Текст книги "Тень Воина"

Он не знал, был ли Перетрий христианином, но на всякий случай широко, с размахом перекрестился. Гаврила недоверчиво склонил голову на бок. Руки нехотя упали вдоль тела.

– За что?

– За то, что убил самозванца! Сбылось пророчество!

Гаврила услышал и не понял. А когда понял, то сел на песок и начал спешно натягивать на себя свою шкуру.

– Убил? Когда?

– Вчера. Ночью. Когда из уздилища уходил…

– Я? Твоего брата?

Недоумение, что просквозило в голосе славянина, дало магу новую надежду.

У Игнациуса молнией мелькнула мысль использовать это недоразумение к собственному удовольствию. Слышал он, что у славян особо развито уважение к родной крови. Можно было бы сыграть на этом. Все-таки брата убил – не кого-нибудь…Родного брата! Кровиночку! Игнациус на мгновение даже поверил в это, поверил так, словно на мгновение с головой погрузился в правду.

Он вздрогнул, передернул плечами. Соблазны, соблазны… Гнать их. Раз решил, что все будет по честному, значит, так тому и быть! Хватит с него и прошлого раза.

– Ничего ты мне не должен. Это я тебе должен.

Он бросился на грудь новому товарищу, обнял, прижался к плечу. Пальцы сами собой почти без участия воли нащупали шов на плече, ощутили вздутость.

– Ладно уж… Чего там… – несколько сконфуженно отозвался Гаврила все еще чувствуя себя неловко. Он шевельнул плечами, размыкая объятья, и отошел в сторону, приноровясь одеть сапоги…

Игнациус не потянулся за ним, остался на месте. Он стоял, нарочито глядя под ноги.

– Не вышло у тебя? – спросил он, кивнув на песок под ногами Гаврилы.

– Ты о чем?

– Тень… Не нашел?

Масленников нахмурился, не ответил.

– Могу помочь! – продолжил маг. – Тебе ведь в Замок?

Гаврила прищурил глаза.

То, что Перетрий сказал просто «замок», а не назвал его, имело только один смысл. Не было тут рядом другого замка, чтоб собственным именем отличать один от другого. Замок Ко был где-то рядом. Совсем рядом. Может быть, даже в одном дыхании от него.

– Нет, – сказал Гаврила севшим от волнения голосом.

Маг усмехнулся.

– Я надеюсь, что это «нет» не отказ от моей помощи?

– Тень я еще не нашел, – торопливо поправился Гаврила. – А то не видно…

Он натянул второй сапог и вскочил.

– Я от твоей помощи не отказываюсь. Помоги – квиты будем…

Игнациус кивнул, словно это само собой разумелось.

– Помогу. Как не помочь?

Глава 43

– Так ты колдун! – насторожился Гаврила. Головой-то он понимал, что в этом деле без колдовства не обойтись, но всегда при колдовстве как-то так получалось, что оно всегда задевало Гаврилу своим краем и отчего-то ничего хорошего это Гавриле не приносило. Игнациус, вспомнив Митридана, покачал головой.

– Какой я колдун? Нет… Скорее друг колдуна.

Масленников кивнул, понимая, что это значит. Как-никак сам был колдовским другом, пропади тот колдун пропадом, найти б его только!

– А как же тогда ты тень вызовешь?

– Есть одно слово. Скажу его, и она тебя сама найдет. Нужно будет только поближе к замку подойти к самой стене…

– А как удержим?

«Вот зануда», – сердито подумал Игнациус. – «Что ж он никак не отстанет-то…» Выдавив на лицо выражение скорбной решительности, Игнациус объявил.

– Есть у меня вещь одна, колдуном подаренная… Ни у кого такой нет!

Из кармана он вытащил что-то похожее на маленький камушек и, мгновение поколебавшись, показал, зажав между пальцами – Ягода-желания! – сказал он. – Не слыхал про такую?

– Нет, – честно сказал Гаврила, не сообразив еще, каким образом это его касается.

– Съешь ягоду, и желание исполнится… Мне для тебя ничего не жалко. Нужно будет – последнее отдам!

Масленников протянул руку, но старый знакомый со странной улыбкой сунул ее обратно в карман.

– Вот еще что… Ты имей ввиду, что тот мир, ничего не делает даром. Чтоб приобрести что-нибудь придется чем-то пожертвовать…

– Кое-чем? – подозрительно осведомился Гаврила, невольно оглядываясь. – Чем это?

Все его имущество к этому моменту состояло из меча, щита и волчевки. Портки драные, пыльные, да сапоги ношенные, в счет не шли. Вряд ли в том мире, где сейчас обитала его тень они стоили больше того, что стоили в этом.

– Тот мир, в котором сейчас прибывает твоя тень, ничего не делает даром.

– Да что с меня взять? – озадаченно спросил Гаврила.

– Не знаю. Выбирает тот мир…

Все оказалось гораздо проще. Маг смотрел на волчевку. Как хозяин, отдавший свою вещь в долг, и считающий дни до момента, когда она вновь вернется к нему.

– Он возьмет у тебя то, что посчитает самым ценным.

– Понятно, – сказал Гаврила, хотя ничего ему понятно не было… Он провел рукой по щиту, дотронулся до меча.

– А как я узнаю?

Игнациус пожал плечами. Планировать наперед он не мог. Кто знает, как там все обернется?

– Будет знак, – сказал он, наконец. – Я думаю, мы поймем его…

– Мы? – удивился Гаврила. Он поднялся, отряхивая песок.

– А то, – ответил маг и встал рядом.

– С тем, что не по силам одному вполне могут управиться двое… Раз уж взялся помогать – до самого конца помогать буду!

* * *

… Они вышли к Замку, когда Солнце уже уперлось краем в землю.

Случилось это просто, даже буднично. Не было ни знамений, ни предостережений. Даже не мешал никто, хотя этого-то Гаврила и опасался больше всего. В двух шагах от цели неприятностей должно было бы стать больше, так он думал, но, слава Светлым Богам, ошибся.

Почти пол дня они шли по степи, постепенно теряющей траву и кусты на поверхности, и воду в воздухе, и от того, шаг за шагом, превращавшейся в пустыню. Воздух становился суше, и из него вместе с влагой уходили запахи. В конце концов, в нем не осталось ничего, кроме пыли да красного солнечного света.

Все цвета куда-то попрятались и даже песок из желтого, стал красным.

Краснота вокруг становилась назойливой. Гаврила иногда закрывал глаза (благо столкнуться в пустыне было не с кем, разве что с товарищем, что шел в десятке шагов впереди) и даже тогда краснота заливала сомкнутые веки.

Вот так, то открывая глаза, то закрывая их ненадолго, он шел, считая шаги и однажды открыв их увидел перед собой Замок. Точнее половину Замка, так как вторую половину загораживала спина Патрикия. Не смотря на жару и усталость, Гаврила сделал шаг в сторону, чтоб увидеть его целиком.

Он того стоил.

Он был чем-то похож на Аккореб – такие же стены, такие же башни, тот же серый камень, только над ним больше потрудились два самых разрушительных начала, существовавших на этом свете – время и люди. Гаврила присмотрелся и решил, что людям, все же удалось сделать больше. Если ветхость стен можно было объяснить временем, то разбитые ворота, следы пламени на приворотных башнях и проломы в стенах могли оставить только люди. Он ничего не успел сказать, но мысль его уже, видно, побывала в голове товарища.

– Боевые слоны, – поправил его товарищ, положив руку на плечо и постукивая по талисману пальцами. – Заговоренные боевые слоны и четыре огненных дракона.

Он взмахом руки показал на огромные пятна копоти на стенах.

– Людей тут почти не было… Все больше маги, колдуны да волшебники…

Очарованный местом Гаврила спросил.

– А что тут вообще было-то? Чего не поделили?

Игнациус пожал плечами. Более пятисот лет назад маги и люди спорили в этом месте за наследство волшебника Эссен-би-Хафла., но что это громкое имя этому селянину, пригодному только на то, чтоб стать тайным хранилищем «Паучьей лапки»? Лишнее это…

– Кто их, волшебников разберет? Не поделили чего-то… В эти дела простым людям лучше и не соваться вовсе, – совершенно искренне сказал маг и даже засмеялся, насколько верной была мысль.

– Ты чего?

– За тебя радуюсь. Вон. Смотри…

Гаврила слегка наклонился. Солнце все закапывалось в землю, плющилось об нее. Тени удлинялись, тянулись к замку, прямо к пролому.

– Не простое место-то. У стены поаккуратнее, – предостерег Игнациус славянина. – Руками не махай. Коснешься стены – сгоришь.

– Колдовство?

– Конечно… Войти тяжело, а уж выйти… Семь потов сойдет…

– Хоть восемь, – отозвался Гаврила, сжав зубы. – Ты только дорогу покажи…

Они оба хотели, чтоб все, чему суждено сбыться сегодня, сбылось. Непонятно даже кто хотел этого сильнее…

– Погоди малость. Сейчас сам сейчас увидишь…

Его товарищ смотрел в темнеющее небо. Гаврила решил, что тот дожидается первых звезд, и ничего не спрашивая, тоже стоял и ждал. Потом он уселся на землю и сидя глядел то на товарища, так же как и он спокойно ожидавшего чего-то, то на заходящее Солнце. Вскоре оно ушло под землю почти целиком, открывая дорогу ночным чарам и действиям.

– Пора!

Тень от холма, медленно, словно патока, тянувшаяся вниз, наконец, достигла замка и уперлась в пролом рядом с воротами. Дождавшись момента, когда тень от холма и тень стены соединились, Игнациус легким шагом пошел вниз.

Славянин за спиной вел себя образцово – молчал, не мешал думать и прикидывать, а помыслить магу было над чем. За эти несколько дней Силы в нем прибыло. Словно скупец, обнаруживший в кармане золотую монету и боящийся снова ее потерять, он время от времени дотрагивался до нее, одновременно испытывая и радость и огорчение. Радовало то, что потихоньку сила возвращалась, а огорчало то, что возвращалась она медленно.

Были бы амулеты!

Попадись ему в дороге хоть какое святилище! Так ведь нет!

Он вспомнил, как оставив славянина отмываться в озере, вернулся в город, чтоб поживиться в доме у местного мага. Он же помнил, что были там и реликвии и амулеты. Он сам держал их в руках перед тем, как пойти за Гавриловой волчевкой в городской застенок, но тогда он был переполненный собственной силой, и любая капля оказалась бы лишней! Слыхивал он о чародеях, из жадности не сумевших вовремя остановиться, и оказавшиеся в итоге разорванными переполнившей их Силой.

Где они теперь, те неосторожные?

Он тряхнул головой, прогоняя суетные мысли.

Да Бог с ними! Только куда амулеты подевались? Ничего ведь не нашел! Кроме мелочей разных – ничего!!!!

Ну да ладно. Того, что есть должно хватить, чтоб сделать для этого дикаря несколько маленьких чудес, а дальше… Он закрыл глаза.

Нужно еще успеть придумать предлог, чтоб забрать себе его грязную шкуру.

Да, впрочем, чего тут думать? Какие изыски изобретать?

Все одно ничего этот дурак не понимает. Раз не спрашивает, то и не понимает, а чего тогда мучиться? Игнациус остановился. И тут же смолкли шаги за спиной.

– Что?

– Ты слышишь?

– Чего?

– Голос…

Гаврила приложил ладонь к уху. Шумел ветер, шелестел песок, совершая бесконечное путешествие по пустыне, и ничего более. Гаврила тронул товарища рукой, но тот раздраженно стряхнул ее.

– Замри… Сейчас может быть нам дадут знак.

Гаврила замер, прикусив губу. До исполнения желания оставалось совсем ничего. Не шаг даже, а пол шага…

Вслушиваясь во что-то неслышимое для Гаврилы, друг Патрикий заговорил каким-то чужим голосом:

– Страж Замка говорит, что в твоей одежде скрыта великая тайна…

Масленников дернул волчевку за полы и ничего не ответил. Какая тайна? Чудит товарищ.

Игнациус медленно, словно им овладела какая-то неведомая сила, обернулся и положил руку на плечо.

– В этом месте зашито украшение, принадлежащее Темному миру. Его нужно вернуть хозяевам!

Гаврила, не стал ни вопросов задавать, ни дожидаться ответов. Он сбросил волчевку и рванул шов на плече.

Если товарищ прав, то ничем другим кроме как колдовством все что тут быть не могло! Только настоящий колдун мог знать о том, о чем не знал и сам хозяин! А уж если вокруг начиналось настоящее волшебство, то до цели оставалось даже не половина шага – всего четверть!

Грубая нитка треснула, открывая потайное место… Есть!

Обрамленный золотом камень сверкнул угрожающе. Гаврила ахнул в голос, а у Игнациуса, узнавшего талисман, от волнения горло перехватило.

– Держи крепче, – сказал севшим голосом маг. – Не потеряй… Это твоя плата за тень.

Это и впрямь был талисман! До этого мгновения он только надеялся, что Митридан не обманул его, а теперь увидал талисман воочию. Теперь осталось сделать самую малость.

Измеряя глубину колдовства в себе, он подумал.

– «Два заклинания. Два простеньких заклинания. Найти и прикрепить тень к этому дураку. И все…» Он начал готовиться, но остановился. Что-то было не так. Он не успел понять что. Может быть, изменилось только что, а может быть, и было так от века. Гаврила же ничего не почувствовал. Так и должно было быть – колдовство прошло мимо него, да ему и было не до этого. Он во все глаза смотрел во двор замка Ко. С этого места видно было, как очерченные невидимой границей во дворе по песку двигались сгустки темноты. Их было много, но оттуда не было слышно ни единого шороха.

– Они? – спросил Гаврила.

Игнациус не ответил. Вытянув руку перед собой, он осторожно, боком сделал несколько шагов к пролому. Три шага ему позволили сделать, а на четвертом пальцы ткнулись во что-то упруго-прозрачное, отгородившее замок от него. Игнациус провел рукой, нащупывая границу, не нащупал ее и понял, что опять проиграл.

У него стало холодно в груди. Не должно тут быть ничего! Никогда не было! Он сдавил свой страх, успокоился.

«Ничего! – подумал маг. – Не страшно… Попробую иначе…» Он осторожно повел плечами, пробуя препятствие на прочность. Этого движения хватило, чтоб надежда растаяла. Понятно стало, что им тут не пройти.

Игнациус закрыл глаза. Отчаяние вместе со слепой злобой полыхнули в сердце. До цели было так близко! На несколько мгновений он словно завис над пропастью.

Удар был силен, но он и наносил и отражал удары посильнее.

Гаврила уловил заминку.

– Что?

– Ничего, – повторил Игнациус. – Не страшно…

Действительно все еще могло и обойтись. Чтоб Гаврила получил то, что ему было нужно, не обязательно было входить в замок. Он повернулся к нему.

– Приготовь талисман. Сейчас я позову ее, и появится твоя тень…

Гаврила сжал талисман в грязной ладони и Игнациус вздрогнул и повелительно протянул руку.

– Нет. Лучше дай его мне…

Гаврила посмотрел сквозь него и, вместо того, что послушаться, надел талисман на шею.

– Пусть сперва тень вернут…

Игнациус закусил губу, благодаря Гаврилу за упрямство. Молодец, славянин! Хоть дурак, а молодец! Сам удержался и его удержал, не дал поддаться соблазну. Он вздохнул и выдохнул, успокаиваясь.

– Ладно, ладно… Приготовься.

Не сводя глаз с талисмана, Игнациус прошептал заклинание.

Тени за гранью стены засуетились, словно почувствовали, то, что сейчас должно произойти. Он смотрел в пролом, ожидая, что вот-вот мелькнет там чернота, вызванная из небытия его колдовством, двинется к ним, подкрадываясь к недавнему хозяину.

– Когда она приползет, раскусишь финик и загадаешь желание.

Рука мага нырнула в карман и вынырнула оттуда с ягодой в кулаке. Гаврила сжал зубы, кивнул.

– Понятно… Давай.

Мгновения текли одно за другим, но ничего не происходило. Ожидание удачи в сердце мага превращалось в камень, что заполнил всю грудь от горла до пупка.

– Ну что? – не выдержал Гаврила.

Маг понял, что случилось, а Гаврила – нет. Магу пришлось объяснить. Он устало опустил руки и уселся в остывающий песок.

– Колдун обманул нас. Нет тут твоей тени.

Несколько мгновений славянин стоял еще не понимая ослышался ли он или и впрямь случилось непоправимое, хотел переспросить, но глаза товарища стали такими, что вопрос не понадобился. Его глаза несколько мгновений лезли наружу, зубы скрипели, он ухватился за грудь, словно хотел удержать разрывающееся от боли сердце и, качнувшись, навзничь упал на черный песок.

Талисман на груди качнулся и сполз с шеи на песок.

Игнациус присел рядом. Вот оно, сокровище. Можно рукой дотронуться. Мысль мелькнула, но рука даже не дернулась.

Маг покачал головой, отгоняя дурные мысли.

Он уже знал, куда они могут завести и не пошел за ними.

Вместо этого, вместо праздных умствований и терзаний вытащил из-за пазухи платок, взятый взаймы у непутевого мага, что вознамерился по глупости своей мериться с ним силами и расстелил между собой и Гаврилой. Платок лег на песок, повторяя очертания песчаных волн. Игнациус затащил на него Гаврилу и поднял платок в воздух. Замок уплывал вниз сперва стенами, потом полуразрушенными башнями и вскоре скрылся внизу. Игнациус посмотрел по сторонам, прикидывая, куда направить ковер и пробормотал, больше для себя, чем для Гаврилы.

– Спи приятель, спи… Ты свое сделал. Теперь моя работа.

Если книги, что он читал не врали, то у них оставался единственный шанс. Найти колдуна, лишившего Гаврилу тени. Только он мог вернуть ему ее.

К счастью Митридану сделать это было не труднее, чем ему самому найти колдуна.

Если конечно не сучилось очередного чуда, и грибы не научились ходить или ползать…

Глава 44

Волновался теперь только он.

Славянин Гаврила, виновник того, что тут происходило, и еще будет происходить, лежал на туго натянутом платке с закрытыми глазами и похрапывал в собственное удовольствие. Сказанное вовремя Слово Сна отделило его от этого мира, и славянин давно уже пребывал в блаженном неведении о том, что земная твердь находится от него не ближе чем в двух верстах, да сам замок Ко находится так далеко, что искать его отсюда просто бессмысленно.

Что сейчас тут произойдет, чем все закончится, его так же не интересовало. Пребывал он, бездельник, в потусторонних далях, всю важную работу перебросив на Имперского мага Игнациуса.

А того это обстоятельство, кстати, вовсе и не печалило. Грех было требовать от славянина чего-то большего. Что мог славянин – то сделал, и просить его сделать что-то сверх сделанного нельзя, да и глупо. Раз уж так вышло, то придется обходиться без него.

Платок, теряя колдовство и становясь обычным шелком, скользнул над травой, так же легко, как недавно скользил над песком.

Полянка осталась такой же нетронутой, как и в момент его отлета отсюда. Все тут осталось таким же как и было – нетоптаная трава, не потревоженная никем рощица, скудный, им же и наколдованный ручеек и семейка грибов-уродов. Все тут осталось таким же, как и было.

Грибы смотрели на него, и в глазах их бился страх, перемешанный с надеждой. Игнациус мельком оглядел врага и удовлетворенно улыбнулся, увидев белесые пятна птичьего помета на грибных шляпках. Все шло, как и задумывалось. Митридан, сидя тут испытывал страх и унижение. Глазами-то он смотрел, а вот утереться ему было нечем. Маг подошел, наклонился.

– Ну и как тут у тебя? Нескучно? Птицы не донимают? Комары?

Ждать ответа от того, кто по определению не может ответить – глупо. Игнациус уселся напортив, сломал с ближнего кустика ветку потолще.

– Ну, что делать будем? – спросил он больше самого себя, чем безгласного колдуна. – Пришло время как-то определяться.

Грибы заморгали глазами и вроде бы даже пританцовывать начали на одном месте все видом свои показывая, что готовы сразу на все.

– Слушай, Митридан.

Грибы замерли, настежь открыв глаза. Игнациус задумался. Стараясь изложить свою мысль так просто, чтоб не только эти, но и любые другие грибы поняли, что он хочет сказать.

– Ты меня знаешь. Я слов на ветер не бросаю. Сейчас я тебе одно предложение сделаю.

Он рассчитано задумался, давая зародиться надежде.

– Как хочешь на него смотри. Хочешь как на заслуженное счастье, а хочешь как на неожиданную удачу.

Грибы захлопали глазами. Игнациус небрежно махнул рукой в сторону платка. На котором валялся Гаврила.

– Вон там знакомый твой валяется. Тот, кого ты по глупости тени лишил…

Он рывком приблизился к глазастой кучке, глянул на колдуна.

– Не забыл?

Несколько мгновений буравил его глазами, ловя желание грибов разбежаться и попрятаться в высокой траве, но где там…

– Вижу, что помнишь. Так вот… Оба мы с тобой знаем, что сделанное нельзя сделать не сделанным…

Он поднял палку, словно примеривался, как бы половчее посбивать шляпки с грибов. Кое-кто из них зажмурился от страха, но вместо удара маг отбросил ее в кусты.

– Но то, что сделано, можно переделать! И ты сделаешь это. Прямо сейчас!

Игнациус встал, прошелся по поляне. На четвертом шаге обернулся, посмотрел назад.

– Только давай уж без глупостей. Если поперек моей воли пойдешь…Ты же знаешь. Я тебя не пожалею.

Он оглянулся, что чем-нибудь зримым показать огрибленному колдуну, что может сделать с ним но палка была уже далеко и он ограничился словами.

– Из одной твоей половинки суп сварю и другую половину его съесть заставлю…

Колдун заморгал всеми глазами, видом своим без сомнения показывая, что готов подчиниться и выполнить любой приказ. Только мало этого было Игнациусу. Даже сейчас, когда цель – вот она, считай в руках уже, об осторожности забывать не стоит. Кто знает, какие там хитрые червяки у него под шляпкой завелись?

– А чтоб червяки глупости тебе шляпку не точили, то я тебя от этого отважу.

Выполняя давно придуманное, он раскрытой ладонью начертил в воздухе над грибными шляпками Печать Эскабиуса. Воздух вспыхнул десятком полосок, расточая туманный свет. Грибы попытались закатить глаза, чтоб увидеть что там творит маг, но куда там. Шляпки же на головах. Ничего не видно. Но маг и не собирался ничего скрывать.

– Это Печать Эскабиуса, – любезно объяснил он. – Если я ее не сниму – жить тебе до полного восхода.

Маг посмотрел на восток. Звезды там уже теряли свой блеск в ожидании дневного светила, но того времени, что осталось, должно было хватить колдуну, чтоб вернуть украденное.

– Но ты не беспокойся. Ты у нас колдун умелый. Справишься.

Мановением руки Игнациус собрал его в человека. Грибы с чмоканьем выскакивали из земли и сбивались в кучу, перемешиваясь друг с другом, и из этой кутерьмы в один момент собрался человек.

– Понял?

Митридан сразу кинулся вытирать голову. Игнациус довольно засмеялся.

– Что? Не нравится под птицами жить? А? В единении-то с природой?

Колдун не ответил, словно говорить разучился за эти дни. Он даже не посмотрел на мага – только на Солнце. Про печать Эскабиуса он явно слышал, а может быть даже и сам накладывал.

– Давай, давай, делай дело. Может тебе за чистоту души и послабление выйдет.

Стоя за спиной колдуна, он смотрел на то, как Митридан творил свое колдовство. На его счастье колдуну в голову не могло прийти, что за трудности испытывает могучий маг. Талисман по прежнему висел на Гавриловой шее, открытый любому взгляду – бери кому нужно.

"Наверное, думает, что я над ним издеваюсь или что на благородстве умом повернулся, "– подумал Игнациус. – «Ну и пес с ним». Вот уж, что думают о нем бывшие грибы, его никак не интересовало.

Едва отзвучало последнее заклинание, маг произнес слово Сна и колдун повалился в траву. Несколько мгновений он ждал чего-то, а потом, сдерживая нетерпение, пошел к Гавриле. Солнце било славянину в лицо и того, что было у него за спиной, Игнациус не видел. Шаг, другой, третий… Он кругом обошел его…

Есть!

Вместе с первыми лучами солнца, что легли на траву, позади Гаврилы легла и его тень.

Задрожавшей рукой Игнациус дотронулся до талисмана. Он ждал чего угодно, того же вихря, но все вокруг оставалось спокойным. Хранители талисмана, а может быть и сам талисман, не возражали против того, что он выполнил свою часть сделки.

Он вернул тень, и теперь талисман стал его собственностью! Стражу талисмана не в чем было его упрекнуть!

Голову дикаря можно было отрезать, но он не захотел пачкаться и просто сорвал «Паучью лапку» с шеи.

Подняв талисман, он повернулся к солнцу и в исступлении закричал:

– Мое! Мое!

Крик улетел в небо вместе с напряжением последних недель. Он сделал! То, что не удалось многим, удалось ему одному! Удалось!

Он не стал задерживаться.

Платок поднялся над травой, оставив внизу два тела. Прощальным жестом маг снял с колдуна Печать и засмеялся, представив, что сделает с беззащитным колдунишкой жестокий славянин. С этим смехом он развернулся спиной к Солнцу и поплыл домой.

* * *

Его движение в Зеркале было едва заметным и оттого, Хайкин испытывал неодолимое желание смахнуть его, словно муху, что присела на обычное зеркало. Сделать это можно было, но только хозяин сумел бы сделать это как нужно, чтоб ни костей не осталось и даже мокрого места. Хайкин ждал, ждал… Но Белоян так ничего и не предпринял. Просто сидел и с удовольствием смотрел как «Паучья лапка» уплывает с Руси.

– Чего ждешь? – крикнул журавлевский волхв. – Уйдет!

Белоян засмеялся. Хайкин наклонился над зеркалом, глядя как платок делается все меньше и меньше.

– Роняй его!

Смех Белояна стал громче. С довольным рычанием он чесал лохматую грудь, сквозь вырез вышитой крестом рубашки. Вид улетающего врага будил в нем не злость, а радость.

– Светлые Боги с тобой! Зачем его ронять? Злой ты какой, оказывается. Пусть уж летит… Он для нас с тобой хорошо поработал, большое дело сделал.

Хайкин отвернулся от зеркала и внимательно посмотрел на довольного жизнью киевлянина.

– Так талисман же…

Голос киевлянина стал строже, но не на много. За словами все еще слышался сдержанный смех.

– Кем бы я был, если позволил ему около настоящего талисмана круги делать…

Хайкин прищурился. Белоян чувствовал как в его голове быстро-быстро пристраиваются один к одному кусочки разных событий и разговоров, составляя новую картину.

– Настоящего?

– А ты думал… – усмехнулся волхв. Он ухватил здоровенную кружку кавы и прихлебнул с удовольствием, глядя как ветер несет Имперского мага все дальше и дальше. – Много их, хитрых, до чужого добра охочих. А талисман у нас один.

Хайкин сидел, понимая, что что-то изменилось, но не понимая, что все уже кончилось. Белоян тронул его за плечо, отвлекая от ненужных уже мыслей.

– Ты бы лучше про Гаврилу подумал. Сними его оттуда, пока он колдуна не пришиб. Попадет еще бедолага под горячую руку.

– Так, значит это все…

Хайкин хотел сказать «обман» но сдержался.

– Нет, – серьезно сказал Белоян. – Не обман. Испытание…

Он махнул ладонью в сторону зеркала, где уже и не видно было Имперского мага Игнациуса. Голос его стал тверже и смешинки только что переполнявшие его куда-то исчезли.

– Нам с тобой с Имперскими магами еще схлестываться и схлестываться, а врага знать нужно. Вот мы одного из них на прочность и проверили. Теперь пусть приходят. Пусть попробуют.

Конец