Текст книги "Тень Воина"

– Все равно нам вниз, – рассудительно сказал Мусил. – Мы своей дорогой пойдем, а ты давай рядом лети… Если хочешь.

У подножья бархана они встретились с товарищами и толпой пошли к лагерю.

Они подходили к лагерю все ближе и ближе, и Масленников видел, как на глазах мрачнеют Марк и Мусил. Лагерь уже перестал казаться ему красивой игрушкой, как это было на бархане. Теперь, вблизи, видно было, что никакая это не игрушка, а обычное воинское стойбище. Появилась грязь, запах еды и человеческих тел. Там и сям стояли в пирамидах копья и дротики, лежало какое-то военное железо, от которого веяло смертью. С каждым шагом их участь становилась Гавриле все яснее.

– Убьют? – шепотом спросил Масленников у Марка. Ждать чего-нибудь хорошего от людей, осмелившихся противостоять волшебнику, да и еще успешно противостоять, было бы ошибкой. Купец косо посмотрел, отрицательно покачал головой, снимая камень с Гавриловой души.

– Нет. Тут, похоже, люди хозяйственные. Зачем им добро переводить?

Гаврила, собравшийся уже облегченно выругаться, обрадоваться не успел – Марк высказал мысль до конца. Он кивнул в сторону не столь уж далеких замковых стен.

– Скорее уж нас волшебник убьет, раз тут у них такое.

Гаврила проследил за взглядом Марка. Сразу за границей лагеря начиналась вытоптанная сотнями, наверное, людей дорога, сквозь пески ведущая к замку. Народу по ней прошло… Только б знать кто назад вернулся? Он как-то внезапно осознал, что они тут далеко не первые.

– Они воюют, а на войне любая помощь впору.

Гаврила посмотрел на замок. То, что одна из стен была расколота никак не умаляло его мощи. К тому же башни под островерхими крышами. По пролому видно было толщину стены – никак не меньше десяти шагов.

– Да какая тут может быть война, с волшебником?

Марк пожал плечами.

– Был бы волшебник, тогда и войны бы не было. Тут что-то другое…

Гаврила нахмурился, но Марк быстро сказал – Не тужь голову. Сейчас нам все объяснят…

Купец шел, бросая по сторонам любопытные взгляды.

– Больно ты умный… – сказал Гаврила. Ему очень не хотелось, чтоб тот оказался прав. – С твоим умом только в предсказатели.

– Тут большого ума и не требуется. Догадливость только.

Марк быстро оглянулся, втянул полную грудь воздуха, поморщился.

– Вон несет отовсюду. Значит, давно стоят тут. Значит, замок взять не могут. Песен не слышно, значит дела не так уж и хороши… Видно, что волшебника в замке нет, а сидит там кто-то такой же как и они. Им люди нужны…

– Им воины нужны, – поправил его Гаврила, понимая все же, что тот прав.

Марк и не думал возражать.

– И воины, конечно тоже, но и простые люди сгодятся.

Гаврила понял, что сейчас купец скажет о том, что их ждет.

– А эти-то зачем?

Он посмотрел на Гаврилу и криво как-то, не весело улыбнулся.

– Чтоб у врагов стрелы побыстрее закончились.

Сказал это спокойно, словно это само собой разумелось, и не было в этом ничего необычного. Словно и сам поступал так когда-то.

Гаврила его, наконец, понял. Вместо того, чтоб посылать на сечу своих воинов, хороший военачальник поставит перед ними живым щитом пойманных беглых рабов…

И ничего ведь против не скажешь.

Марк смотрел на журавлевца, и в его взгляде чувствовалась житейская мудрость.

– Он легко и просто пошлет нас на смерть.

– Мы же просто прохожие, – слегка покривил душой журавлевец. Страха у него не было, но только безмерное удивление. – У кого на такое совести хватит?

Марк кивнул в сторону шатра, стоявшего на особицу. Он был и выше и шире тех, что они видели тут и одного взгляда, даже издали хватило Гавриле понять, что живет тут не простой человек. Масленников придержал шаг, но тут же получил древком по спине.

– Чем шатер лучше, тем совести у человека меньше. А на такое совести много и не нужно.

Глава 31

Они стояли в лощине меж двух песчаных барханов и небо, видимое сквозь нагретый воздух корчилось, словно бегучая вода. К жаре он уже привык, но такое вот дергание пустоты перед глазами до сих пор удивляло Гаврилу.

Их построили в десятке шагов от бессовестного шатра, плечом к плечу, а позади и с боков встал десяток копьеносцев, чтоб отбить у гостей желание что-то поправить в своем положении. Недолго они томились под солнцем, а потом из-за шатра вышел здоровенный мужик в доспехах и, стащив с безволосой головы шлем, взревел.

– Стоять! Бояться!

Строй вздрогнул и втянул животы.

Он прошелся раз-другой мимо, словно прикидывая чего можно ожидать от этого сброда, понял, что к чему и чтоб строй не остался в неведении о том, что он о них думает, плюнул в песок и растер плевок сапогом.

– Вам оказана высокая честь, – наконец сказал лысый скучным скрипучим голосом. – Вы станете воинами Императора Оттона. Его повелением вам простятся старые грехи, и с его милостивого соизволения вы сможете совершить новые!

Вряд ли он ждал всеобщего восторга, но все же он обежал взглядом новоприбывших. Поймав его взгляд, Марк попытался выйти из строя.

– Я и мои люди – торговцы, – начал он, но лысый, не дожидаясь конца, повелительно махнул рукой, и кто-то из охранников слегка дотронулся острием до купеческой шеи. Марку этого намека оказалось достаточно. Он втянул голову в плечи и вернулся в строй. Не отпуская его взглядом, лысый с нажимом сказал:

– Кем вы были в прошлом – меня не интересует. Купцами, рабами…

Взмахом руки он отбросил настоящее в прошлое.

– Мне на это на все наплевать и забыть.

В голосе его мелькнула усталость, и он стал чуть человечнее.

– Да и чем быстрее вы сами забудете об этом, тем проще вам будет тут прижиться. С этого мгновения вы – солдаты Императора со всеми вытекающими из этого факта последствиями.

Он обвел их тяжелым взглядом. Гаврила понял не все слова, но, посмотрев на Марка, (тот кивнул раз, еще раз и еще) догадался, что дело плохо.

– А жалование какое? – полюбопытствовал кто-то из-за спины. – Или тут Императору задарма служат?

– Жалование?

Лысый поморщился. Понятно было, что как бы хорошо он о них не думал, воинами он их, все же еще не считал. Сделав очевидное усилие над собой, новый вожак усмехнулся.

– Жалование хорошее, только его еще заслужить надо. Вот возьмете замок там и жалование получите. А в замке вино и бабы.

По ряду новобранцев пролетел шорох, который командир предпочел не услышать.

– Нужно оно там, жалование-то, – проворчал еле слышно Мусил. – Если в Аккореб попадем, то там все задаром… За все платят побежденные.

В шатре послышался шум, и лысый говорун отвернулся, втягивая брюхо и расправляя плечи. За спиной Гаврилы свистнул воздух.

– Сейчас! – прошептал Мусил. – Сейчас главный выйдет!!!

* * *

Усталость, жара и неудачи за эти две недели доконали его, довели до зубовного скрежета. Хотелось привычной прохлады и полумрака каменного мешка, но где его тут взять? Те камни, что когда-то может быть и были тут, время давным-давно перетерло в пыль и рассыпало под ноги людей. Если, конечно, не считать камней, из которых состоял замок волшебника.

Он шел, опустив голову, стараясь не смотреть по сторонам. Хоть прошло не так уж много времени – дней десять всего, а за это время пустыня ему уже успела надоесть. В какую сторону не посмотришь все одно – песок, песок, песок… Все чаще и чаще в голову залетала одна и та же мысль – стоило ли менять одну тюрьму на другую? Ставшую привычной тюрьму на пустыню? Все ведь тоже самое, только размер побольше. Даже вонь та же…

Он поднял голову и посмотрел за спины выстроенных перед шатром людей.

Замок как стоял, так и стоял.

Его предшественник топтался около замка почти месяц, чем и заслужил неодобрение Императора. С чувством юмора у Оттона всегда было хорошо и он, решил, что раз его военачальник не хочет двигаться вперед, то лучше всего поместить его туда, где все окружающие будут помогать ему в этом. Слово и дело Император никогда не отделял друг от друга, и неудачливый командир очутился в тюрьме.

Сказав о тюрьме, Император, слава Богу, вспомнил и о нем, тем более, что кого-то нужно было поставить вместо не оправдавшего доверия командира.

В заморской игре, в которую в последнее время перед его водворением в уздилище увлеченно играли при Императорском дворе, это называлось рокировкой, которая и произошла пару недель назад. Именно так он и очутился в пустыне, перед замком волшебника Джян-бен-Джяна, а его предшественник, не оправдавший надежд Императора, на его месте.

Ничего не поделаешь – воля Императора.

Вздохнув, он пошел мимо строя, не думая о тех, кого Бог в этот раз послал ему в помощники для выполнения каприза Императора. Именно каприза! Никак не иначе! Конечно, что-то наверняка было написано в запеченном Императорской печатью пергаменте, что он мог вскрыть только в замковой сокровищнице, но до нее оказалось не так уж и просто добраться…

Нет! Все-таки не понятно… Ну, кто может объяснить, зачем грозному Императору, владыке половины обитаемого мира наследство какого-то волшебника, чье имя никто не помнит, а если и помнит, то не в силах произнести? У этих варваров имена – язык сломаешь…

Ну, да ладно! Будь трижды благословен этот мерзкий колдун! Будь он тысячу раз благословен!

Из-за него он все-таки выбрался!

Патрикий шел по теням, словно попирал ногами своих врагов.

«Опять дрянь какая-то, – подумал он. – Воры, разбойники, дезертиры, землепашцы. Ни одного настоящего солдата! Если уж так нужно послал бы сюда десяток центурий…» Правым глазом он видел ноги, а левым – тени от людей, которые сами скоро станут тенями. Ноги – тень, ноги – тень, ноги – тень, ноги… Он встал как вкопанный. Ноги были, а тени… Тени не было!

Поднимая глаза, уже догадывался, кого увидит.

– А-а-а-а! Старый знакомый!

Раб непонимающе смотрел на него – не узнавал. Тогда он добавил.

– Спасибо за воду.

После этого все встало на свои места и тот расплылся в улыбке.

– Патрикий!

Губы у Патрикия сами собой расползлись в улыбку. Этот человек словно был приветом из той жизни, которой он так удачно – слава Императору Оттону! – избежал. Вспомнив человека, он вспомнил и все, что его с ним связывало.

– Ну, что тут что ли, твой обидчик живет?

Улыбаясь в ответ, словно с появлением знакомого все неприятности прекратили существовать, Гаврила уважительно отозвался.

– Тут, похоже, ты живешь… А я… мы просто мимо проходили.

– Как сюда попал? Мы ж с тобой…

– Долго рассказывать, – перебил его Гаврила и Патрикий закивал. Вообще-то и так все было ясно. Как еще мог оказаться посреди пустыни человек, с которым он два десятка дней тому назад познакомился в Императорской тюрьме, из которой – он видел это собственными глазами – его увели на продажу? Сбежал, конечно. Он посмотрел строй внимательнее, обращая внимание на лица. Верно. Так и есть. Вон и товарищ его, что купцом назывался. Точно сбежали… Конечно могло по-разному получиться, но все же как-то не верилось Патрикию в доброхота, купившего полтора десятка рабов, чтоб отпустить их на волю с наказом добраться до этих Богом забытых мест. Да только какая теперь разница?

– Верно. Это уже не важно, – сказал Патрикий. – Ну, а раз сам сюда пришел, значит, судьба у тебя такая – тут оказаться. Считай, Бог тебя сюда привел.

Он посмотрел на строй, возвысил голос.

– Мне помочь.

Его палец взлетел вверх.

– А ни за Императором, ни за мной служба не пропадет.

– Мы купцы, – встрял в разговор Марк, обнадеженный встречей со старым знакомым. – Ты же помнишь Нам бы…

– Это ты там купцом был, – Патрикий махнул рукой в сторону, – А тут… Какой ты купец? У тебя и товару-то нет никакого… Ну, разве только жизнь твоя никчемная.

Он отвернулся от него – все сказал, добавлять нечего…

– До вечера всем отдыхать… А там посмотрим.

Патрикий взмахнул рукой, и по его знаку стражники опустили копья. Строй покорно шагнул за ними. Гаврила сделал шаг вместе со всеми, но старый знакомый удержал его за рукав.

– А ты – со мной.

Вытащив из строя, повел его к палатке. Масленников закрутил головой, отыскивая глазами Мусила, но того уже не было рядом.

– Зачем? Зачем я тебе?

Страх ворохнулся в нем, но Самовратский, словно почувствовав что-то, успокаивающе похлопал его по плечу.

– На счастье, дружок, на счастье… Ты, похоже, мне счастье приносишь…

Он посмотрел за спину Гавриле, помрачнел и в пол голоса добавил.

– А счастье нам сегодня вечером еще ох как понадобиться…

Что он имел в виду, Масленников понял, едва стемнело.

Он уже привык, что темнота тут падает быстро, словно кто-то наверху задувает свечку. Так произошло и в этот раз.

Ночь упала с неба и прижалась к песку.

Еще до того как на небе появились первые звезды, им выдали какое-то оружие, доспехи. Все это Гавриле было уже не в диковинку. За то время, что они добирались до замка волшебника, Мусил каждодневно учил новых товарищей обращаться с оружием, зная, что рано или поздно это умение им понадобится для того, чтоб защищать свою жизнь, или отобрать чужую.

Журавлевец вспомнил боль от ударов притупленным мечом и покривился, потер плечо. К сожалению Мусил и тут оказался прав.

От реки тянуло прохладой. В темноте, да еще после дня, проведенного в воинском лагере, она уже не казалась грязной. Оттого и свежести в воздухе было теперь куда как больше, нежели чем в лагере. Но это Гаврилу не радовало. Реку нужно было переплыть.

Но это было только половиной беды.

Хуже самой воды были чудные звери, похожие на знакомых ему по прежней спокойной жизни ящериц, только, божьим упущением, выросшие до размеров хорошего бревна. И в длину тоже. Одна из этих тварей лежала на берегу с распоротым брюхом и раскроенным почти надвое черепом. Верхней челюсти не было, но оставшуюся нижнюю украшало столько зубов, что Гаврила остановился. Кто-то рядом назвал тварь как-то, но Гаврила уже не слышал. Он представил, как распахивается пасть, как появляется из темноты блестящие зубы…

Марк, что держался рядом, увидел, как Гаврила задергался, толкнул Мусила и тот, сообразив, что все может кончиться, не начавшись, не щадя, ногой кинул товарища в воду и прыгнул следом.

Глава 32

Днем с башни было видно далеко окрест: и окоем и дальние барханы, и реку, а вот ночью – только темноту. Хайкин смотрел в нее, надеясь, что что-нибудь да произойдет. Рядом, также бестолково таращился в темноту Белоян. Они сидели тут уже дня три, непонятно чего ожидая.

Белоян рассказал, что это замок великого волшебника Джян-бен-Джяна. Первое время Хайкин чувствовал себя не в своей тарелке – все-таки вломился в чужой дом, но потом понял, что нынче замок пуст.

– А куда он сам-то, хозяин, делся?

Белоян покрутил башкой.

– А кто ж его знает? Мало ли дел у мага? Может, улетел куда-нибудь, а может, и в безвременье сгинул. Слышал про безвременье-то?

Хайкин кивнул.

– А может, заперся где-нибудь в подвале и думает. Или в пещеры ушел…

– Чтоб о Высоком думать – дерево нужно, – заметил журавлевец, усмехнувшись. – Или кусты погуще.

Белоян начал чертить в воздухе какие-то фигуры. Видно было, что он-то о хозяине не думал, что есть он, что нет…

– А он, что знакомый тебе? Уж больно ты тут по-хозяйски обосновался.

– Да нет…

– А тот, другой приятель твой где? Что-то давно его не видно, – сказал Хайкин вроде бы просто так. – Пропал куда? Или ты его снова в кувшин засадил?

Не прекращая крутить руками, Белоян так же безразлично ответил:

– Живой и бойкий. Сегодня его увидишь.

– Сегодня?

– Сегодня…

– Ага! – с сарказмом отозвался Хайкин. – Две недели не было его, а тут на тебе…

Белоян все также стоя спиной к нему ответил.

– Да.

– Что «да»? – не понял Хайкин. Это ожидание неизвестно чего он считал потерянным временем. Ну не совсем уж безвозвратно потерянным, все-таки кое-чего он от Белояна нахватался, но все-таки это было неприятным – чего-то ждали, а чего – непонятно.

– Да, – отозвался прежним голосом Белоян. – Сегодня он придет.

– Почему сегодня? – упрямо спросил Хайкин. Белоян рассказывал много, но про то, что Хайкина интересовало теперь больше всего, предпочитал помалкивать или отвечал так, чтоб отбить охоту спрашивать дальше. Однако журавлевского волхва это не смущало. Он не стеснялся спрашивать и получать уклончивые ответы.

– Чувствуешь?

– Знаю…

Киевлянин, конечно, знал и умел побольше него. Хайкин замолчал. Этот и вправду мог знать. Не зря вчера пропал куда-то на пол дня, оставив его наедине с людоедами. Те, правда, его не замечали, но все равно соседство было неприятным, особенно когда те собирались трапезничать.

– И что делать будем?

– Что нужно, то и сделаем, – ответил Белоян как бы, между прочим. – А не получится что нужно, так сделаем что получится… Погляди.

Смотреть было некуда.

Вокруг была ночь, и песок внизу слабо светился, возвращая небу блеск звезд. Где-то за песками, далеко внизу текла река. На глазах волхва Белоян руками очертил в воздухе круг. След пальцев засветился, словно не воздух был там, а живая вода и вдруг, там внутри, Хайкин различил блестки и движение. Он подошел на шаг ближе. В круге, приближенная колдовством, струилась река.

По ней пробегали мелкие серебряные искорки и прямо оттуда, из круга, пахнуло влажным ветром и тиной. Белоян повертел около растопыренными пальцами, и картинка изменилась. В волшебном круге теперь виднелись чьи-то головы. Они поплавками поднимались вверх-вниз, медленно двигаясь к берегу. У каждой в зубах виднелся кинжал.

– Это к нам? – шепотом спросил Хайкин.

– Да. К нашему берегу…

– Он среди них?

– Нет. Его еще тут нет… Но будет. Обязательно будет!

Через десяток вздохов пловцы осторожно, на четвереньках выбрались на берег. Первые ползком добрались до берегового откоса, и пропали за границей волшебного круга.

Белоян закрутил в воздухе скручивающуюся спираль.

– Ты полегче с волшбой-то. Мало что… Учует…

– Ничего, – весело сказал Белоян. – Это же замок волшебника. Тут все магией пропитано, разного колдовства навалом. Не заметит.

Журавлевец кивнул в сторону реки.

– А эти кто?

– Эти? Почти никто.

Хайкин удивился.

– Почти? Это как понимать?

– А так понимай, что из всех, кто там есть, нам с тобой только один интересен. Гаврила твой.

Хайкин привстал, всматриваясь в волшебную тьму, но ничего так и не увидел. Все там было одинаковым.

– А этот-то как там оказался?

– А он у нас червяком работает, – засмеялся Белоян. – Ты пока присмотри за ним, а я на людоедов погляжу.

* * *

– Дело вам предстоит совсем простое, – объявил на берегу Патрикий. Меч свой он держал в руке, да и за спиной у него кучковались оружные товарищи. – Нужно добежать до пролома в стене. Все одно вы туда шли, ну а так сбегаете, а не пешком дойдете.

Гаврила привстал. Каменная громада замка наваливалась из темноты, не обещая храбрецам ничего хорошего.

– Ну, добежим, а потом… – спросил он, не видя ничего плохого в том, что до замка придется добежать, а не дойти.

– Ты сперва добеги, – вспыхнул Мусил, лучше других понимавший, что просто «добежать» им никто не даст. – Сколько их там и кто?

Патрикий посмотрел на него и языком цокнул.

– Даже жалко тебя такого умного туда посылать…

– Кто? – повторил Мусил. – Копейщики? Лучники?

Колебался Патрикий только мгновение. Неповиновения он не боялся – за его спиной сидели два десятка обученных воинов. Против двух десятков недавних рабов – сила.

– Да. Там сидит племя Бледных Людоедов.

– Так убьют же всех, – наконец подал голос Гаврила, сообразивший, что все будет не так просто, как ему представлялось только что.

– Во-первых, это совсем необязательно, а во-вторых…

Патрикий улыбнулся.

– Там может быть, а тут – наверняка жизни потеряете.

Воины за его спиной колыхнулись, словно ждали, что после этих слов рабы побегут. Вместо этого Мусил поднялся, оглядывая подходы к замку. Гаврила следил за ним с жадным нетерпением. Как человек повоевавший и повидавший мир, тот мог предложить что-то дельное, что-нибудь такое, после чего все останутся, по крайней мере живы. Ему никто не мешал. Хозяева положения понимали, что это уже ничего не изменит.

Мусилу хватило одного взгляда. Он увидел и маячившие на стенах тени, и трупы, что лежали около сены уже несколько дней. Медленно сев на песок он сказал.

– Ты же нас на верную смерть посылаешь!

Патрикий хитро улыбнулся.

– Нет, брат. Я вас за славой посылаю! И не с пустыми руками, между прочим – с Гавриловым везением!

Масленников поклонился и в поклоне издевательски произнес.

– Ну, спасибо тебе.

Сердиться на покойников было не в правилах Патрикия, и он усмехнулся. Но Гаврила не ждал насмешки. Разгибаясь, он ткнул любимца Императора кулаком в живот. Охрана ничего не успела сообразить, как их начальник оказался на плече журавлевца. Время на слова Гаврила тратить не стал – свои его поняли, а до чужих дела не было, и молча бросился к замку.

Первые мгновения он и сам не знал, что будет дальше. Просто хотелось показать этому надутому спесью негодяю, что не так уж крепко он стоит на земле и что даже два десятка охранников не спасут его от неприятностей.

Но уже к десятому шагу его мысль распрямилась, и он увидел в своем положении целых три возможности. Во-первых, все-таки заставить охрану Патрикия принять участие в деле. Все ж двадцать знающих свое дело головорезов – не лишняя подмога в таком серьезном деле, как поход в гости в колдуну. В конце-то концов, ему нужно было попасть в замок и в этом его желание не расходилось с желанием Патрикия Самовратского. Во-вторых, можно было принять сторону Бледных Людоедов. Вряд ли он были много хуже имперской пехоты, но третий способ был лучше первых двух. Заставить их передраться между собой, и пока они будут заняты друг другом, свидится с волшебником…

В эти мгновения наверняка Боги стояли на их стороне.

Им помешал только запах.

Мимо раздутых трупов прежних храбрецов они добежали до пролома, не потеряв ни одного человека! Около дыры в стене он сбросил ношу на песок. Патрикий уже пришел в себя и тихо, но грозно ругался. Гаврила, вполне его понимая, не оправдывался.

– Командуй, давай.

Патрикий сидел, словно оглушенный, вертел головой, потом просипел.

– Что ж ты сделал?

– Ничего плохого, – зло оскалился Марк. – Он у нас человек щедрый. Решил вот с тобой своей славой поделился. Чтоб, значит, до самой смерти хватило…

К чести Патрикия Самовратского он успел сообразить, что Гаврилова удача коснулась не только журавлевца, но и всего отряда. Что это было – чудо или удача – он не хотел думать. Главным было то, что они были почти внутри и попали туда не потеряв ни одного человека.

– С нами Бог! – сказал он и перекрестился. – … и его любимец, и друг Киевского князя Гаврила Масленников! – добавил кто-то из темноты полное Гаврилово титулование. Несколько мгновений висела тишина.

Гаврила понял, что возможно, у каждого из присутствующих тут свой Бог, а вот он… Он один на всех и не где-то в небе или море, а тут, под руками. Журавлевец подумал мельком про третью возможность, поднялся и, расправив плечи, спросил любимца Императора.

– Ну и где тут твои Бледные Людоеды?…

* * *

– Ну что там?

Голос за спиной заставил волхва вздрогнуть. При всей своей зверовидной сущности и громадности плоти, Белоян умудрялся двигаться совершенно бесшумно. Хайкин не удивился бы, если б узнал, что киевлянин не ходит как простые люди просто оказывается в нужном месте, появляясь прямо из воздуха. Он немного подвинулся, давая товарищу возможность устроиться поудобнее.

– Переплыли. До стены добежали. Хорошо, что я успел лучникам глаза отвести, а то б…

Журавлевец блеснул безволосой головой, вытер рукавом пот с лысины. Белоян свесился со стены, посмотрел вниз. Уже безо всякого колдовства видно было, что незваные гости во главе с Гаврилой бегут по замковому двору.

– Молодец… Молодец… Самое легкое сделал.

– Легкое? – слегка опешил Хайкин от такой несправедливости. – Да их там человек сто! Поди управься с такой оравой…

– Это не люди, – отмахнулся киевлянин. – Людоеды. Если в них и есть что-то человеческое, то только в брюхе.

Он ухватил руками очерченный круг и развернул его во двор. Песок приблизился, показав чью-то босую ногу, потом нога уменьшилась, и в круге появилось несколько стоящих столбами фигур, около которых суетились с мечами имперские пехотинцы. Мечи поднимались и опускались, из-под них брызала на песок красная кровь. Белоян хмыкнул.

– А вообще, если подумать, то ты сейчас Императору помогаешь.

– Мне до Императора дела никакого нет. Я Гаврилу нашего берегу.

– Не от тех бережешь.

Он опять развернул волшебный круг и медленно провел им по виднокраю.

– Его главный на сегодня обидчик как раз на подлете.