Текст книги "Крымские татары в Великой Отечественной войне"

15 августа 1941 года она первоначально называлась 3 Крымская. В её состав входили призванные в Красную армию жители Симферополя и Бахчисарая. Затем ей был присвоен боевой номер 172 стрелковая дивизия. Это была, воспетая впоследствии Константином Симоновым дивизия, которая обессмертила себя в боях под Могилёвым на Буйническом поле, где остановила немецкие танки. Именно там перед своей смертью Константин Симонов завещал развеять его прах. Вся 172 стрелковая дивизия погибла, но было вынесено боевое знамя. 3-я Крымская стала 172 стрелковой дивизией второго формирования.

Как и под Могилёвом, в Севастополе погиб или был пленен весь её личный состав, но командир дивизии полковник Ласкин И.А. вывез на подводной лодке боевое знамя.

Драматично сложилась судьба ее командира севастопольской поры полковника Ласкина И.А. Первоначально всё у него складывалось прекрасно. После обороны Сталинграда, где он был начальником штаба 64 армии, был назначен начальником штаба Северо-Кавказского фронта (13.05–20.11.43). Затем новое повышение, уже на более высокую должность начальника штаба 4-го Украинского фронта, как вдруг последовал его арест.

Поскольку никакой объективной информации не было, то слухи ходили самые разные. Участник обороны Севастополя известный краевед Михаил Франжуло рассказывал мне, что причиной ареста якобы послужил тост Ласкина. Отмечая победу под Сталинградом, Ласкин будто бы провозгласил здравницу за героических защитников Севастополя.

Олег Беспалько, создатель школьного музея истории 172 сд при симферопольской школе-гимназии № 10, встречался в Минске с дочерью генерала и рассказал о том, что, по её словам, у Ласкина И. А. не сложились отношения с начальником особого отдела фронта, которому он, якобы, отказался подписать наградной лист на орден Ленина, за что тот ему и отомстил.

В действительности все оказалось совершенно иначе. В 1941 году в должности начальника штаба 107 Сивашской стрелковой дивизии полковник Ласкин оказался в окружении. Это был знаменитый Уманский котел, о котором уже было рассказано. Тогда в окружение попали две наших армии: 6-я и 12-я. В плену оказалось 103 тысячи бойцов и командиров, включая обоих командармов, четырёх командиров корпусов, одиннадцать командиров дивизий. К тому же два командира корпуса и шесть командиров дивизий погибли в боях.

Ласкин И.А., комиссар дивизии Конобевцев Т.Ф. и командир 14-го танкового полка Фирсов И.А., переодевшись в гражданскую одежду, попытались самостоятельно выйти из окружения, но были схвачены. Через пару дней Ласкин И.А. и Конобевцев Т.Ф. смогли бежать и выйти к своим войскам. О судьбе Фирсова И.А. они ничего не знали. Посоветовавшись между собой, Ласкин И.А. и Конобевцев Т.Ф. решили о своем пребывании в плену никому не рассказывать.

В 1943 году был арестован Фирсов И.А. Он сообщил «компетентным органам» об истории своего пленения и назвал имена Ласкина И.А. и Конобцева Т.Ф. Их тут же арестовали. Конобцев Т.Ф. признал свою вину. В 1945 году Фирсов И.А. был расстрелян, а Конобевцев Т.Ф. бесследно сгинул в лагерях. Ласкин же четко держался принятой линии защиты: в плену был, с немцами не сотрудничал. Вероятно, этим он и спас себе жизнь, так как следствие длилось девять лет. После пребывания в различных тюрьмах, в конечном итоге он был приговорен к 10 годам заключения. Вышел на свободу только после смерти Сталина И.В… Ему возвратили воинское звание, вернули на службу.

А мы вновь вернемся к Петрову И.Е. Начав войну в Одессе командиром дивизии, он покинул Крым командующим армией и впоследствии командовал фронтами. В 1948 году, уже после войны, он командовал Туркестанским военным округом. Как-то прибыл на смотр одной из вверенных ему частей. Командующий выслушал доклад, а потом неожиданно сказал: «Кто воевал под моим командованием, три шага вперед». Младший лейтенант, Петр Осиюк, который еще молодым бойцом защищал Перекоп, а затем Севастополь, прошёл плен, там же в Крыму бежал, сделал три шага.

По всей линии строя вышло всего восемь человек. Командующий подходил к каждому, что-то спрашивал. Как оказалось, практически все воевали на 2-м Украинском фронте. С каждым из них Петров И.Е. здоровался за руку. Наконец, он подошел к нему. Волнуясь, но, тем не менее, громко и чётко доложил: «Младший лейтенант Осиюк. Севастополь. 514-й стрелковый полк, 172 дивизия» Генерал армии улыбнулся. «Дивизия Ласкина», – и обнял офицера.

172-я стрелковая дивизия, снискавшая себе славу обороной Могилева, Севастополя, вошла в историю Великой Отечественной войны. Ее имя было присвоено вновь сформированному соединению. Уже под Сталинградом, на Украине, Белоруссии, Польше, Германии и Чехословакии сражались все те же 514, 747, 383-й полки 172 стрелковой дивизии. Она получила название «Павлоградская». Была награждена орденами Суворова и Красного Знамени. Восемь раз упоминалась в приказах Главнокомандующего. Но среди всех ее почетных титулов и наград нет самого для нас дорогого – «Симферопольская».

Медалью «За оборону Севастополя» было награждено 52 540 человек. Из них 83 крымских татарина. (Подсчет автора, данные на 03.07.21)

В процессе работы над книгой удалось выявить крымских татар, которые служили в 172 стрелковой дивизии.

1-го формирования (оборона Могилева) – 0.

2-го формирования (Оборона Перекопа и Севастополя)

Анафий Сейдали 13 сп, Асанов Асан 514 сп, Аледин Кевши 514 сп,

Караев Осман 514 сп, Караев Рустем 13 сп, Куркчи Сеит-Джелиль 514 сп, Мазинов Мансур 514 сп, Меметов Мустафа 514 сп, Мурадасилов Абдурахман 747 сп, Мустафаев Эдем 13 сп, Османов Кязим 514 сп, Умеров Ягья инструктор политотдела 172 сд, Усманов Хаяли 9 сп, Хайрулаев Абдул 2 сп, Халилев Кудус 2 сп, Эльвединов Лятиф 514 сп.

3-го формирования

Асанов Николай 134 ап, Ахметов Амет 13 сп, Зевадинов Аджи-Омер 514 сп, Капаров Абдул 514 сп, Чаплаков Исмаил 388 сп.

В предложенных списках необходимо выделить двух человек.

Караев Осман – комиссар 514 сп 172 сд. До войны партийный работник. Вместе с полком прошел Перекоп, Севастополь. Пропал без вести в феврале 1943 года.

Чаплаков Исмаил. Служил в388сп172сд третьего формирования. В соответствии с сохранившимися наградными листами можно понять, что он 1900 года рождения, призывался Судакским райвоенкоматом. В действующей армии с 1944 года. Впрочем, в другом наградном листе, по которому Чаплаков награждён орденом Славы III ст. указывается, что призывался в 1942 году. Воевал с мая 1942 года на Юго-Западном фронте, потом на Белорусском, 1-м Украинском. Легко ранен 25 мая 1942 года.

Приказом командира дивизии от 20.01.45 командир отделения 388 сп 172 сд был награждён орденом Славы III ст.

Следующий наградной лист на Чаплакова, составленный 29 января 1945 года командиром полка был представлением к званию Героя Советского Союза, так как возглавляемое Чаплаковым отделение первым форсировало реку Одер, лично Чаплаков своим пулеметом уничтожил до 100 солдат, два бронетранспортера и 23 человека взял в плен.

Ходатайство поддержали командир 172 сд и командир 102 стрелкового корпуса, но командующий 13 армии своим приказом наградил Исмаила Чаплакова орденом Красного Знамени. Следует, наверное, отметить, что в 1944–1945 годах в 172 сд только шесть человек были удостоены звания Героя Советского Союза.

3.7. Крымские татары, отмеченные боевыми наградами в 1942 году

Медаль «За боевые заслуги» -123 награждения.

Медаль «За отвагу» -109.

Орден Красной Звезды – 65.

Орден Славы III ст. – 1.

Орден «Отечественной войны» -10.

Орден Красного Знамени – 20.

Орден Ленина – 4.

Высшими наградами СССР были удостоены:

орден Ленина

10.02.42. Асанов Сиит-Мелида

1915 года рождения. Ялта

Командир взвода. 65 отд. пулемет, бат. 25 сд Приморская армия.

21.02.42. Айвазов Арсений

1913–1942 Алупка.

Командир орудия. 326 ап 148 сд. 13 А Брянский фронт.

23.02.42. Решидов Абдраим

1912 года рождения. Бахчисарайский р-н, с. Мамашай.

Командир эскадрильи 5 баи 21 САД Южный фронт.

09.07.42. Люманов Эмир Люман

1911 года рождения. Бахчисарайский р-н, с. Актачи.

Командир батальона. 586 сп. 5 гв сд.49 армия Западный фронт.

23.10.42. Султан Аметхан

1920 года рождения. Ялтинский р-н, с. Алупка.

Командир эскадрильи 4 иап 288 иад Сталинградский фронт.

орден Красного Знамени

06.01.42. Аджи-Халиль Абдурахман Ахтем

1915–1941 Ялтинский р-н, с. Ай-Василь.

Штурман. 46 ббап 77 ад. Западный фронт.

17.01.42. Зарединов Джемаледин

1916–1941 Севастополь, с. Ай-Тодор.

Политрук танковой роты. 27 тбр 16 А. Западный фронт.

23.01.42. Сеферов Иззедин

1909 —? Бахчисарайский р-н, с. Аджи-Булат.

Начальник политотдела 30 гв. сд 15 гв. ск 10 гв. А. Западный фронт.

23.02.42. Решидов Абдраим

1912 года рождения. Бахчисарайский р-н, с. Мамашай.

Командир эскадрильи 5 баи 21 САД Южный фронт.

28.02.42. Кокче Мустафа

1921 —? Судак.

Командир роты. 1178 си 350 сд 61 А Западный фронт.

17.03.42. Велиев Асан

1909–1941 Бахчисарайский р-н.

Зам. полит эскадрона. 138 кп 30 окд 12 А Южный фронт.

01.03.42. Ислямов Идрис Оти

1912-? Маяк-Салынский р-н, с. Катырша-Сарай.

Партизан керченских каменоломен. Крымский фронт.

16.04.42. Чалбаш Эмир-Усеин

1918-? Алуштинский р-н с. Шума.

Командир эскадрильи. 49 иап 309 иад Западный фронт.

20.04.42. Даирский Эскендер

1917–1942 Симферополь.

Воздушный стрелок-радист. 24 ббап. Брянский фронт.

12.06.42. Бариев Амед

1919 —? Керченский п-ов

Механик-водитель. 185 т. бр. 4 А. Волховский фронт.

23.06.42 и 10.12.42. Мазинов Мансур Мустафа

1906 —? Ялтинский р-н, с. Гурзуф.

Командир эскадрильи. 885 савп 31 А. Калининский фронт

31.06.42. Султан Аметхан

1920 года рождения. Ялтинский р-н, с. Алупка.

Командир эскадрильи 4 иап 288 над Сталинградский фронт

22.07.42. Хайбуллаев Идрис

1915-? Судак.

Командир взвода. 39 осбр. 4 Уд. А Калининский фронт.

16.10.42. Абилов Фатислям

1915–2007 Джанкойский р-н, с. Джадра Шейх-Эли.

Зам. командир полка. 1290 сп 113 сд 33 А Западный фронт.

24.10.42. Аметов Ибрагим Курт-Асан

1906–1985 Симферопольский р-н, с. Коджук-Эль.

Партизан. Разведчик Алуштинского, Бахчисарайского, 2-го отряд 2-го сектора. Черноморская группа войск.

24.10.42. Аппазов Мемет

1914–1943 Ялтинский р-н, с. Дегирменкой.

Партизан. Командир группы разведки. 5 Красноармейский отряд.

Черноморская группа войск.

07.11.42. Абибулаев Сафат Гафар

1920–1943 Бахчисарайский р-н.

Рядовой. Спецгруппа. Западный фронт.

30.11.42. Фукало Музафар Кадыр

1916–1942 Алуштинский р-н, с. Ускут.

Командир отд. связи. Отд. мин. батальон 318 сд. Черноморская группа войск.

Абилов Фатислям

Аметов Ибрагим

Бариев Амед

Кокче Асан

Султан Амет-Хан

Чалбаш Эмир-Усеин

Рис. 3.3. Крымские татары, наиболее отличившиеся в 1942 году

Вопросы и задания для самоконтроля и самопроверки

1. В чём значение разгрома немцев под Москвой и благодаря чему он был достигнут.

2. Охарактеризуйте десантные операции в Крыму начала 1942 года.

3. В чём значение обороны Сталинграда?

4. Имена каких полководцев получили известность в 1942 году?

5. Назовите крымских татар наиболее отличившихся в 1942 году.

Глава 4
Переломный 1943 год

4.1. Возвращение воинских званий и погон

Этот год, как выяснилось потом, оказался серединным в хронологическом плане, и самое главное – переломным. Мы закончили отступать и, наконец, повернули на запад.

В этом году произошло в Красной армии то, о чём за несколько лет до этого и подумать было невозможно. На плечах красных командиров появились погоны. В нашу лексику, в нашу жизнь возвратилось слово офицер. Написал его и задумался о том, что оно всё же означает? Воинское звание? Нет. Воинские звания: лейтенант, капитан, майор… Сословие? Нет. Мой отец, прослуживший в армии с 1932 по 1957 год, писал о себе – «из рабочих», я – его сын в своих многочисленных анкетах писал – «Из служащих».

Вспомнился лозунг, увиденный ещё в моем детстве в доме Советской армии: «Офицерский корпус – золотой фонд Советских вооруженных сил».

Со словом офицер Российской армии досоветского периода, невольно возникают такие ассоциации: элита, закрытая каста, офицерская косточка.

Так в 1943 году был восстановлен нравственный мостик между офицерами Российской императорской армии и офицерами Красной армии.

Введение погон для рядового, сержантского и особенно офицерского состава было воспринято в армии с энтузиазмом. Это был откровенный респект нашей военной истории, воинским традициям.

4.2. Изменение отношения в СССР к религии

В этом году кардинально изменилось отношение властей к православной церкви. Обращение к верующим Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия, сделанное в первый же день войны, было опубликовано в советской печати, но только в 1943 году. 4 сентября того же года митрополиты Сергий, Алексий и Николай были приглашены в Кремль для встречи со Сталиным И.В. Состоялась беседа, в которой принял участие и Молотов В.М. Он сказал, что Правительство хочет знать нужды Церкви. Услышав, о необходимости открытия духовных учебных заведений, так как отсутствуют кадры священнослужителей, Сталин И.В. неожиданно спросил: «А почему у вас нет кадров?».

Митрополиты смутились, так как всем было известно, что кадры либо погибли, либо находились в лагерях. Ответил митрополит Сергий: «Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза».

Довольная усмешка тронула уста Сталина, понявшего намек на недавний Указ о присвоении этого высшего воинского звании начальнику Генерального штаба Василевскому А.М., который был сыном священника, да и сам закончил духовную семинарию. Сталин И.В. рассказал о том, что тоже учился в семинарии. Стал вспоминать годы учёбы и даже упомянул, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. Разговор диктатора с митрополитом принял непринужденный характер. Затем после чаепития началась деловая беседа, затянувшаяся до трёх часов ночи. В ней, участвовали уже и технические эксперты. Беседу эту можно назвать в полном смысле слова исторической. После двух десятилетий террора, направлённого против Церкви, открылась возможность легального существования в СССР Православия.

Сразу же после беседы в Кремле 8 сентября 1943 года состоялся архиерейский Собор, в котором участвовало 19 архиереев, некоторые из них были доставлены в Москву самолетами из лагерей и ссылок.

В советской печати практически прекратилась антирелигиозная пропаганда. Журналы, издаваемые «Союзом воинствующих безбожников», перестали выходить, якобы из-за недостатка бумаги, сам Союз прекратил свое существование без его официального роспуска. Потом на его базе создадут общество «Знание». Были закрыты и некоторые антирелигиозные музеи.

Напомню, что в 1917 г. на Крымском полуострове функционировало: 9 монастырей, 197 церквей, 732 мечети, 24 синагоги, 6 кенасс. К 1941 г. в Крыму оставалась только одна действующая церковь – на новом русском кладбище, совсем рядом с учебным корпусом нашего университета, но и с нее были сняты колокола. Не существовало ни одной легально действующей мечети.

Нацистское руководство Германии довольно специфически строило свои отношения с институтом церкви, в том числе и в своей собственной стране. В книге «Моя борьба» Гитлер чётко выражал свое желание не вмешиваться в религиозные споры, так как понимал, что его избирателей – либо католики, либо протестанты. Одновременно, как и все диктаторы, он оспаривал право церкви «вмешиваться в преходящие дела», т. е. в политику. Его официальной целью была «декон-фессионализация общественной жизни». Религиозная жизнь оттеснялась в частную сферу. Из армии был изъят институт военных священников, действовавший в старом Райхсвере. Наряду с этим идеологи нацизма оказались в довольно щекотливом положении в связи с тем, что Иисус – этнический еврей. В связи с этим была выбрана тактика подмены христианских праздников языческими. При этом учитывался опыт Советского Союза, где вместо Рождества стали праздновать Новый год, вместо Пасхи – 1 Мая. Долговременная, рассчитанная на десятилетия программа нацистов предусматривала переход Райха на новую, приспособленную к требованиям их идеологии религию.

На оккупированных территориях Восточной Европы германские власти на первых порах в вопросах, связанных с исповедуемыми подконтрольным населением вероучениями, фактически заняли нейтральную позицию.

Несколько по-иному вопросы религии решались в Румынии. Румыния – одно из немногих государств Восточной Европы, в котором сохранилась православная вера. Несмотря на приход к власти режима Антонеску, позиции православной церкви оставались достаточно сильными.

С началом оккупации Крыма события, связанные с духовной жизнью православного населения, развиваются совершенно непредсказуемо для советского руководства.

25 декабря 1941 г. в Алуште открылся храм Святого Федора Стратилата, построенный еще в 1845 году и закрытый большевиками. В этом же году, буквально сразу же после прихода оккупантов, открываются: Николаевская церковь в Карасубазаре, Николаевская церковь в Зуе, Александро-Невская в Старом Крыму, Успенская в Феодосии, Екатерининская в Сарыголь (Феодосийский район).

Практически в каждом городе Крыма, в каждом селе, где проживали крымские татары, открывались мечети, количество которых исчислялось десятками.

За два месяца 1941 г. было открыто 6 православных храмов; в 1942 г. – 28; в 1943 г. – еще 3. Всего за годы оккупации было открыто 40 православных храмов [46].

Подобное происходило по всем оккупированным территориям. Факты открытия церквей воспринимались партизанским руководством Крыма как шаги откровенно недружественные. В непосредственной близости к лесу, то есть в зоне действия партизан, возрожденных церквей было немного: в селах Мазанка, Салы, Саблы. Как рассказывал мне Луговой Н. Д., в ту пору командир партизанской бригады, по его приказу была предпринята попытка взорвать церковь в селе Мазанка. В связи с тем, что с толом были проблемы, партизаны заложили слишком маленький заряд, и потому взрыв не принес зданию почти никакого вреда.

В годы оккупации неожиданно получила новый импульс старая вражда между «обновленцами» и приверженцами патриарха Тихона. На «обновленцев» посыпались доносы в гестапо, в которых священнослужителей обвиняли в былом сотрудничестве с Советской властью. Необходимо отметить, что на основании только старых обвинений, «обновленцев» не репрессировали и после проверок отпускали. Поскольку «обновленцы» Никипорчик В.В. и особенно Швец Н.Ф. в своих проповедях демонстрировали нелояльность к новому режиму и, самое главное – выдавали фальшивые свидетельства о крещении еврейским детям, то по доносам их же коллег они были вновь арестованы, а затем расстреляны. Примечательно, что уже в наши дни, когда был поднят вопрос об увековечивании их памяти, современное руководство Православной церкви в Крыму предпочло от них дистанцироваться.

Оккупационные власти не потратили на возрождение православных и мусульманских культовых сооружений ни копейки. Они просто не препятствовали. В сравнении с тем, что демонстрировала Советская власть два предшествующих десятилетия, все это воспринималось населением как большое благо для верующих.

Рассмотрим, как складывались дела в отношении мусульманства Крыма. После расстрела большевиками в 1918 г. крымского муфтия Номана Челебиджихана и репрессий против духовенства должность Крымского муфтия отсутствовала. В период оккупации и стихийного возрождения ислама в Крыму и на Северном Кавказе, автоматически возник вопрос о выборах муфтия. Вот тут оккупационные власти и показали свое истинное лицо, заняв жёсткую противоборствующую позицию. В этот период нацистские идеологи фактически наступили на те же грабли, что и большевики. Поскольку всё, что касалось вопросов религии, оценивалось населением по контрасту с тем, что было, то очень скоро выяснилось, что в новых условиях Сталин И.В. переиграл своего оппонента в этом вопросе. В октябре 1943 г. в СССР было принято судьбоносное решение избирать муфтия всех советских мусульман, а резиденцией возрожденного муфтията стал Ташкент. Кроме того, региональные муфтияты открылись в Азербайджане, Татарстане, Башкирии. Стало очевидным, что возрождение муфтията в Крыму – это только вопрос времени, и проблема решится с освобождением полуострова от оккупантов.

Поняв свою ошибку, оккупационные власти предприняли запоздалый ход и, пытаясь признать выборы Ташкентского муфтия нелегитимными, дали зел1ный свет выборам лояльных к Германии региональных муфтиев.

Как только стали готовиться к проведению этого важного и, как оказалось, весьма сложного мероприятия, оккупационные власти неожиданно осознали, что выборы муфтия – процедура демократическая, а осуществляющие её священнослужители в основной массе люди, которые имеют свои убеждения и которыми невозможно манипулировать. Когда стало известно, что общественное сознание крымских мусульман склоняется к тому, чтобы просить занять этот высокий пост, фактически стать формальным духовным лидером народа, Амета Озенбашлы, оккупационные власти восприняли этот выбор крайне негативно.

Амет Озенбашлы – легендарная личность своего времени, один из лидеров национального возрождения крымскотатарского народа первой четверти XX века, ближайший соратник Номана Челебиджихана и Джафера Сейдамета. Оказавшись в оккупированном Крыму, несмотря на свою, прежнюю «контрреволюционную» деятельность, он занял позицию, в соответствии с которой крымским татарам рекомендовалось дистанцироваться от сотрудничества с оккупантами. Из уст в уста передавали его наказ о том, чтобы крымскотатарские юноши не отдавали свои жизни за Гитлера. К тому же он отказался войти в состав Мусульманского комитета. Осознавая, что над ним стали сгущаться тучи, уехал в Румынию, где попробовал затеряться в крымскотатарской диаспоре.

Получив разрешение на создание муфтията, Мусульманский комитет, который не имел сопоставимых по авторитету с Озенбашлы политических фигур, понимая нравственный авторитет этого человека и его влияние на весь крымскотатарский народ, уже по своим каналам нашел его в Румынии и вновь сделал предложение занять столь важный пост. Амет Озенбашлы отказался. Примечательно, что такую же жёсткую конфронтационную политику по этому вопросу занял, находившийся в Турции другой лидер национального движения – Джафер Сейдамет.

Вел переговоры Эдиге Крымал (Шинкевич), литовский татарин, который по своей инициативе взял на себя функции представительства крымских татар в администрации Райха. Получив отказ Озенбашлы, он не успокоился. По-видимому, Крымал понимал, что «снизошедшая на советских мусульман кремлевская благодать» не коснется их крымских собратьев и потому продолжал настаивать на создании крымского муфтията пусть даже в эмиграции.

В 1947 г. органы КГБ нашли Амета Озенбашлы в Румынии и вновь отправили в сталинские лагеря. В 1955 г. совершенно больным он вышел на свободу и в 1957 г. ушел из жизни.

В 1992 г. тайно в большой спортивной сумке современный редактор газеты «Голос Крыма», а в ту пору студент Симферопольского университета, Эльдар Сеит-Бекиров, авиарейсом Ташкент-Симферополь перевезёт его тело в Крым, где в атмосфере строгой секретности, его похоронили в родном селе. Сегодня могила Амета Озенбашлы находится на самом почетном месте в Бахчисарае, рядом с могилой Исмаила Гаспринского.

Инициатива открытия тех или иных культовых сооружений в оккупированном Крыму исходила не от властей, а исключительно от населения. В отличии от приверженцев православия и мусульманства, караимы не проявили никакого интереса ни к открытию кенасс, ни к регистрации религиозной общины. Объяснялось это страхом, который после расстрела евреев и особенно крымчаков, довлел над всеми крымскими караимами. Напуганные люди не хотели испытывать судьбу и потому так ничего и не предпринимали для регистрации общины и возрождения своей уникальной религии.

Судьба возрожденных в период оккупации храмов сложилась по-разному. К примеру, в расположенном под Симферополем селе Сарайлы-Кият в годы оккупации действовала возрожденная церковь. Вот что сообщалось в официальном письме на имя уполномоченного по делам религии: «Здание церкви одноэтажное, каменное, сняты купола и колокольня. Закрыта она в 1932 году. В ней были мастерские совхоза «Красный», а с 1941 – общежитие. С приходом немецких оккупантов румыны её опять открыли, и действовала она до 1944 года. С приходом Красной армии была передана под клуб воинской части. После ухода военных в ней пункт приема фруктов. 31.04.46.» [15, л. 22].

Какие-то храмы вновь были закрыты, но некоторые, как Николаевская церковь в Мазанке или Свято-Троицкая в Симферополе, продолжили свою работу.

В период оккупации религиозная жизнь на полуострове активизировалась. Если ранее советскими историками отмечалось только возрождение исключительно ислама, что как бы ставилось в вину крымскотатарскому народу, то сегодня следует признать, что ощутимый импульс получили практически все конфессии, кроме иудаистского толка.