Текст книги "Крымские татары в Великой Отечественной войне"

4.3. Реформы в военной авиации

На полную мощность заработали эвакуированные на восток предприятия. В Тегеране состоялась личная встреча руководителей трех ведущих государств: США, СССР и Великобритании. Все понимают, что победа СССР над Германией – это всего лишь вопрос времени и потому союзники твердо обещают открыть второй фронт. Правда, не в этом году, но в следующем уже обязательно. Советские солдаты, открывая банки с американской тушенкой, шутили: «Откроем сами второй фронт».

К 1943 году подавляющее большинство генералов и офицеров, получив бесценный боевой опыт, научились командовать применительно к реальным условиям военного времени. Проиллюстрирую это заявление на примере ВВС. Уже в первые месяцы войны выяснилось, что абсолютное большинство авиационных командиров от комполка и выше чрезвычайно далеки от проблем как сухопутных, так и бронетанковых войск. Совершенно не понимают ни их специфики, ни тактики. Вот почему, авиаторы, ранее имевшие опыт службы в сухопутных войсках, сразу же зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Характерен пример командующего ВВС Ленинградского военного округа Александра Новикова. В ВВС он пришел уже зрелым армейским командиром в возрасте 33 лет, закончил Академию имени Фрунзе. Проявил себя прекрасным организатором в годы Финской войны, был назначен командующим авиации округа, а с 22 августа 1941 командующим ВВС Ленинградского фронта. Под его началом активно внедрялось применение радиолокации и системы управления истребителями и штурмовиками по радио с земли. Боевая работа авиации под Ленинградом стала образцом организованности. Его незаурядные способности были замечены находившимся в Ленинграде Георгием Жуковым, который и рекомендовал его на пост Главкома ВВС.

На новом посту Новиков А.А. сразу же приступил к масштабной реорганизации. Были сформированы воздушные армии. Каждая из них имела истребительный авиакорпус, бомбардировочный авиакорпус и штурмовой авиакорпус. Технические службы объединялись в РАБ (районы авиационного базирования), а уже те включали в себя БАО (батальоны авиационного обслуживания). К началу 1943 года было сформировано 17 воздушных армий, а затем добавилась 18 ВА – авиация дальнего действия. Если воздушные армии оперативно подчинялись командующему фронта, то 18 ВА – непосредственно Верховному главнокомандующему.

Примечательно, что едва ли не все заместители Новикова маршалы авиации Ворожейкин Г.А., Худяков С.А., Фалалеев Ф.Я. в «первой своей жизни» были успешными общевойсковыми командирами высокого ранга.

В одном из наградных листов на начальника штаба истребительного авиаполка – речь идет о крымском татарине Мамбете Ибрагимове – были написаны такие строки: «Как начальник штаба полка подготовлен недостаточно в следствии того, что в авиацию пришел из кавалерии после окончания курсов штабных командиров. Организацию и терминологию ВВС знает недостаточно, поэтому не всегда правильно определяет основную работу штаба».

В другом наградном листе уже были такие строки: «Днем и ночью, почти без сна и отдыха безотлучно находился на КП, обеспечивая и контролируя своевременное выполнение приказов…».

Этим людям было трудно, но общая военная культура и трудолюбие выделяли их среди прочих авиаторов, и способствовали успешной военной карьере. Главным достижением той поры стало то, что непосредственно на переднем крае, в окопах наших наступающих или обороняющихся войск появились офицеры-авиаторы с радиостанциями, которые с земли руководили действиями штурмовиков и истребителей.

Произошел отказ от полетов истребителей звеном в составе трех самолетов и был взят успешный опыт противника, который летал парой, четверкой и шестеркой.

Если быть до конца объективным, следует признать, что среди высшего командного состава ВВС сформировалась большая группа людей, о которых сейчас сказали бы «ленинградцы» или «из команды Новикова». Все они перед войной или в самом её начале служили под его непосредственным руководством. Поскольку сам Новиков А.А. считался человеком маршала Жукова Г.К., впоследствии одному из них эта репутация будет стоить свободы и даже жизни.

Довольно часто перемещения с должности командующего одной воздушной армии в другую, были связаны с тем, что командующий воздушной армии был «человеком команды» командующего фронта. Если, к примеру, Константин Рокоссовский получал новое назначение, то вместе с ним переводился на иной фронт и его командующий воздушной армии.

Несмотря на безусловный оптимизм, к началу 1943 года оставалась и тревога. Как-то уже так сложилось, что зимой мы бьём немцев, а летом они нас. «Неужели это повторится и летом 1943 года?» – об этом с тревогой думали и рядовые, и офицеры, и сам Верховный Главнокомандующий.

Ответ дала Курская битва. Стало ясно, что дело не во временах года, а просто мы научились воевать. Хорошо сработала разведка, которой Сталин И.В., наконец, поверил. Был принят грамотный план летней кампании, в соответствии с которым решили встретить наступление противника в глубоко эшелонированной обороне.

Сразу после Курской битвы началось наступление советских войск, апофеозом которого стало форсирование Днепра.

Рассказ о судьбах крымских татар в 1943 году мы построим следующим образом: Битва за Кавказ; Курская Дуга, форсирование Днепра.

4.4. Битва за Кавказ

Кавказское направление возникло сразу же после Харьковской катастрофы, когда возможная утрата Баку стала ужасающей реальностью. Уже осенью 1941 года части 1-й немецкой танковой армии перерезали железную дорогу Баку-Ростов. Это была главная нефтяная магистраль страны. На бакинских нефтепромыслах стали скапливаться составы с нефтью, которую не успевали переправлять через Каспий, по среднеазиатскому транспортному коридору. Напомню, что тогда в Азербайджане добывалось свыше 70 % сырья. В условиях «войны моторов» эта была неминуемая гибель армии и страны.

По-иному проходили и бои. Командармы, командиры дивизий, в отличие от их коллег в Крыму, полагались исключительно на свой опыт, на житейскую сметку и маневрировали своими силами в соответствии с конкретно сложившейся в данный момент ситуацией, устраивая артиллерийские и танковые засады. Не было опустошающих наши резервы встречных ударов, которые так любили в Ставке Верховного главнокомандующего.

После тяжелых, но успешных боев, в ходе которых противника удалось остановить у Моздока, ситуация стала выправляться. Линия фронта стабилизировалась.

В битве за Кавказ впервые было достигнуто господство в воздухе советской авиации. На земле события тоже развивались успешно. Под Новороссийском частями 18-й армии был высажен крупномасштабный десант, который захватил плацдарм, впоследствии получивший название «Малая земля» и воспетый в годы правления Леонида Брежнева, который был начальником политотдела этой армии.

Оборонительные бои противника на Кубани потеряли значение после вступления советских войск на территорию Украины. Перед Северо-Кавказским фронтом встала задача не допустить исхода немецкой группировки в Крым.

3 сентября 1943 года Гитлер дал приказ на вывод войск с Кубани на Крымский полуостров. Эвакуация продолжалась до 9 октября 1943 г. Через Керченский пролив из Тамани в Керчь было переправлено 260 тыс. солдат, 70 тыс. лошадей, вся техника, артиллерия и запасы продовольствия. Выведенные с Тамани войска предотвратили эвакуацию войск из Крыма в октябре 1943 года и на 6 месяцев продлили оккупацию полуострова.

К 9 октября 56-я армия овладела всей северной частью Таманского полуострова и вышла к Керченскому проливу. На этом полностью завершились бои на Кавказе.

Впоследствии 01.05.44 была учреждена медаль «За оборону Кавказа», которой были награждены 214 крымских татарина. (Подсчёт автора. Данные на 15.07.21.)

4.5. Курская дуга

Это было самое масштабное сражение, равному которому, по числу участвовавших в нем войск, не было и вряд ли будет в истории. Вот уж действительно, эту битву можно назвать «война моторов». Одних танков, самоходных орудий было более 6 тысяч, да самолетов порядка 3 тысяч.

Обе стороны к этой битве готовились загодя. Если германская разведка знала о действиях советских войск в основном, благодаря воздушной разведки, то к Сталину И.В. информация стекалась по самым разным каналам, в том числе и дипломатическим – от англичан. Самое важное заключалось в том, что Сталин, наконец, стал доверять разведке, Генеральному штабу, прислушиваться к мнению Командующих фронтами. Оставалось принять правильное решение. Рассматривалось два варианта. Первый – собраться с силами и обрушиться на изготовившегося к наступлению врага. Так противник поступил с нами на Крымском фронте весной 1942 года.

Второй – зарыться в землю, создать глубокоэшелонирован-ную оборону, измотать противника в оборонительных боях, выбить его танки и, когда он выдохнется, ударить с привлечением нетронутых резервов

Сталин И.В. больше склонялся к первому варианту, так как с одной стороны уповал на наступательную тактику, а с другой откровенно боялся, что наши войска, как это было летом 1941, летом 1942 года вновь не выдержат ударов танковых клиньев. Василевский А.М. – начальник Генерального штаба и Жуков Г.К. – первый заместитель Верховного главнокомандующего настаивали на оборонительном варианте. Сталин И.В. согласился.

Любое сражение подобного масштаба – это прежде всего логистика. Нужно в определённом месте к нужному сроку доставить людей, технику, боезапас, продовольствие… Поскольку время было, дороги находились в хорошем состоянии, обе стороны с этой задачей справились.

Впрочем, был один очень неприятный для нас момент. Летом 1941 года немцы были поражены, осознав, что советский танк Т-34 практически неуязвим в противоборстве с их основными танками Т-II и Т-III. Перед конструкторами была поставлена задача создать танк, который превзошел бы Т-34. Так, появился «Тигр» (Pz.Kpfw. Tiger.). Первоначально его испытали в боях под Ленинградом, но оказалось, что перетяжелённая машина с трудом передвигается по заболоченной местности. Совсем по-другому он смотрелся в степях под Ростовом. Вступив в боевое соприкосновение с частями Красной армии, танк под командой некоего Цабеля, получил 227 прямых попаданий от противотанковых ружей, 14 попаданий снарядами калибра 45 и 57 мм и 11 попаданий снарядами калибра 76,2 мм, и успешно продолжал бой.

Как показал ростовский опыт боёв, орудие «Тигра» позволяло ему вести бой с танками противника на дистанции 2000 метров, в то время как эффективность огня Т-34 достигалась только при стрельбе от 300 метров и ближе. Прочная броня позволяла «Тигру» идти на сближение с противником без риска серьёзных повреждений от попаданий. Как показало дальнейшее боевое использование «Тигра» – не было ничего страшнее «Тигра» в засаде, когда они уничтожали советские танки, долгое время оставаясь сами неуязвимыми.

В битве под Курском «Тиграм» предстояло наступать, то есть самим уменьшать безопасную дистанцию. Если бы война велась только танками, то победа противника была бы предрешена, но в современной войне победа достигается умелым взаимодействием самых разных родов войск.

Наконец, час «X» настал. Поскольку советскому командованию было точно известен день, а затем уже и час операции – 3 часа утра 5 июня 1943 года, то в 2 часа 20 минут по московскому времени силами двух фронтов была проведена артподготовка с использованием 0,25 боекомплекта.

Военные историки до сих пор спорят о пользе этого «опережающего удара». Эффективность его оказалась крайне низкой, а расход снарядов весьма значителен. Многие утверждают, что лучше бы их выпустили по уже наступающему противнику.

Также был произведён авиационный налет силами 2-й и 17-й воздушных армий на аэродромы противника, который также не принёс особого успеха. Дело в том, что немцы уже широко использовали радиолокаторы и потому заранее знали о приближающихся самолетах противника и могли принять достаточно эффективные меры самого разного свойства.

То, что наша артиллерия нанесла «опережающий удар», на мой взгляд, свидетельствует о неком компромиссе мнений: атаковать или защищаться. Решили защищаться, но удар все же нанесли первыми.

Советской стороной было создано семь линий обороны, зарыта в землю артиллерия, оборудовано множество минных полей… Тем не менее противнику удалось их взломать и выйти к 4-й линии обороны.

Было принято решение бросить в бой наши танковые армии. Вот тут произошёл весьма интересный эпизод. Командующий 1-й танковой армии Катуков М.А., который зимой 1941 года командовал танковой бригадой и уже имел успешный опыт боев с Гудерианом, предложил вместо атаки силами всей танковой армии вернуться к тактике танковых засад.

Тогда в октябре 1941 года, несмотря на значительное количественное превосходство противника в танках, его бригада, действуя из засад, уничтожила 133 танка противника. При этом собственные потери танков бригады Катукова носили единичный характер.

Катуков М.А. предложил командующему фронтом свой план, но тот его отверг. Приказ прежний – атаковать. Далее произошло совершенно неожиданное. Кто-то сообщил о противоречиях между командующим фронтом и командармом Сталину И.В. Тот вызвал Катукова М.А. к телефону и попросил изложить свою позицию. После небольшой паузы – утвердил его просьбу. Далее Катуков М.А. действовал следующим образом. Впереди бригад, на удалении 400–500 м, были устроены по три танковые засады. Засады должны были вынудить противника принять бой в невыгодных для него условиях. Каждая машина засады могла свободно маневрировать в своем секторе обороны. Танкисты прекрасно взаимодействовали с пехотой, артиллерией и авиацией, что позволило отразить наступление немцев.

По-другому развивались события на северном участке, где наши танкисты тоже получили приказ атаковать в направлении Прохоровки. 18-й и 29-й танковые корпуса 5-й Гвардейской танковой армии потеряли в атаке до 70 % своих танков, в то время, как противостоящая им дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер», потеряла безвозвратно только 2 танка Pz.IV, и в долгосрочный ремонт было отправлено 2 танка Pz.IV и 2 Pz.III, в краткосрочный – 15 танков Pz.IV и 1 Pz.III. Общие же потери танков и штурмовых орудий 2 танкового корпуса СС за 12 июля составили около 80 танков и штурмовых орудий, в том числе не менее 40 единиц потеряла дивизия «Мёртвая Голова».

Сражение однозначно развивалось не так, как это планировало германское командование, но и не так как этого хотелось бы нам. В это время приходит известие о том, что союзники высадились в Италии. Мы уже помним, что Черчиль предупреждал Сталина И.В. о летнем наступлении немцев и соответственно на этот срок назначили и высадку своего десанта. То, чего так боялась Германия – война на два фронта, стала реальностью. Пусть это был еще не полномасштабный второй фронт, но и на эту высадку надо было реагировать. О дальнейшем наступлении под Курском уже не было и речи. Часть войск пришлось срочно отправлять в Италию, а под Курском думать не о наступлении, а об обороне.

Курская битва вступила в новую фазу – наступательную, которая завершилась к 23 августа.

5 июля были освобождены Орел и Белгород. Именно тогда по инициативе самого Верховного главнокомандующего зародилась традиция отмечать освобождение крупных городов праздничными салютами

В полночь 5 августа были даны 12 залпов из 124 орудий с интервалом 30 секунд. Чтобы залпы были слышны повсеместно, группы орудий были расставлены на стадионах и пустырях в разных районах Москвы. По воспоминаниям очевидцев это было незабываемое зрелище.

Курская битва была успешно завершена. Впервые наши потери оказались меньше чем у противника. С нашей стороны 70 330 человек на Центральном, Воронежском и Степном фронтах, противник 103 600 чел., правда, на всем Восточном фронте.

Впервые с нашей стороны участвовало 5 танковых армий и еще 14 танковых и механизированных корпусов. Число танков достигало 5 тысяч, что было в 7 раз больше чем под Москвой и в 5 раз больше чем под Сталинградом.

По итогам Курской битвы состоялось награждение. 240 человек получили звание героя Советского Союза из них 91 рядовой и сержантский состав. Мы уже привыкли, что все годы войны «золотой дождь» наград падал на авиацию, но только не по итогам Курской битвы.

Артиллеристы – 85 чел.; пехота – 65 чел.; авиация – 58 чел.; Военные медики – 2 чел.; саперы – 1 чел.

Невольно возникает вопрос о том, почему тогда или годом позже не была учреждена медаль, что-нибудь, типа «Участник Курской битвы»? Вероятно, какой-то нехороший осадок у Верховного оставался. Когда после сражения под Прохоровкой стали известны потери в 5 гв. ТА Ротмистрова П.А. – был шок. Скрыть их было невозможно. Докладывать правду – тоже. Выход нашли в том, что в разы завысили немецкие потери. Объявив, что противник потерял 400 танков. Возможно, это была ложь во благо.

4.6. Битва за Днепр

 
Переправа, переправа.
Берег левый, берег правый.
Снег пушистый, кромка льда…
Кому память, кому слава.
Кому темная вода.
Ни приметы, ни следа.
 

Александр Твардовский

Не смотря на то, что эта глава посвящена 1943 году, я начну наш рассказ о Днепре с 1941 года. Так уж все переплелось в этом мире. Летом 1941 года известный советский поэт Евгений Долматовский стал не только свидетелем, но и участником едва ли не самой большой трагедии нашей армии. В кольце окружения оказались 5-я, 26-я, 37-я и, частично, 21-я и 28-я армии, а это 450 тысяч человек, в том числе 60 тысяч – командного состава. Долматовский Е.А. был ранен, попал в плен, бежал. Его выходили местные жители и, как только появились силы, он пошел на восток. Наконец, он достиг Днепра. Там на берегу от таких же, как и он окруженцев, пытающихся, кто на автомобильных камерах, кто на самодельных плотах переплыть реку, он впервые услышал эти горькие слова, слова как вздох, которые потом стали лейтмотивом песни: «Ой, Днепро, Днепро».

Местные мальчишки на дырявом челне перевезли его на другой берег, где он, наконец, встретился с нашими войсками.

В политуправлении вновь созданного Юго-Западного фронта, так как все прежнее командование фронта погибло, ему сообщили, что в центральных газетах уже было опубликовано сообщение о том, что поэт Евгений Долматовский и писатель Аркадий Гайдар погибли в Киевском окружении.

Услышав эпопею Евгения Долматовского, начальник политотдела фронта Сергей Галаджев сказал: «Если ты поэт, то расскажи обо всем, что с тобой было в песне».

«Это будет песня о Днепре» – непроизвольно вырвалось у него.

А фронт продолжал отступать. Уже в Урюпинске поэт встретился с оказавшимся там ансамблем песни и пляски Юго-Западного фронта. Ведущие ансамбля, молодые тогда артисты Юрий Тимошенко и Ефим Березин, впоследствии известные как Тарапунька и Штепсель, рассказали ему, что в ансамбле есть прекрасный молодой композитор Марк Фрадкин.

Композитор был в солдатской форме с петличками рядового. Как только услышал стихи, тут же загорелся новой песней. Будущие авторы бродили по Урюпинску в поисках пианино и, наконец, нашли его в доме священника. Двое суток продолжалась творческая работа, и вот песня готова. Ночью собрали ансамбль. Приказано к утру разучить. Первое исполнение песни назначено в кавалерийском манеже. Публика – это тысячи командиров и политработников, которые тоже вышли из окружения, тоже переплывали Днепр и теперь проходят проверку. Юрий Тимошенко и Ефим Березин объявляют, что сейчас будет исполнена новая песня…, но ансамбль еще долго молчит, прежде чем начать.

Наконец, песня пропета, аплодисментов нет. Стоит гробовая тишина, и вдруг все молча, медленно встают; и в этой неловкой тишине песня почему-то возникает вновь, и ансамбль трижды подряд исполняет «Песню о Днепре».

31 декабря 1941 года в Воронежском драматическом театре песня была исполнена для руководства Юго-Западного фронта, которое сразу же официально объявило песню своей. Создав тем самым совершенно необычайный прецедент.

Почти через два года «Песня о Днепре» получила новый мощный импульс. Наши части вышли к берегам Днепра. Нужно честно признать, что в сорок первом году Днепр мы не защищали. Как это не покажется странным, но бои шли не возле этой природной преграды, а на равнине под Киевом… В основу этой, целиком нелогичной тактики, были положены не военные, а политические соображения Сталина И.В., который, вопреки здравому смыслу приказывал держать обреченные войска под Киевом. Чем это завершилось, мы уже знаем.

Битва за Днепр оказалась одной из самых драматических вех войны. В те дни «Песня о Днепре» гремела набатом. Ее слова из сорок первого: «Кто погиб за Днепр, будет жить века, Коль сражался он, как герой» – зазвучали с новой силой [31].

26 августа 1943 года советские дивизии начали движение по всему 750-километровому фронту, растянувшемуся от Смоленска до Азовского моря. Это была крупномасштабная операция, в которой было задействовано 2 650 000 человек, 51 000 орудий, 2400 танков и 2850 самолётов, в составе пяти фронтов: Центральный фронт (20 октября переименован в Белорусский фронт); Воронежский фронт (переименован в 1-й Украинский фронт); Степной фронт (переименован в 2-й Украинский фронт); Юго-Западный фронт (переименован в 3-й Украинский фронт); Южный фронт (переименован в 4-й Украинский фронт). Всего было задействовано 36 общевойсковых, 4 танковых и 5 воздушных армий [16, с. 744].

В некоторых местах уже имелись захваченные плацдармы. Впрочем, у плацдарма есть и негативная сторона – противник твердо знает, что наступление будет именно с этого места и соответственно принимает контрмеры. Трудно было везде, но самые драматичные события развивались возле Киева. Захватывали плацдарм в 80 км юго-восточнее Киева части Воронежского фронта, а вот освобождать Киев должны были уже 1-го Украинского, которым командовал все тот же генерал армии Ватутин Н.Ф. Ситуация усугублялась тем, что Сталин И.В. требовал освободить Киев к празднику 7 ноября – День Великой Октябрьской Социалистической революции. Попытки прорваться с Букринского плацдарма приводили к огромным потерям. Наконец, было принято решение скрытно снять с Букринского плацдарма 3 гв. танковую армию, переправить ее на наш берег, скрытно дойти до Лютежского плацдарма, который был на 30 км севернее Киева, вновь скрытно переправиться и уже оттуда начать наступление. Потери и здесь были страшные, но задумка удалась.

6 ноября частями 38-й и 60-й армий, а также 3-й гв. ТА Киев был освобожден.

Приказ был выполнен, но какой ценой… Тылы отстали, прекратился подвоз боеприпасов, люди измождены, и вдруг совершенно неожиданное контрнаступление немцев. На какой-то период в руках противника вновь оказались Житомир, Бердичев… Реальная угроза вновь возникла над Киевом. Выстояли.

За форсирование Днепра на всей его протяженности звание Героя Советского Союза получили 2438 человек, а это больше, чем суммарное количество награждённых, за всю предыдущую историю этой награды. Среди них 47 генерала, 1123 офицера, 1268 сержантов и рядовых. Такого массового награждения не было никогда.

Среди представленных к званию героя Советского Союза за форсирование Днепра, было два крымских татарина. Оба комбаты, чьи батальоны первыми форсировали Днепр. Джевдет Дегерм енджи из 12-й армии и Абдуль Тейфук из 57-й армии. Обе армии входили в состав 3-го Украинского фронта. К сожалению, командующий 12-й армии из каких-то своих соображений снизил статус награды до ордена «Ленина», а командующий 57-й армии поддержал. Командующий 3-м Украинским фронтом утвердил оба документа: Джевдет Дерменджи был награждён орденом «Ленина», Абдуль Тейфук стал героем Советского Союза.