Текст книги "Почетный пленник"

«И про внука помнит!»

А танас двинулся дальше. Работать с людьми его научил брат. И – немного по-своему и сам того не понимая – пройдоха Остах. Помнить людей, даже самых незначительных, по именам. Разбираться в их заботах. Голубятник работал с ним не за деньги и не за страх. Его внук был принят в личную сотню дана, а о такой чести семья Гораха не могла и мечтать.

Рокона он догнал у самой конюшни. Вождь стоял у ограды, не выходя на открытое пространство. Гимтар подошел и встал рядом. Как обычно – за правым плечом. На площадке перед раскрытыми дверями конюшни Ултер (теперь и навсегда – только Ултер) выхаживал по кругу свою кобылу.

– Смурной он какой-то, – сказал Рокон, не отрывая глаз от мальчишки.

– Это пройдет, – заметил Гимтар. – Чего вскинулся-то? Людей в имении едва не полсотни. Охрану сами ставили…

– Я должен был увидеть сына, – ответил Рокон.

– Увидел? – спросил танас.

– Я потерял одного сына и не могу потерять и второго! – Рокон резко повернулся, и глаза его опасно сузились.

– Ты не потерял сына… – мягко поправил Гимтар.

– Мы отправили парня в Империю, как бычка на убой!.. – прошипел Рокон, со всей силы ударив кулаком по деревянному столбу забора. На костяшке лопнула кожа и пошла кровь.

– Это не так, – возразил ему танас. – Поставить парня на ноги могут только там. Имперские врачеватели. А у нас – лишь скинуть со скалы. А в остальном… Остах выкрутится.

– Остах… – устало возразил ему Рокон, глядя как капли крови медленно падают в придорожную пыль, – уже не молод.

– По бабам бегает как молодой. Пойдем в дом… Нечего челяди глаза мозолить. И руку тебе замажу. – Не ожидая возражений, Гимтар потащил племянника за собой.

Нанеся на руку вождю дурнопахнущую мазь, слуга убрал глиняный горшок со стола и засобирался.

– Принеси пива, – велел ему Рокон. – И чего-нибудь на зуб.

– И позови Быка, – добавил Гимтар.

Тот поклонился и вышел.

Тарха прозвали Быком после того, как он по малолетству на спор свалил бычка ударом ладони в лоб. Спорил и подзуживал его Рокон, главный приятель по детским играм. Время шло, а приятели так и ступали по жизни плечом к плечу. Бык был громогласен, предан и очень силен. Когда он вошел, в просторной комнате сразу стало мало места. Вслед за ним появился слуга, неся кувшин пива и нехитрую снедь на большом круглом подносе.

– Тащи еще два, – пробасил Бык, разливая пиво по двум кубкам – Рокону и Гимтару. Подняв кувшин, он осушил его двумя мощными глотками и крикнул вслед удаляющемуся слуге: – А лучше три. И поживее! – Он отстегнул шлем и снял его, вытирая с лысой головы пот. И наконец уселся.

– Как новики? – поинтересовался Рокон.

– Гонять их еще и гонять. Но толк будет. – Гигант с невероятной скоростью поглощал сыр и мясо, лежащие на столе. Он взял с подноса вошедшего слуги кувшин и ополовинил его. Тарх дождался, когда слуга поставит на стол принесенное и выйдет. Бык понизил голос и спросил:

– Что случилось, вождь? – Несмотря на свои габариты, тугодумом Бык не был. К тому же он знал своего друга как облупленного, и отвлечь его пустыми вопросами было непросто. Тарх кивнул на замаранную мазью руку друга.

– Гворча напали на Олтера и Алиаса Фугга во время ночной стоянки, – сказал Гимтар.

Бык со стуком опустил кувшин на стол и вскочил.

– Они отбились, никто не ранен, – успокоил его Рокон.

Бык быстрым шагом подошел к окну.

– Нам нужно больше людей, – бросил он на ходу.

Гимтар двумя ладонями ударил по столу.

– Успокоились! – рявкнул он. – Тарх! Сядь обратно.

Бык послушно двинулся назад и сел.

– Кто ставил охрану? – спросил танас.

– Мы, – пожал плечами Рокон.

– На виллу можно напасть? Быстро и внезапно? Малым отрядом?

– Малым отрядом – нет, – замотал головой гигант. – В горах и по дороге дальние и ближние посты, на ключевых точках виллы дежурят пятерки. Как обычно.

– Так что ты вскочил и бегаешь, как гусак с оторванной башкой? – опять вспылил Гимтар. – У гворча нет войска. Нет людей.

– Но чтобы напасть на Оли и Голоса, силы они нашли, – заметил Рокон. Он подсунул свиток Быку, чтобы тот за его чтением остыл. Читал Бык не очень хорошо. – Прошло столько лет… может быть, у них теперь есть войско?

– Откуда? Они еле нашли горстку людей для вылазки на рассвете, расстреляв шатры из луков. И сбежали. Удары из-за угла – вот их тактика. Вот их сила. И опасность.

– Помните прошлый раз, когда мы слышали об этом проклятом племени? – спросил Гимтар.

Рокон и Бык переглянулись. Еще бы они не помнили! Квельги тогда восстали против Эндира, а изгнанники выступили у них союзниками. В долине началась междоусобная война, и Эндир отправил сына к Матери Предков с горсткой преданных воинов. И Бык, конечно, увязался следом. Куда уж без него. Время было невеселое – даже облегчиться в кусты Рокон отправлялся под вооруженным конвоем.

Посмотрев на их лица, Гимтар хмыкнул.

– Вижу, что вспомнили. А почему мы с Эндиром отправили тебя к родовой горе? – задал вопрос танас. Обращался он к Рокону, но вопрос был для двоих.

– Мать Предков всегда защитит своих детей, – пробасил Бык.

– Верно, – кивнул Гимтар, поглядывая на Рокона. – Что еще? Ведь воинов у Эндира в долине было куда больше, чем та горстка, с которой он отослал своего наследника?

Рокон, хоть и был мал, но помнил наставления отца перед отправкой в горы, как сейчас.

– Гьерды, – сказал дан. – Побратимы.

– Верно, – согласился танас. – Вся наша долина от Архоги, – он посмотрел в открытое окно, – здесь, внизу, до Паграбы – это села. Одно за другим. Мы уже не всегда знаем, где кончается одно и начинается другое. И пусть одно село зовется квельгским, а другое – гверхским… но за сотни лет все перемешались. И вся долина – одно большое село.

– Но все признают власть дана Дорчариан, – гулко произнес Бык. – Мы все это знаем. К чему ты, танас?

– Недаром в старых имперских документах данов Дорчариан звали князями долины, – продолжил Гимтар, словно не услышав Тарха. – Это потом уже стали звать рексами. За столетия жизни бок о бок многие в селах породнились. Кто не породнился кровно, но кого свела судьба – как вас – стали гьердами.

Друзья переглянулись.

– Что сделает гьерд, когда за головой его побратима, что остановился в его доме, придут соседи?

– Встанет с оружием на пороге, – ответил Бык. Он уже понял, куда клонит Гимтар. И это ему не нравилось.

– Что будет делать гьерд, когда к его двери придет все село? – продолжал допытываться Гимтар.

– Достанет и щит тоже, – вставил и свое слово Рокон.

– Потому мы и отправили вас, парни, тогда наверх. Все, кто окружал вас, были проверенными людьми. А за тех, кто остался внизу, ручаться мы не могли. Слуга перережет горло наследнику? Или гонящий мимо отару пастух воткнет ему в спину кинжал? Мы с Эндиром устали прятать тебя и бояться.

– И ничего не изменилось? – обреченно спросил Рокон. Отсылать сына не хотелось. Он думал, на нем это все закончилось.

– Многих мы вычистили. И столько лет прошло. Но где уверенность, что тот или этот или другой – не гьерд гворча?

«Или не подсыл имперцев? – добавил он про себя. – Которые, если что, наследника из своих ласковых рук больше не выпустят. Наплюют на законы. Или новые напишут, с них станется».

– Раз эти шакалы объявились, то жди беды. – Бык приложился к кувшину.

– Тарх прав. Гворча слабы и, как шакалы, сбиваются в стаю. У них должен быть союзник, они не смогут без него.

– Мятеж? – привстал Бык. – Война?

– Тишина! – отрезал Гимтар. И разом успокоился. – От моих дознатчиков – полная тишина. У Колодца, в шахтах. В селах. На пастбищах. В предгорьях. Везде тишина. После падения Оли со скалы пошли шепотки… Но через месяц-другой они прекратятся.

– Теперь не прекратятся… – вздохнув, сказал Рокон. – На Оли и Голоса напали гворча…

– Или люди, притворяющиеся гворча, – заметил Бык.

– Или так, – кивнул Рокон. И положил перед собой оливку. – Наши разъезды ни на Долинном тракте, ни в горах чужих воинов не видели, так? – Рядом легла вторая оливка.

– Не видели и не слышали, – согласился Бык.

– Мой танас, мои глаза и уши, приготовлений к мятежу не усмотрел, так? – Третья оливка присоединилась к двум другим.

– Не усмотрел и не услышал, – кивнул Гимтар, с интересом разглядывая натюрморт.

– Последнее большое появление гворча в горах – это их участие в мятеже квельгов. Шестнадцать лет назад, так?

– Семнадцать, – быстро поправил Гимтар. Оливка не прибавилась.

– А тридцать лет назад сами гворча развязали войну…

– Тридцать один, – опять влез дотошный танас.

– Тридцать один, – согласился Рокон. – Сколько же лет должно быть их возможным побратимам?

– Старичье, – выплюнул оливковую косточку Бык.

Гимтар неодобрительно покосился на него. И заметил:

– И старичью хватит сил, чтобы перерезать горло ребенку.

– И к той междоусобице с квельгами, и к восстанию гворча приложили руку имперцы? – спросил Рокон своего советника.

«А парень вырос», – подумал Гимтар.

Бык удивленно смотрел на друга.

Гимтар молча кивнул. Рокон аккуратно взял две оливки из трех и отправил их в рот. Гимтар хмыкнул и продолжил.

– Значит, нападение на Олтера и Алиаса Фугга есть, – он показал на оставшуюся одинокую черную ягоду на столешнице. – А признаков гворча окрест и приготовлений к возможным волнениям нет. Что это значит?

– Нападение – дело рук имперцев! – припечатал Бык. – Или ложная тревога!

Гимтар вопросительно посмотрел на племянника.

– Мы не жрецы, чтобы гадать по потрохам. Имперцы или нет – не важно. Важно другое. После всего этого, – он показал на оливку, – что делать с Ултером?

– Усилить охрану! – ответил Тарх.

– С Эндиром мы когда-то уже отвечали на подобный вопрос, отправив двух мальчишек в горы. И мой ответ – тот же, – сказал Гимтар.

– У мальчика должно быть детство, – неожиданно возразил Бык.

– Оно у него было, – ответил танас. – И кончилось. У одного и у другого.

В комнате повисла тишина.

– Мне страсть как не хочется отправлять Ули в горы… – продолжил танас. – Но скоро Большая ярмарка, народу будет море. И наших, и имперских… И скайды, и северяне – все будут. На кривой козе и пьяной собаке, – скривился Гимтар.

– Хродвиг сейчас в Архоге, – неожиданно сказал дан. Гимтар попытался что-то сказать, но Рокон властным жестом не позволил ему этого сделать. И продолжил: – Вскоре Хранитель отправляется наверх, в Пайгалу. Если он разрешит, Ултер поедет с ним кружным путем в Декурион.

Гимтар встал. Подошел к окну. Покачался с носка на пятку. Постучал костяшками по подоконнику. Подергал себя за бороду. Не оборачиваясь, глядя куда-то во двор, произнес:

– После смерти твоего отца я делал все, чтобы ты научился принимать решения сам. Решения, достойные вождя. Достойные памяти и дел Эндира. Ты научился. Но ради благословения Матери Предков, мальчик, – почему Хродвиг?

Быку остро захотелось исчезнуть из комнаты, но сделать это не было ни малейшей возможности. «Мальчиком» при нем Рокона никто не называл уже много-много лет.

– Ултеру нужен учитель. Мудрый учитель. Ты оставишь свои дела и поедешь с парнем? Я? – спросил Рокон.

– Я могу, – вызвался Бык.

– Сиди уже… – бросил ему Рокон.

– Но чему его может научить уставший от жизни старик?

– Этот старик – твой отец, как бы ты ни хотел это забыть. И мой дед. И бывший дан Дорчариан. И еще он Хранитель. И глава Суда Хранителей. Ему столько лет, что, когда я думаю об этом, мне становится страшно. Сколько еще причин я должен тебе назвать?

– Он не поддерживает нас и то, что мы делаем.

– Он мог вбить Остаху тех рыбин в его уже мертвую глотку. Но он не сдал толпе Остаха, хоть и мог, – жестко сказал Рокон. – Тебе напомнить любимое присловье Хранителя про рабов?

– Бывших рабов не бывает, – тихо произнес Бык, поднимая кувшин с пивом.

– Именно, – кивнул Рокон. – Но он встал на нашу сторону.

– Или нарочно отослал и мальчика, и Остаха, – не согласился Гимтар.

– Хродвиг мог поднять смуту – с калечным наследником и рыбоедом в придачу ему даже пальцами щелкать не пришлось бы. Но он, напротив, потушил пожар, – жестко ответил Рокон. – Помог мне спасти и сына, и Остаха.

На это возразить Гимтару было нечего.

– Люди меняются, мой танас. Даже такие старые, как он. Ты вспомнил, как отослал двух маленьких сопляков в горы. Когда мы были там, нас окружали только воины. Как вы с отцом и хотели. И воины делали то, что умели. Они убивали, убивали и убивали всех, кого видели. Чтобы ве́сти о том, где я нахожусь, не разнеслись по окрестностям. Чтобы не допустить гворча до меня. И научили убивать и нас.

Тарх сжал столешницу своими огромными ладонями. Дерево протестующе заскрипело.

– Своего сына я научу убивать сам. Не такое уж это хитрое дело. Или Бык научит. – Гигант согласно кивнул. – А сейчас ему нужны другие уроки. И другие учителя.

– Ты знаешь, мой мальчик… – сказав это, Гимтар лукаво улыбнулся, глядя, как вздрогнул Рокон, – твой отец иногда делал что-то неправильное, противное здравому смыслу. Когда он предлагал такое, в груди у меня все пылало, а в кишки словно насыпали углей. Как сейчас. Я не соглашался! Я кричал, я махал руками, я пинал стены! Я приводил столько доводов, сколько нет звезд на небе! А он все делал по-своему. А потом оказывалось, что все было сделано верно.

Гимтар отошел от окна и сел обратно. Положив руки на столешницу, он навалился на нее грудью и, глядя прямо в лицо Рокону, сказал:

– Поступай, как считаешь нужным, мой дан, – и, откинувшись назад, добавил: – Но вот с Хродвигом говорить будешь сам.

Ултер водил свою лошадь по кругу. Утром он принес ей яблоко и морковку, как всегда делал с Олтером после пробуждения. Чтобы ненароком никому не проговориться, даже про себя он звал брата так: Олтер. А себя – Ултер. Чтобы не перепутать. Сначала было трудно. Но так нужно было сделать для того, чтобы имперские врачеватели вылечили ноги брату. И чтобы он снова мог ходить. А теперь Ултер уже почти привык к новому имени.

Сегодня гадкий Мерех заявил ему, что никакой у него не боевой конь. «Боевая кобыла, боевая кобыла!» – кричал он на весь двор, показывая пальцем. Когда братьев было двое, гаденыш – внук старейшины Архоги – боялся близнецов. А как Ултер остался один – осмелел. Надо бы дать ему в ухо, но настроения нет.

Ултеру было все равно.

Лошадка быстро схрумкала угощение и потерлась головой о плечо, чуть не свалив Ули на землю. Найвах, как всегда молча, помог Ули надеть уздечку и вывести лошадь во двор. Он оперся на стену и смотрел, как Ули водит лошадь по кругу. Один круг, второй… На двадцать первом круге Ули запнулся и перестал считать.

Мерех еще покричал немного. Мальчишки вокруг него зубоскалили и смотрели на Ули. Но он не отвечал, и тогда они отстали. И ушли со двора.

А потом пришел отец. И Бык. Бык раньше любил брать близнецов на плечи. Чтобы им лучше было видно. Он брал под мышки одного из близнецов, поднимал к своему лицу. Грозно-грозно сдвигал брови и громко кричал: «Ты кто, воин?» И тогда нужно крикнуть в ответ: «Правый!» А брат кричал: «Левый!» И Бык рассаживал их по плечам. Одного – на правое, а другого – на левое.

В глазах у Ултера защипало, а в носу стало мокро. Но он сдержался.

– Ултер, подойди! – позвал отец.

Найвах сразу же отлип от стены и подхватил поводья из рук мальчика.

– И наших приведи, – велел конюху Тарх.

Ултер подошел к отцу. Тот посмотрел на его мокрые глаза, но ничего не сказал. Только потрепал по голове.

– Догонишь нас, – сказал он Быку. Тот кивнул. Они вышли со двора и направились в сторону ворот.

– Ты кушал? – спросил Рокон.

– Да, отец, – ответил Ултер.

Они дошли за ворот. Воины, охранявшие их, подтянулись. Их напарники, сидевшие в караулке, вышли и встали в ряд вдоль стены. Быстро и молча.

Отец посмотрел на них и неохотно кивнул.

– Ждем Быка и выезжаем. Малым кругом, – сказал он им и повернулся к сыну. – Сегодня рано утром на стоянку Олтера и Алиаса Фугга напали, – понизив голос, произнес он, глядя в лицо сыну. Увидев его открытый рот и круглые глаза, положил руку на плечо и поспешно добавил: – Никто не ранен и не убит.

Но Ултера все равно затрясло. В это время раздался стук копыт. На дороге показался Бык, ведя в поводу двух коней. Отец вскочил в седло и приказал:

– Бык, возьми сына. За мной.

Тарх уже уселся на своего здоровенного жеребца. Его так и звали – Сильный. Не каждый конь сможет Тарха на себе нести! Отец долго искал такого коня, прежде чем купил. Великан нагнулся, подхватил мальчика и посадил перед собой. При этом он ласково встряхнул его и добродушно прогудел:

– Ты кто, воин?

– Левый, – пропищал Ултер.

И не выдержал, заплакал. Хорошо, отец с воинами уже отъехали. Бык прижал мальчика к себе и приговаривал басом:

– Ну будет тебе, Ули, будет…

Под это бормотание и покачивание в седле Ултер незаметно для себя задремал.

Проснулся он, только когда они проезжали по рыночной площади Архоги. Спросонья Ултер закрутил головой, не сразу поняв, где находится. Проехав немного, кавалькада свернула к дому старейшины.

Когда Бык с Ултером въехали в просторный двор, отец уже входил внутрь дома, сопровождаемый кем-то из слуг. Воины принялись перешучиваться со служанками, выглянувшими во двор, но Бык цыкнул на них и выгнал всех за ограду.

– Чего им здесь делать? – спросил он у Ултера, ссаживая его с коня. – Мы вот тут посидим на лавочке и сами вдвоем за порядком приглядим. Так, воин?

– Так! – серьезно ответил Ултер. Рядом с Быком за порядком он готов смотреть. Сколько угодно!

Лавка громко скрипнула, когда на нее опустился Тарх, но устояла. Веса же присевшего рядом мальчика дубовая скамья даже не заметила.

– Помнишь, – спросил его гигант, – как на этой рыночной площади летом пайгалы выступали?

– Было весело! – кивнул Ултер. – И пряников медовых мы наелись от пуза!

– Это да. Пайгалы натянули канат от того дома, – Бык показал на крышу слева, видневшуюся над оградой, – до того, – и показал на дом справа. – И чего они только на том канате не вытворяли! Помнишь, я вас тогда обоих на плечи посадил?

– Ага! – закивал мальчик. – Там один пайгал за канат так хитро ногами зацепился и как давай вокруг него крутиться – раз! раз! раз!.. – Ултер вскочил и начал махать рукой, описывая круг. – Как праща! Я думал, он сейчас раскрутится и улетит.

– И влепится в стену, – хмыкнул Бык. – Дома кругом, лететь-то некуда.

Ултеру шутка понравилась, и он засмеялся. Выбежавшая служанка с поклоном подала мужчине большую кружку с белоснежной шапкой пены, а Ултеру – маленький кубок с медвяным напитком.

– А ты знаешь, что из пайгалов получаются хорошие воины? – спросил Бык.

– Какие же они воины? – удивился Ултер. – Над ними же все смеются!

– Над ними смеются, – объяснил ему Бык, – только потому, что они сами так хотят. Ну нравится им народ веселить, понимаешь?

– Понимаю, – сказал Ултер.

– Вот. А если они за оружие возьмутся, то смеяться над ними уже трудно будет…

– Даже тебе?

– Даже мне, – не стал отнекиваться гигант.

Очередная служанка поклонилась Быку и что-то ему сказала. Тот буркнул что-то одобрительное, и она с поклоном сказала Ултеру:

– Вас зовет ваш отец, господин. Идите за мной.

Мальчик посмотрел на Быка. Тот улыбнулся ему и показал глазами на дверь.

Ултер встал и направился за девушкой внутрь дома. Они прошли через внутренний дворик с большой каменной печью и зашли в полутемную комнату. У маленького окошка сидел старик, закутанный в черную бурку.

Девушка быстро поклонилась и убежала. Ултер растерянно огляделся. Кроме него и старика, в комнате он никого не увидел. Отца не было.

– Подойди ближе, мальчик. Ты узнаешь меня? – Голос у него был не как у старика. Звонкий голос. Он протянул руку и взял посох, прислоненный к стене.

Увидев посох, Ултер сразу его вспомнил:

– Ты Хродвиг! Хранитель!

– Верно, мальчик, верно.

Старик заерзал на лавке и обхватил посох двумя руками. Поставил его перед собой и уперся о вершину посоха подбородком. Его бледные голубые глаза слезились. Старик сощурился.

– Я велел тебе подойти ближе! – Его неожиданно громкий голос в маленькой комнате хлестнул по ушам.

Ултер вздрогнул. Он вспомнил Суд Хранителей, дядьку Остаха с двумя рыбинами на прутике и догадался.

«Теперь я на Суде Хранителей! Теперь Хродвиг судит меня!»

Мальчик понял, что старый Хродвиг каким-то образом узнал его страшную тайну о нем и Ули. Хранитель знает, что он обманщик! Сейчас он выпытает из него всю правду, а потом велит казнить.

Он подошел ближе к старику и встал в центр комнаты.

«Наверно, меня сбросят в пропасть».

– Еще ближе! – потребовал Хранитель.

«А может, он сам хочет казнить меня? – подумал Ули, приближаясь. – Проткнет меня своим посохом».

Встав на расстоянии вытянутой руки, Ултер уставился мимо старика в окно.

– Похож, – бормотал старик, рассматривая лицо мальчика, – похож…

«Он видит, что я похож на Олтера, а не на Ултера! Он все знает!»

Мальчик со страхом посмотрел на Хродвига. Все его лицо как будто облеплено белой паутиной, такой он был старый.

– Что ты дрожишь как осиновый лист! – вспылил старик.

– Прости, Хранитель, – сказал Ултер. И неожиданно для себя самого спросил: – А где остальные Хранители?

– Почем мне знать?.. – опешил Хродвиг. – А зачем они тебе?

– Я ведь на Суде Хранителей… – объяснил ему Ултер. Он как-то разом перестал бояться. – А ты один…

Старик вдруг заухал. Они с братом однажды слышали, как в лесу ухала ночная птица. Тогда они поспорили, сова это или филин. Так же ухал и Хродвиг. А потом Ули понял, что старик так смеется. Вдруг он резко перестал ухать и спросил:

– А что, тебя есть за что судить, мальчик? – и его холодные голубые глаза беспощадно уставились прямо в глаза Ултера. – Ты что-то скрываешь?

Ултер вспомнил падающего брата и как тот махал руками, когда падал. Вспомнил бледное лицо в поту и его прощальный взгляд, когда он уезжал. Ултер сглотнул комок слюны и твердо сказал, глядя прямо в глаза Хранителю:

– Нет.