Текст книги "От индивида к индивидуальности"

В практических исследованиях устойчивые формы душевной жизни – личностные характеристики – определяют с помощью тестов.

Вопросы, содержащиеся в различного рода опросниках, адресуются обследуемому, и он дает ответы, характерные для его поведения в стандартных условиях (даже в том случае, когда не затрагивается моральная самооценка поведения). Но, как мы видели, стандартная ситуация не отражает всего многообразия внутреннего мира и факторов, связанных с душевной жизнью.

Данный подход характерен для различного рода ситуационных тестов и проективных методик. Как правило, суть ситуационных тестов (или тестов действия) заключается в том, что испытуемому предлагается ответить, как бы он поступил в той или иной обыденной ситуации. В проективных тестах испытуемому дается неструктурированное задание, допускающее многие способы решения. Предполагается, что он выберет типичное для себя. Широко распространенной разновидностью проективных тестов являются тесты свободных ассоциаций, впервые использованные Э. Крепелиным (1892) для обследования больных с психическими отклонениями. Примерно в это же время и с теми же целями тесты свободных ассоциаций преложил использовать Р. Соммер (1894).

Как отмечает А. Анастази, «в своем настоящем виде большинство личностных тестов следует рассматривать либо как средство для клинической оценки, либо как инструмент для исследования»[181]181
  Анастази А. Психологическое тестирование. М.: Педагогика, 1982.


[Закрыть].

В настоящее время число личностных тестов измеряется сотнями. Различия авторов в подходах к проектированию тестов проявляются в теоретических взглядах, формулировке, составе, отборе и группировке заданий, включаемых в тест. Эти подходы нельзя охарактеризовать ни как взаимозаменяющие, ни как взаимоисключающие. Они отражают взгляды автора на личность, а еще точнее, на те аспекты целостного внутреннего мира человека, которые для них доступны в понимании и исследовании. Во многом выбор аспектов личности определяется практическими задачами, которые пробуют разрешить с помощью конкретных тестов.

Так, например, К. Леонгард, выделяет такие типы характера, как: демонстративный, педантичный, застревающий, возбудимый, гипертимический, дистинический, тревожно-боязливый, циклотимический, аффективно-экзальтированный, эмотативный; Р. Кеттелл – 16 факторов: замкнутость-общительность, интеллект, эмоциональная неустойчивость-эмоциональная устойчивость, подчиненность-замкнутость, сдержанность-экспрессивность, подверженность чувствам-высокая нормативность поведения, робость-смелость, жесткость-чувствительность, доверчивость-подозрительность, практичность-развитое воображение, прямолинейность-дипломатичность, уверенность в себе-тревожность, консерватизм-радикализм, конформизм-нонконформизм, низкий самоконтроль-высокий самоконтроль, расслабленность-напряженность, адекватность самооценки. Выделенные факторы в их взаимодействии характеризуют три личностных сферы: интеллектуальные особенности, эмоционально-волевые особенности и коммуникативные свойства и особенности межличностного взаимодействия; авторы Миннесотского многоаспектного личностного опросника (MMPI) выделяют следующие базовые качества: ипохондрию, депрессию, истерию, психопатию, паранойяльность, психастению, шизоидность, гипоманию, а также дополнительные шкалы: лжи, достоверности и коррекции; авторы теста личностного дифференциала отобрали в качестве значимых черт личности: обаятельный-непривлекательный, слабый-сильный, разговорчивый-молчаливый, безответственный-добросовестный, упрямый-уступчивый, замкнутый-открытый, добрый-эгоистичный, зависимый-независимый, деятельный-пассивный, черствый-отзывчивый, решительный-нерешительный, вялый-энергичный, справедливый-несправедливый, расслабленный-напряженный, суетливый-спокойный, враждебный-дружелюбный, уверенный-неуверенный, нелюдимый-общительный, честный-неискренний, несамостоятельный-самостоятельный, раздражительный-невозмутимый; в опроснике формально-динамических свойств индивидуальности (В.М. Русалова) выделяются три сферы: психомоторная, интеллектуальная и коммуникативная, каждая из которых характеризуется энергичностью, пластичностью, скоростью, эмоциональностью; автор настоящих строк, рассматривая систему отношений личности, выделил следующие качества: характеризующие отношения личности к Богу, к другим людям, интеллектуальные качества, отношение к труду, борцовские качества, отношение к богатству (собственности), стремление к добру, отношение к Родине и государству, волевые качества, эмоциональные качества, отношение к себе, свободолюбие.

Наиболее полный тезаурус для 2090 терминов личностных черт русского языка разработан А. Г. Шмелевым. Все личностные черты разделены на 240 кластеров и размещены по циркуляторным секторам Большой Пятерки личностных факторов[182]182
  Шмелев А.Г. Психодиагностика личностных черт. СПб.: Речь, 2002.


[Закрыть].

Приведенных примеров достаточно, чтобы убедиться в многообразии подходов к выделению значимых сторон личности и ограниченности каждого из них.

«Душа как отражение мира и человека, – писал К. Юнг, – настолько многообразна, что существует бесконечное множество аспектов ее рассмотрения… Каждый выхватывает свой собственный фрагмент мира и сооружает для своего частного мира собственную частную же систему, зачастую с герметическими стенами»[183]183
  Тургенев И.С. Записки охотника. Соч. Т. 3. С. 14.


[Закрыть]. Это чрезвычайно важное методологическое замечание. Все подходы к описанию личности, которые мы имеем в психологической науке, являются частными случаями, индивидуальными попытками описать внутренний мир человека. Описания эти настолько верно отражают душу человека, насколько тонко и точно их автор сумел выделить группы душевных факторов и характеризовать их. В основе любых описаний лежат эмпирические факты и, прежде всего, содержание сознания. В разуме же нет ничего, чего бы ни было ранее в чувствах.

С попытками «схватить» эти индивидуальные комплексы, характеризующие человека, мы постоянно сталкиваемся в художественных произведениях. Вот, например, как И. С. Тургенев описывает своих героев – Хоря и Калиныча. «Оба приятеля нисколько не походили друг на друга. Хорь был человек положительный, практичный, административная голова, рационалист; Калиныч, напротив, принадлежал к числу идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных. Хорь понимал действительность, то есть: обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и с прочими властями; Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как. Хорь расплодил большое семейство, покорное и единодушное; у Калиныча была когда-то жена, которой он боялся, а детей и не было вовсе…»[184]184
  Там же. С. 101–102.


[Закрыть]. Перед нами определенная типология, которую можно было бы назвать «рациональная – идеалистическая». Насколько типичны описанные два типа – это отдельная задача, не для писателя. Ученый должен раскрыть устойчивый комплекс признаков, характеризующий глубинную структуру личности. Сам Юнг на основе многолетних наблюдений пришел к заключению о существовании двух типов личности: интровертированного и экстравертированного. «Интроверсия и экстраверсия как тип установок обозначает диспозицию, обусловливающую в значительной степени весь душевный процесс, поскольку они характеризуют предрасположенное реагирование и тем самым определяют не только образ действия и вид субъективного опыта, но и характер бессознательной компенсации»[185]185
  Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М.: Универе, 1993.


[Закрыть]. Нельзя быть интровертом (экстравертом), не будучи им во всех отношениях. Внутри каждой установки Юнг эмпирически выделил четыре типа функций: мыслительный, ощущающий, чувствующий и интуитивный, которые варьируются в зависимости от общей установки и дают в итоге восемь вариантов.

Рассматривая проблему формирования типа, Юнг в качестве механизма выдвигает идею привычного реагирования. Привычный способ реагирования характеризуется нашими сильными сторонами, использованием наиболее развитых функций, иных способностей. «В борьбе за существование и приспосабливание каждый человек инстинктивно использует свою наиболее развитую функцию, которая в результате становится критерием привычного способа реагирования»[186]186
  Там же. С. 104.


[Закрыть]. Эту мысль ранее подчеркивал У. Джемс. Он писал: «Человек должен тщательно рассмотреть различные стороны своей личности, чтобы искать спасения в развитии глубочайшей, сильнейшей стороны своего, Я“»[187]187
  Джеймс У. Психология. СПб.: Типография В. Безобразова и К°, 1901. С. 124–125.


[Закрыть].

Заметим также, что в качестве ведущих функций, в отношении которых наблюдаются качественные различия в способах реагирования, Юнг рассматривает психические функции ощущения (восприятия), мышления, чувствования (эмоциональная оценка) и интуиции. Далее, в качестве содержания сознания Юнг выделяет также процессы воли и процессы влечений.

Идею интроверсии-экстраверсии в последующем успешно разрабатывал Ганс Айзенк. При этом он придавал данному типологическому концепту содержательное наполнение, отличное от понимания К. Юнга. Сам Айзенк по этому поводу писал следующее: «Термины „экстраверсия“ и „интроверсия“ сразу вызывают ассоциацию с именем швейцарского психиатра К. Г. Юнга… На самом деле у этих терминов довольно долгая история: они встречаются уже в первом словаре английского языка доктора Джонсона, хотя имеют там несколько иное значение. Однако в XIX в. эти термины начали использоваться писателями и широкой публикой уже в своем современном (или близком к нему) значении. Сам Юнг заимствовал эти термины для обозначения некоторых очень сложных по структуре личностных характеристик, которые имели мало общего с наблюдаемым поведением человека; он разделил также психику человека на четыре компонента, каждый из которых мог быть экстравертивным или интровертивным (курсив мой. – В.Ш.)… Данная теория настолько запутанна и трудна для понимания, что в настоящее время практически никто или лишь единицы психиатров и психологов принимают ее всерьез»[188]188
  Айзенк Г., Вилсон Г. Как измерить личность. М.: Когито-Центр, 2000. С. 16.


[Закрыть].

Оставим справедливость оценки Юнга на совести авторов. Для нас важнее сама идея развития типологического концепта «экстраверсия-интроверсия». В своем типологическом построении Г. Айзенк под экстраверсивным типом объединил комплекс взаимосвязанных качеств личности: активность, общительность, готовность к риску, импульсивность, экспрессивность, практичность, безответственность. Соответственно, интроверсивный тип характеризуется пассивностью, необщительностью, осторожностью, контролируемостью, заторможенностью, рефлексивностью, ответственностью.

В качестве второго типологического концепта Айзенк предложил эмоциональную нестабильность-уравновешенность. Эмоциональную нестабильность характеризуют: комплекс неполноценности, депрессивность, тревожность, навязчивость, зависимость, ипохондрия, чувство вины. Для стабильного типа характерны: высокая самооценка, удовлетворенность, спокойствие, беспорядочность, автономность, ощущение здоровья, отсутствие вины.

Если объединить два предложенных типа, то получится модель, которая обнаруживает некоторое сходство с древнегреческим учением о четырех типах темперамента (рисунок 1). Меланхолик – это нестабильный интроверт, холерик – нестабильный экстраверт, флегматик – стабильный интроверт, а сангвиник – стабильный экстраверт.

Рис. 1. Психологические типы (по Г. А. Айзенку)

Наконец, Айзенк вводит третий типологический концепт: упорство – уступчивость. Упорный тип характеризуется активностью, напористостью, ориентацией на успех, манипулятивностью, поиском стимуляции, догматизмом, маскулинностью. Уступчивый тип характеризуется миролюбивостью, подчиненностью, непритязательностью, эмпатичностью, размеренностью, гибкостью, фемининностью.

Рассмотренный пример типологического концепта «интроверсии-экстраверсии» показателен во многих отношениях. Сравнивая Юнга и Айзенка, мы видим, что при выделении терминологически одних и тех же типов авторы с различной степенью затрагивают глубинные структуры психики, целостного внутреннего мира человека. И если Юнг исходит из понятия души, то Айзенк – из поведенческих симптомокомплексов. Юнг, анализируя выделенные душевные устойчивые комплексы, обращает внимание на их сознательное и бессознательное проявление. Душевная жизнь, по Юнгу, действительно, сложная и подлежит множественному проявлению. Это попытка рассмотреть реального человека и его реальную душевную жизнь. Айзенк выделяет качества человека на поведенческом уровне, не стремясь объяснить их формирование. Такой подход достаточно типичен при изучении личности.

Психолог должен ясно представлять себе, что сегодня нет единого подхода к описанию души, внутреннего мира человека. И это отсутствие одной психологии личности не есть стремление разных ученых заявить о себе, а есть отражение реальной сложности проблемы. И чем глубже мы проникаем в проблему, тем с большими трудностями сталкиваемся.

Все, что сегодня мы относим к глубинной психологии: психоанализ (Фрейд), индивидуальную психологию (Адлер), аналитическую психологию (Юнг) и др., имеют источником врачебную практику. «Консультационная комната врача наложила на эту психологию свой отпечаток, который нельзя недооценивать», – писал Юнг. Однако многое из методических приемов познания внутреннего мира, наработанного в этих направлениях, с успехом может использоваться и в немедицинской психологии.

В психологии человек рассматривается в основном с позиций внешнего наблюдателя, который выделяет у наблюдаемого отдельные качества, проявляющиеся в деятельности и поведении. Но не менее важно, а может быть, и более, посмотреть на внешний мир с позиции субъекта, познающего этот мир и действующего в этом мире. Человек не просто воспринимает столько-то предметов, с такой-то полнотой и точностью. Восприятие не есть простое впечатление. Человек воспринимает предмет с позиций своего внутреннего мира, включая его в этот мир, устанавливая отношения с другими элементами этого мира, и в этом процессе устанавливается знание об этом предмете, значении этого предмета и его личностный смысл. Восприятие внутренним миром и есть процесс познания. Прав был У. Джемс, когда писал, что «мы должны признать, что определенные образы традиционной психологии составляют лишь наименьшую часть нашей душевной жизни»,».. всякий определенный образ в нашем сознании погружен в массу свободной, текущей вокруг него „воды“ (психических обертонов) и замирает в ней. Значение, ценность образа всецело заключается в этом дополнении»[189]189
  Джеймс У. Психология. СПб.: Типография В. Безобразова и К°, 1901. С. 124–125.


[Закрыть]. Внутренний мир направляет внимание, обеспечивает понимание, отбор информации для запоминания, определяет содержание мыслей, представлений. В психологии еще предстоит описать основные понятия с позиций внутреннего мира человека. Первой удачной попыткой в этом отношении, с нашей точки зрения, являются работы В. А. Барабанщикова[190]190
  Барабанщиков В. А. Восприятие и событие. СПб.: Аллетейя, 2002.


[Закрыть], А. А. Крылова[191]191
  Психология / Под ред. А. А. Крылова. М.: Проспект, 1998.


[Закрыть], Е.Б. Старовойтенко[192]192
  Старовойтенко Е.Б. Современная психология: формы интеллектуальной жизни. М.: Академический проспект, 2001.


[Закрыть] и др.

Прав К. Юнг, когда утверждает, что восприятие внешнего мира осуществляется через бессознательные установки индивида и его мировоззрение, включающее субъективные содержания сознания. Любое наше восприятие и действие осуществляется под влиянием сложных психологических предусловий, составляющих содержание внутреннего мира человека. Вместе с тем, создавая образ мира, человек одновременно изменяет и самого себя, так как этот образ становится частью его внутреннего «Я». Строя свое поведение, мы ориентируемся на образ мира, который есть у нас, корректируя этот образ и изменяя себе. Формируя образ мира, мы одновременно узнаем себя. Осознавая свой образ мира и самого себя, субъект поднимается над бессознательными установками и мотивациями, хотя они от этого не исчезают и продолжают влиять на поведение. Образ мира меняется постоянно, каждая новая мысль придает ему новое лицо, и вместе с меняющимся образом мира меняемся мы и другими глазами смотрим на мир.

Традиционно под восприятием понимают познавательный психический процесс отражения предметов и явлений действительности в совокупности их различных свойств и частей при непосредственном действии их на органы чувств.

Функциональное назначение восприятия состоит в познании действительности. В процессе этого познания предметы и явления действительности воспринимаются целостно и структурно. В восприятии целое определяет свои части (Вертгеймер, Коффка, Келер). Целое не только не сводимо к отдельным составляющим его элементам, но его структура определяет свойства входящих в него частей. Современные нейропсихологические исследования показывают, что нельзя рассматривать процесс восприятия как безобразный анализ признаков. Этому есть три причины: во-первых, анализируемые признаки не являются какими-то особыми, отличными от других. Во-вторых, богатство феномена восприятия не объясняется теми детекторами признаков, которые открыты. В-третьих, в механизмах восприятия различают эффекты, возникающие в детекторах признаков, и эффекты, продуцируемые в системе, анализирующей эти признаки. Механизмом образного восприятия могут выступать структуры и процессы в головном мозге, осуществляющие топографическую запись внешне воспринимаемого объекта. Образы восстанавливаются, когда их представительства в виде систем с распределенной информацией приходят в соответствующее активное состояние. При этом восстановление образа осуществляется практически мгновенно (К. Прибрамм). Восприятие есть процесс чувственного познания, так как осуществляется при воздействии предметов и явлений непосредственно на органы чувств. Наконец, восприятие характеризуется предметной отнесенностью. Мы воспринимаем не формы и структуры, а предметы, которые имеют определенное значение. Его осмысленность заключается в отнесенности его чувственного содержания к предметам объективной действительности (С. Л. Рубинштейн). Значение предметов восприятия определяется через функциональную отнесенность, через включенность восприятия в деятельности и поведении, соотношение воспринятого с потребностями человека. Таким образом, традиционно подчеркивается объективность восприятия, детерминация образов предметами объективной реальности. Но это только одна сторона восприятия. Не менее важно, что этот образ является субъективным., т. е. в не меньшей степени зависящий от воспринимаемого субъекта, чем от действительности. «У мудрого глаза его – в голове его, а глупый ходит во тьме», – сказано Экклесиастом[193]193
  Библия. Книга Экклесиаста, или Проповедника, 2:14.


[Закрыть]. Восприятие всегда в той или иной степени опосредуется и дополняется имеющимися у субъекта знаниями и опытом. А так как все люди обладают разным опытом и знаниями, то и восприятие одних и тех же предметов у различных людей различно, и у одного и того же человека отличается в зависимости от возраста. Не только предмет воздействует на субъекта, но происходит и обратный процесс, активное принятие или непринятие образа субъектом. При определенных условиях происходит внутреннее отталкивание образа, стремление ослабить его, погасить, отделаться от него (Франк)[194]194
  Франк С.Л. Реальность и человек. М.: Республика, 1997.


[Закрыть]. Как мы видим, здесь картина разворачивается в обратную сторону по сравнению с фрейдизмом. Образ, мысль, связанная с образом, не вытесняется из сознания в подсознание, а просто не допускается во внутренний мир. Духовная жизнь, подсознание принимают или не принимают образ и мысль. Чувственное познание подчинено стремлениям человеческой души. Мы знаем лишь то, что хотим знать, или, что нам нужно знать, более этого, мы полагаем, что знаем то, во что нам нужно или хочется верить. Знание человека всегда субъективно, каждый человек имеет свою особую чувственно-наглядную картину мира, в центре которой стоит он сам. Из всего потока чувственных впечатлений предметный смысл приобретает то, на что обращено наше внимание. Каждый человек из бесконечного богатства окружающей его среды подбирает свой особый мир. Таким образом формируется внутренний мир человека, который в свою очередь оказывает влияние на отражение внешнего предметного мира. Душевная жизнь пополняется предметным содержанием и одновременно выступает в качестве формирующей силы в построении предметного сознания. В этом процессе формируется предметно-духовная жизнь, а предметное сознание выступает в тесном единстве с переживанием. Внутренняя жизнь человека: его страсти, порывы, любовь озаряют человека, открывают глубины бытия, недоступные рассудку. В указанных процессах формируются способности личности.

Обусловленность восприятия внутренним миром человека в последние годы получила подтверждение в нейропсихологических исследованиях. Как экспериментально показал К. Прибрам, «входные системы (реализующие восприятие. – В.Ш.) представляют собой некий фильтр для входных сигналов, экран, непрерывно настраивающийся на входные воздействия. Одной из характерных особенностей этого фильтра является то, что он создает самоадаптирующиеся системы, параметры адаптации которых находятся под контролем его собственной истории»[195]195
  Прибрамм К. Языки мозга. Экспериментальные парадоксы и принципы нейропсихологии. М.: Прогресс, 1975. С. 152–153.


[Закрыть].

С учетом сказанного следует рассматривать механизм основных свойств восприятия: осмысленности, избирательности, категориальности.

На осмысленности и избирательности мы уже останавливались. Рассмотрели свойства категориальности. Восприятие предметов у человека связано с отнесением воспринятого к определенной словесно обозначаемой категории предметов. Таким образом осуществляется категоризация восприятия. Единичный предмет воспринимается как частный случай общего понятия. Одновременно в восприятие предмета привносятся свойства, связанные в памяти с данной категорией. В силу этого наше восприятие зависимо от интеллектуального контекста, в который оно включено. По мере того как мы иначе понимаем действительность, мы иначе и воспринимаем ее (С. Л. Рубинштейн). Предметная отнесенность и категоризация превращают восприятие в форму предметного сознания.