Текст книги "Сталинский Военно-Морской Флот. 1922-1937 годы"

* * *

Между тем военно-политическая ситуация в мире продолжала оставаться достаточно напряженной. При этом вокруг военно-морских флотов ведущих морских держав мира кипели нешуточные страсти. Так в 1922 году Англия, США, Япония, Франция и Италия подписали в Вашингтоне соглашение, устанавливавшее соотношение между их флотами. Согласно Вашингтонскому соглашению, Англия и США имели право держать в строю по 15 линейных кораблей, Япония – девять, а Италия и Франция всего по шесть. После этого морские державы начали выводить из боевого состава устаревшие дредноуты и закладывать на верфях более мощные супердредноуты.

Разумеется, что обновление флотов ведущих морских держав не осталось без внимания в СССР. Поэтому тогда же в 1922 году в Военно-морской академии развернулась, затянувшаяся на долгие годы, дискуссия о перспективах развития советских ВМС. Обсуждался важнейший принципиальный вопрос: какой именно флот нужен СССР? При этом участники дискуссии исходили из следующих факторов: Советский Союз в своей внешней политике не преследует захватнических целей, текущее экономическое положение страны является исключительно трудным, наиболее вероятный противник – Англия, наиболее вероятные театры военных действий – Балтика и Черное море.

В связи с «генеральной линией» партии во главе со Сталиным, взявшей в 1925 году курс на усиление обороноспособности СССР, закономерным стал вопрос, а в какую сторону следует развивать флот, какой должна быть его стратегия, и какие именно под эту стратегию следует строить корабли. Эти вопросы и стали предметом оживленной дискуссии среди военных моряков. При этом очень скоро определились две принципиально различные точки зрения на возможные пути развития советского флота.

Так большинство бывших офицеров царского флота, пошедшие на службу к большевикам, ратовали за океанское направление развития. Данная группа получила условное наименование «старой школы». В нее входили В.А. Белли, Е.А. Беренс, А.К. Векман, Л.М. Галлер, Л.Г. Гончаров, А.В. Домбровский, Б.Б. Жерве, А.В. Немитц, Н.Н. Несвицкий, Э.С. Панцержанский, М.А. Петров, Ю.Ф. Ралль, Е.Е. Шведе, А.В. Шталь и другие. Представители «старой школы» считали, что, в первую очередь, необходимо строить линейные корабли, крейсеры и эскадренные миноносцы, способные действовать в открытом море. Например, известный в те годы теоретик, начальник военно-морской академии М.А. Петров сделал расчеты, что для войны с Великобританией Балтийский флот должен иметь в строю как минимум 8 линкоров, 16 крейсеров и три флотилии эсминцев (150–180 вымпелов). В целом, «старая школа» высказывалась за создание наступательного сбалансированного океанского флота, ядро которого бы составляли линкоры.

Против взглядов «старой школы» активно выступили революционные новаторы так называемой «молодой школы», которые предложили теорию «малой морской войны». Примечательно, что приверженцы «новой школы» отстаивали, например, постройку не больших крейсерских, а небольших лодок-«малюток». Суть идеи была проста – большие подводные лодки предназначены для осуществления политики морской агрессии, которая идет вразрез с идеей мировой революции, малые же подводные лодки предназначены исключительно для самообороны, в ожидании начала той же мировой революции.

Среди «младошкольников» были М.В. Викторов, К.И. Душенов, В.И. Зоф, И.К. Кожанов, С.В. Курков, И.М. Лудри, Р.А. Муклевич, В.М. Орлов, Ф.Е. Родин и прочее флотское начальство «пролетарского происхождения». Взгляды «молодой школы» разделял и тогдашний начальник Морских Сил РККА Э.С. Панцержанский.

Признавая важность линкоров, представители «молодой школы», тем не менее, критиковали планы «стариков» из-за отсутствия в их расчетах тогдашней экономической слабости государства. Постройка только одного линкора стоила более 70 миллионов рублей, а легкого крейсера 22 миллиона. Таких денег в 1922 году у только что пережившего Гражданскую войну СССР, не было и в помине. Поэтому представители «молодой школы» предлагали, начинать возрождение флота с развития подводных лодок, авиации, небольших надводных кораблей, а также новых средств наблюдения и связи. Из воспоминаний адмирала Ю.А. Пантелеева: «Решив возродить флот, Советское правительство было озабочено: какие корабли строить в первую очередь? По этому поводу в апреле 1922 года в Москве состоялось первое Всероссийское совещание военных моряков-коммунистов. О нем сообщалось тогда в газетах и журналах. Подробности дискуссии, естественно, докатились и до Кронштадта. Выяснилось, что на съезде определились два течения: одни ратовали за теорию «владения морем», предлагая строительство больших артиллерийских кораблей – линкоров и крейсеров, хотя в то время в стране для этого не было еще ни средств, ни производственных возможностей; другие отстаивали строительство малых кораблей, подводных лодок, торпедных катеров и морской авиации. Столь же бурные споры развернулись и у нас в кают-компании. Конечно, за полувековой давностью стерлись в памяти все наши доводы «за» и «против». Одно лишь помню: большинство стояло за линейный флот. Мы бурно нападали на так называемую «молодую школу». «Что вы будете делать с вашими торпедными катерами и тихоходными подлодками в открытом море? Линкоры врага пройдут и не дрогнут…» – шумели мы. Наши противники не сдавались: «Вы консерваторы. Подводные лодки уже сейчас стали погребальными дрогами вашему линейному флоту!» Некоторое примирение сторон произошло, когда мы узнали, что совещание в Москве отвергло обе теории, определив, что успех в бою достигается взаимодействием разнородных сил флота – надводных и подводных кораблей, авиации, береговой артиллерии и все их надо развивать одновременно».

И «старики», и «молодежь» в своих спорах ссылались на опыт Первой мировой войны. Но если «старики» апеллировали к масштабам Ютландского сражения, то «молодежь» приводила примеры из практики действий подводных лодок и легких сил.

Приверженцы «молодой школы» сформировали даже теорию «малой войны». Исходили из того, что в ближайшем будущем СССР не имеет экономической возможности создать линейный флот, поэтому необходимо наносить вблизи своих баз короткие комбинированные удары противнику легкими кораблями, торпедными катерами, подводными лодками, авиацией и береговой артиллерией. При этом выполнялась главная задача – оборона собственного побережья. Концепция представителей «молодой школы» заключалась в том, что для разгрома линейных, легких и десантных сил противника в прибрежной зоне будет вполне достаточно применить ограниченные по составу силы и средства. Основу активной составляющей, по мнению «новаторов– пролетариев», должны были составлять торпедные катера, подводные лодки и морская авиация. Главными же средствами обороны являлись – береговая артиллерия и стационарные минные заграждения. Основными формами боевых действий «малого флота» новаторы считали «молниеносные» удары по вражеским эскадрам, противодействие операциям вражеских легких сил возле собственных военно-морских баз и поддержку сухопутных войск. В отличие от старых специалистов молодые ратовали за создание ярко выраженного прибрежного и оборонительного флота.

Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков в своей книге «Морская мощь государства писал: «Вследствие малочисленности корабельного состава в это время проводились настойчивые поиски способов решения задач обороны наших морских границ силами малого флота во взаимодействии с сухопутными войсками. Одновременно велась напряженная творческая военно-теоретическая работа по поиску эффективных способов решения боевых задач ограниченными силами флота. В процессе поисков зародилась «теория малой войны», которая, исходя из конкретных условий, определяла рациональные способы и формы борьбы флота с более сильным морским противником. Эта теория в целом соответствовала реальным боевым возможностям нашего флота того времени, насущным задачам обороны страны, только что закончившей гражданскую войну и вынужденной готовиться к отражению очередной агрессии, и экономическим возможностям Советского государства. Ее сущностью являлось нанесение с разных направлений коротких ударов по главному объекту противника без отрыва от своих баз скрытно сосредоточенными, взаимодействующими между собой разнородными силами флота. В качестве основной формы взаимодействия предлагался сосредоточенный (комбинированный) удар надводных кораблей и катеров, подводных лодок, авиации и береговой артиллерии, организованный на минно-артиллерийской позиции. В то время это был наиболее действенный, реальный и конкретный способ использования ограниченных сил флота для обороны своего побережья в борьбе с более сильным морским противником. Это была в целом оборонительная концепция слабого флота».

Сегодня с высоты прошедшего времени мы можем с уверенностью сказать, что правы были и те, и другие. Что касается специалистов «старой школы», то они смотрели далеко на перспективу и их взгляды, практически без всяких изменений, стали впоследствии основой программы создания Большого флота. Что касается «молодой школы», то и у них была своя правда. В середине 20-х годов РККФ не был самостоятелен, а организационно входил в состав РККА, в силу этого не имел отдельной статьи финансирования, а, следовательно, и должного авторитета, ведь главную ставку в будущих революционных войнах военно-политическое руководство СССР делало, по– прежнему, на сухопутные войска. Во-вторых, денег и материально-технической базы для создания мощного флота «открытого моря» все равно не было.

Следует заметить, что в противостоянии «старой» и «молодой» школы не все было честно. Дело в том, что «младошкольники», выдвигая претензии к своим преподавателям и более старшим по возрасту начальникам (из бывших морских офицеров), фактически боролись за их должности, а отстаивание принципов «молодой школы» в определенной мере являлось схваткой за место под солнцем. Впрочем, тогда это было в порядке вещей. Пример подавала сама ВКП(б) где шли бесконечные свары всевозможных фракций и оппозиций.

Следил ли Сталин за ходом дискуссии, а если следил, то какую из сторон поддерживал? Разумеется, Сталин о самом факте происходящей дискуссии знал. Симпатии его, скорее всего, были на стороне «молодой школы», т. к. она стояла на более реалистических экономических позициях.

Забегая далеко вперед, скажем, что впоследствии взгляды Сталина на развитие РККФ претерпят серьезные изменения, когда изменится экономическая ситуация. При этом эволюция взглядов Сталина будет вполне закономерна, т. к. он всегда являлся убежденным диалектиком.

В целом, несмотря на принимаемые некоторые меры по оздоровлению военно-морского флота, в целом его судьба еще не представлялась ясной. Даже среди первых лиц СССР не было единого мнения относительно будущего РККФ. Конец 1922 года ознаменовался для Сталина сюрпризом, связанным с флотом. 31 декабря эсминец-«новик» Балтийского флота Самсон» в ознаменование заслуг И.В. Сталина в деле революции и построения социализма в СССР, был переименован в «Сталин». Впрочем, чтобы оставаться справедливым, следует сказать, что тогда имена живых и умерших российских революционеров получили сразу несколько кораблей ВМС СССР. Реакция Сталина по появление именного корабля нам неизвестна.

В целом же, в 20-х годах Сталин, по-прежнему, оставался достаточно далек от большинства флотских вопросов, хотя, скорее всего, и стремился быть в курсе хотя бы главных проблем.

Впрочем, отдельные вопросы Сталина все же в то время интересовали серьезно. В декабре 1923 года была образована Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН), предназначенная для обследования и подъема затонувших кораблей. Есть мнение, что вся затея с созданием ЭПРОНа была инициирована именно Сталиным. С помощью ЭПРОНа он, якобы, хотел заполучить золото печально знаменитого английского парохода «Черный принц», затонувшего у Балаклавы во время Крымской войны в 1854 году. Именно поэтому ЭПРОН с самого начал находился в ведении ГПУ, а потом и НКВД. О том были или нет золото на «Черном принце» историки спорят и сегодня.

Тем не менее, интерес к деятельности ЭПРОНа Сталин действительно проявлял с самого начала. Уже в 1924 году ЭПРОНом была подняты первые затонувшие суда. Часть из них вводили в строй, другие отправляли на переплавку. Спустя несколько лет ЭПРОН имел свои подразделения в Архангельске, Астрахани, Баку, Ленинграде, Керчи, Новороссийске, Туапсе, Владивостоке и Хабаровске. Всего им было поднято около 250 боевых кораблей и судов, большинство из которых пополнили наш военно-морской и торговый флот.

Что касается Сталина, то он интересовался деятельностью ЭПРОНа с точки зрения его пользы для народного хозяйства. При этом Сталина волновали, прежде всего, вопросы поднятия и введения в строй торговых судов, которые могли бы восполнить огромные потери отечественного торгового флота в Гражданской войне.

Боле того, существует версия, что именно Сталин санкционировал специальную операцию ОГПУ вокруг «Черного принца» Есть версия, что золото водолазами ЭПРОНа было все же найдено. Но подъем золота был осуществлен в большой тайне. После этого к поиску «Черного принца» и его золота допустили японскую фирму, которая разумеется ничего найти не смогла, зато, согласно контракту, оставила ЭПРОНу новейшее водолазное оборудование. Что же касается поднятого золота «Черного принца» то н оно было направлено в фонд Первой пятилетки. Никаких документальных подтверждений данной версии нет, но слухи о таком финале истории с золотом «Черного принца» ходят уже давно и роль главного куратора в ней непременно отводится именно Сталину.

Кстати, деятельностью ЭПРОНа Сталин интересовался и позднее. Так уже в 1933 году газета «Правда» в № 287 опубликовала поздравление правительства, связанное с Кольским краем: «17 октября 1933 г. И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов и Л.М. Каганович поздравляют работников советской подводной техники – эпроновцев с успешным подъемом с морского дна в Арктике ледокола «Садко». За поздравлениями последовали и соответствующие награждения.

* * *

И во время Гражданской войны, и в первое послевоенные годы, вся военная власть в Советской России, а затем и в СССР, была сосредоточена в руках тогдашнего наркома по военным и морским делам Л.Д. Троцкого и его окружения.

Председатель реввоенсовета и нарком по военно-морским делам Лев Троцкий в своём кремлёвском кабинете, 1923 год

При этом к 1920 году, как известно, наметилось окончательное оформление двух группировок в РПК(б): интернациональной (во главе с Л.Д. Троцким), ратовавшей за всемирную революцию и патриотическо-большевистской (во главе со И.В. Сталиным), ставившей во главу угла социально-экономическое развитие и построение социализма в России.

При этом Л.Д. Троцкий пытался насаждать в РККА и РККФ культ своей личности. Так в 1922 году в Политическом уставе Красной Армии была помещена… его биография, заканчивавшаяся такими словами: «Тов. Троцкий – вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики».

Если на стороне Троцкого были заслуги победителя в Гражданской войне, популярность яркого оратора, трибуна и демагога, то избранный в апреле 1922 года на Пленуме ЦК РКП(б) членом Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) и Генеральным секретарем ЦК РКП(б) И.В. Сталин предпочитал заниматься черновой работой, что и позволило ему вскоре контролировать всю партийную вертикаль. При этом практически все члены тогдашнего Политбюро не выносили амбициозного, самовлюбленного, склонного к позе и не терпящего возражений Троцкого. Противостояние между двумя партийными группировками набирало обороты. Разумеется, тот факт, что военное и морское ведомство все еще оставалось в сфере полного влияния Троцкого, не устраивало ни Сталина, ни его единомышленников.

Именно поэтому уже в начале 1922 года И.В. Сталин поручает своему единомышленнику – уполномоченному Реввоенсовета на Украине и командующему Вооруженными Силами Украины и Крыма М.В. Фрунзе (фактически через голову его непосредственного начальника Л.Д. Троцкого) сделать доклад на заседании Политбюро о состоянии РККА и РККФ. М.В. Фрунзе являлся членом Политбюро ЦК КП(б)Украины и его заслушивание было оформлено, как партийное поручение. Сталин и другие члены Политбюро желали знать реальную ситуацию с вооруженными силами Советской России, без интерпретаций Троцкого. Кроме этого, докладом Фрунзе Сталин хотел обратить внимание членов Политбюро на тяжелое положение РККА и неумение Троцкого решить этот вопрос. Фактически доклад Фрунзе означал начало открытой схватки Сталина с Троцким за армию и флот. Отметим, что докладчик был выбран Сталиным не случайно. Именно Фрунзе он видел на посту будущего наркомвоенмора.

Разногласия между Сталиным и Троцким относительно будущего РККФ имели и теоретический аспект. Если Троцкий (как в определенной мере и Ленин) рассматривал все буржуазные государства, как плацдарм победного шествия будущей мировой революции. Да и зачем тратиться на флот, когда вскоре пролетарии-матросы буржуазных государств и так передадут нам все свои корабли! Сталин же утверждал обратное – надежд на мировую революцию больше нет и следует быть реалистами – СССР окружен кольцом враждебных империалистических государств, которые в любую минуту могут развязать вооруженную агрессию. Это значит, что надо любой ценой, несмотря на голод и разруху, срочно приступить к укреплению Вооруженных Сил страны, в том числе и Рабоче-Крестьянского Красного Флота.

Разумеется, что советскому военно-морскому флоту было нельзя без флага. Военно-морской флаг, поднятый на корабле, является Боевым Знаменем корабля. Он символизирует государственную принадлежность и неприкосновенность корабля, плавающего под ним, а также готовность корабля защищать государственные интересы данного государства на морских и океанских рубежах. Первый флаг ВМФ СССР был учрежден Президиумом ЦИК СССР в 1923 году. Инициатором нового флага стал Л.Д. Троцкий. Вид у этого флага был достаточно странным – посредине красного флага – белый круг со звездой (солнце) с восьмью расходящимися белыми лучами к углам и серединным сторонам. Внешне флаг очень напоминал военно-морской флаг Японии, из-за чего на Дальнем Востоке впоследствии было немало недоразумений. Идеология «солнечного флага» отражала мечту Троцкого и его соратников о мировой революции. Солнце с красной звездой символизировало СССР, а расходящиеся лучи – распространение идей мировой революции по всему миру. 7 ноября 1923 года, в пятую годовщину Октябрьской революции, по распоряжению Л.Д. Троцкого, этот флаг был поднят на военных кораблях. Мы не знаем отношения Сталина к данному флагу, но учитывая его весьма негативное отношение к идеям Троцкого, скорее всего, оно было весьма скептическим.

Мечты Троцкого о перманентной мировой революции нашли свое отражение и в названиях кораблей РККФ. Так 31 марта 1921 года распоряжением председателя реввоенсовета РСФСР Л.Д. Троцкого были переименованы два линкора Балтийского флота «Петропавловск» и «Севастополь». Официально их переименование был объявлено наказанием за активное участие их команд в Кронштадтском мятеже. На самом же деле, это был довольно удачный пропагандистский ход Троцкого по популяризации своих бредовых идей захвата мира. Так линкор «Петропавловск» был переименован в «Марат», в честь французского революционера времен Великой французской революции якобинца Жана-Поля Марата. Данный якобинец отличался столь свирепой жестокостью, что даже его коллеги якобинцы были вынуждены привлечь его к суду за призывы к массовым убийствам и грабежам. В конце концов, кровожадного Марата зарезала кинжалом дворянка Шарлотта Корде, когда тот сидел в ванной. Что и говорить герой для подражания советским морякам был выбран Троцким весьма достойный. Кстати, не был обойден вниманием и другой не менее кровавый французский якобинец М. Робеспьер, в честь которого был назван один из лучших пароходов на Волге. Что касается линкора «Севастополь», то он был переименован в «Парижскую коммуну», в честь восстания французских социалистов и анархистов в Париже в 1871 году, ставшим с подачи Троцкого важным символом государственной пропаганды в СССР. Немногим позднее в декабре 1922 года Троцкий переименовывает восстанавливающийся старый черноморский крейсер «Кагул» в «Коминтерн». Тогда же он увековечивает и имена двух вождей марксизма К. Маркса и Ф. Энгельса в названиях двух балтийских эсминцев типа «Новик» (бывший «Изяслав» и «Десна»). Следующим шагом к приучению советских людей к мировым революционным ценностям, стали е революционные названия первых советских подводных лодок типа «Д». Среди подводных лодок данной серии, наряду с именами в честь отечественных возмутителей общественного порядка (декабристов, народовольцев и красногвардейцев. Были лодки, получившие названия «Якобинец», в честь все тех же соратником Марата и Робеспьера, а также «Спартаковец», в честь левых социал-демократов Германии начала ХХ века. Отметим, что подводные лодки типа «Д» вошли в строй уже после низложения Л.Д. Троцкого. Не забывал Л.Д. Троцкий и о себе. Так своим именем он, уже в мае 1920 года, назвал канонерскую лодку Каспийской флотилии «Ардаган». После «свержения» Троцкого, канонерка была переименована в «Красный Азербайджан».

Отметим, что несмотря на разгром троцкистов и высылку за границу самого Троцкого, И.В, Сталин не стал сразу же переименовывать «интернациональные корабли». Причина данной терпимости видится в его нежелании лишний раз открыто демонстрировать приоритет своих патриотических взглядов над интернациональными. Забегая далеко вперед, скажем, что в марте 1943 года Сталин все же вернет первоначальные имена обоим «революционизированным» линкорам. Эсминцы «Карл Маркс» и «Энгельс» к тому времени уже погибнут, а крейсер «Коминтерн» будет затоплен в устье реки Хоби. Что касается подводных лодок, то их просто перестанут называть именами собственными, оставив тактические номера. Надо ли говорить, что в будущем в советском ВМФ уже никогда не было кораблей с такими экзотическими и чуждыми именами…

В мае 1923 года произошло событие, безусловно, вызвавшее самую негативную реакцию Сталина и его единомышленников. 8 мая 1923 года глава торгового представительства в Москве Ходжсон вручил ноту советскому правительству, составленную министром иностранных дел Великобритании Д.Н. Керзоном и вошедшую в историю, как «ультиматум Керзона». В этой ноте Лондон, угрожая разрывом дипотношений и последующими экономическими акциями, помимо всех других требований (прекращения поддержки левых в Англии. Антибританской политики на Востоке и т. д.) потребовал в 10-дневный срок освободить все английские рыболовные траулеры, задержанные за ловлю рыбы в советских территориальных водах Баренцева моря. Ответить на данный ультиматум СССР было нечем, т. к. на Севере у него не было даже морских пограничных сил. Кроме формального возмущения в газетах и массовых митингов трудящихся, ответить англичанам было нечем. Поэтому СССР был вынужден подписать кабальную конвенцию, предоставляющую англичанам полную свободу рыбной ловли в советских морских водах вне трехмильной зоны, без всяких ограничений, а кроме этого уплатил компенсацию за конфискованные английские рыболовные суда и за «репрессии против английских граждан». Если троцкистское крыло ВКП(б), восприняло произошедшее, как само собой разумеющееся, то Сталин и его единомышленники расценили беспрекословную уступку «ультиматуму Керзона», как факт государственного унижения. Как знать, может быть именно тогда Сталин впервые оценил значение военно-морского флота, как важного фактора внешней политики?

В июле 1923 года, контролируемое Сталиным и разделявшим его позицию Зиновьевым и Каменевым большинство ЦК, под предлогом обострения революционной ситуации в Германии, утвердило комиссию по проверке положения дел в армии. Комиссия была составлена из сторонников Сталина, и осенью 1923 года вынесла вполне предсказуемый вывод о том, что «в современном своем состоянии наш Морской флот боеспособной силы не представляет», а Троцкий не уделяет достаточно внимания деятельности Реввоенсовета. По результатам работы комиссии Сталину удается в качестве «усиления» провести на должность заместителя наркомвоенмора своего человека – М.В. Фрунзе, вместо махрового троцкиста Э.М. Склянского.

В сентябре 1923 года на Пленуме ЦК РКП(б) была предпринята вторая попытка ослабить позиции Л.Д. Троцкого в Реввоенсовете. Сталин, Зиновьев и Каменев предлагают расширить состав Реввоенсовета. При этом расширять его предлагалось исключительно сторонниками Сталина. Предложение быстро переросло в скандал. Троцкий, прекрасно понимая, что происходит, демонстративно покинул заседание. После этого состав Реввоенсовета расширили и в его состав вошли «людей Сталина».

В январе 1924 года на ХIII-й Всесоюзной партийной конференции Сталин сумел провести решение, квалифицировавшее поведение Л.Д. Троцкого как прямой отход от большевизма, и в связи с этим, запретив пропаганду троцкизма в армии и на флоте. Резолюция конференции потребовала усилить партийную работу в армии, а «за попытки вести фракционную работу в рядах Красной Армии… карать особенно сурово». 21 января 1924 года, в день смерти В.И. Ленина, воспользовавшись неразберихой, Сталину удалось освободить от должности начальника Политуправления Реввоенсовета СССР троцкиста В.А. Антонова-Овсеенко и вместо него назначить А.С. Бубнова. Сразу была назначена и комиссия ЦК РКП(б) по проверке РККА и РККФ на предмет троцкизма.

В том же январе 1924 года на 2-м съезде Советов СССР в своем выступлении И.В. Сталин отметил: «Ленин не раз указывал нам, что укрепление Красной армии и улучшение ее состояния является одной из важнейших задач нашей партии… Поклянемся же, товарищи, что мы не пощадим сил для того, чтобы укрепить нашу Красную армию, наш Красный флот…» Возможно, кто-то из делегатов съезда подумал, что сказанное Сталиным – это всего лишь красивая фраза. На самом деле Сталин в нескольких словах определил свое будущее отношение к армии и флоту.

На февральском Пленуме ЦК партии 1924 года Сталин заявил о сильной засоренности армии и флота троцкизмом и о необходимости их чистки. Пленум дал установку на «проведение широкого комплекса мероприятий, направленных на решительное оздоровление и укрепление Вооруженных Сил». В свою очередь, защищаясь, Л.Д. Троцкий затеял очередную реорганизация органов руководства флотом. В том числе он упразднил должности Главкома и его помощника по морским делам, Главное морское техническо-хозяйственное управление. Руководство Морскими Силами было возложено на начальника Военно-Морских Сил (ВОЕНМОРА) и штаб РККФ. Данная реорганизация еще больше принижала значение РККФ в общей системе обороны. Впрочем, флотские вопросы тогда интересовали Л.Д. Троцкого меньше всего. В октябре 1924 года Троцкий публикует статью «Уроки Октября», где напоминает всем о своей роли организатора Октябрьской революции, и в порядке «компромата» отмечает что Сталин в Октябрьской революции никакой роли не сыграл. На в ходе последовавшей затем борьбы компроматов Троцкий снова терпит поражение.

В течение 1924 года Троцкий быстро теряет контроль над армией и флотом. При этом Сталин постепенно начинает менять и командные кадры, удаляя под разными предлогами с ответственных должностей троцкистов.

При этом, едва в Реввоенсовет был введен «человек Сталина» М.В. Фрунзе, он сразу же заявил о своем лоббировании флотских интересов. Уже в ноябре 1924 года на совещании политработников РККА М.В, Фрунзе неожиданно для многих присутствующих заявил: «У некоторых товарищей, в связи с недостатком у нас средств, является мысль, что лучше сосредоточить все наше внимание на сухопутной армии. Такая точка зрения крайне ошибочна… Реввоенсовет твердо и незыблемо стоит на той точке зрения, что флот нам крайне необходим, что мы должны его развивать и дальше… Перед нами во весь рост встает необходимость немедленно приступить к постройке новых судов».

Михаил Фрунзе в начале 1920-х годов

Следует отметить, что, едва войдя во власть, Сталин сразу же озаботился пополнением РККФ. Вот характерный пример. В октябре 1924 года премьер – министр Франции Э. Эррио направил телеграмму председателю ЦИК М.И. Калинину телеграмму. В ней указывалось, что Франция признает де-юре правительство Союза ССР «как правительство территорий бывшей Российской империи, где его власть признана населением, и как преемника на этих территориях предшествующих российских правительств». Таким образом СССР становился владельцем и ушедшей в 1920 году в Бизерту эскадры Черноморского флота. Сразу же, по инициативе Сталина и поддержке Фрунзе (причем, минуя Троцкого!), была создана комиссия по подготовке к возвращению кораблей. В Бизерту были отправлены специалисты, во главе с известным кораблестроителем А.Н. Крыловым и военно-морским атташе СССР в Великобритании Е.А. Беренсом. После проведения инспекции и учета члены комиссии составили список кораблей и судов, которые должны были вернуться в СССР. Среди планируемых к возвращению кораблей был линкор– дредноут «Генерал Алексеев», несколько эсминцев типа «Новик» и подводных лодок. Такое пополнение могло сразу на порядок усилить Морские Силы Черного моря. Но из-за поднявшегося международного скандала, Франция своих договоренностей не выполнила. Ни один из кораблей Безертенской эскадры к нам не попал, все они были проданы на металлолом. Однако, в данном случае, нам интересна сама попытка Сталина и Фрунзе увеличить корабельный состав РККФ.

В отличие от Троцкого, который занимался только политической борьбой, его заместитель Фрунзе в отношении РККФ был настроен весьма серьезно, все больше и больше вникая во все нюансы управления военным и морским ведомством. Предметно изучал состояние дел на флоте. В конце 1924 года в статье «Итоги и перспективы военного строительства» М.В. Фрунзе написал: «Независимо от ближайшей перспективы развития флота, Реввоенсовет твердо и незыблемо стоит на той точке зрения, что флот нам крайне необходим, что мы должны развивать его и дальше. Я недавно познакомился с положением дела в Черноморском и Балтийском флоте и вынес определенное заключение, что по части внутреннего укрепления флота дело обстоит хорошо; сравнительно с прошлым годом мы сделали гигантский шаг вперед. В отношении боеспособности, в отношении улучшения командного состава нужно констатировать, что мы достигли многого, и эти наши достижения нужно развивать и двигать дальше».