Текст книги "Сталинский Военно-Морской Флот. 1922-1937 годы"

В декабре 1927 года, выступая с отчетным докладом на XV съезде партии, И.В. Сталин поставил задачу «партийному активу» и руководителям всех ведомств – учесть противоречия в лагере империалистов. оттянуть войну» до того момента. пока «не назреют вполне колониальные революции», либо «пока капиталисты не передерутся между собой». Между тем дискуссия между «старой» и «новой» школами и перспективах развития флота все продолжалась с переменным успехом. Наверное, она могла бы продолжаться еще годы и годы, но, когда в начале 1928 года Сталину доложили, что военно-морские специалисты вот уже три года спорят о том, какой флот строить и все не могут прийти к единому мнению, Сталин приказал в самое короткое время определиться со «значением и задачами морских сил в системе вооруженных сил страны». Черту под спорами между «старой» и «молодой» школами подвело постановление Реввоенсовета СССР, под руководством Наркомвоенмора К.Е. Ворошилова: «При развитии Военно-Морских Сил стремиться к сочетанию надводного и подводного флотов, береговой и миннопозиционной обороны и морской авиации, отвечающему характеру ведения боевых операций на наших морских театрах в обстановке вероятной войны… Считать основными задачами Военно-Морских Сил PKKA:

А) содействие операциям сухопутной армии в прибрежных районах;

Б) оборону берегов в условиях совместного разрешения этой задачи средствами морских сил и сухопутной армии;

В) действия на морских коммуникациях противника;

Г) выполнение особых морских операций.

По составу флота руководствоваться нижеследующим:

A) основным фактором, сообщающим операциям флота боевую устойчивость и активность действий, являются линейные корабли;

Б) развитие легких сил (крейсера, миноносцы, торпедные катера, сторожевые суда, канлодки) должно отвечать требованиям современной морской войны и соответствующей организации флота на наших театрах с учетом особенностей характера использования морских сил в будущей войне;

B) развитию подводного плавания уделять особое внимание, при учете специальных операций подводных лодок и обеспечения возможности совместных их действий с надводным флотом».

Данный документ любопытен тем, что в нем была предпринята попытка определенного компромисса между «старой» и «новой» школами.

Если параграф, что флот должен действовать в основном возле своих берегов, а его главную силу должны составлять подводные лодки, был безусловным реверансом в сторону «новой школы», то утверждение, что основным фактором «устойчивости» флота будут оставаться линкоры, являлся признанием определенной правоты «старой школы».

Одновременно. в целях поднятия престижа РККФ, И.В. Сталин в феврале 1928 года инициирует награждение орденом Красного Знамени Балтийского флота с формулировкой: «За революционные заслуги и массовый героизм моряков– балтийцев, проявленный ими в годы Гражданской войны и иностранной интервенции, а также за большие достижения воинов флота в укреплении военно-морской мощи страны». Этим награждением Сталин давал понять советской и флотской общественности, что Кронштадтский мятеж отныне предан забвению, зато заслуги балтийских матросов в годы революции и гражданской войны, наоборот, будут отныне всемерно популяризироваться.

В том же 1928 году, в связи с начавшимся ростом экономических и промышленных возможностей СССР, Реввоенсовет и штаб РККА разработали первый пятилетний план строительства советских Вооруженных Сил с таким расчетом, чтобы «обороноспособность государства ни в коем случае не отставала от общего хозяйственного роста страны». В «Проекте пятилетнего плана усиления РККФ» отмечалось, что флот «имея своим противником всю совокупность военных флотов капиталистических государств может выполнить лишь те ограниченные задачи, которые ставят ему утвержденные РВС СССР планы кампаний и которые недостаточно обеспечивают обороноспособность союза со стороны моря».

Значительное превосходство флотов вероятных противников определило и круг задач, стоящих перед Морскими силами РККА, что нашло свое отражение в майском постановлении Реввоенсовета СССР 1928 года «О роли, значении и задачах Морских Сил в системе Вооруженных Сил страны». Там значилось: «…Признать необходимым укрепление и развитие Военно-Морских Сил в общем плане военного строительства… При развитии Военно-Морских Сил стремиться к сочетанию надводного и подводного флотов, береговой и минно-позиционной обороны и морской авиации, отвечающему характеру ведения боевых операций на наших морских театрах в обстановке вероятной войны.

В связи с составлением Первого пятилетнего плана развития экономики СССР на 1929-33 гг., высшим политическим руководством СССР, во главе со Сталиным, было решено изыскать дополнительные средства на некоторое увеличение кораблестроительной программы. В силу этого Реввоенсовет решил «пересмотреть программу строительства морского флота в сторону некоторого увеличения», по-прежнему, делая упор на строительство подводных лодок и малых надводных кораблей.

Первый пятилетний план предусматривал строительство дополнительно к уже строящимся кораблям еще 18 (типа «Л») и 4 (типа «Щ») подводных лодок, 3 больших эсминцев (лидеров), 18 сторожевых кораблей, 5 охотников за подводными лодками. Всего предполагалось построить 28 надводных кораблей, 22 подводные лодки и 37 вспомогательных судов.

Но эта весьма скромная программа оказалась провалена. Из-за сокращения ассигнований на военное кораблестроение в 1929 году и трудностей в работе промышленности удалось, и то частично, модернизировать всего два линкора, отказавшись при этом от ремонта линкора «Фрунзе» («Полтава») и постройки монитора. Из новых кораблей, согласно официальному отчету, за 1929–1932 годы вступили в строй семь подводных лодок, восемь сторожевых судов и 59 торпедных катеров общим водоизмещением 11 700 тонн. Из предусмотренных к постройке 28 надводных кораблей были заложены всего лишь 18, немного лучше обстояло дело с подводными лодками. Экономическая мощь СССР и его индустриальное развитие еще не могли обеспечить даже столь скромной кораблестроительной программы. Следует отметить, что в годы первой пятилетки общая доля строительства военного флота от морского и речного была не так уж и велика, всего 26 %. Это объяснялось все той же нехваткой денег и стремлением руководства государства, как можно скорее, наладить работу народного хозяйства, что было немыслимо без современного морского и речного флота.

Тем не менее, даже эта небольшая программа руководству РККА показалась чрезмерной. Главным противником выделения денег на флот продолжал оставаться М.Н. Тухачевский. Исследованием последующих событий занимался известный военно-морской историк капитан 1 ранга М.С. Монаков. Согласно его изысканиям, исполнявшему обязанности начальника штаба РККА В.К. Триандафиллову удалось убедить И.В. Сталина, что программу строительства флота, без ущерба для укрепления обороны страны, можно урезать, обратив, сэкономленные средства на строительство танков, в которых действительно нуждалась РККА. Вполне доверяя авторитету В.К. Триандафиллова, Сталин рассмотрел и утвердил его предложения о сокращении ассигнований на флот в пользу армии на ближайшем заседании Политбюро ВКП (б). Однако, судя по всему, определенные сомнения у него все же остались.

Далее события развивались следующим образом. 17 июля 1929 года заместитель председателя Реввоенсовета СССР С.С. Каменев уведомил начальника Морских Сил РККА о том, что принято решение сократить финансовый план строительства в 1928–1933 годы на 85 млн. руб. Это известие привело Р.А. Муклевича в бешенство, и он в тот же день пишет К.Е. Ворошилову гневное письмо: «Эта «экзекуция» развития ВМС РККА самым жестоким, самым неуместным образом всерьез и надолго ударит по жизнеспособности ВМС РККА, почему она и не может быть произведена путем сокращения весьма малого даже для масштаба сухопутной армии СССР материального плана. «Сокращение» это ведет н осуществлению «заветной» мечты некоторых сухопутных стратегов – к верному превращению ВМС РККА в суррогат понтонных войск». В душе Ворошилов понимал справедливость возмущения Муклевича, поэтому. на ближайшем совещании в Реввоенсовета он, написал ему на листке, вырванном из блокнота следующее: «Р.А.! Меня больше всего печалит Ваш надутый вид в отношении меня, который дрался и нервничал по вопросам Морведа до последней крайности. У меня оставалось одно средство отстаивания наших цифр – это уйти с поста, но вы знаете, что у нас (в ВКПб) этот способ борьбы за свое мнение не пользуется большим авантажем, хотя я с большим удовольствием прибегнул бы и к этому средству». И далее: «Р.А.! Я думаю, что без резки не обойтись. Нужно сделать все, что в наших силах, чтобы сократить расходы до указанной нормы без большого вреда для флота… Теперь нужно выжидать. Необходимо приложить все усилия, чтобы эти решения ни в коей степени не повлияли на настроение личного состава. Драку (нашу) нужно локализовать пределами ведомства. Мое отношение к Морфлоту остается неизменно дружеским и иным быть не может».

Для подготовки уточненной кораблестроительной программы нарком назначил «тройку», в составе заместителя председателя Реввоенсовета СССР С.С. Каменева и главных оппонентов: Р.А. Муклевича и В.К. Триандафиллова. Итоги работы комиссии, однако, не привели к ожидаемому компромиссу. Каменев и Муклевич «согласились» сократить ассигнования на флот ежегодно на 20 млн. рублей, но Триандафиллов справку-доклад не подписал.

В этой ситуации Ворошилов, которого также не устраивало предложение Каменева и Муклевича, попытался воздействовать на последнего уже не своим авторитетом, а авторитетом Политбюро ВКП (б) и лично Сталина.

11 августа 1929 года он пишет Муклевичу: «…Неужели Вы думаете, что Политбюро, вчера еще (буквально) принявшее решение, станет сегодня это свое постановление менять? Я питал самую слабую, между прочим, надежду на то, что мне удастся доказать т. Ст-ну (Сталину – В.Ш.) всю трудность положения, в котором мы оказались после постановления П.Б., и он согласился на то, чтобы меня поддержать при постановке этого вопроса на вторичное рассмотрение в П.Б. (политбюро – В.Ш.) Но все мои попытки не только не имели успеха, но С. (Сталин – В.Ш.) твердо держится того взгляда, что мы могли бы сократить М.С. (морские силы – В.Ш.) на большую сумму. Если С. так тверд в своих настроениях по этому вопросу, то нечего и говорить о других членах П.Б ЦК есть ЦК, и его воля для нас должна быть непреложна. Нужно сокращаться на 84 млн. рублей, а Вы решаете сократить на 11… Нужно без всяких мудрствований, немедленно, сейчас же составить план сокращения и проводить в жизнь, ежели мы не желаем попасть в неприятное положение…»

Результатом интриги стал отказ от капитального ремонта линкора «Октябрьская Революция», модернизации линкора «Парижской Коммуны», постройки трех эсминцев для Черного моря, 10 сторожевых кораблей, 6 подводных лодок, плавбазы, 38 боевых кораблей и 2 речных канонерских лодок.

Если Ворошилов думал, что, сославшись на Политбюро и Сталина, он утихомирит Муклевича, то он ошибся. 17 октября 1929 года Р.А. Муклевич вновь доложил К.Е. Ворошилову свои предложения по восстановлению ассигнований на строительство флота. Нарком от конкретных решений уклонился, и проект постановления Реввоенсовета СССР, представленный начальником Управления ВМС РККА, не принял.

Рыков, Скрыпник и Сталин на XV съезде ВКП(б) 1927 года

Но Муклевич не сдался. 11 декабря 1929 года с просьбой о пересмотре постановления Политбюро по ассигнованиям на флот он написал уже лично Сталину: «Начиная с 1922 г., время от времени возникали споры о флоте и его месте в системе Вооруженных Сил СССР. Споры эти и в предыдущие годы неоднократно рассматривались в Центральном Комитете партии, который неизменно решал, что флот нам нужен… По указаниям правительства в мае 1928 года Реввоенсовет СССР на расширенном заседании еще раз подробно рассматривал вопрос о флоте и принял мотивированное Постановление, на основании чего была разработана и утверждена конкретная 5-летняя программа строительства флота… В июле месяце текущего года… было решено снять 84 млн. руб. Это решение явилось для морского флота весьма тяжелым и чувствительным ударом Его тяжесть была еще больше увеличена последующим решением бюджетного совещания об автоматической раскладке этой суммы по 21 млн. на каждый год Это влечет за собой необходимость отказа от уже начатых работ». Далее Муклевич делал неутешительный вывод о возможном «полном срыве строительства морского флота… прекращении надводного судостроения с 1930-31 года со всеми вытекающими и непоправимыми последствиями… Обращает на себя внимание то, что разговор шел в первую очередь об экономических и социальных последствиях свертывания производства в отрасли, в задержке ее роста с неизбежными утратами для «коммерческого» судостроения, отрицательном влиянии застоя на смежников, потере квалифицированных кадров… Ослабление темпа постройки и ввода в строй новых судов и морского вооружения нарушает оперативную целостность наших морских сил и обнажает наши морские театры… Подсчеты и обсуждения показали, что иного, более дешевого, решения этого вопроса нет, так как замена флота береговой обороной, авиацией и тяжелой артиллерией обойдется не дешевле, а дороже нашей морской программы… Сокращение морского флота происходит в момент полного и ускоренного развития коммерческого и рыболовного флотов. Развитие этих флотов несомненно заденет экономические и политические интересы империалистических держав и потребует наличия военно-морских сил для поддержки… наших интересов… Если этих сил не будет: в мирное время с нами не будут церемониться, как это сейчас делают японцы на Охотском море. Во время войны наши коммерческий и рыболовный флоты сделаются легкой добычей любого врага… Мы практически перешли в ранг провинциальных морских держав…»

К письму Р.А. Муклевича И.В. Сталин отнесся с большим вниманием. Результатом письма начальника ВМС РККА к Сталину имели серьезные последствия как для флота, так и для него самого. 8 января 1930 года на совещании Совнаркома СССР и СТО было дано указание «изменить календарные сроки сокращения пятилетней программы морского судостроения», а 10 января, получивший нагоняй от Сталина Ворошилов, на Реввоенсовете принял решение «снова поднять перед правительством вопрос о восстановлении снятых с морского судостроения 84 млн. руб.»

Еще одной заслугой Р.А. Муклевича явилась его деятельность по воссозданию в 1929 году Морских Сил Дальнего Востока. Так как Ворошилов решать и данный вопрос не хотел, Муклевичу пришлось еще раз обратиться через его голову к Сталину. Тот сразу же поддержал начальника Морских сил РККА. Однако процесс формирования Морских сил Дальнего Востока все равно растянулся на два с половиной года, и реальное формирование Морских Сил Дальнего Востока началось только в марте 1932 года. Заметим, что Ворошилов всячески затягивал решение вопроса о создании Морских сил на Дальнем Востоке, руководствуясь какими-то своими соображениями, он фактически саботировал создание будущего Тихоокеанского флота (по иронии судьбы в 70-е годах в состав Тихоокеанского флота войдет большой противолодочный корабль «Ворошилов»).

В июле 1930 года на XVI съезде ВКП(б) Сталин сделал многозначительное заявление: «Там, где нет Красного Флота, мы не можем быть спокойны, там может последовать предательский удар или оскорбление». Судя по всему, в данном случае он имел как раз ситуацию на Дальнем Востоке. После этого выступления нарком обороны сразу же стал с энтузиазмом заниматься формированием Морских Сил Дальнего Востока.

Иосиф Сталин на XVI съезде ВКП(б)

Отправленный Сталиным на Дальний Восток с инспекцией в 1931 году, К.Е. Ворошилов по возвращении вынужден был признать: «Захват Владивостока является простой экспедицией, которая может быть поручена любому подставному авантюристу». После этого Сталин сразу же начал принимать решительные меры. Ввиду того, что Морские Силы Дальнего Востока были еще чрезвычайно слабы и не представляли реальной угрозы для наиболее вероятного противника – Японии, а пополнить их в ближайшее время не представлялось возможным, Сталин распорядился, прежде всего, приступить к созданию на тихоокеанских берегах мощной артиллерийской береговой обороны. Кроме этого на Дальний Восток начали отправлять секциями построенные в Ленинграде и Нижнем Уже в мае Сталин утвердил представленный Реввоенсоветом первый «План строительства береговой обороны на 1931–1933 гг.» Тогда же решением Сталина, вместо отдельных очагов защиты берега, началось образование укрепленных районов – УРов. Создание мощной береговой обороны на Дальнем Востоке и на других морских театрах Сталин «подкрепил» созданием в Севастополе специализированного училища береговой обороны с ежегодным выпуском 150 командиров.

Для ускорения пополнения Морских Сил Дальнего Востока корабельным составом было решено строящиеся в Нижнем Новгороде подводные лодки, отправлять в разобранном виде на Дальний Восток, а там уже на месте собирать. Торпедные катера отправляли прямо на железнодорожных платформах. Именно подводные лодки и торпедные катера должны были временно, до создания судостроительной базы на Дальнем Востоке, составить основу Морских Сил Дальнего Востока.

Иосиф Сталин. 1932 год

Так же, благодаря инициативе Р.А. Муклевича, и личного контролю со стороны Сталина, в 1932 году была создана и Северная военная флотилия. Смелость и упрямство начальника Морских Сил обеспечили постройку новых кораблей, но этого Р.А. Муклевичу не простили в руководстве РККА. Никогда никаким начальникам не нравиться, когда через их голову апеллируют к высшему руководству. Когда же в начале 30-х годов Сталин обратил на РККФ более пристальное внимание, стало очевидным, что преданный флоту, но слабо профессионально подготовленный Р.А Муклевич не та фигура, которая способна создать новый боеспособный флот и грамотно им руководить. Поэтому Сталин в конце концов в 1934 году заменил Муклевича на более профессионально подготовленного В.М. Орлова.

В.М. Орлов – начальник Морских сил РККА в 1931–1937 гг.

Следует сказать, что занявшемуся предметно вопросами флота Сталину, на первых порах, несмотря на должность в партии и авторитет в государстве, пришлось нелегко. Существует много историй, как красные военачальники в 20-х-30-х годах игнорировали и высмеивали Сталина, считая его дилетантом в военных вопросах. Примерна такая же картина была и с некоторыми морскими начальниками, считавшими Сталина еще большим дилетантом в вопросах флота.

Например, в «Докладной записке Реввоенсовета о работах по военному судостроению в течении 1927–1928 годов», нарком обороны Ворошилов, как большой знаток, «разъяснял» несмышленому Сталину о том для чего вообще нужны подводные лодки: «Постройка подводных лодок, представляющих серьезное оружие против линейных сил надводного флота противника и для дезорганизации его морской торговли, принимая во внимание относительную дешевизну постройки и эксплуатации, должна быть интенсивно продолжена…»

Относительно отношения флотских начальников к Сталину в начале 30-х годов существует и старая байка. В 1932 или в 1933 году эсминец Черноморского флота «Шаумян» столкнулся в море с каким-то гражданским судном. О столкновении стало известно Сталину. При этом командующий флотом (это, якобы был И.К. Кожанов) решил в Москву о ЧП не докладывать, тем более, что повреждения были не сильными и обошлось без человеческих жертв. Поняв, что налицо сокрытие происшествия, Сталин вызвал Кожанова в Москву. На вопрос Сталина, как же корабли могли столкнуться посреди моря, Кожанов, якобы, дерзко ответил, что они столкнулись в самой узкой части Черного моря, т. к. не смогли разминуться.

– Чтобы Вам было понятнее, это, как два горных козла встретились в узком проходе, не захотели уступать, оттого столкнулись и улетели в пропасть! – снисходительно объяснил он суть вопроса Сталину.

Объяснение было откровенно издевательским.

– Спасибо за наглядное разъяснение. Вы свободны! – кивнул Сталин.

Когда командующий покинул кабинет, Сталин подошел к висевшей на стене карте, и показав рукой на Черное море, сказал присутствующим:

– Эти моряки думают, что только они понимают в морской географии. Вот самое узкое место от мыса Сарыч до Турции, а это, судя по масштабу, целых 140 миль! Очень плохо, когда самонадеянный морской начальник считает других дураками!

Честно говоря, я нигде не нашел информации о столкновении эсминца «Шаумян», так что вся эта история возможно просто выдумана. Но дыма без огня не бывает и психологическая ситуация, в которой оказался Сталин, взявшись за изучение флотских проблем, весьма показательна.

В целом же действительно флот в те годы плавал весьма мало, большую часть времени отстаиваясь у причалов, в целях экономии топлива, моторесурса и боеприпасов. Из книги воспоминаний адмирала Ю.А. Пантелеева «Полвека на флоте», служившего в конце 20-х годов на Черноморском флоте: «Считалось, что торпедами можно стрелять с дистанции 4–5 кабельтовых. Если расстояние оказывалось больше, атака признавалась плохой. При дистанции 10 кабельтовых вероятность попадания в цель принималась близкой к нулю. Стрелять полагалось только одной торпедой… Ни о каких совместных действиях подлодок тогда не могло быть и речи». Не даром же в то время пели ироничные песни о сухопутных моряках:

 
Жил моряк, моряк когда-то,
Дружный с ветром и волной.
Он седой залив Кронштадта
Называл землей родной.
 
 
Он на берег и для милой
Не спускался ни на шаг,
Неизвестный по фамилии
Дальних плаваний моряк.
 
 
Но однажды в день туманный
Уходили моряки
В край, где нет ни океанов,
Ни проливов, ни реки.
 
 
Шли тайгой непроходимой,
Шли дорогою степной.
Поднимались тучи пыли
Впереди крутой волной.
 
 
Вместе с ними в тучах пыли
Шел и он в огонь и мрак,
Неизвестный по фамилии
Дальних плаваний моряк.
 

В целом, период с 1922 по 1933 год можно рассматривать как восстановление боевой готовности ограниченных корабельных сил в условиях значительного сокращения корабельного состава. К 1931 году, все что можно было восстановить, было восстановлено. Кроме этого было построено некоторое количество подводных лодок, небольших кораблей и катеров. Теперь встал вопрос, что делать с РККФ дальше? Оставить в виде нескольких соединений береговой охраны с несколькими представительскими кораблями или же развивать? А если развивать, то в какую сторону? Опять всплыли аргументы отшумевшей дискуссии «старой и новой» школ. Но к началу 30-х политическая ситуация в стране была уже совсем иной, чем в 20-х и середине 20-х. К этому времени Сталин и его команда прочно взяли власть в свои руки. Поэтому было очевидным, что окончательное решение, каким быть будущему флоту СССР будет принимать один человек – Сталин. А Сталина волновали уже иные вопросы– он осуществлял невиданную по масштабам и темпам индустриализацию огромной державы.

* * *

Еще в середине 20-х годов у И.В. Сталин выработался порядок проведение своих нечастых отпусков. Обычно, вначале, он ненадолго приезжал в Крым, а осле этого уже морем перебирался в Сочи.

Об одной из таких ранних плаваний существует анекдот, правдивость которого подтвердил В.М. Молотов в одной из бесед с поэтом Ф. Чуевым. Из рассказа В.М. Молотова: «Сталин все шутил, что он плыл из Ялты в Закавказье, в Сочи, на катере «Троцкий». И говорит, что кто-то его спросил: «Долго ты будешь ездить на Троцком?» Он мне рассказывал в 30-е годы. По иронии судьбы, Троцкий уезжал из Советского Союза на пароходе «Ильич». Летом 1929 года, будучи в отпуске, Сталин, как обычно начал с посещения Крыма, заехал и в Севастополь. Побывав на строящейся 35-й батарее. На батарее Сталин заслушал командование Черноморского флота о перспективах развития береговой обороны флота, начальников строительства, походил по стройке, поспрашивал рядовых строителей об их нуждах, трудностях и о работе. Спустя короткое время на батарею пришли новые заметно увеличенные оклады для строителей, улучшилось положение с питанием. В план строительства включили клуб и кинозал. То же самое было сделано и на строящейся однотипной 30-й береговой батарее.

И. Сталин и В. Молотов

Существует легенда, что, во время пребывания на батарее, Сталину предложили посмотреть орудийный залп, но он, узнав, сколько стоит орудийный выстрел, категорически отказался, сказав, что нечего тратить на воздух народные деньги. Но это только легенда, так как в это время строительство батареи было тогда в полном разгаре и ни о какой стрельбе еще не могло идти речи.

Затем Сталин, вместе с Орджоникидзе, прибыл на стоящей в Севастопольской бухте крейсер «Червона Украина» под командой Н.Н. Несвицкого, чтобы совершить на нем переход в Сочи. В плавании вождя сопровождали командующий МСЧМ В.М. Орлов и член реввоенсовета МСЧМ Г.С. Окунев. Во время перехода Сталин и Орджоникидзе наблюдали за маневрами разнородных сил флота. Известно, что во время пребывания на крейсере И.В. Сталин и Г.К. Орджоникидзе имели продолжительную беседу с командующим флотом В.М. Орловым и его заместителем, начальником политотдела Г.С. Окуневым о перспективах строительства ВМС.

К этому времени восстановление Черноморского флота в основном завершилось. И он представлял уже определенную силу. В его составе имелись 2 крейсера, 4 эсминца, 4 сторожевых корабля, 5 подводных лодок, 4 канонерские лодки, 6 торпедных катеров, ряд других мелких кораблей и вспомогательных судов. Однако МСЧМ все еще продолжали серьезно уступать военному флоту Турции, не говоря уже о флотах европейских держав.

Плавание «Червоной Украины» прошло успешно, и И.В. Сталин остался очень доволен всем увиденным и услышанным.

Вот как впоследствии вспоминал в своей книге «Накануне» о посещении Сталина крейсера служивший тогда вахтенным начальником на «Червоне Украине» Н.Г. Кузнецов: «Столь же необычный и неожиданный поход «Червоной Украины», вклинившийся в наши планы в самый разгар летней боевой подготовки, состоялся в июле 1929 года. Однажды намеченный выход в море на стрельбы и учения отменили. Командир отряда и командир корабля держали в тайне переговоры, состоявшиеся в штабе флота. Два-три дня спустя моряков крейсера, одетых по форме № 1, во все белое с головы до ног, построили на палубе. В глубине Южной бухты показался большой штабной катер. Когда он приблизился, мы увидели на нем И.В Сталина и Г.К. Орджоникидзе. Их сопровождали В.М. Орлов и Г.С. Окунев. Едва гости ступили на крейсер, он снялся с бочки и, быстро развернувшись, лег на Инкерманские створы. Шли неподалеку от берега. Предстояло сделать короткую остановку близ Мухалатки, где отдыхал К.Е. Ворошилов. Спущенный на воду катер доставил к нам Наркома обороны. Вместе с ним прибыла, помнится, дочка Орджоникидзе – девочка лет восьми-девяти. Ей, видимо, очень хотелось побывать на военном корабле. Быстро закончились деловые переговоры. Сфотографировавшись с командой корабля, К.Е. Ворошилов покинул «Червону Украину». Южные сумерки коротки. Скоро они сменились темнотой.

Только яркие крупные звезды освещали море и отодвигали горизонт. Мы прокладывали курс на Сочи прямо через перевал, как иногда выражаются черноморцы. Вскоре скрылись береговые огни Ялты и маяки Южного побережья Крыма. Наши гости, собравшись на мостике, наслаждались вечерней прохладой. И.В. Сталин и Г.К. Орджоникидзе были еще не старыми людьми. Оба были одеты в серые кителя. Григорий Константинович, помнится, прислонился к обвесу мостика и о чем-то рассказывал, живо, темпераментно, с грузинским акцентом, то и дело жестикулируя. И.В. Сталин часто набивал свою трубку и, как мне показалось, не затягиваясь, выпускал дым Смысл беседы высоких гостей остался для меня неведомым: не положено молодому командиру вмешиваться в разговоры большого начальства. Но мне думается, что даже столь короткое пребывание на корабле И.В. Сталина и Г.К. Орджоникидзе, ведавшего тогда тяжелой промышленностью, сыграло положительную роль в деле строительства флота. Лет шесть спустя, будучи командиром «Червоной Украины», я вновь встретился на этом корабле с Серго Орджоникидзе. Из разговора с ним убедился, что он хорошо знает планы строительства флота. Зрели они годами!

И.В. Сталин на крейсере Червона Украина с моряками 1929 г.

На корме корабля состоялся вечер флотской самодеятельности. Не без помощи «артистов» с других кораблей представление удалось, и, как нам показалось, все остались довольны…» Перед убытием с крейсера И.В. Сталин оставил в книге почетных посетителей корабля следующую запись: «Был на крейсере «Червона Украина». Присутствовал на вечере самодеятельности. Общее впечатление: замечательные люди, смелые, культурные товарищи, готовые на все ради нашего общего дела. Приятно иметь дело с такими товарищами. Приятно бороться с врагами в рядах таких бойцов. С такими товарищами можно победить весь мир эксплуататоров и угнетателей. Желаю вам успеха, друзья с «Червоной Украины»! И. Сталин 25 июля 1929 г.»

Как знать, возможно, что именно в эти дни у советского вождя, впервые вышедшего в море на боевом корабле, и зародилась мечта о будущем Большом флоте. При этом Сталин остался верен себе. Во время плавания он не только насаждался видами южного берега Крыма, но и принимал серьезные решения. Первым реальным результатом пребывания Сталина на крейсере стало назначение членом Реввоенсовета СССРО и начальником Морских Сил РККА В.М. Орлова. Не забыл Сталин и Г.С. Окунева, который одновременно с Орловым, был назначен помощником начальника Морских сил РККА по политчасти. Таким образом, в деле создания будущего флота Сталин решил сделать ставку на выходцев с Черного моря, которые произвели на вождя впечатление уровнем руководства флотом и своими рассуждениями о перспективах ВМФ. Насколько в этом выборе Сталин был прав, показало время.

Запись И.В. Сталина в книге почетных посетителей крейсера Червона Украина

Будучи на «Червоной Украине» Сталин был удивлен, когда узнал, что у моряков до сих пор нет боевого корабельного устава, который является основой основ боевой подготовки и введения реальных боевых действий. Поэтому по прибытию в Москву, он лично разобрался с этим вопросом. Как оказалось, поиску путей развития новых конкретных методов и форм борьбы на море серьезно мешала непрекращающаяся борьба различных теоретических концепций, взглядов и течений. Только после прямого вмешательства Сталина, в 1930 года был наконец-то создан первый Боевой устав Морских сил РККА, в котором был обобщен опыт подготовки соединений, частей и кораблей, а также учтены взгляды вероятных противников. Устав регламентировал боевую деятельность кораблей флота, морской авиации и частей береговой обороны и делал особый упор на взаимодействии и сосредоточенном использовании их в бою и операции. В уставе, ориентированном на реальные ограниченные силы, в основном прибрежного действия, предпочтение отдавалось активным формам вооруженной борьбы, стремлению даже оборонительные задачи выполнять путем решительного наступления.