Текст книги "Священная Книга Тота. Великие Арканы Таро. Абсолютные начала синтетической философии эзотеризма"

§ 2. О Божественном Макрокосмическом Сознании и Божественной Душе

«О слепая душа! Вооружись факелом мистерий, и в земной ночи ты откроешь твой сияющий Двойник, твою Небесную Душу. Следуй за этим Божественным Руководителем, и да будет Он твоим Гением! Ибо Он держит ключ к твоим существованиям, прошедшим и будущим».

Книга мертвых[394]394
  См.: Lepsius. «Das Totenbuch der alten Aegypter»[1288]1288
  «Древнеегипетская Книга мертвых» (нем.).


[Закрыть]. Berlin, 1842.


[Закрыть]

Индивидуальность есть основной принцип бытия существа человеческого; именно в утверждении своей индивидуальности и познании ее в разуме и состоит назначение человеческой жизни. Степень совершенства сознания человеком своей индивидуальности есть истинное и абсолютное мерило его собственного совершенства. Уходя в глубь своего существа, человек начинает сознавать обособленность своей сущности от мира феноменальной природы, постепенно сбрасывает с себя ярмо ее оков и торжествует над низменным чувством стадности[395]395
  Аристотель недаром заметил, что «человек есть животное стадное»; эту особенность человека удачно выразил скиф Анахарсис: «Чем большею толпой собираются люди, тем уши у них становятся длиннее».


[Закрыть]. Чем ближе подходит человек к своей цели, чем глубже проникает в недра своего духа, тем больше убеждается в том, что он есть часть Единого Целого, что он действительно связан со всем вне его лежащим миром. Человек осознает себя членом единой всемирной великой семьи, где каждый член ее, каков бы он ни был, что бы собой ни представлял, какими бы ни обладал способностями и наклонностями, одинаково имеет полную свободу жить и развиваться, исполнять свою миссию, решать свои задачи, стремиться к своей цели. Эта связь с Целым не только не тяготит человека, не только не связывает его движений, не только не лишает его свободы выискивать пути, самостоятельно выносить решения и предпринимать соответствующие усилия, не только не стесняет его индивидуальной свободы, – наоборот, именно из сознания грандиозности и целостности системы бесчисленного множества многообразных индивидуальностей он черпает силу для достижения цели.

«Гениальным следует назвать такого человека, который живет в сознательной связи с миром как целым. Гениальное есть вместе с тем и истинно-Божественное в человеке. Человек, который чувствует свою индивидуальность, чувствует себя и в других. Для него tat twam asi[396]396
  «Ты – это» – известная индуистская формула абсолютного единства.


[Закрыть] – не гипотеза, а действительность. Высший индивидуализм есть высочайший универсализм»[397]397
  Отто Вейнингер. «Пол и характер». Перев. под ред. А. Грена. М., 1909. С. 159.


[Закрыть].

В строгой гармонии с постижением мироздания человек познает свое собственное существо. Он убеждается с отчетливой непреложностью, что его собственная душа есть комплекс бесчисленного множества отдельных душ – элементов, бесконечно разнообразных как по силе жизненности, так и по стремлениям и взаимодействиям с другими, – он начинает сознавать все величие доктрины, согласно которой человек есть мир в миниатюре, есть микрокосм, и с благоговением, ставшим из безотчетного вполне осознанным, преклоняется пред девизом Дельфийского Посвящения: «Человек, познай себя – и ты познаешь богов и вселенную!» Осуществление этого идеала и представляет собой истинную цель всех человеческих исканий, всякого познания и всякой философии.

«Чрез Самость (Бога) возвысь свою самость (душу), потонувшую в океане мира, иди путем соединения, стремясь к полному самопознанию (Божественного) Единства»[398]398
  Шри Шанкара Ачарья. «Вивека-Чудамани», или «Сокровище Премудрости». Харьков, 1912. С. 6.


[Закрыть].

«Философия есть совместное познание Бога и самого себя»[399]399
  Блаж. Августин.


[Закрыть].

«Человеческая душа в состоянии все понять, так как она сама по себе всё: звездное небо и моральный закон – в корне своем совершенно одинаковы. Человек – единственное существо в природе, которое находится в известных отношениях ко всевозможным вещам в ней. Гениальный человек живет в состоянии всеобщего сознания, которое есть не что иное, как сознание Всеобщего. И в среднем человеке живет мировое Целое, но Оно никогда не доходит у него до творческого сознания. Один живет в активно-сознательной связи с Мировым Бытием, другой – в бессознательной пассивной. Гениальный человек – актуальный микрокосм, не гениальный человек – микрокосм потенциальный. Только гениальный человек совершенен. То, что есть в человеке человеческого (в Кантовском смысле), δυναµεί, как нечто возможное, живет в гениальном человеке в развитом состоянии, ένεργεία»[400]400
  Отто Вейнингер. Op. cit. С. 151–152.


[Закрыть].

«Человек, который верит, что он создан для прогресса и совершенства, смотрит иными глазами на себя и на мир, в котором живет. Эта великая истина вырывает душу его из бездны, в которую она была погружена, разбивает цепи, в которые была закована мысль»[401]401
  Вильям Чаннинг. «О самовоспитании». Речь, произнесенная при открытии Франклиновских курсов для рабочих в Бостоне, сентябрь 1838. Перев. П. А. Буланже. М., 1903. С. 150.


[Закрыть].

Итак, по мере эволюции человека идет одновременное развитие как сознания своей индивидуальности, так и сознания своей общности с мирозданием. Будучи одновременно целью, путем и импульсом движения, это чувство естественно не может не охватывать всего человеческого существа. Проникая повсюду, оно все свойства и качества его изменяет в самом их существе. Обособленность и отмежеванность от всего внешнего претворяются в ощущение ритма единой мировой жизни. Сомнения и разочарования, неполнота и ошибочность, неправда и дисгармония – все это начинает блекнуть, а затем и вовсе исчезает, подобно утреннему туману, тающему в лучах солнца. Это чувство целостности и единства всего носит в традиции имя космического сознания. С другой стороны, по мере эволюции человека растет также и сознание своего Я, своей личной индивидуальности. Оба эти сознания – космическое и индивидуальное – растут одновременно в бинерной зависимости, обусловливая и утверждая друг друга. Постольку, поскольку человек живет первым из них, он чувствует себя исполином, ибо, отождествляя себя с Целым, он тем самым приобщается к могуществу Целого; наоборот, замыкаясь в своей ограниченной личности, он сам начинает чувствовать себя ограниченным и ничтожным перед величием Целого. Именно в силу этого человек на всем пути своей эволюции обладает двойственным сознанием: ограниченности микрокосма и всемогущества Космического Целого.

«Я червь, я раб, я царь, я Бог»[402]402
  Державин.


[Закрыть].

«Свободное произволение не подвержено судьбе; мы имеем две души: посредством высшей мы освобождаемся от рока»[403]403
  «Liberum arbitrium non est sub fato, duas habemus animas, per superiorem a fato liberamus». – Ямвлих. «Mysteria». (Цит. по изд. 1613 г.).


[Закрыть].

«Только человек находится в противоречии с самим собой и с природой; существо самое развитое из всех организмов – и в то же время наиболее неразвитое в своем новом назначении. Он представляет, следовательно, два мира, и в этом сказывается мнимая двойственность его существа»[404]404
  Гердер.


[Закрыть].

Бинер космического сознания и чувства личности целиком лежит в мире феноменальном; изменяясь во времени, т. е. совершенствуясь по мере эволюции человека, они по самой природе своей не могут не относиться к миру времени и меры. С другой стороны, являясь идеями, они совокупностью своих конкретных состояний очерчивают свои ноуменальные прототипы – принципы. Как чувство личности и обособленности есть феноменальное порождение принципа индивидуальности, так космическое сознание есть стремление выразить ноуменальный принцип, ипостась духа, – Божественное сознание, или Божественную Душу. Индивидуальность, как начало, утверждающее самобытность монады и отмежеванность ее от Целого, представляет собой лишь один член бинера, который не может не иметь гармонирующего с ним равного и противоположного начала. Таким началом и является присущее монаде Божественное Сознание, т. е. ощущение своей связи с Целым и своего места в Нем. Вначале оба эти принципа наличествуют лишь как абстрактные потенции монады; цель бытия сознания человека Мира Проявленного и состоит в том, чтобы постепенно претворить эти абстрактные потенции в утвержденные категории монады. Достижение этой конечной цели есть венец всех усилий человеческого духа.

§ 3. Об эволюции познания и чувстве синтеза

Познание внешнего мира осуществляется началом разума; эволюционируя в гармонии с развитием человека, разум своей собственной силой управляет ходом своего совершенствования и утверждает отдельные его этапы. Сначала на основании простейших наблюдений мы создаем или заимствуем от других людей формы мышления, т. е. мы вырабатываем саму технику мышления. Затем мы устанавливаем ряд условных – относительных вообще, но абсолютных для данной степени развития – тезисов и принципов, составляющих как начала нашей логики, так и общие шаблоны и мерила. Потом мы начинаем подвергать переоценке все явления и феномены воспринимаемого нами мира, сравнивая их с шаблонами, определяя их различие и устанавливая их причинную зависимость. Но вот наступает момент, когда вновь воспринятый нами феномен оказывается несоизмеримым с установленными нами шаблонами. Первое время человек, в силу свойственной ему консервативности не решаясь приступить к переоценке самих шаблонов, попросту игнорирует несоизмеримые с ними явления, как nul et non avenus[405]405
  Нуль и ничего более (лат.).


[Закрыть]. Но вот, наконец, приходит пора, когда масса накопившихся несоизмеримых с шаблонами феноменов начинает все более тяготить человека. Эволюционируя, он все чаще на них наталкивается; сомнения в непогрешимости шаблонов все более растут и рано или поздно приводят к сознанию неотложной необходимости эти шаблоны переделать. Наступает новый период эволюции, где происходит то же и вновь приводит к переделке шаблонов, к созданию их заново. Отсюда явствует, что, изучая ноуменальный мир, человек должен обладать весьма эластичным сознанием. Он должен все время твердо памятовать, что образы и формы его восприятия суть не более как совершенно условные этапы его мышления, что все эти формы необходимы лишь для него самого, только в нем существуют в действительности, и то лишь в данный момент и при данных обстоятельствах. Сказанное может быть сформулировано законом: путь постижения человека попеременно делится на участки, из которых каждый в свою очередь разделяется на два: первый – это изучение феноменов по шаблонам, второй – выработка шаблонов по феноменам. Постигая область трансцендентального, человек прежде всего должен быть готовым во всякий данный момент изменить самые основания, на которых до сих пор зиждилось его мышление; если он действительно хочет постигать вечность и бесконечность, он должен опираться лишь на свой собственный дух. Не только явления и восприятия внешнего мира, но и разум с его принципами, более того, самые основы его логики для него все время должны представляться величинами совершенно условными, лишенными абсолютной незыблемости и нужными ему лишь постольку, поскольку они в данный момент облегчают дальнейшее постижение. Всякий раз, как только они перестают полностью его поддерживать, т. е. начинают в том или ином оказывать не помощь, а сопротивление, он должен тотчас же их бросить, притом без всякого сожаления, и заняться выработкой более совершенных.

«Без помощи чувств мы никогда не сможем подняться к высшим познаниям, ибо в зрелище материального мира мы бы не смогли тогда даже предположить существование мира нематериального и невидимого»[406]406
  Philo. «De Somniis», I.


[Закрыть].

«Мудрый служит внутреннему, а не внешнему; он отвергает объективное и держится субъективного»[407]407
  Лао-Цзы. – Из: «The Sayings of Lao-Tse». («Wisdom of the East» Series)[1289]1289
  «Изречения Лао-Цзы». Серия «Мудрость Востока» (англ.).


[Закрыть].


[Закрыть].

В мире нет ничего случайного, как нет и действия, которое бы не вызывало определенных последствий и само бы не было обусловлено определенными причинами. Весь мир в целом, как и в частях, одинаково подчинен принципу сохранения энергии, т. е. постоянству суммы энергий кинетической и потенциальной. Будучи бесспорным на физическом плане, этот закон одинаково справедлив и для всех высших планов, как и для всякой деятельности человеческого духа, относящейся к Миру Божественному. Никогда и ничто не дается даром, всякий результат есть лишь эквивалент затраченных усилий, как и никакое усилие не пропадает, не вызвав эквивалентных последствий. Безмерность мощи, безграничность возможностей, бесконечность форм, видов и степеней усилий человека проистекает из того, что с самого начала его космической жизни в искру духа его была заложена бесконечная сила. Всякий аспект бесконечности есть тоже бесконечность; вот почему, как ни велики задачи, лежащие пред человеком, как ни громаден и тягостен путь его, все равно его успех обеспечен, так как в искру его духа в самый момент ее рождения была заложена потенциальная возможность достижения. Эволюция человека и состоит в том, чтобы постепенно, сознательно и активно утверждать в реальности заложенные в него возможности. Человек должен твердо усвоить, что единственной возможностью, единственным залогом достижения является энергия его собственного духа; всегда и во всем он должен опираться лишь на самого себя, памятуя, что из внешнего мира он может воспринять лишь материал, запечатлевающий его волю и мысль, но что сам по себе этот материал всегда инертен и в принципе не способен оказать ему активную помощь в достижении победы. «Чтобы делать золото, надо иметь золото», – гласит великий девиз посвящения, и золото, которое надо иметь, – это энергия духа, его безграничные возможности, которые он должен уметь вызывать к активной деятельности.

Во время нормальной жизни, обыкновенной работы, будучи погружен в обыкновенные мысли, ощущения и переживания, человек пользуется лишь тем, что непосредственно дается восприятиями, свойственными его физическому существованию. Предоставленный самому себе, человек пользуется прежде всего своими физическими ощущениями, с их помощью создавая себе логику и технику мышления, и, основываясь именно на них, он начинает изучать окружающий его внешний мир. Весь позитивизм есть не что иное, как стремление все понять и все объяснить посредством применения простейших форм восприятия человеческого существа. Такой метод необычайно ценен, так как он заставляет умолкнуть голос сомнения в достоверности воспринятого, ибо человек в любой данный момент может вновь продемонстрировать каждый свой опыт и передать другому человеку систему своих логических построений.

«Наш дух должен быть питаем вначале земными знаниями, прежде чем питаться наукой более высокой, так же как наше тело должно быть питаемо молоком, раньше чем оно будет в состоянии воспринимать ~вещества более существенные~»[408]408
  Philo. «De Congressu quaerendae eruditionis gratia»[1290]1290
  «О благом согласии четверых видов разумения» (лат.).


[Закрыть].


[Закрыть].

Все восприятия высших сторон человеческого духа строго индивидуальны как по своей внутренней сущности, так и по внешней форме. Более того, ничто так рельефно не обрисовывает истинную индивидуальность человека, как наиболее рафинированные изначальные формы интуитивного познания; только их посредством человек получает возможность впервые почувствовать те тональности его «есмь», которые, подобно граням алмаза, дают искре Космического Духа блеск независимого личного бытия. Отсюда становится вполне понятным, что сведения, почерпнутые интуитивно, никогда и ни при каких условиях не могут быть во всей их целостности переданы другим. Сколь бы ни был высок в глазах ученика авторитет его учителя, он не может в то же время не сознавать, что его собственные восприятия имеют одному ему присущие качества, имеют собственную индивидуальную окраску. Этим и объясняется общеизвестный в традиции закон, согласно которому все сверхфизические восприятия никогда не передаются Учителем ученику; ему открываются только отдельные принципы, почерпнутые этим путем, и лишь непосредственным чувствованием~ может ученик воспринять их истинность, но ему никогда не открывается сам путь их обнаружения и способ, которым они были получены.

«Чем глубже будет проникать адепт в невещественную сферу, чем ближе подойдет он к Неисповедимому Бытию, само созерцание Которого приносит неизреченную радость, тем менее будет он способен сообщить об этом другим, ибо Истина, являясь ему в формах Чистого Разума, универсальных и абсолютных, никогда не сможет быть заключена в формы разума или чувствительности~, которые он пожелает дать ей. Много мистиков заблудились в этом, и так как они недостаточно глубоко исследовали тройное видоизменение своего существа и не познали тайного состава человеческого кватернера, то им не был известен способ, которым совершается превращение идей, в прогрессии как восходящей, так и нисходящей. Беспрестанно, таким образом, смешивая разум с мыслящей способностью и не делая различия между результатами приложения своей воли, поскольку она действовала в том или другом из этих видоизменений, они часто показывали обратное тому, что желали показать, и из пророков, каковыми могли быть, становились просто духовидцами»[409]409
  Пифагор. «Золотые стихи». – По: Fabre d’Olivet. «Les vers d’orés de Pythagore explique et traduits pour la premiere fois en vers eumolpiques français»[1291]1291
  «Золотые стихи Пифагора, впервые переложенные на французский (с комментариями)» (франц.).


[Закрыть]. 1813, in-8/o. Reimprime en 1891, feuilleton du Voile d’Isis; et en 1906, avec la traduction de Dacier. Vol. in-8/o.


[Закрыть].

Чисто позитивное изучение способно вести человека лишь до известных пределов. Переходя от наблюдений отдельных фактов к гипотезам, долженствующим объяснить или хотя бы объединить в некоторую систему все доныне известное, человек уже тем самым вводит в технику своего мышления новый вид восприятия – чувство синтеза. Простейшие элементарные восприятия не дают человеку возможности осознаваемым образом ощутить свою индивидуальность; хотя в действительности они и воспринимаются различно различными людьми, но в то же время никакой человек не может сравнить свое восприятие с восприятием другого человека и найти между ними различие. Индивидуальность восприятия одного и того же элемента различными людьми, скрываясь не только за выражением в слове, но и за самой идеей, которая может быть тождественной, заключается в необычайно тонких, неуловимых тональностях, подчас способных обнаружить свое бытие лишь впоследствии, вызывая при одинаковости всех условий различные ассоциации. Восприятия более сложные являются обобщениями или выводами из элементарных; они всегда несут в себе элемент индивидуальности, ибо так называемое «чувство синтеза», т. е. сама способность обобщения, у различных людей различно. Всякое обобщение, всякий синтез рождается лишь тогда, когда человек начинает видеть общность в многообразии. Каждый простой элемент своими категориями утверждается не только сам по себе в своей собственной сущности, но, вместе с тем, через наличие качеств общего вида присоединяется к общей экономии природы, благодаря чему является возможность исследовать его соотношения с теми факторами, которые более всего к нему тяготеют. Утверждение категории общего вида, сначала априори, а затем в каждом отдельном конкретном случае, по отношению к отдельному простому элементу есть истинное творчество и предвосхищение конечного результата, ибо все дальнейшее есть уже расширение отдельных сведений по установленным началам познания.

«Наука возникает вследствие открытия тождества среди различия»[410]410
  Стэнли Джевонс. «Основы науки». С. 1.


[Закрыть].

«Способность к философии состоит именно в том, в чем ее полагал Платон: в познании единства во множественности и множественности в единстве»[411]411
  Шопенгауэр. «Мир как воля и представление». I, § 15.


[Закрыть].

Возникновение чувства синтеза есть резкий перелом самой сущности человеческого познания. Человек перестает ограничиваться изучением отдельных элементов, у него рождается сознание необходимости мышления другого рода и восприятия по другим формам. Он начинает стремиться к тому, чтобы при всяком новом постижении предугадать, как бы предвосхитить те взаимоотношения, которые познаваемое может теперь иметь с усвоенным ранее, – и это есть первая ступень всех восприятий высшего порядка. Он уходит вглубь своего «Я», анализирует все им воспринятое под различными углами зрения, заставляет деятельно вибрировать бывшие дотоле инертными стороны его души, в нем зарождается дар гениальности, дар предвидения будущих событий и последующих взаимоотношений, и на основании этих восприятий он и создает свое синтетическое мышление.

«Человек тем более гениален, чем большее значение имеют для него все вещи»[412]412
  Отто Вейнингер. Op. cit. С. 109.


[Закрыть].

«Интеллектуальная культура состоит главным образом не в том, как многие думают, чтобы увеличить свои познания, хотя это и важно, а в том, чтобы образовать такую силу мысли, которая могла бы быть свободно обращена на те предметы, о которых нам нужно составить известное представление. Сила эта обнаруживается в сосредоточении внимания, в точном, всепроникающем наблюдении, в разложении сложного на составные части, в том, чтобы наблюдать причины известных последствий, в том, чтобы подмечать самые тонкие различия и сходства между предметами, в том, чтобы читать будущее по настоящему, и в особенности в том, чтобы из единичных фактов научиться познавать общие законы или общемировую истину. Эта особенность ума – способность к более широким взглядам на вещи – и образует то, что называют философским умом»[413]413
  Вильям Чаннинг. Op. cit. С. 129–130.


[Закрыть].

Если способности человека ограничены, он на этом пути своем рано или поздно наталкивается на такие препятствия, преодолеть которые оказывается не в состоянии. Способность обобщения и синтеза как бы исчерпывает свою силу, и воспринимаемое вновь начинает дисгармонировать с воспринятым ранее; постижение теряет свою стройность, элемент случайности начинает все более доминировать, а посему многое начатое оказывается незавершенным. Но если человек сумеет найти опору в себе самом, сумеет постоянно пользоваться тем абсолютным критерием, каким является его дух, тогда в нем раскрывается наконец великий дар соединять воедино оба вида познания – познание позитивное и познание синтетическое. Сознание духа не только начинает давать ему общие принципы работы, но и указывает наиболее целесообразную технику пользования сверхфизическими восприятиями. То, что раньше человеку давалось таким огромным напряжением, то, что черпал он с такой болезненностью, делается для него доступным ежечасно, когда он пожелает, без особых усилий. В человеке рождается чувство системы, в нем начинает чувствоваться школа, всякая беспорядочность исчезает бесследно, и в самых безоблачных воспарениях духа он научается идти строго определенным, ясным и сознательным путем. Одно из определений магии гласит: магия – это искусство развития в себе гениальности. Человек начинает синтетично мыслить только тогда, когда отрешается от условностей, и чем выше синтез, тем более совершенным должно быть это отрешение. Всякий ученик Царственной Науки должен прежде всего научиться великому искусству управлять этим отрешением и его контролировать, при необходимости увеличивая до максимума или, напротив, сводя к минимуму, когда в нем больше нет нужды. Как погрузившийся в свои работы ученый почти всегда становится чудаком и полуманьяком, так адепт, безмерно более удаляющийся иногда от мира, в обыденное время представляется окружающим вполне нормальным.

«Познавший высшее не избегает сношений с миром, но и не стремится к нему; он принимает то, что происходит, как должное. “Пребывая во всем, Я бездействую”, – тот, кто поступает согласно этому, что бы ни происходило вокруг, пребывает в вечном бездействии. Он не неподвижен, хотя и стоит на одном месте; он не движется, хотя и идет; он исполнен покоя, хотя глубоко погружен в треволнения мира; он бездействует, хотя олицетворяет неутомимую деятельность»[414]414
  Йогавасиштха.


[Закрыть].

Из жизни в жизнь, из одного воплощения в другое, человек волею судеб должен сызнова проходить все этапы своего развития. Следуя зигзагообразной траектории своей эволюции, человек в каждом отдельном ее звене выполняет в синтетичной форме всю работу, которая была проделана в звеньях предыдущих. Он как бы возобновляет в своей памяти опыт предыдущих воплощений и, развиваясь с несравненно большей скоростью, успевает в короткое время пережить то, на что раньше ему бы потребовались целые тысячелетия. Биогенетический закон, установленный Геккелем в отношении материи, представляет собой частный случай этого общего закона. Когда человек рождается к новой жизни, его душа не есть tabula rasa[415]415
  Чистый лист (букв. «чистая доска») (лат).


[Закрыть]. В ней запечатлен глубокий след ее прошлых жизней, и этот след есть сознание опыта. Если человек в былые времена уже достиг высокой степени развития, если его душа в одной из прежних жизней восприяла благодать посвящения, то что бы ни случилось с ним потом, как бы ни была тяжка для него наступившая Кали-Юга, след былого величия неуничтожим. Даже в частной жизни, как бы ни старался человек скрыть или, напротив, преувеличить свое значение, свое образование, свой ум, они всегда будут чувствоваться окружающими; он может забыть все сведения, полученные им в юношеском возрасте, но все же более глубинные знания, им почерпнутые, всегда и неизменно чувствуются сами собой. Если непреложность этого принципа сравнительно наглядна на материале преходящих знаний, то по отношению к Знанию Царственному его действие сказывается во всей своей полноте. Чувство синтеза есть истинное мерило совершенства человеческого духа, и именно в наличии его сказывается былое величие души человеческой. Во время самого глубокого падения своего человек, бывший когда-то адептом Царственной Науки, забывший теперь все свои познания, распыливший самоё сознание своего былого величия, все же сохраняет во всей полноте способность широко и глубоко мыслить. Если сам человек никогда не поднимался высоко, то он не будет способен усвоить принципы Синтетической Науки, как бы ни был велик его учитель и сколько бы труда он на это ни положил, ибо обычный человек всегда мыслит образами, конкретными фактами и элементарными умозаключениями.

«У первобытных и низших рас (нет надобности их отыскивать среди настоящих дикарей, так как представители низших слоев европейских обществ подобны первобытным существам) можно всегда констатировать большую или меньшую неспособность рассуждать, т. е. ассоциировать в мозгу идеи, чтобы их сравнивать и замечать их сходства и различия, – или слова, служащие их знаками, с идеями, произведенными реальными ощущениями. Из этой неспособности рассуждать проистекает большое легковерие и полное отсутствие критической мысли. У высшего существа, напротив, способность ассоциировать идеи и делать из них умозаключения очень велика, критическая мысль и способность к точному мышлению высоко развиты»[416]416
  Густав Лебон. «Психология народов и масс». Перев. с франц. А. Фридмана и Э. Пименовой. СПб., 1896. С. 27.


[Закрыть].

«Нетрудно заметить, что люди делятся на два типа, два разряда: один вечно занимается подробностями, а другой пользуется этими фактами как основаниями для познания более широкой, высшей истины. Последних называют философами. …Одним словом, один человек видит всё как бы разбитым на части, в то время как другой стремится открыть гармонию, связь, единство всего»[417]417
  Вильям Чаннинг. Op. cit. С. 130–131.


[Закрыть].

Сознание воплощенного человека имеет вполне определенную глубину. Он никогда не способен одновременно думать о высшем и о низшем. Подчиняясь принципу «теории трех тел», для суждения о высоком человек должен волей-неволей устанавливать иные элементы мышления, чем при обыкновенных мыслях. Чем возвышенней, чем универсальней проблема, тем универсальней должен быть и тот масштабный модуль, с которым человек к ней подходит; при суждении о Первоверховных Принципах у человека сами элементы его мышления представляются весьма сложными и возвышенными комплексами представлений. Человек неразвитый никогда и ни при каких условиях не может подняться до такого мышления; при всякой попытке сделать это он теряет почву под собой, и эти сложные элементы становятся для него безжизненными формами, лишенными смысла, значения и глубины; наоборот, человек, получивший некогда Посвящение, легко и свободно меняет масштаб своего мышления и потому легко вновь приобщается к Синтетическому учению.