Текст книги "Тайна сабаев"

Ещё не было такого случая, чтобы Ярк не взошёл на небе, поэтому сумерки, как и в конце всех предыдущих ночей, начали постепенно таять, хотя, возможно, где-то на равнине в это время давно уже вовсю разгорелся день. Согревшиеся и дремавшие до этого апшелоки зашевелились и нехотя начали собираться в путь. Все уже знали, чем кончилась схватка с гуабонгами, и призывы о помощи к Маре слышались то здесь, то там. Никому не хотелось повстречаться с грозным врагом ещё раз. Однако мысль о том, что вражеское племя где-то здесь неподалёку, в этих горах, тревожила души, и сборы проходили почти в полной тишине, каждый с тревогой думал о будущем. Изредка тишина только нарушалась выкриками Холдона, отдававшего распоряжения, да шумом разыгравшихся детей, которых тут же приструнивали их матери. Вскоре всё было готово для продвижения дальше.

– И в какую сторону нам теперь идти? – спросил Мбира Ллой. – Над нашими головами только скалы.

– Вчера мы решили, что пойдём туда, – рука старого гура указала в правую сторону от грота.

– А почему не в другую? Может быть, эта узкая расщелина выведет нас туда, откуда мы пришли.

Мбир почесал свою седую грудь и тяжело вздохнул.

– Ты говоришь так, как моя Сея. Она считает, что мы все зря пытаемся перейти горы, а за ними якобы край Земли. Моя элоя даже будет рада, если мы вернёмся. Она не хочет увидеть край, он её пугает. Но Сея – вара, а мы с тобой, Ллой, – гуры и воины, страх – это не для нас, верно? Холдон вчера ещё засветло послал разведать дорогу Дейба. Тот вернулся незадолго до вашего появления. Так вот Дейб говорит, что расщелина петляет, но потом всё же поворачивает в сторону от Хавоя. Дальше этого поворота он идти не решился. Что бы нас ни ждало за этим поворотом, мы пойдём вперёд – так решили все гуры.

Ллой задумался, отчего его покатый лоб наморщился.

– Как ты думаешь, Мбир, что находится за краем земли, если всё же твоя Сея окажется права, и мы в него упрёмся?

Старый охотник сморщился.

– Поверить словам вары – это не уважать в себе гура. Я не верю ни в какой край Земли. Кто его видел, скажи? Может быть, Мара о нём говорила? Нет, не говорила. Значит, его нет!

– Но он должен быть, ведь всё кончается, и поле, и лес, даже у реки два берега. У всего есть начало и есть конец. У этих гор тоже должен быть конец. А что за ним?

– А за ним будут лежать благодатные земли, вот что, – Мбир похлопал Ллоя по плечу и улыбнулся ему. Слова охотника вселили уверенность в душу гуабонга, куда уже начали закрадываться сомнения. Однако вопрос о начале и конце всего сущего не давал ему покоя.

– Но где-то ведь должен лежать конец Земли!

– А кто говорит, что его нет, этого конца? Конечно, он есть, но только где-нибудь в другой стороне. Спросил бы у Мары, если тебя интересует, где это. Пойдём, все уже вышли из укрытия. Не думай, обри, о конце, лучше думай о начале, начале нашей новой жизни, вот что я хочу тебе сказать. Посмотри, как веселы наши сабаи, а их носы чуют куда лучше наших. Если б они учуяли недоброе, разве вели б себя так?

– Тоже верно, – согласился Ллой. Он не сводил глаз с отдохнувших и резвящихся сабаев, и вопрос о крае Земли исчез из его головы сам собой. Однако как только он и Мбир присоединились к соплеменникам, поведение Локо, Джу и всего их выводка резко изменилось. Сабаи вдруг все встревожились, молодняк прекратил свои игры и так же, как их родители, замер, расставив в стороны ноги и навострив уши. Двое из выводка даже начали поскуливать, будто их обуял страх.

– Что это с ними? – Ллой первым заметил перемену в поведении животных, он толкнул Мбира в спину. Старый охотник обернулся и с интересом, а потом с тревогой посмотрел на сабаев.

– Может быть, они учуяли зверя? Хотя какой зверь? Здесь же всё видать, зверю спрятаться некуда. Если кто и прячется высоко над нами, то он неопасен. Если только это не гуабонги, – Мбир задрал голову.

– Сабаи ведут себя не так, как всегда, разве ты не видишь? Был бы кто над нами, они б все туда и смотрели. Никогда ещё не видел, чтобы зверь так себя вёл.

Обратили на необычное поведение сабаев и остальные. Весь род замер в ожидании чего-то. Однако вокруг всё было тихо, как и прежде, даже ещё тише, потому что умолкли стрилы, парящие в вышине.

– Как тихо, – прошептала одна из вар, и её слова услышали все. Никто не решился, кроме одной смелой вары, нарушить гнетущей тишины, все замерли. И тут началось. Началось что-то непонятное, а потому пугающее. Откуда-то из-под ног донёсся слабый рокот, он усилился эхом, отражённым от высоких вертикальных стен расщелины. Казалось, будто окружавший апшелоков воздух заколебался, словно кто-то огромный быстро, быстро втягивал его в себя и выдыхал. Сабаи заметались, прижав уши, и тем самым вывели своих хозяев из оцепенения.

– Это Хавой! – выкрикнул кто-то из гуров. – Он нашёл нас!

После этих слов никто уже не сомневался, кому принадлежит частое и сильное дыхание.

Холдон пытался казаться спокойным, ему не хотелось, чтобы создалась паника, но когда каменный пол под ногами дрогнул, и когда всем на головы сверху посыпались мелкие куски породы, ужас охватил и его. Апшелоки бросились в разные от своего ночного убежища стороны.

– Стойте! Сюда! Там Хавой! – кричал вождь в спины своим соплеменникам, бросившимся бежать в том направлении, откуда недавно все они пришли.

– Назад! Все уходим туда!

Часть рода уже бежала по узкой расщелине то ли наугад, то ли интуитивно в сторону, противоположную той, откуда тянул к апшелокам свои лапы злой Хавой. Ллой тоже был испуган, как и остальные. Он подхватил на руки Нъяма и побежал, выронив дубину и патруг, даже этого не заметив. Рядом с ним бежала, бросив свой тюк, Ула.

– Хавой! Хавой! – твердила она. – Он настиг нас!

Ллой, хоть и боялся Хавоя не меньше остальных, понимал, что на него как на гура сейчас легла огромная ответственность за свою хлою. Он сейчас думал только об Уле и Нъяме. Старик Мбир и Сея остались где-то позади, но должны были сами о себе позаботиться. Сверху на головы бегущим апшелокам сыпались мелкие камни и пыль. Вдруг позади Ллоя что-то грохнулось, отчего земля под ногами ещё больше затряслась. Предсмертный крик какой-то вары оборвался резко после того, как опять что-то упало. «Камни!» – мелькнуло в голове гуабонга. На бегу он поднял вверх взгляд, и вовремя. Большой обломок скалы отделился от вертикальной стены и полетел вниз на бегущих апшелоков. Ллою показалось, что тяжёлый камень медленно опускается, словно под ним какая-то сила не даёт ему рухнуть с высоты со всей своей мощью. Это медленное падение обломка позволило гуабонгу остановиться самому и удержать Улу. Бежавшие позади сородичи наталкивались на него, как на стену. Но гуабонг стоял на ногах крепко и не дал себя свалить. Как только Ллой с Нъямом на руках и Ула остановились, время, замедлившее свой бег, опять рванулось вперёд. Огромный камень обрушился на головы бегущих в панике вар, гуров и детей, подняв столбы пыли. Все они расстались с жизнями так быстро, что даже не успели издать ни звука. Зато оставшиеся в живых вары начали кричать так, как не кричали никогда. Расщелина переполнилась грохотом от падения камней, рокотом, исходящим из самой горы, криками апшелоков и ужасом. Узкий проход между двумя каменными стенами извивался, как ползущий душитель бо, и несчастные двуногие бежали по нему, сами не зная куда. Рокот, переросший в сплошной гул, нарастал, тряска усиливалась. Всё чаще и чаще огромные камни срывались вниз, погребая под собой несчастных апшелоков, надеявшихся только ещё недавно на лучшую жизнь. Однако вот как всё обернулось. Вместо привольной жизни, которую им обещала Мара, они встретились с ужасной смертью. Видимо, праматерь оказалась бессильной перед всемогущим Хавоем, иначе бы не позволила сотворить со своими обри такое. Однако никому из рода сабаев в эти ужасные минуты некогда было рассуждать о противостоянии добра и зла, все думали только о спасении собственных жизней и жизней своих близких. После долгого непрерывного бега впереди у обезумевших апшелоков забрезжила надежда. Казавшаяся до этого бесконечной расщелина-западня кончалась. Две её возвышавшиеся чуть ли не до небес стены резко обрывались. Если дальше находился край Земли, он никого уже не пугал – во всяком случае, там, рядом с ним, не было отвесных скал, с которых сыпалась на головы смерть. Именно там, впереди, виделось спасение, возможно, только временное, потому что Хавой продолжал раскачивать гору, желая чтобы ни один апшелок не смог остаться в живых.

Ллой бежал со своим обри на одной руке, прикрывая ему голову от сыпавшихся сверху камней другой. Запыхавшаяся Ула держалась за очигу своего бакара и передвигала ноги из последних сил. Ей тоже виделось впереди спасение, и она благодарила про себя Мару уже за то, что и Нъям, и Ллой, как и она сама, пока ещё живы. Ещё бы праматерь сохранила жизни одеру и ётэ, тогда бы уже никакое будущее, пусть даже самое суровое, её бы не устрашило.

Расщелина кончилась внезапно и вывела спасшихся апшелоков на довольно большое плато, над которым впереди за лощиной опять возвышалась стена гор, хотя и не таких уже высоких – несущиеся по небу чёрные тучи не касались их вершин. Выбежав на открытое пространство, апшелоки озирались, не веря в собственное спасение. Ллой, как и остальные, оглядывался по сторонам, позади него темнела узкая тёмная расщелина. Там среди пыли ещё мелькали тела, а на них продолжали сыпаться камни.

Ула тоже смотрела в ту сторону.

– Одер! Ётэ! – вырвался у неё из груди то ли крик, то ли стон. – Их обоих убил Хавой!

Ллой ликовал, что его хлоя спасена, но крик Улы что-то встряхнул в его грубой душе. Он молча передал Нъяма своей варе и побежал туда, где пытались спасти свои жизни сородичи-сабаи.

– Стой! Ты куда?! – истошно завопила Ула и хотела уже броситься вслед, но удержалась. Однако правильнее сказать, удержали её руки малыша, вцепившиеся в её плечи. Она стояла и смотрела на удалявшуюся широкую спину своего бакара, пока тот не скрылся в пылевом облаке. Вара стояла и смотрела на эту пыль, не реагируя ни на продолжавшуюся тряску, ни на мечущихся вокруг неё сородичей, спасшихся вместе с ней и выбравшихся из ада уже после. Она встрепенулась, когда увидела Ллоя с двумя детьми на руках и рванулась к нему, но тот, оставив малышей и подтолкнув их вперёд, опять скрылся за пыльной завесой. Ллой появился ещё раз, вынося на руках израненную вару, но он исчез так же быстро, как и появился. Рядом с Улой стояли Дейб и Коч, молча наблюдавшие за действом. Оба гура что-то шептали, возможно, это были слова благодарности Маре за то, что та спасла их жизни. В Уле взыграло чувство обиды за собственного бакара, она повернулась к охотникам и гневно выкрикнула:

– Что стоите, будто вы и не гуры вовсе?! Там, впереди, умирают наши сородичи: наши одеры и ётэ, наши обри! С кем вы останетесь, если все они погибнут? Мой Ллой – гуабонг, но он больше вас думает об апшелоках! Он сабай, и спасает сабаев! Он – настоящий гур, а не вы!

Коч уже хотел наброситься на безумную вару, посмевшую оскорбить его, но рука Дейба его удержала.

Остановись, Коч, эта вара права. Какие же мы с тобой гуры, если можем спокойно смотреть, как гибнут наши сородичи. Там идёт схватка с самим Хавоем, и наш с тобой долг вырвать из его лап тех, с кем роднит нас наша кровь!

Дейб бросился вперёд и скрылся в пыли. Коч ещё чуть постоял, не сводя глаз с Улы, потом подошёл к ней, потрепал по щеке Нъяма и побежал к расщелине вслед за творцом живой стены. Глядя на Коча с Дейбом, и остальные спасшиеся гуры вырвались из объятий своих вар, они тоже ринулись на спасение сородичей.

Шло время, Хавой не собирался отступать, но, невзирая на все его злобные нападки, гуры выводили на плато одного за другим уцелевших. Сабаи то выбегали вместе с ними, то скрывались в пыли. Казалось, этих зверей совсем покинул страх, и в ужасной неразберихе, и в непроглядном хаосе они старались вывести заплутавшихся и обезумевших хозяев на открытое место.

…На продолжавшем трястись плато собрались уцелевшие апшелоки. Все они глядели друг на друга, пытаясь оценить потери. Хавой убил многих, среди них был и Холдон со своей Хоху – один упавший камень накрыл сразу их обоих, были вары с детьми, юбуры, и охотники не досчитались кое-кого из своих. Ула с комом в горле пыталась осознать тяжесть потерь. Ей не хотелось верить, что она лишилась не только многих своих сородичей, но и самых близких ей апшелоков – Ллоя, одера и ётэ. Уже давно никто не выходил из ужасной расщелины, из сабаев только Джу и один из её щенков крутились тут среди живых. Локо и остальная часть выводка, видимо, погибли под градом камней. Вара почувствовала чью-то руку у себя на плече – это был Дейб. Его запылённое лицо было печальным, а некогда чёрные волосы казались седыми от пыли, как у мамоша.

– Мне тоже очень жаль Ллоя, и Мбира, и Сею, – тихо сказал гур. И от его слов, отнявших у неё надежду, по щекам Улы потекли слёзы, промывая на них две чистые дорожки.

– Положись на меня и не бойся за своё будущее, – проговорил нежным голосом Дейб. – Я возьму на себя заботу о тебе и твоём обри. Я так и заявлю перед всем родом. Жаль Холдона – всё же он был сильным и справедливым вождём. А как он любил разглядывать мою живую стену, и его Хоху тоже любила это делать. Если бы Ллой не погиб, лучшего вождя, чем он, сабаям и не нужно. Я бы сказал своё слово гурам: Ллоя – в вожди! Но это если бы он остался в живых. Видимо, Маре было угодно, чтобы Хавой его одолел. Я бы… – Дейб хотел ещё что-то сказать, но резко замолчал. У Улы перед глазами стояла сплошная пелена, она почти не слышала Дейба, но, когда он замолчал, что-то в ней ёкнуло. И тут, хой Маре, среди чёрных туч будто пробились лучи Ярка и обожгли её! Из пыльной непроницаемой стены, будто из небесного облака под грозный божественный гром появился Ллой. Он поддерживал её одера Мбира, который почти висел на его плече, а рядом с ними шагал какой-то гордой поступью сабай Локо. Ула бросилась вперёд, забыв о том, что Хавой трясёт гору, и с неё ещё продолжают сыпаться камни. Ллой прибавил шаг, чтобы побыстрее покинуть опасную зону и не позволить своей обезумевшей от счастья варе войти в неё снова с Нъямом на руках. Мбир тоже понял порыв бакара своей обри и сделал отчаянную попытку поторопиться. Все четверо крепко обнялись, Нъям чмокал по очереди губами взрослых и что-то пытался сказать, но вырывался из него только бессвязный лепет. Где-то рядом сыпались камни, гора грохотала и тряслась под ногами, но объединившаяся вновь счастливая хлоя, казалось, ничего не замечала вокруг.

– Моя Сея, твоя ётэ, Ула, погибла, – произнёс тихо Мбир, выводя своими словами остальных из блаженного состояния единения. – Если бы не твой Ллой, и я бы сейчас лежал под камнями вместе с ней.

– Если бы не Локо, – поправил старого охотника гуабонг, – это он тебя нашёл и привёл меня.

– Да, сабаи в этот раз помогли нам, как никогда. Правда, и Локо, и Джу не досчитались своих обри – я видел их мёртвые тела.

– Жаль их, очень жаль, – произнёс с несвойственной ему торжественностью в голосе Ллой, – но посмотрите, сколько нас, сабаев, осталось в живых! Мы ещё поборемся с Хавоем!

В эту минуту, как будто бы услышав последние слова гуабонга и разгневавшись на них ещё сильнее, Хавой так тряхнул гору, что все апшелоки попадали с ног и прижались к каменной плите. Плита под ними тряслась так, будто огромный великан внутри горы рвался наружу. Грохот усиливался, однако сквозь него все апшелоки до единого услышали крик Дейба:

– Смотрите! Гуабонги!

Пересилив страх, к которому все члены уцелевшего рода начали привыкать, апшелоки оторвали головы от камня. Вдалеке на большое плато выбегали, будто прямо из горы, гуабонги. Среди них совсем не было детей, и вар было не больше, чем пальцев на руках. Последние падали, поднимались и снова падали, потому что их отталкивали с дороги, а порой и прямо на них наступали крупные, белые от пыли гунги. Уцелевших гуабонгов было много, куда больше, чем охотников-апшелоков. Эта картина спасения от Хавоя злейших и к тому же многочисленных врагов ввела род сабаев в оцепенение. Вары начали потихоньку подползать к своим бакарам, а те инстинктивно сжимали свои безоружные ладони и постепенно осознавали печальную участь своих вар и своих обри. О собственных жизнях гуры не думали – в груди каждого из них уже вскипал гнев, заглушающий страх пред смертью. Гуабонги тоже увидели апшелоков и быстро поняли своё превосходство. Они сгруппировались, как стая хищников, и двинулись на них, широко расставляя ноги, чтобы удержаться на раскачивавшейся плите.

– Вары! – громко выкрикнул Ллой. – Забирайте детей и уходите с ними подальше от нас и от этой проклятой горы! Сабаи, поднимайтесь! Постоим на смерть за наших вар и наших обри! У нас нет с вами иного выбора, как только убить как можно больше врагов и умереть самим!

Апшелоки поднялись один за другим и растянулись в цепочку плечо к плечу. Все они зажали в руках по камню, которых кругом валялось великое множество. Их ноги были широко расставлены, потому что они тоже пытались устоять на них. Вары подняли детей и своих, и чужих, и побежали с ними по зыбкой плите подальше, как им казалось, от всего этого ужаса, но ужас окружил их со всех сторон, он был повсюду. Гуры стояли молча и ждали гуабонгов. Кто-то крикнул:

– Хой Маре! – и остальные дружно в один голос отозвались:

– Хой!

Каждый из них готов был вцепиться в глотку врагу и ждал этого момента. Однако момент этот так и не настал, потому что Хавой распорядился по-другому. Он в очередной раз тряхнул гору с такой силой, что не только сбил с ног воинов с обеих сторон, но и расколол её на части. Расщелина, через которую добрались до этого места апшелоки, сложилась полностью, став общей могилой для многих из них. Поперёк плато прошёл широкий разлом, который отрезал от сабаев их врагов. Следующие толчки начали крошить, словно лёд на реке, огромную каменную плиту, на которой теперь уже лежали гуабонги. Трещины в несколько шагов шириной разбежались в разные стороны, поглотив рухнувших в них гунгов и вар. Многих из них эта участь миновала – они так и остались лежать на камне, будто прилипнув к нему. Некоторым сорвавшимся удалось всё же уцепиться за края трещин. Висели над леденящей душу чёрной бездной как гунги, так и вары чужаков. Все они пытались выкарабкаться и взывали о помощи, но ни один их сородичей не протянул кому-нибудь из них руки. Следующие толчки добили гуабонгов, а те, что уцелели, остались на крошечных островках, с которых им не суждено было выбраться. Или Хавой возненавидел гуабонгов больше апшелоков, или Мара замолвила перед ним за своих обри словечко, осталось неизвестным. Только, когда толчки немного утихли, и сабаи смогли оторвать от камня свои головы, то первое, что они увидели, был… край Земли! Стена из гор, что начиналась за лощиной и плато, на котором они все находились, исчезла, будто в землю провалилась, а, может, и провалилась на самом деле! Так вот там, за исчезнувшей стеной, апшелоки увидели зелёную долину, а за ней синь до горизонта, которая поблёскивала в лучах Ярка, что вдалеке освещал её. И что было самым удивительным, синь эта колыхалась. Так вот значит он какой, край Земли! Край этот не казался апшелокам чем-то ужасным, тем более что перед ним простиралась освещённая Ярком долина, над которой кружили стрилы, и вдалеке на лугах виднелись маленькие движущиеся точки, которые каждый охотник мог узнать с любого расстояния, и количество их было огромным.

Ллой поднял на руки Нъяма, обнял за плечо Улу и продолжил разглядывать этот чудесный новый мир, в котором теперь предстояло жить всем им – и его хлои, и всему роду. Вспомнился шёпот духа мамоша Руна, которого он видел в тумане во время ритуального танца: «Ты найдёшь своё счастье на краю земли». Гуабонг сейчас, как никогда, осознавал, что до конца познал тайну сабаев. Тайна эта в их сплочённости, в их любви друг к другу, любви, которая помогла им выжить, может быть, даже больше, чем покровительство праматери Мары – обри самого Ярка.

Словарь

Аху – табу, запрет.

Арк, Ярк – Солнце.

Апшелок – предок современного человека Homo sapiens.

Аяк – костёр.

Амрэк – обезьяна.

Благань – тёплый сезон.

Блюма – бабочка.

Боши – личинки.

Вара – особь женского пола.

Вьер – цветок.

Гуабонг – неандерталец.

Гунг – охотник-неандерталец.

Гур – древний человек-охотник.

Душитель бо – удав.

Ётэ – мать.

Жжоки – пчёлы.

Куапур – шерстистый носорог.

Кыпча – предок белки.

Лай – древний родич шакала.

Лабс – предок кабана.

Маунт – пещерный медведь.

Мамош – старик.

Многоногий ёр – паук.

Обри – дитя, дочь, сын.

Одер – отец.

Очига – одежда из шкуры зверя.

Пастоя – пещера, жилище.

Пакуйя – корнеплод.

Пис – древний грызун.

Патруг – каменный нож, рубило.

Речная ила – черепаха.

Стрил – птица.

Сабай – предок волка.

Той – праздник.

Трот – дротик.

У-рык – саблезубый тигр.

Удон – мамонт.

Хлоя – семья.

Хавой – холодный сезон, злое божество.

Цвёл – мёд.

Чуга – обряд инициации юношей.

Эсель – древняя антилопа.

Эйба – звезда.

Юбур – подросток.

Ягры – куски янтаря.