Текст книги "Анатомия мировых религий: Прошлое, настоящее, будущее"

1.3. Ислам

В настоящее время ислам охватывает своим влиянием примерно 1 млрд человек, причем большинство из них достаточно компактно проживает в центре Евразии. По одному этому следует обратить на ислам самое пристальное внимание.

Сегодня некоторые ученые придерживаются той точки зрения, что ислам в значительной степени следует считать суррогатом идей христианства и иудаизма с некоторой примесью древних языческих верований /3, 13/. Спору нет, теологический базис ислама заметно пропитан идеями и символами этих религиозных учений, которые в определенной степени можно считать его первоисточниками. Однако своеобразие ислама в том и заключается, что он представляет собой не только интегрирующее учение, но и содержит в себе существенно новые качества. Поэтому в полной мере ислам можно считать вполне самобытной религией, тем более что многовековая практика существования ислама подтверждает его живучесть.

Кстати, о ближайшем будущем ислама. На этот счет имеются самые различные точки зрения. Так или иначе, но сегодня все они сводятся к разрешению геополитических и государственных проблем основных исламских стран. Учитывая их значительную сырьевую значимость, довольно низкий, за редкими исключениями, средний жизненный уровень мусульманского населения, вмешательства западного мира и ряд других обстоятельств /46, 47, 48/, нередко делается вывод, что государства этого региона (и, соответственно, ислам) окажутся подавленными в своем развитии и не смогут принимать участия в общемировом соревновании.

Но существует и прямо противоположное мнение, заключающееся в том, что так называемый исламский фундаментализм «представляет колоссальную опасность для остальных… цивилизаций мира» и что Запад либо должен преобразоваться в альтернативную цивилизацию, либо исламская цивилизация его захлестнет /15/. В связи с этим будет полезным проанализировать ислам как социальное явление, оценить его перспективы в современном мире.

Происхождение ислама считается хорошо изученным, по крайней мере, изученным существенно лучше, чем, например, происхождение христианства, иудаизма или буддизма /3/. И поскольку ислам несет в себе огромные пласты наследия, заложенного в него при его рождении, то рассмотрение явлений, связанных с его возникновением, может оказать неоценимую услугу при его анализе. Поэтому следует уделить внимание историческим первоосновам ислама, рассматривая их, разумеется, под современным углом зрения.

Возникновение ислама связывают с деятельностью пророка Мухаммеда, который не только передал, согласно этому учению, ряд откровений Божиих своим подопечным, но и осуществлял активную практическую деятельность по насаждению нового учения в Юго-Западной Азии. Письменных источников, принадлежащих руке самого Мухаммеда, история нам не предоставила. Но остались записи его речей и поучений, записанных разными людьми в различное время. Свод этих записей был сделан при третьем преемнике Мухаммеда – Османе /3/. Тогда он и получил свое название – Коран, что в переводе означает «чтение». В более позднее время некоторые мусульманские богословы добавили к Корану так называемые священные предания о его жизни, чудесах и делах, которые и составили другую часть мусульманской литературы, называемой сунной. Сунну, помимо Корана, признают большинство мусульман, они и называются суннитами. Их в исламском мире большинство.

Деятельность Мухаммеда и его окружения считается хорошо известной, более того, она, как правило, лишена того фантастически-литературного налета, который обычно сильно выражен в преданиях об основоположниках других мировых религий. Это очень важно, так как позволяет выявить коренные зерна ислама во всем богатстве его всевозможных проявлений. В связи с этим будет крайне полезным обратить наш взор прежде всего на исходную историческую точку ислама, то есть оценить историческую обстановку и те изменения в азиатском мире, которые имели место при возникновении и первоначальном распространении ислама.

Многие важные деяния и факты жизни пророка Мухаммеда легли в основу религиозных установлений ислама. Первая жена Мухаммеда, Хадиджа, а также его дядя Абу-Талиб приобщили Мухаммеда к торговому делу, среди ближайших соратников Мухаммеда также было довольно много купцов (Абу Бекр, Омар и др.). Так что не случайно, что в исламской культуре торговля считается достойным, уважаемым занятием.

После смерти Хадиджы Мухаммед имел довольно много жен. Вот и результат – мусульманин имеет право иметь несколько жен. Конечно, это вовсе не означает, что женщина в этой культуре существо во всех отношениях приниженное. Например, знаменитая паранджа, в европейском понимании являющаяся якобы символом унижения женщины, служит в большей степени средством сокрытия таинств женского лица от посторонних глаз.

Из родной Мекки Мухаммед вынужден был из-за гонений уйти в Медину. Именно в Медине, городе, имеющем сильно развитую земледельческую культуру, был сформирован первый отряд воинов-единоверцев, который, кстати говоря, стал осуществлять набеги на купеческие караваны, следующие в Мекку. Через некоторое время Мекка покорилась ранее изгнанному из нее будущему великому пророку.

Мухаммед не считается в исламе богом, но он высший среди равных, он «совершенный человек» /13/. Он Раб Божий (без малейшей тени уничижения в слове «раб») и одновременно Посланник Божий. И даже чудесное вознесение Мухаммеда на небо, осуществленное, по преданию, в районе Иерусалима (явно не случайное совпадение с судьбой Иисуса Христа), не описывается как свойство-деяние самого Мухаммеда, но как воля Аллаха.

По преданию, для общения с высшими силами Мухаммед уходил в горы, там беседовал с ангелом Джебраилом (Гавриилом) и даже с Богом. Считается, что Коран был продиктован Мухаммеду ангелом Джебраилом. Кстати, здесь нелишне напомнить о простоте названий главных священных книг основных мировых религий: Библия – просто «книги», Коран – просто «чтение», Евангелие – «благая весть».

Развитие этого исторического первобазиса со временем привело к тому, что в исламе сформировались и закрепились следующие характерные черты или свойства:

• истинно верующий мусульманин в принципе сам непосредственно способен общаться с горними силами и обращаться к самому Богу;

• необходима личная активность человека для достижения религиозных целей;

• связь с высшими силами может осуществляться не во сне, не во тьме ночи, что мы часто наблюдаем в других религиях, а наяву, например при совершении индивидуальной молитвы.

Все это очень важные моменты, ставшие исходными точками для идеологии ислама и закрепившие его в веках истории в широких народных массах.

Еще один важный момент. Известно, что в период зарождения ислама основной удар тогда еще молодой религии был направлен не на иудаизм и христианство (последователи этих направлений тогда еще не признавались неверными), а против язычества, против мелких действительно языческих племенных богов и божков. Новая религия смогла стать объединяющей основой для многих племен и народов, она очень простым языком и простыми обрядами охватывала всех сверху донизу, от самого маленького человека до верховного владыки. И хотя родовые традиции не могли быть полностью уничтожены (это и не стояло в качестве цели ислама), однако так или иначе, но они были потеснены. Территориальное, экономическое и социальное разделение было объято и даже частично снято новой объединяющей идеологией. Вера в Аллаха стала главной в объединении. При этом произошло понижение «статуса древности». Важнейшим стал переход к государственной религии, то есть религии, полностью охватывающей и даже образующей государственное устройство огромных территорий, населяемых самыми различными народами.

Это был огромный, можно сказать, революционный шаг, сделанный исламом. Ранее подобный революционный шаг был осуществлен в лице Иисуса Христа, кстати признаваемого исламом в качестве пророка. Теперь новый шаг был сделан в лице Мухаммеда. Здесь заключен один важный момент. Идея большего возвеличивания более позднего пророка несет в себе подспудно идею большей веры новому, чем старому. При этом первоначально все более или менее полезное в «параллельных» религиях напрочь не отвергалось. В исламе многому нашлось место: и местным святым, и священному камню Кааба, и ветхозаветному Ибрагиму (Аврааму), и Исе, и Мариам (Иисусу Христу и Марии – Матери Божией), и еще многому другому.

Идея монотеизма в исламе выражена предельно четко, и выражена самим Мухаммедом. Здесь мы имеем дело уже не просто с каким-либо частным племенным богом, здесь перед нами встает всеобъемлющий, всенародный и всевышний бог – Аллах. Недаром главная и неустанно повторяемая в молитвах заповедь мусульманина гласит: «Нет бога, кроме Аллаха». Это уже не простое утверждение и возвышение своего национального бога над всеми другими богами, а утверждение единого Бога-Аллаха и одновременное отрицание самого факта существования всех других богов. Статус родоначальников всех других религий был существенно понижен – все они так или иначе, но потеряли собственный божественный ореол и в лучшем случае объявлялись исламом пророками. Четко и последовательно выраженная идея монотеизма сразу же обеспечила исламу не узконациональный, а общенациональный смысл.

Какой исторический толчок послужил основанием для возникновения ислама? Считается, что ислам возник на базе иудаизма и христианства. Синтезирующий религиозный эффект можно считать первым источником ислама. Но должен был иметь место и второй источник, а именно – ислам должен был внести нечто безусловно свое, иначе он не смог бы так длительно и устойчиво существовать и распространяться, тесня другие религии. И здесь одних имперско-объединительных тенденций, о которых мы говорили выше, недостаточно. Для того чтобы внести свое, нужно иметь некий объективный исторический толчок и одновременно базис своего дальнейшего существования. В чем же он заключался?

Известно, что во время возникновения ислама произошел упадок караванной торговли в Малой Азии, что основные торговые пути переместились в другую сторону /3, 13/. А караванная торговля тогда была важнейшей статьей дохода населения Малой Азии. Что же пришлось делать населению этого района? Становиться более оседлыми или попытаться вернуть утраченные позиции? Начались поиски, начались подвижки. Вот он, ключ к пониманию исторического толчка, связанного с зарождением ислама.

Итак, рассматривая проблему начального периода развития ислама более широко, можно сказать, что ислам возник и окреп на базе синтеза ряда уже существующих религиозных учений (1), а также стремления реализовать объединительно-имперские устремления с последующими попытками завоевания новых земель, которые были вызваны изменением исторической ситуации (2). Ислам есть религия, возникшая на стыке земледельческого и кочевого образа жизни. Вот откуда его синтетические теологические и нравственные основы, вот откуда его стремление к всеохватности. Мухаммед получил первоначальную поддержку не в торговой Мекке, откуда он был первоначально изгнан, а в земледельческой Медине. Из Медины и началась его историческая миссия. Вот почему считается общепризнанным /3, 13/, что ислам в качестве своего человеческого наполнения имеет «три источника, три составные части»: торговые сословия, земледельческие массы, бедуины-кочевники (воины ислама).

Еще один любопытный момент. Считается, что ислам имеет аравийское происхождение. Но где в аравийских пустынях пригодные для сельского хозяйства угодья? Это никак не согласуется с «земледельческим креном» в истории возникновения ислама. Для прояснения этого момента любопытно сопоставить известные факты, а именно:

• сразу же после смерти Мухаммеда аравийские племена восстали против новой мусульманской власти (совсем не вяжется с положением «аравийского лидерства»?);

• слово «араб», скорее всего, имеет чисто социальное происхождение («араб» = «а-раб» = «не-раб»); это слово может обозначать освобожденных, в том числе самоосвобожденных от рабства людей или определенные пласты вольного населения;

• жители Аравии в эпоху становления ислама не называли сами себя арабами (!);

• практически сразу после возникновения Арабского халифата его столицей становится не Медина, не священная Мекка, а расположенный совсем не в Аравии, а в Сирии (читай – «сир» – «cap» – царский) город Дамаск;

• Аравия не признавалась доминирующей метрополией Арабского халифата, она была всего лишь одной из его провинций;

• ислам довольно быстро распространился на просторах Азии, Африки и даже Европы, одной аравийской мощи здесь было бы явно недостаточно;

• Аравия по географическим, климатическим и другим признакам имеет очень мало ресурсов для создания мощной цивилизационной волны.

Так что, скорее всего, почва для распространения ислама была создана в сердцевине Азии, на стыке земледельческой и кочевой культур. А Мухаммед оказался одной из наиболее ярких звезд, возникших на утренней заре ислама. Здесь нелишне заметить, что представления об аравийской значимости в исламе очень похожи на аналогичную легенду о чисто монгольском (в современном географическом понимании) происхождении Орды. Из расположенной за «тридевять земель» малюсенькой, малонаселенной, нецивилизованной и степной глухомани, совсем не обеспеченной ни необходимым сырьевым, ни культурным, ни техническим, ни идеологическим уровнем, якобы пришли тьмы диких кочевников-победителей и завоевали полмира. Эти малочисленные неграмотные дикари (а сам Чингисхан до сих считается в классической истории неграмотным человеком!) сразу научились и брать города, и побеждать многочисленных врагов, и строить огромные империи, и управлять народами. Так что, скорее всего, сказки о Монголии аналогичны сказкам об Аравии.

Все это становится еще более прозрачным, если вспомнить, что сегодня мы опираемся на историю Орды, Арабского халифата и Османской империи, написанной в основном историками Запада, которые писали историю, что называется, «под себя». Вполне понятны те трактовки, которые выдаются за «истинную» историю. Крайне выгодно «загнать» корни возникновения великих империй и религиозных учений в глухие, дикие, малонаселенные, степные районы современной Монголии или в засыпанные песком пустыни Аравии.

В чем здесь идеологический фокус? А он в том, что в этом случае такие корни либо приобретают свойство исторической случайности, либо будут легко пропитаны домыслами о дикости, варварстве и кровожадности населения этих районов (отсюда якобы и следует результат победы над «цивилизованными» странами) и, что особенно важно, приобретают как бы эффект беспочвенности своих социальных претензий на будущее. Отсюда легко сделать шаг к объявлению исторической несостоятельности таких идеологических учений.

В параллель с этим другие религиозные направления, пропитанные западной культурой, стараются доказать свою «древность», подтвердить свою классическую и вследствие этого якобы очень обоснованную историю.

Еще об одном важном свойстве ислама нужно сказать несколько слов. Как религиозно-нравственное учение ислам является сторонником умеренности во всем. Сам Мухаммед не имел каких-либо значительных официальных государственных постов. И сегодня в исламе, несмотря на существование различных его служителей (мулла, кади, муфтий, улем, шейх-уль-ислам), жесткой церковной иерархической структуры, пронизывающей не только народные массы, но и государственный аппарат, нет. И это несмотря на разносимый по всему миру стереотипный намек на так называемый религиозный тоталитаризм исламских государств. Так, к примеру, издаваемая каким-либо крупным духовным мусульманским лидером фетва не является, вообще говоря, официальным документом. С юридической точки зрения она есть лишь мнение частного лица по какому-либо вопросу, хотя сама по себе может иметь огромное религиозное и социальное значение.

В знаменитой легенде-притче о том, сосуд с какой жидкостью выбрал себе Мухаммед, сказано, что он не взял сосуд с водой и не взял сосуд с вином. Он взял сосуд с молоком. В этом деянии наглядно прослеживается идея умеренности (вино – излишнее наслаждение и наркотическое средство, вода – символ только крайне необходимого). Элементы исламского самоограничения общеизвестны. Это и запрет на употребление сильных наркотиков (в том числе запрет на спиртное), и запрет на изображение всего живого (кстати, какое великолепие красочных узоров породило это ограничение), и регулярные посты, и многое другое.

В свое время ислам сумел синтезировать различные религиозные установки в некое единое целое. Здесь можно напомнить о признании им местных провинциальных святых, об использовании в своем теологическом базисе основ христианства, иудаизма и зороастризма. Наконец, здесь можно сказать о знаменитом камне Кааба в Мекке, который сам по себе является, вполне возможно, отражением языческих культов более глубокой древности /3, 13/.

Можно даже сказать, что ислам в период его средневекового развития (например, в рамках Османской империи) являлся в определенной степени своеобразной реакцией исправления религиозных канонов, существовавших тогда в христианстве, иудаизме, местных верованиях. Совсем недаром мусульмане называют себя правоверными, то есть правильно верующими. Таким образом, ислам приобретал статус исправленной религии. Следует не забывать, что в период существования Османской империи исламская государственность прекрасно управлялась со своими подданными, исповедующими православное христианство /37/. Грозная османская пехота (янычары) набиралась из православных христиан.

Только со временем, базируясь в том числе и на непоколебимой уверенности в исключительной правильности своего пути, ислам стал страдать нетерпимостью к другим религиозным конфессиям. Поэтому любое посягательство на ислам (именно на ислам) встречало и встречает активное противодействие со стороны его носителей.

Теперь хотелось бы отметить еще одно свойство ислама, которое заметно отделяет его от многих других религий мира. Это его высокая активность и боевитость. Само становление ислама в эпоху Мухаммеда напрямую было связано с боевыми действиями /3, 13/. Здесь следует оговориться. Ортодоксальный ислам агрессивностью не страдает. Известно, что в эпоху существования Османской империи в Стамбуле прекрасно уживались между собой и христианство, и ислам, и иудаизм /37/. По учению Мухаммеда, мусульманам не предписывалось применять силу против народов, имеющих Писание, то есть Ветхий или Новый Завет. И все же многие исламские государства проявляли в истории свойства высокой боевитости. Не случайно многие исламские страны официально не были колониями.

И сегодня среди многих мусульман продолжает жить болезненная память о былом величии исламских империй, которое теперь меркнет на фоне экономических и военных успехов стран западного толка. Историческая память оказывается мощным основанием для выражения негативной реакции в сторону Запада.

Сегодня основной ареал существования ислама – сердцевина и Юг Азии, население которых существенно меньше затронуто цивилизационным процессом, чем население других регионов. Отсюда не только склонность к традиционному мышлению, но и определенная непритязательность в жизни, доходящая до готовности идти на открытую борьбу и на жертву, даже на кровавую жертву. Обещание рая при гибели мусульманина в борьбе за дело ислама – здесь не пустые слова. Однако агрессивностью отличается как раз не ортодоксальный ислам, а отдельные его ответвления, некоторые из которых в большой степени можно даже назвать сектами. Именно они и призывают к широкому джихаду и непримиримой борьбе с «неверными». Исламское население может и мирно сосуществовать с представителями других вероисповеданий (например, мусульмане Поволжья).

Многие другие религии такую боевитость и жертвенность давно утратили. Так, последователи иудаизма в истории Средних веков не использовали практику открытого массового выхода на битву с оружием в руках. Они применяли другие средства для достижения своих целей. Только в последнее время мы вновь можем говорить о поднятии иудейской боевой активности в связи с образованием государства Израиль.

Христианские государства ранее тоже были довольно агрессивными, как это ни стараются ныне «пригладить» многие историки. Крестовые походы, практика «освоения» Нового Света, беспрецедентный в истории массовый перевоз негров из Африки в Америку, обращение в христианство огнем и мечом, религиозные войны, инквизиция – все это реалии прошлого. Однако сегодня оно в целом растеряло свой воинственный пыл. Военные действия со стороны христианских государств давно уже не поддерживаются какими-либо христианскими догматами и не подкрепляются лозунгом «за веру Христову».

В мировой истории практически не бывало случаев, чтобы народы, так или иначе принявшие ислам, затем с легкостью переходили в христианство. А вот переходы из христианства в ислам происходили раньше довольно часто /37/. Сегодня православные продолжают переходить в ислам. Так, например, в /49/ делается прогноз, что «…если священноначальники русской православной церкви не найдут выхода из сложившегося положения, то лет через двадцать – тридцать количество православных в России сократится более чем вдвое». И это притом, что «…Аллаху… нужны не рабы Божий, а гордые мюриды» /49/.

Что же, ислам не стесняется призывать к оружию, если кто-либо угрожает жизни мусульман. Однако воинственная реакция исламских государств с течением веков стала приобретать больше оборонительный, чем наступательный характер. Позиция стала такова – не вмешивайтесь в наши дела, и мы не будем враждовать. Сегодня некоторые боевые группировки, так или иначе опирающиеся на учение ислама, используют способ борьбы, который теперь у всех «на слуху» и обобщенно называется терроризмом. Что такое терроризм? Это есть периодическое нанесение локальных кровавых ударов со стороны ограниченной по численности и силе оппозиции, выступающей против господствующих и доминирующих в военном отношении государств. Когда открытое военное сопротивление невозможно, на передний план выдвигаются другие формы борьбы.

Одной из этих форм и явился вытащенный из древности терроризм. Что ж, в очередной раз ставится под сомнение идея поступательного социального развития человечества к вершинам цивилизации.

Психологическое воздействие терроризма в наше время объясняется просто. «Цивилизованное общество» с его комфортом, размеренной прилизанностью быта, с доступностью и с ритмикой стандартных наслаждений довольно болезненно воспринимает явления грубо-насильственного, дикого плана, которыми общепризнанно наполнен терроризм. И только суперсовременные военно-технические преимущества, дополняемые наймом высокооплачиваемых военных специалистов, дают над ним стратегическое превосходство. Вот почему расходы на техническое усовершенствование военной техники и вообще расходы «на оборону» будут постоянно расти, несмотря на прогнозы «розовых» идеалистов.

Еще одной характерной чертой ислама издревле считается его открытость. О каких-то тайнах в исламе или о сокрытии от масс каких-то фундаментальных его идей здесь речи быть не может. Разумеется, есть знания высокого уровня, которыми оперируют высокообразованные теологи-мусульмане, но все же в большей степени это говорит об утончении исламской мудрости, чем о стремлении к сокрытию его истин от простых смертных.

Малая степень герметичности ислама логически вытекает из простоты его догматов. Иначе такой высокой степени охвата масс этой мировой религией мы не увидели бы. Кстати, христианство похвалиться такой степенью охвата масс не может. Не случайно, что христианская церковь разрешила читать мирянам Библию только чуть ли не в XIX веке, не случайно, что в христианстве ранее существовало целое море апокрифических текстов /50/, не случайно, что европейская цивилизация породила масонство. В исламской цивилизации подобного не было, если не считать обилия всевозможных сект.

В дополнение к этому следует заметить, что мнение о том, что ислам закостенел в своей простоте, является абсолютно неверным. Он продолжает развитие даже в сегодняшнее неспокойное для него время. Приведем для иллюстрации выдержку из интервью режиссера Назыма Аббасова газете «Московские новости», в котором содержится информация о лекарях-табибах суфийского ордена яссавийя одной узбекской провинции. Вот что говорил Н. Аббасов: «…они перевернули все мои представления об исламе… мусульмане… знатоки Ван Гога и почитатели Пушкина, свободно говорящие на нескольких европейских языках… ищущие тайны жизни» /51/.