Текст книги "От Хиросимы до Фукусимы"

Владимир Владимирович Сливяк
От Хиросимы до Фукусимы

Часть 1

1
Последствия Фукусимы и влияние на мировую атомную энергетику

В марте 2011 года на Японию обрушилась небывалая по масштабам стихия. Крупнейшее землетрясение и цунами вывели строя системы охлаждения на реакторах АЭС «Фукусима-Дайчи». В результате на атомной станции прогремело четыре взрыва, вследствие которых в окружающую среду было выброшено огромное количество радиации. Сначала в атмосферу, а затем и в Тихий океан. Катаклизмы также обусловили ряд серьезных неполадок на других японских АЭС, о которых почти ничего не сообщалось в России, так как основное внимание всего мира в течение полутора месяцев было приковано к АЭС «Фукусима-Дайчи».

В этой книге предпринимается попытка по горячим следам оценить японскую ядерную аварию, которой был присвоен 7-й уровень по шкале INES. До 2011 года этот уровень получала лишь одна авария на АЭС в истории – взрыв на Чернобыльской АЭС в 1986 году. Однако изложение деталей японской ядерной катастрофы составляет лишь часть этой книги. Главной темой, которая возникает после анализа японских событий, является состояние российской атомной промышленности. Очевидно, никто в мире до 11 марта не рискнул бы предположить, что крупнейшая ядерная авария после Чернобыля произойдет в, пожалуй, наиболее технологически продвинутой стране мира. Поэтому не удивительно, что по всему миру начались проверки безопасности АЭС и горячие обсуждения в отношении целесообразности использования опасных атомных технологий для получения электроэнергии.

В этой книге предпринимается попытка анализа ситуации в атомной промышленности России. Действительно ли у нас все настолько безопасно, как об этом говорят власти и атомная промышленность, или это такое же самоуспокоение, которое царило в Японии до и марта 2011 года? Какую опасность несут в себе новые атомные проекты? Мы регулярно слышим с телеэкранов мнение политиков и экспертов-атомщиков, но ведь им выгодно успокаивать население. В книге представлена и другая, критическая сторона – экологи и независимые эксперты, среди которых есть и атомщики, критикующие низкий, по их мнению, уровень безопасности в этой отрасли промышленности. Оказывается, что между японской и российской атомными индустриями гораздо больше общего, чем принято считать. Это и эксплуатация «продленных» реакторов, и пониженное внимание к ядерной безопасности, и информационная закрытость.

Анализировать аварию в Японии все еще чрезвычайно сложно. До сих пор неизвестны ни число жертв в результате аварии на АЭС, ни количество радиации, выброшенное с четырех аварийных реакторов. Тем не менее, несмотря на усилия японского правительства, масштаб аварии скрыть не удалось. Помимо японских специалистов на станции с самого начала присутствовали представители Комиссии по ядерному регулированию США, от которых поступала наиболее оперативная и правдивая информация в течение кризиса. Присутствие американских специалистов, скорее всего, было обусловлено тем фактом, что реакторы Mark I производства компании General Electric, установленные на АЭС «Фукусима-Дайчи», были впервые спроектированы в США. После японской аварии в американской общественности вспыхнуло обсуждение будущего реакторов Mark I в Соединенных Штатах, где эксплуатируется свыше 20 таких блоков. С большой долей вероятности в этой стране вскоре появится план вывода АЭС с Mark I из эксплуатации. И это далеко не единственное последствие японской аварии.

Землетрясение и марта не разрушило реакторы и бассейны с отработавшим ядерным топливом, но повредило энергетическую инфраструктуру, после чего АЭС осталась без внешнего источника энергии, отказали системы охлаждения. Дальнейшее катастрофическое развитие событий произошло из-за отсутствия энергоснабжения. Это весьма значимый момент, если для нас важно понимать, может ли японский сценарий повториться в России без крупного землетрясения. Ответ на этот вопрос, увы, положительный. В случае, когда перестают работать зависимые от внешней энергии системы безопасности, аварийная ситуация может создаться на любой АЭС, включая российские. Далее возможно все, вплоть до расплавления активной зоны реактора, масштабного выброса радиации и даже взрыва. Все российские АЭС расположены около городов с населением от десятков до сотен тысяч человек, которых потребуется эвакуировать. Речь идет не о гипотетическом варианте, а о вполне реальном: в 1993 году на Кольском полуострове штормовой ветер повредил линию электропередач, резервные дизель-генераторы на Кольской АЭС не сработали, станция оказалась на грани аварии, которая могла «дорасти» до еще одного Чернобыля.

В 2000-м из-за перебоя в энергосети был обесточен реактор на комбинате «Маяк» в Челябинской области. В этих двух случаях лишь огромное везение позволило избежать сценария, который мы увидели на АЭС «Фукусима-1».

Большую роль сыграло и то, что энергоблоки на АЭС «Фукусима-1» близки к выработке своего ресурса, то есть изношены, – возраст реакторов, на которых произошли взрывы, составляет от 32 до 40 лет при определенном проектировщиками сроке эксплуатации в 40 лет. Износ происходит в период типового срока эксплуатации (30–40 лет). Обычно с продлением срока эксплуатации реактора износ оборудования возрастает, что способно увеличить общий риск возникновения, а также усугубить развитие аварийной ситуации, спровоцированной стихийным бедствием. Зачастую изменения механических свойств не могут быть выявлены методом неразрушающего контроля. Поэтому довольно сложно получить достоверную оценку реального состояния материалов. Во многих случаях методы неразрушающего контроля позволяют следить за распространением трещин, изменениями поверхностей и стенок. Однако вследствие особой конструкции и высоких уровней радиации не все компоненты могут быть проверены на 100 процентов. На изношенном энергоблоке компоненты в большей степени подвержены старению и охрупчиванию, что уменьшает их прочность в случае аварии.

О низкой безопасности этих блоков правительство Японии неоднократно предупреждали зарубежные и местные эксперты. О том, что бассейны выдержки для отработавшего топлива представляют даже большую опасность, чем сами реакторы, – тоже. В частности, об этом неоднократно в течение последних двадцати лет говорили эксперты «Центра ядерной информации и ресурсов» в США, а в отношении самих реакторов Mark I негативно высказывались инженеры, которые участвовали в их разработке, например, Дэйл Брайденбаух.

Как говорит Брайденбаух, в 1975 году во время анализа проекта было установлено, что «при разработке защитной оболочки не учли те нагрузки, которые могут возникнуть в условиях потери теплоносителя». По мнению инженера, уже тогда было очевидно, что в условиях аварии защитная оболочка не выдержит, что приведет к выбросу радиации.

Однако в этой стране атомная индустрия всегда являлась «священной коровой», говорить о проблемах с безопасностью на АЭС считалось дурным тоном. И это сыграло свою роковую роль – когда правительство не воспринимает критику, а надзорные органы настолько слабы, что являются лишь «придатком» промышленности, безопасность серьезно снижается.

Миф японского производства о том, что АЭС абсолютно безопасны, поработил сознание тех, кто его создал. Многие годы Японию приводили в качестве примера безопасного развития атомной энергетики. Больше таких примеров никто не приведет.

В свете катастрофы в Японии ситуация в России выглядит пугающе похожей. Мы повторяем этот «путь самурая» с точностью до мелочей. Еще в начале марта у нас также считалось дурным тоном обсуждать «небезопасность» АЭС. Первые лица государства в компании главы «Росатома» Сергея Кириенко несколько раз в год демонстрировали россиянам полную поддержку атомной энергетики как самой безопасной, дешевой и экологичной из тех технологий, которыми располагает Россия и которые она готова экспортировать за хорошее вознаграждение. Эти же заверения мы слышим и сейчас.

Реальность, к сожалению, много печальнее, чем речи политиков: 22 из 32 реакторов в России являются весьма старыми и небезопасными, находящимися на грани или перешагнувшими 30-летний срок эксплуатации, определенный проектировщиками. В частности, в проекте доклада Государственного совета РФ, подготовленного к заседанию 9 июня 2011 года с участием Президента РФ Д. Медведева, отмечается, что на реакторах «чернобыльского» типа (РБМК) «конструктивные недоработки и дефекты исполнительных механизмов… реакторных установок РБМК-1000 могут привести к аварии». Также отмечается ряд недостатков у реакторов первого поколения ВВЭР-440, которые могут проявиться в случае максимальной проектной или запроектной аварии. Подобно Японии, Россия хочет эксплуатировать эти блоки более 30 лет. Срок службы всех реакторов продляется на 15 лет. Без экологической экспертизы, требуемой законодательством. Не хочется себе представлять, как будет выглядеть повторение японских событий в России, но, похоже, наши шансы растут. На любом промышленном предприятии со временем свойства материалов ухудшаются. МАГАТЭ характеризует изнашивание следующим образом: непрерывная, зависимая от времени потеря качества материалами, вызванная режимом эксплуатации (МАГАТЭ 1990). Сложно обнаружить процессы изнашивания, пока они серьезно не повлияют на надежность. Зачастую они выявляются после того, как происходит отказ элемента – к примеру, разрыв трубы. При введении установки в эксплуатацию нередко происходят сбои и становятся видны дефекты, допущенные при строительстве. На этом этапе предпринимаются максимальные усилия для быстрого решения всех проблем, чтобы как можно быстрее выйти на максимальную мощность. В период, когда срок эксплуатации достигает «среднего возраста», количество проблем – на минимальном уровне. Со временем, когда начинается процесс устаревания деталей, постепенно возрастает количество сбоев. Этот процесс не всегда легко распознать и проследить, и он представляет большой риск для АЭС. Для атомной станции с любым типом реактора период изнашивания наступает приблизительно после 20 лет эксплуатации, однако это может случиться и раньше[1]1
  Froggatt, 2005.


[Закрыть].

Атомная индустрия России уже отошла от шока Фукусимы и бросилась в наступление с заявлениями о том, что у нас самые безопасные проекты новых реакторов, способные выдержать любые землетрясения. И снова пугающее сходство со Страной восходящего солнца, где до и марта 2011 года правительству регулярно докладывали, что АЭС могут выдержать что угодно, включая падение самолета и метеоритную бомбардировку, а новые реакторы и того лучше. Российская реальность такова, что только в течение 2009 года (последние доступные данные Ростехнадзора) надзорный орган зафиксировал 491 (!) нарушение требований норм и правил в организациях, занимающихся проектированием и изготовлением оборудования для АЭС. Отдельным предприятиям за низкое качество продукции угрожали отъемом лицензий. В атомной промышленности все проекты выглядят абсолютно безопасно в теории, но в реальности безопасность начинает зависеть не столько от бумаги, сколько от реальных дефектов оборудования и ошибок человека, которые невозможно исключить.

И снова мы видим сходство России и Японии: негативные по отношению к атомной промышленности факты не обсуждаются в обществе, которому с самого верха властной вертикали поступают ясные сигналы помолчать, ведь «все под контролем» и «от атомной энергетики мы не откажемся». Следовательно, нет того давления на атомную индустрию, которое может заставить повышать безопасность. Можно долго спорить о том, какие реакторы безопасней и разумно ли их строить в сейсмически опасных зонах, но очевидным фактом является то, что в России сложилась самая неблагополучная для ядерной безопасности ситуация из всех возможных.

У «Росатома» есть как минимум три проекта в сейсмически опасных зонах: Болгарии, Турции и Армении. И проект плавучей АЭС, которую в следующем году планируется отбуксировать поближе к зоне цунами на Камчатку. Ни одна из этих идей до сих пор не подвергнута пересмотру. Наоборот, мы лишь получаем заверения в том, что все будет абсолютно безопасно. Японцы тоже слушали такие заверения на протяжении десятков лет и верили в то, что АЭС надежно укреплены против землетрясений и цунами (а также падения самолетов и всего, что может и не может случиться на земле). Оказалось, что защита была недостаточной. У тех, кто сейчас в Токио пьет радиоактивную воду из-под крана, не осталось выбора, но у россиян он пока еще есть. Вне зависимости от того, что сыграло более серьезную роль в японской катастрофе – землетрясение или последовавшее за ним цунами, – очевидно, что те системы, которые были предусмотрены для защиты от природных катастроф, оказались неэффективными.

Все вышесказанное не отменяет того обстоятельства, что определяющим для развития атомной энергетики остается экономический фактор, а не страх новых аварий, охвативший разные страны. Основные выводы делать пока рано – кризис не закончился, радиоактивное загрязнение по-прежнему увеличивается, мир только начинает анализировать причины. Но можно уверенно говорить о том, что вследствие катастрофы на АЭС «Фукусима-1» произойдут глобальные изменения в области так называемого ядерного ренессанса.

Многие страны приступили к переоценке своих планов развития гражданской атомной энергетики. Самым большим сюрпризом стали заявления Индии и Китая о замораживании их программ. Накануне этих заявлений все эксперты были единодушны: в отличие от Запада, эти страны не прекратят строительство АЭС. Теперь же преобладает мнение, что даже в случае возврата к строительству атомных станций Индия и Китай начнут требовать повышенной безопасности, что приведет к серьезному удорожанию реакторов, и не ясно, устроит ли новая цена покупателей.

Еще до Фукусимы цены на новые реакторы достигли высокого уровня – если в 1990-х стоимость блока на 1000 МВт равнялась в среднем $1 млрд, то сейчас «Росатом» продает реакторы ВВЭР-1200 примерно по $3–5 млрд в зависимости от внешней политики. Эта цена довольно близко подобралась к стоимости французского реактора EPR, однако все еще отстает от него. Тем не менее настолько дорогие российские реакторы до сих пор могли позволить себе даже совершенно неплатежеспособные клиенты, ведь почти всегда сделки сопровождались выделением кредитов из российского бюджета.

Традиция возводить АЭС на средства строителя существует довольно давно. В 2000 году в специальном докладе об экспортных кредитах развитых стран в области атомной энергетики, обнародованном накануне заседания «большой восьмерки», была описана система выделения средств для поддержки экспорта реакторов. Тогда общая сумма подобной «помощи» из России составляла около $5 млрд. Сейчас эта сумма по самым скромным подсчетам в 6–8 раз больше. Одной только Турции обещали АЭС стоимостью $20 млрд (полностью за средства российских налогоплательщиков). По всем кредитам условия чрезвычайно благоприятные для покупателя, включая весьма туманные гарантии возврата средств, отодвинутые на десятки лет в будущее.

Практически любой тендер в какой-либо развивающейся стране сегодня – это соревнование различных компаний не столько в технологиях, предлагаемых для реализации, сколько в финансовых условиях по кредитам. Почти все международные сделки, включающие в себя строительство АЭС, обеспечены кредитами из государственных экспортно-кредитных агентств и частных банков. Таким образом, выдвигать более выгодные для покупателя условия по возврату кредитов или готовность вообще построить все за свой счет – значит получить заведомое преимущество перед западными компаниями. Вот только российский бюджет от этого не выигрывает. Зато – загружены мощности «Росатома» формально коммерческим заказом, есть перспектива поставок ядерного топлива, которая, впрочем, не компенсирует гигантских средств на строительство АЭС. Также нужно отметить, что в ситуации, когда возврат кредитных средств отодвинут далеко в будущее, деньги из нашего бюджета «не работают». Другими словами, в тот период времени, пока их готовятся «отдавать», можно было бы вложить эти средства в высокоприбыльные инвестиции и получить большую прибыль за короткий срок.

А теперь о масштабной программе развития атомной энергетики внутри России, где планируется построить, по разным данным, от 12 до 40 новых реакторов в течение следующих 20 лет. Впрочем, реальные возможности машиностроительного комплекса сейчас позволяют производить один реакторный комплект в год. Отражение этой ситуации было заметно уже в прошлом году, когда Счетная палата после проверки Министерства энергетики заявила, что 60 % реакторов, которые планировалось ввести в эксплуатацию до 2015 года, начнут работать когда-то позже. В начале 2011 года вице-премьер Сечин заявил об урезании расходов на инвестпрограмму «Росатома». Дело, конечно, не в том, что российские власти решили прекратить поддержку атомной промышленности. А в том, что заявленные темпы строительства АЭС в России и за рубежом не могут быть выполнены. Тем не менее отказываться от масштабного атомного плана пока никто не собирается – речь, по всей видимости, идет только о задержках, впрочем, весьма длительных.

Как финансируется программа внутри России? Большую часть оплачивает госбюджет. Помимо этого, «Росатом» должен был привлечь частных инвесторов, которые, как планировалось ранее, добавили бы значительную часть средств к бюджетным. Еще один источник – собственная прибыль госкорпорации. Например, Сергей Кириенко в 2009 году заявлял, что Балтийская АЭС, строящаяся в Калининградской области для экспорта электроэнергии в Евросоюз, будет возведена за собственные средства «Росатома» и без дополнительных вливаний из госбюджета.

После японской трагедии такие страны, как Израиль, Великобритания, США, Германия, Швейцария и пр., либо уже приняли решения об отказе от развития атомной энергетики, либо ведут жаркие споры, которые как минимум вызовут замораживание средств, необходимых для «ядерного ренессанса», на продолжительное время. Очевидно, что не свернет с курса отказа от атомной энергии Испания, а в Италии, по всей видимости, окончательно рухнули планы Берлускони вернуться к атомной энергетике. В 1986 году итальянцы закрыли все свои АЭС через референдум. Ни один частный инвестор из Западной Европы или США не захочет вкладывать средства в атомную энергетику, наблюдая подобные дискуссии.

Еще до катастрофы на АЭС «Фукусима-1» атомную энергетику по принципиальным соображениям не финансировали Всемирный Банк, а также ряд региональных банков развития. Связано это было, конечно, не с пресловутой «радиофобией», а с экстремально плохими экономическими показателями атомной промышленности практически повсеместно в развитых странах. Во-первых, растут затраты на строительство АЭС (только в атомной энергетике с развитием повышается цена из-за появления новых, более дорогих систем безопасности, у остальных видов энергетики цена с появлением новых технологий падает), если в 2000 году реактор мощностью 1000 МВт стоил около $1 млрд, то сегодня этот показатель примерно в три раза выше в случае с российскими энергоблоками и в 5-10 раз выше в Европе и США. Во-вторых, строительство в большинстве случаев характеризуется длительными задержками и превышением первоначальной сметы (иногда в 2–2,5 раза – пример Франции и Финляндии, где до японского кризиса шло сооружение новых реакторов), что наносит ощутимый ущерб инвесторам, которые могли бы вложить крупные средства куда-то еще – на более выгодных условиях с более ранним сроком возврата инвестиций. В-третьих, предельно ясно, что демонтаж реакторов обойдется в крупную сумму, сопоставимую со стоимостью строительства, однако эта цена не до конца ясна из-за отсутствия опыта в этой области, ведь масштабный вывод из эксплуатации стареющих реакторов только предстоит. В-четвертых, чрезвычайно трудно прогнозировать цену обращения сядерными отходами, которые будут оставаться опасными в течение сотен тысяч лет. В том случае, если в обозримом будущем не появится технологии, позволяющей решить проблему отходов, а пока никаких предпосылок к этому не видно, обращение с отходами на протяжении такого длительного периода потребует колоссальных затрат. Как и в случае с демонтажом реакторов, точную цену обращения с отходами определить чрезвычайно трудно, но понятно, что она будет велика.

После Фукусимы «Росатом», скорее всего, лишился даже призрачных надежд на частные инвестиции. С большой долей вероятности госкорпорация потеряет ряд контрактов, несмотря на огромную политическую поддержку правительства и президента. Еще до японских событий Европа активно бойкотировала «Росатом» в случае с попыткой найти средства в частных банках на болгарскую АЭС Белене. Площадка под станцию расположена в сейсмоопасной зоне. Вот отрывок из письма Георгия Кашиева, в 1997–2001 годах главы болгарского ядерного надзорного органа, совету директоров немецкой компании RWE, которая рассматривала возможность участия в строительстве АЭС Белене в качестве принципиального инвестора:

«Идея строить АЭС Белене появилась в начале 1980-х, однако уже тогда она выглядела спорной из-за сейсмоопасности. После того как пал коммунистический режим, было проведено детальное научное обследование площадки, которое показало, что настолько высокий риск неприемлем… Даже советские специалисты в 1983 году выражали серьезные сомнения по поводу использования площадки Белене… Дефекты в конструкциях, системах и оборудовании могут привести к возникновению аварии во время землетрясения»[2]2
  Кашиев, 2009.


[Закрыть].

В письме также выражаются сомнения в качестве поставляемого российской стороной оборудования и приводится в пример случай отправки некачественных компонентов для АЭС Таньвань, которую строили специалисты «Росатома». Аргументы, приведенные болгарским специалистом, указывают на весьма интересный аспект – помимо учета различных рисков в дизайне реактора, есть и другие обстоятельства, от которых зависит возникновение аварии во время землетрясения, в частности, дефекты оборудования. Другими словами, даже если в теоретических расчетах все учтено, это не исключает вероятности крупной аварии.

С 2008 года 13 крупнейших банков в Европе отказали в кредитах на этот проект, последним был французский, следовательно, лояльный к атомной промышленности BNP Paribas. Конечно же, в попытке сохранить контракты в других странах «Росатом» начинает убеждать мир в том, что новые российские реакторы выдержат любое землетрясение. Но стоит ли за этим хоть что-то, кроме коммерческих интересов? После заявления еврокомиссара Оттингера о том, что проект АЭС Белене необходимо остановить, шансы «Росатома» невелики.

Проект в Турции – в не менее сейсмоопасной зоне, чем болгарский. С одной стороны, премьер Эрдоган по просьбе российского коллеги уже поддержал своим заявлением «Росатом». Но было бы большой ошибкой считать, что судьба этого проекта решена – общественное сопротивление в Турции настолько эффективно, что вот уже 30 лет не позволяет ни одному правительству этой страны приступить к строительству хотя бы первой АЭС. Более того, голос Евросоюза в Турции слышат очень хорошо, и этот голос сейчас говорит об отказе от атомной энергии. Да, Франция будет против, но долго ли она продержится, если останется одна? Даже восточноевропейская Польша, декларировавшая строительство АЭС как решенный вопрос, сейчас склоняется к референдуму, исход которого предсказуем. В Италии 12 июня уже состоялся референдум, на котором граждане страны решили не возвращаться к атомной энергии. Еще один проект АЭС в сейсмоопасной зоне – в Армении. Пока что не ясно, произойдут ли там какие-то изменения, но после заявлений Индии и Китая вряд ли кого-то удивит отказ еще одной страны. Поживем – увидим.

Переоценка атомной энергетики в разных странах мира создаст проблемы не только для проектов АЭС там, где бывают крупные землетрясения, – будут и другие потери. Для «Росатома» это означает, что прибыль уменьшится, количество ресурсов для развития внутри России также сократится. Из всего многообразия заявленных проектов новых АЭС останутся лишь несколько самых ценных, прежде всего по признаку географического расположения – поближе к границам ЕС в надежде склонить европейцев покупать дешевую энергию. Какова будет политика Европы по отношению к атомным реакторам на границах, пока не ясно, но она может оказаться такой же агрессивной, как и по отношению к АЭС внутри Евросоюза. В начале мая Европейская комиссия уже заявила о проведении специальных стресс-тестов, в результате которых может быть закрыто 143 старых энергоблока в ЕС.

В России вместо «ядерного ренессанса» с высокой долей вероятности будет происходить свертывание атомной энергетики. Не позднее чем через 10 лет процент энергии, вырабатываемой на российских АЭС, начнет снижаться, а расходы на вывод из строя старых реакторов станут довольно быстро нарастать и составят десятки миллиардов долларов. Заменить старые реакторы новыми так, чтобы не допустить снижения выработки электроэнергии, скорее всего, просто не успеют. По состоянию на 2011 год российские мощности позволяют производить около одного реакторного комплекта в год. Планируется, что в ближайшее десятилетие два блока будет возведено в Белоруссии, четыре в Турции, возможно, еще несколько в Индии и Китае. В том случае, если не появится дополнительных мощностей по производству реакторов и прогнозируемые заказы будут реализованы, придется задерживать те или иные проекты. В такой ситуации приоритет скорее будет отдан зарубежным проектам, в отношении которых задержка обойдется дороже. Согласно «Схеме размещения электрогенерирующих мощностей», одобренной правительством РФ в 2008 году, до 2020 года из эксплуатации могут быть выведены по два блока на Кольской, Ленинградской и Нововоронежской атомных станциях. Возможно, будет остановлена Билибинская АЭС на Чукотке. На данный момент в высокой степени готовности по одному блоку на Калининской АЭС, Белоярской АЭС и Нововоронежской-2.

Вместе с этим в планах «Росатома» намного больше новых атомных реакторов, которые должны быть возведены в течение десятилетия, но вот шансы выдержать график, на мой взгляд, невелики. Безусловно, это лишь один из вариантов развития событий, и трудно предугадать, как будет развиваться атомная энергетика после японской катастрофы.

До сих российские налогоплательщики не сталкивались с расходами на вывод АЭС из эксплуатации. Однако в течение ближайшего десятилетия этот момент настанет. Учитывая, что расходы составят сумму в десятки миллиардов долларов (если верить тезису «Росатома» о том, что цена демонтажа может быть сравнима со стоимостью строительства), это может естественным образом подтолкнуть общественное обсуждение целесообразности дальнейшего использования атомной энергии. После того как в конце 1980-х общественные протесты радикальным образом повлияли на развитие атомной энергетики, у Минатома, а затем «Росатома» было относительно спокойное время. Однако в течение ближайших лет оно может закончиться – из-за новых страхов, возникших вследствие японской аварии, а также в том случае, если налогоплательщики действительно вынуждены будут потратить десятки миллиардов долларов на вывод АЭС из эксплуатации. Впрочем, возможен и другой сценарий – на старых реакторах произойдет крупная авария с масштабным выходом радиоактивности в окружающую среду. В этом случае сокращение использования атомной энергии наступит быстрее.

Голоса из «Росатома», убеждающие нас, что без «мирного атома» России не обойтись, – не более чем пропагандисты, нанятые для убеждения общества в том, что уроки Чернобыля и Фукусимы нам учить ни к чему. Обойтись без атомной энергетики в России можно с помощью разных технологий. Например, повышая энергоэффективность в промышленности и ЖКХ, сберегая энергию, растрачиваемую вхолостую. По данным Минэнерго, потенциал здесь более 50 % от используемой в России энергии. Другими словами, России можно экономить половину энергии без вреда для экономического роста. По объему энергии это выработка всех АЭС России, помноженная на три. Безусловно, энергоэффективность тоже имеет свою цену, однако в данном контексте она неважна, и вот почему. Согласно президентской программе по снижению энергоемкости производства на 40 % к 2020 году, энергоэффективностью мы будем заниматься вне зависимости от того, откажемся от атомной энергии или будем ее развивать. То есть при нынешнем уровне экономического развития мы без ущерба для себя будем тратить на 40 % меньше энергии, чем сегодня, если данная программа будет реализована. Немаловажно и то, что количество мощностей по производству энергии в России существенно превышает потребности. Это одна из причин, по которой большинство времени в году в России одновременно работает немногим более 20 атомных реакторов, хотя всего в эксплуатации находятся 32 блока.

И это без развития возобновляемых источников (ветер, солнце, волны, приливы, геотермальная и т. п.), которые, например, в Германии обеспечивают уже около 18 % потребностей в энергии. К слову, в России, по данным Международного энергетического агентства, потенциал возобновляемых источников – около 30 % от объема используемой сегодня энергии. Но у возобновляемой энергетики есть особенность – пока для ее развития государством не обеспечены благоприятные условия (такие же, какие созданы уже свыше полувека для развития атомной энергетики, а также для нефтяной и газовой промышленности), она будет оставаться в несколько раз более дорогой по сравнению с традиционными источниками, особенно если речь идет о такой системе, как в России, где практически все в энергетике зависит от государства. Вместе с этим в странах с либерализованным энергетическим рынком возобновляемая энергетика привлекает намного больше инвестиций и стремительно дешевеет. Все дело лишь в том, чтобы поставить разных производителей энергии в равные условия – государственные субсидии либо всем в равной мере, либо никому. В мире есть ряд примеров, на основе которых можно представить себе, какие условия нужны для полноценного развития возобновляемых источников. Например, продуманная политика поддержки возобновляемой энергетики в Германии привела к росту ее доли с 4 % (2000) до почти 18 % (2011).

Альтернативная энергетика по своим ценовым показателям уже вплотную приблизилась к стоимости электроэнергии из традиционных источников. Так, среднемировая цена за кВт электроэнергии, выработанной на угольной электростанции, составляет $60–80. Столько же стоит киловатт самой дешевой геотермальной энергии, а также энергии, образующейся при сжигании мусора и свалочного газа. По сути, они уже могут напрямую конкурировать с традиционной энергетикой, но лимитирующим фактором для них служит ограниченное количество мест, где можно реализовать эти проекты, отмечают аналитики I2BF Venture Capital. Неплохую себестоимость показывает ветряная энергия – $70–80 за кВт[3]3
  «Финанс» // http://www.rf-energy.ru/articles/alternate/63560.


[Закрыть].