Текст книги "Когда наступит вчера"

Глава 17
Сказ о том, что не всяк улов к обеду

Безапелляционное приглашение совершить променад в тиши аллей не замедлило произвести должное впечатление на самовольных слушателей.

– Ну, я типа пошел? – с улыбкой крокодила, приметившего спускающуюся к водопою антилопу, не разжимая зубов, прошелестел Вадюня. – Встречу высокого гостя.

– Вадик, одна просьба… – предчувствуя недоброе, начал я.

– Понял, не дурак. Ща мы ему такую лыбу через все лицо нарисуем, что он есть через задницу будет!

– Этого-то я и боюсь, – глядя вслед могутному витязю, печально вздохнул я, но кустарник уже сомкнулся за его спиной.

Несмотря на рост и богатырские габариты, которыми у нас в городе славилась вся семья Ратниковых, Вадик двигался тихо, и лишь взмахи потревоженных веток позволяли судить о его перемещениях.

Между тем, распираемый нахлынувшими чувствами, каан самозабвенно, с пришептыванием и придыханием исполнял арию певчего дятла, стремясь пробраться к душе юной прелестницы через ее нежные ушки.

– Очаровательница, зачем вам этот солдафон? Что он видел в своей жизни, кроме рек пролитой крови и растерзанных тел, идущих на прокорм воронью! Может ли он оценить сокровище, волею случая попавшее в его грубые руки?! Что может он дать вам?

– Неправда! – обиженно прервала его спутница. – Он душевный!

– Душевный?! Я не ослышался? Финнэст, вся жизнь которого лишь схватки да скачки, кажется вам душевным? О сердце мое, что же вы тогда знаете о душевности! Наивность юных лет застит вам очи! Вы жестоко обманываетесь! Когда из вашего дружка в какой-нибудь сече, а то и попросту в пьяной драке, вышибут дух вон, кто, скажите, кто позаботится о вас? Кто утрет ваши слезы? А это, попомните мои слова, может произойти скоро, очень скоро! Поверьте мне, вам нужен друг. Человек знатный и богатый, который может устроить вашу жизнь. Будьте моей! И когда я стану королем, вы будете королевой – королевой моего сердца!

– Нет! – покачала головой девушка, наконец появляясь в поле нашего зрения.

– Что ж так?! – хватая за руки Оринку, раздосадованно выпалил неудачливый герой-любовник.

– Вы никогда не станете королем, – стараясь освободить сжатые мертвой хваткой запястья, уверенно, точно приговор, выдохнула кудесница. – И я никогда не буду вашей. А друзья у меня уже есть.

– Кто? Лесовики да кикиморы?!

– Ну, типа я, – выступая из-за дерева, скромно объявил Вадим Злой Бодун Ратников. – Привет!

Это приветствие сопровождалось действиями, недопустимыми в кругу цивилизованных людей, хотя вполне приемлемыми в ходе ожесточенных парламентских дебатов. Справедливости ради должен заметить, что в Вадюнином исполнении эта серия вразумляющих жестов была не только эффективна, но и эффектна.

Изысканный правый крюк, не оставляя выбора, бросил встречную голову на рвущийся вперед кулак левой руки, а затем вновь правой короткий прямой – и тело вельможного донжуана рухнуло на тропу. Голубое, в белых перьях облаков, небо застыло в распахнутых глазах каана, но сейчас он его, похоже, не видел.

– Нокаут, – внимательно оглядев конкурента, емко зафиксировал Вадюня, не дожидаясь начала отсчета.

Верность его диагноза была бесспорна, но вблизи не было ни рефери, чтобы остановить поединок, ни врача, чтобы оказать пострадавшему первую помощь.

– Осторожнее! – тихо вскрикнула Оринка.

Рядом с Вадимом из-за ближайших ракит вырисовались фигуры стражников в бесформенных балахонах.

– Не боись! – отмахнулся Ратников. – Это типа наши. Ну-ка, парни, хватайте этого кренделя за ноги! Неча ему проход загораживать!

Спустя пару минут почти бездыханное тело вождя Союза Кланов «Соборная Субурбания» лежало у наших ног, всем своим видом отказываясь отвечать на вопросы.

– Угу. Угу. Похоже, последние два удара были лишними, – прокомментировал я увиденное.

– А че, типа, – насупился Вадим. – Один разок за тебя, второй за меня, а третий в натуре за Оришу. Я, что ли, виноват, что у него челюсть стеклянная! Это ж еще без процентов!

– Спасибо, удружил! – криво усмехнулся я. – Что мы с этим безответным телом дальше делать будем? Боюсь, в ближайшее время он не оклемается, а тащить его с собой резона нет.

– Это почему еще? – Лицо Злого Бодуна приняло выражение отрешенно-гневное, точь-в-точь у плакатно-хрестоматийного пионера, у которого злые хулиганы пытаются отобрать священный лоскут алого знамени, повязанный вокруг шеи. На какой-то миг я ощутил, что еще слово поперек, и лежать мне параллельным курсом рядом с Юшкой.

– Вадюня, пожалуйста, не тупи, – просительно заговорил я. – Если мы утащим это тулово – за ним, как псы за куском мяса, ломанутся его телохранители. Вспомни Жутимор! Сейчас нам подмоги ждать неоткуда. К тому же если мы выведем его из игры, то кроме соборных субурбанцев получим еще в личное пользование всю шатию-братию Кукуевича с ним же во главе. По всему выходит, что кроме этого одоробла разбираться с государевым наушником больше некому.

– Так че, все зря? – почти со слезой вздохнул И.О. государя.

– Ты прекрасно сделал свое дело. Я был просто очарован. Но допрос придется отложить, – сокрушенно развел руками я. – Главное, не слишком с этим затягивать. Ладно, пора снимать охрану и двигаться к выходу. В случае чего – рубим правду. В заказник пробрался враг, на Юшку было совершено нападение, всем срочно искать, о каждом незнакомце немедля докладывать начальнику караула. Все, отходим. Делли, если что, ты нас прикроешь?

Фея молча кивнула, должно быть, прикидывая в уме, чем порадует возможных преследователей.

– Дружочки мои миленькие! – Оринка, дотоле молча приходившая в себя после недавней стычки на дороге, цепко ухватила за рукав Вадюню, затем меня. – Сердце мое недоброе чует!

– Эка невидаль! Я как в Субурбанию въехал, так недоброе только и чуял! – отмахнулся я. – Ехать надо, не ровен час стража каана хватится!

– Не о том речь, дружочки! – чуть не рыдая, говорила кудесница. – С Финнэстом в сей миг беда приключается! Нельзя медлить!

Я вопросительно посмотрел на девушку.

– Погоди-ка, дай подумать. По приказу каана Финнэст сопровождает на прогулке мурлюка. Тот по виду мужик не опасный, но… Точно! Он обещал продемонстрировать каану действие какой-то сети Макраса из Офты. Что это такое, я не знаю, но как бы он не стал испытывать новое чудо-оружие на Финнэсте! Пожалуй, ты права, и Беркута твоего спасать надо, и с гидрой захребетной неплохо бы словцом перекинуться. Он, похоже, в этой игре больше всех знает. Только где ж их теперь искать-то? Заказник в любой конец по сто верст.

– Едемте скорее! – взмолилась растревоженная вещунья. – Мне сердце дорогу подскажет и вкруг постов обведет.

– Ценное свойство! – раскидывая ветви, укрывающие «ниссан», прокомментировал я. – Ладно! Ты, – окликнул я Вавилу, – бери людей и двигай к пролому. Ждите нас там. Мы с Вадимом разведаем, что там с Финнэстом сталось, и будем отходить. Проконтролируйте, чтобы у выхода было все чисто.

– Я с вами пойду. – Делли, нахмурившись, стала разминать пальцы. – Чую, без меня вам не обойтись.

Оринка благодарно посмотрела на фею. Несмотря на шероховатости их отношений, когда речь заходила о деле, юная кудесница и умудренная веками фея всегда были заодно, и, как я мог убедиться, чутью наших спутниц можно было доверять больше, чем собственной логике и познаниям в криминальной психологии. А раз так, зов сердца Оринки давал знак к действию. Тем более что и фею посетили дурные предчувствия.

Тропинка, одна из многих, ведущих от терема в лесную чащу, плутала между стволами разлапистых вязов, огибала овраг и спускалась вниз по длинному отлогому склону холма, на котором возвышался приют вельможных охотников. Как ни странно, по пути нашего следования ни одного стражника нам увидеть не довелось. Возможно, они попросту шарахались в кусты, стараясь не попадаться на глаза конеподобным чудовищам, мчащим по тропе на скорости всего-то жалких сто – сто десять километров в час. А может, и вправду заоблачный навигатор безошибочно указал Оринке безопасный путь. Так что через несколько минут мы вылетели на поляну, едва успев затормозить, чтобы не снести мирно прогуливающихся Финнэста и его захребетного спутника.

– Витязь мой ясный! – возбужденно закричала Оринка, хватаясь за конскую гриву, чтобы не вылететь из седла.

Громкий крик, пожалуй, мог переполошить затаившуюся в округе стражу, однако на витязя, еще недавно проявлявшего все признаки скоропостижной влюбленности, он произвел не большее впечатление, чем вороний грай за дальними холмами. Ясный Беркут продолжал движение вперед, странно жестикулируя, точно выискивая что-то перед собой. Гридень вероломного каана брел, не видя пути и не слыша отчаянного крика любимой, зато о его спутнике сказать этого было нельзя.

Едва железнобокие кони вылетели на лесную прогалину, зарубежный гость отпрянул в сторону и, точно сказочный старик, забрасывающий невод в синее море, метнул в нас нечто очень тонкое и блестящее, что-то вроде паутины, или же противокомарной сетки, но только довольно редкой и переливающейся на солнце. Я пригнулся к конской холке, силясь пропустить перед собой странное оружие незнакомца, но тут земля ушла из-под ног скакуна. Причем, судя по расстилавшемуся вокруг пейзажу, ушла довольно глубоко.

Кругом, сколь видел взор, катил свинцово-темные валы океан, и черные бараны грозовых туч недобро поглядывали друг на друга, готовясь яростно столкнуться лбами. Я почувствовал, как застрявшие в стременах ноги охватывает ледяной холод, и «ниссан» всем своим немалым весом уходит вниз, затягивая седоков в бездну. Сбоку от меня в положении не менее бедственном, еле виднеясь сквозь пену штормовых волн, барахтался Вадим. Делли видно не было. Я широко открыл рот, стараясь набрать в грудь побольше воздуха, и, обхватив за талию Оринку, предпринял еще одну попытку освободиться от тонущего «ниссана».

– Держись! – Лишь только смолк этот крик, в мрачных водах появилась рваная дыра, сквозь которую проглядывала прелестная лесная полянка и бредущий в никуда Финнэст.

Затем дыра резко увеличилась, деля мир на две неравные части. В одной из них штормило море, а в другой благоухали цветы и ласково грело полуденное солнце. В этой части виднелся мурлюкский засланец, настороженно следивший за действием своего коварного оружия. Очевидно, заметив образовавшиеся в океанских просторах сквозные пробоины, он крутанулся на месте, набрасывая поверх собственной персоны переливчатый «накомарник». Я склонился в седле, пытаясь на скаку ухватить злую вражину за шиворот, и едва не рухнул наземь, зажав в пятерне чистейший лесной воздух. Мурлюка и след простыл. Да что там, даже стылого следа не осталось!

– Делли! Хватай его! Он не мог далеко уйти, – забывая про всякую конспирацию, во все горло заорал я.

– В натуре! Ну, ни хрена себе! – в гневе вторил мне Вадим.

– Мог. – Делли остановила коня и печально махнула рукой. – Прошляпили, ушел.

– Куда? Куда?! – возмутились мы, словно в этом мире от наших эмоций что-то могло измениться.

– Да кто ж его знает! – поморщилась фея. – По сети ушел. Сдается мне, други верные, что это не обычный мурлюкский лазутчик, и даже не личный посланец Генерального Майора, а довелось нам встретиться с самим Макрасом из Офты. Встречей такой из живущих по эту сторону Хребта мало кто похвастаться может. А уж те, кто близко с ним знакомство свел, вовсе на слова не щедры. Вот как он. – Фея кивнула на Финнэста.

Статный гридень, остановленный метнувшейся к нему Оринкой, торчал посреди поляны, как обломок древесного ствола, и лишь что-то бубнил себе под нос, перебирая пальцами в воздухе.

– Ну что ты, миленький, ну не надо. Ну, тише. Мы уже здесь. Все теперь будет славно, – уронив голову на грудь витязю, причитала кудесница, и крупная слеза катилась по ложбинке между тонким носиком и щекой.

– Мышь. Мне нужна мышь. Где-то тут была мышь, – бормотал Финнэст, обшаривая бессмысленным взглядом поляну и не замечая обнимающей его красавицы. – Где мышь?

– Бесполезно, – покачала головой удрученная происходящим фея. – Он в другом мире. Он уже не здесь. Если бы не мы с Оринкой, вы бы тоже сейчас были не лучше.

– Мы что же, действительно могли утонуть? – настороженно поинтересовался я.

– В том мире – несомненно.

– А в этом? – не совсем понимая, переспросил я.

– Когда, спасаясь от волн, ты пытался слезть с коня, скорость его в этом мире была верст семьдесят в час. Боюсь, что этого бы оказалось вполне достаточно для рокового несчастного случая.

Подобное сообщение настроило меня на минорный лад.

– Это что, действительно так?

– Можешь не сомневаться! – с довольно мрачным сарказмом заверила фея. – Превращательная Сеть – страшная вещь! У нас, в Волшебной Службе Охраны мне о ней слышать доводилось, а видеть вот так, вблизи, – в первый раз.

У меня в голове мелькнула было мысль, что таким же точно способом, как исчез загадочный Макрас из Офты, мог испариться король Барсиад со всеми своими прихлебателями. Но, вспомнив о государевом ночном колпаке, пока единственном нашем вещдоке, я поспешил отбросить эту заманчивую версию. Впрочем, разобраться в возможностях невиданного ранее оружия я полагал отнюдь не лишним.

– Ладно, уходим. Делли, ты уж по дороге поведай нам все, что известно о Превращательных Сетях Макраса.

– Вообще-то сведения о них – военная тайна. Мне это по долгу службы знать положено, – замялась сотрудница Волшебной Службы Охраны короля Базилея. – Ну вы, положим, бояре. А эти-то? – Она кивнула на заплаканную Оринку, безуспешно пытающуюся растормошить отсутствующего в этом мире Финнэста.

– Она все равно мысли читать умеет. Так что, если спросят, ты ничего не говорила. Мы с Вадюней подтвердим.

– А она тоже подтвердит? – усомнилась наша закадычная подруга. – Она же кудесница! Ей душой кривить нельзя.

– Она будет молчать, – не сомневаясь ни минуты, заверил я. – Ты ведь будешь молчать?

– Буду, – утирая рукавом слезы, выдавила Оринка. – Фея-матушка, челом бью, коли возможно расколдовать моего суженого, так уж не погнушайтесь! Уделите ему толику своей великой силы!

– Здесь где-то мышь. Мне нужна мышь, – завороженно глядя на глотающую слезы красавицу, пробубнил Финнэст.

– Расколдовать-то можно, – качая головой, печально вздохнула Делли. – Что одним наведено, другой завсегда без изъятия свести может. Да вот беда – Сети Макраса штука новая. Злокозненность ее доселе толком не изведана. Так что не в моих силах покуда заклятие снять. Может, и от тебя что-то потребуется. Да вот только – что? – Она развела руками.

– Может, того… – неловко, точно стыдясь своего предложения, вмешался Вадюня, – ну, типа чмокнуть?

– Да уж целовала, – вновь залилась слезами несостоявшаяся королева Юшкиного сердца.

– Так где ж мышь? – нетерпеливо повысил голос недавний стременной.

– Так, Вадим! Грузи к себе Финнэста, да постарайся, чтобы он не бушевал. Оринка, в седло! Делли, мы все ждем твоего рассказа.

– Ну вот, – спрыгивая наземь и примеряясь, как бы поудобнее ухватить ошалевшего мышелова, проворчал И.О. государя. – Не, ну, конкретно, где справедливость? Ему, значит, Оринку, а мне с шизиками возись!

Хорошо, что юная кудесница ничего не ведала ни о «шизиках», ни о шизофрении, а то быть Вадиму уж если не битому, то солоно хлебавши.

Да, ситуация у нас складывалась престранная. По результатам оперативной прослушки мы теперь точно знали, что Юшка-каан, думный радник и глава Союза Кланов «Соборная Субурбания» является несомненным соучастником в расследуемом нами преступлении. Однако, кроме отзвучавших слов, которые к делу не подошьешь, у нас образовался ряд новых безответных вопросов да плюс к ним невменяемый витязь – жертва страстей каана и Сетей Макраса. Как говорится, улов богатый. Но, что немаловажно, малосъедобный. Впрочем, что тут сокрушаться! Будь у нас даже десяток томов тщательно подобранных и до последней мелочи доказанных материалов уголовного дела, куда их нести? Где тот судья, который вынесет суровый, но справедливый приговор коварным преступникам? Ну, Делли, ну спасибо, удружила! Подогнала дельце!

– …о Макрасе самом мало что известно, – вещала Делли, пока мы мчались к пролому, спеша унести ноги подобру-поздорову. – Обычно его величают Макрас из Офта, но Офт – имение старого чародея Уиллгейса, чьим порождением и является Макрас.

– Ты хочешь сказать, что он – не человек? – настороженно поинтересовался я.

– Да уж, вестимо, не человек! – отозвалась Делли. – Коли мужчина его сам, без женщины из головы выродил.

– А с виду в натуре и не скажешь! – разочарованно кинул Вадюня. – Так, мужик мужиком!

– То-то и оно, что с виду! Видов-то у него – тысячи! В каком он в иной раз предстанет, никогда не узнаешь. Хуже другое. Образ-то его вы узрели, токмо что руками не щупали. А вот самого Макраса здесь, быть может, и в помине не было.

– Ты же сказала, что он был? – с сомнением в голосе напомнил я.

– Образ его точно имелся. Да такой, что от живого человека не отличишь! Образ, должно быть, Юшке хорошо известный, чтобы новым лицом каана не смущать. А сам Макрас наверняка за хребтом живет-поживает да через сеть свою все-всешеньки, к чему присосется, видит, слышит, даже отвечать может. И не токмо здесь, а заодно и во множестве иных мест, где Сеть его укоренилась.

– Здесь, стало быть, уже укоренилась? – поинтересовался я.

– Выходит, что так, – кивнула фея. – Да видать, мало кому о том ведомо. Такие-то дела.

Она вздохнула:

– Уиллгейс Макраса лет двадцать пять назад создал себе в помощники. Сначала так оно и было. У старого чародея огромная библиотека имелась! Почитай, все, что о магии, алхимии и звездочетстве когда-либо писалось или печаталось, у него в наличии было. А как стар он стал, чтобы самому вверх-вниз по книжным шкафам лазить, так и приспособил Макраса, чтоб тот ему нужные книги приносил. И вот как-то, глядючи в окно, затянутое густой паутиной, старик и смекнул, что ежели к каждой книжке паутинку волшебную прикрепить, то ее никуда и нести больше не надо будет. Только вопрос задай, все до словечка Макрас перескажет. Слушай да записывай, коли что надо. А там, глядишь, Макрас и писать выучился и языками разными овладел. Дальше – больше. В лабазе, скажем, паутинку закрепил – и не надо ни сапоги топтать, ни коней седлать. Раз – одна нога здесь, другая – опять здесь. Все, что в доме потребно, вмиг доставлено. А уж какие сны Макрас родителю своему показывал – и вовсе диво дивное!

– Ну и замечательно! Полезная вещь! – на ходу бросил я. – А то я в нашем трофейном клоповнике просто спать не мог.

– Все, конечно, так. Старый маг тоже порождению своему нарадоваться не мог, но… – Делли поспешила сыпануть дусту на золоченую пилюлю, – вот беда: Уиллгейс лет десять тому назад как заснул, так по сей день просыпаться не желает. Лежит себе, счастливо улыбается, и добудиться его никакой возможности нет.

– Ты хочешь сказать, – я оглянулся на Финнэста, пытающегося разорвать ремни, стягивающие его запястья, и требующего немедля подать какую-то мышь, – что Макрас теперь паразитирует на своем бывшем хозяине?

– Так и есть. К кому эта Сеть прилипнет, тот из мира сего в иной уходит. Мертв – не мертв, а и жив – не жив.

– Нда-а… – протянул я. – Вот это влипли! И что, скажите, ваша научная магия может этому противопоставить?

– Тс-с! – шикнула Делли. – В другой раз договорим. Вон толмач с кметями1 у пролома толкутся.

Мы были уже в двух шагах от вывернутых из частокола заостренных бревен, когда вдалеке, в той стороне, где находился гостевой терем, глухо бухнул колокол. Его звук на минуту вспугнул отдыхающих после дневного жара птиц, и те возбужденно принялись обсуждать услышанное.

– Клин! Похоже, эти мурлопотамы нас таки хватились! – не отставая от пернатых, прокомментировал колокольный звон Вадюня.

– Не-а, – вмешался в разговор Вавила Несусветович. – Это званых гостей к обеду кличут. Так уж здесь издревле заведено.

Он хотел еще что-то добавить, но тут за нашими спинами раздался оглушительный грохот, и над деревьями взвились хищные языки пламени.

– Вот это взрыв! – Я придержал коня, глядя, как поднимается над тем местом, где еще совсем недавно стоял терем, столб черного дыма. – Занятное меню у них на сегодня! Слушай, – я повернулся к толмачу, – если в колокол звонили, стало быть, гостей в доме не было?

– Да уж вестимо, что так.

– Ну что ж, – усмехнулся я. – Тогда, Вадим, не забудь при случае напомнить Юшке-каану, что спас ему жизнь!

Глава 18
Сказ о свободе печати

Ярко-алое пламя в опьянении буйной радости выплясывало джигу на проваленной крыше хоромины. Острые хищные языки его то и дело взвивались над верхушками деревьев, точно высматривая, где развернуться огненному хороводу. Я скорее догадывался, чем разбирал отдаленные крики, вопли о помощи и призывы тушить, заливать водой и засыпать песком еще недавно радовавшие глаз терема. Я практически не сомневался, что этот фейерверк приурочен неизвестным «доброжелателем» к встрече с высоким гостем, но времени выяснять подробности и устанавливать детали преступления у меня, увы, не было. Однако сегодня, на горе заговорщикам, романтический обед при свечах был сорван. И Юшке действительно стоило благодарить Вадюню за спасение жизни. Когда б не он, ужинать бы нынче каану в небесном чертоге всемогущего Нычки. А какой ужин ему был приготовлен, было воочию видно на много верст кругом!

Полагаю, широкие народные массы ни здесь, ни в прочем мировом сообществе не примутся резво осуждать нас за то, что мы не бросились тушить пожар и спасать из терема то, что можно было еще спасти. В конце концов, раз уж привезенная Юшкой стража прошляпила засаду и прощелкала установленный под обеденной залой фугас, то ей самое время было попытаться реабилитировать себя ударным трудом на благо хозяина.

– Да, за Юшку, похоже, кто-то крепко взялся! – Я повернул коня от пролома. – Интересно, кто?

– Может – Кукуевич, может – красные демонята, а может – еще какой добрый человек сыскался, – профессионально реагируя на нежданно возникшее дело, четко отрапортовал глава соответствующего уряда.

– Да, хорошо бы только известными ограничиться. Новых подозреваемых нашей бригаде не потянуть! Но я о другом. Во всем этом буйстве, – я указал на огонь, то появлявшийся, то исчезавший, точно выпрыгивающий над верхней кромкой леса, – одна странность имеется. Каан нынче говорил о сокровищнице. Мол, войти в нее невозможно, поскольку стража там, как и на острове Алатырь, из полканов. Так что лучше туда даже и не соваться. Порвут и фамилии не спросят.

– Было дело, – кивнул Вадим, – говорил. Это типа Кукуевич у короля золотой ключик попятил?

– Ну, золотой – не золотой, мне ничего не известно, – отозвался я, придерживая скакуна, чтобы тот не мчал чересчур быстро. – Но позаимствовал точно. Интересно другое. У самого Юшки, неизвестно каким образом, оказался некий перстень, который, по идее, тоже должен был находиться у короля Барсиада.

– Видно, перстень Хведона, – на ходу предположила Делли. – По преданию, тот получил его от отца в знак власти над островом и ближними побережьями. С тех пор при коронации в знак преемственности династии первым делом новому королю на указательный палец правой руки надевают этот перстень.

– Он что же – волшебный? Или так – дорогостоящий антиквариат? – поинтересовался я.

– Вероятно, какая-то магия в нем присутствует, – с легким сомнением произнесла фея. – Но чтобы доподлинно о том узнать, надо попасть в сокровищницу. Там должен храниться свиток, в котором Хведон самолично обо всех тайных субурбанских закавыках подробно, честь по чести излагает. Но иначе, как с перстнем и ключом, туда не войти! Причем ежели полканы фальшь учуют, не сносить злому ворогу головы. Растерзают прежде, чем обмыслят, кто да что.

– Н-да, – протянул я, – занятная история. Символы государственной власти расползаются по частным коллекциям. Интересно узнать, откуда у Юшки перстень взялся? Ключик-то королевский наушник мог и после исчезновения Барсиада из тайника отвернуть. А колечка, выходит, там уже не было! Но тогда странные вещи получаются: Ян Кукуевич наверняка знает порядок посещения сокровищницы, стало быть, ему перстень Хведона нужен целым и невредимым. Зачем же тогда теракт устраивать?! Не отоварил бы Вадик главу по голове – нашли бы каана на окрестных елках мелкими порциями. Где потом утерянные ценности искать?

– Так, может, это демонята?

– Ну, об этих вообще ничего не известно. Разве только, что они есть. Можно предположить, что тот, кто устроил взрыв, либо не собирается проникать в сокровищницу, либо знает какие-то иные способы войти туда.

– Как же не собирается? – возмутилась фея. – Там и казна государева, и корона, и печать!

– Казна это да, серьезно. А корону и печать, при случае, заново сделать можно, как говорится, лучше прежних.

Вавила Несусветович удивленно открыл рот, собираясь разразиться возмущенной речью в защиту государственных регалий, однако фея его опередила:

– Никому о том более не сказывай! Ежели всякий, кому в голову взбредет, короны делать станет, то святости в них будет не более, чем в бараньей шапке. Хоть всю ее каменьями самоцветными изукрась, а ни на что больше, как пустую башку украшать, она годна не будет.

– А что еще нужно? – удивился я.

– Ох, Виктoр, Виктoр! Боярин ты мой лапотный!

– Кроссовочный, – поправил я.

– Ну, будь по-твоему, – кивнула Делли. – Нешто тебе невдомек, что явление регалий королевских есть великое таинство. Субурбанские корона, скипетр, держава и печать из древнейших будут. В незапамятные времена их в катакомбах нашли, что под Елдинским Храмом Премудрости Нычкиной на многие версты под землею тянутся. Оттого-то они и святы.

– Ладно, – согласился я, – как скажете, вам виднее. Но в таком случае узурпаторам одна дорога – в сокровищницу.

– Это уж точно, – подтвердил урядник Нежданных Дел. – Иначе никак нельзя! Без печати-то ни указ не издашь, ни на Алатырь не поплывешь.

– Да ты-то почем знаешь, с чем на Алатырь плавают? – усмехнулся я.

– Так, ясное дело, знаю! – Толмач пожал плечами. – В прежние времена, еще до того, как в стражники к Юшке подался, я в королевской гвардии служил. Так оттуда, что ни год, самых проворных да лихих отряжали орехи к морю отвозить. И мне, – он широко расправил плечи, не без гордости вспоминая былые деньки, – тоже доводилось ездить!

– Что ж ты раньше-то не говорил? – возмутился я.

– Ну, так ведь и спроса не было. – Мой умудренный службой собеседник удивленно вскинул брови. – А как же ж без спросу вперед старшего лезть?!

– А инициативу проявить? – вздохнул я.

– На то приказу не было, – не задумываясь, отчеканил исправный служака.

– Считай, что уже есть. – Я усмехнулся, меняя гнев на милость. – Впредь проявляй. А сейчас расскажи, будь добр, что ты еще знаешь о ключе, перстне, орехах и тому подобных секретных делах?

– Да кому ж о сем толком ведомо! – замялся урядник. – Разве только самому королю из Хведонова Свитка. Я как-то пару раз к морю с орехами ездил, а вдругорядь тоже к морю, но в иное место, за смарагдами и золотом. Тогда Юшка-каан как раз казначеем был. Он у нас сокровища по весу принимал. Я тогда еще подивился, сколько мы из Елдина орехов вывезли – столько же обратно злата да каменьев привезли. Спросил о том у каана, а он мне в ответ: «Неча, мол, в государевы дела нос совать!» И больно так по носу щелкнул, аж перстнем кожу оцарапал! Ну да я не в обиде! Может, не спроси я его, он бы меня и не приметил. А так, срок службы моей вышел, и я уж было решил домой ворочаться, да тут Юшка меня к себе в стражу взял. Затем уж с вами повстречался. Вот и выходит, кабы не кольцо да не подранный нос – не быть бы мне сейчас урядником!

– Да, забавно, – согласился я, вспоминая оставшегося в бесчувственном состоянии каана. – Лихой карьерный взлет! Не было б у каана перстней на пальце, остался бы с носом и без места.

– А про остров тот байку старые люди сказывают…

– Погоди-погоди, – остановил я собеседника. – Байки потом. Ты хочешь сказать, что когда Юшка-каан щелкнул тебя по носу, у него на указательном пальце был перстень?

– Точно был, – подтвердил толмач. – Вот им-то он…

– Но ведь Юшка на мурлюкский манер перстней на указательном пальце не носит!

Неожиданный свидетель на минуту задумался.

– Кажись, не носит.

– А не то ли это Хведоново сокровище, о котором мы нынче толковали?

– Да кто ж его знает? – смутился бывалый вояка. – Мне его на перстах королевских видеть не доводилось, да и саму священную особу зрил токмо на параде издаля.

– Должно быть, оно, – вмешалась в наш разговор Делли. – Недосуг было Барсиаду всякий раз самому в сокровищницу спускаться. Вот он казначея доверием своим и облекал.

– Понятно, – усмехнулся я. – В таком случае, если вдруг окажется, что нынешний казначей был из Юшкиного клана, то я, кажется, знаю, откуда у него взялось заветное колечко!

– Зашибись! – подытожил результаты моего вдохновенного оперативно-следственного прозрения Вадим. – И че мы, в натуре, с этим знанием делать будем?

– Похищенная священная регалия – серьезная улика, – торопливо бросился объяснять я. – Казначей, отдавая перстень государю, а он наверняка должен был его вернуть, без риска для жизни мог подсунуть королю фальшивку лишь в случае, если несчастный венценосец не будет иметь возможности быстро вскрыть подлог. Но копию-то нужно было сделать заранее, а перстень, если судить по варварским вкусам древности, был отнюдь не маленький и, вероятно, особым изяществом не отличался. Такая себе увесистая гайка с кучей загогулин! Так что заговор получается долгоиграющий. Все нужно было продумать, подготовить и своевременно исполнить. Непонятно только, почему ключ на стороне оказался?

– То и другое вместе может нести либо король, либо его наследник перед вступлением на трон. В прочих же случаях в сокровищницу спускается урядник казначейства и хранитель сокровищницы, – пояснила многоопытная в тонкостях государственного правления Делли. – А чтобы не дразнить гусей, казначей и хранитель испокон веку назначались из разных кланов. Коли первый с западного берега, второй – завсегда с восточного. И наоборот.

– Угу, с этим более или менее понятно. Вероятно, у заговорщиков был план, как изъять ключ, но по какой-то причине он не сработал. Таким образом, этот атрибут королевской власти оказался в руках криминального авторитета Яна, Кукуева сына. Вполне возможно также, что и дубликат перстня ему же достался. И поскольку наш славноизвестный незнакомец пока что выжидает и дорогу себе разгораживает, то, можно предположить, нет у него уверенности, что перстенек без подвоха. А если перстень не тот, как только Кукуев сын сунется в сокровищницу, его ожидает глубокое разочарование в чужой порядочности, вероятно, несовместимое с жизнью.