Текст книги "Сад сходящихся троп, или Спутники Иерофании. Вторая связка философических очерков, эссе и новелл"

Стало быть, как нам представляется, не только неаполитанская почва и духовное преемство предопределили в Чиро Формизано будущего герметического философа, франкмасона, мартиниста и мага, но и сама аристократическая кровь, полученная тем же путем, что и в случае его учителя Паскуале де Сервиса. Королевство Обеих Сицилий прекратило свое существование в год рождения Джулиано Креммерца, опустившись в воды реки Алфей, откуда иногда проявляется на поверхности в виде посвятительных организаций и личностей их поддерживающих – Египетского Ордена Осириса из Неаполя вместе с Джустиниано Лебано, Джулиано Креммерцем и Юлиусом Эволой.

Биография обычного неаполитанца в контексте его необыкновенных занятий и Братства Мириам

Подрастая и получив хорошую финансовую помощь от семьи родного дяди по материнской линии, Чиро Формизано настолько успешно учился, что к 17 годам ему удалось уже получить квалификацию для преподавания итальянского языка, истории и географии. Став бакалавром филологии в Неаполитанском университете, он в 1883–1885 гг. начинал работать учителем в гимназии в Альвито, а затем корректором в типографии Портичи. Благодаря знакомству с ее основателем он становится редактором ежедневной газеты “Il Mattino” («Утро») и женится в 1887 году на Анне Беато (Петриччоне). После присоединения Королевства Обеих Сицилий к Итальянскому королевству, юг Италии превращается в отсталую и в основном сельскохозяйственную провинцию нового государства. В связи с чем люди различных сословий стали испытывать финансовые трудности, что не миновало и молодую семью Чиро Формизано. Вот почему в период 1888–1893 гг., он то ли из-за финансовых проблем, но, скорее, благодаря страсти к неведомому отправился в дальнее плавание в Латинскую Америку, сев на корабль, отправлявшийся в Монтевидео, и вернулся в 1893 году в Италию на корабле оттуда же. Кто-то полагает, что именно там он и познакомился с традицией индейского шаманизма. Другие биографы утверждают, что ни в какой Америке он не был, а путешествовал по Европе, где во Франции, вероятно, используя связи своего родного отца маркиза Джустиниано Лебано, получил посвящение в Мартинистском ордене Жерара Анкосса (Па-пюса). Уже в Риме в ложе “Nova Lux” удостоился степени Высшего Неизвестного Ордена мартинистов, тогда как в альманахе “o’ Thanatos”, в то время периодическом издании итальянских мартинистов, возглавляемых Банти, он значился среди членов редакционной коллегии. Из документов Фонда Papus в Лионе выходит, что Креммерц являлся тогда «особым делегатом» Ордена мартинистов в Кампании, то есть в Неаполитанской провинции. Как бы то ни было, вернувшись на родину, где его ждали жена и две дочери, Гаэтана и Адель, родившиеся уже после его отъезда, он переехал с семьей в Неаполь, положив начало своей деятельности как писателя и испытателя герметических учений. От себя добавим, что это время в Италии характеризовалось духовным брожением, последовавшим за периодом Рисорджименто и приведшим к расцвету франкмасонства по всей Италии, в том числе лож египетского обряда. Тут интересно следующее: уже в 1864 году было опубликовано в Милане в девяти томах издание де Кастро «Таинственный Мир» (“Il Mondo Secreto”, ad opera di G. De Castro), что в действительности являлось собранием ритуалов многих тайных обществ, начиная с итальянских алхимиков, liberi muratori и до иллюминатов с карбонариями. Считается, что с этим изданием, присутствовавшим в библиотеке Паскуале де Сервиса, Изара Бне Эскура, Чиро Формизано познакомился еще в отрочестве, поскольку посвященный проживал в их доме.

С самого начала Чиро Формизано опирался на мистическую традицию, восходящую к египетскому богу Тоту или Гермесу Трисмегисту, распространившуюся на Великую Грецию с партенопейскими землями настолько, что даже и сегодня в Неаполе в квартале Ниленсе, где поселились колонисты, прибывшие из Александрии Египетской в III-м столетии до нашей эры, отмечается, например, статуя, посвященная богу Нилу, некогда установленная александрийцами в районе площади Пьяццетты Нило. В той же таинственной части Неаполя расположена часовня Сан-Северо XVIII-го столетия, в которой выдающийся неаполитанский эзотерик князь Раймондо Сангро ди Сан-Северо, поместил скульптуры с аллегорическим смыслом.

Средневековый Арабский алхимик Мухаммад ибн Умайль, открывающий Герметическую дверь. Миниатюра из Aurora Consurgens manuscript, Zurich exemplar

Итак, после смерти своего учителя Паскуале де Сервиса (Изара Бне Эскура) Чиро Формизано, вернувшись на родину в 1893 году берет инициатическое имя Джулиано Креммерца и, непрестанно общаясь и консультируясь со своим родным отцом маркизом Джустиниано Лебано, замыслил возродить Исидическую средиземноморскую премудрость, публикуя с 1897 года в своем периодическом издании «Таинственный Мир» доступным языком основы «естественной и божественной магии». Одновременно анализируя в своем альманахе труды известных эзотериков, в том числе Папюса, Элифаса Леви, Станислава Гуайты и др., он пришел к идее создания герметического сообщества терапевтов, продолжающего традиции братств ессеев и розенкрейцеров, вскоре завершив выпуск своего альманаха. Осуществление идеи герметической медицины он рассматривал как раскрытие терапевтического синтеза мистической розы (Rosa Mystica).

Так на основе полученных данных герметической медицины он создал Терапевтическое братство Мириам, широко известное среди символистской интеллигенции первой четверти XX-го столетия. По замыслу мастера оно должно было стать практической Школой или преддверием к франкмасонскому Великому Ордену Осириса или Египта, непрерывно существовавшему в Неаполе со времен знаменитого аристократа князя Раймондо Сангро ди Сан-Северо. Учрежденная в 1909 году (по документам; разумеется, его герметическая Scola delle Lunazioni существовала намного раньше; в 1909 Креммерц уже жил в Монако) эта организация насчитывала 60 пунктов так называемой Фундаментальной Прагматики S. P. H. C. I. Fr. + Tm + di Miriam, образуя свои филиалы под названием Академия Мириам в Неаполе, Бари, Риме и Таранто, и назначая своих представителей на собраниях друзей, проводимых вне школы. Исходя из герметических сочинений самого протагониста братства и «Сборников (фасцикул) Лунаций» Паскуале де Сервиса, Изара Бне Эскура, сегодня Джулиано Креммерц рассматривается как предшественник современной целостной интерпретации жизненных явлений, являясь последователем основоположника гомеопатии франко-германского профессора Христиана Фридриха Самуэля Ганемана (1755–1843), автора «Органона врачебного искусства». Однако сразу же стоит отметить, что его проект Братства Мириам сразу же столкнулся с трудностями, чинимыми, как со стороны членов неаполитанского Великого Ордена Осириса или Египта, так и других адептов герметизма: в первом случае ему противостоял брат “N. R. Ottoviano”, отождествляемый с Леоне Каэтани, герцогом Сермонеты, замечательным итальянским историком, исламоведом и политиком; во втором – лицо, подписывавшееся псевдонимом инженер Кох и публиковавшее статьи языческой направленности в альманахе “Commentarium” и обвинявшее Креммерца в профанации так называемых «герметических секретов», предназначенных, дескать, только для посвященных.

Однако еще раньше, в 1907 году, нападки на мастера и недоумения братьев вольных каменщиков по поводу его деятельности подвигли его переселиться с семьей, женой и младшим сыном Микеле, на Лазурный берег в Босолей, находящийся в пределах княжества Монако: тем самым он удалился от руководства некогда основанной им же по заветам Изара Бне Искура “Scola delle Lunazioni”, желая сохранить гармонию в рядах ее сторонников. Тем не мене, он часто навещал Италию и поддерживал непрерывную связь с руководителями своей герметической школы в Северной и Южной Италии – Лучано Галлеани и Джакомо Бораччи. К тому же, в Бари проживала его старшая дочь Гаэтана. В 1920–1921 гг. он останавливался в Риме и Бари для чтения лекций в соответствующих герметических академиях Вергилиана и Пифагор для возобновления практик герметической медицины с новыми зачисленными в школу, но приход к власти фашистов под руководством Муссолини и произведенный ими погром академий Вергилиана и Пифагор вынудили его все реже посещать Италию и родные места, хотя он и продолжал принимать учеников в своем радушном доме в Монако и поддерживать связь с генеральным секретарем школы Доменико Ломбарди вплоть до своей смерти, произошедшей 7 мая 1930 года.

Скажем пару слов и о внушительной издательской деятельности мастера Джулиано Креммерца. С 1897 по 1900 гг. он публиковал для Издательского дома “Dekten e Rocholl” альманах “Il Mondo Secreto, Angeli e Demoni Dell’Amore, La Medicina Ermetica” (бюллетень инструкций практикующим Fr+Tm+Мириам). Кроме того, редактировал для издателя Рокко ди Наполи публикацию ожерелья «Итальянской эзотерической библиотеки», составляя предисловия, комментарии и аннотации к следующим произведениям: «Истории алхимии» П. Борнии, «Мистической медицине» С. Каталано, «Христу, магии и Дьяволу» из «Догмы и ритуалов высшей магии» Элифаса Леви, «Стражу порога» П. Борнии. Отметим также, что совместно с Рокко ди Наполи он переиздал сокращенный вариант в двух томах “Il Mondo Secreto” («Таинственный Мир»). В первое десятилетие XX-го столетия он писал статьи для периодических изданий: “Mondo Occulto” («Оккультный Мир»), “O’ Thanatos” («О’ Танатос») и “Luce e Ombra” («Свет и тень»). Именно в последнем появилась в 1909 году его работа «Таро с философской точки зрения: Пролог Сумасшедшего и Влюбленных»; Аркан «Смерть» был добавлен уже в посмертном издании этого сочинения мастера. С 1910 по 1911 гг. вышли произведения Джулиано Креммерца «Свет и тень» и «Герметическая дверь», недавно увидевшее свет на русском языке, написанное в 1904–1905 гг. и посвященное Марии. К тому же, мастером редактировался альманах “Commentarium”, издававшийся в Бари для Герметической Академии (S. P. H. C. I.), в котором принимали участие его соратники под псевдонимами и без, в том числе: Л. Джесбоама (L. Jesboama), Катинелла (G. Catinella), П. Борния (P. Bornia), М. Паолуччи (M. G. Paolucci), П. Клементе (P. Clemente), Оттовиано (N. R. Ottaviano), Альфредо Каррерас (Alfredo Carreras) и Бораччи (G. Borracci).

Никола Пуссен. Et in Arcadia ego

К последнему периоду жизни Джулиано Креммерца в Монако принадлежит и его доктринальное сочинение «Полный Корпус Магической Философии», впервые публикуемое нами по-русски, написанное на итальянском и французском языках. Для краткости и лаконичности мастер излагает древнее магическое мировоззрение по пунктам. Знакомясь с ним, читатель как будто оказывается внутри древнего пифагорейско-халдейского ритуала, сопряженного с примордиальной монотеистической традицией. Кроме того, автор в нем представляет совершенно оригинальную концепцию истолкования знакомых нам символов, знаков и изобразительных аллегорий, среди которых особая роль отведена геометрическим фигурам и сочленениям. Несомненно, в этом сочинении многое взято из ритуала высших степеней “Arcana Arcanorum” из “Scala Napolitana” Великого Ордена Осириса Неаполя, восстановленного Раймондо ди Сангро, князем ди Сан-Северо, однако своеобразно переосмыслено и интерпретировано автором в русле изначального тринитарного монотеизма и, стало быть, безусловных традиционных ценностей. Что касается сексуальной магии, в которой обвинялся Джулиано Креммерц вместе с созданием европейской франкмасонской тантрической системы, то есть свидетельства его друзей и современников, что он ее использовал в сугубо символической практике, в отличие от его младшего современника, а затем и последователя барона Юлиуса Эволы. Особо отметим здесь, что и его герметическая терапия с гомеопатическим использованием растений, подвергшихся сидерическим и лунным влияниям, была исключительно безвозмездной, отправляясь только во имя облегчения болей страждущих на основании «Сборников Лунаций» его учителя Изара Бне Искура. Конечно, современные медицина и фармакопея могут опровергнуть терапевтические практики Братства Мириам, рассматривая их в качестве неэффективных или даже вредных, но их искренность, благожелательность и устремленность к добру не подлежат никакому сомнению.

Магическая и алхимическая дверь в Риме

«Диалоги о герметизме», опубликованные стараниями его нескольких учеников в 1929 году, сопровождаемые графикой Панетто и Петрелли из Сполето, явились последним произведением автора на земном плане. Уже после смерти мастера их дополнили восьмой и девятый диалоги. С 1974 по 1989 гг. в итальянском издательстве “Edizioni Mediterranee” вышло в свет по существу первое прокомментированное и аннотированное собрание сочинений Джулиано Креммерца «Наука Волхвов» (“Scienza dei Magi”), состоящее из четырех внушительных томов, причем последний том – это словарь герметических терминов мастера. Разумеется, оно еще ждет своего перевода на русский язык.

Как часто случается, после ухода большого организатора и руководителя его сообщество может в одночасье расколоться и распасться на многие части, что не миновало и Братство Мириам, но это уже совсем другая история. Тем не менее, судебное постановление от 2002 года гласит, что наименование S.P.H.C.I. FRATELLANZA TERAPEUTICO MAGICA DI MYRIAM FR+ TM+ DI MYRIAM, а также штампы или печати, или сокращения, относящиеся к этому наименованию, принадлежат исключительно ассоциации S. P. H. C. I. Fr+ Tm+ di Myriam, базирующейся в Неаполе и представляемой Анной Марией Писчителли. Так что, война войной, а хозяйствующий субъект, признанный преемником Братства Мириам Джулиано Креммерца, в нашей жизни присутствует.

Из интересных фактов добавим, что в 2011 году итальянская музыкальная группа Отвиль (Hauteville), работающая в жанре неофольк или прогрессивный фольк, выпустила свой альбом “Numen Lumen”, посвященный памяти Джулиано Креммерца.

Неаполитанский Египетский Орден Осириса. Писатель Эдвард Бульвер-Литтон и Неаполь

В соответствии с посвятительным преданием Египетский Орден Осириса уходит своими корнями в греческую колонию александрийцев, основанную в Неаполе в III-м веке до Рождества Христова вблизи с улицей Виа Нило и площадью Пьяццета Нило. С тех пор на протяжении столетий египетские культы тесно сплелись с магико-теургической и пифагорейской традицией, породив тем самым своеобразный итальянский герметизм, а вместе с ним и непрерывную цепь преемственности, идущую до нашего времени. Считается, что именно этим герметическим сообществом в Неаполе был посвящен в таинства Королевского Искусства доминиканский монах Раймонд Луллий, ученик Арнольда де Виллановы. Те же самые Джордано Бруно и Томазо Кампанелла, выдающиеся представители итальянского герметизма Эпохи Возрождения, проходили свой монашеский новициат в монастыре Сан Доменико Маджоре, находящемся в самом конце улицы Виа Нило. Другие знаменитые герметические философы, среди которых Джованни Понтано, Антонио Аллегретти и Джованни Баттиста Делла Порта, были сплочены вокруг этого неаполитанского ордена. Уже с конца XVII-го столетия египетское братство станет использовать нарождающееся франкмасонство в качестве сосуда для передачи своих теургических знаний. В середине XVIII-го столетия Александр Калиостро, вдохновившись в своей франкмасонской деятельности египетским преданием, отправился в Неаполь под псевдонимом маркиза Пеллегрини вместе со своей женой, взявшей имя Лоренцы Пеллегрини, на встречу с рыцарем д’Аквино. В Неаполе Калиостро познакомился с князем Раймондо ди Сангро ди Сан-Северо и с Анри Теодором де Чуди, давно уже занимавшимися египетскими доктринами. В этом строгом франкмасонском окружении он начал распространять египетские и секретные степени, известные как “Arcana Arcanorum” или “Scala di Napoli”. Неаполитанская франкмасонская египетская традиция продолжалась и в среде итальянского Рисорджименто, среди деятелей которого такие заметные фигуры, как Марио Пагано и Пьетро Коллетта, затем Орацио де Аттеллис 1774–1850, Доменико Боккини 1775–1840 и знаменитый исследователь и комментатор творчества Данте Алигьери Габриэле Россетти (1783–1854), отец основоположника направления прерафаэлитов в английском изобразительном искусстве Данте Габриэля Россетти. Дальше идут Микеланджело Каэтани, князь Теано и герцог Сермонеты, и знаменитый английский писатель лорд Эдвард Бульвер-Литтон (1803–1873), в исследованиях которых, как считается, сопровождал совсем еще юный сын короля Франциска I Паскуале де Сервис. Известно, что Бульвер-Литтон питал большую страсть к герметическим разысканиям, а в 1833 году он отправился в Италию на отдых, где обрел вдохновение для своего потрясающего романа «Последние дни Помпеи», вышедшего в 1834 году (кстати, для пишущего эти строки в детстве он оказался первым целиком прочитанным романом). Лорд Бульвер-Литтон сначала посетил Рим, а затем отправился в Неаполь, где оставался довольно продолжительное время, поскольку встретил здесь близкую подругу ирландскую писательницу леди Маргариту Блессингтон (1789–1849), представившую его замечательному археологу-классику сэру Уильяму Геллу (1777–1836), еще в 1804 году опубликовавшему топографические иллюстрации Трои, а ныне исследовавшему топографию Помпеи. Кстати, Эдвард Бульвер-Литтон являлся большим поклонником творчества Вальтера Скотта (1771–1832), в свое время посетившего столицу Королевства Обеих Сицилий, Кумы и развалины Помпеи именно в сопровождении Уильяма Гелла, который несмотря на прогрессирующую форму подагры, доставлявшую ему боль при движении в экипаже, с радостью согласился устроить экскурсию гостю Маргариты Блессингтон по развалинам древней Помпеи. Именно он, как выясняется, и познакомил Эдварда Бульвер-Литтона с представителями древней партенопейской магико-теургической традиции Неаполя, в том числе с Доменико Боккини, посвятившего англичанина в тайны ордена в катакомбах Святого Иеронима (Сан-Дженнаро) в Каподимонте. В 1842 году Литтон опубликовал свой розенкрейцерский роман Занони (Zanoni), неоднократной цитируемый Джулиано Креммерцем в своем доктринальном трактате “Corpus Philosophicum Totius Magiae” в качестве значимого свидетельства партенопской магической культуры XIX-го столетия. Безусловно, и знаменитый роман Эдварда Бульвер-Литтона «Грядущая раса», анонимно опубликованный в 1871 году и посвященный Врилю как общему источнику живой энергии, отражающему и помнящему все состояния при переходе материи в нематериальное, и очень близкому в классическом оккультизме с Акашей, навеян «катакомбными» опытами выдающегося английского писателя с братьями Египетского Ордена Осириса из Неаполя. Кстати, последнему Эдвард Бульвер-Литтон обязан и своими до скрупулезности точными описаниями подробностей культа Исиды в своем романе «Последние дни Помпеи».

В 60-е гг. XIX-го столетия Бульвер-Литтон познакомился в Лондоне с адвокатом маркизом Джустиниано Лебано (орденское имя Сайритис-Хус), вв свое время бывшим политическим изгнанником во Франции, с кем у писателя установились поистине братские взаимоотношения, к тому же, скрепленные участием в одной посвятительной организации. Связь писателя с Королевством Обеих Сицилий оказалась настолько тесной, что по итогу раскопок, произведенных в 1859 году, Бульвер-Литтону решением неаполитанских властей были подарены два древних черепа, будто бы принадлежащие жрецам Арбаку и Калину, главным героям «Последних дней Помпеи». В 1871 году Эдвард Бульвер-Литтон удостоился почетного звания Великого патрона “Societas Rosicruciana in Anglia”. В это время в Англии оказался американец Чарльз Годфри Лиланд (1824–1903), безостановочно путешествовавший по всей Европе в поисках древней тайной премудрости и герметических знаний. Он познакомился уже с престарелым лордом Бульвер-Литтоном, что подвигло его заняться алхимической традицией. По рекомендации писателя он прибыл в Неаполь и, повстречавшись с Сайритис-Хусом, начал изучать магико-теургическую практику Египетского Ордена Осириса. Однако членом этой франкмасонской организации он не стал, а потому в его многочисленных произведениях на эзотерическую тематику очень сложно отделить выдумки, фантазии от имевшего место на самом деле.

После смерти Великого иерофанта и Великого магистра Паскуале де Сервиса руководство Египетского Ордена Осириса в Неаполе перешло к Джустиниано Лебано (1832–1910), маркизу ди Люстра Чилентано, деятельность которого заслуживает особой подробной статьи. Последний видел своим преемником на посту Великого иерофанта своего родного сына Джулиано Креммерца, однако обстоятельства сложились по-иному: Креммерц покинул Италию и несколько отдалился от деятельности ордена, хотя продолжал всячески способствовать оперативной практике Академий Мириам, созданных в качестве преддверия или предварительной ступени Египетского Ордена Осириса. Здесь стоит особо подчеркнуть, что посвятительная цепь Великих иерофантов и Великих магистров ордена, начиная с XVIII-го столетия, непрерывна до сих пор, и она включает в себя нижеследующих лиц.

1. Дон Раймондо ди Сангро, князь ди Сан-Северо, гранд Испании, герцог ди Торремаджоре (1740–1770);

2. Дон Винченцо де Сангро, князь ди Сан-Северо, гранд Испании, герцог ди Торремаджоре (1770–1790);

3. Дон Паоло д’Аквино, князь ди Палена (1790– …);

4. Дон Пьетро д’Аквино, граф ди Караманико (… –1831);

5. Дон Антонио Марино, августинский Аббат ди Сан-Джованни (Святого Иоанна) а Карбонара (1831–1868);

6. Дон Паскуале де Сервис (Изар), сын короля Франциска I Бурбона (1868–1893);

7. Дон Джустиниано Лебано (Сайритис-Хус), маркиз ди Люстра Чилентано (1893–1910);

8. Дон Гаэтано Петриччоне (Мориен), сын короля Фердинанда II Бурбона (1910–1919);

9. Дон Антонио де Сантис (Филалет Ятрикус), потомок короля Карла III Бурбона (1919–1925);

10. Дон Филиппо Коста (Ишабель), ученик Дона Антонио де Сантиса (Филалета Ятрикуса) (1925–1930);

11. Дон Эдуардо Петриччоне (Гебер), потомок герцогов Джордано д’Оратино, родной сын Дона Гаэтано Петриччоне (Мориена) (1930–1940);

12. Дон Винченцо Джиганте (Гарпократ), ученик Дона Джустиниано Лебано (Сайритис-Хуса) (1940–1967);

13. Дон Луиджи Джардиелло ди Бурбон (Аргонавт), потомок короля Фердинанда II ди Бурбона (1967–1983);

14. Дон Луиджи Петриччоне (Калиэль), потомок герцогов Джордано д’Оратино, сын Дона Эдуардо Петриччоне (Гебера) (1983–1990);

15. Дон Пеппино Коста (Ситаэль), сын Дона Филиппо Касты (Ишабеля) (1990–2007);

16. Дон Логос, из князей Джадеры, непосредственный ученик Пеппино Косты (Ситаэля), в настоящее время управляющий обрядом с 2007 года.

Сюда добавим, что благодаря Дон Дженнаро Мария Карафа дела Спина Кантельмо Стюарта, князя ди Рочеллы (1715–1767), Традиционный Египетский обряд Неаполя имеет и свою тамплиерскую якобитскую преемственность от партенопейской ветви Королевского дома Стюартов. Представляется, что всегда присутствующая в Неаполе тамплиерская традиция оказала сильное влияние на Раймондо ди Сангро, князя ди Сан-Северо, во время создания им своей знаменитой часовни с аллегорическими фигурами, а особенно изящно выточенной Плащаницы, в которой пребывает мертвый Иисус Христос. Этот культ скорее характерен для Арагона и Португалии и мог быть привнесенным в Неаполь через всегда существовавших португальских тамплиеров – рыцарей Христа. Кстати, посвящение и инсталляция Великого магистра неаполитанского Ордена Осириса (Великого Святилища Гелиополя) происходила 24 октября 1750 года на вилле ди Поссилипо, принадлежавшей Дон Дженнаро Мария Карафа Кантельмо Стюарту, князю Рочеллы. И по преданию, сохранившемуся среди франкмасонов Традиционного Египетского Обряда Неаполя, только Дон Дженнаро Стюарт и Раймондо ди Сангро знали подлинный ритуал Arcana Arcanorum, восходящий к итальянским интеллектуалам и алхимикам XVII-го столетия.

Arcana Arcanorum. Гробница Гермеса Трисмегиста

Судьба двух великих: Афанасия Кирхера и Джованни Лоренцо Бернини

Достичь Аркадии способен тот, кто был крещен в воде Алфея…

Что мы знаем теперь об этом древнем ритуале Arcana Arcanorum, кроме того, что это высшие посвятительные степени франкмасонского устава Мицраим (соответственно 87º, 88º, 89º и 90º). Конечно, само словосочетание отсылает нас к произведению лекаря и алхимика Михаэля Майера, выпустившего свою первую книгу по эзотерической египетской тематике в 1619 году под названием “Arcana Arcanissima”. С другой стороны, Александр Калиостро обещанием раскрытия тайны ритуала Arcana Arcanorum сумел войти во многие влиятельные франкмасонские ложи Старого Света от Франции до России. Знал ли он сам этот ритуал? Вероятно, поскольку общался с Раймондо ди Сангро, князем ди Сан-Северо. Использовал ли он ритуал во время своей авантюрно-приключенческой жизни, сказать сложно. Хотя, по-видимому, что-то ему и приходилось предпринимать в обрядовом плане, иначе как объяснить его популярность в высших слоях общества и франкмасонства того периода. Вообще, вокруг вышеназванного ритуала сложилась целая мифология за более чем два века: одни отрицали его существование, другие считали его уловкой и каламбуром Калиостро, а третьи подавали его в довольно заурядном обрядовом выражении четырех высших градусов франкмасонского устава Мицраим. Разумеется, он ни первое, ни второе и ни третье. Все же наиболее адекватно его суть отражается в статье Дени Лабуре «Калиостро и Arcana Arcanorum», где отмечается, что данный ритуал есть:

«1. Теургическая система призывания Святого Ангела-Хранителя или сонмов ангелов. До нас дошли от тех времен описания призываний путеводного Эона и четверых, семерых и девятерых ангелов.

2. Практическая лабораторная алхимия металлов. Переданные мне в свое время тексты сконцентрированы вокруг работы с антиномиями.

3. Практическая внутренняя алхимия с использованием процессов и материальных свойств физического тела, рассматриваемого как атанор – алхимический тигль с постоянно поддерживаемой температурой. Каждый элемент, каждая стадия алхимии металлов находили соответствия в теле адептов, тем самым обеспечивая наличие для него Путь взаимодействия между работой внутренней и внешней.

В «Arcana Arcanorum» все основано на теургии, которая считается вратами, открывающими посвященному путь к практике внутренней алхимии и алхимии металлов, к которым она является лишь введением. В них подразумевается, что посвященный устанавливает контакт с путеводными Эонами, которые должны открыть ему до сих пор не раскрытые тайны внутренней алхимии» (цитировано по русскоязычному порталу teurgia.org).

Как видно, доктринальный трактат Джулиано Креммерца “Corpus Totius Philosophorum Magiae” совершенно соответствует 1 и 3 пунктам, поскольку в нем идет речь не об оперативной, а о внутренней алхимии. Но многое он, разумеется, оставил за границей печатного текста, и кое-что из этого мы попытаемся восполнить.

На наш взгляд, Arcana Arcanorum, кроме прочего и уже сказанного, суть последовательность определенных магико-теургических формул, при помощи которых адепт Царственного Искусства становится способен открыть герметическую дверь, являющуюся порталом в иное измерение. О, интересное совпадение или все же нет. Когда Массимилиано Паломбара, маркиз Пьетрафорте, возводил на своей вилле Алхимическую дверь (1655–1680), немногим ранее в исторической перспективе (1638–1639 гг.) великий французский художник Никола Пуссен (1594–1665) создал свое загадочное полотно «Аркадские пастухи», вызвавшее столь горячие дискуссии в последующие времена, не утихающие и по сей день. Так вот, эта картина и представляется нам открытием герметической двери Массимилиано Паломбары и несет свои аллюзии, как на Царственное Искусство, так и на его этап, когда адепты в виде пастухов, оказавшись в Золотом веке, пройдя все стадии духовного Атанора по Креммерцу, переплыв подземную реку посвящения Алфей, останавливаются перед надгробием с философической надписью: Et in Arcadia Ego. По нашему разумению, это анаграмма фразы Genitor Arcani Dei, то есть создатель, прародитель Божественного Аркана, коим, несомненно, является Гермес Трисмегист. То есть перед нами явно представлена гробница самого Тота, оставившего после себя символическую систему арканов и само Царственное Искусство (Ars Regia). Интересно, что на одноименной картине Гверчино (1591–1666), его настоящее имя Джованни Франческо Барбьери, написанной с 1618 по 1622 гг. и послужившей источником для всемирно известного полотна Никола Пуссена, на надгробии изображен лежащий и непропорционально крупный по отношению к двум пастухам череп, несущий аллюзию, как представляется, на Гермеса-Тота, Атланта, происходившего из рода нефилимов. На картине Пуссена пастухов трое: справа, рядом с одним из них, в золотой тунике и золотых сандалиях стоит аристократка, облокотившись на него. Пастухи обозначают три могущества Гермеса, тогда как аристократка есть Коре Косму (Дева Мира), которой посвящен один из трактатов Герметического свода. Она же – София, Премудрость Божия, Афина Паллада, Метида и Мириам (Исида).

Дело в том, что время, когда писались обе картины, Гверчино и Пуссена, было расцветом герметических знаний и оперативной алхимии, где находило себе прибежище символическое искусство, покидая пределы религиозной сферы, весьма уже профанированной в период позднего Кватроченто и Ренессанса. Отсюда интерес сих художников к античной и эллинистической проблематике, за которой часто скрывались истины философии Великого Делания. Тогда же Элиасом Эшмолом по рекомендациям иезуитского монаха и полимата Афанасия Кирхера создавался в качестве алхимического ритуал символического (первых трех степеней) франкмасонства.

Что касается Герметической двери, то нам известна одна легенда ее открытия и прохождения в нее человека, оставленная нам итальянским историком и археологом Римской курии Франческо Джироламо Канчеллиери, за плодовитость и разнообразие своих трудов прозванного Новым Варроном. Речь идет об алхимике по имени Stibeum (от латинского stibium, что означает сурьму), в котором опознали герметического философа Джузеппе Франческо Борри (1627–1695), он же Джустиниано Боно, провел на вилле Паломбара ночь, разыскивая в ее садах траву «прикосновения Мидаса», способную превращать металлы в золото. На следующее утро он, исполнив ритуал, исчез за растворившейся дверью, оставив после себя несколько золотых чешуй, плодов успешной алхимической трансмутации, и таинственный лист бумаги, заполненный герметическими символами и уравнениями, описывающими последовательность действий и ингредиентов Великого Делания. Маркиз Массимилиано Паломбаро приказал выгравировать эти сиволы и формулы на пяти воротах виллы Паломбара и на стенах своей резиденции, рассчитывая их использовать в подходящее время.