Текст книги "Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций"

Оренбургское казачье войско располагалось вдоль реки Урал в юго-западной, южной и юго-восточной частях Оренбургской губернии. Войско занимало около половины территории губернии. (Обширная Оренбургская губерния состояла из пяти уездов – Верхнеуральского, Оренбургского, Орского, Троицкого и Челябинского – и имела двойное деление на войсковую и так называемую гражданскую территории.) Войсковые земли находились в основном в пределах трех уездов губернии: Оренбургского, Верхнеуральского и Троицкого. Войско делилось на три военных отдела: 1-й Оренбургский с центром г. Оренбурге, 2-й Верхнеуральский с центром в г. Верхнеуральске и 3-й Троицкий с центром в г. Троицке. Административным центром войска был город Оренбург. (Одновременно он также являлся административным центром Оренбургской губернии и большой Тургайской области, так называемого Степного края.) На войсковой территории находились 61 казачья станица, 446 казачьих поселков и 553 казачьих хутора [32].

Сибирское казачье войско располагалось довольно узкой полосой в Западной Сибири и северной части Казахской степи на территориях Акмолинского, Атбасарского, Кокчетавского, Омского и Петропавловского уездов Акмолинской области, Зайсанского, Каракалинского, Павлодарского, Семипалатинского и Усть-Каменогорского уездов Семипалатинской области, частично в Иркутском уезде Тургайской области, Алтайском, Барнаульском и Бийском округах Томской губернии, Березовском округе Тобольской губернии. Войско состояло из трех военных отделов: 1-й (Кокчетавский) с центром в г. Кокчетаве, 2-й (Омский) с центром в г. Омске и 3-й (Усть-Каменогорский) с центром в г. Усть-Каменогорске. Административным центром войска являлся город Омск. В Сибирском казачьем войске насчитывалось 53 станицы, 118 поселков, 437 хуторов и 14 выселков [33].

Забайкальское казачье войско занимало большую часть обширной Забайкальской области и тянулось почти непрерывной полосой в ее южной и юго-восточной частях на границе с Монголией и Маньчжурией. (Забайкальская область вместе с Забайкальским казачьим войском входили в состав Иркутского генерал-губернаторства.) Войско располагалось на территории Троицкосавского, Селингинского, Акшинского, Нерчинского, Нерчинско-Заводского и Читинского уездов Забайкальской области. В административном отношении оно было разделено на четыре военных отдела: 1-й отдел с центром в г. Троицкосавске, 2-й отдел с центром в селе Акша, 3-й отдел с центром в г. Нерчинске и 4-й отдел с центром в селе Нерчинский Завод. Административным центром войска был город Чита. В Забайкальском казачьем войске насчитывалось 63 станицы и 516 поселков, включая бурятские [34].

Амурское казачье войско располагалось на части территории Амурской области, занимая чуть меньше 1/7 ее площади. Эта земля официально считалась переданной ему во временное пользование до 1901 года. (Правда, позже об этом не вспоминали.) Земли войска тянулись длинной полосой, протяженностью около 1800 верст и шириной от 40 до 100 верст, вдоль левого берега реки Амур от Забайкалья до Приморья. Войско, как и вся Амурская область, входило в состав Приамурского генерал-губернаторства. В административно-территориальном плане оно было разделено на три военных и четыре полицейских участка, в которые входило десять станичных округов (Албазинский, Екатерининский, Екатерино-Никольский, Игнашинский, Иннокентьевский, Кумарский, Михайловско-Семеновский, Поярковский, Раддаевский и Черняевский) [35]. В состав войска в качестве самостоятельных единиц входило также и два военных поста.

Особенность Амурского казачьего войска заключалась в том, что существовавшие в нем станичные округа представляли собой одновременно и административно-территориальные единицы войска (как отделы в других казачьих войсках или округа в Войске Донском), и территориально-хозяйственные единицы (по типу станичных юртов на Дону и округов в других казачьих войсках страны). При этом станичные администрации выполняли и функции администраций окружных. При таких условиях в Амурском войске отмечалось очень тесное переплетение административно-территориальных и территориально-хозяйственных аспектов существования станичных округов, что придавало системе административно-территориального устройства войска и непосредственно связанным с ней элементам управления и хозяйствования определенную специфику. (Автор считает некорректным чисто механическое сравнение административно-территориального деления Амурского и Донского казачьих войск исходя лишь из одинакового названия их основных административно-территориальных единиц-округов.) Административным центром войска являлся город Благовещенск-на-Амуре. В Амурском казачьем войске насчитывалось 12 станиц, 69 хуторов и 15 выселков [36]. В некоторых современных работах указывается, что в Амурском казачьем войске не было станиц и хуторов, а существовало 120 поселков [37].

Семиреченское казачье войско сплошной войсковой территории не имело и располагалось отдельными участками в Семиреченской области, в основном в Верненском, Лепсинском, Капальском, Пржевальском (бывшем Каракольском), частично в Пишпекском и Джаркенском уездах. Внутреннего административного деления на отделы или округа в войске не существовало. Административным центром являлся город Верный. В составе Семиреченского казачьего войска было 19 станиц и 15 выселков [38].

Уссурийское казачье войско располагалось на территории Южно-Уссурийского края Приморской области. Его земли тянулись вдоль реки Уссури, а отдельные казачьи поселения находились южнее озера Ханка. Войсковая территория занимала в основном одну из трех округ Южно-Уссурийского края, а именно, Уссурийскую казачью округу с центром в станице Камень-Рыболов на озере Ханка. В административном плане в войске выделялось шесть станичных округов (по числу существовавших станиц) [39]. Их названия (Казакевичевский, Козловский, Платоно-Александровский и др.) устанавливались соответственно названиям станиц. Административным центром войска был город-крепость Владивосток. В Уссурийском казачьем войске располагалось 6 станиц, 67 поселков и 2 выселка [40]. (По другим данным, 6 станиц и 76 поселков [41].)

Казачье население Иркутской и Енисейской губерний собственной административно-территориальной системы не имело. Казаки проживали в 38 населенных пунктах Иркутской и в 36 Енисейской губерний.

Таким образом, процесс образования и полного организационного оформления того или иного казачьего войска страны и его включения в единые общероссийские государственно-политическую и административно-территориальную системы в каждом конкретном случае отличался определенным своеобразием и имел четко выраженные специфические особенности. Данное обстоятельство обуславливалось целым рядом общих причин и конкретных факторов, определяющими среди которых являлись содержательная логика и практические направления внутреннего общественно-политического и социально-экономического развития как страны в целом, так и конкретного казачьего образования, в частности. С течением времени доминирующими факторами в этом процессе становятся конкретные государственные интересы, обусловленные приоритетными направлениями внутренней и внешней политики, особенно в плане военной и хозяйственно-экономической колонизации слабо освоенных или недавно включенных в состав государства территорий, и возможностями их практической реализации в различные периоды.

На этапе существования казачества как своеобразной социально-этнической общности, сложившейся из вольных казаков, в казачьих общинах, а позже и в казачьих войсковых образованиях (войсках) на основе обычного права были выработаны и строго соблюдались основополагающие общие принципы, формы и методы внутреннего управления. С течением времени они претерпели определенную трансформацию, но сущность устоявшихся традиционных общинно-демократических принципов оставалась прежней. Существенные подвижки в данной сфере стали происходить как во внутреннем содержании, так и во внешних формах под влиянием процессов социально-классовой трансформации казачества и превращении его в специфическое военно-служилое сословие. Этот процесс происходил в XVIII – первой половине XIX века. Казачество утрачивает не только былую независимость от государства, но и важнейшие права в области власти и внутреннего управления, лишается высших органов самоуправления, иными словами, войсковых кругов и избираемых на них войсковых атаманов, а также вынуждено мириться с процессами изменений многих общинно-демократических прав и традиций.

Казачьи войска с течением времени включаются в общую систему государственного управления страны. Одновременно происходит и процесс полного законодательного оформления специфических прав и обязанностей казаков и их особой социальной функции [42].

Продолжается и активный процесс организационного оформления высших государственных управленческих структур, в ведении которых находились все казачьи войска страны. В 1815 году они были подчинены Главному штабу Военного министерства. А в декабре 1857 года образуется подчиненное Военному министерству специальное Управление иррегулярных войск, в компетенцию которого передавалось руководство всеми казачьими и другими иррегулярными войсками. 29 марта 1867 года оно переименовывается в Главное управление иррегулярных войск. А в 1879 году на его основе образуется Главное управление казачьих войск, которое также находилось в непосредственном подчинении Военного министерства. 6 сентября 1910 года Главное управление казачьих войск было упразднено, а все его функции переданы специально образованному Отделу управления казачьими войсками Главного штаба Военного министерства[2]2
  Данный отдел называют, как правило, Казачьим отделом Главного штаба, это неверно. – В. Т.


[Закрыть]. Формально атаманом всех казачьих войск страны с 1827 года считался наследник престола.

К началу XX века в казачьих войсках окончательно сложилась довольно стройная структура органов высшего управления и местного самоуправления. Высшим должностным лицом в каждом казачьем войске являлся назначаемый императором войсковой наказной атаман. (В казачьих войсках востока страны просто наказной атаман.) В его руках находилась высшая военная и гражданская власть на территории войска. В тех казачьих войсках, территории которых не составляли отдельных самостоятельных административно-территориальных единиц и располагались в пределах различных губерний и областей, что было характерно для Оренбургского, Астраханского, Уральского, Забайкальского, Семиреченского, Амурского и Уссурийского войск, посты наказных атаманов занимали по совместительству местные губернаторы или генерал-губернаторы (если территория конкретного казачьего войска входила в состав генерал-губернаторства) либо командующие соответствующими военными округами, как это было в Сибирском войске. Иногда следствием существования столь сложной, зачастую своеобразной «многослойной» системы управления являлось положение, при котором одно и то же лицо сосредотачивало в своих руках одновременно несколько высших административных и военных должностей. Например, командующий Омским военным округом одновременно являлся наказным атаманом Сибирского казачьего войска, а позже, за несколько лет до Февральской революции, и генерал-губернатором Степного края, в который входили Акмолинская и Семипалатинская области. Такое положение дел, естественно, осложняло осуществление управленческих функций высшим должностным лицом войска и сказывалось на их эффективности.

Донской, кубанский и терский войсковые наказные атаманы, хотя и осуществляли властные полномочия только в пределах своих казачьих областей, обладали правами губернаторов по гражданской части и генерал-губернаторов – по военной. Атаманы возглавляли высший орган управления в войсках – войсковые (областные, хозяйственные) правления (управления, управы). Они также назначали атаманов отделов (округов) и утверждали персональный состав отдельских (окружных) управлений.

Местные органы казачьего самоуправления были представлены сходами (съездами) казачьего населения той или иной станицы, которые фактически выполняли функции официально ликвидированных местных станичных кругов. На них казаками самостоятельно, без вмешательства вышестоящих органов казачьей войсковой и отдельской (окружной) администрации, избирались станичный атаман, станичные судьи и члены станичного правления.

Система высшего управления и местного самоуправления в каждом из казачьих войск прошла довольно непростую внутреннюю эволюцию, особенно активную на всем протяжении XIX века и окончательно оформившуюся в самом его конце. Система просуществовала вплоть до революции 1917 года.

К началу XX столетия окончательно оформившаяся система управления в Донском казачьем войске представляла собой стройную и довольно эффективную структуру. Во главе ее находился войсковой наказной атаман, обладавший большими правами генерал-губернатора по гражданской части и командующего войсками округа по военной. Он возглавлял военное управление, в которое входили Войсковой штаб, управление Донской казачьей артиллерии и гражданское областное управление Войска Донского. Войсковой наказной атаман назначал окружных атаманов семи округов (Черкасского, 1-го Донского, 2-го Донского, Усть-Медведицкого, Хоперского, Донецкого, Сальского), а также окружных начальников по гражданской части и окружных воинских начальников, имевших права уездных воинских начальников, по военной части Ростовского и Таганрогского округов [43][3]3
  Специфика управления Ростовским и Таганрогским округами объяснялась тем обстоятельством, что они были образованы в 1887 году на основе присоединения к области Войска Донского Ростовского уезда и Таганрогского градоначальства Екатеринославской губернии. Эти два округа ОВД являлись гражданскими, т.е. не имели окружного военного управления. Численность казачьего населения в них была небольшой. Во главе округов не окружные атаманы, а окружные начальники (один по гражданской, и один по военной части). – В. Т.


[Закрыть].

Деятельность органов местного казачьего самоуправления (станичных и хуторских правлений во главе с атаманами), избиравшихся на станичных и хуторских сходах, осуществлялась на основе соответствующих законоположений об их функциях, правах и обязанностях. Они были изложены в «Положении об общественном управлении станиц казачьих войск» 1891 года.

В начале ХХ века на Дону практиковался и созыв съезда выборных от станиц (так называемый войсковой съезд), который утверждал некоторые наиболее важные вопросы внутренней жизни войска.

В то же время работа этого органа казачьего самоуправления, созывавшегося весьма редко, носила исключительно формальный характер. То есть этот представительский орган выполнял не реальные властные и управленческие функции, а фактически исключительно внешние, декоративные. По мнению их организаторов, они должны были символизировать поддержку и одобрение всеми казаками деятельности войскового наказного атамана и войскового управления, а также некую преемственность с существовавшими ранее действительно высшими органами казачьего самоуправления – войсковыми кругами[4]4
  Съезды выборных от станиц, или, как их еще называли, войсковые съезды, помимо Донского существовали и в некоторых других казачьих войсках, в частности в Уральском и Сибирском. Но и там их роль была сугубо формальной. – В. Т.


[Закрыть].

Система управления в Кубанском войске включала следующие элементы. Формально высшим должностным лицом в крае являлся, после восстановления в 1905 году наместничества на Кавказе, императорский наместник, который одновременно был и главнокомандующим Кавказским военным округом, и наказным атаманом Кавказских казачьих войск. Вся высшая гражданская и военная власть на территории войска принадлежала начальнику Кубанской области, совмещавшему свою должность с должностью наказного атамана Кубанского казачьего войска.

Органами гражданского управления являлись областное правление с административными, судебными, финансовыми, хозяйственными и прочими подразделениями и правления семи отделов области. В систему военного управления входили войсковой штаб со всеми подразделениями и отделы войска. Наказной атаман назначал атаманов отделов области, которые сосредотачивали в своих руках функции управления как по военной, так и по гражданской части на территориях своих отделов. Они возглавляли существовавшие в каждом отделе правления, имевшие собственную структуру и штаты, и контролировали местное управление [44]. Органы местного казачьего самоуправления (станичные сходы, станичные правления во главе со станичными атаманами) осуществляли свою деятельность в соответствии с нормами «Положения об общественном управлении станиц казачьих войск» 1891 года.

В Терском войске система управления была следующей. Юридически всей полнотой власти на Кавказе обладал императорский наместник, возглавлявший высшее управление и Терского, и Кубанского войска и являвшийся одновременно войсковым наказным атаманом Кавказских казачьих войск. Непосредственно во главе войска находился наказной атаман, совмещавший свою должность с должностью начальника Терской области. Он осуществлял высшие властные функции и в военной, и в гражданской областях, обладал всеми юридическими правами губернатора. Кроме этого, он также был наделен особыми властными полномочиями в отношении населения Терского казачьего войска и местной охранной стражи. В его непосредственном подчинении находились областное управление (правление), канцелярия начальника области, войсковой штаб. Военное и гражданское управление в отделах войска осуществляли назначаемые начальником области и наказным атаманом атаманы отделов, а в национальных округах – начальники округов. Последние при этом получали властные полномочия и все юридические права уездных исправников. Отделы и округа были разделены на административные полицейские участки, во главе которых стояли назначенные начальники участков. Они выполняли функции, аналогичные функциям приставов и частично земских начальников. Но в отличие от последних судебная сфера находилась вне их компетенции. На местах, в станицах и хуторах войска, вся административная деятельность осуществлялась в соответствии с «Положением об общественном управлении станиц казачьих войск» 1891 года [45].

В Оренбургском войске в 1857 году разделялись военная и гражданская власть. Изменялась и структура управления войском, которая теперь представляла собой вертикаль: наказной атаман – войсковой штаб – начальники управлений и собственно управления трех военных отделов. С 1865 года должность наказного атамана была объединена с должностью Оренбургского генерал-губернатора. В 1881 году, после упразднения Оренбургского генерал-губернаторства и Оренбургского военного округа, высшее военное управление войском передается командованию Казанским военным округом, при штабе которого создается специальное казачье отделение. Вопросы гражданского управления в войске были отнесены непосредственно в ведение Главного управления казачьих войск. Через три года, в 1884 г., вышло специальное положение об управлении казачьими отделами войска [46].

Местное самоуправление в войске функционировало на основе «Положения об общественном самоуправлении в казачьих войсках» 1891 года. Причем в предварявшем его «Мнении Государственного Совета» было особо оговорено, что все дела по общественному управлению станиц Оренбургского казачьего войска, находившиеся до этого в ведении губернских правлений Оренбургской и Томской губерний, уездных исправников и уездных начальников этих губерний, передавались в войсковое хозяйственное правление и атаманам отделов Оренбургского казачьего войска [47].

В целом сложившийся порядок высшего и местного управления в войске просуществовал вплоть до 1917 года.

К началу ХХ века высшие органы управления Уральским войском состояли из назначавшегося наказного атамана и войскового хозяйственного правления (управления). Его председателем являлся сам атаман. При этом и атаман, и войсковое правление находились в непосредственном подчинении генерал-губернатора Уральской области [48]. Во главе каждого из трех отделов войска стояли назначавшиеся наказным атаманом атаманы отделов и отдельские управления. На местах, в станицах и поселках, атаманы и члены правлений избирались непосредственно казаками на сходах. Станичные и поселковые атаманы в военном отношении подчинялись атаманам отделов, а в гражданском – уездным начальникам [49].

Иногда наиболее важные вопросы внутренней жизни войска выносились на съезды выборных от станичных обществ, официально называвшиеся войсковыми съездами. Но они созывались весьма редко и проходили сугубо формально по заранее разработанным сценариям. Органы местного казачьего самоуправления работали по нормам «Положения». При этом учитывались законодательные установки, «Мнения Государственного Совета» о том, что Военным советом юридические нормы «Положения» в Уральском казачьем войске могут применяться с теми изменениями, какие потребуются по его местным условиям[5]5
  Данная правовая норма распространялась, помимо Уральского казачьего войска, также и на Забайкальское, Амурское, Уссурийское и Семиреченское казачьи войска. – В. Т.


[Закрыть][50].

Во главе Сибирского войска находился войсковой наказной атаман, пост которого одновременно занимал генерал-губернатор Степного края и командующий войсками Омского военного округа [51]. Непосредственно в войске управление осуществляло войсковое хозяйственное правление. Местное самоуправление функционировало в соответствии с «Положением» 1891 года. В предварявшем его «Мнении» указывалось, что все вопросы, связанные с общественным управлением станиц Сибирского казачьего войска, передавались из компетенции областных правлений Акмолинской и Семипалатинской областей, уездных исправников и уездных начальников в войсковое хозяйственное правление и ведение атаманов отделов войска [52]. Станичные атаманы и члены станичных правлений избирались на сходах казаков.

Порядок военного и гражданского управления Забайкальским войском был следующим. В плане военного управления с 1906 года оно включается в состав Иркутского генерал-губернаторства и подчиняется командующему войсками Забайкальской области, который одновременно являлся и войсковым наказным атаманом Забайкальского казачьего войска. Но с упразднением в 1908 году должности командующего войсками Забайкальской области пост войскового наказного атамана передается военному губернатору Забайкальской области и командующему войсками Иркутского военного округа. В его подчинении находился войсковой штаб, а также атаманы и правления отделов. В плане гражданского управления войсковому наказному атаману подчинялось войсковое хозяйственное правление [53]. Местное казачье самоуправление строилось на принципах, изложенных в «Положении» 1891 года, с учетом «Мнения Государственного Совета» о том, что Военному совету предоставлялось право применять данное «Положение» к Забайкальскому казачьему войску с изменениями в соответствии с местными условиями [54].

В начале ХХ века управление Астраханским войском осуществляли войсковой наказной атаман, подчиненное ему войсковое правление, назначаемые атаманом начальники двух отделов войска и формировавшиеся по приказам атамана и войскового правления два правления отделов [55]. Станичные атаманы и правления избирались непосредственно казаками и действовали в соответствии с нормами «Положения об общественном управлении станиц казачьих войск» 1891 года.

В конце XIX – начале XX века осуществлялись мероприятия по совершенствованию систем военного и гражданского управления в Амурском войске. В результате в начале XX столетия там сложилась следующая управленческая структура.

Официально войско находилось в подчинении Приамурского генерал-губернатора и командующего войсками Приамурского военного округа. Непосредственное управление войском осуществлял подчиненный ему военный губернатор Амурской области, который одновременно являлся и наказным атаманом Амурского казачьего войска. Он располагал всеми необходимыми правами как по военной, так и по гражданской части. В его подчинении находилось войсковое управление, которое осуществляло непосредственное управление в войске и по военной, и по гражданской части. Приказами атамана и войскового управления назначались окружные атаманы всех десяти станичных округов и начальники также входивших в состав войска трех отдельных участков. (Последние подбирались только из числа строевых армейских офицеров [56].) Местное казачье самоуправление в лице станичных и хуторских атаманов и правлений действовало на основе «Положения» 1891 года с учетом «Мнения Государственного Совета» о возможности Военного совета применять нормы данного «Положения» в зависимости от местных условияй Амурского войска [57]. Данная система управления войском существовала вплоть до 1917 года.

Семиреченское войско в 1899 году вновь переподчиняется туркестанскому генерал-губернатору, а непосредственное руководство им возлагается на наказного атамана, по совместительству военного губернатора Семиреченской области [58].

Высшим органом гражданской власти, ведавшим всеми делами по общественному управлению станиц войска, в соответствии с «Мнением Государственного Совета» от 1 июня 1891 г., предварявшим «Положение», областное правление Семиреченской области, уездные исправники и уездные начальники заменялись войсковым правлением [59]. Местное казачье самоуправление принимало решение в соответствии с «Положением». Такой порядок существовал до 1917 года.

Уссурийское войско находилось в подчинении Приморского генерал-губернатора. Военное и гражданское управление войском осуществлялось его наказным атаманом, по совместительству военным губернатором Приморской области [60]. Атаман назначал начальника Уссурийско-Казачьей округи, который одновременно исполнял обязанности командира Уссурийского казачьего конного дивизиона. Начальник округи сосредотачивал в своих руках непосредственное административное управление и имел права местного полицейского начальства.

Определенные функции гражданского управления войском осуществляло и областное правление Приморской области. Органы местного казачьего самоуправления (станичные и поселковые сходы (сборы), правления, станичный суд) функционировали на основе статей «Положения» с предоставлением Военному совету, как было сказано в предварявшем его «Мнении Государственного Совета», права вносить изменения в соответствии с местными условиями [61].

Казачье население Иркутской и Енисейской губерний, не имевшее войскового административного устройства и системы управления, находилось в подчинении губернских гражданских властей и их административных органов. Никаких собственных управленческих структур и органов местного самоуправления не было и у казаков Якутского городового казачьего пешего полка, находившегося в ведении Министерства внутренних дел, и у Камчатской городовой казачьей конной команды, бывшей в ведении местной гражданской администрации.

В начале ХХ века в среде казачьей общественности довольно широко обсуждались вопросы, связанные с необходимостью серьезного реформирования системы высшего казачьего управления, и в частности перераспределения высших властных функций непосредственно казачьим органам. Данная проблема даже обсуждалась в III Государственной думе. Группа депутатов, в которую входило 10 представителей от Донской области и 7 – от Кубанской, назвавших себя «казачьей группой», в 1907 году представила для обсуждения в Думе разработанный ею законопроект о значительном видоизменении высшего войскового управления. В нем содержались следующие важные положения. Во-первых, все высшее войсковое управление должно было разделяться на органы правительственной власти, функции которых определялись бы исключительно «потребностями общегосударственного управления» и устанавливались общероссийским законодательством, и органы местного самоуправления. Во-вторых, во главе каждого казачьего войска должен был находиться войсковой атаман, избираемый всем казачьим населением и утверждаемый императором. Атаман являлся бы высшим должностным лицом в войске и контролировал законность действий органов местного казачьего самоуправления. В-третьих, главным органом высшего казачьего самоуправления должен был стать войсковой круг (рада, сбор, съезд), делегаты которого также должны были избираться всем казачьим населением на три года. В его ведение передавались все вопросы «местных казачьих нужд», и прежде всего казачье землевладение и землепользование, хозяйственные дела, связанные с отбыванием казаками воинской повинности. Кругом избирался войсковой исполнительный орган – войсковое правительство. И хотя данный законопроект был отклонен, его выдвижение и обсуждение вызвали определенный общественный резонанс среди казачества, прежде всего в среде казачьей интеллигенции [62].

В период работы этой Государственной думы по настоянию казачьих депутатов ею была принята специальная рекомендация («пожелание») относительно расширения функций казачьего самоуправления. Она предусматривала «немедленное введение в казачьих областях широкого местного самоуправления на выборных началах, выделение из ведения военного управления гражданских, культурных, экономических вопросов казачьей жизни с передачей их органам местного самоуправления и изъятие органов гражданского управления из ведения военного министерства» [63]. Данное пожелание Думы правительство оставило без внимания, поскольку оно серьезно умаляло прерогативы государства в области существовавшей системы высшего управления в казачьих войсках.

Впоследствии и центральные правительственные, и местные властные структуры в казачьих областях внимательно следили за деятельностью казачьей общественности в плане постановки данной проблемы и попытках ее вынесения на какое-либо открытое обсуждение. Их отношение к данным действиям было резко отрицательным. Примером может служить следующий факт. В 1909 году во время работы довольно редко созывавшегося Донского войскового съезда два его участника, А.А. Назаров и А.П. Леонов, неожиданно для организаторов и руководителей форума выступили с предложением восстановить форму и основные функции высшего органа казачьего самоуправления – войскового круга [64]. Руководство съезда сразу же поспешило дезавуировать данное заявление и приложило все усилия, чтобы не допустить его обсуждения. Однако реакция правительственных органов на этот, казалось бы, совершенно незначительный эпизод не заставила себя ждать и была крайне негативной.

Правительство детально разработало и систему местного казачьего самоуправления, призванную функционировать в строгом соответствии с установленными законодательными нормами. Основным документом стало «Положение об общественном управлении станиц казачьих войск». Этот проект был детально рассмотрен в Государственном Совете и с незначительными изменениями и дополнениями, изложенными в «Мнении», утвержден 1 июня 1891 года. А 3 июня данное «Положение» было утверждено императором и в тот же день официально вступило в силу. «Положение» состояло из введения и 163 статей, сгруппированных в шести разделах. Оно четко и всесторонне регламентировало все аспекты формирования и деятельности органов казачьего самоуправления.

Общественное управление станиц казачьих войск включало в себя станичное и хуторское управление. Станичное общество состояло из лиц войскового сословия, числившихся в станице и принадлежавших ей поселениях. Станичное управление в каждом станичном обществе состояло из станичного сбора, станичного атамана, станичного правления и станичного суда. В станичный сбор входили станичный атаман, его помощники (там, где их не было, – кандидаты), хуторские атаманы, судьи, казначей и казаки-домохозяева. В станицах, насчитывавших до 30 дворов, в сборе участвовали все казаки. В тех станицах, где было от 30 до 300 дворов, на сбор делегировались 30 выборных. В станицах, имевших более 300 дворов, в работе сбора участвовало по одному выборному от 10 дворов. А в станицах, состоявших из 1000 и более дворов, по решению областного, войскового или войскового хозяйственного правления число выборных могло быть не столь большим, но не менее 100 человек.