Текст книги "Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг."

Часть 3
Организация наружного наблюдения

Наблюдение за революционными организациями и отдельными неблагонадежными в политическом отношении лицами осуществлялось двумя способами, а именно при посредстве наружного наблюдения и путем внутренней агентуры.

Для ведения наружного наблюдения существовала особая инструкция, составленная полковником Отдельного корпуса жандармов Александром Михайловичем Ереминым и изданная в виде оброшюрованной тетради Департаментом полиции в 1907 г., которая при особо секретном циркуляре была разослана начальникам жандармских управлений и хранилась с соблюдением всех правил предосторожности при личных делах начальников управлений. Офицеры, не ведавшие агентурой, доступа к ней не имели. Тетрадь эта, отпечатанная крупным шрифтом, приблизительно в 20–30 листов, с приложением форм отчетности по наружному наблюдению являлась основной схемой, которой должны были руководствоваться в обязательном порядке все охранные отделения и жандармские управления, при коих существовали отряды агентов наружного наблюдения. Данные наружного наблюдения проверялись агентурой и наоборот.

Для осуществления внутреннего освещения революционных организаций и отдельных неблагонадежных в политическом отношении лиц, никаких печатных, литографированных или писанных инструкций-руководств не существовало и во время лекций на курсах при Отдельном корпусе жандармов преподавателями «теории политического розыска», полковником Ереминым, слушатели таковых – офицеры предупреждались, что записи каких-либо преподанных указаний строго воспрещаются. А слушатели должны усваивать все на память и никому не сообщать преподанных им знаний по этой отрасли обучения.

Наружным наблюдением называлось установление при посредстве особых агентов-филеров (от французского слова [filer] – проходить) слежки за вошедшим в сферу наблюдения, наружного или внутреннего, – лицом, т. е. установления: где, когда и при каких обстоятельствах наблюдаемый вышел из своего или вошедшего в сферу наблюдения дома, куда направился, с кем, в какое время и где встретился, сколько времени разговаривал и куда проследовал дальше. Если при встрече передавались какие-либо вещи или свертки, то об этом непременно отмечалось особо.

Филером назывался агент наружного наблюдения, принятый на службу по вольному найму в данное охранное отделение или жандармское управление, где таковые были положены по штату, на определенный месячный оклад и считался правительственным агентом, для удостоверения чего ему выдавался билет-карточка за установленными подписями. Принимались в филеры удовлетворяющие следующим образом.

Филер должен быть вполне здоров в физическом и психическом отношении, без физических недостатков, как то: хромота, близорукость, изрытое оспой лицо, шрамы и рубцы, по возможности не бросающаяся в глаза наружность, как то: высокий рост, выдающаяся красота лица, или тип не подходящий к большинству населения данной местности, преимущественно из нижних чинов запаса, с хорошим зрением и слухом, хорошо грамотный, развитой, находчивый, ловкий, хороших нравственных качеств, трезвый и дисциплинированный. Одеваться должен был в не бросающийся в глаза костюм.

В особых случаях допускалось установление наблюдения при посредстве филеров, переодетых в уличные извозчики, которые при выходе наблюдаемого предлагали свои услуги, не гоняясь за ценой, и вступали в разговоры с наблюдаемым, стараясь осторожно узнать у него, к кому он едет и т. п. Также на некоторых пунктах были торговцы-филеры с лотками для наблюдения за известным пунктом или домом, которые вели наблюдение, не сходя с места или передвигаясь неподалеку с одной стороны на другую. С той же целью ставились нищие. В этих случаях допускался грим.

В состав филерских отрядов допускались и женщины, которые в общем должны были удовлетворять условиям, требуемым от филеров. На каждого филера велся послужной список, в который заносились анкетные сведения и аттестация. Для объединения филерской работы, инструктирования и назначения в наряды, а также регистрации передаваемых сведений назначался заведующий наружным наблюдением из старших наиболее опытных филеров, который и вел дневники наружного наблюдения, по коим составлялись в конце месяца или перед ликвидацией схемы и сводки.

Накануне выхода в наблюдение заведующий наружным наблюдением назначал наряд, причем за каждым наблюдением назначалось два филера. Эта пара приходила на следующий день к указанному пункту месту проживания наблюдаемого и при выходе его из данного дома брала его в наблюдение. Следуя к месту проживания наблюдаемого, пара следовала, по возможности и в зависимости от местных условий (по многолюдным улицам вместе), отдельно в некотором расстоянии друг от друга.

Наблюдаемый брался в наблюдение, согласно тем приметам или фотографической карточки, которые давались филерам заведующим наружным наблюдением. Сами же филеры устанавливали по данным им приметам лицо, должны были составить словесный портрет наблюдаемого. Словесный портрет или описание наружности составлялось следующим образом: 1) рост 2 аршина 2 вершка – малый, от 2 аршин 2 вершков по 2–6 вершков – средний, от 2 аршин 6 вершков – высокий, 2) возраст, 3) цвет волос и растительности на лице: брюнет, шатен, темно-русый, светло-русый, блондин, рыжий, с проседью, седой, бритый, с бородой, форма ее клином, лопатой, баки с усами, форма их – малые, подстриженные, длинные, концы вверх или вниз, или бритые, борода или одни усы, 4) цвет глаз – черные, карие, серые или голубые, с поволокой. Узкие, большие, продолговатые, косые, 5) форма ушей и размер: прикатно, оттопыренные, большие, средние, малые, 6) форма носа и размер: прямой, вдавленный, с горбинкой, орлиный, в виде груши, луковицей, большой, свисающий, средний, малый, курносый. Форма ноздрей: открытые и закрытые. 7) Рот и форма губ: большой, средний, малый, губы толстые, средние, тонкие, углы рта опущены, подняты, параллельны. Открытый или закрытый. Зубы видны, белые или темные, гнилые, щербатые. 8) Форма подбородка: круглый, острый, квадратный, прямой, выдающийся, осаженный назад. 9) Форма лица: круглое, продолговатое, скуластое. 10) Цвет лица: красный, белый, смуглый, розоватый, с веснушками, изрытое оспой, морщинистое, бледный, землистый, серый. 11) Лоб: высокий, большой, средний, низкий, выдающийся вперед, прямой, вдавленный. 12) Брови: густые, редкие, прямые, дугой. 13) Ресницы: густые, редкие. 14) Фигура: плотный, толстый, сухой, худой, стройный, сутулый, горбатый. 15) Общая манера держаться: прямо, отклоняется вперед или назад горбится. 16) Походка: медленная, тихая, быстрая, ноги большие, малые, частые, спотыкается, идет ровно. 17) Как держит руки: мешает или спокойно, в карманах. 18) Описание костюма. 19) Особо выдающиеся приметы: хромота, слепота, физические недостатки, отсутствие пальцев на руках и т. п., шрамы.

На основании составленного филером словесного портрета по особо бросающимся в глаза приметам в росте, цвете лица форме носа, особенностях в костюме, или другим, давалась наблюдаемому кличка, что и упоминалось в подаваемой ими по окончании наблюдения вечером заведующему наружным наблюдением рапортичке, приблизительно в такой форме: «Сего числа взят нами в наблюдение вышедший из дома такой-то в таком-то часу человек, приметы коего следующие, – следует описание примет, коему дана кличка «Седой», или «Быстрец», или «Цыган» и т. п.

Примерный «словесный портрет», составляемый филером на наблюдаемого. Наблюдаемый, кличка «Сутулый». Сего числа взят в наблюдение, вышедший из дома № 24 по Песочной улице, приметы коего следующие: высокого роста, брюнет, усы короткие, подстриженные, бороду бреет, лет 35, худощавый, слегка горбится, сутулый, глаза карие, большие, слегка щурится, в пенсне /золотое/, уши средние, мочка отвислая, оттопыренные, нос тонкий с горбинкой, ноздри открытые, рот средний, губы тонкие, подбородок круглый, лицо продолговатое, бледное, лоб высокий, прямой, брови тонкие, прямые, ресницы густые, держится прямо, походка медленная, шаги средние, руки держит в карманах. Одет в серое рубчиком пальто, в фетровую черную шляпу с проломом, брюки черные навыпуск, на ногах ботинки c шнурками. Особых примет не имеется.

Взяв наблюдательного филера, следуя за ним по многолюдным улицам парою, изображая из себя двух знакомых, а по пустынным улицам в некотором расстоянии друг от друга, не упускают из виду его и, держась на расстоянии 15–20 шагов, – на пустынных улицах и дальше, проводят его до пункта-цели его следования, отмечая все, что в его поведении будет обращать на себя внимание, а именно: идет ли спокойно, или нервничает, оглядывается или «вертится», т. е. оборачивается назад и вглядывается в идущих за ним. В этом последнем случае, т. е. когда наблюдаемый «вертится», что может служить указанием, что он заметил за собой наблюдение, филеры или отдаляются или вовсе бросают наблюдение. В случае остановок наблюдаемого при встрече со знакомыми у витрин магазинов, или захода в таковые, филеры ожидают дальнейшего следования наблюдаемого, иногда переходя для этого на другую сторону. Доведя наблюдаемого до пункта остановки, филеры замечают номер дома, лестницу или двор и если представляется возможным, входят в подъезд и по стуку захлопывающейся двери определяют, в каком этаже находится квартира. Если наблюдение ведется вечером, то один остается на улице и наблюдает за окнами, в коих зажигается вслед за приходом свет.

Каждый филер должен основательно знать район, в коем он ведет наблюдение, а именно: название улиц, площадей, рек и каналов, рынки, большие торговые предприятия, общественные и государственные учреждения, все подходящие дворы и подъезды, на что у каждого филера должен быть иметься особый список при записной книжке. Филер во время слежки должен держать себя спокойно, не отвлекаясь разговорами со знакомыми, не курить, никуда не заходить и, стараясь не обращать на себя внимания, неотступно следовать за наблюдаемым. Отнюдь не допускать себя до встречи с наблюдаемым лицом к лицу, если же по какому-либо случаю таковая произошла – не показывать ему своих глаз, т. е. не встречаться взорами, чего следует тщательно избегать. Проводив наблюдаемого в пункт следования, не вступать в разговоры с дворником, с целью выяснения личности наблюдаемого, а ограничиваться лишь тщательным установлением дома и по возможности квартиры.

В случае если бы наблюдаемый выехал из пункта расположения отряда филеров, то филеры следуют за ним, стараясь взять билет, для чего, подходя к кассе, берут билеты до следующей за тою станцией, до которой взял билет наблюдаемый. Если станция, до которой следует наблюдаемый, расположена в большом городе, где есть охранное отделение или жандармское управление, при коем имеются филерские отряды, то филеры дают соответствующему начальнику телеграмму примерно следующего содержания: «Везем к Вам товар (или мануфактуру, или мясо и т. п.) поездом № 5. Встречайте». Посадив наблюдаемого в вагон и убедившись, что он занял там место, филеры располагаются в том же вагоне у противоположных выходов, причем за недостатком мест не садятся, а стоят, удваивая свое внимание на всех остановках. В случае выходов наблюдаемого на промежуточных станциях, филеры выходят за ним и наблюдают, не обнаруживает ли он попыток скрыться, не встречается ли с кем-либо, опускает письма, дает телеграммы и т. п. Все это отмечается, но справок на телеграфе не наводят, если на то не последует особого приказания соответствующего начальства при их назначении в наблюдение. В этом случае они, предъявив свои билеты, обращаются за содействием к соответствующему железнодорожному жандармскому начальству и копию телеграммы сообщают своему начальству по телеграфу.

При приезде в пункт следования филеры, встреченные филерами местного отряда, передают наблюдаемого по кличке и приметам им, а сами являлись в местное охранное отделение или жандармское управление и, сообщив о передаче наблюдаемого местным филерам – возвращаются обратно. Если они не успеют передать наблюдаемого местным филерам или не узнали их, то, проводив наблюдаемого и «положив его», также являются в охранное отделение или жандармское управление и передают о нем все имеющиеся у них данные.

Если наблюдаемый садится в трамвай, то филеры помещаются один на передней, а другой на задней площадке вагона и следят за его выходом, выходя за ним на остановке. При заходе наблюдаемого в трактир или т. п. филеры располагаются в отдалении за одним из столиков и, потребовав себе что-либо из напитков, отнюдь не спиртных, заранее расплачиваются за потребованное и выжидают выхода наблюдаемого, следя за тем, что он делает. Если наблюдаемый заходит в общественное или другое учреждение и для филеров по многолюдству не представляется опасности быть проваленными, то они ведут наблюдение и там.

Если по имеющимся сведениям наблюдаемый должен получить оружие, нелегальную литературу, принадлежности для печати и т. д., то в случае имеющейся инструкции соответствующего начальства, филеры производят его арест, но не лично сами, подойдя к ближайшему полицейскому посту и показав свои удостоверения, требуют его ареста, сами не отходя в сторону, и непосредственного участия в аресте отнюдь не принимают, смешиваясь с толпой, но наблюдая за арестом, сопровождая наблюдаемого при отводе арестованного в участок, где и сообщают полицейскому начальнику о задержании и сообщают по телефону своему непосредственному начальству.

Если будет установлено, что кто-либо из филеров стал известным революционной организации, т. е. расшифрован и провалился, то его переводят в другое охранное отделение или жандармское управление и замещают его другим. Филеры не должны быть известны секретным сотрудникам и осведомителям, равно и эти последние филерам, так как это может привести к их провалу или к даче неверных сведений. Результаты наружного наблюдения в Кронштадте в большинстве были слабые, так как филеры были всем известны, да и серьезных наблюдаемых в мое время не было, так как организацийно наблюдалось[81]81
  Так в тексте. Имеется в виду, что большинство политически неблагонадежных лиц в Кронштадте состояли в ячейках тех или иных революционных организаций и партий, за которыми уже велось отдельное наблюдение, преимущественно внутреннее через внедренных секретных сотрудников. Активистов-одиночек же было немного. Потому дополнительного наружного наблюдения требовалось меньше.


[Закрыть].

Установив квартиру или дом, в который был «положен» наблюдаемый, филеры передавали об этом заведующему наружным наблюдением, который и докладывал начальнику управления. Установки производились при посредстве особых унтер-офицеров или прикомандированных к охранному отделению чинов полиции, которые и выясняли личность в домах и канцеляриях полицейских управлений через адресные списки. По выяснении лица о нем секретно наводились справки, путем запросов на местах прежних жительства, и если то требовалось, то и посылались на место особые агенты из числа филеров, для подробного обследования. Все сведения заносились в дневники агентурных сведений, кратко, и хранились при деле о данной группе.

Часть 4
Внутреннее наблюдение. Секретные сотрудники и осведомители

Для освещения структуры и деятельности революционных организаций избираются секретные агенты, которые именуются секретными сотрудниками.

Секретный сотрудник избирается из числа членов данной группы, пользующийся ее доверием, но не ведущий активной работы. Секретный сотрудник не является служащим в охранном отделении или жандармском управлении, которое он обслуживает, и ему не выдается никаких документов, он обязан доносить о всем, что делает данная организация или группа, где и когда она собирается, кто в нее входит, все конспиративные квартиры, пароли и явки, кто стоит во главе группы и с кем она соприкасается. Шифры, на коих она ведет переписку, где хранится литература и в каком количестве, куда направляется и способ ее пересылки, кто ведет переписку, имеется ли типография или оружие, и где оно хранится. Должен быть трезвого поведения и крайне чуток и осторожен. Являясь членом группы, он не должен отказываться от мелкой работы, уклоняясь по возможности от активной, как то распространение литературы, участие в террористических актах и т. п. Каждый сотрудник получает свою кличку.

Сотрудник получает определенное вознаграждение ежемесячно, в чем он выдает расписку, подписываясь данной ему кличкой. Заведующий агентурой должен принимать все меры к ограждению сотрудника от провала, для чего он не должен вести никакого списка сотрудников, а знать его фамилию и местожительство на память. Не должен его принимать у себя на квартире и на службе, всячески избегая встречаться с ним в общественных местах и на улице.

Сотрудник приобретается или в порядке производства дознаний по ликвидированной группе, и ему предлагается в зависимости от склонности его к даче откровенных показаний поступить на службу в данное охранное отделение или жандармское управление, на что идут больше люди с мягким характером или обремененные долгами и семьей. Активистов следует избегать, ибо они или оказываются предателями, или скоро проваливаются и склонны к провокации. Вербовка производится и при предварительном обследовании личности приобретаемого, которого в этом случае прямо приглашают в охранное отделение и предлагают или сесть в тюрьму, или оказывать услуги. Обследования через департамент полиции не производились, так как существовали циркуляры, в коих упоминались провалившиеся и не заслуживающие доверия сотрудники. Вербовка производилась или производящим дознание, или заведующим агентурой. В случае согласия – завербовки сотрудник отпускается или же ему обещалось освобождение и для проверки давалось поручение произвести выяснение какого-либо факта через посредство других заключенных в тюрьме. Высшим инстанциям доносилось после вербовки совершенно секретно и доверительно управлением жандармской полиции о вновь приобретенном сотруднике и его кличке.

Инструктирование сотрудников лежало на начальнике охранного отделения или жандармского управления, а ближайшее руководство на заведующем агентурой. Сотрудникам давались определенные задания по работе, кои указаны выше. На практике они работали и по своей инициативе.

При неумелом руководстве или неопытности заведующего агентурной сетью, при неосторожности его или самого сотрудника провалы бывали частые. Так, например. при несоблюдении правил конспирации, т. е. квартиры заведующего агентурой охранного отделения или жандармского управления, населению, прислуге и часто революционным организациям становилось известно имя сотрудника, или он сам в нетрезвом виде хвалился, что он может все сделать, кого угодно посадить в тюрьму, сорил деньгами и т. п.

Согласно указаний жандармского управления в Морском районе должна была быть сеть осведомителей на судах, в судовых и береговых командах флота, сухопутных частях и городах и портах Ревеля, Либаве, Гельсингфорсе. Если бы такая была вполне развита, то число осведомителей должно было достигнуть цифры до 120 человек, но на самом деле их было не более 30, отчасти по недостатку средств, а отчасти по недостатку желания со стороны заведующего агентурой. Сношения велись через унтер-офицеров, живших в портах Ревеля, Либаве и Гельсингфорсе, у коих были квартиры для свиданий. Унтер-офицеры жили по паспортам, выданным Санкт-Петербургским охранным отделением под другими фамилиями. Сведения от секретных сотрудников и осведомителей унтер-офицерам записывались и пересылались почтой в Кронштадт на имя заведующего агентурой, или же отбирались лично заведующим агентурой, при посещении названных пунктов. Указания осведомителям давались через тех же унтер-офицеров, чтобы они собрали о всем, касающемся настроения команд в политическом отношении, так и всех случаях употреблений, жестокого и грубого обращения со стороны комсостава, дурной пищи и слухов, циркулирующих в матросской и солдатской среде, а равно и о случаях военного шпионажа.

Расшифрованные сотрудники и осведомители по возможности снабжались деньгами и выезжали в другой город. Содействия по устройству их куда-нибудь на службу им не оказывалось, так как это лишало их возможности работать в другом месте. В редких случаях особо ценных и способных к розыску устраивали в охранных отделениях.

Компенсация выдавалась ежемесячно, а за особые сведения и удачные ликвидации выдавались награды денежные, конечно, в [количестве] от 3 до 25 рублей.

Все суммы на содержание наружного наблюдения и секретной агентуры, а равно и на командировки не превышали 800–900 рублей в месяц.

[В Морском районе были вознаграждены] из матросов, и солдат и рабочих. Интеллигентов, за исключением Судьбинина, я не помню, если и был, то до меня. Вообще же в охранном отделении было много сотрудников из интеллигенции, а притом не только за вознаграждение, но добровольных по убеждению.

Взгляд большинства офицеров, заведующих розыском, на секретного партийного сотрудника был не хороший. Смотрели как на подлеца и предателя, продающего за деньги своих товарищей, относились к нему с брезгливостью и презрением. Однако показывать ему это ни в коем случае не допускалось. Наоборот, с ним следовало быть вежливым и предупредительным и давать ему чувствовать, что его заслуги весьма ценные, поощрять его к дальнейшей работе. Всеми силами стремиться к тому, чтобы он чувствовал себя в присутствии заведующего агентурой совершенно свободно, как дома. Однако держать себя все время начеку, не сообщать ему никаких сведений, добытых не через него, не упускать его из сферы наружного наблюдения, проверяя его сведения, как последним способом, так и путем перекрестной агентуры. Если он начинал укрывать сведения, то его вежливо наводили на забывчивость и в том случае, если он упорно не хотел сознаваться, ему уже грозили высылкой.

Если сотрудник начинал заниматься провокацией, т. е. активно работать и затем втягивать сам других в нее, то его удаляли иногда с высылкой в другие районы и сообщали… Однако многие, наоборот, поощряли таких и возводили это в целую систему.

Для выяснения работы кого-либо из наблюдаемых сотруднику поручалось подходить к этому с возможной осторожностью. Никогда не задавать прямых вопросов. А стараясь войти в доверие к обследуемому лицу, узнавать постепенно его связи и работу. Если тот нуждался в деньгах, то таковые ему ссужались. Широко практиковались посадки в камеры, причем сотрудника сажали не просто, а арестовывали по подозрению и затем якобы переводили в другую тюрьму, когда он выполнял свою задачу.

На осведомителя взгляд был другой, так как они редко предавали партийных лиц, и сведения их носили большей частью экономический характер.

Когда путем разработки агентурных сведений и проверки их наружным наблюдением удавалось установить, что данная группа или организация вполне освещены и при производстве в них обысков можно ожидать положительных результатов, или, когда были указания, что группа готовится производить наступления, производилась ликвидация. Перед ликвидацией составляли схему наружного наблюдения и агентурных сведений, а равно делались выборки из карточных алфавитов лиц и домов, проходящих по наблюдению, и составлялись списки подлежащих обыску и аресту лиц.

Признаки, по коим можно было обнаружить на судах агента жандармского управления:

1) Любопытный, всем интересующийся и обо всем спрашивающий, переспрашивающий фамилии говоривших противоправительственные речи и слова.

2) Втирающийся в компании, но сам уклоняющийся от всякого участия в демонстрациях и выступлениях матросов.

3) Иногда поругивающий, но очень осторожно начальство, но никогда не делающий этого открыто, а только в присутствии 2–3 человек.

4) Скрытный, но нуждающийся в деньгах и иногда получающий в одиночку.

5) Нелегальную литературу берущий охотно, но никогда ее сам не читающий.

Каким образом насаждалась сеть на судах и каким образом там велось наблюдение, благодаря которому из 1000–2000 человек вылавливались 2–3 негодующие, читающие литературу и ведущие агитацию. По теории надлежало, отбросив все элементы из «благонадежных», т. е. малоразвитых и инертных матросов, обращать внимание только на «спецов», как наиболее развитых, т. е. телеграфистов, электриков, минеров, артиллеристов, машинистов, писарей и т. п., таким образом, из числа 1000–2000 человек входило в район наблюдения на корабле человек 200–250. Разделив их по специальностям и имея 2–3 агентов на большом корабле в соответствующих «спецах», можно бы было с достаточной полнотой освещать их. Но я с 1913 года уже этого не делал и, имея случайную агентуру и не сортируя ее, довольствовался теми же сведениями, которые они давали бессистемно, не понуждая и не направляя их, и инструкций никаких не давал.

Агенты-осведомители из матросов на судах и в береговых командах

Схема организации осведомительной сети на судах и в береговых командах флота, при существовании Морского района при Кронштадтском жандармском управлении с 1910 по 1913 г. Составлена В.В. Владимировым

Агенты-осведомители из матросов на судах и в береговых командах

Схема организации осведомительной сети на судах и в береговых командах флота при контрразведывательном отделении штаба командующего флотом Балтийского моря с декабря 1915 по март 1917 г. Составлена В.В. Владимировым

Схема «Морского района», составленная начальником Кронштадтского жандармского управления полковником В.В. Тржецяком 9 апреля 1913 г.