Текст книги "История России. Конец XVII – начало ХХ вв."

Спустя несколько дней, 23 ноября 1708 года, в глуховской Троицкой церкви, в присутствии самого Петра I, его ближайших советников и генералов, а также казацкой старшины, сохранившей верность московскому государю, Мазепа был проклят. Духовным действом руководили представители православной церкви – митрополит Киевский Иосаф (Кроковский), черниговский архиепископ Иоанн (Максимович) и переяславский епископ Захария (Корнилович). Изобличительную проповедь произнес новгород-северский протопоп Афанасий Заруцкий. Участвовавшие в церемонии священники и монахи были облачены в одеяния черного цвета и держали в руках длинные свечи из воска, закрашенные сажей.

Распевая псалмы, они окружили чучело, а потом, оборачивая на него свои черные свечи, стали выкрикивать вместе с дьяками и пономарями: «Да будет Мазепа проклят». Потом архиерей ударил чучело палкой в грудь и крикнул: «На предателя и отступника Ивана Мазепу – анафема». Чучело с воплями потащили из церкви, а за ним шли священнослужители и пели: «Днесь Иуда оставляет учителя, приемлет дьявола».

Царь Петр І дал специальное поручение – в тот же день такую же службу провести в Москве, в Успенском соборе, в присутствии царевича Алексея и всего двора.

Анафему Мазепе провозглашал местоблюститель патриаршего престола рязанский митрополит Стефан Яворский. Он сказал: «Нам, собранным во имя Господа Бога Иисуса Христа и святых апостолов, дано от самого Бога вязати и решити, и аще что свяжем на земли, будет связано и на небеси! Изменник Иван Мазепа, за клятвопреступление и за измену великому государю, анафема!» Трижды произнесенное проклятие повторили архиереи: «Анафема, анафема, анафема, буди проклят». С того времени свыше двух столетий ежегодно в церквях всей Русской империи проклинали Ивана Мазепу и провозглашали ему анафему (до 80-х гг. XIX в.).

Наступившая зима вынудила Карла XII расположить свои войска в районе городов Прилуки, Гадяч, Ромны и Лохвица. Однако военные действия не прекратились – 27 декабря 1708 г. шведские войска начали осаду крепости Веприк, гарнизон которой, несмотря на мужественное сопротивление, израсходовав все боеприпасы, в ночь на 7 января 1709 г. вынужден был капитулировать.

С началом весны обстановка в Малороссии осложнилась. 11 марта 1709 г. на сторону Карла XII и Мазепы перешли запорожские казаки во главе с кошевым атаманом К. Гордиенко. Решив перенести военные действия в район Полтавы, шведский король 1 апреля 1709 г. начал осаду этой крепости. Он рассчитывал овладеть городом, пополнить свои припасы и выйти в богатые хлебом южные районы России, а затем через Харьков наступать на Москву. Упорная оборона гарнизона Полтавы, возглавляемая полковником Алексеем Семеновичем Келиным, сорвала планы Карла XII, артиллерия которого истратила последние запасы пороха в бесплодных бомбардировках русской крепости. Используя безрезультатное стояние шведов под Полтавой, Петр I начал готовить свои войска к генеральному сражению. 20 июня его армия по трем бродам и мосту у дер. Петровки переправилась на правый берег р. Ворсклы, 25 июня русские войска переместились из временного лагеря у деревни Семеновки к деревне Яковцы. Она находилась в 5 км к северу от Полтавы. Расположившись на позиции за Яковецким лесом, Петр I приказал укрепить подступы к этому лагерю на полуторакилометровом пространстве между Будищенским и Яковецким лесами 6 фронтальными и 4 перпендикулярными фланговыми редутами, два из которых (наиболее близкие к противнику) остались к моменту сражения недостроенными.

Незадолго до битвы Карл XII был тяжело ранен ружейной пулей в пятку. Поэтому команду над изготовившимся к бою шведскими войсками принял фельдмаршал Карл-Густав Рёншильд. Встретившись с Борисом Шереметевым, начальствовавшим над русскими пехотными частями, они заключили соглашение сразиться 29 июня, в день почитаемых Петром I апостолов Петра и Павла, его небесных покровителей. Но известие о приближении к Полтаве большого отряда калмыков хана Аюки, спешившего на помощь царю, побудило шведов начать сражение раньше условленного срока (перебежавший к неприятелю изменник сообщил, что калмыцкое войско насчитывает 60 тысяч человек – на самом деле у Аюки было не более 6 тыс. всадников).

Попытавшись использовать фактор внезапности, шведы атаковали русские позиции в третьем часу утра 27 июня (8 июля) 1709 года. Так началась Полтавская битва – генеральная баталия всей войны. Из 37-тысячной неприятельской армии (26 тысяч шведов, 3 тыс. украинских казаков гетмана Мазепы, 7 тысяч запорожцев, 1 тысяча валахов, 32 орудия) в сражении приняли участие 17 тысяч солдат (16 тысяч шведов и 1 тысяча валахов), имевшие 4 орудия, к которым еще сохранялись боеприпасы. Этих сил было явно недостаточно, чтобы разгромить русскую армию, численность которой достигала 60 тысяч человек при 102 орудиях. К тому же суливший некоторые преимущества фактор внезапности нападения не сработал – еще на марше к русским позициям 4 шведские пехотные колонны были обнаружены кавалерийскими аванпостами. Вперед стали выдвигаться 6 кавалерийских колонн неприятеля, и Меншиков двинул в бой свою конницу, чтобы дать главным силам время изготовиться к сражению. В дело также вступили гарнизоны вынесенных вперед редутов. Тем не менее шведы, несмотря на значительные потери, смогли пройти через линию редутов (захватив два недостроенных укрепления) и к 6 часам утра вышли к русскому укрепленному лагерю. Готовясь к битве, Петр I вывел свои войска из-за ретраншемента и в ожидании приближающегося противника построил их в 2 батальные линии, в центре расположив пехоту под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева, а на флангах – конные драгунские полки генералов Р.Х. Боура и А.Д. Меншикова. Шведы также расположили свои войска в линейном порядке, однако сил у них явно не хватало, и во второй линии встало всего 3 пехотных батальона. Тем не менее именно они в 9 часов утра начали сражение, атаковав русскую армию. Первоначально им сопутствовал успех – в центре, где находился с Новгородским полком сам Петр I, они прорвали линию русских батальонов, однако своевременный ввод в бой второго батальона этого полка помог ликвидировать опасный прорыв и стал переломным моментом сражения. В разгар боя одна шведская пуля попала в шляпу Петра I, другая угодила ему в седло, третья расплющилась о нагрудный офицерский знак царя.

Полтавская баталия 27 июня 1709 г.

К 11 часам утра шведы начали отходить. В этот момент русское ядро попало в носилки Карла XII, и по солдатским рядам прокатилось ложное известие, что король убит. Именно тогда шведы окончательно дрогнули. Пытаясь остановить своих деморализованных солдат, Карл XII приказал поднять себя высоко вверх на скрещенных пиках, но эта мера успеха не принесла. Вскоре отступление разбитой армии превратилось в паническое бегство в направлении переправ через Днепр. Драбантам-охранникам пришлось спасать и короля, на время упавшего в обморок.

Во время Полтавского сражения шведы потеряли убитыми 6900 человек, 2800 —пленными, среди бежавших к Переволочне (местечко при впадении р. Ворсклы в Днепр) было около 1500 раненых; русские потери составили 1345 человек убитыми и 3290 ранеными. Через 3 дня после Полтавского сражения, на Днепре у Переволочны остатки разбитой шведской армии (ок. 16 тысяч человек), брошенной бежавшим в Турцию королем Карлом XII, были настигнуты и окружены. По решению военного совета, собранного генералом Адамом Левенгауптом, шведы, не имея никакой возможности сопротивляться, сложили оружие.

Осознавая значение одержанной победы, Петр I уже на следующий день после своего триумфа продиктовал Реляцию (донесение) о произошедшем под Полтавой сражении.

«ОБСТОЯТЕЛЬНАЯ РЕЛЯЦИЯ О ГЛАВНОЙ БАТАЛИИ МЕЖ ВОЙСК ЕГО ЦАРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА РОССИЙСКОГО И КОРОЛЕВСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА СВЕЙСКОГО УЧИНИВШЕЙСЯ НЕПОДАЛЕКУ ОТ ПОЛТАВЫ СЕГО ИЮНЯ В 27 ДЕНЬ, 1709-ГО ЛЕТА»

Сего месяца 20 дня перешли мы со всею армеею через [реку] Ворсклу и по ею сторону оной с малую милю от неприятелской армеи стали. Потом же 24-го числа пошли мы далее со всею армеею и стали с четверть мили от неприятеля и, дабы оной на нас нечаянно не напал, учинили около обозу транжамент (укрепление. – В.В.). Наша же кавалерия на правой руке между лесом поставлена была, и междо оною несколко редут зделано, и людми и пушками осажены (над которыми командовал брегадир Августов).

А в 25 и в 26 день, рекогнос[ц]ировать оную ситуацию и неприятелской лагарь изволил его царское величество всякое предуготовление чинить к нападению на неприятеля.

Однакож оной, по своей обыкновенной запалчивой отваге, в том нас упредил, и 27-го числа по утру весма рано, почитай при бывшей еще темноте, из дефилеев (узких мест, теснин – В.В.) в которых он во всю ночь свое все войско в строй поставлено имел, на нашу кавалерию как с конницею, так и с пехотою своею с такою фуриею (ожесточением – В.В.) напал, чтоб конечно не точию конницу нашу разорить, но и редуты веема все овладеть. Однакожь в том много оной противности нашел, и толко два редута (который той ночи зачаты были и не отделаны) овладел, а протчим никакой вреды учинить не мог, так что шесть баталионов пехоты и несколко десятков шквадрон кавалерии его с правова крыла от главной армии оторваны, и в лес уйтить принуждены. Главное же войско, с немалою тратою пробилось, где четырнатцать знамен и штандартов от неприятеля наша кавалерия получила, и многократно конницу неприятелскую сбивала, но всегда от пехоты неприятелская конница сикурс (помощь – В.В.) получала (где генерал-порутчик Рен в том жестоком бою ранен), а нам так скоро из транжамента пехотою своей кавалерии выручать тогда было невозможно. Того ради дан указ генерал-порутчику Боуру, да бы оной с кавалериею уступил в право от нашего ретранжамента да бы тем время получить к вывождению нашей пехоты из ретранжамента, однакожь приказано оному (Боуру) крепко того смотреть, чтоб гора у оного во фланке, а не ззади была, да бы неприятель не мог нашу кавалерию под гору утеснить. И тако оной (Боур) по указу тотчас так учинил. И когда оной (Боур) с нашею кавалериею стал ретироватца, а неприятель на оною наступал, тогда неприятель получил наш транжамент во фланку себе, от которого из пушек гораздо трактован, и тако неприятель увидел, что его гоньба за конницею не весма ему прибылна, от оной престал и в некотором логу (далее пушечной стрельбы), в порат стал.

Меж тем же послан господин генерал от кавалерии князь Меншиков и генералы-лейтенанты Геншхин и Ренцель с шестью полками и с пятью баталионами пехоты на оную вышеупомянутую оторванную пехоту и конницу в лес, который (русские) пришед оных (шведов) атаковали и вскоре с помощью божиею наголову побили и генерала-маеора Шлиппенбаха взяли, а генерал-маеор Розен ретировался к своим апрошам под гору, за которым (Розеном) последовал генерал-лейтенант Ренцель, который редуты неприятелские оступил, и послал барабанщика, что оныя (шведы) здались, которыя (шведы) просили сроку, но оной (Ренцель) им боле полу часа того не дал. Потом генерал-маеор Розен со всеми при нем будучими из редут вышед ружье положили, и на дискрецию (милость – В.В.) его царскому величеству здались.

В тоже время из транжаменту на обе стороны выведена на фланки пехота, того для ежелиб неприятель дерзнул атаковать транжамент, чтоб оным (этим) со фланков оного (неприятеля) обернуть. По том и прочая болшая часть пехоты выведена, а в транжаменте оставлены генерал-маеор и полковник, от артиллерии Гинтер, да полковник Бой, при котором были полки дивизии генерала князя Меншикова: Гранадирской, Лафортовской, Ренцелев, Троицкой, Ростовской, Опраксин, да из прочих дивизии по несколку сот. И из оных три баталиона послано с полковником Головиным в монастырь на гору для коммуникации с городом, да с гетманом Скоропадским: генерал-маеор Волконской с шестью полками драгун и шесть полков нашей кавалерии взято с правого крыла и позади пехоты обведены и поставлены на левом берегу.

И тако наша армея стала в ордер де баталии, что видя неприятель, тот час из оного логу вышел и стал фрунтом пред нами також в ордер баталии.

По том во имя господне неприятеля атаковали, которой недожидаяся на месте, сам такожде на нас пошел. И тако в 9 часу пред полуднем генералная баталия началась. В которой хотя и зело жестоко, во огне сеа войска бились, однакожь далее дву часов не продолжалась, ибо непобедимыя господа шведы, скоро хребет показали и от наших войск с такою храбростью вся неприятелская армея (с малым уроном наших войск иже при том найвящше удивительно) как кавалерия, так и инфантерия весма опровергнута, так что швецкое войско ниединожды потом не остановилось, но без остановки от наших шпагами, багинетами и пиками колота, и даже до обретающагося в близу лесу гнаны и биты.

При том в начале генерал-маеор, Штакелберх, потом-же генерал-маеор Гамелтон, такожде после фелтмаршал Рейншелт н принц Виртенберской купно со многими полковники и иными полковыми и ротными офицеры и несколко тысячь рядовых, которые болшая часть с ружьем и с лошадми отдались и в полон взяты.

В погоню же за уходящим неприятелем последовала наша кавалерия болши полуторы мили, а именно пока лошади ради утомления итти могли, так что почитай от самой Полтавы, в циркумференции (окружности. – В.В.), мили на три и болши, на всех полях и лесах мертвые неприятелские телеса обретались и чаем оных от десяти до тринадцати тысячь побито (ибо перечтено на боевом месте и у редут девять тысячь двести двадцать четыре), а сколко пушек, знамен и литавр взято, також сколко и с нашей стороны людей побито и ранено, тому последует роспись.

И тако милостию всевышшаго совершенная виктория (которой подобной мало слыхано) с легким трудом и малою кровию против гордого неприятеля, через его царского величества славное оружие и персоналной храброй и мудрой привод и храбрости началных и солдат одержана. Ибо его величество в том случае свою храбрость, великодушие и воинское искусство, не опасаясь никакого страха своей высокой особе, вы вышнем градусе показал и при том шляпа на нем пулею прострелена.

Под его же светлостию князем Меншиковым, который токмо мужество свое при том доволно показал, три лошади ранены.

При семже и сие ведати надлежит, что из нашей пехоты такме одна линия, в которой с десять тысячь не обреталось с неприятелем в бою была, а другая до того бою не дошла, ибо неприятели будучи от нашей первой линии совершенно опровергнуты и побиты и прогнаны.

Тогож числа, по окончании счастливого бою, в вечеру за неприятелем в след посланы генерал порутчик и полковник от гвардии князь Голицын с гвардиею, да генерал-порутчик Боур с драгунскими полки. На завтра же в 28 день июня, его светлость князь Меншиков тудаж послан.

Також в 30 день его царское величество сам высокою особою своею, тудаж поход свой восприять изволил и хотя всякое прилежание чинено да бы неприятеля как скорее догнать, однакож оного (неприятеля) (который оставя болшую часть своего багажу наскоре к Днепру бежал) не могли прежде 30 июня нагнать, которого числа, его недалеко от Переволочни в зело крепком месте под горою при Днепре стоящаго обрели и от взятого в полон полкового квартирмистра и несколких валах уведемился, что король шведский до того за три часа с несколько стами конных чрез Днепр переправился с великою трудностию и генералов-маеоров Шпара и Лагеркрона с (со)бою взял. Генерала же Левенгаупта с оставшимся от побитой армеи войском, по сей стороне Днепра оставил (понеже за скудостию судов переправится не могли).

И по расположению, повелел его светлость генерал князь Меншиков, без потеряния времени обретающемуся под своею командою войску, которого не болши девяти тысячь было к неприятелю приближатися.

И понеже от взятых полоняников было уведано, что неприятели иногда на сучиненой оговор здадутся. И того ради его светлость посылал к той здаче их наговаривать и при том им объявить велел, чтоб они разсудя, что все убежище и спасение у них пресечено – здались.

В противном же случае они не ожидалиб себе квартиру или пощады, но все побиты будут. И после того неприятели, генерала-маеора Крейца, полковника Дукера, подполковника Траутфетера и генерала адъютанта графа Дукласа к его светлости прислали и о акорде трактовать велели, которой по некоторым разговорам тотчас и учинен и о его светлости князя Меншикова и генерала графа Левенгоупта подписан. По которому неприятель (состоящей еще паче всех чаяния в четырнадцати тысячах тритцати человеках вооруженных, болшая часть кавалерии) ружье свое яко воинские полоняники положа здались. И оное еще тогож дня купно со всею артилериею и принадлежащею к тому воинскою казною, канцелярией), и всеми знамены, штандарты, литавры и барабаны, посланному генералу-лейтенанту Боуру отдали.

Изменник же Мазепа еще за несколько часов прежде короля купно с некоторыми из своих изменнических единомышленников через Днепр перешел. Многиеж из оных здались и просили у его царского Величества милостивого прощения.

И тако божиего помощию вся неприятельская толь в свете славная армея (которая бытием в Саксонии, немалой страх в Еуропе чинила) его царскому величеству в руки досталась.

Ибо от оной кроме не многих сот, которые с королем чрез Днепр в турецкую землю ушли (из которых по том с двесте побито, також более дву сот штидесят человек от посланных взяты, при которых генерал аудитор и иные знатные), никто не убежал, но все его царского величества победоносному оружию здатяся принуждены, так что ни единной человек в свое отечество немог возвратитися…

Документы о Полтавском бое // Исторический журнал. – 1939 – № 7

* * *

После получения в Европе вестей о разгроме под Полтавой армии Карла XII антишведский союз с Россией возобновили Саксония (9 (20) октября 1709 г.) и Дания (11 (22) октября 1709 г.). В октябре в решающее наступление против шведов перешли русские войска в Прибалтике, осадившие Ригу.

Кампания 1710 г. началась осадой Выборга, капитулировавшего 14 июня 1710 г. Меньше, чем через месяц, 4 июля 1710 г., сдалась Рига. В августе-сентябре русские войска овладели прибалтийскими крепостями Дюнамюнде, Пернов (Пярну), Кексгольм, 29 сентября 1710 г. сдался Ревель (Таллин). Однако благоприятный ход военных действий в Прибалтике осложнили начало войны с Турцией 20 ноября 1710 г. и последующий неудачный для России Прутский поход Петра I, предпринятый в 1711 г.

Активные действия на границах Швеции возобновились лишь зимой 1712–1713 гг. Русские войска под командованием А.Д. Меншикова были направлены в Северную Германию, но не успели соединиться с датско-саксонской армией, разбитой 10 (21) декабря 1712 г. в сражении при Гадебуше шведским корпусом генерала М. Стенбока. Прибывший на театр военных действий Петр I вступил в командование армиями союзников, 31 января (11 февраля) 1713 г. разбил 16-тысячный корпус Стенбока в сражении на дамбах Фридрихштадта и блокировал остатки его войск в крепости Тенинген.

В это же время другая русская армия под командованием Ф.М. Апраксина и М.М. Голицына при активной помощи флота начала наступление вглубь Финляндии, разбив 6 октября 1713 г. в сражении у р. Пелкени (Пялькане) шведский отряд генерала К. Армфельдта. Продолжая преследовать отходящие шведские отряды, 19 февраля 1714 г. в сражении у дер. Лаппола русский отряд генерал-лейтенанта М.М. Голицына нанес новое поражение шведскому отряду генерала К. Армфельдта, в состав которого входили финские ополченцы. Эта победа Голицына предопределила окончательный разгром шведов в Финляндии.

Важные перемены произошли и в ходе военных действий на Балтийском море, где все более активно действовал русский флот. 25—27 июля 1714 г. произошло Гангутское морское сражение. Русский гребной флот под командованием генерал-адмирала Ф.М. Апраксина должен был, избегая встречи с сильным линейным флотом шведов, спешно и скрытно доставить десантные войска (15 тысяч солдат) в финский порт Або. Для успешного выполнения этой задачи в изобилующем шхерами районе гребные суда подходили как нельзя лучше. В подчинении Апраксина находилось 99 таких кораблей – 67 галер и 32 скампавей (малые галеры). Однако у полуострова Гангут (ныне Ханко), где отсутствовали столь удобные для небольших русских кораблей мелководные шхеры, путь гребной флотилии генерал-адмирала преградил шведский корабельный флот вице-адмирала Г. Ватранга (15 линейных кораблей, 3 фрегата, 2 бомбардирских галиота и флотилия гребных судов). Силы сторон были столь несоизмеримы, что Апраксин, не осмелившись вступить с неприятелем в бой, укрылся со своими кораблями за шхерными островками Тверминнской бухты. Противостояние продолжалось около месяца, пока 20 июля к застрявшей у Гангутского плеса гребной флотилии не прибыл из Ревеля Петр I. Из, казалось бы, безнадежной ситуации он нашел единственный возможный выход. В самом узком месте полуострова началось сооружение переволоки – бревенчатого настила для транспортировки русских галер в мелководный Рилакс-фьорд, залив, омывающий северную часть полуострова Гангут. Извещенный о русских приготовлениях адмирал Ватранг растерялся и распылил свои силы. Послав в шхеры Рилакс-фьорда гребные суда флотилии контр-адмирала Нильса Эреншельда (парусно-гребной фрегат «Элефант», 6 больших галер и 3 шхербота), он двинул к Тверминнской стоянке отряд вице-адмирала Лилье (8 линейных кораблей и 2 бомбардирских галиота), надеясь захватить Апраксина врасплох и уничтожить русские галеры и скампавеи во время транспортировки по двухкилометровой переволоке. Но в Тверминне их уже не было. Воспользовавшись роковой ошибкой Ватранга, русские корабли устремились вперед, к Гангутскому чистому плесу. Зная о частых штилях в этих водах и о том, что у шведского адмирала нет теперь гребных судов, русские моряки, действуя компактными группами, 26 июля 1714 г. прорвали казавшееся непроходимым неприятельское заграждение. Обойдя во время начавшегося ночью штиля замершие с обвисшими парусами шведские линейные корабли, гребная флотилия Апраксина устремилась вперед, к шхерам Рилакс-фьорда. Лишь одна русская галера во время этого героического прорыва по досадной случайности села на мель. Половина ее экипажа была снята проходившими мимо другими русскими судами, но 186 человек все же попали в плен к шведам.

Воодушевленный первым успехом Петр I решил уже наутро атаковать отрезанные в Рилакс-фьорде корабли Эреншельда. Для участия в этом бою было отобрано 23 скампавеи, действиями которых командовали лично царь и генерал-лейтенант А.А. Вейде. Перед баталией по приказу русского царя на неприятельский флагманский фрегат был послан генерал-адьютант П.И. Ягужинский, передавший Эреншельду предложение о сдаче. Но шведский адмирал решил сопротивляться до последнего, надеясь на помощь своего флота. Начавшись в начале третьего часа дня 27 июля 1714 года, решающая схватка в Рилакс-фьорде (кульминация этого сражения) продолжалась около 3 часов, закончившись убедительной победой русских. В ожесточенном абордажном бою были захвачены все шведские корабли. В плен попал и контр-адмирал Н. Эреншельд, получивший в этом сражении 7 ран, что само по себе как нельзя лучше свидетельствует и об отчаянном сопротивлении шведов, и о сломившем его напоре русских моряков – участников славной морской баталии. В этом сражении шведы потеряли убитыми 361 человека, пленными 580 (из них 350 ранеными). На русских кораблях были убиты 127 человек, ранен 341 человек, в плен взяли 186 человек – экипаж севшей на мель галеры.

Гангутское морское сражение 1714 г.

Военные неудачи и тяжелое экономическое положение Швеции вынудили Карла XII, в ноябре 1714 г. вернувшегося из Турции в Штральзунд (Шведская Померания), в августе 1717 г. начать предварительные переговоры с Россией о проведении мирного конгресса на Аландских островах.

Эта конференция (конгресс) была открыта на острове Сундшере (Аландский архипелаг) 12 мая 1718 г. Однако вскоре шведский король Карл XII погиб. Он был убит медной пуговицей (!), использованной вместо мушкетной пули при осаде норвежской крепости Фредериксхалль (30 ноября 1718 г.). Особо раздражало и раздражает шведов то обстоятельство, что роковой выстрел прозвучал со стороны шведских окопов. К власти после гибели короля пришла его младшая сестра Ульрика-Элеонора, правительство которой во внешней политике ориентировалось на Англию[16]16
  Вскоре Ульрика-Элеонора добилась избрания королем Швеции своего супруга, ландграфа Гессен-Кассельского Фидриха, который и стал править под именем Фредрика I.


[Закрыть]. Новое руководство пересмотрело свои позиции на мирных переговорах с Россией, заметно ужесточив их.

В августе 1719 г. Швеция и Англия заключили договор, по которому, в случае отказа России примириться на шведских условиях, Англия должна была оказать Швеции необходимую для защиты ее интересов военную помощь. После возобновления военных действий между русскими и шведскими войсками английская эскадра адмирала Д. Норриса трижды входила в Балтийское море, но русские корабли, избегая столкновений с британскими, смогли разбить шведов в Эзельском (24 мая 1719 г.) и Гренгамском (27 июля 1720 г.) морских сражениях.

Сражение у острова Эзель (соврем. эстонск. название Сааремаа) стало первым большим противостоянием русского парусного флота со шведскими кораблями, произошедшим в открытом море и без абордажной схватки.

Получив сведения о готовящейся переброске нескольких шведских кораблей из Пиллау[17]17
  Пиллау – город-порт в Восточной Пруссии (ныне г. Балтийск Калининградской обл. Российской Федерации), на южном побережье Балтийского моря.


[Закрыть] в Стокгольм, генерал-адмирал Апраксин направил навстречу неприятелю эскадру под командованием капитана 2 ранга Н.А. Сенявина (6 линейных кораблей и 1 шнява). 23 мая 1719 г., уже перед самым наступлением ночи, около острова Эзель русские моряки заметили шедшие без флагов корабли противника. Под командой начальствовавшего этим шведским отрядом капитан-командора Врангеля находились 52-пушечный линейный корабль «Вахтмейстер», 34-пушечный фрегат «Карлскрона» и 12-пушечная бригантина «Бернгардус». Обнаружив неизвестные военные корабли, Сенявин приказал поднять на судах своей эскадры шведские флаги. Такие же незамедлительно взвились на мачтах встреченных кораблей. Убедившись, что перед ним неприятель, Сенявин, несмотря на надвигающуюся ночь, приказал поднять российские флаги и начать преследование шведов. Сражение длилось около 4 часов. Под жестоким огнем русской эскадры шведские корабли принуждены были один за другим спустить флаги.

Царь Петр I был столь доволен одержанной победой, что, минуя чин, на радостях произвел капитана 2-го ранга Сенявина сразу в капитан-командоры и выдал на его эскадру 11 тысяч рублей призовых денег. У шведов в этом бою было убито 50 человек, взято в плен 387 человек (из них 13 ранеными). Русские потери ограничились ранением 9 моряков.

В последний год Северной войны у острова Гренгам, расположенного в южной части Аландского архипелага, произошло еще одно морское сражение.

Надеясь на поддержку английской военной эскадры адмирала Норриса (18 линейных кораблей, 3 фрегата), продолжавшей крейсировать в Балтийском море, шведы вновь направили свой флот к побережью Финляндии, территория которой была уже занята к тому времени русскими войсками. В начале лета 1720 г. неприятельские галеры вблизи Аландских островов захватили одну из русских островных лодок, находившуюся в морском дозоре. Извещенный об этом Петр I решил воспользоваться удачно складывающимися обстоятельствами – действиями шведских кораблей в районе Аландов и Архипелагового моря, где гребные корабли русского флота имели значительное превосходство над противником. Командующий российскими войсками в Финляндии генерал-майор М.М. Голицын получил повеление государя лично возглавить экспедицию против шведов. 26 июля собранная Голицыным флотилия гребных судов, состоявшая из 70 галер, 8 бригантин и 80 островных лодок, прибыла к Аландским островам. Столкновение с уже находившейся в этих водах шведской эскадрой вице-адмирала Карла Шеблата стало неизбежным. Получив точные сведения, что противник стоит на якорях в проливе между островами Бренде и Флисе и о числе вражеских вымпелов – 1 линейный корабль, 4 фрегата, 3 галеры, 1 шнява и 5 шхерботов, Голицын решил все же атаковать неприятеля и, использовав заметное превосходство в гребных кораблях, одолеть его в абордажной схватке.

27 июля 1720 г., увидев стоявшие в проливе Флисесунд русские корабли, эскадра Шеблата двинулась на них. Тогда Голицын, воспользовавшись ошибкой шведов, вошедших в мелководный и узкий пролив, приказал своим командирам окружить и «абордировать» неприятельские корабли. После ожесточенной схватки все четыре шведских фрегата («Венкер», «Стар-Феникс», «Кискин», «Данск-Эрн») были захвачены, остатки же разгромленной эскадры с большими повреждениями поспешили уйти в открытое море, с трудом оторвавшись от преследующих русских галер.

Узнав об очередной громкой победе русского флота, Петр I щедро наградил одного из своих лучших генералов – «за воинский труд и добрую команду» Михаилу Михайловичу Голицыну были пожалованы шпага и трость, усыпанные бриллиантами. При «абордировании» неприятельских фрегатов было убито 103 и взято в плен 407 шведов. У русских было убито 82 и ранено 236 человек.

Эти победы и несколько удачных русских десантных операций на восточном побережье Швеции вынудили ее правительство уже в мае 1721 г. возобновить переговоры о мире с Россией, завершившиеся 30 августа 1721 г. подписанием Ништадтского договора. По условиям заключенного тогда в Ништадте (совр. финск. г. Уусикаупунки) мирного соглашения, за Россией были закреплены покоренные ее войсками Ингерманландия (Ижорская земля), часть Карелии, Эстляндия, Лифляндия, острова Эзель, Даго и Моон. Финляндию возвратили Швеции. За приобретенные земли Россия выплатила Швеции компенсацию в 1,3 млн руб. За прибалтийскими дворянами и горожанами (преимущественно немцами) сохранялись все их права и привилегии.

Торжества по случаю завершения длительной и тяжелой войны длились в Петербурге целый месяц. Затем двор переехал в Москву и празднования продолжились в древней русской столице, откуда в августе 1700 г. выступило к Нарве наспех собранное и плохо вооруженное войско, за 21 год войны превратившееся в грозную, имевшую колоссальный опыт боев и побед российскую армию.

В честь долгожданного мира и победного завершения войны Сенат удостоил Петра I целым рядом наград. Ему были пожалованы титул «императора всероссийского», наименование «Отца Отечества» и чин адмирала.

Так Россия стала империей. Однако при жизни Петра I его императорский титул признали только Пруссия, Голландия (обе в 1722 г.) и Дания и Швеция (обе в 1723 г.). Другие страны признали Россию империей уже после смерти первого российского императора, некоторые – много лет спустя (Австрия и Англия – в 1742 г.; Франция и Испания – в 1745 г.).