Текст книги "История России. Конец XVII – начало ХХ вв."

Зарождение русской науки

Сильной стороной царя Петра была любовь к наукам. Еще во время первого своего путешествия за границу с Великим посольством он живо интересовался достижениями естествознания, знакомился с известными европейскими учеными А. Ван Левенгуком, Г. Лейбницем, анатомом Ф. Рейсом (Рюйшем), их открытиями и коллекциями. Венценосный путешественник посетил Гринвичскую обсерваторию, дрезденскую Кунсткамеру, осмотрел собрание редкостей (античных бронз и монет) Я. де Вильде в Амстердаме. Многое из увиденного тогда Петр I затем воплотил и в России. Учредил первый русский музей Кунсткамеру (1719), положил начало археологии, издав в 1718 г. указ о собирании всего, «что зело старо и необыкновенно», и археографии, распорядившись 20 декабря 1720 г., чтобы «во всех епархиях и монастырях и соборах прежние жалованные грамоты и другие куриозные письма оригинальные, также и исторические рукописные и печатные книги пересмотреть и переписать губернаторам, вице-губернаторам и воеводам и те переписанные книги прислать в Сенат».

Вернувшись в Россию, при всей своей занятости делами государственными и военными, царь не забывал о развитии наук, прежде всего имеющих практическое значение – математики, географии, геодезии, минералогии, юриспруденции. Даже история была поставлена Петром I на службу его «регулярному государству», ибо должна была обосновать правоту борьбы за потерянный некогда Россией выход к Балтийскому морю. С этой целью один из ближайших сотрудников царя П.П. Шафиров написал трактат «Рассуждение, какие законные причины его величество Петр Великий имел к начатию войны против короля Карла XII Шведского в 1700 г.» (1717). Известны и другие исторические работы того периода, прославляющие победы русского оружия и деяния царя Петра – «Гистория Свейской войны», в создании которой принимал участие и сам государь (этот интереснейший труд был издан лишь в 1770–1772 гг. М.М. Щербатовым под названием «Журнал, или Поденная записка Петра Великого), а также написанное в 1715 г. секретарем русского посольства в Швеции А.И. Манкиевым сочинение «Ядро российской истории» (опубликовано в 1770 г.).

В 1724 г. император рассмотрел проект Положения об учреждении Академии Наук, подготовленный его лейб-медиком Леонтием Леонтьевичем Блументростом. Он предусматривал создание Санкт-Петербургской Академии как научно-исследовательского учреждения. При ней должны были работать Академический университет и Академическая гимназия для подготовки кадров российских ученых. Петр Алексеевич не дожил до открытия Академии. Он умер 25 января 1725 г., а первое научное собрание Академии состоялось 2 ноября 1725 г. Ее торжественное открытие произошло еще позже – 27 декабря 1725 г.) Тем не менее Российскую Академию наук с полным на то основанием можно считать детищем императора Петра I.

Первым президентом Академии стал Л.Л. Блументрост, занимавший этот пост до 1733 г. В состав ее входили первоначально иностранные ученые, приглашенные из-за границы, среди них были и именитые Иоганн и Даниил Бернулли, Иоганн Гмелин, молодой Леонард Эйлер, историки Готлиб Байер и Герард Миллер и другие профессора. Затем уже на небосводе российской науки зажглись и русские имена, среди них – великое имя Михаила Васильевича Ломоносова.

За три дня до смерти Петр I подписал указ об отправке на Дальний Восток Первой Камчатской экспедиции под командованием В.И. Беринга и А.Л. Чирикова, положившей начало научному изучению тихоокеанского побережья России.

Посеянные первым императором семена упали на благодатную почву. Ростки российской науки поднимутся и процветут в следующие исторические эпохи.

Глава 2
Российское государство в 1725–1761 гг

В последние годы правления Петра I экономика России находилась в расстроенном состоянии. Длительные войны, строительство верфей, заводов, рудников, каналов, необходимость содержания сильно разросшегося бюрократического аппарата истощили государственную казну. Дворян, обязанных пожизненно служить государству, оторвали от своих имений, хозяйство многих из них пришло в упадок. Вскоре после смерти императора Верховному Тайному совету пришлось срочно снизить подушную подать (на 4 коп., с 74 до 70), были уменьшены расходы на армию, флот. Преемники великого реформатора, на словах демонстрируя верность его начинаниям, подвергли их постепенной ревизии, в результате чего сохранилось лишь действительно необходимое, прочно укоренившееся на русской почве.

Уже вдова Петра Екатерина I решительно ограничила полномочия Сената, его внук Петр II перенес столицу из Петербурга вновь в Москву, племянница Анна Иоанновна отменила петровский указ о майоратах, направленный против дробления имений. При этой императрице была проведена реформа армии, значительно сократившая расходы на ее содержание, но заметно повысившая боеспособность российских вооруженных сил (срок службы рекрутов ограничили 10 годами, ввели отпуска для рядовых солдат, запретили набор на службу единственных кормильцев, уволили в отставку многих старых офицеров и солдат). Наконец, много позже, во времена Екатерины II, был окончательно отброшен введенный Петром I принцип меркантилизма и введена свобода торговли и предпринимательства, но лишь для представителей дворянства и немногих именитых купцов. Начиная с Анны Иоанновны, все правители России XVIII в. старались уменьшить государственные обязанности дворянства, пока в 1785 г. Екатерина II не обнародовала «Жалованную грамоту на право вольности и преимущества благородного российского дворянства», даровав этому сословию 92 привилегии. На этом фоне было заметно бесправие других категорий российского населения, особенно крепостных крестьян. Дворяне получили право продавать и покупать крестьян с землей и без земли. Расширилась судебно-полицейская власть помещиков над крепостными. Единственным, но достаточно стесняющим положение землевладельцев нововведением стало требование выплаты помещиками недоимок своих крестьян. Впервые власти решились на этот шаг в 1727 г., когда правительство Екатерины I постановило взыскать недоимки не с крестьян, а с их помещиков или с помещичьих приказчиков. В 1731 г. эта временная мера стала постоянным правилом: в регламенте Камер-коллегии было отмечено, что подушные деньги должны платить сами помещики, недоимки следовало взыскивать с них же. В мрачное десятилетие правления Анны Иоанновны помещиков за недоимки их крестьян сажали в тюрьмы и лишали имущества.

Вплоть до Екатерины II территория Российской империи практически не увеличивалась. Некоторое приращение ее владений на юге, где в 1735–1739 гг. был отвоеван Азов, и в Прибалтике, где в результате русско-шведской войны 1741–1743 гг. к России отошла южная часть Финляндии, было уравновешено потерей прикаспийских провинций, присоединенных Петром I во время его Персидского похода, но правительством Анны Иоанновны вновь отданных Персии (Рештский договор 1732 г.). Завоеванная же во время Семилетней войны 1756–1763 гг. Восточная Пруссия после воцарения императора Петра III была возвращена им прусскому королю Фридриху II.

В то же время население страны, благодаря естественному приросту, резко увеличилось. Если в 1719 г. в России проживало более 15 млн человек (с учетом женского населения и привилегированных сословий), то в 1762 г. – уже 23 млн 200 тысяч человек (обобщенные данные третьей ревизии). Среди сословий наибольшие изменения претерпело дворянство – в его состав влилась прибалтийская знать, казачья старшина и выходцы из низших сословий, выслужившие положенный чин на военной и гражданской службе. На самой низшей ступени российского общества находились частновладельческие крестьяне, которые были лишены элементарных политических прав и даже не принимали присягу на верность государю или государыне – за них присягали помещики, подвергались разного рода ограничениям. При императоре Петре II крепостным крестьянам запретили свободное вступление в военную службу. В 1730 г. им отказали в праве покупать недвижимость, а в 1734 г. – заводить суконные фабрики. С 1726 г. крестьяне уже не могли без разрешения помещика отправляться на отхожий промысел, существовали и другие ограничения их личных и имущественных прав.

В сельском хозяйстве орудия труда и агротехника почти не изменились. Тем не менее интерес помещиков к повышению доходности своих имений вынуждал их внедрять новые агрономические приемы. В.Н. Татищев в своем трактате «Краткие экономические, до деревни следующие записки» (1742) рекомендовал сельским хозяевам внедрять четырехпольный севооборот и развивать в имениях овцеводство. В этот период в России появился новый большой хлебопроизводящий район – Нижний Дон. Значительная часть зерна шла на винокурение. Это было достаточно прибыльное производство, и правительство в 1754 г. сделало винокурение дворянской монополией.

Появилась новая сельскохозяйственная культура – картофель, хотя в русских губерниях она распространения пока не получила. Лишь в Прибалтике посевы картофеля сравнялись с посевами других культур. Разведение шелковичных червей появилось в России еще в Петровское время, но в южных районах страны – в Кизляре и Астрахани. Теперь же, по пожалованию императрицы Елизаветы Петровны, фабрикант А. Гамбет стал разводить тутовые деревья на Украине.

Введению в хозяйственный оборот именно южнорусских степных пространств придавалось в это время особенное значение. В эти малонаселенные окраинные места стали переселять выехавших с Балканского полуострова воинственных сербов, валахов и венгров, мужское население которых составило особое Слободское казачье войско.

Частым явлением были неурожаи, влекшие за собой голодные годы. Особенно бедственными неурожаи становились при повторении их на протяжении нескольких лет, как в 1732–1736 и в 1747–1750 гг. Крестьяне оказывались не в состоянии платить подати. Росли недоимки, и правительство в 1733 г. вынуждено было изменить систему взимания подушной подати. Сбор ее и недоимок возложили на помещиков, что повлекло усиление их власти над своими крестьянами.

Русская промышленность была представлена в основном мелким городским ремеслом и крестьянскими промыслами, получившими значительное распространение в нечерноземной полосе России. Продолжало расти число крупных мануфактур. В стране в 1760-х гг. насчитывалось 660 мануфактур. Заметно окрепла металлургия, центр которой еще в Петровское время переместился на Урал. В рассматриваемый период здесь находился 61 из 75 металлургических заводов. Уральский промышленный район расширился на юг, включив и территорию Башкирии, где были открыты медные месторождения. Неоспоримым преимуществом именно этого региона являлось наличие богатых рудных запасов, значительных лесных массивов, необходимых для изготовления древесного угля, на котором работала тогда русская промышленность, и горных рек – на них устраивались плотины с водяными двигателями. Превосходное по качеству и относительно дешевое уральское железо делало его выгодным экспортным товаром. Его охотно закупала Англия, превращавшаяся тогда в ведущую промышленную державу мира. В середине XVIII в. металлургические предприятия России выплавляли 2 млн пудов чугуна; росло производство меди, серебра и свинца. Сохранились созданные в предшествующее время мощные оружейные и пороховые заводы – развитие их стимулировали войны с Турцией (1735–1739), Швецией (1741–1743) и Пруссией (Семилетняя война 1756–1763 гг.), но в упадке пребывала кораблестроительная промышленность. Преумножение числа русских мануфактур шло в основном за счет предприятий легкой промышленности. В центре страны и в Верхнем Поволжье создаются новые полотняные мануфактуры, в Среднем Поволжье и на Левобережной Украине – суконные и кожевенные заводы. До Екатерины II все русские мануфактуры были основаны на использовании подневольного труда крепостных крестьян. Переданные заводчиками для работы на их предприятиях государственные и купленные частновладельческие крестьяне составили особую категорию посессионных крестьян. Позже указом 1736 г. на положение таких заводских работников были переведены и все уже работавшие на этих предприятиях мастеровые. Численность посессионных крестьян в середине XVIII в. обычно определяют в 300 тысяч человек.

Развитие русской промышленности имело и заметные социальные последствия, связанные с развитием городского ремесла и крестьянских промыслов, с переводом все большего числа крестьян на денежный оброк. Необходимость выплаты этой повинности, равно как и подушной подати, вынуждала их продавать продукцию своего хозяйства рыночным скупщикам, искать дополнительного приработка. Именно в 40—60-х гг. XVIII в. произошло становление буржуазных отношений в России, возник капиталистический уклад, что сопровождалось интенсивным развитием не только внешней, но и внутренней торговли.

Важнейшим шагом правительства на пути формирования единого рынка стала отмена внутренних таможен. По инициативе П.И. Шувалова был подготовлен и 20 декабря 1753 г. опубликован указ императрицы Елизаветы Петровны об уничтожении «внутренних таможенных и мелочных сборов». Эта мера обеспечила успешное развитие внутренней торговли и объективно способствовала укреплению капиталистических отношений в России. Одновременно с уничтожением внутренних таможен правительство подняло пошлины на ввозимые товары, среди которых преобладали тогда предметы роскоши – тонкое сукно, шелковые ткани, ювелирные изделия, чай (необычайно дорогая редкость: фунт чая стоил 2 руб., тогда как пуд говядины – всего 12 коп.), сахар, кофе, пряности и т. п. Благодарное русское купечество направило к императрице делегацию во главе с магистратским обер-президентом Зиновьевым, поднесшим государыне алмаз в 56 карат, ценою в 53 тысяч руб., и деньгами 10 тысяч червонцев и 50 тысяч руб. Возможные потери казны Шувалов компенсировал введением нового таможенного тарифа: пошлина на ввозимые из-за границы товары увеличилась с 5 до 13 коп. с 1 рубля, в результате поступления в казну не уменьшились, а увеличились на 200 тысяч рублей. Несмотря на повышение пошлин на экспортно-импортные товары, внешняя торговля продолжала развиваться. Объем ее в 1760 г. достиг 21,5 млн руб. Главными экспортными товарами, как и раньше, были лес, парусина, пенька, лен, железо, кожа, хлеб (на 114 тысяч руб. серебром). 85 % всего внешнеторгового оборота России составляла торговля со странами Западной Европы. Однако постепенно приоткрывался для России огромный китайский рынок. При императоре Петре II 21 октября 1727 г. с этой страной был подписан Кяхтинский договор о торговле, центрами которой стали гг. Нерчинск и Кяхта.

Политическая нестабильность этого времени, засилье временщиков, спешивших нажиться за счет близости к власти, осложняли финансовое положение страны. Деньги тратились быстрее, чем их удавалось собрать. Характерный пример – императрица Анна Ивановна в одном из своих указов Сенату заявляла, что «государственная казна растеряна и раскрадена». Проблему дефицита бюджета удавалось решать, с одной стороны, увеличением монетной регалии (выпуска медной и облегченной серебряной монеты). В течение второй половины XVIII в. было выпущено серебряных денег на 50 млн рублей, а медных (в основном 5-копеечных монет) – на 10 млн рублей. С другой стороны, улучшали ситуацию заметный прирост населения и увеличение налоговых поступлений в казну. В результате второй ревизии 1743–1745 гг. подушный сбор увеличился на 650 тысяч руб. ежегодно. Происходило и некоторое снижение расходов, прежде всего за счет разросшегося аппарата чиновников. Штат государственных учреждений в это время был сокращен почти вдвое, что способствовало экономии казенных средств. В 30-х гг. XVIII в. расходный бюджет равнялся 9 млн рублей (из них 3,76 млн руб. шло на содержание армии и ок. 1 млн руб. – на флот), в 1763 г. государственный бюджет составлял уже 18,5 млн рублей.

В целях защиты интересов дворянства, страдавших от действий ростовщиков, и развития коммерции в царствование императрицы Елизаветы Петровны в 1754 г. были созданы Дворянский и Купеческий банки. Дворянский банк (Дворянский заемный банк, Банк для дворянства) имел конторы в Петербурге и Москве. Он обеспечивал дворянству недорогой кредит (6 % в год) в довольно значительных суммах (от 500 до 10 000 рублей), но не более чем на 3 года (с 1761 г. – на 8 лет). Купечеству также был открыт дешевый кредит через «Банк для поправления при Санкт-Петербургском порте коммерции» (обычно именуется Купеческим банком).

Император Петр I, страдавший в последние годы жизни уремией, умер в страшных мучениях 28 января 1725 г., в 5 часов утра. Наследника он не оставил, последними словами, написанными государем, были: «Отдайте все…». Затем перо выпало из ослабевших рук императора, и узнать его последнюю волю собравшиеся вокруг умирающего Петра сановники так и не смогли.

Сыновей у него уже не было. Старший, Алексей Петрович, был казнен в 1718 г., младший, Петр Петрович, умер в 1719 г. Дочери Анна и Елизавета, рожденные до заключения законного брака между их родителями (Петром I и его второй женой Екатериной Алексеевной), не могли претендовать на престол.

Оставались две кандидатуры: великого князя Петра Алексеевича, девятилетнего сына казненного царевича Алексея и принцессы Шарлотты-Кристины-Софьи Брауншвейг-Вольфенбюттельской, и вдовы умершего императора Екатерины Алексеевны (урожденной Марты Самуиловны Скавронской).

О законности прав на престол юного внука Петра I, последнего мужчины в роду Романовых, заявляли представители старых аристократических фамилий: Голицыны, Долгоруковы, Шереметевы, Репнины, Куракины, Головкины и Лопухины. Решительными противниками данной кандидатуры были ближайшие сподвижники скончавшегося императора во главе с А.Д. Меншиковым, участвовавшие в суде над отцом великого князя, на котором они единодушно высказались за вынесение смертного приговора. Настроенные более решительно, чем их оппоненты, сторонники Екатерины Алексеевны не побоялись прибегнуть к помощи гвардейских полков и прямому обману – архиепископ Новгородский Феофан Прокопович принес клятву перед собравшимся народом и войсками, что государь на смертном одре сказал ему: одна лишь Екатерина достойна следовать за ним в правлении. Сторонники великого князя отступили, испуганные решительностью гвардейских офицеров, которые, по словам современника, «были так нетерпеливы, что выразились, если вздумают сопротивляться царице, то они разобьют головы всем старым боярам». Так свершился первый в истории России дворцовый переворот, и на престол взошла императрица Екатерина I.

Мусикийский Г.С.

Портрет императрицы Екатерины I

Сыгравший видную роль в перевороте Меншиков вновь был назначен президентом Военной коллегии, но претензии его на чин генералиссимуса пока отвергли. Более того, чтобы ограничить его власть, казавшуюся другим приближенным Екатерины I чрезмерной, 8 февраля 1726 г. по предложению П.А. Толстого был учрежден Верховный Тайный Совет – высший орган государственной власти в Российской империи. С созданием его снизилась роль Сената, лишенного звания «Правительствующий», который заменило наименование «Высокий». Он низводился до степени коллегии, стал считаться равным Военной, Иностранной и Морской коллегиям и обязан был повиноваться указам Верховного Тайного Совета. Вскоре одно из первых мест среди «верховников» (так стали звать в народе министров – членов нового Совета) занял женившийся на старшей цесаревне Анне Петровне герцог Карл-Фридрих Голштейн-Готторпский. Посчитавший себя уязвленным, Меншиков переориентировался и перешел на сторону великого князя Петра Алексеевича. Ему удалось убедить Екатерину I составить «Тестамент» – завещание, в котором наследником престола назначался сын казненного не без интриг самого Меншикова царевича Алексея. Светлейший князь уже не опасался этого обстоятельства, считая, что им найдено верное средство полностью обезопасить себя и свою семью. Один из пунктов «Тестамента» гласил, что наследник престола должен был жениться на дочери Александра Даниловича. Императрица скончалась 6 мая 1727 г., а уже 25 мая состоялось обручение Петра II с княжной Марией Александровной Меншиковой. Вскоре после этого герцогу Голштейн-Готторпскому вместе с женой Анной Петровной пришлось покинуть Россию и уехать в родной Киль.

С воцарением 11-летнего Петра II Меншиков, казалось, достиг вершин личной власти и влияния на государственные дела. Еще 13 мая 1727 г. ему был пожалован долгожданный чин генералиссимуса. Полностью переключив на себя все властные структуры государства, Меншиков перевез юного императора в свой дворец на Васильевском острове, откуда от его имени правил страной. Однако положение «полудержавного властелина» оказалось непрочным. Он рассорился с прежними друзьями, не смог привлечь на свою сторону старых недругов и так и не добился полного расположения быстро взрослевшего императора. Роковую роль в падении Меншикова сыграл человек, в чьей преданности он всегда был уверен – барон Андрей Иванович Остерман. По распоряжению Меншикова он стал воспитателем Петра II и добился искреннего уважения государя, которого, воспользовавшись ситуацией, постепенно настраивал против будущего тестя. Этот замысел увенчался успехом. Когда Меншиков опасно заболел, против него поднялось все окружение императора. Едва Александр Данилович немного поправился, как был арестован (8 сентября 1727 г.) и вместе с семьей сослан в далекий Березов – сибирский городок, расположенный на реке Сосне, в 1066 верстах от Тобольска. В конце 1729 г. некогда всесильный «полудержавный властелин» скончался там, почти одновременно с дочерью Марией – отставленной государевой невестой.

После падения Меншикова исключительным влиянием на императора стал пользоваться молодой камергер Иван Алексеевич Долгоруков, с которым Петр II искренне подружился. Возвысившись благодаря этой дружбе, род князей Долгоруковых (Долгоруких) поспешил объявить новой невестой императора сестру князя Ивана Екатерину Алексеевну. 30 ноября 1729 г. прошла церемония обручения, на которой случилось происшествие, истолкованное как недоброе предзнаменование – с крыши кареты царской избранницы упало изображение императорской короны. И, действительно, свадьба не состоялась. Накануне дня бракосочетания Петр II тяжело заболел оспой и в ночь на 19 января 1730 г. скончался. Вопрос престолонаследия решал спешно собранный в Петровском замке Верховный Тайный Совет, в работе которого, помимо министров (членов Совета) Гаврилы Ивановича Головкина, князя Дмитрия Михайловича Голицына, князей Алексея Григорьевича и Василия Лукича Долгоруковых (А.И. Остерман присоединился к ним, когда кандидатура преемницы умершего императора была определена), приняли участие губернатор Сибири князь Михаил Владимирович Долгоруков и фельдмаршалы князь Василий Владимирович Долгоруков и князь Михаил Михайлович Голицын. Долгоруковы попытались объявить императрицей обрученную невесту покойного государя, предъявив его поддельное завещание, но другие сановники воспрепятствовали их затее (против высказался даже фельдмаршал В.В. Долгоруков). «Верховники» решили провозгласить новой государыней 37-летнюю курляндскую герцогиню, племянницу Петра I Анну Ивановну (дочь его брата-соправителя, царя Ивана V) и ограничить власть будущей императрицы «Кондициями» (условиями). Инициатором этой «затейки» был Дмитрий Михайлович Голицын. Единственным министром Верховного Тайного Совета, попытавшимся избежать подписания решения об ограничении власти императрицы, был предусмотрительно сказавшийся больным Андрей Иванович Остерман.

Император Петр II

Убедил его поступить так секретарь Верховного Тайного Совета Василий Степанов, дважды навещавший особняк пытавшегося избежать опасного дела «верховника». Более того, договорившись с Феофаном Прокоповичем, Остерман стал писать письма Анне Ивановне, содержащие рекомендации, как сохранить самодержавную власть. Впрочем, Анна Ивановна, вопреки этим советам, была готова принять «Кондиции» ради получения императорской короны.

Согласно «Кондициям», важнейшие права верховной власти – издание законов, объявление войны и заключение мира, введение новых налогов и отмена старых, производство в чины выше полковника и на придворные должности, командование гвардией и армией, выборы преемника государя – переходили Верховному Тайному Совету. Императрице выделялось на личные расходы и содержание двора 500 тысяч рублей в год. Она вынуждена была обещать не выходить замуж. Ее фавориту, сыну лесничего Эрнсту-Иоганну Бирону, запрещался въезд в Россию.

Однако планы «верховников» не пользовались популярностью у российского «шляхетства» – большинство дворян вовсе не желали ограничения императорской власти или полагали, что должны быть учтены и «шляхетские» интересы. Выразителями их протеста против «затейки верховников» по ограничению самодержавия в интересах Голицыных и Долгоруковых стали Антиох Кантемир, Василий Никитич Татищев, Феофан Прокопович, Андрей Остерман, князь Алексей Михайлович Черкасский. Сторонниками прав новой императрицы выказали себя и гвардейские офицеры, соответствующим образом настроенные ее родственником, преображенским подполковником Семеном Салтыковым.

Получив достоверную информацию о настроениях дворян и особенно гвардейских офицеров, Анна Ивановна 25 февраля 1730 г. на торжественном приеме в Кремле разорвала ранее подписанные ею «Кондиции» и объявила себя самодержавной правительницей. Она жестоко расправилась с попытавшимися ограничить ее власть членами Верховного Тайного Совета. Особенно пострадали представители рода Долгоруковых. Позже, когда выяснится их попытка фальсифицировать завещание Петра II, Иван Алексеевич будет четвертован, Ивану и Сергею Григорьевичам и Василию Лукичу Долгоруковым отсекут головы. Инициатор составления «Кондиций» Дмитрий Михайлович Голицын погиб в Шлиссельбургской крепости.

Вскоре, в 1731 г., была учреждена Тайная розыскных дел канцелярия, широко использовавшая при проведении следственных действий пытки. Возглавил ее пользующийся полным доверием императрицы генерал Андрей Иванович Ушаков. Новая государыня весьма благосклонно относилась к иностранцам, прежде всего к курляндским немцам, занявшим при ее дворе исключительное положение. Надежной опорой трона стали в эти годы представители рода Салтыковых, родственники матери Анны Ивановны. Семен Андреевич Салтыков[21]21
  Отец знаменитого полководца елизаветинского времени Петра Семеновича Салтыкова, победителя прусского короля Фридриха II.


[Закрыть] был пожалован графским титулом и званием московского главнокомандующего, Василий Федорович Салтыков назначен генерал-полицеймейстером Санкт-Петербурга.

Каравак Л.

Портрет Анны Иоанновны

Ближайшим советником Анны Ивановны являлся уже упоминавшийся Бирон, благодаря поддержке российской императрицы в 1737 г. провозглашенный владетельным герцогом Курляндским.

Вместо упраздненного Верховного Тайного Совета в ноябре 1731 г. был учрежден Кабинет ее величества, состоявший первоначально из 3 кабинет-министров: Г.И. Головкина, А.И. Остермана и князя А.М. Черкасского. В правление Анны Ивановны в том же 1731 г. был открыт Сухопутный шляхетный корпус (именовался так с 1752 г.; первоначальное название – Корпус кадет) и отменен указ Петра I о единонаследии: отныне дворяне получили полное право самостоятельно распоряжаться своими поместьями. В 1736–1740 гг. срок службы дворян ограничили 25 годами.

Современникам 10 лет властвования Анны Ивановны запомнились жестокими преследованиями неугодных ей россиян. Через пыточные подвалы Тайной канцелярии прошло не менее 10 тыс. человек, осужденных затем на казни, ссылки или жестокие телесные наказания. Императрица требовала полного искоренения раскола, сожжения всех колдунов и ведьм. По ее настоянию в 1738 г. была установлена смертная казнь за богохульство.

В то время, когда ключевые посты в государстве доставались немцам (Бирону, Остерману, Миниху, Левенвольде), русским аристократам приходилось делать карьеру в другом качестве, становясь шутами императрицы, любившей грубые потехи. Так ряды придворных «дураков» пополнили представители знатнейших родов – князья Михаил Алексеевич Голицын (прозвище «Квасник») и Никита Федорович Волконский, граф Алексей Петрович Апраксин. Зимой 1740 г. была устроена изрядно потешившая государыню шутовская свадьба в Ледяном доме. Голицына-Квасника женили на любимой шутихе Анны Ивановны Бужениновой. В построенном на Неве ледяном дворце все, даже мебель и утварь, было сделано изо льда. Впрочем, устроивший эту забаву кабинет-министр Артемий Петрович Волынский прославился в другом качестве. Вскоре после свадьбы Квасника и Бужениновой он собрал вокруг себя единомышленников, недовольных существующим положением дел. Об их оппозиционной деятельности стало известно властям. Нелицеприятные отзывы Волынского об императрице – «Государыня у нас дура, и как-де ни докладываешь, резолюции от нее никакой не добьешься» – привели разоблаченного кабинет-министра и его товарищей на плаху.

Любимой забавой этой императрицы, помимо шутовских забав, была стрельба по животным и птицам, а также наблюдение за травлей диких зверей.

Анна Ивановна умерла 17 октября 1740 г., оставив своим наследником сына племянницы Анны Леопольдовны и ее мужа герцога Антона-Ульриха Брауншвейг-Люнебургского Ивана (Иоанна) Антоновича. Новому государю исполнилось тогда всего 1,5 месяца. Регентом при царственном младенце до его 17-летия волей скончавшейся императрицы стал Бирон. Но уже через 3 недели, в ночь на 9 ноября 1740 г., он был свергнут в результате заговора, организованного герцогиней Анной Леопольдовной, матерью Ивана Антоновича, и генерал-фельдмаршалом Б.Х. Минихом. Арестованного Бирона судили и приговорили к четвертованию, однако ставшая регентшей Анна Леопольдовна заменила ему смертную казнь ссылкой в Пелым. Этим переворотом борьба в правительственных кругах Империи не завершилась. Остерман, постепенно сосредоточив в своих руках всю реальную власть в стране, сумел добиться удаления Миниха. Фельдмаршал обиделся, не получив чин генералиссимуса, неосторожно подал в отставку, и ее приняли. Остерман торжествовал, но неожиданно для этого опытного и расчетливого интригана свои права на престол предъявила младшая дочь Петра I, Елизавета Петровна.

25 ноября 1741 г. с помощью офицеров и солдат гренадерской роты лейб-гвардии Преображенского полка, которые были особенно преданы царевне, традиционно крестившей их детей, она без всякого сопротивления захватила Зимний дворец. Правительница Анна Леопольдовна, ее годовалый сын-император и все представители Брауншвейгского семейства оказались арестованы. Их участь разделили и видные сановники прежнего царствования, в том числе А.И. Остерман, Р.Г. Левенвольде, М.Г. Головкин, барон К.Л. фон Менгден, а также отправленный незадолго до этого в отставку Б.Х. Миних.