Текст книги "Кляуза. Жизнь за квартиру (сборник)"

Подполье готовится к бою

Если бы за лжесвидетельства платили, даже весьма скромные суммы, уборщица Дрякина давно бы жила в роскоши, а не перебивалась бы на нищенскую зарплату. Но Полина Анатольевна добровольно, совершенно бесплатно и, так сказать, из любви к искусству выступала очевидцем любого события, любой передряги, когда бы начальство ее о том ни попросило.

Случались, конечно, казусы. Оно и понятно – человек на месте происшествия не был, ничего не видел, а рассказывает о событии взахлеб, с живописнейшими деталями. На деталях-то чаще всего Дрякина «пролетала». Но это обстоятельство нисколько не смущало, ни организаторов ее выступления, ни саму говорливую уборщицу.

На собрании независимого профсоюза, состоявшемся тайком на квартире Крутякова, Полина Анатольевна была записана оратором номер один. Само собой разумеется, собрание не было столь многолюдным. Но вид участников сходки был очень строгий и таинственный. У входной двери дежурил верный помощник Сопелева и официальный председатель подпольного профсоюза Карандышев. Пароль он у входивших не спрашивал, но каждого пристально осматривал и, будь его воля, наверное, бы обыскал. Недоразумение возникло при входе Пеньчука.

Подпольный председатель профкома в лицо журналиста не знал, а потому бесцеремонно уперся рукой ему в грудь: «Ты кто такой?» «Это пресса, пресса! – пояснил сопровождавший корреспондента Крутяков. – Геннадий Федорович их сам пригласил!» «А-а… Так ведь у нас уже присутствует один корреспондент? – недоумевал бдительный страж. Но после недолгой паузы решил: «Проходите!»

Олегу многое показалось удивительным. Крутяков спокойно прошел на собрание сторонников Сопелева. А ведь еще вчера он лихо клеймил лидера подпольщиков с трибуны? «Наш лицей – это осиное гнездо шпионов и оборотней!» – рассмеялся проводник на недоуменный вопрос Пеньчука. Резкая отповедь Крутякова на прошлом собрании врезалась Олежке в память. И заставила его взглянуть на происходящее другими глазами. И вдруг – такой финт ушами!

Но еще больше насторожило Олежку появление конкурента – сотрудника «Бизнесмена» Романа Топчанова. И хотя Роман весьма дружелюбно пожал Олежке руку, тот неожиданной встрече был явно не рад. И почувствовал себя не в своей тарелке.

Однако репортера ожидал еще один шокирующий сюрприз: возглавляла президиум тайного сборища… Надежда Павловна Осинская! «Так надо!» – лаконично объяснил происходящее Крутяков.

«Ты смотри в оба! – вспомнил Олежек новейшие инструкции Порошина. – Будь осмотрительнее! Из-за этих хитросплетений в лицее там в последнее время стали люди исчезать!» Между тем Осинская обозначила тему предстоящего разговора: насколько правдиво письмо, пусть и анонимное, поступившее в редакцию областной газеты?

С ходу руку потянула уборщица Дрякина и без приглашения прошла на ораторское место:

– Не раз я замечала эту парочку вместе, если не в кустах, то около! – сразу взяла быка за рога Полина Анатольевна. – Все, что написано в письме в редакцию – все чистая правда!

Пеньчуку и в голову такое не могло прийти: у него на глазах проходила репетиция… судебного заседания по иску Сопелева к «Рабочей правде». А Осинская, соответственно, играла роль строгой неподкупной служительницы Фемиды!

– Давайте уточним, уважаемая Полина Анатольевна, – бесстрастно повела допрос председательствующая, – кого вы сейчас назвали «этой парочкой»?

– Как – кого? – даже ошалела от столь глупого вопроса Дрякина, – конечно, «плафона» и «болонку»! То есть, – под общий хохот поправилась уборщица, – Калиткина и Рундукову! Сами знаете, их все так в техникуме кличут.

(Дрякина по старой памяти называла лицей техникумом.)

– Можете ли вы что-нибудь добавить к сказанному? – продолжала разыгрывать роль неподкупного судьи Осинская.

О, конечно! У Дрякиной этих «добавок» найдется целый вагон.

– Еще я не раз видела, как они вместе обедали в нашей столовой!

– Ну и что? – пожала плечами «судья».

– Ничего! – обиделась Дрякина.

Ее место сразу же заняла вахтерша Воскобойникова. Активность технического персонала на собрании подпольщиков объяснялась очень просто. Оказалось, что Сопелев никогда не брезговал простым народом. Как только выдавалось времечко (а свободных часов у него хватало), он запросто подходил к вахтерам, сторожам, уборщицам, сантехникам. Беседовал «за жизнь», сочувствовал.

И, как бы между прочим, замечал, что если бы он был директором, то несомненно бы повысил зарплату всем работягам. Но вот недавно он, Сопелев, подготовил приказ о премировании техперсонала, а директор Танцуев взял, да и «зарезал» гуманное распоряжение.

Поэтому-то работяги и те, кто повыше, крепко держали сторону Сопелева.

Вахтерша Воскобойникова, захлебываясь, рапортовала о том, что Калиткин и Рундукова частенько покидают лицей позже остальных преподавателей.

– Ну и что? – теперь уже вопросы, перехватив инициативу, задавал Роман Топчанов.

– А то, что они, уходя, не фиксировали время ухода в специальном журнале!

– И чем же вы докажете теперь, что они уходили позже других?

Вахтерша растерялась, но ненадолго:

– А на автобусной остановке они всегда на разных краях стояли!

– Ну и что?

– Маскировались!..

Роман сходу записывал «любопытнейшую» информацию в блокнот. Пеньчук старался не отстать от коллеги. С горечью Олежка признавался сам себе, что «Бизнесмен» теперь безусловно обойдет их «Рабочее слово», которое все кругом и в глаза, и за глаза называли «газетой пенсионеров». На то имелись веские основания. Во-первых, большинство сотрудников «Правды» составляли старые пердуны, а, во-вторых, и читали-то газету в основном люди преклонного возраста.

Интересные подробности о поведении подозреваемой парочки предложил сам председатель подпольного комитета Карандышев. Как-то он на своем «Жигуленке» возвращался с дачи и увидел Калиткина, мчавшего на велосипеде. Председатель профкома убедился, что «плафон» спешил к своей возлюбленной.

– Позвольте, Андрей Нилович, – засомневался бойкий Роман. – Насколько я понимаю, скорость автомобиля намного выше скорости велосипеда, как бы ни рвался Валерий Павлович на свидание? Выходит, вы притормозили, чтобы, так сказать, проследить маршрут Калиткина?

– Ну, да, я вынужден был сбавить скорость, – несколько побагровев, признался Карандышев. – Зато я убедился, что Калиткин свернул на ту улицу, где находится дом Рундуковых!

Олежка лишь с завистью наблюдал, как ловко корреспондент «Бизнесмена» проводит расследование. Если признаться честно, Роман был для начинающего репортера недосягаемым авторитетом. Мало того, что Топчанов выдавал чуть не в каждом номере сенсационные материалы, он еще, говорят, сумел в одиночку отбить нападение на редакцию вооруженных пистолетами гангстеров!..

Очередная «свидетельница» – молодая преподавательница английского языка Мордашева – во всеуслышание объявила, что однажды, войдя в кабинет Калиткина, застала Розу Васильевну… голой. Причем та спокойно устроилась на коленях Валерия Павловича. Обличительница при этом уперла руки в бока, как базарная торговка, и готовилась к решительной перепалке с сомневающимися. А Роман даже сфотографировал свидетельницу в ее боевой позе, против чего та вовсе не возражала.

От такой белиберды затосковали бы и ушлые сплетники. Но допрос продолжался, газетчики усердно строчили, и все участники собрания в меру своих сил постарались уверить представителей прессы, что в анонимке сообщена «только правда».

Коронным номером программы стал показ видеозаписей скрытой камерой. Сначала собравшиеся увидели… старичка, роющегося в цветочной клумбе. Осинская извинилась за допущенную ошибку. Эту шпионскую съемку организовали Танцуев и Сопелев, когда они еще дружили и оба были заместителями директора, того самого старичка, что ковырялся в клумбе. Бывшие друзья-соратники пытались доказать, что старенький директор, большой любитель цветов, якобы тайно грабит оранжерею лицея. Подобным, тщательно собранным компроматом сообщники выкинули дряхлого цветовода из руководящего кресла как надоевший сорняк. А вот поделить освободившийся трон бойцы не смогли…

Тем временем на мониторе уже замелькали новые кадры: какие-то человечки в убыстренном темпе стаскивали в сарай автомобильные запчасти. Из принесенных деталей выросла целая гора.

– Новый директор Танцуев, – прокомментировала Осинская, – незаконно списал почти новый «Жигуленок». Его приближенные тут же растащили автомобиль на запчасти. Геннадий Федорович сообщил о творящемся безобразии, куда следует. Нагрянула комиссия. И вот в ночь перед ее прибытием пособники Танцуева тайком возвращают похищенное в гараж. И хотя вместо автомобиля проверяющие обнаружили лишь кучу запчастей, проделка сошла директору с рук. Он отговорился тем, что это, мол, натворили озорники – учащиеся. Но скрытая камера ясно доказывает, кто занимался расхищением народного имущества!

А дальше шпионская техника продемонстрировала и вовсе что-то непристойное. Мелькание обнаженных тел, мужского и женского, их верчение, переплетение, сближение, разъединение. Появлялись поочередно ноги, руки, ягодицы. «Порнуха» длилась не более двух минут.

– Вот, – торжественно заявила, выключив технику Осинская, – вот вам неопровержимое свидетельство того, что Калиткин и Рундукова вступили в интимную связь!

Ловушка

Нашелся ли бы хоть один человек на земле, который бы с уверенностью мог опознать в голеньких барахтающихся человечках Рундукову и Калиткина? Но этот вопрос, по-видимому, нисколько не волновал председательницу подпольного собрания.

– Вы должны принять к сведению мнение независимого профсоюза, а также напечатать в ваших газетах наше обращение, – так неожиданно завершила собрание Осинская.

– Прекрасно, – сказал Топчанов, – но почему бы вам тогда не назвать автора анонимки?

Надежда Павловна несколько изменилась в лице, и тон ее стал угрожающим:

– Если вы не напечатаете наше обращение, у вас лично и у редакции будут большие неприятности…

Роман собирался ответить, и довольно резко этой двуличной самоуверенной даме. Но тут его внимание отвлек юркий карлик Лимон Лимоныч. Он быстро вложил в руку Олега записку и скрылся. Пеньчук оглянулся, но не увидел того, кто вручил ему корреспонденцию.

Роман Топчанов бесцеремонно заглянул через плечо конкурента, развернувшего странное послание. Записка с грубыми грамматическими ошибками гласила следующее: «Если хочишь знать правду, приходи сегодня к кочегарки в 9 вечира. Приходи адин. В 9 вечира».

Олег посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось ровно три минуты. Репортер распрощался с участниками собрания и поспешил к неведомому хранителю истины. За ним, не спрашивая разрешения, последовал отчаянный Роман Топчанов…

«Дежурная медсестра горбольницы сообщила в полицию о том, что в 22 часа 35 минут в приемное отделение за медицинской помощью обратился гражданин Пеньчук О.В. Диагноз: ушиб мягких тканей головы.

В своем заявлении потерпевший Пеньчук просит принять меры к розыску неизвестных лиц, которые насильно увезли его с территории лицея в район свалки, где его избили и незаконно завладели его записной книжкой и кошельком. При этом потерпевший Пеньчук был предупрежден об ответственности за заведомо ложный донос.

Кроме того, имеются объяснения Пеньчука, в которых он подробно, четко и последовательно изложил обстоятельства произошедших с ним событий – перевоза против его воли в багажнике автомашины до «Песчанки» – района свалки. Похитители причинили потерпевшему телесные повреждения. Тем же путем Пеньчука вывезли в лес, к сосенкам, где заставили его выпить бутылку водки под угрозой физической расправы. С него сняли золотую цепочку и вынули из кармана кошелек и записную книжку, после чего предупредили, чтобы он не обращался в полицию. При этом потерпевшим были описаны приметы избивавших его лиц и парня по имени Паша, которых он мог опознать. В дополнении потерпевшим также было указано, что водку заставили его пить под угрозой убийства пистолетом, который ему продемонстрировали».

Примерно так повествовали о происшедшем со смелым журналистом строки сухого полицейского протокола. Гораздо красочнее, а, главное, правдивее поведал он о случившемся с ним секретарше редактора Элеоноре Ивановне. Поздно ночью Олег, избитый в кровь, вдрызг пьяный, позвонил в дверь ее квартиры. Сердобольная женщина впустила страдальца. Олежка был уверен, что теперь-то Бутыльков непременно уволит его, а потому, рыдая и заикаясь, откровенно рассказал сочувствующей ему Эллочке, как оруженосец директора лицея Курносов заманил его и Романа Топчанова в ловушку и пытался их запугать, а потом и скомпрометировать журналистов.

Эллочка все поняла, она оставила молодого длинноногого брюнета у себя и сумела утешить его…

Не одна водка придавала Курносову богатырскую силу! Но и сознание того, что, имея в руках огнестрельное оружие, он может всерьез угрожать пленникам. Такого рода превосходство доставляло сторожу своего рода удовольствие и даже настроило его на философский лад. Не однажды в тот вечер он, наставляя поочередно пистолет на жертвы, задавал глубокомысленный вопрос: хочет ли он (вопрошаемый) жить?

Вот и газетчиков, заперев в подполье, и размахивая самодельным револьвером, Курносов упорно допрашивал: дорога ли им жизнь? Вполне ли искренне они отвечают? Когда допрашиваемый попытался освободиться от цепкой хватки сторожа-философа, тот схватив Олежку за руку, разорвал его рубашку. А, чтобы у собеседника не возникло сомнений в серьезности задаваемых вопросов и, предупреждая дальнейшие попытки к освобождению из лап «философа», Курносов выстрелил в пол…

Олежка вскрикивал во сне, просыпался, но лежавшая рядом Элла обнимала его, прижималась к нему своим пышным телом, и юноша, успокоенный, вновь засыпал. Однако утром новая проблема встала со всей остротой: как Олегу в таком виде появится на работе?

Элла посоветовала парню остаться в ее квартире, а сама отправилась «на разведку». Через полчаса она позвонила и радостно сообщила Олежке: «Милый, можешь оставаться у меня, сколько захочешь. У нас тут произошло ЧП – ни Бутылькова, ни Осинского в редакции нет. Отсыпайся спокойно, приду – все расскажу!»

Но о спокойном сне Пеньчук лишь мог мечтать. Его преследовали кошмары пережитого похищения и издевательств бандитов. Возглавлял шайку сторож – дворник лицея. Когда наивный Олежка, повинуясь записке, подошел к кочегарке, его встретил хмурый Курносов. «А это кто с тобой?» – удивился сторож. Пеньчук оглянулся и только сейчас заметил неслышно кравшегося за ним Романа.

– Это Топчанов! – сказал Олег. – Он тоже журналист, из газеты «Бизнесмен».

– А кто его сюда звал? – похоже, Курносов был недоволен.

Но Роман промолчал, ничего не ответил и Олег.

– Ладно, поехали! – скомандовал Курносов. И газетчики оказались в потрепанном «Жигуленке», вынырнувшем из вечерней тьмы. С двух сторон их притиснули крепкие парни, судя по разговорам, верные подручные бравого сторожа. Автомобиль колесил по каким-то переулкам, неимоверно тряся на ухабах. И вскоре репортеры потеряли представление, в какой части пригорода они оказались. Спрашивать о чем-то корреспондентам не хотелось, да и не верилось, что они получат ответ на свой вопрос.

Впрочем, Курносов, за всю дорогу ни разу не обратившийся к газетчикам, заявил: «Приехали!», и вся компания оказалась в каком-то старом, видимо, давно заброшенном домишке. Главарю банды надо было сходу напугать «бумагомарак», а потому его подручные затолкали упиравшихся Романа и Олега в жуткий занюханный подвал. Да так и оставили, наглухо заперев, на несколько часов. По замыслу Курносова, «ребятки посидят и станут разговорчивей!»

Бумажная душа

Рядом с Романом Пеньчуку в неожиданном заточении было не так страшно. Репортер «Бизнесмена» прошел огонь и воды. Бывалый парень и сейчас не унывал, а рассказывал Олежке о своих недавних злоключениях.

Похоже, на смену металлоломному буму приходит бум макулатурный, – начал издалека Роман свое повествование. Торопиться все равно было некуда. – По крайней мере, эти два вида человеческой активности конкурируют между собой с переменным успехом. Ранние прохожие не могли не заметить, какая толпа собирается у приемного пункта макулатуры на улице Славы. Энтузиасты в самых оригинальных нарядах спешат сдать свою бумажную добычу и получить наличные.

Не могли активисты этого нового (или хорошо забытого старого!) движения пройти мимо редакции газет. Вот и у двери нашей с утра пораньше появился неопрятный субъект. Он обратился к нам с неожиданным упреком:

– Куда это вы запропастились? Я вас с семи часов утра жду!

– А что случилось? – спросили мы, с тревогой разглядывая давно не чищенную одежду посетителя.

– Вы ведь «Бизнесмен» выпускаете? – нисколько не смущаясь, продолжал странный незнакомец. – Макулатуры у вас, небось, накопилось – девать некуда! Я могу вам помочь. Отдайте все старые подшивки мне!

Такого помощника и ценителя нашего творчества мы давно не встречали. Большие сомнения в его добрых намерениях вызвала припухшая и небритая физиономия парня. Этакой щетиной можно было запросто разрезать… годовую подшивку газеты!

– Тебе макулатура, небось, нужна для опохмелки? – поинтересовались мы напрямик, не играя с «помощником» в прятки.

– Ну да! – ответил и он откровенно. – А как вы догадались?

– Ну, брат, на то и существуют журналисты! – загадочно ответили мы. – Лучше расскажи, как ты дошел до жизни такой?

И Борис (так, оказалось, зовут незнакомца) поведал трагическую историю своей неудавшейся жизни. Особенно тронул наши сердца печальный рассказ о его последнем месте работы. Устроили Бориса по знакомству на мясокомбинат. Зарабатывал он там неплохо, а потому и… спился!

– Как же так? – удивились мы. – Неужели нельзя было отказаться от спиртного?

– А вы попробуйте поработать на мясокомбинате, – горячо возразил Борис, – посмотрим, как вы там «завяжете»!

Против такого довода трудно было возразить. Ну, а что же случилось с жертвой пищевой промышленности потом? Едва Борис вылечился от белой горячки, как его устроили на какую-то неимоверно тяжкую работу. Как мы поняли из его невнятных намеков, он был принят в какую-то фирму грузчиком.

Приходилось таскать целый день тяжести, а у меня сил совсем не стало, – пожаловался Борис, – ослаб я от алкоголизма. И оттуда пришлось уйти.

– Тяжела тебе физическая работа, так шел бы в сторожа!

Борис иронически хмыкнул.

– А вы знаете, сколько сторожам платят? Всего-навсего на десять «пузырей» хватает!

Железная логика. А, главное, какая простая и ясная арифметика!

– Шел бы тогда на стройку, – посоветовали мы, – заработал бы себе на необходимое количество «пузырей».

– Не-а… на стройке холодно! – Борис поежился. – Я в армии на Севере служил, на собственной шкуре испытал, что это такое – целый день торчать на морозе!

– Жениться тебе надо! – не выдержала сотрудница нашей редакции. – Может быть, тогда за ум возьмешься?

Борис вновь поразил своей мудростью и дальновидностью.

– Женишься – дети пойдут. А с ними забот-хлопот не оберешься… Зачем мне это надо?

Со связкой старых газет он заторопился к приемному пункту макулатуры. У человека весьма серьезная задача – поскорей опохмелиться!

Наш корреспондент побывал в том приемном пункте на улице Славы и убедился, что килограмм макулатуры оценивался здесь недорого.

– Ваша постоянная клиентура – это бомжи и подобная публика? – поинтересовался журналист у работников приемного пункта.

– Это почему же бомжи? – обиделась приемщица. – К нам, бывает, приезжают сдатчики и на машинах.

Из машин журналисту повезло увидеть только пару… санок. Груженные горой макулатуры, их тащили и подталкивали сзади небритые личности, щетина которых смело могла соперничать со щетиной нашего знакомца Бориса.

Тревожит одна мысль. «Металлический» бум опустошил не только линии электропередач, но и дачи, гаражи, мастерские. А макулатурный? Берегитесь, редакции газет, книжные магазины и библиотеки!

После ухода странного посетителя мы немало шутили и смеялись по поводу столь сомнительной популярности нашей газеты. Журналистов, как и жителей нашей области не может не радовать бурный рост местной прессы. Чем больше изданий, хороших и разных, тем выше возможности у читателей выбрать газету себе по душе.

Но среди тех, кто внимательно следил за успехами областных изданий, оказались люди, которых вовсе не волновало содержание и оформление печатных страниц. Они смотрели на газету глазами макулатурщика Бори и расценивали нашу продукцию лишь как некий товар. Кстати, и визит Бориса в нашу редакцию оказался вовсе не случайным, а был своеобразной разведкой перед… налетом бандитов.

Да, да! Людей, подославших «наивного» Борю, интересовала чисто коммерческая сторона дела: хорошо ли расходится та или иная газета? Главное – куда и когда поступает выручка от продажи тиража? Выяснив все эти детали предстоящего «дела», гангстеры и подослали макулатурщика – шпиона к нам – для «обнюхивания» местности.