Текст книги "Адмирал Павел Чичагов. Отечества верный сын: история жизни и судьбы"

XII. Маневрирование на Березине

Как складывалась обстановка в районе боевых действий накануне сражения на Березине? Обратимся к схеме, которую приводит британский историк Адам Замойский в книге «1812. Фатальный марш на Москву».

Все ближайшие переправы выше и ниже, кроме борисовского моста, адмирал приказал уничтожить. Генерал-майор Чаплиц с отрядом в пять тысяч человек вел наблюдение за рекой выше Борисова у деревень Брили и Веселово, включая так называемые Зембинские дефиле (систему мостов и гатей). Отряд полковника Г.А. Луковкина совместно с кавалерией генерала И.К. Орурка контролировал реку ниже по течению, вплоть до города Нижнее Березино. Следовательно, правый берег Березины, общей протяженностью примерно в 80 километров, был поставлен под контроль русской армии, которой удалось перекрыть важный рубеж на пути отступления Великой армии на запад и юго-запад.

Маневрирование на Березине

Казалось, задача окружения и окончательного разгрома остатков наполеоновской армии близка к осуществлению. Оставалось лишь дождаться подхода главных сил Кутузова и группировки Витгенштейна, и наполеоновской авантюре пришел бы конец. Чичагов преследовал оборонительную стратегию и не спешил усиливать атакующие действия, ожидая подхода Кутузова и Витгенштейна. Полагая, что и Витгенштейн, и Кутузов «лежат на плечах» французов, как они постоянно информировали Чичагова, адмирал ожидал их появления у Борисова. Все это время Чичагов стоял у Борисовского мостового укрепления, составлявшего центральную точку переправ на Березине, отрядами наблюдая пространство от Зембина до Уши.

Адмирал первоначально оставил главные силы у предмостного укрепления, выдвинул на левый фланг дивизию генерал-майора Чаплица с задачей защитить дорогу через Зембин на Вильно. Правый фланг до Березова прикрывали кавалерийские отряды; Чичагов считал, что Наполеон не пойдет в этом направлении под угрозой столкновения с главными силами Кутузова. Но сообщение о появлении войск Шварценберга в тылу и повеление Кутузова принять меры предосторожности на случай, если Наполеон по берегу двинется к Бобруйску, создавали опасение за сохранность магазинов[117]117
  Здесь – военных складов. – Прим. ред.


[Закрыть] в Минске.

В сражении на Березине все козыри были в руках у Кутузова. Русских было втрое больше, чем французов. Отступление французов на запад закрывали 3-я Западная армия Чичагова и на север – группировка Витгенштейна. Захлопнуть ловушку должна была армия Кутузова. Казалось, русским остается нанести последний одновременный удар, и с армией Наполеона будет покончено. Главным был не недостаток сил, а недостаток единства действий и воли к победе.

Кутузов не спешил на помощь Чичагову. 10 (22) ноября главные силы Кутузова расположились на отдых у Днепра в местечке Копыс Могилевской губернии в 115 км от места сражения на Березине.

Более того, Кутузов не только затормозил движение основных сил своей армии, но и придержал Витгенштейна, приказав ему «укрыться в крепкой позиции» в случае приближения к нему превосходящих сил Наполеона. Своими действиями Кутузов фактически подставлял Чичагова под удар превосходивших его в три раза сил противника.

Такой оборот дела мог быть истолкован как результат «неспособности» адмирала Чичагова командовать сухопутными войсками. Кроме того, Кутузов старался представить Чичагова как «неумелого полководца», не выполняющего приказы главнокомандующего. В свои же рапорты императору Кутузов намеренно включал заведомо ложную информацию, утверждая, будто он, преследуя неприятеля, уже вышел к Березине.

Действия Кутузова при Березине уже многие годы вызывают жаркие споры среди историков. «Трудно понять медлительность Кутузова вплоть до 26 ноября (новый стиль. – В.Ю.), если не видеть в этом намеренного желания дать Наполеону уйти за Березину. Но противоречивые приказания своим подчиненным, особенно Чичагову, были основной причиной потери, казалось бы, неизбежного и полного успеха», – писал Дэвид Чандлер[118]118
  Гречена Е. Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах. С. 276.


[Закрыть]. Историк Н.П. Никонов отмечал: «Любопытно, что даже привыкший к выкрутасам Кутузова генерал Вильсон всерьез не верил, что в такой ситуации Наполеон избежит окружения. Хотя такие опасения высказывал: “Бонапарт навряд ли ускользнет от нас, хотя фортуна и благоприятствует ему, особливо тем, что нашей сильной и доблестной армией предводительствует бездарнейший из вождей, и это лишь самые умеренные слова, какие я только могу найти, дабы хоть как-то выразить всеобщее о нем мнение”»[119]119
  Никонов Н.П. Наполеон. Попытка № 2. СПб., 2010.


[Закрыть].

Существует немало версий, объясняющих поведение Кутузова на заключительном этапе Отечественной войны. Одни авторы предполагали, что Кутузов, как опытный политик, просто давал Наполеону шанс на спасение, понимая, что, как отмечалось выше, полный разгром французской армии нарушит не в пользу России сложившийся в Европе баланс сил. Другие считали, что причина крылась в уязвленном самолюбии Кутузова, желавшего показать, что «петербургский план» разгрома французов на Березине имел существенные изъяны. Некоторые упоминают тот факт, что многие наполеоновские маршалы, как и Кутузов, были масонами. Имеются и другие версии. К сожалению, документальных свидетельств, которые позволили бы опровергнуть или подтвердить их, пока не найдено.

Уместно заметить, что требования о постоянной смене позиций частями 3-й Западной армии, изложенные в приказах Кутузова, находившегося на значительном удалении от места событий и не владевшего информацией о ежеминутно менявшейся обстановке, в какой-то степени способствовали успешному выполнению французами своей задачи, поскольку не только подрывали принцип единоначалия и отвлекали внимание адмирала, но и откровенно мешали ему руководить войсками.

Что заставило Чичагова принять решение двигаться со своим резервом из Борисова на юг, в то время как Наполеон двинулся в северном направлении? Ответ на этот вопрос подводит нас к разгадке причины того, что позволило Наполеону ускользнуть из уготовленной для него западни на Березине.

При внимательном рассмотрении нельзя не видеть разницу в подходах Кутузова и Наполеона при прогнозировании развития заключительной стадии войны.

Кутузов считал, что наиболее возможным направлением движения французов будет движение в южном направлении на Минск к Шварценбергу. Наполеон, овладев Минском, мог бы здесь остановиться и дать время своим войскам сосредоточиться, отдохнуть, присоединить войска Шварценберга к Великой армии и приготовиться к продолжению кампании. Рассуждая подобным образом, Кутузов допускал ошибку в оценке плана отступления Наполеона. На это указывает современный французский историк Фернан Бокур.

Все в окружении Кутузова находились во власти убеждения, что противник будет двигаться в южном направлении, то есть свернет влево к Бобруйску. Главным основанием этой убежденности было предположение, что присутствие Витгенштейна помешает Наполеону повернуть направо и идти в северном направлении. В депеше № 326 от 15 (27) ноября 1812 года дежурного генерала штаба Главной армии П.П. Коновницына на имя генерал-адъютанта графа А.П. Ожеровского говорилось: «Сейчас получено известие, что адмирал Чичагов сего 9 числа занял Борисов и пост при Зембине, что генерал от кавалерии Витгенштейн находится в с. Баран, наш авангард – в Бобре, а Платов – в Крупках. Из сего Ваше Сиятельство усмотреть можете, что Наполеон окружен почти со всех сторон, что одно средство ему остается броситься на Игумен»[120]120
  Харкевич В.И. 1812 год. Березина. Военная типография. СПб., 1893.


[Закрыть], то есть на юг.

Оценивая позицию Кутузова, Денис Давыдов писал: «Князь Кутузов, не желая, вероятно, подвергать случайностям исход кампании, принявшей для нас столь благоприятный оборот, и постоянно опасавшийся даже близкого соседства с Наполеоном и его гвардиею, не решился бы, без всякого сомнения, его здесь атаковать. Неизвестно, какой бы в этом случае оборот приняли дела…»[121]121
  ДавыдовД.В. Сочинения. T. IL М., 1962.


[Закрыть]

Поэтому Кутузов направил Чичагову повеление «принять меры осторожности на случай, если Наполеон пойдет вниз по Березине к стороне Бобруйска, чтобы, там переправясь, обратиться на Игумен и Минск»[122]122
  Михайловский-Данилевский А.И. Отечественная война. Описание войны 1812–1815 годов. С. 451.


[Закрыть]. Выполняя приказ Кутузова, Чичагов со своим резервом двинулся из Борисова на юг к Игумену, в то время как Наполеон со своей армией пошел на север, чтобы, форсировав Березину, последовать на Вильно (подчеркнуто автором. – В.Ю.).

Для того чтобы идти со своим резервом в 14–16 тысяч на юг к деревне Забашевичи, у Чичагова были свои причины.

Во-первых, он получил вышеупомянутое повеление Кутузова «принять меры осторожности на случай, если Наполеон пойдет вниз по Березине к стороне Бобруйска…». Адмирал не допускал возможности не подчиниться приказу главнокомандующего.

Во-вторых, полковник К.Б. Кнорринг, в свое время оставленный Чичаговым губернатором в Минске, сообщил, что войска Шварценберга приближаются к тылам 3-й Западной армии. Угроза со стороны Шварценберга была реальной (подчеркнуто автором. – В.Ю.).

В-третьих, весьма естественно было поверить тому, что Наполеон решится идти в южном направлении, чтобы прокормить в еще неистощенных войной уездах России своих голодных солдат, которые шли от самой Москвы по дороге, опустошенной русскими войсками.

Из Борисова вели две дороги – одна на Вильно, другая на Минск. Наполеону был ясен замысел Кутузова использовать вероятность движения французов на юг к Минску и там устроить им западню. Как указывалось выше, Наполеон знал о плане императора Александра из перехваченных французами под Минском документов. Поэтому Наполеон решил вместо Минска идти на Вильно. «Ему выгоднее было направление на Минск, но более необходим был кратчайший путь», – отмечал в своих «Записках» А.П. Ермолов[123]123
  Ермолов А.П. Записки. 1798–1828. М., 1991.


[Закрыть].

Местом переправы Наполеон выбрал находившуюся в 15 километрах к северу от Борисова деревню Студенку, где русло реки заметно сужалось, а рельеф местности позволял обеспечить переправе эффективное артиллерийское прикрытие. Наполеон приказал послать в распоряжение Удино всех уцелевших понтонеров, саперов и инженерных генералов Ф. Шасслу-Лоба и Ж.-Б. Эбле с задачей немедленно приступить к возведению у Студенки двух мостов для пехоты и артиллерии.

Некоторые из окружения Наполеона советовали ему оставить армию и вернуться в Париж. Так, например, И. Мюрат советовал Наполеону выходить из окружения самостоятельно с небольшим эскортом польской кавалерии, спастись самому, переправившись через реку. Несколько поляков, находившихся при Наполеоне, вызвались проводить его через Березину у Веселова к северу от Студенки, обещая через пять дней доставить его в Вильно. Но Наполеон не послушал советов своих приближенных и отказался от предложения поляков.

Наполеон сознавал опасность ситуации. «Как будем выбираться из создавшегося положения, Бертье?» – спросил он у начальника своего штаба. За Березиной стояла армия Чичагова. С севера подходил корпус Витгенштейна, сзади – главная армия Кутузова.

Решив организовать переправу выше Борисова у Студенки, французы попытались внушить Чичагову мысль, что собираются переправиться ниже Борисова у деревни Ухолоды, где французские саперы стали возводить ложную переправу. Они валили деревья, разбирали крестьянские дома, делали замеры глубины реки, подвозили к берегу бревна, стремясь при этом произвести как можно больше шума. В дополнение к этому обманному маневру Удино придумал еще более изощренный ход – использовать в целях дезинформации противника еврейскую приверженность к русским. Генерал-аншеф генерального штаба Лорансе собрал в Борисове местных торговцев и раввина, расспрашивал их о кратчайшей дороге в Минск, намекая на готовящуюся французами переправу возле деревни Ухолоды. Три жителя Борисова – Мойша Энгельгард, Борух Гумнер и Лейба Бенинсон, оказавшиеся втянутыми в эту придуманную французами интригу, поспешили в штаб чичаговской армии с сообщением о якобы готовящейся переправе французов к югу от Борисова. В штабе Чичагова их выслушали и щедро наградили. К сожалению, их патриотический порыв обернулся для них катастрофой. Когда выяснилось, что переправа у деревни Ухолоды – это обманный маневр противника, их повесили как пособников врага[124]124
  Они были посмертно реабилитированы при Николае I.


[Закрыть].

Вопрос о направлении отступления французов и о возможном месте их переправы вызвал оживленную реакцию генералитета чичаговской армии. В штабе армии допускали возможность попытки французов переправиться через Березину к северу от Борисова, но с тем, чтобы, форсировав реку, повернуть на юг и идти к Минску по правобережью Березины. Мысль о том, что Наполеон пойдет в направлении на Минск, привела к тому, что не были уничтожены гати на Зембинском дефиле по дороге на Вильно.

Чичагов не исключал вероятности попытки французов форсировать Березину севернее Борисова. Чтобы подстраховаться на такой случай, Чичагов направил по правому берегу Березины на север к Брили – Веселово свой авангард в четыре тысячи солдат под командой генерала Чаплица и отряд генерала Корнилова.

На укреплениях перед поврежденным городским мостом в Борисове остался Ланжерон с 15-й пехотной дивизией, которой придавалось два драгунских полка и восемь крупнокалиберных орудий.

«Хотя невероятно, – писал Чичагов, – что Наполеон переправится через Березину у города Березино, потому что этот путь как дальнейший подвергал его опасности столкнуться с большой русской армией, которая должна была следовать на его фланге; но совсем я не могу себе дозволить не принять во внимание предписания главнокомандующего по сему предмету. Тем более еще и потому, что его предположения согласовывались вполне с извещением, присланным мне Витгенштейном и даже Кноррингом. Кроме того, основываясь на этих соображениях, я предполагал, что Наполеону удобно оставить два небольшие корпуса, один против Витгенштейна – для прикрытия своего движения, а другой – для удержания меня под Борисовом. И в то же время он свободно прошел бы на Бобруйск, куда князь Шварценберг мог бы поспеть вовремя, ему навстречу, для защиты переправы французов и прикрытия их дальнейшего следования».

Не приходится сомневаться в военном гении Наполеона. Но ему изо всех сил помогал… Кутузов, который уверовал в намерение Наполеона переправиться у деревни Ухолоды, не спешил вступать в боевой контакт с отступавшими французами и делал частые остановки на отдых. В результате Наполеон получил возможность выполнить маневр, позволивший ему осуществить переправу через Березину на севере от Борисова у деревни Студенка.

В своих «Записках» Чичагов написал: «Французы четыре дня стояли передо мною у Березины, а князь Кутузов все не показывался. Я не могу иначе объяснить себе его отсутствие, как только предположением, что Наполеон изменил свой маршрут и что князь Кутузов преследует его по другому направлению. Мне надо было принять какие-либо меры по случаю этой неизвестности. Я должен был повиноваться приказаниям главнокомандующего, указывающего мне путь на Игумен, хотя мне очень не хотелось изменять моим первоначальным намерениям наблюдать за берегом Березины, где пролегают два важных пути на Минск и Вильно через Зембин. Чтобы согласовать и то, и другое, я приказал Ланжерону наблюдать, в центре, за Борисовом и мостовым укреплением, а Чаплицу защищать с севера Веселово».

Сам Чичагов выступил 13 (25) ноября в южном направлении к деревне Забашевичи, расположенной в 45 километрах от Борисова.

На пути в Забашевичи Чичагов получил донесение Чаплица об активном поиске французами брода у деревни Студенка. Адмирал приказал Чаплицу оставаться на прежней позиции, установить контакт с Витгенштейном с тем, чтобы оказать ему содействие на случай переправы последнего у Зембина. Предполагалось, что Витгенштейен, переправившись через Березину, пойдет по правобережью на юг, соединится с армией Чичагова и совместно с Чичаговым помешает переправе Наполеона через реку.

Одновременно Чичагов приказал Ланжерону подкрепить Чаплица, направив ему один пехотный полк и батарейную роту. Потом в своих мемуарах Ланжерон будет утверждать, что такого приказа Чичагова он не получал и что в его распоряжении находилось всего полторы тысячи солдат против стотысячного войска противника. В действительности Ланжерон имел 4,5 тысячи солдат, а основная масса наполеоновской армии уже передислоцировалась к деревне Студенка. Другими словами, у Ланжерона не было оснований опасаться прорыва французов через Борисов и тем более требовать переброски авангарда Чаплица с позиций у Студенки к предмостному укреплению у Борисова.

XIII. Переправа

Пока Чичагов двигался на юг, основные события разворачивались в 15 километрах севернее Борисова, у деревни Студенка, где польские уланы отыскали брод[125]125
  Французским уланам помог случай. Они встретили крестьянина из Студенки с мокрой лошадью. На вопрос «почему лошадь мокрая?» крестьянин ответил, что он только что пересек Березину по мелководью, и указал место брода.


[Закрыть]. Ширина реки достигала там примерно ста метров. Наблюдавшие за французами разведчики Чаплица добыли сведения, что вся французская армия сосредоточивается у Студенки и ведется подготовка к строительству мостов. Достоверность этих сведений подтвердила разведывательная операция, в ходе которой в ночь с 13 (25) на 14 (26) ноября 300 казаков под командой полковника Мельникова переправились вплавь через Березину и захватили в плен большую группу французов и с ними старосту одной из деревень со стороны Веселова.

Правобережный район, где дислоцировались авангард Чаплица и отряд Корнилова, был неудобен в инженерном отношении для оборудования огневого рубежа, чтобы огнем артиллерии подавлять движение французов через Березину. Позиции егерей, казаков и артиллеристов располагались в низине у болота, отделявшего их от места переправы.

В ночь с 13 (25) на 14 (26) ноября в Студенку вступила императорская гвардия, а на рассвете туда прибыл и сам Наполеон. Он приказал немедленно начать подготовку к переправе на западный берег.

Отступление французов по дороге в Вильно давало Наполеону единственный шанс избежать плена самому и сохранить остатки армии. Но для этого французам надо было оттеснить от переправы отряд Корнилова и выйти на дорогу, ведущую через Зембин в направлении Вильно. Такая задача была поставлена Наполеоном перед сводными корпусами французов под командованием Удино и Нея.

Еще до начала строительства мостов Наполеон приказал бригаде легкой кавалерии под командованием Корбино форсировать вброд Березину у Веселова с задачей захватить плацдарм на правобережье, оседлать дорогу Борисов-Зембин и проверить состояние моста через речку Гайна и Зембинских гатей, которые через непроходимые топи вели в сторону Вильно. Три кавалерийских полка этой бригады перешли реку без проблем. При этом каждый кавалерист взял на круп лошади по пехотинцу. Их лошади шли все время по дну и лишь в самом глубоком месте – на стремнине – плыли всего две-три сажени (четыре-шесть метров). Кавалеристам и ездовым вода доходила до колен. Проблемы возникли на правобережье. Болотистый луг, окаймлявший правый берег, был до того вязок, что верховые лошади с трудом шли по нему, а повозки погружались до половины колес. Вместе с кавалеристами Корбино на плотах переправился стрелковый батальон. Французы смогли отогнать казаков из отряда Корнилова при помощи огня артиллерии, стрелявшей с позиций на левом берегу. На возвышенности у Студенки для прикрытия переправы были оборудованы позиции для сорока крупнокалиберных пушек. Таким образом, французам удалось захватить плацдарм на правом берегу реки и обеспечить охрану ближних подступов к строящейся переправе.

Тем временем Ланжерон, стоявший у Борисова, настойчиво требовал от Чаплица срочно вернуться к предмостному укреплению, не желая учитывать переданные Чаплицем сведения о концентрации сил французов в районе Студенки.

Ночью 14 (26) ноября Чаплиц получил третье по счету настойчивое приказание Ланжерона следовать к Борисову с угрозой быть преданным суду за неисполнение приказа. Чаплиц был вынужден уступить требованию старшего его по званию Ланжерона и двинулся к Борисову, оставив у Брили отряд генерала Корнилова, в который входили два егерских полка, Павлоградский гусарский полк, эскадрон улан, два казачьих полка и 13-я конно-артиллерийская рота[126]126
  На подступах к Борисову Чаплиц услышал звуки боя, доносившиеся из района правобережья Березины, где французы навели переправу. Он развернул свою дивизию и стремительным маршем направился на помощь русским частям, сражавшимся с французами.


[Закрыть].

Чем руководствовался Ланжерон, отзывая авангард Чаплица, никому не известно, но «золотой мост» для Наполеона был фактически открыт.

Действия Ланжерона сводили к минимуму усилия русских помешать французам готовиться к переправе через Березину[127]127
  В своих мемуарах Ланжерон утверждал, что Наполеон, форсировав Березину у Студенки, собирался повернуть на юг к Борисову, где он «попал бы в лапы «Ланжерона. И поэтому Ланжерону-де понадобилось отзывать дивизию Чаплица, чтобы встретить Наполеона «во всеоружии» у Борисова. Чтобы эта ложь не была разоблачена, Ланжерон завещал опубликовать свои мемуары через 50 лет после его смерти, когда современники событий на Березине уйдут из жизни.


[Закрыть].

Отряд генерала Корнилова, оставленный Чаплицем у Брилей, мог лишь обстреливать французов из стрелкового оружия. На первых порах отряду Корнилова помогали артиллеристы, которыми командовал капитан И.К. Арнольди. Они с большим трудом разместились на болотистом берегу Березины напротив Студенки. Молодой капитан со своей ротой трое суток вел бой и не подпускал врага к переправе. Но установленные на возвышенности у Студенки крупнокалиберные пушки французов, превосходившие орудия русских по дальнобойности и прицельной точности огня, могли, по словам Арнольди, «бить нас поодиночке на выбор, как из ружья». Большинство артиллеристов погибли, выполнив свой долг до конца. Оставшийся в живых капитан Арнольди за проявленное мужество был награжден орденом Святого Владимира IV степени с бантом. В целях сохранения живой силы и орудий Корнилов и Арнольди решили оставить занимаемые ими позиции в низине болотистого правобережья и передислоцироваться в лесной массив, оседлав дорогу Большой Стахов-Зембин.

С высокого левого берега Наполеон наблюдал за действиями русских за рекой. Наполеон имел сведения о движении Чичагова на юг вдоль Березины.

Но он не сомневался, что Чичагов не замедлит вернуться, как только узнает о переправе французов у Студенки.

Поэтому Наполеон торопил маршала Удино и инженерных генералов Шасслу-Лоба и Эбле со строительством мостов. Понтонов у французов не было; их сожгли еще при отступлении из Москвы. Помогла предусмотрительность Эбле. Как рассказывают французские мемуаристы, генерала Эбле сопровождали две походные кузницы, две повозки с углем, шесть фур с инструментами и гвоздями. Было приказано рубить лес и разбирать в деревне крестьянские избы. Полученные таким образом стройматериалы предназначались для строительства двух мостов через реку – одного для пехоты, другого, покрепче, для обозов и артиллерии. Под огнем русских стрелков и артиллеристов с правого берега понтонеры, стоя где по пояс, а где и по грудь в ледяной воде, устанавливали на дно Березины через каждые четыре метра мостовые опоры в виде козел. Сверху на опоры укладывались бревна, доски – все, что имелось под руками. На опоры моста для обозов, общим числом 23, укладывали настил из кругляков диаметром в 3–4 дюйма (8–10 см) длиною в пять метров. Настил моста для пехоты состоял из трех рядов тонких досок, снятых с кровель крестьянских изб. Расстояние между строящимися мостами составляло 180 метров. В середине дня 14 (26) ноября мосты длиной 110 метров и шириной три с половиной метра были готовы, и французы начали переправляться на правый берег.

Переправа через Березину

Наполеон стоял у входа на мост для пехоты, пропуская мимо себя воинские команды («боеспособные, идущие в строю с оружием»).

Первыми перешли на правый берег части корпуса Удино – остатки 2-го и 5-го пехотных корпусов, 3-й кирасирской дивизии. Переправившись через реку, они разворачивались в боевой порядок фронтом на юг, перекрыв дорогу из Большого Стахова в Зембин. Наполеон приказал Удино закрепиться на плацдарме, захватить Зембинское дефиле. Так был расширен плацдарм на правом берегу у строившейся переправы.

Мосты на козлах ломались по нескольку раз в день. Чтобы преодолеть эти сто метров, пехотинцы ускоряли шаг, а возницы заставляли лошадей идти рысью. Козлы расшатывались и постепенно погружались в илистое дно. На мостах образовывались ухабы, бревна настила выпирали вверх, раскатывались и ломались. Движение на мостах приостанавливалось, пока неутомимые понтонеры снова погружались в ледяную воду и исправляли повреждения.

Находившийся на правобережье и накрытый огнем крупнокалиберной батареи французов, Корнилов был вынужден отступить до окруженной густым лесом позиции, где он разместил 12 орудий. Благодаря поддержке артиллерии, а также стойкости пехотинцев, спешившихся казаков и кавалеристов ему удалось удержать неприятеля до подхода Чаплица, вернувшегося из Борисова по собственной инициативе с основной частью своего авангарда. Чаплиц и Корнилов сумели остановить наступление французов, но они не могли их оттеснить.

Перестрелка не прекращалась до наступления сумерек. Темноту прорезали вспышки пороховых затравок на ружейных полках. По этим вспышкам русские артиллеристы распознавали скопления вражеских солдат и направляли туда огонь орудий, стрелявших картечью.

К вечеру через реку переправился сводный корпус Нея. Ему было приказано во что бы то ни стало отстоять позицию, занятую Удино. В 20 часов три опоры верхнего моста рухнули под тяжестью повозок. Но понтонеры снова вошли в воду и сумели починить мост. В 23 часа при свете костров и факелов через мост двинулись пушки и фуры. Переправа продолжалась безостановочно, но ночью снова рухнуло несколько опор, и понтонеры смогли отремонтировать этот мост только к 6 часам утра.

14 (26) ноября французы имели на правом берегу Березины, между Брили и Большим Стахово, около семи тысяч человек. На следующий день на правый берег двинулась гвардия, переправился сам император со штабом, большая часть артиллерии, организованные остатки корпусов Даву, Нея, Евгения Богарне и резервной кавалерии. Все эти войска шли, соблюдая порядок. На мосты, оцепленные гвардейскими жандармами, не допускались отставшие и безоружные. Русский отряд, размещенный в Зембине и находившийся в оперативном подчинении у Чичагова, был малочисленным для того, чтобы мешать переправе французов или привести в негодность дорогу на Вильно в районе Зембинского дефиле, спалив мосты и гати и не рискуя при этом быть уничтоженным. Зембинский отряд в дальнейшем присоединился к авангарду Чаплица, который будет преследовать остатки французской армии до Вильно. Соотношение сил на заключительном этапе операции на Березине определяло ее ход. Чичагову было предельно ясно, что одна его армия не смогла бы обеспечить окружение Наполеона. Фактически у Чичагова на Березине находилось под ружьем, по одним данным, 27 тысяч, а по другим – 20 тысяч человек[128]128
  Четверть состава армии Чичагова приходилась на конницу, применение которой в условиях лесистой и болотистой местности было затруднительно.


[Закрыть], с которыми он пытался прикрыть правобережный участок, где существовала возможность прорыва французских войск, общая численность которых в 3–4 раза превосходила силы его армии на Березине.

Шедший с севера к району предполагаемой совместной операции на Березине Витгенштейн маневрировал и не спешил идти на совместные действия с Чичаговым. Вместо того чтобы следовать согласно утвержденному плану по правому берегу Березины и соединиться с армией Чичагова, перекрыв путь отступления Наполеону через Березину, Витгенштейн шел по левобережью Березины, в направлении дальних подступов к Борисову. По численности корпус Витгенштейна фактически превратился в армию после включения корпуса графа Ф.Ф. Штейнгеля и насчитывал 45 тысяч человек; 13 (25) ноября Витгенштейн был в Кострице в 20 километрах от Студенки, когда ему доложили о готовящейся французами переправе. Однако нанести удар по незащищенной с фланга переправе войск неприятеля у Студенки он не решился из-за опасения, что большое скопление французских войск ему не одолеть, тем более в присутствии Бонапарта. Витгенштейн явно робел перед полководческим гением Наполеона. И если ранее Витгенштейн одержал ряд побед над французами под Полоцком и Витебском, снискав титул «спасителя Петербурга», то теперь он не хотел рисковать приобретенной славой и быть побитым Наполеоном. Сославшись на непроходимость тележной дороги на Студенку для артиллерии[129]129
  Но это не соответствовало действительности: дорога была не хуже той, что шла к Борисову, то есть была вполне проходимой для артиллерии.


[Закрыть], Витгенштейн пошел кружным путем на Борисов с тем, чтобы следовать по пятам за отступавшим арьергардом французов, которым командовал маршал Виктор, и соединиться с армией Кутузова. Во время сражения на Березине Витгенштейн получил приказ главнокомандующего Кутузова двигаться с севера в направлении Борисова и соединиться с Западной армией адмирала Чичагова с целью окружения и разгрома отступающего Наполеона. Однако выполнить этот приказ он не спешил. Когда обер-квартирмейстер корпуса Витгенштейна барон Дибич обратил внимание своего начальника на необходимость преследовать отступающих французов до достижения ими места переправы через Березину, Витгенштейн ответил: «Пусть Чичагов с ними возится. А когда на сию сторону останется хвост их, то я дам им о себе знать»[130]130
  Гургонь А.Ж-Б. Мемуары. М., 2003, С. 168.


[Закрыть].

План окружения Наполеона на Березине не предусматривал единого командования. Справедливости ради, следует добавить, что дезорганизацию в управление русскими войсками вносил и сам император Александр своими распоряжениями, отдаваемыми Чичагову и Витгенштейну через голову Кутузова. Кутузов же делал вид, что он подчиняется приказам императора. Это предопределило несогласованность действий командующих, каждый из которых принимал решения самостоятельно. В итоге план взаимодействия между Кутузовым, Чичаговым и Витгенштейном был обречен на то, чтобы остаться на бумаге. Хрестоматийную басню «Лебедь, Рак и Щука» И.А. Крылов как раз написал про Кутузова, Витгенштейна и Чичагова: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет».

Денис Давыдов

Флигель-адъютант М.Ф. Орлов

При всех заслугах Кутузова перед Отечеством нельзя не видеть, что он был большим мастером интриги против тех, кого считал своими «обидчиками». Кутузов старался представить Чичагова как «неумелого полководца», не выполняющего приказы главнокомандующего. С этой целью Кутузов посылал приказы Чичагову, а рапорты адмирала искажал или уничтожал. Как уже отмечалось выше, в своих же рапортах императору Кутузов намеренно сообщал ложную информацию, утверждая, будто он, преследуя неприятеля, уже вышел к Березине. Метод этой мелочной «расправы» с Чичаговым весьма подробно изложил Денис Давыдов в своей книге «Гусарская исповедь. Дневник партизанских действий 1812 года»: «Кутузов со своей стороны, избегая встречи с Наполеоном и его гвардией, не только не преследовал настойчиво неприятеля, но, оставаясь почти на месте, находился все время значительно позади». Это не помешало Кутузову писать Чичагову, будто он, Кутузов, уже «на хвосте неприятельских войск», и поощрять адмирала к решительным действиям. Кутузов при этом пускался на очень затейливые хитрости: он помечал свои приказы Чичагову задним числом так, что адмирал ничего понять не мог и делал не раз весьма строгие выговоры курьерам, отвечавшим ему, что они, будучи посланы из главной квартиры гораздо позднее чисел, выставленных в предписаниях, прибывали к нему в свое время. Компрометируя адмирала, являвшегося выдвиженцем царя, Кутузов тем самым «наносил удар» и по Александру I. К этому надо добавить еще одно обстоятельство, на которое обращал внимание в своих мемуарах сардинский посланник России Жозеф де Местр: «Кутузов ненавидел адмирала и как соперника, могущего отнять у него часть славы, и как моряка, сведущего в сухопутной войне. Посему он ничего не упустил, дабы помешать ему и погубить»[131]131
  Местр Ж. Петербургские письма (1803–1817). СПб., 1995. С. 243.


[Закрыть].