Текст книги "Майкл Фарадей. Индукция читательского интереса. Очерк"

Майкл Фарадей. Индукция читательского интереса
Очерк
Владимир Владимирович Залесский

© Владимир Владимирович Залесский, 2016

ISBN 978-5-4483-4900-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1.«Географическая индукция». Лондон – Порт-Гурон – Вена – Ниагарский водопад

В жизнеописании Томаса Эдисона мы встречаем – среди других – географические названия: Порт-Гурон, Вена. Обратившись к географической карте, обнаруживаем относительно недалеко от Порт-Гурона географические обозначения: Лондон и Ниагарский водопад.

Конечно, селение на северном берегу озера Эри под названием Вена было совсем не тем славным европейским столичным городом, расположенном в XIX веке в пределах Австро-Венгерской империи.

А американский Лондон был не тем историческим столичным Лондоном, который находится в Англии.

Но построенная на Ниагарском водопаде электростанция была именно тем техническим сооружением, в котором воплотились знания, открытия и усилия Майкла Фарадея (1791 – 1867), родившегося в столичном британском Лондоне, Томаса Эдисона (1847 – 1931), выросшего поблизости от американских Великих Озер и жившего в детстве в Порт-Гуроне, Николы Теслы (1856 – 1943), уроженца Австро-Венгерской империи, Военной Границы (Краины).

И Никола Тесла, и Томас Эдисон признавали значимость, величие фигуры Майкла Фарадея.

«Эдисон родился на заре новой технической революции, произведенной электричеством. Шестнадцать лет тому назад Майкл Фарадей, вращая медный диск между полюсами подковообразного магнита, получил электрический ток. Однако прошли десятилетия, пока гениальное открытие электромагнитной индукции стало действующей силой промышленной техники» [Лапиров-Скобло М. Я. «Эдисон»].

«В Бостоне Эдисон впервые ознакомился с произведениями Фарадея, которые он случайно приобрел у букиниста. Это имело огромное значение для всей будущей деятельности Эдисона. Живший в то время вместе с ним Адамс рассказывает, как Эдисон, гордый приобретением таких замечательных книг, пришел домой в четыре часа утра после ночного дежурства на телеграфе, сел за книгу и оторвался только во время обеда, чтобы побежать в столовую. Вставая из-за стола, Эдисон заявил: „Адамс, мне так много нужно еще сделать, а жизнь так коротка; я должен торопиться“» [Лапиров-Скобло М. Я. «Эдисон»].

«В год приезда Эдисона в Бостон (1867) скончался величайший экспериментатор и гениальный создатель теории электричества Фарадей. В конце XIX века широкий путь идеям Фарадея открыла блестящая плеяда его последователей – ученых, экспериментаторов, инженеров. Эдисон был в их числе.

Как-то в последний год его жизни Эдисону был задан вопрос: какая книга принесла ему наибольшую пользу в течение его жизни? Он кратко ответил: «Книга Фарадеевых экспериментов»» [Лапиров-Скобло М. Я. «Эдисон»].

При посещении Николой Теслой Лондона в 1892 году ему было выражено признание его научных заслуг, а Н. Тесла, в свою очередь, продемонстрировал признание научного вклада М. Фарадея и уважение к этому великому ученому. Как можно понять, британцы настаивали на дополнительной лекции, чтение которой не входило в первоначальные планы Николы Теслы. Маргарет Чейни так описывает эти события.

«Его лекция обществу электроинженеров в Лондоне была названа главным научным событием, и когда она кончилась, британцы не хотели его отпускать.

«Сэр Джеймс Дьюар настаивал на моем появлении перед Королевским Обществом, – вспоминал Тесла. – Я был человеком, твердо следующим принятому решению, но легко поддался убедительным доводам великого шотландца. Он усадил меня в кресло и налил в стакан удивительной коричневой жидкости, которая искрилась всеми цветами радуги и на вкус была подобна нектару».

К его удивлению, Дьюар сказал: «Сейчас вы сидите в кресле Фарадея и наслаждаетесь виски, которое любил он» …. Когда Тесла получил заверения, что никто во всем мире больше не заслужил таких почестей, он принял предложение Дьюара. Французы могли подождать еще один день.

Его лекция перед Королевским Обществом Великобритании, на которой присутствовала элита научного мира, принесла множество похвал молодому изобретателю» [Маргарет Чейни «Тесла. Человек из будущего»].

«Майкл (Михаил) Фарадей является основоположником современной электротехники. Своими теоретическими достижениями он указал простой и экономичный метод превращения механической работы в энергию электрического тока. Величайшие открытия Фарадея являются научной базой электротехники наших дней.

Всюду, где мы призываем на службу человеку электронный поток, мы идем путем Фарадея. Впрягаем ли мы в работу мотор, зажигаем ли электрическую лампочку, разговариваем ли по телефону, одеваем ли сумку почтальона на электромагнитные волны, слушаем ли радио, заставляем ли служить себе современную электрохимию, смотрим ли телевизионную программу или принимаем сигналы спутников – мы во всех этих случаях пользуемся в той или иной степени трудами Фарадея» [Лапиров-Скобло М. Я. «Эдисон»].

И Никола Тесла, и Томас Эдисон понимали, что они используют те открытия и те знания, которые были сделаны и получены Майклом Фарадеем.

Ознакомление с биографиями Николы Теслы и Томаса Эдисона естественным образом сделало предметом моего рассмотрения жизнеописания Майкла Фарадея.

Поиск в интернете дал несколько заметных и общедоступных русскоязычных биографических источников о жизни и деятельности Майкла Фарадея.

2. Стрелы Робина Гуда и стрелки приборов Майкла Фарадея

2.1. «Литературные секреты» существуют

Доступные мне биографические работы о Майкле Фарадее характеризовались разным уровнем моего личного читательского интереса.

Читая их, я обратил внимание, что наиболее интересно и легко читаемой – на мой субъективный взгляд – была работа М. И. Радовского. (Радовский М. И. «Фарадей». М., 1936. – 176 с. [Радовский М. И. «Фарадей»]).

Задал вопрос: почему?

Как и все биографы, М. И. Радовский констатирует, что Майкл Фарадей – исследователь знаменитый и заслуженный, человек необычайный.

Но сама по себе эта констатация вряд ли бы сделала талантливую биографическую работу М. И. Радовского характерно читательски привлекательной. О необычайности и заслуженности М. Фарадея пишут все его биографы, авторы работ по истории физики и химии. (См., например: Абрамов Я. В. Фарадей: Его жизнь и научная деятельность. 1892. – 80 с. – 8100 экз. [Абрамов Я. В. «Майкл Фарадей. Его жизнь и научная деятельность»]; «Наука. Величайшие теории: выпуск 19: Наука высокого напряжения. Фарадей. Электромагнитная индукция. / Пер. с исп. – М.: Де Агостини, 2015 – 160 с.» [Фарадей. Электромагнитная индукция]).

«Открытия Эрстеда, Араго, Ампера заинтересовали гениального английского физика Майкла Фарадея и побудили его заняться всем кругом вопросов о превращении электрической и магнитной энергии в механическую. В 1821 году он нашел еще одно решение поставленной задачи превращения электрической и магнитной энергии в механическую и продемонстрировал свой прибор, в котором он получал явление непрерывного электромагнитного вращения. В тот же день Фарадей записал в свой рабочий дневник обратную задачу: „Превратить магнетизм в электричество“. Более десяти лет потребовалось, чтобы решить ее и найти способ получения электрической энергии из магнитной и механической. Лишь в конце 1831 года Фарадей сообщил об открытии им явления, названного затем электромагнитной индукцией и составляющего основу всей современной электроэнергетики» [Ржонсницкий Б. Н. «Никола Тесла»].

В чем же заключаются «литературные секреты» М. И. Радовского?

Во-первых, общее доброжелательное – даже «теплое» – изложение. Не исключено, что подсознательно влияет выбранный М. И. Радовским вариант имени – «Михаил» (а не Майкл). Михаил – русскоязычный вариант имени.

Во-вторых, по ходу изложения читатель встречает значительное число занимательных биографических деталей.

Отдельными информационными сегментами в книге М. И. Радовского идут (1) отношения М. Фарадея с детьми, (2) его интерес к животным. Коротко говорит М. Радовский о склонности и о возможностях М. Фарадея (в период недомоганий) проводить больше времени на природе, у моря.

В-третьих, характерной является фокусировка авторского внимания М. И. Радовского.

Как же оно, это авторское внимание, фокусируется?

2.2. «Информационное затенение» как литературный прием

С одной стороны, читатели практически не найдут в его книге таких биографических элементов, как

(a) глубокая религиозность Майкла Фарадея, его включенность в деятельность религиозной общины, его положение в религиозной общине (возможно, такая особенность обусловлена политической и идеологической обстановкой, в которой писалась работа М. И. Радовского) («…Часть его успеха, наверное, опирается на религиозные убеждения ученого, который был сандеманианцем – членом протестантской общины, которая строго и буквально трактует Священное Писание»; «Сандеманианцы считали бедность достоинством человека, ведь сам Иисус, бывший бедным, говорил, что легче пройти верблюду сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царство Небесное» [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 17, 23]).

(b) предоставление М. Фарадею дома английской королевой на завершающем этапе жизни исследователя. («В 1858 году королева Виктория предоставила Фарадею в пожизненное пользование дом…» [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 137]. О предоставлении королевой Викторией дома стареющему и нездоровому М. Фарадею я в книге М. И. Радовского сведений не нашел.

Слегка расплывчато у М. И. Радовского показана помощь со стороны британского государства малоимущим, находящимся на грани голодной смерти, жителям Лондона (в их число вошла семья Фарадеев, когда Майкл был еще в юном возрасте). «Наполеоновские войны начала XIX века сопровождались неслыханным обнищанием народных масс большинства европейских стран. Материальное положение Джемса Фарадея, несмотря на его трудолюбие и неутомимость, было настолько тяжелым, что в 1801 году ему пришлось обратиться к общественной помощи» [Радовский М. И. «Фарадей». С. 7—8].

(«Фарадеи получали от английского правительства пособие: семье выделялся хлеб на неделю, и располагая только этой помощью, в поисках постоянного заработка, они были вынуждены в 1796 году переехать в северный район Лондона, на Веймут-стрит» [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 22—23]).

Неотчетливо упомянута М. И. Радовским помощь Дэнса Джунра: «Фарадей пользовался также вниманием и расположением ученых посетителей магазина и переплетной мастерской Рибо. Один из них, некто Дэнс, член Королевского общества, посоветовал усердному переплетчику посещать публичные лекции Дэви, знаменитого английского химика, который читал их в Королевском институте, где состоял профессором и директором лаборатории» [Радовский М. И. «Фарадей». С. 15—16]. Отметим, что билеты стоили существенных денег; М. Фарадей мечтал о посещении этих лекций, но его материальное положение не позволяло приобрести билеты на них.

(«Однажды человек по имени Дэнс Джунр, член Королевского института, вошел в лавку Рибо. Джунр заинтересовался одной из книг, переплетенных Фарадеем: на страницах, заключенных во внушительный переплет, были пометки самого Фарадея, которые он делал на собрании Татума. Джунр попросил книгу на некоторое время, и Рибо согласился. Через несколько недель книга вернулась в лавку, а среди ее страниц лежало четыре листка. Фарадей с большим удивлением обнаружил, что это были билеты на следующий цикл публичных лекций Гемфри Дэви» [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 30]).

Как-то невольно вспоминается цитата из А. В. Каменского: «Читая дружескую переписку… между Болтоном, Веджвудом и другими, не знаешь, чему больше удивляться в этих людях XVIII века: верности ли понимания своих общественных обязанностей или искренней симпатии, деликатности и скромности, с которыми они помогали друг другу» [А. В. Каменский «Джемс Уатт»]. Переформулируем: «не знаешь, чему больше удивляться в этих людях XIX века…».

Поскольку выше был упомянут Королевский институт, приведем цитату для разъяснения «устройства» этого учреждения.

«Королевский институт, несмотря на свое официальное название, подобно большинству научных учреждений Англии, представляет собою создание частной инициативы, будучи основан частным обществом, в ведении которого находится и поныне. Название „Королевского“ он получил потому, что в числе основателей института находился и король Георг III. Королевский институт создан с целью предоставления ученым удобств для научных занятий, объединения их работ, а главным образом – в видах распространения научных знаний путем популярных чтений по разным отраслям естествознания. (…) Институт владеет собственным домом в одной из отдаленных нешумных улиц западного Лондона, где находятся химическая лаборатория, богатейшая естественнонаучная библиотека, коллекции научных инструментов, комнаты для чтения, аудитории и так далее» [Абрамов Я. В. «Майкл Фарадей. Его жизнь и научная деятельность»].

Такой биографический элемент, как пенсия, назначенная Британским государством М. Фарадею (постепенно утрачивающему работоспособность), М. И. Радовским упомянут, но в контексте «отчасти конфликтного взаимодействия» с премьер-министром.

Для широты восприятия приведем в изложении Я. В. Абрамова этот биографический эпизод (назначение государственной пенсии начавшему испытывать проблемы со здоровьем М. Фарадею):

«В 1835 году тогдашний первый министр Англии, сэр Роберт Пил, умевший ценить людей науки и знавший скромность материальных средств Фарадея, предложил ему государственную пенсию как слабое вознаграждение за его великие открытия. Фарадей ответил письмом, в котором он выражает свое мнение, что „правительство поступает совершенно справедливо, награждая и поддерживая науку“, но вместе с тем категорически отказывается от пенсии, находя, что он „сам еще в состоянии заработать себе средства к жизни“. Пил, однако, настаивал на своем предложении; друзья и родные убеждали Фарадея принять пенсию, и он, наконец, согласился. В это время произошла перемена министерства, и новый министр лорд Мельбурн оказался, как это часто бывает, не имеющим даже понятия о величайшем ученом своей страны. Просматривая списки недавно назначенных пенсионеров, он с удивлением остановился на имени „какого-то Фарадея“ и пожелал лично посмотреть на него. Фарадея пригласили в министерство. Фарадей, ничего не подозревая, явился к министру и должен был выслушать от него целый трактат о странности награждать пенсиями ученых и писателей, словно они могут и вправду оказать такие же бесценные услуги отечеству, как бравые генералы или секретари и архивариусы государственных учреждений. Фарадей, конечно, тотчас же отказался от назначенной ему пенсии. Лорд Мельбурн был очень удивлен, что „какой-то химик“ также имеет чувство собственного достоинства и почувствовал к Фарадею глубокое уважение. Он написал Фарадею письмо, в котором извинялся за свои слова и просил его не отказываться от пенсии; но Фарадей остался непреклонен в своем решении „самому зарабатывать свой кусок хлеба“» [Абрамов Я. В. «Майкл Фарадей. Его жизнь и научная деятельность»].

Отметим, что в других биографических работах этот эпизод излагается несколько по-иному. (Как-то неравнодушны были к М. Фарадею премьер-министры).

«В 1835 году ему назначили пожизненную пенсию в 300 фунтов ежегодно» [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 121].

Для примерного перевода «тех» 300 фунтов в современные реалии воспользуемся словосочетанием Томаса Эдисона: «…составляет приблизительно годовое жалованье председателя железнодорожной компании…» (Цит. по: [Лапиров-Скобло]).

Вопрос об индивидуальном саморазвитии самого Фарадея в книге М. И. Радовского представлен недостаточно. Во всяком случае, нет отчетливого упоминания занятий М. Фарадея по книге Исаака Уоттса. «Рибо в письме 1813 года так передает жажду Фарадея к изучению нового по книгам: «Еще он часто читал произведение доктора Уоттса «Совершенствование разума», носил его с собой в кармане…«» [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 25].

«…Нужно подчеркнуть и его приверженность в исследованиях некоторым интеллектуальным установкам, которые помогли ему добиться признания. Эти установки ученый почерпнул в книге „Совершенствование разума“ (1815, The improvement of the mind) Исаака Уоттса (1674 – 1748), которую он в юности переплел в книжной лавке Рибо» [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 58].

В то же время, М. И. Радовский сообщает и о ведении М. Фарадеем регулярных записей, и о развитии им устной речи (но без ссылки на И. Уоттса). О необходимости развития этих навыков говорилось, в частности, в названной книге Исаака Уоттса.

2.3. Коллективное саморазвитие и самообразование

Вопрос о коллективном саморазвитии в Британии того времени М. И. Радовским изложен, но, как мне представляется, недостаточно отчетливо.

Культура и практика британского коллективного самообразования оказали на жизнь М. Фарадея, как мне кажется, одно из решающих влияний. Он вошел в мощную и полноводную реку, которая вынесла его к берегу жизненной удачи. Человек из «низов», не имеющий формального образования, стал одним из лидеров мировой науки.

«Фарадей, не обладая ни деньгами, ни связями, умудрился получить такое же образование, как и любой другой студент высокого происхождения» [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 49].

Чтение биографических работ о Майкле Фарадее дает интересную информацию не только о нем самом, но и о Британии того времени. Например, возникает ощущение, что система британского коллективного самообразования представляла некий формат светской жизни: люди знакомятся, общаются, обмениваются мнениями, конкурируют, соревнуются, поддерживают друг друга, создают систему знакомств, личностных связей.

«Писатели и ученые, практики и теоретики, синие чулки и модно одетые дамы, старики и молодежь – все эти взволнованные люди переполняли лекционный зал» – сделал М. Фарадей запись о своем первом посещении лекции в Королевском институте 29 февраля 1812 года.

«Синие чулки и модно одетые дамы», «Старики и молодежь»!

«Взволнованные люди»!!

«Переполняли лекционный зал»!!!

М. Фарадей на этой первой лекции сделал ряд записей и зарисовок на 96 страницах. (См.: [Фарадей. Электромагнитная индукция. С. 30]).

Можно прийти к отдаленной аналогии с российским движением народников. Только не народники двинулись в крестьянскую среду для ее просвещения, а широкие массы британского населения, в том числе, потомки крестьян, ремесленников, рабочих двинулись в разнообразные научные общества и на широкодоступные научные лекции для повышения образовательного и социального уровней. (Для «глубины картины» отметим: сколько физических и духовных сил потратил юный Алексей Пешков, напряженно отыскивая рядом с собой такие – или аналогичные – научные общества, широкодоступные лекции, таких – интересующихся знаниями и саморазвитием – людей! Как напряженно и цепко юный Алексей Пешков стремился удержаться рядом с такими точками, фрагментарными центрами интеллектуальности! Насколько, например, в Алексее Пешкове было сильным стремление лично увидеть Льва Толстого).

Может быть, и некий молодой человек из провинциального английского селения испытывал бы примерно такие же трудности, как и юный Максим Горький, ощущавший «давление среды»? Сложно сказать…

Не является ли картина этакого «лунного общества» с множеством научных организаций, публичных лекций, развитым коллективным самообразованием приукрашенным, идеализированным изображением действительности?

Не является ли Майкл Фарадей своего рода счастливым одиночкой, оказавшимся в нужное время в нужном месте?

«… Грандиозный по своим социально-экономическим последствиям технический переворот прежде всего происходит в Англии – передовой стране того времени. Здесь возникают и получают применение такие изобретения, как механическое прядение, механический ткацкий станок, паровая машина, важнейшие усовершенствования в области металлургии и металлообработки. Английскими же изобретателями Тревитиком и Стефенсоном была возвещена эра железных дорог. В Англии слагаются весьма благоприятные условия для эксплоатации чужих изобретений. Например, такие крупные достижения в области химической промышленности, как беление тканей хлором, искусственное получение соды, изобретенное во Франции, впервые находят практическое применение в промышленном масштабе именно в Англии. (…) Перед такими областями физики и химии, как учение о теплоте, о силах, о превращении вещества, ставится задача не только объяснить и осознать процессы, с которыми имеет дело техническая практика, но и отыскать пути дальнейшего прогресса. Наука, обогащаемая данными практики, властно внедряется в само производство. (…) В передовых странах, и прежде всего в Англии, возникают учебные и научные учреждения, где готовятся кадры технической интеллигенции и где происходит научная разработка практических вопросов производства» [Радовский М. И. «Фарадей». С. 16—17].

Прочитав эту цитату, можно с долей шутки сказать: «Наверное, вся Британия оказалась в нужное время в нужном месте». А с Британией – и М. Фарадей.

Констатируем, что в книге М. И. Радовского отчетливо представлена моральная и материальная поддержка небогатой рабочей семьи, родственников Майклу Фарадею в его усилиях стать на путь образованного человека, исследователя. Ученого.

Подведем промежуточный итог изложения.

С одной стороны, вопросы самосовершенствования, саморазвития М. Фарадея, коллективного развития и самообразования, религиозности М. Фарадея, его позитивных взаимоотношений с британским обществом и государством М. И. Радовским изложены не очень отчетливо.

С другой стороны, многие аспекты жизни Фарадея в книге М. И. Радовского представлены если и не в контексте «борьбы» (это слишком сильно было бы сказано и стало бы явным преувеличением), то, во всяком случае, некоего конфликтного взаимодействия.

2.4. «Борьба» как литературный прием

Каково это гипотетическое «конфликтное взаимодействие»? Какой литературный эффект дает его представление в книге?

С некоторой долей художественного преувеличения можно так переформулировать читаемые в книге М. И. Радовского биографические элементы, характеризующие жизненный путь М. Фарадея.

(a) М. Фарадей борется за получение знаний.

(b) М. Фарадей, получивший специальность переплетчика, и поступивший в качестве подмастерья в лавку хозяина-француза, борется за человеческие условия жизни.

(c) М. Фарадей борется за поступление в Королевский институт.

(d) М. Фарадей борется за человеческое достоинство в период путешествия по Европе с Гемфри Дэви.

(e) М. Фарадей борется за избрание в Королевское общество.

(f) М. Фарадей борется за научный приоритет.

(g) М. Фарадей в оппозиции тем высокопоставленным представителям британского общества, которые, не занимаясь непосредственно исследованиями, включались в состав высшего руководства научных организаций.

Конечно, в моей интерпретации есть доля художественного преувеличения. Подчеркну, что это моя (искусственно гиперболизированная) интерпретация моих впечатлений от чтения книги М. И. Радовского.

2.5. «Информационное затенение» плюс «борьба» равно «Робин Гуд»

Но все же еле уловимый ветерок литературной стилизации ощущается: начинает потягивать Робином Гудом (защитник слабых, борец с сильными).

Появление такой литературной стилизации – это хорошо или плохо?

Русскоязычных работ о Майкле Фарадее относительно не много. В его жизнеописаниях не так уж много ярких, выразительных деталей; он был углублен в труд, в исследования.

Из существующих русскоязычных работ не все являются легко– и общедоступными.

Представим, что сравнительно небольшое число биографических работ о Майкле Фарадее будут составлять произведения, хотя и «всесторонние», биографически точные, но не вызывающие интереса широкого круга читателей. Что эти произведения обращают на себя внимание лишь узкого круга заинтересованных лиц – тех, кто желает узнать специальные детали из жизни М. Фарадея. Такое гипотетическое положение вряд ли будет заслуживать положительной оценки.

Наверное, более предпочтительным можно считать другой вариант, при котором – хотя и с некоторыми смещениями биографических акцентов – но о Майкле Фарадее будут знать все те люди, которые относят себя к числу получивших среднее образование.

С этой точки зрения книга М. И. Радовского

(1) как – в общем – полноценная биографическая работа, и

(2) как безусловно ценный популяризационный материал

заслуживает однозначно положительной оценки.

В конце концов, если выбирать между книгой, которая не создает эффекта индукции читательского интереса, и той книгой, которая читательский интерес возбуждает, то следует отдать предпочтение той, которая легко и охотно читается широким кругом читателей.

Робин Гуд – характерный литературный герой. Он ярок, иллюстративен; его личность легко привлекает внимание. Он доступен пониманию людей разных специальностей и разных возрастов. Меткая стрельба из лука и общепонятная легендарная забота о «простых» людях привлекают и внимание, и симпатии.

А вот в этих пробирках, реактивах, магнитах, проводах, десятках, сотнях, тысячах опытов, бесконечных рабочих записях – в них нужно не только не запутаться, но еще и разобраться. Вот отклонилась стрелка прибора… И что? Да тут требуется целое исследование. Или – некоторое размышление.

Другой вопрос – под влиянием ветра отклонилась стрела меткого Робина Гуда. Это может изменить сюжетную линию, привести к новым приключениям. Все понятно, наглядно и занимательно.

Что ж… отклонилась стрелка прибора Майкла Фарадея, и развитие человеческой цивилизации изменилось… Электрификация мира стала реальной…