Текст книги "Страна-анамнезия. Сатирический роман"

***

Прошло еще несколько дней. Новостроев не стал менять алгоритма и времени общего обхода клиники, установленного до его вступления в должность главврача. Поэтому в понедельник в 10 часов утра он в сопровождении заведующих отделениями и лечащих врачей приступил к общему обходу. Все кому приходилось когда-нибудь лежать в стационарах российских больниц, знают, что общий обход главного врача – это, скорее всего некий церемониал, традиция и ритуал одновременно. Общего обхода ждут все, больные, завотделениями, лечащие врачи, медсестры и санитары.

Если во время общего обхода кому-либо из врачей позвонят, то тут же последует ответ: «Перезвоните позже, у нас общий обход!». И произнесено это будет интонацией, как в армии: «… у нас смотр войск главнокомандующим». Неизвестно, кто и когда завел такой строгий порядок, может быть сам товарищ Семашко на заре советской власти, может быть кто-то другой, но общему обходу в наших клиниках уделяется больше значения, чем самому лечебному процессу.

Иногда создается впечатление, что выздоровление больных зависит от того, посмотрит ли главный врач больного или нет. Все понимают, что лучше, чем лечащий врач, никто не знает течение болезни пациента, что выздоровление больного зависит только от лечащего врача и вовсе не от того, что он доложит по конкретному пациенту главному врачу. Но этот обряд-ритуал никто не пытается оспорить или отменить.

Конечно, главному врачу может быть очень приятно, когда он, как главнокомандующий в сопровождении огромной свиты проходит все отделения, показывая, «кто в доме хозяин». За ним «топает ножками» весь персонал, заглядывая в глаза и демонстрируя достижения в лечебном процессе. Всё показывают «главному» с объяснениями и если он заинтересуется, какими-либо подробностями, то ему тут же поднесут историю болезни, рентгеновские снимки, результаты анализов и прочее.

В воспитательных целях, главный врач может в присутствии пациентов и всего медперсонала «пропесочить» любого, кого сочтет нужным показательно «воспитать» на данный момент. Может поэтому все, кто участвует в обходе, так трепетно относятся к этому ритуалу. Но никому не нравится прилюдно получать замечания и тем более выговоры. Это всегда унижает человека, каким бы пофигистым он ни был. Новостроев давно прошел «школу общих обходов» лечебного учреждения и ему всегда было непонятно назначение этого ритуала, и он откровенно не любил участвовать в нем. Поэтому, сегодня, когда главным врачом являлся он сам, то старался провести общий обход без напыщенности и воспитательных мер, придавая ему порядок рабочего делового процесса.

Основная цель обхода лечебного учреждения главным врачом является осмотр условий содержания больных, соблюдение санитарных норм и сбор жалоб пациентов на эти условия, не более того. Новостроева сегодня интересовало не только это, он смотрел возможность проведения косметического ремонта отделений, при котором необходимо временно переселять больных в какое-либо другое помещение, пока в их палате строители будут наводить марафет.

Министр выполнил обещание и вчера, разговаривая с ним по телефону, Новостроев узнал, что максимум через неделю его учреждение получит средства на приобретение современной системы видеонаблюдения и проведение косметического ремонта. Михаил Сергеевич планировал установку скрытых видеокамер в палатах так, чтобы больные даже не подозревали, что находятся под наблюдением врачей и его лично. Для этого он собственно и запланировал косметический ремонт.

Новостроев думал так. При ремонте, пациентов должны будут отселить во временное помещение, а закончив его, снова переселят в те же палаты. При этом пациенты не смогут видеть монтируемых в палатах камер. Тонкий телефонный проводок, подключенный к ним, выведут под обоями в коридор, соединят их в общую сеть, и проведут в кабинет дежурного врача. Там установят мониторы и записывающие устройства.

Во время обхода выяснилось, что если в отделениях четвертого и третьего этажа, имелась возможность переселения во временное помещение, то в «гестапо» сделать это было сложно. Если бы в этих отделениях лежали больные, не представляющие опасности для окружающих, то отселили бы временно на любой из этажей. Но в данном случае переселенцев нужно усиленно охранять, а штат санитаров имел хронический недобор. Снимать их с первого этажа для охраны переселенных опасно. Вот такая, простенькая на первый взгляд, задачка. Поэтому, Новостроев принял решение, что установка скрытого видеонаблюдения на первом этаже будет временно отложена, пока не появится возможность сделать это без имеющихся проблем. Такое решение явно не понравилось заведующему Павлу Иосифовичу, который высказал мнение:

– Михаил Сергеевич, скрытое видео наблюдение в первую очередь необходимо установить именно в моем отделении, а в остальных и повременить можно. Мои пациенты опасны для себя и окружающих, ведь это за ними в первую очередь нужно следить.

– Я согласен с Вами, дорогой коллега, – отвечал главный врач, – поищите Вы возможность, как это сделать.

Сегодняшний обход особо не отличался от того, который делал Новостроев при своем первом посещении клиники, кроме того, что многие больные четвертого и третьего этажа «вели себя совсем не так, как обычно». Когда Михаил Сергеевич задавал больным дежурный вопрос: «Какие у Вас жалобы на содержание и лечение?», многие возмущались и требовали улучшений, чего никогда не было.

Лечащие врачи были весьма удивлены «не совсем обычным поведением их подопечных». Из всей свиты только Новостроев понимал, чем оно вызвано. Значит, среди больных уже проводится работа, порученная Долбиелдаеву. Она активизировала пациентов, с которыми на данный момент была проведена беседа о защите их прав, поэтому многие больные требовали улучшений. И это удовлетворяло главного врача, который находился в приподнятом настроении.

Войдя в палату «народного поэта», участники обхода тут же услышали его громкое стихотворное приветствие:

 
На анализ, сдавая мочу,
Низко вам поклониться хочу,
И кричу Вам свое я – «Ура!»
Дорогие мои, доктора!
 

Новостроев спросил его о жалобах и тот, не дожидаясь окончания вопроса, высказал претензии в стихотворной форме, как будто давно был готов к его вопросу:

 
Господа, я выявил изъяны
В рационе нашем, как всегда,
Заявляю, мы – не обезьяны
Но бананов хочется всегда!
 

– А что, разве больным не дают фруктов? – спросил Новостроев лечащего врача, – я помню на прежнем месте моей работы, в меню больных постоянно были такие фрукты – ананасы, бананы, апельсины…

– Учтем, Михаил Сергеевич, – ответил лечащий врач – обязательно поручу диетологу, чтобы изыскал такую возможность.

Вскоре обход достиг палаты, в которой лежал Долбиелдаев. Войдя в нее, Новостроев почувствовал ту незримую связь «врач-больной», которую ему удалось установить при беседе с ним несколько дней назад. Его тезка смотрел на него и сопровождающую свиту, ввалившуюся к ним в палату, взглядом, полным уверенности и жизненного оптимизма.

– Как Ваше самочувствие? – спросил Михаил Сергеевич тезку, – есть ли жалобы на содержание, лечение?

– Есть, доктор, – отвечал Долбиелдаев, – все пациенты этой палаты предъявляют требования по улучшению, мы сформулировали их и я сейчас выдвину….

Новостроев интуитивно почувствовал, что обходу придется задержаться в этой палате на время продолжительности монолога Долбиелдаева. Он не виделся с ним с дня их первой беседы, когда поручил ему ответственное задание по формированию команды для начала проведения эксперимента.

– … это касается содержания, в первую очередь. Требования у нас такие:

Первое. Чаще менять постельное белье, сейчас – один раз в две недели. Пора обновлять запасы постельного белья новыми комплектами, потому что иногда стелют такие застиранные простыни, что спать приходится в одежде, дабы не вымазаться об это «свежее» белье.

Второе. Обеспечить ванную комнату горячей водой. Многие не в состоянии пользоваться холодной. Мы здесь, хоть и дураки, но не засранцы!

Третье. Повысить дисциплину и ответственность дежурного медицинского персонала, работающего по ночам в отделении. Это требование к конкретным людям и я назову их фамилии. Речь идет о медицинской сестре Шаболдаевой Еве, которая всю ночь спит в кабинете дежурного врача…, вместе с ним на одном диване. За этой медсестрой прочно закрепилась ее фамильная кличка Шаболда Ева. Дежурный врач Запоритже Задул Комухоткович, с которым она спит, имеет ревнивую жену и двоих детей. Она почти каждую его смену приходит в отделение, чтобы лично проконтролировать супружескую верность мужа и устраивает скандалы прямо в отделении.

Однажды, она и ее старший сын забрались на высокое дерево, стоящее напротив окна кабинета мужа и пытались наблюдать за изменой похотливого супруга и папы, а когда пришло время слезть с дерева, то выяснилось, что жена, которую на головокружительную высоту загнало чувство ревности, не может самостоятельно спуститься вниз. Пришлось вызывать спасателей, чтобы снять грузную женщину с дерева. Дурдом в общем! Не далее, как вчера она снова ворвалась ночью в отделение и устроила разборки обоим любовникам. Перебила кучу посуды на его голове и грозилась провести ему кастрацию.

Четвертое….

– Объясните, пожалуйста, почему Вы сегодня заявляете главному врачу о своих требованиях? – прервал монолог Долбиелдаева заведующий отделением, – раньше все вас устраивало, а сегодня все как сговорились…. Это не так, другое не эдак. Что случилось?

– Яков Ефимович, не перебивайте больного, – пусть говорит, – прервал заведующего Новостроев, – пациенты всегда предъявляют требования после смены руководства и удивляться здесь нечему. Продолжайте тезка.

– Четвертое. Почему каждый день на обед дают гороховый суп? Неужели нельзя приготовить за те же деньги что-либо другое. Причем после этого супа, непременно должны выдавать и противогазы, чтобы никто не задохнулся. Мы требуем пересмотреть меню в сторону разнообразия и экологических стандартов!

– А что, кроме горохового супа, больше ничего не дают? – перебил Новостроев.

– Дают, доктор, – отвечал шутливо Долбиелдаев, – тески, …это с морковки обрезки и покли, что в кадушке мокли! Я продолжу, с Вашего позволения, излагать требования…. Пятое. Для того чтобы записать все

это, нам потребовалась бумага и авторучка. В этом категорически отказано! Требуем, чтобы у каждого пациента была возможность получать бумагу и авторучку, чтобы мы могли писать, например, жалобы на свое существование. На данный момент это все наши требования…. Пока!

– Спасибо Вам за бдительность! – поблагодарил его Новостроев, – и вот что, зайдите сразу же после обхода в мой кабинет, мне нужно с Вами кое о чем переговорить.

Долбиелдаев понял, о чем хотел поговорить с ним главный врач. Это было заметно по его глазам, которые в отличие от тусклых взглядов подавляющего числа пациентов клиники, горели живым интересом. Долбиелдаев серьезно относился к своей «новой роли» в обществе пациентов клиники. Кроме него и главного врача, никто не догадывался о содержании предстоящего разговора между ними. Заведующий отделением посчитал что, Михаил Сергеевич хочет поговорить с Долбиелдаевым о недопустимости его поведения с выдвижением требований.

Если бы главный не пригласил Долбиелдаева к себе «на вливание», то заведующему отделением пришлось бы временно и негласно перевести Долбиелдаева на первый этаж в «гестапо». Это постоянно практиковалось в клинике в воспитательных целях. Если пациент не сговорчив, дерзок и груб, то его могли поселить в отделение в одну палату с буйными больными, дабы воздействовать на «бунтаря», при этом подвергая его жизнь реальной опасности.

Естественно, что главный врач еще не знал этих незаконных порядков и действий коллег и не сразу поверил Долбиелдаеву, когда тот на первом собеседовании рассказал об этом. В больнице, где он работал раньше, такой практики не было. Там никто не обращал внимания на вызывающее поведение пациентов. Можешь требовать, что угодно, писать жалобы, даже буянить – статус психически больного надежно охранял администрацию и врачей от любых непредсказуемых действий пациентов.

Когда Михаил Сергеевич закончил обход, он вернулся в кабинет в приподнятом настроении. Его эксперимент начинался удачно, он даже не надеялся на такое активное начало, ведь сегодня на обходе он убедился в этом. Новостроев внимательно смотрел в глаза тем пациентам, которые выдвигали требования, и отметил начавшиеся позитивные изменения в их поведении и огоньки интереса к теме деловой игры. Его предположение о том, что она сама по себе станет массовым инструментом для выздоровления, подтверждалась.

Вскоре секретарша Верочка доложила Новостроеву, что к нему на беседу пришел больной Долбиелдаев. Она по незнанию возмутилась по поводу того, что пациент пришел без сопровождения санитара, не подозревая, что такой порядок установлен «главным». Официального приказа по этому вопросу еще не подписано, но Новостроев устно распорядился на обходе по этому поводу.

– Михаил Сергеевич! – скороговоркой произнесла Верочка, – в приемную приперся Долбиелдаев и требует встречи с Вами. Пришел без санитара… сам. Это же очень опасно… вдруг набросится на кого-нибудь,… на меня, например! Может, он маньяк и… изнасилует меня в приемной! Страшно…, просто жуть!

– Вера Петровна, – с иронией произнес Новостроев, – поверьте мне, как психиатру, Вас уже никто не изнасилует…, это чревато для самого маньяка! А вот выдавать желаемое за действительное, относится к определению фантастической конфабуляции, это патология. Успокойтесь и пригласите больного ко мне в кабинет.

Верочка даже не обиделась, поняв намек, она пробормотала себе поднос: «напрасно Вы так думаете, я еще очень привлекательна и женственна!» и вышла в приемную.

– Можно к Вам? – спросил Долбиелдаев, войдя в кабинет, – я пришел, как Вы и просили для разговора.

– Проходите! – предложил Новостроев, – я уже жду Вас и готов выслушать все о проведенной работе.

– Несколько дней подряд я разговаривал с пациентами нашего отделения, – начал он рассказ, – и многие поддержали Вашу идею. Мною сформирована команда, как Вы и хотели, которая продолжит эту работу.

– Спасибо Михаил Сергеевич, – поблагодарил его Новостроев, – Вы записали фамилии всех членов этой команды?

– Да, конечно, доктор, – ответил Долбиелдаев, – вот список!

Он протянул листок бумаги, достав его из внутреннего кармана больничной формы.

– В этом списке двенадцать человек вместе со мной, – сообщил Долбиелдаев, – двенадцать Ваших апостолов!

– Спасибо Вам еще раз! – поблагодарил Новостроев, положив список на стол, – не будем терять времени и продолжим работу.

– Да, конечно, мне тоже некогда, поэтому разрешите откланяться? – спросил Долбиелдаев и, получив согласие кивком головы, вышел из кабинета, чем снова испугал секретаршу Верочку, которая вбежала в кабинет шефа, сразу же после его ухода.

– Слава Богу, Вы в порядке! – проговорила она, – мне показалось подозрительным, что этот больной пробыл у Вас всего лишь несколько минут, и я подумала, не мог ли он причинить какого-либо вреда Вам.

– С чего Вы взяли? Ни мне, ни Вам этот человек не может причинить вреда, – сказал Новостроев, – я его сам пригласил после обхода на несколько слов, а Вам в голову пришли такие странные мысли. То он маньяк-насильник, то может избить меня…. В настоящее время нужно бояться не больных, а здоровых людей! Кстати, Вера Петровна, мне срочно нужны истории болезни вот этих больных – продолжил Новостроев, протянув ей список – кроме Долбиелдаева. И, пожалуйста, через час после предоставления историй болезни, приглашайте их по одному ко мне на беседу.

– Минуточку, истории болезни сейчас же будут у Вас! – заверила Вера Петровна и исчезла за дверью.

Уже через двадцать минут Новостроев изучал истории болезни списочного состава команды. Его интересовали причины возникновения первого психотического эпизода, поэтому он просматривал только анамнезы. Обычно сведения, изложенные в этой части истории болезни бывают краткими. Лечащий врач любой специализации настолько загружен писаниной, что ему приходиться максимально сокращать полученную информацию для этого раздела.

Писанина в работе лечащего врача относится к самой больной теме медицины, на нее тратится уйма времени в ущерб лечебному процессу. Если бы это время сократить втрое, то врач мог бы уделять больше времени пациентам. Ежедневно приходится очень много писать, от чего правая рука у любого врача устает за день, как у грузчика в морском порту. Если перефразировать известную пословицу на медицинский манер, то: «Лечить ты можешь не уметь, но написать правильно историю болезни – обязан!». С ума сойти можно! Дурдом в общем!

В народе бытует мнение, что инженер и ученый работают головой, грузчики – руками, а вот о врачах забыли сказать. А они работают и глазами, и ушами, и мозгами и руками! Полный набор. Все включено! Только вот зарплата врача неприлично низкая и порой бывает гораздо меньше, чем у уборщицы офиса какой-нибудь коммерческой компании.

Команда

***

Первым на беседу пришел пациент пожилого возраста со странной фамилией – Попучмокин Николай Семенович. Как следовало из его истории болезни, он находился на лечении по поводу четвертого психотического эпизода. Первый произошел больше двадцати лет назад и после долгого курса лечения больной выписан на амбулаторное. Но, через три года произошел второй эпизод. Снова лечение и выписка, потом третий и в настоящее время Николай Семенович лечился уже после четвертого эпизода.

История его заболевания начиналась с госпитализации по первому эпизоду записью: «… по словам жены, вел себя неадекватно, когда по телевизору показывали выступление председателя ГКЧП Янаева. Его супруга так описывает поведение мужа: «После того, как объявлено о создании в СССР ГКЧП и уходе Горбачева «по состоянию здоровья», моего Коленьку будто подменили. Мне показалось, что он в шутку стал восхвалять председателя ГКЧП и произносить здравицы в его честь. Он называл Янаева «вождем и учителем всех времен и народов», а однажды утром на балконе вывесил транспарант, написанный краской втайне от меня ночью на простыне: «А ты поддержал ГКЧП? Нет? Тогда ты враг народа!». При этом он голый стоял на балконе, танцевал и громко выкрикивал лозунги в поддержку «нового руководителя страны Янаева». Прохожие восприняли его поведение как злую иронию в адрес ГКЧП, к тому времени всех его членов уже арестовали.

Муж не понимал, что состав ГКЧП заключили под стражу за государственный переворот, он продолжал восхвалять Янаева. Коля как будто не замечал, что все события происходят в противоположном направлении, в стране царила эйфория свободы и демократии. Когда я поняла, что мой муж потерял связь с реальным временем, я вызвала скорую психиатрическую помощь».

Второй эпизод: « … неадекватно поддерживал Президента РФ в политическом кризисе в октябре 1993-го. Влез голый на крышу пятиэтажки с трехцветным флагом, несмотря, что кризис уже миновал, и руководство Верховного Совета РСФСР находилась в Лефортово. На крыше больной выкрикивал лозунги «Ельцин – наш вождь и учитель!» «За Родину, за Ельцина!», которые явно указывали, что Попучмокин снова потерял связь с реальным временем…».

Последующие эпизоды соответствовали выборам второго и третьего Президентов РФ и полностью повторяли симптоматику первого эпизода. В графе «сопутствующий диагноз» записано – «стоматит»! Заболевание, распространенное в грудном возрасте, когда ребенок постоянно «тянет в рот» грязные ручонки, соску или лижет игрушки. Взрослый и чистоплотный человек редко подвержен такой болезни, но в психиатрии возможно еще и не такое. Иногда человек видит во сне то, что стало его навязчивой идеей и может заболеть инфекционкой. Очевидно, что Попучмокину виделся процесс соответствующий его фамилии, который он воспринимал как предназначение в жизни.

– Проходите, Николай Семенович, присаживайтесь, – пригласил его Новостроев, когда тот робко вошел в кабинет.

– Благодарствую, доктор, – учтиво приговаривал Попучмокин, усаживаясь рядом со столом главного врача, – Вы Михаил Сергеевич для меня самый лучший из всех докторов на свете. Я за Вас готов в огонь и воду! Да здравствует наша медицина….

Новостроев удивился, Попучмокин знал его имя и отчество. Новой таблички на двери кабинета главного врача еще не было, хотя старую сняли уже в первый день, после смены руководителя. Откуда же он знал имя и отчество главного врача? Спросил у кого-то из медперсонала или случайно услышал на одном из обходов и трепетно запомнил, как пароль к сейфу с зелеными деньгами? Как бы там ни было, но имя и отчество Новостроева Попучмокин произнес четко, несмотря на то, что его еще плохо знал медперсонал клиники.

– Николай Семенович, мне нужно задать Вам несколько вопросов, – начал Новостроев, – Вы согласились участвовать в команде Долбиелдаева по защите прав пациентов?

– Да, Михаил Сергеевич, согласился, – отвечал пациент, – а что не нужно? Ведь он мне сказал, что Вы его об этом просили!

– Да, я просил его заняться этим вопросом, – успокоил Новостроев, – Вы не волнуйтесь, я Вас пригласил уточнить некоторые моменты из Вашей биографии, а то, что просьба Долбиелдаева правильная можете не сомневаться! Расскажите мне о своих родителях.

Попучмокин с явным удовольствием принялся рассказывать. Из его информации следовало, что причины заболевания лежат на генетическом уровне. Попучмокин не являлся феноменальным пациентом, такие формы шизофрении известны в России в массовом проявлении. Это наследственность продиктована животным инстинктом самосохранения.

Его дед, участник Октябрьской революции, лично знавший Ленина был репрессирован во время коллективизации как кулак и враг народа, а отец расстрелян через месяц после Победы над фашистской Германией «за связь с космополитами и „вражеской“ разведкой». Этот страх перед любой властью даже в наше время являлся национальной чертой российского менталитета. У одних он проявляется скрытно, у других «выливается» в шизофрению.

Но согласие Попучмокина участвовать в защите прав пациентов клиники, являлось неспецифическим симптомом. Наверное, Долбиелдаев умел убеждать, раз после беседы, Попучмокин принял решение участвовать в его команде. Изменение в поведении пациента в данном случае давало надежду на полное выздоровление.

Вторым собеседником главного врача была молодая женщина по фамилии Савенкова Лидия Федоровна. Возраст ее – всего тридцать четыре года, а первый психотический эпизод наблюдался в 1999 году, то есть в двадцать три года. В истории ее заболевания записано:

«… в момент госпитализации не могла понять, что происходит, постоянно порывалась спасать какую-то девочку, которую по ее мнению должны сжечь на костре, что свидетельствует о полной дезориентации в окружающей действительности и дезорганизации умственной деятельности. Скорая психиатрическая помощь вызвана ее матерью, которая рассказала о неадекватном поведении дочери. По ее словам она постоянно пыталась спасти кого-то! То благородного рыцаря, идущего на эшафот, то девочку, которую должны сжечь на площади, на костре, как ведьму»

В течение десяти лет эта пациентка периодически попадала в клинику и проходила курс лечения, выписывалась и через год ее привозили снова сюда. Скудная информация истории заболевания подсказывала Новостроеву о том, что у пациентки наблюдается классический вариант вхождения в Перепросмотр, после чего без вмешательства психиатров ей не удается из него выйти.

В истории болезни Новостроев нашел причину, вызывающую состояние Перепросмотра. Странно, что эту причину никто раньше не мог или не хотел обнаружить. Его насторожило время года, когда у пациентки возникали психотические эпизоды. По датам госпитализации следовало, что это случалось весной, а именно в апреле. Удивительно строгая периодичность ее обострений явно связана с бессонницей. Причиной этому, скорее всего, являлся… переход на летнее время.

Ученые всего мира давно утверждают, что переход на летнее время не соответствует нашему биологическому ритму и наносит вред здоровью. Многие разумно призывают отказаться от него. К переходу на летнее время, готов далеко не каждый. По результатам опроса населения Германии, проведенного институтом по изучению общественного мнения Forsa по заказу больничной кассы KKH-Allianz, почти у половины опрошенных, как оказалось, в связи с переводом стрелок на час вперед возникают проблемы со сном. Большинству респондентов необходимо несколько дней для того, чтобы вернуться к нормальному ритму жизни.

– Лида, расскажите, что Вы чувствуете после того, как страна переходит на летнее время, – спросил Новостроев, заставивший этим встрепенуться пациентку, как будто ее ударило током.

– Я начинаю очень плохо себя чувствовать по ночам, доктор, – объясняла Савенкова, – теряю сон, потому что боюсь проспать на работу. Я знаю, что если я лягу позже обычного времени, то не проснусь вовремя и опоздаю. Сейчас за такое нарушение увольняют, не разбираясь в причинах. А нормальную работу, доктор, сегодня очень трудно найти. Началось это у меня давно, сразу же после окончания института, когда я работала экономистом в торговой компании.

С наступлением бессонницы у меня появляются видения, в которых я сама участвую. Все что там со мной происходит – это ужасно! Я откуда-то со стороны слышу голос мамы, но не могу понять, откуда он доносится. Мне жалко людей идущих на эшафот, я пытаюсь остановить страшные сцены казни, я реально нахожусь где-то там, люди в моих видениях в странной одежде, как в средневековье, агрессивно ведут себя, очень жестокие и злые…. Прихожу в себя уже в больничной палате…

– Успокойтесь Лидия Федоровна, – посоветовал Новостроев, – Президент уже пообещал, что скоро своим указом отменит переход на летнее время и тогда проблем с Вашим здоровьем удастся вообще избежать.

– Я не верю давно никому, доктор, – ответила Лидия, – нам много чего обещают, но выполняют с точностью до наоборот. Например, мы просим отменить летнее время, а отменят зимнее, заставив всю страну постоянно жить на час раньше. Поэтому, когда Михаил Сергеевич Долбиелдаев предложил мне поучаствовать в работе по борьбе за свои права, я сразу же согласилась. Верно, что эта Ваша идея?

– Да, моя! – подтвердил Новостроев, – а Вы считаете ее вредной?

– Наоборот! – ответила Лида, – это нужно всем, кто еще не сошел с ума окончательно, иначе никто не отменит эту глупость европейского масштаба – игру с переводом часов. Я хочу бороться за нормальное время, по которому наши родители жили много-много лет, да и зачали нас по тому времени, нужно положить конец играм власти на часах!

На этом беседа с пациенткой закончилась, и в кабинет Новостроева вошел мужчина сорока лет по фамилии Наливайко Валентин Иванович. Это яркий представитель «сильно пьющей» части населения страны, которая росла и множилась за годы реформ до устрашающих размеров. Она продолжает расти, как на дрожжах, угрожая национальной безопасности деградацией. Алкоголизм и связанные с ним заболевания стали самыми распространенными в России.

Научное название белой горячки – «алкогольный делирий». Эта форма психозов встречается в медицинской практике наиболее часто. Первому приступу делирия обычно предшествует продолжительный запой, в дальнейшем они возникают и после коротких периодов пьянства.

Вопреки распространенному мнению, белая горячка терзает алкоголика не во время самого запоя. Обычно делирий развивается спустя несколько часов, а чаще через трое – четверо суток после прекращения пьянства. Но бывает он и при более длительном воздержании от алкоголя. Хуже всего, если начало горячки совпадает с обострением заболеваний внутренних органов, травмами, хирургическими операциями, которые часты у алкоголиков после передозировки спиртного.

Белая горячка обычно проявляется внезапно, причем – на фоне похмельного абстинентного синдрома. Кстати, его психические и неврологические проявления особенно резко бывают выражены у женщин. Перед развитием белой горячки они, как правило, впадают в длительную депрессию.

Иногда делирий появляется после судорожных припадков. Горячка может также начинаться вслед за эпизодом галлюцинаций или вспышкой острого чувственного бреда.

Начальные симптомы делирия: ухудшение ночного сна, частые пробуждения в состоянии тревоги; вегетативные и вестибулярные расстройства, а также общая оживленность, заметная в движениях, мимике и настроении больного.

На похмелье человек обычно находится в однообразном аффективном состоянии подавленности и тревоги. Его, например, может испугать до дрожи звонок в дверь или по телефону. Если же у него начинается делирий, то за короткое время можно увидеть сильные перепады настроения. Это самые различные противоположные моральные состояния.

Смена настроения, общая оживленность, неустойчивость внимания усиливаются к вечеру. Заснуть больной не может, у него возникает полная бессонница. В голову при этом лезут воспоминания о прошлой жизни, обычно наплывами образов, появляются галлюцинации.

В видениях алкоголиков в состоянии белой горячки обычно преобладают подвижные образы. Они «видят» множество насекомых или мелких животных. Иногда в галлюцинациях присутствуют крупные звери и их скопления («как в зоопарке»). Порой больному представляются люди, в том числе давно умершие родственники. Могут быть видения «нечистой силы» в сказочном, фантастически-неправдоподобном образе (монстры, черти, чудовища). Зрительные галлюцинации бывают то единичные, то множественные, они отражают сцены различных ситуаций и сменяют друг друга, подобно калейдоскопу.

Часто у алкоголиков в белой горячке отмечаются слуховые, обонятельные, термические, тактильные галлюцинации, с которыми могут сочетаться и зрительные образы – к примеру, в виде проволоки или паутины, которую пациент не только «чувствует», но и «видит». Под влиянием галлюцинаций он может не ощущать, в каком положении его тело находится в пространстве.

Понятно, что настроение больного в таком состоянии бывает крайне переменчивым. Он может испытывать и страх, и благодушие, и недоумение, и удивление, и отчаяние, но у него могут быть и припадки смеха. Ужас и веселье быстро меняются местами. По наблюдениям врачей, больные обычно все время находятся в движении. Они «заняты» чем-либо, что соответствует видимым и ощущаемым в данный момент галлюцинациям, а также в виду аффекта, в котором они находятся.

При устрашающих галлюцинациях они бегут, прячутся, отбиваются, стряхивают с себя насекомых, отмахиваются, что-то тянут изо рта. Но могут вести себя и по-иному: деловито распоряжаться, задавать вопросы, обращаясь к действительным или воображаемым собеседникам, куда-то собираться идти… Встречаются и такие больные, которые совершают однообразные и последовательные действия, имеющие отношение к домашней работе или своей должности. Это так называемый профессиональный делирий, которым страдал Наливайко.