Текст книги "Страна-анамнезия. Сатирический роман"

Он работал начальником отдела продаж большого гипермаркета, именно его подчиненные обнаруживали у него симптомы «белочки» после очередного запоя. Причем Наливайко никогда не прогуливал работу, уходя в него, всегда был «в строю» и деловом ритме. Начинал запой Валентин с дорогих импортных коньяков и виски, переходя постепенно на отечественные марки, затем следовали низкопробные спиртосодержащие вплоть до самогона. Во время начала болезни его коллеги замечали, что Валентин Иванович общаясь с ними, разговаривал еще с каким-то Владимиром Владимировичем, упрекая того, за все, чего не удавалось достичь их отделу.

Например, руководство компании приказало резко увеличить объем продаж, за счет разработки новой маркетинговой ерундовины, которую почему-то называют стратегией. Концептуально, любая такая фиговина строилась на откровенном обмане покупателя самыми изощренными способами.

Так в случае покупки определенного количества товара, сулили «бесплатно нужную повседневно вещь». Стоимость ее уже включена в цену этого определенного количества, и подарок получался оплаченным самим же покупателем, а нужной в хозяйстве вещью оказывался залежавшийся не пользующийся спросом товар. Но покупатель об этом не догадывался, мало, кто может «под шопингом», аналогичном состоянию аффекта, сосчитать и вычислить в уме наглый обман.

Или, например, прогнозировалось повышение цен производителем какого-нибудь товара на 20%, что часто случается в российской коммерции. Не потому что изменился курс доллара или цена на баррель нефти на мировом рынке, а просто решили повысить долю в распределении прибыли национального валового продукта. Закон разрешает сегодня устанавливать любые цены определенные рынком. Так почему же не «продиктовать эти цены производителю», являющемуся субъектом рынка?

Не дожидаясь, повышение цены производителем на эти 20%, маркетологи торговой компании упреждающе повышают цену на 30%. Спрос на товар, поступивший после повышения цены, падает, но «лишних 10% стоимости» некоторое время компенсирует снижение объема продаж, удерживая рентабельность на том же уровне. Когда же она начинает снижаться наступает время акции скидок, которая широко рекламируется. Их делают на те же самые 10% после того, как покупатель уже привык к ценам с «накидкой» в 30%. Алгоритм маркетингового хода таков: «скидки после накидки».

Завершив акцию, начальник отдела продаж получал денежный бонус от руководства и начинал употреблять «импортную горькую» переходя в конечном итоге на самогон и приближая к себе «белочку». Любимым рабочим местом Наливайко был торговый зал, по которому можно ездить на автомобиле. Он начинал обходить все секции и отделы, стеллажи зала, беседуя при этом с незримым Владимиром Владимировичем.

– Здесь, уважаемый Владимир Владимирович, у нас продаются дары моря, – говаривал Наливайко, делая при этом взмах рукой в сторону – а дальше следуют гастрономические товары, такие как колбаса, сыры, консервы, затем отдел по продаже свежего мяса. Колбаска, правда, изготовлена из плохенького мясца, сыры из порошков молочных, а свежее мясо реанимировано нашими спецами из вонючести и тухлости в годное для продажи состояние.

Дары моря, точнее – дуры моря, это сплошная имитация. Красная рыбка, к примеру, форель – это вовсе не она, а подкрашенный судак, черная икорка – искусственная или «затушеванная» сазанья и так далее. Рыбные консервы наполовину с собственным соком, выделенным рыбой при разделке. Но кто это знает и видит? Никто, пока не купят и не съедят! Что Вы говорите? Возвращают подделку? Да кому хочется тащиться к нам через весь город, чтобы обменять товар? Деньги? Кто же им вернет их? Да и менять мы ничего не собираемся, мало ли что покупателю захочется? С нами только свяжись – себе дороже будет!

Далее, Владимир Владимирович, следует отдел бытовой химии, здесь масса стиральных порошков, освежителей белья, отбеливателей и разного бабского ассортимента. Вот, например, клей универсальный – новинка сезона. Клеит все, даже девок в баре. Но… есть и побочный эффект, он описан в инструкции, скажу по секрету, это положено по Закону, в натуре…

Вот смотрите, написано: если клей попал вам на руки, то он обязательно вызовет ожог второй степени, если в глаза, вы обязательно ослепнете, в желудок – получите прободную язву, цирроз печени и непроходимость кишечника. Качество фирма гарантирует, но предупреждает – будьте осторожны при работе с универсальным клеем….

Работники торгового зала смотрели на Наливайко, как на обнаженного человека, находящегося в публичном месте. Вид беседующего с невидимкой начальника среднего звена у многих работников вызывал не только смех, но и желание пообщаться с ним. На вопрос с кем он разговаривает Наливайко, отвечал по-разному, не подозревая, что этим может вызвать настоящее цунами.

Однажды на такой вопрос, он серьезно ответил:

– Это я репетирую беседу с Владимиром Владимировичем, который завтра приезжает к нам с проверкой!

Что началось после этого? Трудно себе вообразить! Кто-то срочно передал своему начальству эту «страшную новость», которая, в конце концов, дошла до директора гипермаркета. Причем когда тот услышал ее от пятого звена передачи, никто уже не помнил ее первоисточника. Директором срочно принимались меры по санитарному состоянию торговых залов, для чего пришлось дополнительно, в спешном порядке нанять целую армию уборщиц.

На стеллажи торговых залов срочно «выбрасывались» самые свежие продукты, попутно снимая просроченные, хитро «замаскированные» среди российского изобилия местными мерчендайзерами. Эта новая специальность введена в российской торговле для целей «грамотно» выкладывать товар на витрине. Поэтому, покупатель никогда не может заподозрить, что рядом с нормальным на полке лежит просроченный товар.

В ходе поднявшегося переполоха под страхом «самой высокой проверки» в гипермаркете, цены на продукты пришлось скачком снизить до самого доступного уровня, чем воспользовались удивленные покупатели, находящиеся в этот момент в торговых залах. Кто-то кому-то позвонил, сообщил о приятной новости и уже через час все торговые площади были «забиты» ошеломленными и «расстроившимися от осознания хозяином социальной ответственности его бизнеса» покупателями.

А Наливайко продолжал ходить по залам, беседуя с Владимиром Владимировичем о проблемах торговли. Он сетовал на то, что в результате неправильной политики, ему приходится обманывать покупателей и торговать своей совестью. Внезапно остановившись у какого-то стеллажа, Наливайко гневно спросил: «Скажите мне Владимир Владимирович, почем сегодня совесть для народа? Вот мне, например, платят бонусы за проведенные акции распродаж и реализацию разных маркетинговых стратегий. Это цена моей совести? Мне мало, моя брехня должна стоить намного дороже!».

На следующий день покупателей в гипермаркете стало еще больше, возникший ажиотаж сметал с прилавков все, что можно купить, пока хватало денег у населения. Но… проверка не приехала, а директор, в конце концов, выяснил первоисточник «страшной новости», который к этому времени разговаривал с каждым, кто мог попасться ему на пути, приговаривая: «Вот видите Владимир Владимирович, что говорят люди…».

– Идиот! – обрушился матом на Наливайко директор, – кто теперь заплатит за упущенную выгоду ты, что ли, козел винторогий? (директор не сказал, что проданный даже по бросовым ценам товар убытка не нанес).

– Все вопросы, пожалуйста, к Владимиру Владимировичу, – спокойно отвечал Наливайко, продолжая беседу с очередными «развешенными ушами».

– Какому Владимиру Владимировичу? Где ты его видишь? – заорал директор.

– Да вот же он! – невозмутимо ответил Наливайко, указывая куда-то в сторону, – присматривается к сервелату и солями. Он даже не подозревает, что большинство нашего товара просрочено. Скидки бывают только после накидки, а залежалый товар перефасован и «свеж по новой». А насчет ваших убытков так скажу – Вы принимали решения, Вы и платите! Государство не обязано нести убытки по Вашим рискам!

Когда выяснилось, что у Наливайко «белочка», вызвали скорую психиатрическую помощь, а директору неотложку, которая увезла его с инфарктом в кардиологию. Директора уволили, а Наливайко после лечения вновь приступил к исполнению своих должностных обязанностей.

Новому директору он пригрозил судом за увольнение, сказав, что его болезнь является профессиональным заболеванием и в случае увольнения, хозяин будет платить ему огромные суммы за причиненный вред здоровью. Как бы там ни было, Наливайко по сей день, работал в должности начальника отдела продаж, возвращаясь после каждого лечения.

Беседуя с Наливайко, Новостроев выяснил, что тот согласен участвовать в предложении Долбиелдаева, что он хочет бороться за право российского гражданина употреблять качественный алкоголь. По его мнению, 90% продаваемого российского спиртного, является самопалом и именно от этого возникает обострение его «белочки». «Создается впечатление, что русских умышленно травят самым популярным напитком в стране, где каждый употребляет горячительное. Как можно травить собственный народ? За качество водки необходимо безотлагательно бороться!» – сказал Наливайко в заключение беседы.

Следующим собеседником Новостроева была «жертва телевидения и рекламы», мужчина солидного возраста по фамилии Ротозейкин Степан Гаврилович. Будучи хроническим безработным, он просиживал у телевизора все свободное время – с утра и до поздней ночи. Оставшись однажды без работы, Степан Гаврилович тщетно пытался найти ее, потому что основным требованием всех работодателей к соискателям был именно возраст, который не должен превышать сорока лет.

Эти самые работодатели прекрасно знали нормы Трудового Кодекса, в соответствии с которым это требование не законно и является дискредитацией по возрастному признаку. Но пожаловаться на их незаконные действия попросту невозможно. А если попытаться это сделать, то результат окажется далеко не в вашу пользу.

Представьте ситуацию трудоустройства человека, который еще не принят на работу, но пытается оспорить ограничение по возрасту. Теоретически это просто, закон будет на вашей стороне, но вот примут ли вас после этого на работу? Вы «обязательно не пройдете собеседование» и вот тогда уже работодатель на законных основаниях откажет вам в приеме – не подходите по профессиональному уровню.

Но и это еще не все. Ваше реноме вы создали сами, пытаясь защитить права. С этого момента вы «жалобщик, законник и идеалист». А поскольку все предприниматели города тесно общаются друг с другом, то эта характеристика будет сопровождать вас везде, и вам все начнут отказывать в приеме на работу по надуманному предлогу. Так произошло с Ротозейкиным, городской рынок труда давно превратился для него в «дурдом». После года в статусе «безработный», он был снят с учета в городском центре занятости населения.

Жена Ротозейкина работала в одном из магазинов поселка продавцом, и ее зарплата стала единственным средством существования на долгие годы. А Степан Гаврилович от безделья и обреченности стал проводить все дни у телевизора. Стать индивидуальным предпринимателем не позволяла та же нищета, ведь на открытие дела, даже маленького, крошечного, требовались не малые деньги.

Так Степан Ротозейкин стал телезрителем на постоянной основе. Утром, когда еще по многим каналам шли «ночные» фильмы, он включал телевизор, который работал весь день и половину ночи. Диван, стоящий в гостиной его двухкомнатной квартиры, стал единственным пристанищем для Ротозейкина. Жена одна в спальне, а он постоянно, ежедневно, ежемесячно и ежегодно теле зрел все, что показывали по ТВ.

Но какая телевизионная передача или трансляция фильма обходится сегодня без назойливой рекламы? Она всюду в серьезных передачах, взрослых, развлекательных и детских даже для самых маленьких. Ротозейкин, как и подавляющее число российских телезрителей даже не подозревал, что реклама – это колоссальная индустрия, в которой вращаются огромные деньги, а потому имеет собственную науку. Это теория воздействия рекламных образов на психику человека – на когнитивную и эмоциональную сферы, его подсознательное поведение, имеет суггестивные технологии, с психоаналитическим и гипнотическим подходами, а также технику эриксонианского гипноза и нейролингвистического программирования.

Спросите у любого телезрителя, что это такое, и каждый ответит вам вопросом: «Что за хрень?». А это та самая, которую вы смотрите на протяжении свыше двадцати лет, постоянно и неотвратимо подвергаясь этому воздействию. Если ваш уровень жизни позволяет отреагировать покупками на воздействие рекламы, то это полбеды, но когда вы еле сводите концы с …тощим желудком, это воздействие может вызвать у вас первый психотический эпизод.

Все рекламируемые по центральному телевидению товары и услуги можно разбить на основные категории и сопоставить им «общественно значимые» проблемы российского народа. Это кариес, перхоть, критические дни у женщин, употребление пива, кофе, сока изготовленного из химикалий, но рекламируемого под брендом «натуральный». Молока «домашнего», полученного от коровок, слушающих классическую музыку на пастбище, майонезов из яиц редкой жар-птицы, средства для мытья посуды, остающегося на ней в виде белых разводов и много других нужных русскому человеку товаров.

В рекламных роликах снимаются известные и не очень киноактеры и шоумены, рекламирующие меха и шубы, диваны и кресла, отдельно взятые гипермаркеты и коммерческие банки, призывая вас делать покупки именно там и пользоваться услугами только этих банков. Зарабатывая на этом деньги, эти «глашатаи» зачастую сами отвергают все, что им приходится рекламировать.

Первый психотический эпизод у Ротозейкина наступил как-то незаметно и обыденно, его жена в силу чрезмерной занятости вначале не обратила на это никакого внимания. Позднее она стала замечать, что ее муж с некоторого времени предпочитал говорить преимущественно текстами рекламных роликов. Однажды, когда она, придя, домой с очередной смены, длившейся около 14 часов, пожаловалась мужу на боль в суставах.

– Степа, если бы ты знал, как у меня болят ноги? – сказала она.

– Кутунал-крем, – уверенная победа над болью в суставах! Суставы скрипят и даже болят?! Тераплюй – молодость ваших суставов! – надменно произнес муж.

– Ах ты, бездельник проклятый, – вспыхнула жена, – дай деньги, тогда я куплю этот твой Тераплюй, знаешь, сколько он стоит? При моей зарплате в семь тысяч в месяц, которой еле-еле хватает на примитивные харчи и коммуналку это очень дорого. Сам не может заработать даже на этот Тераплюй, а советы горазд, раздавать, трутень хренов….

– А ты живи на яркой стороне! – продолжал выдавать рекламные тексты муж, – Профи-банк – это твоя уверенность в прошлом, настоящем и будущем! Управляй мечтой! Пеньстолсгинь – сильнее боли! Эльдорадо – так просто жить лучше! МТС – ишак впереди!

– У меня нет денег и на пеньстолсгинь твой, – продолжала бушевать жена, – чего ты издеваешься надо мной? Жить ему, видите ли, проще! А мне каково?

– Лапа моя, я не издеваюсь, – наконец очнулся Степа, – мне просто показалось, что в этом есть наше спасение.

Муж жалостно посмотрел на очень уставшую жену, которая не обратила внимания на этот его первый «заскок». На следующий день жена опять поздно пришла домой очень уставшей. Степа как всегда смотрел по телевизору любимые ток-шоу. Шел известный «Дом-2». Жена не удивилась странному поведению мужа, который вдруг «воспылал» к ней нежностью и лаской. Он помог ей разгрузить сумку, которую она ежедневно набивала картофелем, тремя булками хлеба, пшеничной крупой, двумя пакетами дешевого кефира и прочей доступной мелочевкой.

– Продуктовая корзина российского человека, – назидательно произнес Степан, – составляет сегодня полный набор продуктов, необходимых для нормального питания и развития….

– Чего ты мелешь? – изумилась жена, – какое нормальное питание? Белены объелся что ли?

– Собери десять бутылок из-под пива «Старый мыльник» и отправь их на адрес…, короче, в приемный пункт стеклопосуды…. Ты можешь выиграть серьезную прибавку к нищенской зарплате или пенсии, – продолжал интерпретировать рекламные тексты Степан.

– Ты, что? Издеваешься снова? – разгневалась жена.

Но последующее действо Степана заставило жену резко сменить гнев на милость. Степан взял ее ладони в свои огромные хлебохваталки, поднес их к губам своей хлеборезки и, поцеловав, нежно прошептал:

– Бьюсьголодже – бархатные ручки, как у нашей Жучки! Морщины не выдают твой возраст! Рекс она не подведет никогда!

Затем он взял в ладонь локон ее грязных волос и также нежно прошептал:

– Самсъел – пышный объем! Он лучше тафты и трех погод, вот что вам нужно!

После такого внимания, жена тут же предложила поужинать на кухне старой хрущевки, где она уже с трудом разворачивалась кормой, если там находился муж. Жена всегда кричала на него, чтобы тот быстро съедал порцию и освобождал ей фарватер для маневра, необходимый при мытье посуды. Но сегодня обласканная и умиленная она не обращала внимания на нарушение навигационных ограничений.

Кот, проголодавшийся к ее приходу, также требовал жрать. Жена бросила ему куриную лапку. Они продавались в ее магазине по двадцать рублей за килограмм и являлись единственным мясным деликатесом семейной продуктовой корзины позволяющей «нормально питаться и развиваться». Степан торжественно произнес:

– Животные знают самое полезное от природы! Их не обманешь! Натуральные соки японской фирмы «Сокисаки» помогут вам не ошибиться с выбором!

На ужин были скромные макароны, отваренные в бульоне из кубиков, широко рекламируемых по ТВ, поэтому жена Степана не обращала внимания на его странные фразы, произносимые дикторской дикцией, не хуже, чем в рекламном ролике:

– Галина с бланком сделает любой гарнир вкусным и полезным!

– Машкин чай, – любимый чай, кофе черствая карта, чудо – творожок, самое вкусное блюдо, – сыпал Степан рекламными текстами.

Тексты рекламных роликов можно произносить на все случаи жизни и разнообразие ситуаций. Жена никак не встревожилась по этому поводу, но уже на следующий день, вечером Степан позвонил ей на работу и загадочным голосом произнес в трубку:

– Меня попросили срочно прибыть в отдел – у нас труп! Я еду сейчас на место происшествия, а ты обязательно купи сегодня сок «Моя семья». Это необходимо для моей успешной работы!

– Какой отдел? – грозно спросила жена, – ты, что нажрался, паразит?

– Какой отдел? Убойный, понимаешь у-бой-ный! – уже кричал в трубку Степан, – работа есть работа, ты, что не знаешь, где я работаю? В правоохренительных органах на проспекте Литейный…. Я должен успеть на задержание и провести оперативно-следственные муроприятия. Все, давай…, я тебе позвоню!

– Вот вернусь домой, я тебе устрою правоохренительные органы, – ответила жена и бросила трубку, – я тебе покажу место убийства, ты у меня довыпендриваешься!

Но, придя, домой, она к своему удивлению не обнаружила там мужа. Степан, безработный домосед, не выходил на улицу из квартиры месяцами, ей уже с трудом вспоминалось, когда он в последний раз выносил мусор. А тут на тебе, пришла, а его нет в квартире. Через час-другой это стало сильно волновать ее, после чего пришлось звонить в милицию.

– Отделение милиции слушает! – ответила трубка голосом дежурного.

– От чего отделение милиции? – спросила жена Ротозейкина – от жалоб населения?

– Что у Вас случилось? – не понял вопроса дежурный.

– Муж пропал! – ответила Ротозейкина.

– Как давно? – спросил дежурный.

– Три часа назад, – ответила женщина.

– Пройдет трое суток, тогда и звоните, – прокукарекал дежурный, – а пока сидите-ждите!

– Чего ждать? – спросила Ротозейкина, – толчка?

– Мужа ждите, а если Вам так нравится, то можете сидя на толчке! – грубил дежурный, – загулял он где-то, явится, никуда не денется!

– Вы не поняли, он очень странно себя вел перед уходом, – настаивала женщина и вкратце рассказала содержание телефонного разговора со Степаном.

– А он работал когда-нибудь в уголовном розыске? – на всякий случай спросил дежурный, – и где он обнаружил труп?

– Нет, – ответила жена, – в последнее время он вообще нигде не работает, и я не знаю, о каком трупе он говорил и где он его обнаружил. Скорее всего, он сам давно уже живой труп.

– В таком случае будьте уверены, – успокоил дежурный, – муж прогнал Вам гусей для того чтобы слинять к друзьям побухать или к любовнице расслабиться…. (явно судили по себе)

– Нет, …он пропал, я это чувствую…, – настаивала жена Степана.

– Женщина, Вы думаете, что у Вас одной пропал муж? – не церемонился дежурный, – у миллионов русских женщин мужья пропащие, и ничего, а чувствовать можно только… гранату… в попе, а колечко вот оно… – нахамил дежурный и бросил трубку.

Женщине ничего не оставалось, как лечь спать, ведь завтра к семи ей нужно быть на работе. А на следующий день во второй половине дня ей позвонили из психиатрической клиники и сообщили, что Степана госпитализировали.

– За что? – спросила не совсем еще осознавшая трагедию, жена.

– Потерял связь с реальностью! Пытался кого-то арестовать на железнодорожном вокзале! Угрожал игрушечным пистолетом, представляясь начальником убойного отдела, требуя от милиционеров позвонить на Литейный… – в общем, явные симптомы шизофрении.

Так Степан стал пациентом клиники.

«Народный поэт» вошел в кабинет Новостроева с гордым видом и поднятой головой. Как и все творческие личности, Строчкин никогда не «прогибался» перед должностными лицами, демонстрируя этим независимость поэзии от земной суеты. Войдя в кабинет, он тут же произнес стихотворенье в честь главного врача:

 
Вы наш символ и надежда
Самый лучший из врачей
Не хватает в государстве
Михаил Сергеичей!
 
 
Бывший, наш Старообрядцев,
Сам, по-моему, дурак
Очень долго собирался он уйти,
И все никак!
 
 
Знаем, что Вы – реформатор
И поддерживаем Вас
Для застоя – терминатор
А для нас – Вы просто класс!
 
 
Предложил Долбиелдаев
Мне идею поддержать
Согласился я конечно,
Я за право, так сказать!
 
 
Можете не сомневаться,
Что реформы проведем
К своему выздоровленью
Вместе с Вами мы пойдем!
 

– А можете ли Вы говорить прозой, Сергей Иванович? – попросил его Новостроев, – или мне тоже нужно говорить с Вами стихами? Согласитесь это не совсем удобно, потому что я не умею сочинять стихи вообще.

– Да, конечно, я могу и прозой, – отвечал поэт, – у меня это тоже неплохо получается. Но, знаете ли, доктор, вся жизнь наша проза и большей частью – черная, а мне хочется постоянно жить в стране поэзии.

– Что заставляет Вас говорить стихами? – спросил Новостроев, пытаясь выяснить причину возникновения его заболевания.

– Когда человек говорит стихами, – начал поэт – то его душа улетает в мир лирики, и он не может быть злым и подлым, алчным и несправедливым. Я всю сознательную жизнь учил детей в школе русскому языку и литературе. Я хотел, чтобы все вокруг говорили правильно и красиво, даже в быту. А что мы слышим сегодня на наших улицах, в учреждениях и дома? Сплошной мат и иностранные словечки! Если так пойдет и дальше, то мы скоро забудем родной язык.

Мат стал нашим родным языком и мне приходится слушать его везде, даже в школе. Сидя на уроках, дети шепчутся между собой исключительно матом. В коридорах школы и на улице мои ученики разговаривают таким отборным и многоэтажным, какого не слышали даже взрослые люди. Да что там в школе!

Однажды мне пришлось обратиться в отделение милиции. По вечерам на лестничной клетке собирается молодежь, которая пьет пиво, материться и кричит на весь подъезд, мешая людям отдыхать после работы. И что же Вы думаете? Там все милиционеры разговаривают исключительно отборным матом, в отделении мат стоит, хоть уши затыкай! И это-то в цитадели правопорядка!

У меня создалось впечатление, что я попал не в милицию, а в воровской притон. Когда дежурный прочел мое заявление, для того чтобы его зарегистрировать в журнале и передать начальнику отделения, он так странно посмотрел на меня, что я сразу подумал – зря подаю заявление! На словах дежурный сказал: «Отрывают, понимаешь ли, органы по мелочам…, не успеваем ловить убийц и грабителей. А тут, видите ли, матом пацаны ругаются и пиво пьют…, тоже мне, преступление века!»

А это является нашим общим преступлением века! С чего, как не с безнаказанности молодежи за мелкие правонарушения начинается «серьезная преступность»? Как у Вас в медицине, доктор, если не заниматься профилактикой заболеваний, то они переходят в тяжелую стадию. Неужели непонятно? Наверное! Если в отделении милиции, в цитадели борьбы с правонарушениями, стоит сплошной мат, то отрывать нужно не от дел, а половые органы!

Молодежь, у подавляющего большинства которой нет никакого занятия, шайками слоняется по нашим подъездам и улицам. Как бродячие псы они сбиваются в стаи, у которых есть вожаки, промышляют мелкими кражами и даже разбоем. Сегодня страшно выходить по вечерам на улицу, где царит громкий мат, душераздирающие крики, само утверждающихся таким поведением молодых людей и девиц. Их кураж зачастую выходит за пределы дозволенного.

Если кто-нибудь жалуется в милицию, то дежурный отделением объяснит, нарушения со стороны подрастающего поколения нет, а если у жалобщика есть факты, свидетельствующие о нарушениях, то нужно писать заявление в суд, который и примет меры. Факты эти должны быть записаны на видео… Молодежь, по словам дежурного, имеет право гулять везде, если иное не запрещено каким-либо законом! Позвольте господа менты, а как же право жителей города на нормальный отдых и нежелание слушать чей-то мат, сидя у себя дома? Да и почему мы сами должны добывать доказательства их правонарушений, а что, устные телефонные заявления граждан уже не являются основанием для милицейского реагирования?

Но после заявления в милицию для жалобщика начинается самый отвратительный момент в подобных правонарушениях. Те же хулиганствующие подростки узнают, зачастую от самих стражей порядка, кто конкретно пожаловался на их поведение, и начинают дружно писать под дверь жалобщику. Иногда доходит и до большой нужды или поджигания ночью входной двери. Знай, дескать, как жаловаться на наших! Менты сами сообщают подросткам о том, кто жалуется на их непристойное поведение, дабы жалобщиков «наказать» руками хулиганов, чтобы не мешал органам заниматься убийствами.

В такой ситуации нужно не просто «…отрывать органы» в том смысле, в каком имел в виду дежурный, а отрывать в прямом смысле этого слова и самые жизненно важные, и в первую очередь тем, кто получает зарплату за охрану правопорядка. Эти блюстители сами ведут себя, как преступники, но при этом жалуются на малые зарплаты. А сколько получает учитель в школе? Ему что делать? Научить детвору материться и сквернословить?

Что здесь такого преступного – пить пиво? Напиток не считается алкогольным, но как бы его не называли и не спорили о «безобидности» пива, нужно честно признать – половина населения стала пивными алкоголиками. Самое страшное, что это подростки, мои ученики. Знаете, доктор, доходило до того, что прямо на уроке ученики начинали пить пиво из банок….

Самое страшное, что общество стало принимать за норму такое поведение – пить, материться и прилюдно писать в общественных местах. Значит культурных и образованных людей можно считать ненормальными, сумасшедшими! Это нам место в дурдоме, простите в Вашей клинике. Так давайте же хотя бы здесь создадим образ нормального гражданского общества. И пусть те, кто считает хулиганское поведение нормой, увидят, что в психиатрической клинике стало лучше, чище, честнее, справедливее и культурнее жить, чем за ее забором. И тогда может быть у них, пьющих пиво и писающих на улицах и в подъездах поведение станет меняться в лучшую сторону, от стыда или от зависти.

Великий и могучий русский язык, как и его народ, не раз подвергался испытаниям. После пролетарской революции его засоряли модными тогда словечками – комитетчики, диктатурщики, коммунизм, меньшевизм, коллективизация, индустриализация…, в сочетании с тем же отборным. Тогда пролетарское происхождение нужно было подтверждать матом – ругаешься, значит свой, пролетарий. А что сейчас подтверждают наши олигархи, матерящиеся по ТВ? То, что они из дерьма вылезли и им остались?

Да что там олигархи! Высшие политики, правители, чиновники и артисты грешат незнанием великого и могучего языка, употребляя словосочетания, противоречащие правописанию, допускают жаргонные словечки, не могут правильно выразить свои мысли, откровенно ругаются в эфире! И вся страна начинает повторять за ними то, за что в школе получали двойки по русскому языку. Создается впечатление, что мы страна невыученного урока русского языка!

Мы с детства считали, что по телевизору говорят правильно, и принимали за аксиому. ТВ и печать были дополнительным курсом русского языка в народе на подсознательном уровне. А что сейчас? Дикторы центрального телевидения запросто могу сказать: «Произошел теракт в Домодедове или там во Внукове…» и это говорят люди, для которых русский язык – профилирующий предмет. Позор, за такие выражения нужно выгонять с работы!

А чего стоит попытка властей «подогнать русский язык под себя», разрешающая называть кофе, как в мужском роде, так и в среднем. А делается это для того, чтобы скрыть ошибки речи в публичных выступлениях – как не скажи, и так правильно и по-другому верно! Орфографическую комиссию РАН даже образовали для этого, подключили филологов, доказывающих, что «языковые нормы со временем меняются, и это нормально». Словарь лишь фиксирует то, как принято говорить в данную эпоху. И если всё больше людей говорят «договор», или «крепкое кофе», то это входит в норму.

Анекдот помните? Вопрос: как правильно сказать документы или документы? Внимание, ответ: если они лежат в портфЕле – то докумЕнты, а если в пОртфеле – то дОкументы! Не напоминает ли Вам это логику двоечника, делающего в одном слове несколько ошибок и утверждающего, что правильно говорить и писать и так и эдак?

Помните анекдот, доктор, когда иностранец, стоя у стен Кремля, спрашивал у прохожих: «Это Красная площадь?». А ему отвечали, кто – «угу», в другом случае – «ну» и только один из трех ответил «да». Иностранец посмотрел в разговорник и обнаружил что «да» – это и есть подтверждение вопроса, а слов «угу» и «ну» в разговорнике нет.

Когда этого иностранца принял Брежнев, тот спросил у него: «Почему первый ответил «угу», второй «ну» и только третий правильно – «да»? А Брежнев говорит иностранцу: «первый простой пастух и поэтому ответил «угу», второй работяга со средним образованием, потому сказал «ну», а вот третий – это человек с высшим образованием, который правильно ответил – «да».