Текст книги "Тихие обители. Рассказы о святынях"

Л.Н. Толстой в Оптиной пустыни

Лучшим подтверждением того, что нахождение под стенами скитской обители так чудно, благотворно, притягательно действует на человеческую душу, может служить также и тот факт, что здесь находил покой и, очевидно, единственное место для отдыха изболевшей, исстрадавшейся души, запутавшейся в сетях самомнения и гордыни, отрицавший Божественного Спасителя мира, Л.Н. Толстой.

Вот что рассказывал мне один из гостинников: «Нередко бывал в нашей обители граф Л.Н. Толстой. В книгах для записи посетителей Оптиной пустыни гостиницы № 1 есть его подписи. Когда был жив старец Иосиф, Толстой довольно часто посещал этого старца, вел с ним продолжительные беседы. Нередко посещал нас граф и так. Не забывал нашей обители. Только уж как-то по особенному. Приедет верхом, отдаст лошадь на гостиницу о. Пахомия, а сам дорогой, мимо этой последней гостиницы, уйдет в лес, за скит, найдет себе там пенек. Сядет на него, да и сидит, не сходя с места по несколько часов, думая какую-то, очевидно, тяжелую думу. Потом берет лошадь и уезжает к себе».

Н. Ге. Портрет Л.Н. Толстого

Этот рассказ гостин-ника, если поставить его в связи с последним посещением Л.Н. Толстого, о котором мы будем говорить ниже, может служить лучшим подтверждением непреодолимой силы того влечения в Оптину пустынь, о котором мы говорим.

В Оптиной пустыни бывали также: великий князь Константин Константинович, М.П. Погодин, Ф.М. Достоевский, Вл.С. Соловьев, К.Н. Леонтьев, A.C. Хомяков и др. И все они, по их личному свидетельству, выносили это непередаваемое чувство великого влечения к обители.

Старцы

Самым первым старцем – основателем Оптинского старчества, – был отец Леонид, ближайший сотрудник вышеописанного Моисея. И сейчас еще есть люди, которые помнят величественную фигуру этого старца, названного в схиме Львом. Почти постоянно в белой одежде, прикрытой сверху полумантией, с белыми волнистыми волосами, он производил, говорят, неотразимое впечатление.

Когда он поступил в Оптину пустынь, он сразу положил на нее какой-то исключительный, своеобразный отпечаток.

Чрезвычайно простой, искренний, непосредственный человек, крайне чуткий и экспансивный, он сумел соединить в себе в одно и то же время необычайную любовь к страждущему человечеству, ради которого он готов был пойти на крест, в самом точном смысле этого слова, и за которое он часто, будучи свидетелем проходивших перед его глазами неприкрытых покрывалом житейской лжи бед, скорбей и страданий, проливал обильные слезы, приносил Господу горячие молитвы, и в то же время в деле исповедания Христа был молниеносен, горяч до крайности.

Обительские насельники, как только прибыл к ним старец Леонид, всей душою поняли этого великого человека и сплотились вокруг него одной семьей.

Чудную картину, говорят очевидцы, представляла в то время эта форма единения старца с доверявшими ему свою душу обительскими иноками. Все иноки стоят в его келье во время беседы на коленях вокруг него, а он, как добрый пастырь среди своих учеников, выслушивает их откровенную исповедь, умудряет их своим жизненным и духовным опытом.

М. Нестеров. «Святая Русь»

Как всякий истинный светильник не может скрываться под спудом, старец Леонид тотчас же раскинул лучи носимого им света по очень большому радиусу. Благотворное влияние его на иноков сделалось известным всем окружным обителям, и к нему то и дело стали приходить иноки из других монастырей, искавшие духовной поддержки, руководства и совета. Вслед за этим известность о великом старце распространилась и среди мирян; и из городов и соседних селений стали появляться люди всякого звания. Слова и советы старца поражали приходящих своей прозорливостью, своей неземной мудростью; молитвы его приносили желанные результаты, и двери старца не закрывались уже ни перед кем.

Преподобный Лев Оптинский (Леонид Наголкин)

Таким образом, старцем Леонидом было положено начало старчества среди мирян.

Человеческая нужда влекла всех к прославившемуся своим внимательным отношением к человеческой скорби старцу Леониду.

Старец Леонид был человек редкой неподкупности, и, если действительно в уставную особенность Оптиной пустыни по преданию было заложено нелицеприятие, то старец Леонид был одним из наиболее ярких выразителей его.

Были очень часто такие примеры, где старец, провидя в только что вошедшем какой-нибудь тяжелый порок, какой-нибудь великий грех, несмотря на внешнее положение носившего этот порок или грех, обличал его очень сурово.

Были случаи, что он выгонял таких, которые приходили к нему с видимым лицемерием.

Рассказывают такой случай. Недалеко от Оптиной пустыни жил помещик, который хвалился; что стоит ему только взглянуть на о. Леонида, как он сейчас же насквозь увидит его. Вот однажды этот помещик и приехал к старцу. Келья, по обыкновению, была полна народом. Входит в келью. Роста он был очень высокого и чрезвычайно полный. Отец Леонид имел такой обычай: когда хотел произвести на кого-нибудь особенное впечатление, то, загородив глаза рукою, при-ставя ее ко лбу козырьком, как будто рассматривал какой-нибудь предмет на солнце. Так он сделал и при входе этого помещика. Поднял руку к глазам, смотрит и говорит: «Эка остолопина идет! Пришел насквозь увидать грешного Леонида, а сам, шельма, семнадцать лет не был на исповеди и у Святого Причастия». Помещика эти слова так поразили, что он весь затрясся, а после плакал и каялся, что он действительно неверующий грешник; что он действительно семнадцать лет не исповедывался и не причащался Христовых Таин.

Был другой случай: один очень богатый помещик, много благодетельствовавший обители, до глубокой старости жил в незаконной связи со своей крепостной, хотя имел законную жену и взрослых женатых уже сыновей и дочерей. Зная зависимость, до некоторой степени, от него обители, он обратился с просьбой к архимандриту Моисею, чтобы тот попросил у о. Леонида разрешения исповедоваться ему у него.

Таинство исповеди. Икона. Конец XIX в.

Каково же было удивление помещика, когда старец отказал ему в этом. Тогда помещик снова начал усиленно просить архимандрита и других близких к старцу людей. Эти просьбы склонили старца; он согласился, но заявить, что за последствия не ручается. Помещик исповедовался, но старец не допустил его к Святому Причастию. Нетрудно себе представить, что должен был испытывать этот господин, который, как оказывается, был необычайно властным человеком и не понимал по отношению к себе ни противодействия, ни препятствия.

И при всем этом неловкость его положения усугублялась еще тем, что он приехал к старцу со старшей замужней дочерью, которая в то время за эту открытую правду была чрезвычайно благодарна старцу.

Напрасно помещик обращался к настоятелю и к другим лицам о заступничестве – все, зная непреклонность старца, отказали ему в этом. Помещик уехал домой и менее чем через месяц порвал незаконную связь.

Что касается громадного духовного опыта и прозорливости старца Леонида, о них существует очень много рассказов, и как на один, наиболее характерный из них, укажу на следующий.

Однажды, в конце 20-х или 30-х годов XIX столетия, он проездом посетил Софрониеву пустынь. В то время там был известный своею прозорливостью затворник иеросхимонах Феодосий.

Про него рассказывают, что он предсказал войну 1812 года и некоторые другие события. Побеседовав с затворником, о. Леонид спросил его, как он узнает и предсказывает будущее. Затворник объяснил, что Дух Святый является ему в виде голубя и говорит человеческим языком.

В. Васнецов. «Серафимы». 1885–1896

О. Леонид, видя, что это явная бесовская прелесть, начал предостерегать затворника, говоря, что таким явлениям доверять не следует, и к ним должно относиться с особенной осторожностью. Затворник очень обиделся и сказал о. Леониду: «Я думал, что ты, как и все, пришел ко мне, чтобы поучиться и попользоваться от меня, а ты дерзаешь еще меня учить».

О. Леонид удалился от него и, уезжая, предупредил настоятеля пустыни: «Берегите вашего затворника, как бы с ним не случилось чего худого».

И действительно, не успел о. Леонид доехать до Орла, как до него дошел слух, что иеросхимонах Феодосий удавился.

В. Тропинин. «Монах со свечой». 1834

Но лишь только деятельность о. Леонида в Оптиной пустыни стала разрастаться и к нему пошел со всех сторон народ, на него, как и всегда водится, сатана воздвиг жестокое гонение. Кто-то из невежественных монахов ближайшей обители, отождествив откровение помыслов мирянами старцу с исповедью, донес о нем архиерею, и последний воспретил ему принимать мирян. И вот здесь сказалось: какая сила и глубина веры, какая независимость и неподкупность духа, твердость убеждения и именно христианское понимание великих слов апостола: «пребывайте в служении», проявились в этом человеке. Он продолжал неукоснительно принимать мирян; и народ как будто бы еще больше шел к старцу.

В один из таких приемов, протискавшись через огромную толпу народа, пришел к нему настоятель, архимандрит Моисей, и напомнил о запрещении архиерея. Леонид вместо ответа приказал принести привезенного к нему недвижимого калеку, лежащего у дверей кельи, и сказал о. Моисею.

– Посмотрите на него: он живой в аду. Но ему можно помочь; Господь привел его ко мне для искреннего раскаяния, чтобы я мог его обличить и наставить. Могу я его не принять?

Любвеобильный и тоже сострадательный о. Моисей дрогнул перед словами старца и робко проговорил:

– Но ведь преосвященный грозил послать вас под начало.

– Ну так что ж? Хоть в Сибирь меня пошлите, хоть костер разведите, хоть на огонь поставьте – я буду все тот же Леонид. Я к себе никого не зову, а кто приходит ко мне, тех гнать от себя не могу… Не могу презреть вопиющие людские нужды.

В. Гау. Филарет, митрополит Московский. Гравюра, 1837

А когда его упрекало белое духовенство в том, что он занимается не своим делом, он смело говорил:

– Это бы ваше дело. А скажите, как вы исповедуете? Два-три слова скажете, вот и вся исповедь. Вы бы вошли в положение каждого из своих духовных детей. Разобрали бы, что у них на душе. Давали бы им полезные советы, утешали бы их в горе, и не уходили бы они от вас.

Хотели о. Леонида за сопротивление архиерею сослать в Соловки, но для человека, глубоко верующего в Господа Бога и высоко держащего знамя своего служения, для истинного христианина – злобные происки сатаны – все равно, что рычание беззубого льва, потому что Господь всегда стоит на страже около полностью доверившихся Ему. Заступничество Филарета, митрополита Московского, и Филарета, митрополита Киевского, спасло этот великий светильник: его оставили в покое.

И он потух по воле призвавшего его к Себе Творца 11-го октября 1841 года, оплакиваемый тысячами оставленных им сирот.

Известный всей читающей России духовный писатель Е. Поселянин выразил прекрасную мысль, что последовательная лествица трех Оптинских старцев: Леонида, Макария и Амвросия, – представляет собою по мере достигнутой ими духовной высоты, известности и влияния три все выше и выше поднимающиеся ступени.

Второй знаменитый Оптинский старец, иеромонах Макарий, был ближайшим учеником, другом и помощником старца Леонида и, само собой разумеется, тотчас же заместил этого последнего.

Старец Леонид установил, если так можно выразиться, первую точку соприкосновения с миром, лежащим за оградой Оптиной пустыни; первый реальным примером указал всю важность нравственно-воспитательного значения иноческой жизни – для простого народа; истинную задачу служения иночества: спасение своей души спасением душ наших ближних, непрестанным исповедыванием перед людьми Господа Нашего Иисуса Христа и Его великого учения. Он как представитель Русской Православной Церкви, твердо охранял принципы и догматы великого православия. А старец Макарий увеличил эту область общения точкой соприкосновения иночества с русской интеллигенцией.

Будучи человеком для своей эпохи образованным, происходя из хорошего дворянского рода, он читал много духовной литературы, в том числе и переведенной с греческого и славянского языков.

Преподобный Серафим Саровский

И на нем знаменательнее всего оправдался следующий факт.

Если Божественной про-мыслительной волею ниспосылается на Землю носитель великой Боговдохновенной мудрости, искусный влиять на пытливый ум искренно ищущих разрешения духовных проблем жизни, – весть об этом избраннике проникает в сердце именно тех, кто искренно алчет и жаждет правды.

Посмотрите: засветился в чаще непроходимых Тамбовских лесов великий Божий светильник – Серафим, и, несмотря на то, что не было в то время широкой сети телеграфов, а тем более телефонов, да и почта-то была так бедна, так несовершенна, что не была в состоянии, благодаря отсутствию железных дорог, своевременно обслуживать даже центры нашего беспредельного отечества, не говоря о далеких окраинах, а между тем какие нескончаемые волны паломников потекли из самых отдаленных уголков нашего отечества к этому великому подвижнику Христовой любви и смирения.

Точно то же мы видим и в великой возникшей деятельности старца Леонида в Оптиной пустыни: весть об этом посланнике неба разошлась со страшною быстротой среди наших соотечественников, чего теперь не в силах достигнуть самые великие, самые известные ученые, врачи, художники, несмотря на целый ряд многочисленных земных орудий, служащих распространению известности.

И к старцу Макарию потекли люди великого ума, великого искания, и с помощью этих людей о. Макарий создал специальную Оптинскую литературу.

Великое влияние этого старца излилось на искавшую правды, света и добра душу нашего великого писателя Н.В. Гоголя.

Около Макария приютились имена Киреевских, Леонтьева, Погодина, Соловьева, Достоевского, не говоря уже о православном русском духовенстве. И, помимо многочисленных посетителей, у о. Макария была огромная переписка с разными лицами, так что одних писем, напечатанных после его смерти, было шесть томов.

И вот, в сферу деятельности о. Макария, всесторонней деятельности: и устной, и духовно-литературной, в Оптину пустынь, под руководительство его, вступил известный почти всему образованному миру, не только в России, но и за границей, старец Амвросий.

Об этом великом человеке и праведнике нашей эпохи создалась огромная литература, замечательной особенностью которой следует назвать то, что сколько бы ни писали о старце Амвросии книг, они с жадностью читаются все.

В. Перов. Портрет Ф.М. Достоевского. 1872

Старец Амвросий появился в Оптиной пустыни и приковал к себе внимание исключительно интеллигентских кругов в тот момент, когда эта интеллигенция была охвачена проникшей в нее западноевропейской философией, которая все больше покоряла сердца увлекающейся молодежи, и когда на горизонте русской мысли вырастал ужас толстовского движения.

Ни сам старец Амвросий, ни Оптина пустынь, ни Иоанно-Предтеченский скит, ни множество паломников, приходивших к старцу, как к источнику живой воды, – никто из них не знал той великой задачи, того великого дела, которое руками старца закладывал Великий Промыслитель всего живущего в мире – Господь.

Я недавно видел изумительные результаты великого дела, если так можно выразиться, созидающегося и посейчас по воле Божией, на могиле Амвросия.

В. Верещагин. «Святой Григорий проклинает умершего монаха за нарушение обета бессеребрия». 1869

Один только что женившийся молодой человек, правовед, занимающий видное служебное положение, к религии человек настолько безразличный, что, когда его совершенно неверующая жена категорически заявила няне своих трехлетнего Вовочки и 1 S-годичной Ани, что она «никаких глупостей, вроде крестов» на детей надевать не будет, потому что, видите ли, ребенок может крестом и пораниться (?), и уколоться (?!); и что водить она к глупому обряду Причастия своих детей, дабы их не заразить какой-нибудь болезнью, тоже ни за что никогда не будет, – отнесся к этому в высокой степени безразлично. Год назад, совершенно случайно, читал в моем присутствии один господин, бывший у них в гостях, о старце Зосиме из «Братьев Карамазовых». Этот господин, как оказывается, бывал в Оптиной пустыни, и говорил после о том, что хотя в обществе и говорят, – старец Зосима списан Достоевским со старца Амвросия Оптинской пустыни, это не совсем верно, так как Зосима Достоевского ни в характере, ни в способе говорить, совершенно не похож на праведного Амвросия.

Разговор сразу перешел на вопрос о том, кто такой старец Амвросий. Любезный гость рассказал все, что ему было известно об этом великом человеке. Перешли на беседу об Оптиной пустыни, о старцах – вообще. Словом, муж и жена так заинтересовались Оптиной пустынью, старцем Амвросием и другими старцами, что решили первыми свободными днями отправиться на могилку старца Амвросия, и – в настоящее время более религиозной и верующей семьи, как эта юная семья, я не встречал. Как муж, так и жена редкую субботу и воскресенье пропускают посещение церковной службы. Дети регулярно причащаются. Во всех комнатах находятся образа с горящими лампадами, о чем раньше нельзя было и мечтать; и, мало этого, в нынешнем году (1913), в книге только лишь одной монастырской гостиницы я встретил три-четыре фамилии бывших в этой семье людей, тоже не отличавшихся особенной верой.

Старец Амвросий был неизмеримо велик тем, что, во-первых, он человек нашего времени, нашей эпохи. Плоть от плоти нашей, кость от костей наших. Во-вторых, – человек сравнительно развитой. Он окончил семинарию, а затем в ранней молодости был учителем в Липецком духовном училище. Далее, Александр Михайлович Гренков—так звали Амвросия в миру, был человек жизнерадостный, веселый, танцор, душа общества, для которого монастырь был синонимом могилы.

И вдруг этот человек в монастыре!

Вдруг этот человек, самый обычный, такой же, как мы, личной жизнью и примером свидетельствует, что избранная им жизнь есть идеал того счастья, к которому все мы стремимся.

Этот человек делается обладателем целого ряда духовных даров: прозрения, исцеления, дара духовного назидания и т.д., и т.д.

Мало этого, мы знаем, что этот человек в течение первых лет своей молодой жизни был угнетаем целым рядом мучительных, тревожных вопросов.

И вдруг этот человек получил возможность сам разрешать сомнения целой массы людей; сам – исцелять больные, страдающие души; отвечать на самые сложные, самые мучительные вопросы в жизни.

Значит, служение Богу – не фикция, не досуг праздного ума, а что-то реальное, ощутимое?

И многие умы, не только юные, но даже зрелые, задумываются над этим фактом, как над таким, который сразу разрушает все догматы отрицания, сеет еще большие семена сомненья в грубый материализм и еще энергичнее отводит человеческий взор от новых принципов неверия к давно забытой, чистой, невинной, оживляющей человеческую душу и бодрящей жизнь – вере.

Не буду утомлять вашего внимания подробным очерком жизни этого великого человека, а отсылаю к прекрасным трудам Е. Поселянина «Праведник нашего времени, Оптинский старец Амвросий», и протоиерея С. Четверикова «Описание жизни Оптинского старца Амвросия».

Там можно найти много, над чем следует подумать; что может глубоко запасть в человеческую душу и отразить в ней самые благодатные, живительные начала.

Здесь я скажу только лишь то немногое об этом человеке, что мне пришлось услыхать от людей, близко знавших этого великого праведника.

Старец Амвросий совмещал в себе решительно все, что нужно человеку в самом точном смысле этого слова.

Старинная гравюра «Добрый пастырь».Из книги «История Церкви», 1880

Он шел и на скорбный стон простой деревенской женщины с тяжелыми нуждами ее «бабьей» доли. Он шел навстречу и богатому барину, пресыщенному удовольствиями жизни, и с душой, отравленной – чтобы только она молчала, не стонала, не вопила, – ядом широкого разгула пьянства, разврата, картежной игры.

Он шел и навстречу юному идеалисту, который запутался между «древом жизни» и «древом познания добра и зла», и с страшной беспомощностью шел к старцу, рассчитывая увидать чудо и поверовать.

И старец давал ему это чудо: он тихими словами изумительного смирения, великой любви, проникал в ищущую душу молодого человека и открывал ему правду жизни.

Преображение Господне. Фреска. Фото Й. Седмак

Когда старец Амвросий после Макария выступил на самостоятельный подвиг старчества, у него не было минуты, чтобы кто-нибудь не приходил к нему Надо было видеть количество посетителей при о. Амвросии Оптиной пустыни. В гостиницах не хватало мест; не хватало ямщиков для перегона между Оптиной и Калугой, – тогда ездили в Оптину через Калугу. Посетители неделями дожидались десятиминутного разговора старца. И нужно было удивляться, когда успевал этот великий, и в то же время чрезвычайно слабый здоровьем человек удовлетворять всех жаждущих его. А между тем он находил время и для чтения псалмов, часов, акафистов Спасителю и Божьей Матери; затем диктовались письма; и между этим временем шел непрерывный прием посетителей.

В своей переписке старец Амвросий касался решительно всех вопросов, и нужно удивляться той эрудиции, той глубине знания, и, главным образом, знания человеческой души, с которыми он обсуждал и разрешал самые жизненные вопросы.

Старец Амвросий, прямым продолжателем его следует назвать ныне старчествующего о. Анатолия, являл собой тип истинного, полного духовной жизнерадостности христианина-оптимиста.

Истинно верующий в Господа христианин – тот, вера которого совершенно искренно, безо всякой хотя бы малейшей натяжки понуждает его все свои заботы возлагать на Господа, ибо Он печется о нас.

Поэтому он всегда должен быть оптимистом в точном христианском смысле этого слова.

Храм в честь Преображения Господня в Оптиной пустыни. Фото А. Митрофанова

И вот почему старец Амвросий, всегда измученный, осаждаемый просьбами, всегда находившийся в скорбнице человеческих страданий, несмотря на свою болезнь, на свой более чем 70-летний возраст, – всегда сиял радостью, ясностью и обладал той нравственной бодростью, которую вливал в человеческие сердца.

Нужно ли говорить, что этот человек был живой носитель милосердия и что никто из обращающихся к нему за помощью не отходил от него без нее.

Но, помимо своих назиданий, христианской горячности и милосердия, старец привлекал к себе людей чудными дарами прозорливости и исцеления. Причем в последнем случае высокое служение Христову смирению побуждало его очень часто ставить этот дар в такие условия, при которых он вперед лишал возможности приходящего к нему прославить в нем при жизни это великое Божие благословение.

Обыкновенно он делал так: придет к нему какой-нибудь больной, он побеседует с ним, выслушает его скорбь, а потом и направит его или к Тихону Калужскому, или к Серию Преподобному, и уже по дороге туда больной получает исцеление. Хотя в то же время рассказывают немало и таких случаев, где старец оказывал непосредственное исцеление, осеняя больного или крестным знамением или только лишь словами утешения. Но он всегда давал ясно понять исцеленному, что это «не он, не его сила», а сила Всемогущего Бога или Царицы Небесной.

Что касается дара прозорливости, то в этом отношении около старца Амвросия сосредоточены целые анналы мелких и крупных событий.

Чрезвычайно характерные и трогательные эпизоды сообщил нам из этой области ныне благополучно здравствующий архимандрит мужского Боровского Преподобного Пафнутия монастыря о. Венедикт.

О. Венедикт, как мы уже говорили раньше, был в продолжение многих лет письмоводителем старца Амвросия и его ближайшим учеником.

«И вот, говорит он: приходили к батюшке Амвросию ежедневно сотнями письма. Прочитать, просмотреть их все вовремя не было никакой физической возможности. Батюшка начинает беспокоиться и спрашивать, не получено ли было от такого-то письмо. Ну где же упомнить. Тогда он сам подходит к письмам, вынимает письмо и начинает, не читавши его, говорить, что ответить автору этого письма. Распечатываю письмо, читаю, оказывается, действительно, как раз об этом и спрашивают батюшку.

Далее, – батюшка прекрасно знал, какое беспощадное влияние оказывают на человека злые духи и бесы, и он всегда улавливал момент этого влияния на близких ему людей. Особенно это часто приходилось наблюдать вот при каких условиях: сидишь, пишешь, а он тебе диктует. В течение всего времени следишь за мыслью батюшки, вдруг, как это часто бывает, мгновенно, как будто какая-то рука властно выхватывает твою мысль, отводит ее совершенно в другую сторону и переносит ее на совершенно другой предмет, – и в тот же самый момент старец, бывало, бросает в меня носовой платок и говорит: «посмотри, что ты написал», и действительно оказывается я начинал уже писать совершенно не то, что диктовал мне батюшка…»

Чудный дар прозорливости старца Амвросия по своей необычайности проникновения, и по своей, если так можно выразиться, простоте и легкости, можно смело сказать, превзошел все, что до сих пор было известно в этой области.

Нет ни одного человека из посещавших его, который не испытал бы лично на себе это изумительное свойство великого праведника.

С самых первых слов встречи старец без всякого вопрошания, как бы мимоходом, иногда касался таких тайников человеческой души, что сразу завоевывал эту душу и направлял ее к Божественной правде.

Про этого человека в этом отношении смело можно сказать, что он приуготовил свой талант, данный ему Богом, в необычайном изобилии. Он им распоряжался удивительно разумно, и всегда так, что клал им на человеческую душу глубокий след.

М. Нестеров. «Пустынник». 1888–1889

Рассказывают, что приехал к нему один человек, который, стремясь к наживе, очень часто не брезговал дешевым приобретением мелкой фальшивой серебряной монеты и сбытом ее. Старец при первой встрече с этим человеком, заведя разговор о чистоте души и об ее искренности, взял лежавший неподалеку от него старинного чекана четвертак, и сказал: «Искренность отношения к людям все равно, что приносимая Богу в жертву хорошая монета, а лицемерие, все равно, что фальшивая. Вы ведь вот мастер насчет этого, сейчас узнаете, фальшивая вот эта монета или нет ?» — показал он, протягивая посетителю серебряную монету Пришедший был так поражен этим фактом, что упал перед старцем на колени, рыдая, и просил его молиться об избавлении его от этого греха.

Белый ангел. Фреска. Фото П. Марьяновича

Или другой случай: приехал к нему один пожилой человек, который, имея у себя жену и детей, вел чрезвычайно безнравственный образ жизни, и имел одновременно по несколько сожительств с женщинами, всех их обманывая. Старец завел речь о вере в Бога. Говорил убежденно, с большой искренностью и увлечением. Посетитель слушал и недоумевал; человек он был, по своему убеждению, глубоко верующий, – почему же старец так подчеркивал ему в своей беседе ужас и грех неверия; и был как громом поражен, когда вдруг старец как-то особенно ласково, нежно, даже как будто с какою-то робостью в голосе говорит ему: «Истинная вера человека настолько перерождает его душу, что он в своих собственных делах, в своих собственных поступках делается неузнаваемым самому себе. Вот взять хотя бы жену самарянку. До своей встречи с Иисусом она имела пять мужей. А несомненно, после беседы с Божественным Спасителем мира, о Котором она пошла с проповедью по своей стране, она сделалась женою только лишь одного человека». Посетитель понял, к чему клонилась речь старца.

Приезжает с целью испытания старца юноша, студент. Молодой человек, когда-то веровавший в Бога и очень любивший своих родителей, но в последнее время, сделавшись жертвою новых современных теорий, увлекшись какой-то пожилой да вдобавок замужней женщиной, почти совсем отошел, к прискорбию родителей, от церкви и от веры. Лишь только он вошел к старцу, последний, лежавший до этого момента, по случаю болезненного состояния, в постели, вдруг заторопился, встал, пошел навстречу к юноше; порывисто обнял его и сказал: «Как я рад, как я рад увидеть вас!.. Ведь вас многие не любят, многие осуждают, в особенности ваши родители, а ведь они совершенно не знают, что вы очень, очень скоро оставите все свои заблуждения и вернетесь к тому, что так любили, во что веровали».

Высокий феномен прозорливости с необыкновенным чувством любви, тепла и сердечности так повлиял на молодую душу, что юноша разрыдался, как ребенок, и через короткий промежуток времени действительно все бросил, поступил священником и в настоящее время занимает видное в духовном мире положение, как ревностный служитель церкви.

Если бы я начал рассказывать дальше о великой прозорливости старца Амвросия, только то, что слышал я во время своих двух путешествий в Оптину, то и это составило бы довольно солидную книгу.

А какая масса была зарегистрирована случаев чрезвычайно высокого напряжения этого дара, являющегося ответом или на чью-либо великую переживаемую скорбь, или на мысленный призыв помощи старца лиц, находящихся от него на очень далеком расстоянии.

Расскажу два случая; один, слышанный мною от его преосвященства, епископа Трифона, а другой – от одного из помещиков соседнего с Оптиной пустынью имения.

Один, бывший когда-то очень богатый человек, благодаря различным случайностям жизни разорился в самом точном смысле этого слова и переживал один из тех мучительных периодов, которые неизменно следуют за утратой большого состояния. Он должен был поступить на должность, но к некоторым у него не хватало духа самому обращаться, а другие сами отказывали ему в том соображении, что какой может быть работник тот, кто сам был хозяином, да еще богатым. Нужно заметить, что как этот человек, так и его жена были люди очень высокого милосердия, никогда никому и ни в чем не отказывали, и ввиду того обстоятельства, что их дом стоял неподалеку от большой проезжей дороги, они не отказывали ни одному проходившему мимо них страннику, обращавшемуся к ним за уютом и ночлегом.

В. Суриков. Странник-богомолец. Этюд для картины«Боярыня Морозова». 1885

И вот в один из неприятных дождливых осенних вечеров сидит у окна этот несчастный и думает свою тяжелую думу.

Средств нет, места нет, хоть ложись и помирай с голоду. Вдруг смотрит – сворачивает с большой дороги старик, очевидно, странник, и идет прямо к его окну. Так как на улице моросил мелкий дождик, то этот господин отворил окно и говорит ему: «Денег у меня, старичок, нет, и подать тебе нечего, а если хочешь укрыться от дождя, то войди и посиди тут». Старик вошел, уселся напротив хозяина, стал его расспрашивать о разных разностях, и, между прочим, о его делах. Хозяин с грустью рассказал о своем тяжелом переживании; и, когда закончил свой рассказ, странник сказал ему: «Да что ж ты, барин, мед-лишь-то: неподалеку от тебя, всего в каких-нибудь 12 верстах находится такой человек, как старец Амвросий, и ты не съездишь к нему за советом ? Ведь как много людей к нему ездят, и все получают каждый, что ему нужно… Издалека ездят… Человек он с большим знакомством, с большими связями, быстро поможет тебе». И так странник расположил радушного хозяина, что последний начал расспрашивать, как можно ближе пробраться к о. Амвросию, как его увидеть, и решил завтра же утречком выехать на лошади и непременно побывать у старца.