Текст книги "Золото Империи"

Глава 14.

Все, как и планировали, поднялись рано утром и за завтраком развернули карту, надо было наметить маршрут дальнейшего движения.

– Так куда вы хотите попасть? – В очередной раз спросил Прохор. – Или это секрет?

– Да какой секрет, нет здесь никакого секрета, вот к этим озёрам, там говорят и рыбалка отличная и охота. – Алексей очертил на карте круг, охватывающий, интересующий их район.

– Да вы чего, ребята, какая там рыба, это абсолютно мёртвые озёра, – запротестовал Прохор, да и зверья там отродясь не было, я вам советую вот сюда ехать.

– Вот советовать нам не надо, – оборвал его Алексей, – ты здесь не советчик, а провожатый, куда скажу, туда и поведёшь, хоть к Чёрту на рога. Понял?

– Как не понять, кто платит, тот и музыку заказывает, только вот денег-то я ещё и не видел.

– А тебе ни кто платить и не обещал, вон брата твоего нанимали ему и платить будем, а ты в попутчики напросился, если мне память не изменяет. Можешь дома оставаться.

– Нет, уж решено, так решено. Аристарх, как думаешь, каким путём сподручнее будет туда добраться?

– Я думаю, что нам в Старую Линде заходить смысла нет, обойдём её краями и в тайгу, можно пойти вот этим распадком, там не должно быт завалов, и замётов больших нет. Выходим вот к этим озёрам, а дальше посмотрим.

– А нам советовали в первую очередь вот на эти озёра зайти, – уточнила Вероника, егеря дружно подняли на неё глаза, оторвавшись от карты.

– Да ты что милая, в тех местах отродясь ни кто не охотился и проехать, туда не проедем.

– Что-то вы темните братья. Это как, в тайге здесь есть, а вот здесь, в километре отсюда нет?

– Ну как хотите, наше дело вас предупредить.

– Вот и договорились, закончили завтрак с переговорами, всё, по машинам, двинули. – Скомандовал Алексей.

Посёлок покинули в обратном порядке, первым в колонне поехал Алексей, профессор к утру так и не пришёл в себя, пришлось его просто загрузить на заднее сиденье и прочно пристегнуть ремнями, рядом устроился Прохор. Долго ехали, молча, только Прохор время от времени предупреждал об опасных поворотах. Но, в конце концов, он не выдержал.

– Что-то всё больше и больше мне сдаётся, добры люди, что не те вы за кого себя выдаёте.

– С чего это ты взял?

– Да музыка у тебя играет не та.

– Это как?

– Не слушают они Розенбаума, если и слушают, то скорее из раннего творчества, но ни как не то, что у тебя играет. Да и ведёшь ты себя слишком наиграно, быстро соглашаешься со всем, кроме того, что тебе действительно необходимо. За столом, опять же вёл себя не правильно.

– И как ты думаешь, кто мы?

– Сдаётся мне, что принадлежность ваша скорее ближе к спецслужбам, нежели к «Новым русским», только вот, что искать в наших глухих краях вашему брату, никак не пойму.

– Очень смело, и очень откровенно.

– Тогда может и вы откровенно?

– А ты настолько наивен, что веришь в откровенность со стороны спецслужб? Думаю, что нет. Но у меня тогда в свою очередь и к тебе вопрос. Что вы скрываете именно в этих местах.

– Ничего, – слишком быстро ответил Прохор.

– Ой, ли? Нет, брат, позволь тебе не поверить. Хотя мне совершенно всё равно, что вы там прячете, главное, чтобы не то, что мы ищем. В противном случае я тебе не советую, становиться у меня на дороге.

– А что? Арестуете и в лагеря сошлёте?

– Наивный ты, Прохор. Книг начитался или газет? Нет, брат, просто оставим в тайге зверям на корм, да и всё.

– У меня семья есть, искать начнут.

– И найдут, а может, и нет. Кто искать будет? Участковый? Так он один на тысячу вёрст, ему не до тебя, у него коровы, пропавшие да драки пьяные. Или ты не знаком с его делами?

– Знаком, но ведь кроме участкового ещё есть люди. Глядишь и найдут.

– Найдут, только тебе от этого никакого проку уже не будет. Так что давай закончим выяснения, кто есть кто. Лучше думай, как нам проще добраться до тех мест, которые нас в первую очередь интересуют, и пожалуйста, без лишних вопросов и предложений, мне ещё надо много чего выяснить.

– Хорошо, через пять километров уходим влево, там будет развилка, обходим Старую Линду и углубляемся в тайгу, там есть лесовозные дороги, ещё километров пятьдесят пройдём по ним, а дальше только марями да распадками, где замёрзшими ручьями, придётся трудиться.

– Это как мы Старую Линду будем обходить, – совсем неожиданно проснулся профессор, Алексей от резкого возгласа, даже остановил машину, – нам никак нельзя её объезжать.

– Ух, ты очнулся, – воскликнул он, обернулся и в упор посмотрел на несчастного, привязанного ремнями безопасности старика. – А что так, профессор, почему нам её объезжать нельзя? Кто Вас там ждёт?

Тот понял, что спросонья сказал глупость, за которую может пострадать и решил свести всё на шутку, он сделал задумчивое выражение лица и продолжил.

– Да всё очень просто мне после вчерашнего крайне необходимо похмелиться кружкой, другой хорошего пива.

При этих словах рассмеялись все, только вот смех у всех был разный.

– Вы что уважаемый, – спросил сквозь смех Прохор, – думаете, что мы в Москве? Да здесь на тысячу вёрст пива в кружках не найти не то, что бы хорошего, любого. Разве, что бражки можем предложить.

Совсем другой смех был у Алексея, в нём не слышалось ни единой весёлой нотки, только сарказм и скрытая гроза.

– Так кто тебе профессор пиво там должен приготовить? Быстро отвечай, пока я не рассердился. – Он схватил привязанного профессора за шиворот куртки и резко притянул к себе, отчего ремень безопасности врезался в шею несчастного.

– Алексей Павлович, – перешла Вероника на официальный тон, скрывать уже было нечего, их просчитали. – Вы его просто задушите.

– Не волнуйся Вера, я кажется «крысу» вычислил. Я жду профессор, быстро отвечать!

– Я, я не хотел, они сами меня заставили.

– Кто они?

– Фирсов, он пришёл ко мне с этими своими сподручными и заставил работать на них. Он и маршрут разрабатывал, и в Старую Линду мы обязательно должны попасть.

– Зачем?

– На тот случай, если вы что-то заподозрите и сумеете оторваться от хвоста, там нас ждут люди Фирсова.

– Понятно. В команде, кроме тебя есть его люди? – Алексей перевёл взгляд и в упор посмотрел на Веронику.

– Почему Вы так на меня смотрите?

– Я просто пытаюсь понять, кто на чьей стороне играет, и как ты, опытный оперативник, а именно так тебя отрекомендовали, умудрилась не заметить такой явный хвост ещё в аэропорту.

– Алексей Павлович.

– Что Алексей Павлович?

– Я должна Вам признаться.

– Так ещё одна.

– Нет, Вы не то подумали, просо я вообще не оперативник. Я архивариус, и работала вместе с профессором. Просто я очень хорошо знаю все его исследования в этой области, а ещё я немного занималась спортом и вот, в отличие от Виктора Сергеевича, ещё и служу.

– Час от часу не легче. Что Вы милая дамочка умеете в таком случае, кроме как, носить форму?

Именно в этот момент в окно постучали.

– Кто там ещё, – взорвался Алексей, резко открывая дверцу, не успевший отскочить Пётр, рухнул в сугроб. – А Петя, извини, брат, совсем не хотел тебя в снег толкнуть.

– Что у вас случилось, отчего стоим?

– Ничего, всё нормально, маршрут согласовываем, сейчас поедем, иди, садись за руль.

– Хорошо, – Пётр пошёл обратно к машине, отряхиваясь от снега и что-то бурча себе под нос.

– Продолжим. Слушаю Вас барышня.

– Я, ещё умею машину водить и с аквалангом нырять, я немного дайвингом занималась.

– Где, в Турецком отеле в бассейне?

– Зачем Вы так, вовсе нет. – Обиделась девушка.

– Ладно, нечего обижаться. Так вот, я милая дамочка снимаю с Вас полномочия по командованию группой, на досуге передадите мне все сведения, которыми располагаете, относительно нашего задания. Теперь уже я буду решать, куда нам в первую очередь двигаться, и какие шаги предпринимать. Для того, что бы, первое, это выполнить задание, а второе, ещё и живыми всем вернуться. Хотя нет, профессора в расчет не берём.

– Почему это?

– А ты профессор всё равно не жилец, не здесь голову сложишь, так там тебя Фирсов и компания достанут. Всё очень просто в этой жизни. И скажу тебе даже больше, твоя найпервейшая задача во всём нам помогать, только так я смогу тебя от Фирсова защитить. Всё точки над «і» расставлены, можно дальше ехать.

Алексей вдавил педаль газа в пол, машина с пробуксовкой рванулась с места и понеслась по узкой заснеженной дороге вперёд в неизвестность.

Глава 15.

Километров через пять – шесть действительно оказалась развилка, Алексей свернул и собрался, было двигаться дальше, но Прохор его остановил.

– Тормози, командир.

– Что случилось?

– Я так полагаю, что коль вы в тайгу собрались, то и оружие у вас имеется?

– Разумеется.

– Так вот лучше его из чехлов достать и приготовить, чтобы под рукой было. Места здесь дикие…

– Спасибо. Вера присмотри за профессором, а я пойду в багаже покопаюсь, да товарищам скажу, что бы приготовили всё необходимое.

Багаж с оружием и боеприпасами лежал у Алексея в машине, он позвал Анатолия с Петром и вооружил их, отдав один АКМ и ПРК, себе же оставил второй автомат и винтовку. Поделился небольшим запасом гранат, пожалел, что пришлось одной пожертвовать, но зато заимел один не учтённый «Макаров», это тоже неплохо. Патронов товарищам выдал не жалея, этого добра прихватил несколько цинков.

– Лёха, я не понял, – удивился Толик, – мы, что здесь маленькую войну организовывать будем?

– Толя, хорошо если всё это не пригодиться, я только рад буду, да вот только предчувствие у меня нехорошее. Лучше бери, в крайнем случае, по банкам расстреляем, что бы назад в Москву не везти.

– Я чего? Я пострелять люблю. По банкам так по банкам. А гранаты зачем?

– Рыбу глушить будем, – огрызнулся Алексей, – бери, пока дают.

Он закрыл кузов и направился к водительской дверце.

– Вот держи, – протянул Веронике СВД. – Хоть знаешь что это такое?

– Эка невидаль, снайперская винтовка Дегтярёва, дальность стрельбы…

– Стоп я не экзамен по теории оружия у тебя принимать назначен. Пользоваться, как знаешь?

– Сейчас попробую, – она разорвала пачку с патронами и начала заряжать оружие. Пока все движения выглядели достаточно уверенно.

В следующее мгновение, Вероника распахнула двери, уверенным движением вскинула эСВэДэшку, уложив её для упора на дверцу, и один за другим сделала пять выстрелов, при этом находящимся примерно метрах в ста елям, как ножом срезало верхушки. Вероника совершенно невозмутимо уселась на своё место, захлопнула дверь и пристроила винтовку справа от себя.

– Что стоим? Поехали.

Мужчины сидели с открытыми ртами и смотрели на девушку. Первым опомнился Прохор.

– Ну, что сказать? Хорошие выстрелы.

– А? Да, э-ммм…, – больше Алексей сказать ничего не смог, он, молча, повернул голову в сторону дороги, включил передачу и погнал машину вперёд.

– Что, Алексей Павлович, – поддела его Вероника, – Вы случайно дар речи не потеряли, способны ещё членораздельно разговаривать?

– Удивила, удивила, ничего не скажешь, – немного подумав, ответил Алексей, – хорошие выстрелы, и в каком кружке такому учат?

– Вышивания, – съязвила девушка.

– Я, почему то так и подумал. Это хорошо, что у нас такие кружки есть продвинутые, думаю навык в тайге пригодиться, по крайней мере, голодными не останемся. Чему ещё учат на кружках вышивания?

– На кружках вышивания больше ничему не учат, но я ещё кружёк вязания посещала.

– На спицах или крючком?

– На спицах.

– Тогда я больше к тебе не пристаю, думаю это опасно.

– Ещё как.

Узкий лесовозный тракт стелился под колёса, дорога была узкая, и пока экспедиции везло, им не попадались ни встречные, ни попутные машины. В противном случае пришлось бы либо сворачивать в снежную целину, пропуская гружёный лесом длинномер, либо подстраиваться под его неторопливое движение, а этот вариант был совсем не на руку. Пообедали наспех на капоте, пирогами и чаем из термоса, а вот на ночёвку надо было где-то останавливаться.

– Что, Прохор, где ночевать будем? Населённых пунктов, я так понимаю, уже на нашем пути не предвидится. А ехать без перерыва, что-то не очень хочется. Хоты если нет ночлега, то придётся.

– Отчего нет? Есть, здесь недалеко охотничий домик стоит, там и ужин приготовить можно и заночевать. Если конечно ни кто его не занял до нас, или не растащил на дрова.

– Кто же такой мог целый домик на дрова растащить?

– Да мало ли люду по тайге бродит?

– Тебя послушаешь так тайга не тайга, а Бродвей настоящий. Люд то откуда?

– Охотники-прмысловики, старатели, каторжане, те, что на вольном поселении, бомжи, что после отсидки по домам возвращаться не желают. Да мало ли кто?

– Ну, я примерно так и думал.

– Я тебе больше скажу, это будет последний домик на нашем пути, там дальше уж точно ночевать негде.

– Отлично, лисьи норы то хоть есть?

– Есть, конечно, и берлогу найдём ежели чего.

– Вот и замечательно, Веронику, как самую хрупкую и изящную в лисьей норе поселим, а сами медвежью берлогу облюбуем.

– Это как в лисьей норе? Разве там можно жить?

– Её как можно, главное только лису оттуда выкурить, а потом не пускать.

– Я так не смогу.

– Тогда на морозе и ветру придётся ночевать. Правда, Прохор?

– Совершеннейшая, правда. А что барышня в лисьей норе очень даже тепло и уютно, только надо следить за двумя входами, ведь лисица она и с тылу может зайти, тогда, пиши, пропало.

– Что пропало? – Вероника явно начинала опасаться такой перспективы.

– Ну как что? Подкрадётся, значит к Вам барышня лисица сзади, да как набросится, тут уж Вам точно не сдобровать, развернуться то в норе Вы не сможете. Как отбиваться будете?

– Я в нору не полезу!

– Полезете, ещё как полезете. А где иначе спать?

– Нет, не полезу! Я в машине буду, – нашлась девушка.

Тут мужчины не выдержали и громко рассмеялись. Вероника сразу ничего не поняла, но потом до неё дошло, что её просто разыграли, она отвернулась от них и изобразила обиду.

– Как вам не стыдно, разве можно так издеваться над женщиной? Ладно, Алексей Павлович, он мне долго не простит моей справности в обращении с оружием, но Вы Прохор, как Вы могли?

– Да ладно, барышня не обижайтесь. Пошутили мы, дорога то длинная, а вот так в шутках глядишь, и пройдёт быстрее.

И действительно километры как то быстрее побежали под колёса. Они разговорились, болтая о различных житейских проблемах, один только профессор сидел и не участвовал в обсуждении всех этих мелочей. Создавалось впечатление, что он вообще отсутствовал здесь с ними, на его лице отражалась вся нелёгкая мысленная деятельность. Он не умел этого скрыть, да, пожалуй, и не старался, скорее всего, он вообще не задумывался над тем, что все его мысли отражаются на лице. Алексей же наоборот, очень внимательно следил за его лицом. Он специально повернул зеркало заднего вида так, что бы было видно профессора. Его занимало это и очень хотелось узнать, о чём думает Быстров. Хотя предположений много не было, скорее всего, он размышлял каким образом ему вновь выйти на связь с людьми Фирсова. После происшествия на аэродроме он оставался спокоен, маршрут был определён и на контрольной точке, в последнем населённом пункте его однозначно ждали. А вот что делать в этом случае он не знал, и поэтому в голове профессора шла сложная, мыслительная робота.

– Профессор, да не переживай ты так, – окликнул его Алексей, – ты лучше думай, как понравиться мне, чтобы я тебя от твоих покровителей защитил.

– Вы не понимаете, – взвизгнул в очередной раз Быстров, – это страшные люди, мы все обречены.

– Значит все? А до этого обречены были только мы, вам гарантировали жизнь?

– Да мне гарантировали.

– Странно, – обратился Алексей к Прохору, – вроде взрослый человек, вон смотри седина в голове, а в сказки верит. Нет, милый мой Виктор Сергеевич, должен заверить Вас, что гарантии их совершенно ничего не стоят. Вы точно так же как и мы были обречены, а вот сейчас у Вас появился шанс выжить. И этот шанс мы. Вам нужно только честно и откровенно рассказать мне всё, что знаете, или точнее то, чего не знает Вероника, и тогда я гарантирую Вам жизнь.

– Погоди, Алексей, не спеши, – остановил его Прохор.

– Что такое?

– Да нет ничего, просто сейчас нужно сворачивать в тайгу к охотничьему домику, всё дорожный наш путь заканчивается. Тормози здесь, давай лучше я за руль сяду, проще будет, чем объяснять тебе как объезжать сосны да ели.

– Не вопрос, – Алексей остановил машину и поменялся с Прохором местами.

УАЗ аккуратно выбрался с дороги на снежную целину и двинулся дальше по плотному, слежавшемуся за зиму снегу вглубь тайги.

Глава 16.

Светлое Христово Воскресение пришло как всегда с ярким солнечным днём, новые поселенцы старого монашеского скита отправились в деревню заранее, оставив в ските только лишь минимально необходимое для охраны количество людей. Службу для них должен был провести молоденький, присланный Отцом Антипием ученик. Староста выделил гостям те же дома, в которых они переживали метель, когда первый раз пришли в деревню.

Так уж повелось у христиан старой веры, принимать в этот день у себя гостей, тем более что гости эти теперь их духовные братья.

Поутру, все нарядные, одетые в праздничные одежды собрались в церкви. Службу Отец Антипий правил как обычно основательно, с чувством, с толком, с расстановкой. Особое внимание, в своей проповеди уделив новым братьям.

А после службы вся деревня собралась возле дома старосты, каким-то непонятным образом, но местное население узнало о предстоящем сватовстве.

По такому случаю, казаки и офицеры по распоряжению своего командира надели привычную для них форму.

– Господа офицеры, господа казаки, – обратился к своим людям полковник Гуревич, перед отъездом в деревню, – мы с вами окончательно вынуждены порвать со своим прошлым. Но завтра великий праздник и я прошу всех к этому дню подготовить мундиры. Может быть, это будет последний день в нашей жизни, когда доведётся нам стать самими собой, тем более что в этот день мы будем просить для нашего товарища руки дочери деревенского старосты, Прохора Лукича.

– И кто же это такой спрытный у нас? – Поинтересовались казаки.

– Ваш командир, есаул Вахрушев, Николай Александрович. Он человек не женатый, а я дал слово Прохору Лукичу, что ни один из нас, у кого осталась в том мире семья не позволит себе ухаживать за деревенскими девушками. Поэтому шанс найти отклик в сердцах местных красавиц есть далеко не у многих из вас. Насколько мне известно, только единицы подходят под эту характеристику, но кроме Вашего желания нужно ещё согласие девушек, а его добиться не так уж легко.

В деревню новоявленные монахи пришли поздно вечером и в обычной, для здешних мест одежде, в той, что люди собрали для них, на ночное Богослужение явились тоже в ней. Но вот уже на церемонию сватовства нарядились, как положено.

Казачья полусотня во главе с офицерами шла по деревне в конном строю. Тщательно выстиранные и вычищенные мундиры, у многих на груди красовались Георгиевские кресты, знаки былой доблести. Начищенные пуговицы и пряжки ремней сияли на солнце, в голенищах старых, видавших виды сапог, но тщательнейшим образом отремонтированных и вычищенных до блеска отражалась молоденькая пробивающаяся из земли трава. Солнце играло в сияющей сбруе коней, из-под лихо заломленных фуражек выбивались подкрученные чубы.

Казачья полусотня шла по деревне в конном строю, играл гармонист, и лихая казацкая песня разливалась по округе, отражалась от стены деревьев, подступавшей к самой деревне тайги, и неслась дальше, вдоль реки вверх и вниз по течению.

Полковник Гуревич красовался впереди, ни кто из отряда не знал, да и не понимал, каким образом он умудрился сохранить и донести сюда, сквозь бои, наступления и отступления парадный мундир лейб-гвардии гусарского полка, в коем имел честь служить всю Германскую, но сегодня он был одет именно в него. Великолепный белый султан на кивере подрагивал в такт движения коня, солнце играло в золотых шнурах, отражалось на погонах. Золотая Георгиевская сабля, украшенная лентой, красовалась на боку полковника, и казалось, что сам он как то помолодел, преобразился, как будто и не было этих лет гражданской войны, этого поиска разрозненных армий, отступления, потери товарищей, казни Колчака и гибели Каппеля. Этого похода сквозь тайгу метель и зиму. Вот только вчера закончились полевые манёвры, а сегодня полк в полном составе возвращался на зимние квартиры к привычным делам, балам, устраиваемым провинциальными помещиками в честь приезда гусар.

Вся деревня собралась поглядеть на диво. Не заходили раньше в их края военные, и конечно всем было интересно, а тем более, никогда ещё сторонние не приезжали свататься к ним. Как они дело поставят, согласится ли батюшка отдавать свою дочь за неизвестного никому человека? Вопросов было много, но и ответ на них был один. А куда ему деваться, все прекрасно понимали, что женихов в деревне не так уж и много, а род продолжать надобно.

Полусотня с песнями подъехала к дому деревенского старосты.

– Стоой! – прозвучала команда.

Вмиг умолкла гармонь и песня. Кони встали как вкопанные. Полковник Гуревич лихо спрыгнул на землю и широким шагом вошёл в открытые ворота. По бокам от него выстроились ротмистр Лошицкий и поручик Зимин, ближайшие друзья Вахрушева. Сам жених остался немного позади.

Навстречу гостям вышел отец невесты.

– Что добрых людей привело ко мне в дом?

– Здравствуй хозяин, – обратился к старосте полковник. – Понимаешь, какое дело, пришли мы не по своей воле, сказывают люди, что есть товар у тебя в доме, а у нас есть купец. Вот и пришли мы посоветоваться с тобой.

– Об чём совет то держать будем?

– Да говорят девица у тебя на выданье, красавица писаная, а у нас парень есть, тоже весь хорош собой.

– Девица-то есть, да вот проблема, хрома она на одну ногу, да крива на один глаз, а так красавица.

– Это не страшно. Чай жениха то увидит?

– Увидеть то увидит, да вот услышит ли? Глуховата она с детства.

– Глуховата, это не глуха, громко крикнет то и услышит.

– Это конечно, это да, но вот только ещё и слеповата она.

– Зато наш молодец и зряч и слухом не обижен, покажи нам товар, может и глянется она ему.

– Почём не показать? Конечно, покажу, Марфа, ну-ка веди сюда дочь нашу.

– Да как же я её выведу, коль она и ходить-то не может, сам ведь сказал хрома, – ответила жена.

– Вот видишь, добрый человек, не можем мы её показать.

– Тогда может, в дом пригласишь, мы сами посмотрим?

– Отчего не пригласить, проходите, гости дорогие, только вот не споткнитесь, пороги у меня высокие, да голову не ударьте, притолок низковато.

Полковник с послами и женихом прошли в дом, а остальные казаки остались на дворе. Спешились и разбрелись, беседуя с деревенскими, обсуждая, правильно ли повели себя обе стороны.

Переговоры в доме длились не долго. В принципе всё было обговорено заранее и сегодня только назначили день свадьбы на осень, как соберётся урожай, сложится в закрома, а на землю ляжет первый снежок, так решили и свадьбу сыграть. Жить дальше молодым, решено было в деревне, благо пустых домов стояло вдосталь. Да и негоже семейному человеку в монашеском ските проживать. Там свои дела и заботы, а у него теперь свои, детишек растить, да семью содержать.

Закончилось всё большим пиром, на который собралась вся деревня, столы были накрыта во дворах отведённых гостям на постой. И долго за полночь разносились вдоль реки песни местные да принесённые казаками из дальних краёв.