Текст книги "Проклятие мясника. История, того кто боится собак…"

16

«Встреча с полной луной»

Я знал, что долго не смогу скрывать Вову в том доме. Рано или поздно узнают, что я там бываю. Я приехал утром, налил ему воды в кастрюлю. Он попил. Опять закрыл ему рот. И уехал. Я заехал на хозяйство к дяде Вове. Покормили телят. Еще месяц и следовало их бить. Мы съездили за соломой. Поменяли половой покров.

Я приехал домой.

Жена общалась через короткий забор между дворами, с соседкой. В саду. С бабой Зиной. Я поздоровался.

Покормил свой скот. Вот и обед. Вечером я был обязан навестить Вову. Я пообедал. И решил спуститься в подвал.

Я зажег свет. Сел на стул.

Под ногами лежал ящик с ружьем.

Я знал, что не смогу убить человека. Я смогу убить зверя. Поэтому мне нужна была полная луна. Нужно было выяснить, когда она появиться. Я знал, что могу ездить к Вове без подозрения, что меня увидят, каждое утро. Так как каждое утро, я ездил кормить скот и помогать по хозяйству дяде Вове. Но их территория была за поселком. А их дом в поселке. И если меня увидят их знакомые возле дома Агаты, которую не любили. Это дойдет до них. И до сестры – бабы Зины. Но в шесть утра рано для бодрствующих глас. Шансов было мало, что меня увидят. Кормить Вову раз в день было достаточно. Я мог не приезжать, и тогда бы он умер там, прямо на кровати. Тогда бы он умер.

Я стал чистить ружье.

Вечером к Агате я не поехал.

И утром тоже.

Я сказал дяде Вове, что у меня срочное дело в городе.

Я сел на мотоцикл и поехал до племянника в город. Только он мог помочь мне с информацией. Он жил в Шахднерске. В пятидесяти километров от поселка. В сторону Ростова.

Он выяснил, что полная луна появляется примерно раз в месяц. За месяц луна проходит все свои фазы. То, уменьшаясь, то увеличиваясь в размерах. От полной луны, к полу луне, минуя изогнутый месяц к полному затмению. А потом все заново. Новолуние. Месяц. Полумесяц. Она становилась все больше и больше. И опять – полнолуние. Но в ясные чистые ночи полную луну можно видеть чаще.

Я поговорил с братом, за чашкой чая.

И поехал обратно. Я решил, что встреча с полной луной произойдет быстрее, чем по лунному календарю.

Я ехал по трассе М4, до моста, с которого был съезд на дорогу к поселку. Белое бледное небо темнело. С двух сторон трассы расположились поля. Справа, дул ветер.

Впереди, на темнеющем небе серая круглая луна с пятном, встречала меня.

И мне не нравилось такое гостеприимство.

17

«Язык сестры»

Я бросил мотоцикл у двора. Свет в доме не горел. Уже было достаточно темно. Луна светила мне в спину. Я вбежал во двор.

– Вика! – Крикнул я. Но никто не ответил.

Дом был закрыт. Я взял пакет с ружьем. И направился к калитке. И в саду у забора увидел бабу Зину. Она стояла, опершись о забор.

– Баб Зин, вы видели Вику? —

– Гоша, что ж ты так не аккуратно? —

– В каком смысле? —

– Ко мне сегодня приезжала моя сестра. Она все рассказала, что ты ходишь к другой женщине! —

– Что? —

– Вика и Лена уехали на копейке к моей сестре! —

– Давно? —

– Час назад! —

– Баб Зин все не так как кажется! —

Я побежал к мотоциклу.

Я ехал как можно быстрее, как только мог мой мотоцикл. Я ехал через поле. Сокращал каждый угол, каждый изгиб проселочной дороги.

Я зашел в дом к своим коллегам. Но Вики там не было.

– Где Вика? —

– Она пошла до той ненормальной! —

Я побежал обратно к мотоциклу. Мне что-то сказали в спину. Но я не расслышал. Меня это не волновало. Я надеялся, что они не зашли в дом. Не подходили близко к зверю. Я надеялся, что зверь не тронул их. Пусть они увидят, что внутри. Пусть видят там подростка привязанного к ножке шифоньера. Или зверя. Главное, чтобы они были в порядке. А может они, уже мертвы.

Я подъехал ко двору на окраине. Дверь забора была открыта. Я зарядил ружье. Зашел во двор. Мое дыхание было прерывистым. Я боялся не ужаса ситуации. Ни зверя. Ни получеловека. Я боялся неизвестности. Руки дрожали. Я прижал приклад к плечу. Я пытался дышать глубоко, насколько мог. Дверь в дом открыта. Тишина.

Я подошел к крыльцу. Поднялся. У входа стояли тапочки Вики и Лены.

«Зачем ты взяла дочь с собой?»

Я открыл дверь. Я услышал, плач. Не мог разобрать чей. Кто-то был жив.

– Вика? —

Плач продолжался.

«Неужели я опоздал!»

В голове ходил холодок. От пота я промок. Вся грудь и подмышки вспотели. Пот был на лбу. Во рту пересохло. Я сглотнул. В коридоре никого не было. Только стулья и стол. Я потянул ручку двери. Дверь со скрипом открылась. В доме было темнее, чем на улице. Полный мрак. Я напрягал глаза. Руки задрожали. Зверь мог съесть мою жену, а дочь плакала рядом, сидя на коленях.

Тишина. Опять плач. Это плакала Вика.

– Вика!? —

– Гоша? —

– Что произошло? —

Я шел на голос. У печи сидела моя жена. Она обнимала Лену, которая лежала на ней. Я видел только черные очертания.

«Нет»

Только плач. Ни рычания. Ни стонов. Ни стуков. Я потрогал спину своей дочери. Лена дышала. Я прошел в спальню. Кровать была пустой. Я осмотрел дом.

– Вы в порядке? —

– Да! Что происходит? Нужен врач! —

Окно в зале было разбито. Дом заполнял вечерний прохладный ветер.

Я вернулся обратно на кухню. И сел рядом с женой.

– Он ее укусил? —

Жена промолчала. Только покивала головой. И стала дальше рыдать.

18

«Засада»

Баба Люда, почувствовала неладное, когда Агата, подошла к ней в 87 году. Чтобы узнать, как меня найти. Какую причину сказала ей Агата, я не знаю. Потом знакомая бабы Люды видела меня в странном состоянии у двора Агаты. Совсем недавно.

Я все объяснил Вики. Доказывать долго не надо было. Она и так все видела. Она шла поговорить с ней. Ни ругаться. Ни выяснять отношения. Хотела все прояснить. Попить чаю. А Леночка погуляла бы во дворе.

Но они услышали стоны Вовы. Они зашли в дом. А там был связанный грязный мальчик с кляпом во рту. Вика стала помогать ему. Развязала. Он молчал.

Мальчик привык к цепи, я думаю. Но зверь, проснувшийся в нем, почувствовал свободу. Тогда Вика, думала обо мне. О том, что я держу мальчишку взаперти. О том, какую цель я преследую. И кем являюсь. Она услышала чудовищный крик, переходящий в звериное рычание. Зверь набросился на них, пока они сидели на диване в зале. А потом он прыгнул в окно и исчез.

«Я должен выполнить клятву»

Я объяснил жене, что нужно говорить. Что нужно говорить насчет раны дочери. Что нужно говорить по поводу меня. Почему я ходил в этот дом. Можно, сказать спасибо, бабе Люде, она и так все придумала. Нужно только подтвердить. И что-то дополнить. Защитить мой статус семьянина.

Я знал, что зверь мог далеко убежать. Все лесное хозяйство было в его распоряжении. И бескрайние поля. Но человеку, нужна еда. Нужен кров. Нужно тепло и крыша над головой.

«Надеюсь, что он укусил только мою дочь!»

Ножку Леночки зашили в тот же вечер. Дядя Вова сразу ее отвез в больницу.

Я сижу на крыльце дома Агаты. Держу в руках заряженный ствол. И жду.

«Я должен выполнить свою клятву!»

Я боялся. Я надел тонкие штаны. Сверху плотные джинсы. Майку. И плотную рубашку. Надел перчатки. Я боялся, что могу и сам пострадать. Так до моего тела труднее будет достать. Я сижу на крыльце с шести утра. У меня полный термос кофе. И пачка сигарет. Я сидел на ступенях. Ружье на коленях. Правая рука на прикладе. Левая – держит сигарету. Дым поднимается к небу.

Я мог пристрелить его еще щенком. Нужно было согласиться с Агатой. Я мог пристрелить его, когда она пришла во второй раз. И предотвратить вчерашние события. Я медленно ждал того, что говорил. Причину.

Я затянулся.

И как Агата прятала его тринадцать лет. Возила ли она его по больницам. На детские обследование. Уже тогда в два года он рыдал в сараи на цепи. В грязном старом сарае, с одним прямоугольным окошком. Она забирала малыша в дом. Ухаживала за ним. Потом опять сарай. Каждая полная луна – это очередная тюрьма для ребенка. Опять ошейник затягивался на шее. У него был звериный иммунитет.

Я опять затянулся.

А если он не придет? Может, он походит три дня по лесу, пока не сдохнет от голода? А может его кто-то найдет? Добрый человек. Приведет его в дом. И целая семья умрет от зубов большого волка.

Вова мог прибежать ночью в обличье зверя. Он наброситься на меня внезапно. Я не смогу отреагировать. Он меня загрызет. И я буду валяться, истекая кровью на земле.

Я сделал последнюю затяжку. Остался фильтр. И выбросил сигарету.

Окурок сделал петлю в воздухе и приземлился у человеческой ступни.

«Это он»

Я схватился за ружье. Встал на ноги и прислонился к каменной стене дома. Глаза зверя смотрели на меня красивыми серыми глазами из под серых бровей. Лицо покрывали ссадины и порезы. И черная мокрая грязь, перемешанная с кровью. Серые волосы торчали в стороны. Тело тоже в отметинах. Он стоял, как статуя. Он смотрел на меня. Губы его потрескались. У него была мощная грудь. Мощные плечи и руки. И тонкие худые ноги.

«Боже, прости меня!»

Я нажал на курок. Выстрел. Нажал на второй. Опять выстрел. Вова упал. Половину лица его разорвало от дроби. Он не успел даже издать стон. Он рухнул на спину с открытыми глазами.

Я вздрогнул.

«Я убил человека»

Я бросил ружье у ног.

И подошел. Под телом медленно растекалась кровь. Я посмотрел на часы. 13:32

Я смотрел сверху вниз на тело подростка. Мои глаза увидели происходящие вдруг изменения. Нос мертвого Вовы стал удлиняться. Глаза впадали вглубь черепа, а лоб нависал над ними. Руки укорачивались, вместе с ногами. Из кожи стали расти волосы. Много волос. Волосы росли из щек, из ушей. Появляться на ягодицах, на коленях. Волос стало так много, что они скрыли его грязную кожу. Кисти рук потолстели, пальцы уменьшились. Ногти превратились в черные когти. Тело Вовы так быстро изменилось, что я забыл в кого стрелял. На земле лежал серо-белый волк. С изуродованной мордой.

19

«Проклятие мясника»

То, что произошло в доме Агаты, объяснило мне то, что в душе Вовы больше было животного, не человеческого. Поэтому он принял облик зверя. Волка – гиганта, как прозвали его газетчики. Хоть он родился, как человек. Я, считал, что он будет в том облике, в котором умрет. Человеческий труп в доме Агаты вызвал бы много вопросов. И я нес бы ответственность за это. Хотя ответственность я несу до сих пор. Агата не могла решиться на убийство. Она понимала, что родила чудовище. Думаю, она довольно, натерпелась в своей жизни. Она терпела с самого начала. Дольше, чем держался ее муж. Он нашел выход в бегстве. Он вычеркнул ее и сына из своей жизни. Возможно, у него другая жена, другая семья. И он все забыл как страшный сон. А Агата растила его, кормила его, как то нашла решение с его меняющимся обликом. Это пугало ее, раз за разом. С каждой полной луной, которая нависала над землей, как горе, выпавшее ей по судьбе. И она приняла решение. Она набралась храбрости и поняла, что выход один – это убить чудовище. Но она не могла убить собственное дитя. Думаю, ее страх был в выборе, который она сделала. В том, что ее сын заслуживал смерти. Она, отдала мне право, на убийство. Перенесла горе на мою жизнь. Тогда в 1987, я смотрел в глаза пса, обманутый Агатой. Она даже не хотела смотреть. Я был там один. Я мог выстрелить. Что-то помешало мне. Что-то заставило меня отступить. Я знал, что в убийстве пса, скрывался другой мотив. А Агата правдоподобно, скрыла правду. И я поверил ей. Черт, я действительно ей поверил.

Сейчас, сидя, за столом, на улице, под яблоней. Спустя 18 лет. Мне 54 года. А я вспоминаю, тот момент, когда мог, выполнить свою работу по заказу Агаты. Я мог даже не знать, что за создание я убил. Я бы не знал, что я убил человека. Какой бы частью, он не являлся. Правда, говорят: меньше знаешь, – лучше спишь. Тогда бы я не осознавал всю ответственность перед собой. Быть может, то был один единственный правильный исход событий.

Я давно бил животных. И я знал, зачем это делал. Какую цель преследовал. Может быть поэтому, я тогда остановился. Потому, что в душе понимал, передо мной не просто пес. И тогда, я не знал цель.

Я стал плохо спать по ночам. Я не могу найти спокойствия. И я прокручиваю всю историю с самого начала, до самого конца. Как видеокассету в видеоплеере. Я ищу ответ на вопрос, который бы я принял. Который, бы приняла моя душа.

Думаю, никто кроме меня не смог выполнить это. И мое ремесло, оно было ключом к разгадке этих событий. Решение заниматься тем, чем занимались мои предки. Только, я мог знать, как убить животное. И только я мог, знать, как убить нечто другое. Именно это понимание отличало меня от других. Как, от алкашей, которые могли за бутылку водки, сделать это.

Тогда, я понимаю, почему уснул тогда. Я должен был понять цель. Она не заключалась в уничтожении воспоминаний по мужу. Она заключалось в предотвращении опасности.

Тогда, я осознаю, почему не сплю. Никто бы не знал, о том, что существовал младенец по имени Вова. Никто, кроме, Агаты. Быть может, она бросила бы его там. Одного. Я не сплю, потому, что знаю правду. Я осознаю, какая цена того, чтобы остановить опасность.

Жаль, что я не понял, этого сразу. И только сейчас, сложил свои решения со следствиями. Тогда бы не было этих фантазий, этих поводов, чтобы моя жена проверяла меня на измену. Тогда бы этот зверь не укусил мою дочь.

Этого я не заслужил. Это последствия моей слабости. Того сострадания, что я проявил.

Я один во дворе. Моя жена поехала с дочерью на УЗИ. Моя дочь ждет ребенка. И я молю бога, чтобы не родился мальчик.

Я не убил пса, я убил ребенка по имени Вова, который носил смерть. И я сделал это осознанно. Я не хотел этого делать.

Но, это лучшее, что я мог дать ему.

Ведь он умер ни как пес, которого застрелили за деньги, того не стоящие. А как человек, который, сам того не понимая, нес опасность другим…

Пес Бим пробежал вдоль двора к калитке.

– Хороший пес! – Сказал я.

Дверь открылась.

Я напряг все силы, которые были в моем старом теле, чтобы оторвать свою толстую задницу от лавки.

Жена захлопнула калитку. Послышался, знакомый мне, металлический стук.

– Ну, что? —

Она улыбнулась. Вика так, хотела девочку. И я с ней, поспорил. Я, специально спорил, что это будет мальчик.

Пусть, это будет улыбка победительницы.

20

«Волк – Гигант»

Вырезка из газеты «Новости Дона»

«В поселке Намаевке КрасноСулинского района, 17 апреля 1998 года было обнаружено тело серо-белого волка во дворе жилого дома. Данный вид опасных хищников был часто замечен у окраин поселка, у границы Лесного хозяйства. Но на территорию поселка хищники не заходили. Данное тело превышает девяносто сантиметров в высоту и сто сорок сантиметров в длину. А весит он семьдесят шесть килограмм. Данная особь была убита двумя выстрелами шестнадцати калиберного ружья. Один выстрел пришел в голову, от чего характерные повреждения челюсти. Человек, который застрелил данную особь, не найден. Но сотрудники газеты проводят поиск. Данный волк сравнительно не самый тяжелый в нашем районе, да и во всей области, но, безусловно, самый большой. Ниже приведено фото волка – гиганта!»