Текст книги "Кремль 2222. Садовое кольцо"

Глава вторая
БЕГСТВО

Человек – живучая тварь. Ко всему привыкает. Вот только что ты был княжим советником, а через час уже выл, ощущая предательство и собственное бессилие.

Теперь же ты совсем другой человек. И чувства у тебя иные. Потому как никакой не советник ты более. И не кремлевский вовсе. И даже не враг. Ты вообще никто. А раз ты никто, то и терять тебе нечего, кроме собственной жизни. И когда поймешь это, ощутишь всей душой, каждой клеточкой тела, тогда все станет предельно просто. Голова прояснится, и заработают старые добрые инстинкты, направленные исключительно на выживание.

Подивившись собственным мыслям, Книжник ощутил ледяное спокойствие, пришедшее на смену панике. Пожалуй, за это стоило поблагодарить Зигфрида, преподавшего ему мастер-класс мужества. Невольно улыбнулся мелькнувшим воспоминаниям[4]4
  Об этих событиях рассказывает роман В. Выставного «Кремль 2222. Запад».


[Закрыть].

– Почему же в таком случае меня до сих пор не убили? – пробормотал Книжник, когда они продвигались по коридору вдоль безликих низких дверей. – Ведь я – живое доказательство лжи…

И тут же обмер от внезапной догадки:

– Как же я не подумал! «Заговорное слово»! Малю-та этот, он же требовал, чтобы я взял да и выложил его боярам!

– А ты отказался, – кивнула Хельга.

– Конечно, – буркнул Книжник. – Думал, это мне поможет. Уважать, мол, будут, прислушиваться.

– И что же, помогло?

– Как видишь, – он нервно усмехнулся. – Я привык ко всем этим пересудам за спиной. Правда, не думал, что все зайдет так далеко. И раз меня уже как бы нет на свете, значит, «слово» из меня решили достать любыми средствами…

Его передернуло: вспомнились железные приспособления в камере для допросов. Нервно рассмеялся.

– Очень смешно, – с упреком сказала девушка. – Я вот только подумала об этом – и разревелась.

– Как ты узнала, где я? – спросил Книжник, переводя взгляд на девушку.

– Ухажер у меня один есть, – отвернувшись, отозвалась Хельга. – Вроде как боярский сын, но хвалился, мол, из опричников… Я, как только поняла, кто тебя забрал, тут же к нему…

Книжник прикусил язык. Не хватало только рассказы про ее ухажеров слушать. Но вот во что действительно трудно поверить, так в то, что княжьи глашатаи во всеуслышание объявили о его смерти. Выходит, князь в курсе происходящего, и дело действительно дрянь.

– Он, кстати, наверху дожидается, – продолжала она, приближаясь к тяжелой деревянной двери. – Думает, я с тобой проститься напоследок пришла. И теперь что-то придется с ним делать.

– Что же ты ему пообещала, что он эдакую тайну тебе доверил? – хмуро поинтересовался Книжник.

– Что бы ни пообещала, уже неважно, – спокойно отозвалась девушка. – Видишь?

Книжник увидел. Из караульной ниши в стене торчали ноги в грубых сапогах. Рядом валялся бердыш. Просто замечательно…

– Ты… убила его? – осторожно приблизившись, спросил Книжник.

– Надеюсь, что нет, – склонившись над телом, сказала Хельга – Есть такие точки на шее. Слегка нажмешь – и выключается человек на время. Еще в детстве отец научил.

– Полезная наука, – присев рядом со стражником, сказал Книжник. Охранник был явно не из дружинников – сложен так себе, невзрачен, как большинство в Тайном приказе. Кто его знает, может, кто-то тайно потрудился над генотипом этих ребят, выводя особо неприметную человеческую особь… – Вроде дышит… Но все равно: покушение на дружинника – серьезное преступление. А ты к тому же из вестов.

– Но не думал же ты, что я брошу тебя здесь? – тихо сказала девушка. – Ты же спасал меня, мой народ. И вообще…

Что значило это «вообще», узнать не довелось. Скрипнула дверь, и в проеме показались двое – таких же серых, неприметных, кого после не узнаешь в толпе. Вряд ли они ожидали столкнуться на пороге со сбежавшим узником. Так что последовала неизбежная немая сцена.

На это надо было решиться. Книжнику показалось, что он колебался непростительно долго. Все, о чем он думал – чтобы удары острых стальных стержней не оказались смертельными. В общем-то, не так просто убить этими штуками, когда на них не нанесен слой яда. Но останавливающее действие у них вполне приличное – особенно если доведется попасть в нервный узел.

Тысячекратно отработанное движение отправило в полет первый стилос. Неудачно: стандартное стило легче и не так отцентровано, как те, что он делал сам, специально для подобного применения. Впрочем, металл, выбивший искры из плотного камня, на миг ошеломил вошедших – достаточно, чтобы успеть метнуть вторую стальную иглу.

Наверное, и тут сказалась наука, полученная от опытного веста: первым стило поймал тот, что был позади. Вскрикнул, схватился за плечо, замерев от растерянности и боли. Второй уже успел сориентироваться, поняв, что дело не чисто, отпрыгнул было назад, рассчитывая укрыться за стеной, в стороне от дверного проема. Но налетел на товарища, замешкался, потеряв равновесие. За что и был наказан парой стильев – в нижние межреберья, по штуке с каждого бока.

В планы Книжника не входила расправа с кремлевскими, пусть даже с опричниками. Потому он удержал себя от соблазна воткнуть в удобные мишени весь запас стильев. Да в том и не было необходимости: эти двое не были дружинниками. Преодолевать боль и драться с такими ранами их явно не готовили. А потому парню и девушке удалось проскользнуть мимо них, вжавшихся в стену, с недоумением наблюдавших за беглецами. По-видимому, они ничуть не сомневались в безнадежности бегства из этого подземелья. И этим стоило воспользоваться.

– Дернитесь, заорете – убью! – пообещал Книжник раненым, ловко крутанув стилос в пальцах. В ответ получил лишь болезненные презрительные усмешки. Впрочем, озабоченные ранами опричники не спешили в погоню.

Парень рванул вслед за Хельгой – вверх, по крутой лестнице, едва подсвеченной из скрытого источника. Было совершенно непонятно, на что вообще можно рассчитывать в такой ситуации, как вырваться из этого охраняемого каменного мешка. Зигфрид учил: в таких ситуациях нужно отключать разум и полагаться исключительно на инстинкты. И, сжав зубы, Книжник двигался дальше, навстречу враждебной неизвестности.

У низкой двери Хельга остановила его жестом. И тихо скользнула вперед.

С той стороны донесся неясный шум, показалось даже, что вскрики. Книжник ощутил, как покрывается холодным потом. Не выдержав, толкнул дверь, рванул было вперед – и увидел ее.

– Идем! – отрывисто бросила девушка. Он подчинился. Вместе прошли узким коридором, вышли в небольшой сводчатый зал, в котором Книжник узнал приемную Тайного приказа. Здесь его взгляду предстало крайне неприятное зрелище.

На полу, в лужах крови, лежали трое – таких же одинаковых, неприметных мужчин «в штатском». Этих Книжник не знал, но двое, судя по валявшимся рядом бердышам, были охранники. Все были живы и ранены, очевидно, не слишком тяжело. Один из них поднял полный боли взгляд на беглецов и попытался было крикнуть – но лишь зашипел от боли и бессилия. Только теперь Книжник заметил в руке девушки тонкий длинный клинок. С острия тяжело капала густая темная кровь.

Вот оно что. Нечто подобное было в древности у индусов. Уруми – тайное оружие, что носят, упрятав в пояс. Так сказать, на всякий случай. Опричникам следовало бы знать об этой опасной традиции. Но как этой девчонке удалось уложить в драке троих мужиков? Преимущество внезапности? Пожалуй. Да еще одно обстоятельство, которое не учли оперативники Тайного приказа: не было у них достаточного боевого опыта. Просто рукопашная не входит в функции этой конторы. При необходимости в грубой силе можно привлечь дружинников, благо полномочия позволяют. Да только не осталось в Кремле свободных ратников, чтобы подвалы охранять. Кто не ушел с экспедицией – теперь на стенах да в дозорах. Вот и стоят с бердышами канцелярские крысы.

Тем более что не потребуешь от Кремля воинов для охраны «несуществующего» преступника.

Приятно, когда негодяи наступают на собственные грабли. Впрочем, охрана здесь всегда чисто символическая. Кто и куда может сбежать из Кремля, где спрятаться? Да и кто укроет неожиданно воскресшего изменника?

Книжник поднял взгляд на девушку и будто увидел в первый раз. В глазах потемнело от внезапного осознания: они же теперь враги! Настоящие враги Кремля, вроде мутов и мародеров. Они подняли руку на своих, кремлевских, – и поди докажи, что во всем виноваты обстоятельства!

От мыслей этих ноги становились ватными, терялся сам смысл поступков, будущее превращалось в кошмар. Все, что можно теперь сделать, – бежать. Бежать без оглядки.

– Который из них – твой? – быстро спросил Книжник, переступая через скорчившегося от боли опричника, окидывая комнату тяжелым взглядом.

– Ухажер-то? – равнодушно отозвалась Хельга. – Сбежал. Тревогу подымает небось.

Похоже, так оно и было. Едва они вырвались на улицу, как услышали нарастающий шум. Крики мешались с дробным топотом сапог и копыт фенакодусов. А вскоре показались и факелы. Надо полагать, разъяренный, жестоко обманутый опричник пойдет на многое, чтобы отомстить обидчице да повесить на нее и беглого узника, и все просчеты своей конторы. Людей он уже поднял, и, видимо, не только свободных от караула ратников.

Тьма на кремлевских улицах вкупе с множеством приближающихся факелов ошеломила Книжника: в своей подземной камере он успел потерять ощущение времени. Но нельзя было и не порадоваться спасительной темноте. Вряд ли для недругов было бы приятным сюрпризом воскрешение «убитого при попытке к бегству» неудобного советника. Так что на этот раз его точно прихлопнут. Тем более что налицо та самая «попытка к бегству» – запоздало, но весьма кстати.

Хельга не позволила другу в нерешительности топтаться на месте, соображая, что происходит и что же делать дальше. Ловко упрятав гибкий клинок в пояс, схватила его за руку и с силой потащила за собой:

– Бежим!

Некоторое время он так и мчался за ней – бездумно, думая только о том, чтобы не отстать и не потеряться во тьме. Он понятия не имел, куда движется, и сообразил, только увидев стену Сенатской башни, подсвеченную огнем дежурного костра, у которого грелись караульные.

К башне они не пошли. Двигаясь тихо, как кошка, девушка потащила его к стене по правую руку от караула. Там, у древней кирпичной кладки, в густых зарослях вяло шевелящегося плюща-мутанта, она быстро присела – и принялась шарить в невысокой траве. Книжник не задавал вопросов. Он привык доверять ей. Не в сердечных делах, конечно, будь они неладны. Но в критической ситуации – точно.

Шум погони приближался. Люди с факелами вряд ли представляли, куда могли направиться опасные беглецы. Уверенные, что за пределы хорошо охраняемых стен им все равно некуда деться, кремлевские методично прочесывали узкие улицы. А эта группа, очевидно, совершала обход вдоль стен.

Метнув взгляд в другую сторону, Книжник увидел: такая же группа приближается вдоль стены и с противоположной стороны, не давая шанса улизнуть в сторону. Вскинув голову, увидал тень стражника, мелькнувшую в высоте, меж зубцами. Самое время ощутить себя затравленным зверем.

– Помоги! – тихо, но яростно потребовала Хель-га. – Кольцо!

Книжник рухнул рядом с ней на колени, быстро нащупал в траве массивное металлическое кольцо, быстро перевел взгляд на девушку. В темных зрачках плясали отблески приближавшихся факелов.

– Тяни! – скомандовала она.

Вдвоем с усилием приподняли странную конструкцию – чугунную плиту с толстым слоем дерна поверх.

– Давай за мной! – выдохнула Хельга, змеей ныряя в узкий темный лаз.

Книжник молча подчинился. Хорошая привычка – умение подчиняться, где есть необходимость, а где надо – умение подчинять. Безумный кувырок, болезненный удар головой о стенку узкого лаза, глухой стук закрывшегося над головой люка.

Как крышка гроба.

И вот они в тишине и абсолютном мраке. Книжник ощутил, что оба лежат в страшной тесноте, и тела их переплелись в какой-то немыслимый узел. Но отчего-то совсем не хотелось этот узел распутывать. Хотелось прекратить этот безумный бег и…

– Пусти, я свет зажгу… – глухо сказала девушка, выскальзывая из его неловких объятий.

Сверкнули искры кресала, затлел трут – и неровный свет сальной свечи вырвал из темноты ее лицо и свод низкого, не более метра высотой, тоннеля, уходящего в темноту – в сторону от неглубокого колодца под люком над головой.

– А у тебя здесь и свечка припасена? – преодолевая неловкость, пробормотал Книжник. – Где это мы вообще?

– Давай за мной, – отозвалась Хельга. И, согнувшись, ловко засеменила вперед. Книжник попытался было поступить так же, но не хватило ни ловкости, ни силы. Позорно упав на четвереньки, он заковылял следом. Тоннель был земляной, укрепленный деревом, причем не слишком-то надежно. Опасное местечко, грозящее ежеминутным обвалом. Об этом подумалось парню, когда они остановились передохнуть в точке, где спуск начал ощутимо переходить в подъем.

– Я так полагаю, мы прямо под стеной, – сказал Книжник, и голос его потонул в глухоте земляных стен. – Что-то я знать не знал про этот тайный ход. А тебе он откуда известен? Еще какой ухажер раскололся?

Хельга удивленно глянула на него, поставила свечу на землю – и вдруг расхохоталась. Этот ее смех, столь неуместный в жутковатом подземелье, подействовал на парня совершенно неожиданно – словно лекарство. Он улыбнулся и ощутил, как спадает с души вся эта шелуха. Будто и не беглец он вовсе, а беззаботный мальчишка, залезший сюда из глупого любопытства.

– Кремлевские тут ни при чем, – сказала Хельга. – Древний ход нашли, когда фундамент Форта укрепляли. Подивились, что кремлевским про него неизвестно – раз он обвалился местами. Так мы чуть раскопали его, укрепили…

– Кто это – «мы»? – тупо спросил Книжник.

Хельга с удивлением посмотрела на него, сказала:

– Весты. Мальчишки да девушки – кто ростом пониже.

– Но зачем? – удивился Книжник.

– Сам схоронился здесь и еще спрашиваешь?

– Нет, ну я-то совсем другое дело… Погоди-ка, а что – кремлевские не знают про этот ход?

– Конечно, нет.

– Постой… – Парень странно посмотрел на подругу, помешкал немного, подбирая слова: – Выходит, не доверяете вы нам?

– Доверяем, иначе не пришли бы. Но ведь и ты своим доверял? И что из этого вышло?

Книжник молчал, насупившись. Он чуял какое-то противоречие в рассуждениях девушки, но сформулировать был не в состоянии.

– Все-таки мы другой народ, – примирительно сказала она. – Хоть и язык у нас вроде как один, и живем на одной земле. Мы даже приняли ваши условия – в благодарность за кров и защиту. Но кое-какие решения оставили за собой. Ты думаешь, мы не правы?

– Не знаю… – произнес Книжник. – Я-то думал, что про вас мне известно все. Именно потому и назначили меня советником. Я ведь отвечал за вас перед своим народом. Уверял, что вы предсказуемы, не прячете камень за пазухой, любой задумкой с нами делитесь. А выходит, вы тайные ходы копаете, по которым, между прочим, враг может в Кремль попасть…

– Но мы же не враги! – воскликнула Хельга. – Неужели ты мне не веришь?

– Да как ты не понимаешь! – вскричал Книжник. Даже подскочил, ударившись головой в деревянную балку. Зашипев, сел, закачался, обхватив голову. – То, что вы не враги, а союзники, делом доказывать надо! Особенно сейчас, когда все как на иголках! А узнай дружина, бояре, да князь про тайный ход – это что же начнется?! Если уж меня, выросшего в Кремле на глазах у наставников, на ровном месте во враги записали – что же с вами сделают?!

– Но мы же никому не скажем? – тихонько, даже испуганно сказала Хельга.

– Да что ты несешь!.. – Парень раздраженно отмахнулся и бросился вперед, протиснувшись мимо вжавшейся в стену девчонки. Теперь уже Хельга едва поспевала за ним, подсвечивая дорогу оплывающей свечкой. Туннель начал заметно уходить кверху, когда Книжник замедлил продвижение и замер, недоуменно произнеся:

– Стоп… А это еще что такое?

Ход разветвлялся на два почти одинаковых тоннеля.

– По какому идти-то? – глухо спросил Книжник.

– Не знаю, – растерянно сказал Хельга, протискиваясь рядом. Подсветила свечой, удивленно ойкнула. – Этого раньше не было!

– Не укреплен, – заметил Книжник, пролезая в правый ход и осматриваясь. – И похоже, свежий.

– А тут обвал, – донеслось из соседнего. – Не пройдем мы здесь.

– Значит, вариантов нет: через этот, новый, идти надо, – сказал Книжник. – Только куда он ведет?

– Не знаю… Туда же, наверное. Может, его прорыли, когда первый лаз обвалился? В обход.

– Может, и так… – Книжник поежился. Не нравился ему этот лаз. Стенки какие-то гладкие, будто землю специально прессовали. Оно, конечно, правильно – против обвалов, вместо деревянных подпорок. Да только лопатой да мотыгой эдак не сделаешь. – Ладно, я вперед. Не отставай…

Он стал пробираться на четвереньках по этому ходу, который оказался куда ниже прежнего. И чем дальше он залезал в этот странный туннель, тем большее ощущал беспокойство. Особенно смущало это гладкое, почти идеальное поперечное сечение. И будто отполированная поверхность, по которой вдруг начали мерзко скользить руки и подошвы, мешая двигаться дальше.

– Эй, Хельга! – позвал он. – Посвети!

Девушка подобралась поближе, протянула свечу.

Книжник глянул на свои руки и ахнул. С пальцев обильно стекала прозрачная тягучая слизь.

– О, черт… – пробормотал он. – Это еще что такое?!

Он не успел услышать ответа. Ощутимо задрожала земля. И теперь куда явственнее стала ощущаться эта мрачная удушливая глубина. Далеким фоном то ли послышался, то ли почудился приглушенный рев, будто лившийся отовсюду. Треснули гладкие стенки, на голову посыпалась земля. И тут же, будто взорвавшись, лопнула за спиной эта гладкая, отполированная стена. Взметнулись клочья потревоженной почвы. Что-то огромное, но невероятно подвижное стремительно полезло в пространство тоннеля.

Тут же пришло леденящее душу понимание: никакой это не тоннель.

Это нора.

А это нечто все лезло, извиваясь и сокращаясь, помогая себе бесчисленными, непропорционально тонкими конечностями. В пыли, в испуганно трепещущем свете свечки мелькнули гибкие усы-антенны, сверкнули металлическим отблеском сегменты кошмарного тела.

И тут же, упав, погасла свеча.

Одному Богу известно, как им удалось преодолеть этот проклятый тоннель, оказавшийся жуткой ловушкой. Ноги и руки скользили в стекающей по стенкам слизи – но они неслись вперед, как, наверное, никогда в жизни. Нет лучшего погонщика, чем животный ужас, страх неминуемой гибели. Книжник сам не понял, как, протиснувшись в узкий лаз вертикальной отдушины, очутился на поверхности, в каких-то темных руинах. Как выхватил из осыпающейся ямы подругу. Как принялся, задыхаясь от страха, заваливать лаз тяжелыми булыжниками, которые вдруг заплясали под ногами, будто макеты из папье-маше. Как полез из расщелины сегментарный ус-щупальце, как он суетливо дергался, пока внизу кто-то огромный плотоядно чавкал и булькал слюной. Как в каком-то истерическом порыве он бросился на этот чертов ус с куском арматуры – и принялся бить и ломать его, пока эта мерзкая штука не уползла назад, в мрачное подземелье.

Только после этого, совершенно опустошенный и разбитый, Книжник рухнул среди камней, закрыв глаза ладонями и пытаясь перевести дух.

– Что это было, Ник? – бесцветным голосом спросила Хельга. Она тихонько присела рядом, будто боясь потревожить все еще дрожащего после пережитого приятеля.

– А кто его знает, – не открывая глаз, проговорил Книжник. – Мало ли на Земле тварей развелось…

Немного помолчал и добавил:

– Похоже на стальную сколопендру. Только представить себе не мог, что такие крупные бывают. Сам их никогда не видел, но судя по описанию…

Он не закончил – к горлу подступил комок. Сколько уже довелось повидать разных тварей, расползающихся по несчастной планете, а привыкнуть невозможно. Отвращение к противоестественным мутациям, видимо, заложено в человеке генетически.

С трудом заставил себя открыть глаза, оглянуться.

Освещение здесь было так себе. К блеску звезд прибавлялся лишь скудный свет факельных прожекторов – зеркал-рефлекторов из полированной стали с гальваническим покрытием. Учитывая источник света – факелы, – толку от этих устройств было мало. Но они позволяли более-менее просматривать в темноте пространство под кремлевской стеной. Сюда этот свет практически не доставал. В случае опасности на стенах запаливали более мощные химические источники света. И тогда уж прожектора становились действительно эффективными.

Но, судя по всему, там, за стеной, еще не поняли, что беглецам удалось улизнуть за пределы чутко охраняемого периметра.

– В стороне вышли, – озабоченно произнесла Хельга, посматривая через площадь, в сторону развалин ГУМа. – Давай-ка за мной…

До Форта добрались быстро – отклонение от «настоящего» тоннеля вышло метров в пятнадцать. Но всем известно: в мертвом городе десять метров идут за пятьдесят. А ночью – за всю сотню. Здесь на каждом шагу могут поджидать сюрпризы. Ибо все здесь воюют против всех. Каждого интересуют ценные вещи и информация. А еще всем нужно то, что всегда у тебя с собой.

Твое мясо.

Вход на территорию Форта был обустроен в лучших традициях вестов: создавалось ощущение, что его не было вовсе. Просто один из бетонных блоков поддался на непонятные манипуляции Хельги и с глухим звуком провалился в темноту. Едва преодолели узкий, неприметный лаз, как блок с тяжелым стуком вернулся на место. Была здесь, очевидно, система хитрых противовесов. Как в покинутом вестами Бункере – только масштабом поменьше.

Книжнику и раньше доводилось бывать здесь. Правда, никогда – ночью. И уж точно он не помнил это место таким безлюдным. До того как Боярская Дума постановила пришлому народу жить под кремлевскими стенами, тут были сплошные руины, оставшиеся после одного из бурных нашествий нео. Кремлевским тогда пришлось отступить, а восстановить укрепление не было ни сил, ни средств. Неудивительно, что вестов сразу же восприняли как свежие рабочие руки. Такое отношение к людям, конечно, довольно утилитарно, но куда лучше, чем клеймо «лишних ртов». Жизнь в постоянной осаде приучила кремлевских к максимальной практичности, но все же не лишила чувства сострадания. В конце концов, настоящих людей осталось на Земле не так уж много – как бы там ни бахвалились нео, считавшие лишь себя истинными новыми людьми, презрительно именуя кремлевских «хомо».

Так что теперь этому маленькому народу, оставшемуся без взрослых мужчин, приходилось несладко: работали почти круглосуточно, ворочая камни, таская арматуру и гравий, замешивая раствор и зарываясь в жесткую землю. Требовалось как можно скорее обезопасить себя от мстительных нео, регулярно осаждавших Кремль. Не говоря уж о множестве безмозглых, но плотоядных крадущихся, летучих и ползучих тварей. До сих пор суровые боги вестов миловали их от серьезных нашествий агрессивных мутов, и была надежда, что времени хватит.

Но не успели. Эвакуация за надежные, проверенные временем и боями стены Кремля стала единственным выходом.

До полного восстановления Форта было еще далеко: весты успели укрепить часть внешних стен до высоты трех метров, чего было мало для серьезной обороны. Требовались башни, мощные перекрытия, защищенные коммуникационные переходы. Да и стены не мешало бы сделать повыше, снабдив их тройным запасом прочности, оборудовав ловушки для прорвавшегося врага и грамотно расположив бойницы. Все это непросто – даже с помощью кремлевских мастеровых и инженеров. Были проблемы и со строительными материалами. Так что работы здесь море. И может быть, не на одно поколение…

В эти вялые размышления тихо, как ветер, проник голос Хельги:

– Есть хочешь?

– Что? – Книжник вздрогнул. Зябко поежился. – А-а… Хочу.

Скромное жилище Хельги отдаленно напоминало наставническую келью. Только было еще меньше, ниже и не в пример скромнее. Книжнику даже стало неловко за собственное чересчур уж роскошное кремлевское жилье. Но тут же подумал: теперь-то стыдиться нечего. У него вообще ни кола ни двора, и будущее покрыто мрачной пеленой.

Хельга склонилась у крохотного очага. Быстро сняла что-то, прихватив грубым полотенцем. Книжник принял из рук девушки небольшой глиняный горшок с каким-то горячим ароматным варевом, удивленно взглянул на хозяйку. Когда это она что-то наварить успела?

– Так быстро уходили, что пришлось и еду оставить, – пояснила Хельга. – Уж и не знаю, что там случилось…

– Даже опричник твой не в курсе? – едко поинтересовался Книжник и запнулся, осознав, что это уже перебор.

Хельга никак не отреагировала на колкость. Просто сказала:

– А я о том и не спрашивала. Мне тебя вытащить надо было, вот и все.

Книжник ощутил, что краснеет. Уставился в горшок, принялся хлебать, не чувствуя вкуса.

Вот, значит, как получается. Он родился и вырос в Кремле, все его мысли были о родине и ее благополучии. А на поверку его единственным другом оказалась девушка, с которой все было непросто, да к тому же из чужого роду-племени.

– Ну и что делать будем? – следя за вяло жующим Книжником, спросила Хельга.

Не отрываясь от еды, парень неопределенно дернул плечом. Сказал угрюмо:

– А какой у меня выбор? Назад, в Кремль, мне дороги нет.

– Пожалуй… – эхом отозвалась девушка.

– М-да… – промычал Книжник. Перед глазами возникли образы опричников, копошащихся в лужах собственной крови. – Тебя там тоже по головке не погладят…

Он перестал жевать, поднял взгляд на Хельгу:

– Спасибо тебе. Я и не знаю, как тебя благодарить.

– Можно подумать, ты не сделал бы того же ради меня, – просто сказала Хельга.

Это было сильно. Пожалуй, он и не смог бы с уверенностью сказать, как сам поступил бы в подобной ситуации. Потому просто кивнул и продолжил выскребать деревянной ложкой содержимое горшка. Доев, отставил посудину в сторону, сказал:

– Без Кремля нам все равно не жить. Возвращаться придется. Надо только, чтобы нам поверили.

– Доказательства нужны? – проговорила Хель-га. – Что ты не виноват и я тебя от напрасной смерти спасти хотела?

– Доказательств мало, – Книжник покачал головой. – Да нас и слушать никто не будет. – Подумал и добавил: – Дела нужны.

– О чем ты?

– Я должен докопаться до истины. Если у нашей беды есть причина – я должен ее найти. А если получится – то и исправить ситуацию.

– Как же ты ее исправишь, если даже не знаешь, что происходит? Ни князь, ни бояре не знают выхода – а ты, значит, все в одиночку сделаешь?

– Князь и половина дружины сидят за стенами, – угрюмо сказал Книжник. – Другая половина – по ту сторону Садового Кольца. Нет, я все понимаю: Кремль нужно защищать, там сейчас каждый человек на счету. А я тогда на что? Пусть даже меня считают предателем. Но я-то знаю, что это не так. И даже если люди отреклись от меня – я от них не отрекся!

– Так ты, похоже, уже все продумал? – внимательно глядя на парня, поинтересовалась Хельга.

– Почему ты так решила? – прищурился Книжник.

– Потому что ты умный. Самый умный из всех, кого я знаю, – просто сказала девушка.

От этих слов в голову ударило приятной теплой волной, и Книжнику показалось, что – да, так и есть! Он самый умный, и никаких преград для него нет и быть не может. Переведя дух, мельком посмотрел на Хельгу и едва заметно улыбнулся: черт возьми, а ведь эта девушка, пожалуй, куда умнее его будет! А вслух сказал:

– У нас только один вариант. Нужно идти к Садовому Кольцу. Только на месте можно выяснить, что же случилось на самом деле.

– Как же мы это выясним? – спросила девушка.

– Понятия не имею, – признался Книжник. – Но мы точно ничего не узнаем, если будем отсиживаться в норах.

– Но ты же знаешь – это опасный путь, а нас всего двое…

– Двое – уже больше, чем один, – веско сказал Книжник.

Какое-то время Хельга рассматривала его, словно впервые видела. Затем сказала:

– Я соберу, что в дорогу нужно.

Книжник посмотрел на нее с нескрываемым удовольствием. Нельзя было сказать, что он обладал большим опытом общения с противоположным полом – жизнь семинариста сплошь состояла из самоограничений. Но какой-то инстинкт подсказывал: это правильная девушка.

– Держи, – сказала Хельга.

В руки легло что-то тяжелое, холодное, тревожно знакомое на ощупь.

Арбалет.

– Я сохранила его, – сказала девушка, протягивая связку металлических болтов, туго перевязанных бечевкой. – Как знала, что пригодится.

Книжник погладил оружие. Эта вещь пришла с ним из Бункера. Великолепное устройство, созданное умельцами вестов, которых давно уже нет в мире живых. Легкая конструкция из авиационных сплавов и, как дополнение – толстый шнур, идущий к аккумулятору с плечевой лямкой. Коснулся пальцем рычажка самовзвода. Запел электромотор, тетива натянулась, щелкнул фиксатор. Глухо стукнул выпавший из бункера болт, как влитой, лег в направляющий желоб. Осталось лишь нажать спусковую скобу – и острый стальной стержень вырвется на свободу.

– Надо же, аккумулятор все еще держит заряд, – удивился Книжник, осторожно разряжая оружие.

Что и говорить: Хельга оказалась куда предусмотрительнее его. А он наивно полагал, что уже никогда не придется брать в руки оружие. Что советнику и Хранителю не по чину стрельба да драка с врагами. Так небо смеется над нашими планами.

– И вот еще, – Хельга положила перед ним кожаные ножны с торчащей из них ухватистой рукояткой. – Охотничий нож моего отца. Говорят, он приносит удачу.

– Спасибо, – сказал Книжник, откладывая арбалет и переводя взгляд на Хельгу. – А то уж думал, с дубиной да парой стилосов в путь отправимся…

Они смотрели друг на друга и улыбались. Странно это – так беззаботно скалиться, когда нет для того никакого повода.

Рассчитывали выйти с рассветом. Стоило восстановить силы после побега. Да и двигаться ночью – не лучший вариант. Человеческое зрение, слух и обоняние не приспособлены к выживанию в этом царстве тьмы. Уродливая постъядерная природа вдоволь наплодила мутантов, привычных ко мраку и притом наделенных отличным аппетитом. А потому двое беглецов забылись беспокойным сном в тесной каморке, прижавшись друг к другу и вздрагивая от каждого шороха.

Проснулся он от собственного крика. Резко поднялся, сел, тяжело дыша, чувствуя всем телом холодную испарину.

– Что за черт! – задыхаясь, пробормотал Книжник. Нащупал теплую руку Хельги, схватился за нее, словно это могло помочь выбраться из пучины кошмара.

Тут же в тишину ворвались посторонние звуки, среди которых угадывались шаги и приглушенные голоса. Книжник осторожно выглянул из тесного «пенала» в узкий коридор, неровным кольцом опоясывавший центр Форта.

Там, за поворотом, уже мелькали отблески факельного света. Тут же он ощутил щекой теплое дыхание Хельги. Переглянулись. Не говоря ни слова, подхватили подготовленные к утреннему уходу вещмешки, беззвучно выскользнули в коридор.

Шаги приближались. Голоса становились все громче, огонь факелов – все ярче. Их все-таки выследили. Утешало только одно: это свои, кремлевские, а не какие-нибудь забредшие мутанты. Мысль о «своих» заставила Книжника болезненно усмехнуться: своих-то теперь стоит опасаться не меньше мутов. Даже с нео при желании можно договориться. Но с кремлевскими, убежденными в твоем предательстве, – никогда.