Текст книги "Борис Бойков"

Выбираем пути-дороги

– Ну так чего надумали? – Фирсов-старший обратился к сидевшим напротив него за столом Евгению и Борису.

– Не нефтью единой жив человек…

– Продолжай, Женя, начало интересное, – отец иронически усмехнулся.

– Думаю, надо вкладывать хотя бы часть капиталов в развитие мелких и средних предприятий.

– А не погорим?

– Риск, конечно есть. И отдача поменьше и попозже, чем на нефти, газе и металлах. Будем кредитовать аккуратно. Отработаем систему финансирования, чтобы не стрелять в божий свет как в копеечку. Но за этими предприятиями будущее.

– С чего начать собираешься?

– Специалистов самых необходимых в штаб подберу, а остальных по мере надобности на временную работу. Изучим рынок, выберем несколько предприятий для опыта, а уж потом…

– Вот так, мать, видишь какого героя вырастили! Ну что ж, разумно. Я и сам об этом начал подумывать. Кредитную линию насколько открывать?

– Пока, отец, еще не знаю, а на предварительные наработки и штаб миллионов десять потребуется. Кое-что мы с Борисом поднакопили на «несмышленышах», но на первый случай кредит потребуется. Только ты с процентами не зверствуй.

– Быть по сему. А тебе, Борис, тоже миллионы нужны?

– Мне нет. Я по добыче и разведке нефти пойду.

– Очень хорошо. Тогда завтра с утра в контору. Разговор есть. Ну что, мать, еще по бокалу за нашу смену?

Евгений начинает

День приема посетителей

– Клава, что у нас на сегодня?

Клава, по спортивному стройная миниатюрная брюнетка (Друзья подшучивали, что Евгений специально подбирает помощников малорослых, чтобы выделяться на их фоне) сегодня одета просто соблазнительно.

Фирсов хмурится: «Кого собираешься в постель затащить?».

– Тебя.

– Ты у меня допрыгаешься – вот возьму и женюсь на тебе.

– Новую секретаршу хочешь получить? Я надоела?!

– Ох, Клавочка, что-то мы с тобой сегодня не так рабочий день начинаем. Давай кофе покрепче и докладай распорядок дня.

– Из Кунгура, из Усть-Илимска, из Дмитровского района в Подмосковьи, из…

– Погоди, у нас не мельница. Большие деньги будем вкладывать. Надо с этими разобраться.

– А остальные?

– Устрой в нашу гостиницу, дай путеводители по Москве, назначь на завтра трех или четырех – сама разберись кого. Приглашай ближнего.

«Ближний», пожилой худощавый человек среднего роста в немодном костюме, начал прямо с порога: «Я из Запрудни, Дмитровский район Московской области.»

– Слушаю вас. Садитесь, пожалуйста.

– Рабочей силы у нас много, больше тысячи душ, но применить ее у нас негде. Приходится нашим людям каждый день в Дмитров подаваться. Сорок минут на автобусе в один конец. И цена за проезд кусается. Так что если что-то заведем, то люди с удовольствием вернутся. А у нас было. Был большой стекольно-ламповый завод. Игрушки елочные изготавливали кроме всего прочего. Места вокруг хорошие. Леса, канал рядом. И дорога от Москвы до самой Волги прекрасная. Можно дачи или пансионаты для отдыхающих строить. Глины подходящие есть, кирпич любого фасона можно делать. Для отжига можно использовать мощности на старом заводе. Патент имеется на штамповку кирпича с помощью атмосферного давления. Рукодельные промыслы можно организовать. Умельцы имеются. Ну а если все получится, то и коммунальным хозяйством можно будет заняться: там инфраструктура каши просит. Еще глину для фарфора поискать можно. Вербилковский фарфоровый завод рядом.

– А вы сами кто будете? – Фирсов улыбнулся горячности посетителя.

– Извините, не представился. Председатель поселковой управы Крашенинников Юрий Михайлович. Кредиты нужны.

– Ну что ж, на днях пришлю к вам нашего представителя. Посмотрит что к чему. Вы ему все покажете, в том числе и смету. А там будем решать.

– А я то думал, – начал разочарованным тоном Крашенинников…

– Дела вы предлагаете серьезные, и подходить к ним нужно серьезно. Так что ждите гостей. И вот еще что – спрос изучайте. Рекламу опять же продумать надо.

Когда двери за запрудненцем закрылись, Фирсов повернулся к Клаве: «Ты все-таки тово, что-нибудь поскромнее напяль, а то этот мужик со мной разговаривал, а твои коленки ему сосредоточиться мешали.

– Но, Женечка…

– В твоем распоряжении пятнадцать минут до прихода этого сибиряка.

– Слушаюсь, гражданин начальник! А сегодня вечером я занята, вот тебе!

Сибиряк оказался молодым парнем саженного роста. Он даже немного сутулился, стесняясь своих габаритов.

– Значит так, – начал он сходу, – любим мы брать то, что поближе лежит. Реки обмелели потому как лес прямо с берега берем. И все норовим по большим рекам. И опять же кругляк сплавляем – с ним проще.

– Так, преамбулу я выслушал. Давайте ближе к делу.

– К делу так к делу, только мне самому страшно, что я предложить хочу. Большие деньги потребуются.

– У меня в кармане деньги не считайте. И вообще для краткости лепите понятиями.

– О, это по нашему! Обследовать таежную глухомань с самолета или вертолета. Там, где лес перспективный, приводим в порядок речки с расчетом на катера и плоскодонные баржи. Строим лесопилки и установки для получения древесно-стружечных плит, то есть вкладываем в дерево максимум труда, как японцы в металл вкадывают. В первую очередь лес берем с противопожарных просек. На это можно и у государства кое-что попросить. Энергетика на отходах. Людей найдем – у нас безработица большая. Нужно создавать комфортабельные поселки на постоянной основе.

– Вы кто по специальности?

– Лесотехник.

Ну что ж, дело стоящее во всех отношениях. Деньги выделим на пилотный проект. Получится – пойдем дальше. Клавдия Васильевна – К этому моменту Клавочка предстала в костюме строгого покроя – настоящая деловая леди, впрочем такой она и была, – свяжите Дмитрия Ивановича с нашими расчетчиками и вообще возьмите шефство над ним.

Кунгурец тоже сразу взял быка за рога: «Погибаем, задыхаемся. Отходов всяческих до и более – город большой. Построили мусоросжигающую установку, так она дымит со страшной силой. А у нас вокруг горы. Задыхаемся!»

– Что предлагаете?

– У американцев лицензию купить. Там все отходы внутри установки разлагаются, и на выходе электроэнергия, жидкое топливо и твердые отходы – хоть на удобрения, хоть на стройку. А заводы подходящие у нас есть, они в четверть силы работают. Получится – нас большие города заказами завалят, а мусор дефицитом станет, придется покупать. Кстати, все городские свалки расчистим, городам дополнительные территории для застройки.

– Всё понял. Вы про ноу-хау забыли. Поручим нашим экспертам изучить установку. Если будет целесообразным ее изготавливать или хотя бы собирать у нас, а ваши заводы смогут с этим делом справятся, то выдадим кредиты. Если будет выгоднее покупать в США, то станете управляющим фирмы по внедрению этой установки в России. Ну как?

– Я думал – сходу.

– А мы и так сходу. Клавдия Васильевна, познакомьте нашего нового друга с техническим отделом.

Когда кунгурец ушел, Фирсов встал из-за стола, потянулся так что кости захрустели, и обращаясь к секретарю сказал: «Значит, сегодня занята? Интересно, чем?».

– В ресторан Националь иду. Там уже столик заказан.

– И какой же хмырь болотный моих сотрудников по ресторанам водит?

– Ты.

– Что-то я не помню, чтобы я тебя приглашал.

– Это не важно. Главное, что я помню.

– Быть посему, как мой родитель выражается. А четверых на завтра отобрать не забыла?

– Обижаете, гражданин начальник! Там один с очень интересным предложением – поднять топляк на лесосплавных реках. Говорит, что этот топляк вполне в дело может пойти, тем более, что он уже обработан – готовый кругляк. А в перспективе можно будет и дно Братского водохраниища почистить. Когда его заполняли, весь лес на корню остался.

– Действительно интересно. Но рабочий день кончился. На какое время ресторан?

Два года спутся Дебаты в губернской Думе

Спикер губернской думы Коромыслов Эдуард Харитонович хмурился: «Это ж надо, как только хочешь домой пораньше, так в Думе обязательно что-то затевается.»

– Слушай, Гриша, – обратился он к лидеру оппозиции и своему закадычному другу, – до выборов еще больше года, так чего твои орлы сейчас на губернатора лезут?

– Они не просто лезут, леваки наши импичмент готовят.

– Ох, господи, а у жены сегодня день рождения! – Рука спикера потянулась к колокольчику. – Слово предоставляется депутату Петушинскому Петру Петровичу по его просьбе. Прошу Вас, Петр Петрович. Можете с места.

– Ну уж нет! Это у вас не пройдет! Только с трибуны! От имени нашей левой фракции в составе коалиционной оппозиции запрос господину губернатору. У нас, в нашей, я подчеркиваю, в нашей губернии хозяйничают какие-то постороние люди и организации. Они никому не представляются, и что хотят, то и воротят, никого не спрашивая.

– Пожалуйста поконкретнее, ближе к делу.

– А вы мне рот не затыкайте, господин спикер! Теперь не те времена!

Конкретнее говорите? Пожалуйста. На севере нашей губернии ведутся хищнические вырубки лесов – нашего главного богатства, копаются в руслах рек – губят рыбу. Есть подозрение, что за всем этим прячется рука известного хищника-эксплуататора природных богатств Фирсова. Кто ему разрешил творить такие безобразия на нашей земле? Вы, господин губернатор? А может вы просто не ведаете, что творится в губернии? Больше того, прямо у вас под носом неизвестные люди захватили большой кусок территории, причем самой лучшей территории, и теперь там что-то строят ни то бальнеологическую лечебницу, используя наши минеральные источники, ни то какой-то санаторий. Никаких согласований с думой по этим проблемам не было. Скажите, господин губернатор, сколько вам за это разорение нашего края заплачено?

– У Вас всё, депутат Петушинский? Михаил Потапович, – обратился спикер к постоянному представителю губернатра в Думе, – готовы вы сейчас отвечать на запрос левой фракции?

– Я готов ответить на запрос господина Петушинского.

– Это запрос не вам, а губернатору, нечего ему за вашу спину прятаться!

– Петр Петрович, делаю вам замечание! Господин Медвежатников является представителем губернатора и имеет право отвечать от его имени.

– Мы протестуем!

– Ваше право! Слово для ответа на запрос левой фракции оппозиции предоставляется постоянному представителю губернатора в Думе, господину Медвежатникову. Прошу Вас, Михаил Потапович.

– Благодарю Вас, господин спикер. Обвинения голословные, не подтвержденные конкретными фактами: не указаны ни места вырубок, ни роскошная территория, захваченная посторонними людьми. Тем не менее администрация губернатора готова дать разъяснения по затронутым проблемам. Прежде всего я хочу напомнить уважаемым депутатам, что в нашей губернии существует четкое разделение властей на судебную, законодательную и исполнительную, представляемую администрацией нашего губернатора.

– Нечего забалтывать вопрос! Не читайте нам элементарные истины! Скажите, сколько было вам заплачено?

– Депутат Петушинский, еще одно такое, с позволения сказать, выступление, и я лишу вас права выступать на две недели.

– Извините, господин спикер.

– Продолжайте, пожалуйста, Михаил Потапович.

– Прежде всего реальное разделение властей нам досталость очень нелегко. Мы гордимся этим, и мы никому не позволим отнять его у нас. Это к вопросу об элементарных истинах. Губернатор действует в пределах своих полномочий, соблюдая законы как федеральные, так и местные. Согласно этим законам для лесозаготовок в северной части требовалось согласование губернского лесничества, и оно было получено.

– А по территории бальнеологической клиники?

– Депутат Петушинский вы лишены права выступать до конца месяца. Продолжайте, пожалуйста, Михаил Потаповыч.

– Лесозаготовки идут под прямым контролем лесничества. Лес получают в первую очередь за счет создание противопожарных просек и ликвидации сухостоя, иными словами наряду с лесозаготовками проводятся противопожарные и лесооздоровительные мероприятия. На местах лесозаготовок строятся, а в двух местах уже ведены в строй лесопилки, то есть вместо дешевого кругляка получают пиловочник. Более того, в ближайшие дни будет задействована установка по получению древесно-стружечных плит, то есть мы приближаемся к безотходному производству. Кстати, электроэнергию там получают из отходов, которые не могут быть превращены в ДСП. Теперь в отношении лесосплава. Русла рек забиты топляком, мешающим лесосплаву, а при гниении он губит рыбу. Поднятый на поверхность топляк сортируется и тоже идет в дело. В отношении захваченной территории. Вы, наверное, знаете, что в городе действуют три мусоросжигательные фабрики. С мусором они справляются, но атмосферу загрязняют безбожно. Концерн Фирсова выкупил у города территорию свалки. Внедряется новая технология обработки мусора с помощью утилизационной установки, закупленной в Соединенных Штатах. Установка полностью закрытая. Отходы разлагаются при высокой температуре и под большим давлением. На выходе получают электронергию, жидкое топливо, пригодное для автотранспорта, а твердые отходы идут на удобрения. Так что лакомое местечко – городская свалка. Что же касается бальнеологической клиники, то это относится к области фантастики. И последнее, обвинять губернатора во взяточничестве без достаточных на то оснований не рекомендую. У нас есть суд.

Борис начинает

Борис не раз бывал в кабинете Фирсова старшего, но всегда обстановка – паркет, громадный стол и шкафы – всё под темный дуб – производила впечатление, что попал в помещение, которое скорее всего можно отнести к правительственным офисам 30-х – 40-х годов прошлого столетия. Только настенный телевизор, два компьютера с большим экраном и скайпом, а также несколько мобильников говорили о том, что хозяин кабинета современный деловой человек.

– Садись, Борис, разговор у нас будет основательный. Женька мой, ну ты сам знаешь, для нашего дела потерян. Ты думаешь, это я только вчера узнал? Нет, мне уже докладывали, что он и на нефтепромыслах всякими побочными предприятиями интересовался. В общем-то, это, наверное, правильно. Новые времена наступают. Через какое-то время нефть пойдет только для нужд химии и фармацевтики.

– Ну это когда еще будет!

– Не завтра, согласен, не завтра, но готовиться к этому нужно уже сегодня. И вообще все яйца в одну корзину… Получается, что по прямой линии остаешься только ты. Теперь, чем тебе заняться? В конторе штаны протирать рано, да и характер у тебя не тот. Давай так. Про Восьмой Заполярный слышал? Хреново там сейчас. Одним словом, американский Дикий Запад плюс наркота. Дельные люди оттуда бегут. Прямо хоть промыслы закрывай. Да и то сказать, последние два года одни убытки.

– А чего ж два года то терпели?

– Честно? Нам по началу даже это выгодно было: налоги списывались. А теперь вижу – заигрались. Что скажешь?

– Как говорится в одном старом романе «Пришло время положить животы свои за всё то сладкое, что в эти животы было положено.»

– А если всерьез?

– Кем и с какими полномочиями?

– Кем? Начальником узла. А полномочия и юридическая защита – сам определишь. Финансирование – открытый кредит. Так когда?

– Надо изучить информацию, подобрать кадры: на тамошние надежда слабая. Через месяц, полтора смогу приступить…

Борис читал и перечитывал отчеты производственные и службы безопасности, и всё больше мрачнел: За шесть лет учебы в Университете имени Губкина он много раз выезжал на нефтепромыслы, видел там всякое, но такого беспредела не встречал.

– На месте поддержку найти будет нелегко: многие запуганы или сами участвуют – наркотики штука богатая. Значит нужно появиться с готовой командой. Волков отпадает: недавно назначение на генеральскую должность получил, начальником училища внутренних войск, пару лет прослужит и большую звезду получит. Кто же еще?

– На берегу пустынных волн сидел он дум глубоких полн, – сходу, войдя в комнату, продекламировал Евгений.

– И вдаль глядел. Здорово, Жень. Задумаешься тут. Нужно службу безопасности для промыслов подобрать надежную и мощную.

– Понимаю. Это чтобы вся тамошняя публика страх божий возымела.

– Именно! Там, по моим данным даже милиция доброго слова не стоит, скорее наоборот.

Друзья задумались…

– А, знаешь что? Есть у меня один кадр, золотой парень. Козырева помнишь?

– Это которого аж три медсестры на вшивость проверяли?

– Он самый.

– Сумнительно. Нерасчетлив, как я понимаю. Вон даже бикфордов шнур так рассчитал, что вы оба в госпиталь залетели.

– Не-а, он шнур специально такой выбрал, чтобы его перебить не успели. Риск был большой, а сохранись мост – была бы кровавая баня: нас там всего ничего оставалось. Авторитетом большим пользовался в полку, так что и команду хорошую сможет подобрать.

– Сложно все это. Там ведь такие деньги могут предложить, какие он за всю жизнь не заработает.

– Что тебе сказать? Если по прошлому судить, то парень порядочный… Мужик храбрый, но в то же время серьезный, рассудительный. Ничего на ура и с кондачка не делал.

– Это в прошом. Помнишь «Как молоды мы были, как верили в себя». А сейчас как?

– Плехановку в прошлом году кончил, диплом менеджера получил.

– Хорошее сочетание для службы безопасности.

– Да ты можешь сам с ним погуторить. Где же это его координаты? Он на встрече ветеранов их мне дал, а вот, – Евгений включил скайп. На экране повилась взлохмаченная рыжая голова Козырева.

– Козырев, привет! Как жизнь?

– Привет, Фирсов. Нешто это жизнь? Вот, говорят, на Марсе жизнь нашли, а у нас…

– Понял. Надо встретиться. Как раз насчет жизни в местах отдаленных потолковать. Давай в Национале.

– Ну ты, Жень, даешь! Это ж один из самых дорогих ресторанов! Не те у меня финансы, чтобы там встречаться.

– Обижаешь, Козырь! Если я приглашаю, значит мне и платить.

– Это другой коленкор!

В Национале, одном из самых роскошных ресторанов, начали с воспоминаний о днях прошедших, о друзьях-товарищах. Помянули, тех, кого уже нет. Потом стали перебирать, кто кого встречал за последнее время. Потом Фирсов перешел к делу: «Что-то мне кажется, что у тебя что-то не то, или мне показалось?».

– Да нет, все правильно. Не так я себе работу менеджера представлял. Думал, работа будет живая, оперативная, а получилось – штаны протираю!

– Насчет твоей семейной жизни я наслышан. Нарвался? Бывает. А может это тебе за прежние грехи? Не обижайся, шучу. А с жильем у тебя как?

– Квартиру ей оставил. В общежитии министерства прозябаю.

– Значит, ты наш человек.

– Извини, не понял.

– Давай, Борис, телись, а то все я да я!

– Есть в Заполярьи у Фирсова-старшего «теплые» нефтепромыслы. Ситуация там такая,…

Козырев молча выслушал рассказ Бориса, вздохнул: «М-да, картинка, что и говорить. Только с какой стороны это меня может касаться?»

– Начальником службы безопасности предлагаю. Оклад и всё такое нормальные. Квартиру в столице потом без проблем купишь Выслуга – год за три.

– Как и в лагере зачет, – пропел неожиданно Козырев. – Лады. Люди потребуются.

– Конечно, о чем разговор! Завтра жду тебя в конторе Фирсова. Там договора составим. Все детали обсудим.

– А с министерством как? Хорошо, это я сам.

Еще через два дня с помощью Волкова, связь с которым никогда не порывал, Бойков вышел на Гаврилова. И в том же Национале, метрдотель которого шутил, что для Фирсовых и Бойкова ресторан стал второй конторой, назначил Гаврилову свидание.

– Семен Григорьевич, привет дорогой.

– Привет, Борис Петрович. Долгонько не виделись. Что так долго не возникал?

– А ты и сам был бы не хвор меня навестить. Ладно, нужен ты мне очень.

– Это как?

– А помнишь, нам в подарок кассету с песнями Высоцкого презентовали?

– Не только помню, я ее, когда в дембель уходил, с собой прихватил.

– Ну как тебе жизнь штатская?

– Да вроде бы ничего. Квартира казенная бесплатная: в ЖКХ работаю. Зарплата неплохая, но хлопот много.

– Семьей то обзавелся?

– Милки бывают, а так… А чего это ты про Высоцкого вспомнил?

– Песня у него про летчиков «Пусть вечно мой друг прикрывает мне спину, как было в последнем бою». На заполярные нефтепромыслы подаюсь. Личная охрана нужна.

– Такие там «веселые» дела?!

– И даже хуже. С материальной частью всё будет как положено. Квартиру собственную сможешь приобрести, и на обзаведение останется. И стаж год за три.

– Это если доживу. А, нехай будэ гречка!

На Восьмом Заполярном

Вот с этого и начнем

Борис смотрел на районного прокурора и читал на его лице непроходимую тоску: «Милый, ну что ты от меня хочешь? Я ничего не могу!»

– Господин прокурор, так дальше продолжаться не может. Люди боятся появляться на улице и в общественных местах не только по вечерам, но и в дневное время. У меня на столе лежат десятки заявлений об увольнении. И это понятно, кому охота рисковать своей жизнью ни за что ни про что. Скоро придется промыслы закрывать.

– Господин Бойков, я могу написать сколько угодно постановлений о возбуждении уголовных дел, а что толку – исполнять эти постановления некому. Всё в руках спиртонош и наркоторговцев. Судьи боятся за свою жизнь. Я тоже. Защитить нас некому. Начальник милиции марионетка в руках этой публики.

– Понятненько, – Борис вздохнул. – Так что, может и мне собирать чемоданы, а?

– Не знаю, ваше дело.

– Тогда так. Мы хотим организовать народные дружины. В создавшейся ситуации их придется вооружить, дать им право силового воздействия на нарушителей законности в тех случаях, когда преступники будут оказывать сопротивление.

– М-мм, не совсем понял.

– Вы выписываете постановление о возбуждении уголовного дела, а дружинники принимают меры к задержанию преступных элементов.

– Ничего не получится. Вы их задержите, кстати говоря вы применили правильную терминологию, именно задержите, а не арестуете. Ну а дальше что? Кто их будет держать в тюрьме, кто рискнет их судить?

– Вы только разрешите их задерживать, ну и, конечно, если они будут сопротивляться, применять силовые методы воздействия.

– Значит, вы берете всё это на себя?

– При условии, что вы наделяете меня нас соответствующими полномочими, чтобы ни мне, ни дружинникам самим не попасть под суд.

Уже через несколько дней спиртоноши и продавцы наркотиков стали прятаться по темным углам, а хулиганы поняли, что их разгульное время кончилось.

Начальник милиции Восьмого Заполярного, Степан Степанович Мамаев, сидел в своем кабинете опустив низко голову: во-первых она была такой тяжелой «после вчерашнего», что и не поднять, во-вторых, очень бепокоило, что новый начальник промузла привез с собой чуть не роту помощников, да всё такие, что только держись. Зачем они ему и в таком количестве? Ответ напрашивался сам собой. И этот ответ никак не устраивал Степана Степановича: Новый начальник железной рукой начал наводить порядок. Э-эх, связался я с этой наркобандой, и всё пошло ко всем чертям. Сыграть на опережение? Надо с Колычем обговорить. – Потянулся к монитору, спохватился – нельзя, только с глазу на глаз.

Колыч, хозяин наркоты, был настроен решительно: «Чего там цирлих-манирлих разводить! Давай на вшивость проверять. Тогда и решим.»

В местном ресторане, куда Борис зашел поужинать (свой быт пока еще не наладился), к его столику без разрешения подсели два здоровых и видать подвыпивших лба: «Здоров начальничек. Может угостишь?», и не дожидаясь приглашения, один из них потянулся к графинчику с водкой.

– Эти не от себя: мелкая сошка. Нарываются. Вроде как разведка боем. Ну что ж. Извините, я вас за свой стол не приглашал. Прошу не мешать мне ужинать.

– Ищь, какие мы гордые! – усмехнулся белобрысый. – Коль, а он ведь из жидков, вон нос какой, а ежели штаны с него спустить, что там, как ты думаешь?

– Может смазать ему по сопатке, чтоб понял, сука жидовская? – предложил второй, в низко надвинутой шапке.

Борис подозвал официанта: «Мне мешают ужинать. Прошу навести порядок.» Только бы Гаврилов сейчас не стал вмешиваться. Незаметно для подвыпивших хулиганов жестом показал Гаврилову, сидевшему с еще двумя охранниками за соседним столиком, на выход.

– Борис Петрович (как-то так получилось, что Бориса стали узнавать в лицо чуть не с первого дня), – официант грустно вздохнул, – извините, мы с ними ничего поделать не можем.

– А милицию вызвать?

– Борис Петрович, вы меня простите, но мне вон еще сколько столиков нужно обслужить.

– Что, съел? – рассмеялся один из лбов. – Понял, кто здесь главный?

– Ну что ж, поужинать мне, видно, не получится. Пошли на улицу, там поговорим, а то здесь тесно.

– На улицу, так на улицу.

На улице их уже поджидали Гаврилов и его два помощника.

В помещении службы безопасности шел неторопливый разговор: «Так, судя по вашим документам, ваша основная работа – пожарники, а вторая – сексоты райотдела милиции. Или наоборот? – спрашивал Козырев слегка помятых в скоротечной уличной схватке парней. – Так чего это вы нахальничаете, людям поесть не даете, а? Кто же это вам эту пакость поручил, не Мамаев случаем? Да вы не молчите, всё равно ваши паханы не поверят, что вы из себя тут Зою Космодемьянскую изображали.»

– А хто это?

– Потом объясню. Ну так как будем разговаривать?

– А то что?

– А ничего. Я вас просто отпущу, и всё. Только, я так это дело понимаю, вас тут же кончат.

– Кто же это будет нас кончать? – спросил белобрысый.

– Люди Колыча или Мамаева. Мы вас задержали. Все это видели. Так? А потом где-то найдут ваши трупы. На кого подозрение? На нас: не успели, дескать, мы появиться, как убивать начали. Дошло?

– Что ж теперь делать? – заныл Белобрысый.

– Об этом раньше думать надо было. Давайте так, вы нам сейчас расскажете всё, что знаете, а мы вас завтра самолетом до Тюмени.

– Мамай нас убьет!

– Выбирайте, я не настаиваю…

– Э-эх! Куда деваться! Главный тут Колыч с его наркотой, мать его. Он тут всем заправляет, а Мамай его правая рука.

Допрос длился около часа. Все фиксировалось на аппаратуру. Парни, действительно, были мелкой сошкой. Но и то, о чем они рассказали, многое делало понятным.

Козырев сдержал свое слово. Утром парни в сопровождении охраны и… телеоператоров прибыли на аэродром.

Правда, на аэродроме произошел маленький инцидент. Явился Мамаев с группой милиционеров и заявил, что он хочет задержать и допросить хулиганов, которые «осмелились напасть на всеми нами уважаемого Бориса Петровича». Бойков сказал, что в этом нет необходимости, так как инцидент уже улажен.

Мамаев посмотрел на сомкнувшуюся вокруг отъезжавших группу людей Козырева, и решил не рисковать.

Всё это, включая взлет самолета, было зафиксировано телекамерами.

Козырев подмигнул Бойкову: «Ну сейчас начнется!», включил монитор и набрал код райотдела милиции.

– Ч-черт, кому я еще потребовался, – поморщился Мамаев, услышав сигнал вызова, но, увидев высветившиеся на экране слова «Управление Узла», включил монитор.

– Здравия желаю, товарищ майор, – дурашливым тоном только что не пропел приветствие Козырев.

– Чему обязан? – нахмурился Мамаев.

– Вот, хочу скоординировать наши действия, одно дело делаем – безопасность обеспечиваем.

– А от меня то что вам нужно?

– Совещание завтра созываю. Ваше присутствие очень желательно.

– У Козыря теперь есть козыри, – невольно сколамбурил Мамаев. – Придется явиться, ничего не поделаешь. Завтра сложно. Опять же подготовиться надо. Вот через недельку.

– Рад бы вам сделать приятное, но не могу. От меня Москва послезавтра отчета ждет. Нервничает, понимаете, по поводу последних событий.

– Ага, зубы начинаешь показывать. Хорошо, постараюсь. В котором часу?

– В десять утра, если вас не затруднит.

– Что с вами поделаешь. Действительно, общее дело делаем, а позавчерашний инцидент, конечно, безобразен.

В кабинете Козырева помимо хозяина кабинета находились Бойков и Гаврилов.

– Рад вас приветствовать Степан Степанович. Спасибо, что нашли время для беседы, – начал Козырев.

– Ищь как мягко стелет. Сейчас зубы покажет.

И не ошибся: Гаврилов включил видеопроигрыватель.

Уже через пару минут после начала просмотра Мамаев прорычал: «Отключите вашу киношку! Ерунда всё это! Мало ли что эти кретины могли с перепугу наболтать! Это всё доказать надо. И не посылал я их никуда!»

– Может быть, может быть, – согласился Козырев. – Но если расследование подтвердит, что эти ваши сексоты рассказали, да и еще кое-что выявится, например, что вы являетесь правой рукой господина Колычева и обеспечиваете работу разничной наркоторговли… то, сами понимаете…

– Чего вы добиваетесь? И вообще, шантаж со мною не пройдет! Я ухожу!

– Куда? – поинтересовался Бойков.

– И правда, некуда. Ишь как зажали! Что вам от меня нужно, и что вы предлагаете?

– Вот теперь я слышу речь не мальчика, но мужа, – процитировал Козырев. – Вы сдаете нам Колычева со всеми потрохами. А мы не заметим вашего убытия в неизвестном направлении, скажем, в течение двух-трех дней.

– Колыч меня везде достанет. – И вдруг озарило: «В одном случае не достанет. Восемь бед – один ответ. Согласен. Я даю вам код к зафиксированной на моем компьютере информации. И сегодня вы меня больше не отрываете от дел. А завтра, если будет всё в порядке, я убываю.»

– Abgemacht! – подвел итог совещанию Бойков, а Козырев добавил: «Если что, вас будут страховать наши люди. В случае нужды придут на помошь.»

– Догадливые. Ладно, только пусть перед глазами не маячат…

Вечером этого же дня в особняке Колычева были обнаружены трупы самого Колычева и двух его телохранителей.

Три дня спустя Фирсов Старший получил сообщение: «Пропал начальник райотдела милиции Мамаев, а восемь старших офицеров подали в отставку. Ведем служебное расследование по поводу исчезновения Мамаева и смерти Колычева. Ввиду отставки практически всех старших офицеров райотдела начал формирование нового состава райотдела. С округом согласовано. Прошу разрешения проверить на наркозависимость операторов нефтепромыслов. Бойков.»

Через час пришел ответ: «На месте видней. Действуйте. Фирсов Ст.»

В городском клубе собрание. В зале вся местная милиция. Отсутствуют только убывший «неизвестном направлении» Мамаев и еще восемь уволившихся «по собственому желанию» старших офицеров, На сцене Козырев. А на балконе… автоматчики из службы безопасности (как говорится, береженого бог бережет), но их из зала не видно.

– Так, я коротенько обрисую обстановку на сегодняшний день, – начал Козырев, – а потом поговорим и о наших с вами делах.

Из зала сразу же посыпались вопросы: Куда Мамаева девали!? Кто Колычева пришил!? По какому праву ваши опричники колобродят?!

Колычев поднял руку, Шум в зале затих.

– Экие вы все торопыги! Никакого порядка, а еще милиционеры называются. Обо всем расскажу. Значит так. На промыслах процветало наркодилерство и торговля паленой водкой со всеми последствиями. Короче говоря, промыслы превратились в уголовный шалман. Нет, нет, прошу не перебивать. Еще успеете наговориться. Промыслы перестали давать отдачу, а люди стали разбегаться отсюда. Это вы всё знаете. Расследованием установлены главные виновники этого безобразия. Я не задаю вопроса «Куда смотрела милиция? «. Я знаю, что милиция кончалась там, где начинался покойный гражданин Колычев. Сразу же скажу, что по факту его убийства ведется следствие.