Текст книги "Спасение неизбежно 2014"

22 мая 2014 г. 01–40
МСЧ №8

«Нива» припарковалась в 10 метрах левее шлагбаума, Кабанов выключил зажигание, повернулся к товарищам:

– Посидите в машине пока. Я скоро.

– А что там? – Тремасов смотрел, как Дмитрий Петрович скорым шагом миновал будку охранника и пошел в сторону сереющего здания с темными окнами.

– Восьмая медсанчасть. – ответил Виктор.

На площадке перед входом в приемный покой стояла машина «скорой помощи». Водитель затянулся, огонек сигареты осветил лицо.

– Здравствуй, дядя!

– Здорово, племянничек. – хмуро ответил водитель, пригляделся к широкоплечей фигуре. – А это ты, служивый.

Водитель вышел из кабины, бросил бычок под ноги. Он оказался на полголовы выше Кабанова, худощавый, с мощными предплечьями.

– Нашел убийцу той девчонки?

– Нашел.

– Наказал?

– Сам знаешь, у нас суд наказывает.

– Знаю – самый гуманный. А девчонке всего 18 лет было. Доктора говорят, она очнулась перед смертью, заплакала. Я бы этого ублюдка собственными руками… – водитель поперхнулся.

– Меня Дмитрий зовут. – опер протянул руку. – Кабанов фамилия.

– Юрий Иванович, – ответил рукопожатием водитель. – Доронин. Механиком еще на подстанции кличут.

Кабанов прошел через приемный покой, показал охраннику удостоверение.

– Мне в нейрохирургию.

Охранник, сонный дядечка далеко запенсионного возраста, попробовал сделать серьезное лицо, подслеповато прижмурился, потом махнул рукой. Такому можно любую бумагу показать, пропустит, если посетитель телосложения крупного или по фене чего бросит и фиксой сверкнет.

Дмитрий поднялся на третий этаж. В отделении нейрохирургии дежурное освещение, несколько больных лежали в коридоре. Кабанов прошел мимо ординаторской, куда намеревался зайти позже, подошел к столику дежурной медсестры.

– Смирнов в какой палате, мадемуазель?

– Террорист который? – подняла заспанные глаза пухлая мадемуазель лет под 30. – В 307–й, его полиция охраняет. – спохватилась: – А вы кто?

– Спокойно, барышня, я тоже полицейский. – Дмитрий постарался придать лицу самое обаятельное выражение.

Барышня улыбнулась в ответ и опустила голову на руку, поспать пару часиков, пока в отделении тишина.

Кабанов дернул за дверную ручку в палату № 307. Закрыто. Постучал.

– Кто?

– Салям, Марат. – узнал по голосу участкового из своего отдела. – Это я – Кабанов.

– Привет. – дверь открыл полицейский в полевке с кобурой на поясе. Двухместную палату освещала настольная лампа, расположенная на тумбочке между кроватями.

– Как бомбист наш поживает?

– Лежит, молчит. Фээсбэшники его домогались, уркаганы наглости набрались, ходят из соседней палаты, разборки учинять собрались. Совсем страх потеряли. Пострадавшие, твою мать!

– Я смотрю, ситуация тебе известна и симпатии на стороне бомбиста?

– Само собой.

– Игорь! – Кабанов склонился к больному. – Это я, тот полицейский, который тебя в машине опрашивал. Как себя чувствуешь?

Игорь открыл глаза, покосился на полицейского в форме.

– Можешь говорить, это наш человек.

– Я себя хорошо чувствую. – твердым голосом сказал Игорь. – не знаете, что с родителями?

– Не беспокойся, все в порядке, насколько я знаю. – Кабанов оглянулся на Марата, тот пожал плечами.

– Значит так, студент, думаю, зону топтать не входило в твои планы, когда ты в университет поступал. Исчезнуть тебе надо, пока все не утрясется.

– В подполье уйти? У меня нет конспиративных навыков, денег на шпионские игры тоже нет.

– Послужить отечеству не хочешь? – Кабанов достал паспорт и призывной билет уклониста Крутилина.

– Служить бы рад, как говориться. Вы контрактной основе предлагаете?

– Что‑то типа этого. – усмехнулся Кабанов. – Вот тебе новые документы, фотографии в них детские еще, какое‑то сходство имеется, а в военкомате большой недобор, поэтому приглядываться не будут – загребут за милую душу. Пока служишь, я с местными уголовниками вопрос решу.

– Можно узнать, почему такая забота?

– Справедливость для меня, понимаешь, не пустой звук.

– Я согласен, конечно, – улыбнулся Игорь, – только как я в больничном халате и с царапиной на боку на медкомиссию приду?

– За одеждой домой заедем, справку тебе, вернее Крутилину Алексею Николаевичу, доктор напишет в том, что в стационарном лечении не нуждаешься, а там все от твоего энтузиазма будет зависеть.

– Хорошо, спасибо.

– Надо продумать, как больной Смирнов из‑под охраны сбежит. – напомнил о себе Марат.

– Пошел в туалет, свернул в дверь запасного выхода. Ты же хитрый татарин, придумаешь что‑нибудь.

– Добрый вечер, доктор! – коротко постучав, Кабанов буквально ворвался в ординаторскую.

Молодой врач только успел поднять голову от монитора, как гость уже протягивал руку в приветствии.

– Майор полиции Кабанов Дмитрий Петрович, а вы, – Кабанов успел посмотреть на бейджик, – Виталий Полянский! Очень приятно!

Доктор пробормотал:

– Виталий Евгеньевич. – он уже встал и пожимал руку напористому гостю.

– Оружием интересуетесь? – бросил взгляд на монитор Кабанов. – Это хорошо – настоящий мужчина должен не только спасать, но и отнимать жизни при необходимости.

– Чем могу? – смутился Полянский.

Доктор сразу Дмитрию понравился. Среднего роста, правильная фигура – в меру широкие плечи, узкий таз, сухощавые конечности, преждевременные морщины четко обозначили носогубный треугольник. Чувствовалось, что тонкие складки на узком лице не от праздной жизни. Кабанов перестал корчить из себя живчика, спросил обычным голосом:

– Виталий Евгеньевич, позвольте сначала вопрос общего характера?

– Пожалуйста. Да вы садитесь.

– Спасибо. – Дмитрий сел на диван слева от стола, доктор опустился на свое место.

– Вам работа нравится?

– Уже не знаю, – неожиданно с раздражением ответил доктор. – Когда учился, думал, людей лечить буду, а лечу по большей части дегенератов. Алкоголики, наркоманы, гастарбайтеры без документов. А привезут старушку с переломом или работягу с прободением, уже и лекарств нет и рентгеновских пленок и класть их приходится в коридорах, потому что палаты отребьем забиты. Наркоманы обезболивающее требуют, скоро врачей избивать начнут. Так что бывает думаю, ошибся с выбором профессии.

Накипело у товарища, понял Дмитрий.

– Хорошему человеку помочь надо, доктор. Смирнову из 307 палаты.

– Который уголовников взорвал? Так он и так ни в чем не нуждается, сотрясения мозга нет, порез на животе без нагноения, скоро выпишем.

– Сию минуту его надо выписать, Виталий Евгеньевич. Только в справочке другое имя указать. Сейчас я вам все объясню.

В молочных утренних сумерках «Нива» остановилась у дверей районного военкомата. С водительского места вышел накаченный мужик, с пассажирского – молодой человек в легкой куртке и с рюкзаком.

– Пойдем, Крутилин, к военкому провожу. – подмигнул Кабанов. – Надеюсь, уже сегодня на сборном пункте окажешься. Да, еще вот что – будет время, напиши по электронке где и как служишь. «Емелю» я тебе сейчас накарябую.

22 июня 2014 г. 14–00
Городская площадь

На главной площади города бурлил митинг.

– Господа! – брызнул слюной с трибуны седовласый крепыш, сверкая тельняшкой в вороте рубашки.

Толпа зашумела.

– Товарищи! – вскинул руку оратор с зажатой в кулаке кепкой.

В толпе заулюлюкали.

– Братья и сестры! – оратор протянул руки вперед, как индейский вождь навстречу солнцу. – Граждане моего горячо любимого города! Вы меня все хорошо знаете! Я, Виктор Андреевич Трахов, бывший мэр города никогда вас не обманывал!

В толпе усилился шум, послышался свист с разных сторон, матерные ругательства. Не обращая внимания, Виктор Андреевич продолжал:

– Вот смотрите, я тут перед вами, а где господин Дазаров? В Москву улетел! Оттуда решил руководить, а проблемы с собой не взял! Взял всю челядь свою и директоров банков! Бросил он вас! Граждане, в это неспокойное время я беру на себя обязательства служить вам верой и правдой!

– Ловко Виктор Андреич всплыл. – усмехнулся Кабанов. – Недаром на подводной лодке служил.

– Свято место на службе у народа пусто не бывает. – заметил Свиридов. – Тем более с таким партнером.

Друзья стояли в передних рядах митингующих в десяти шагах от омоновского оцепления.

– Нет никакой причины для паники! – кричал Трахов. – Сколько раз нам конец света предрекали! То Нибирой пугали, то Фукусимой! Вспомните, как 21 декабря ждали? И что? Ничего не случилось! Так и сейчас, если никто дурить не будет, ничего с нами не случиться! Да, появилась лишняя точка на небе, но ученые всего мира, даже Британские, – Виктор Андреевич широко улыбнулся, – утверждают, что этот небольшой астероид пройдет где‑то в районе Юпитера или Плутона, короче говоря, на самой жо…, на самой окраине вселенной!

– Ловкач дядя Витя. – прокомментировал Кабанов. – Подкинет продуктов по бросовым ценам и водку бесплатную на розлив, народ на руках носить будет. А Алексей Иваныч конкурентов сожрет.

– Что касается так называемого китайского конфликта – плюнуть и растереть! И не такие Чингиз–ханы с Гитлерами на Русь–матушку войной ходили! И где они сейчас? А мы с вами русские до сих пор! Конец света может наступить, если только в головах ум за разум зайдет и по–людски перестанете себя вести.

Трахов вытер губы и двинул рукой в сторону возвышающегося рядом генерала.

– Позвольте представить вам, если кто позабыл, нового начальника полиции Алексея Ивановича Ермакова, уроженца нашего города, вернувшегося на свой пост после небольшой командировки.

Генерал чуть наклонил голову, обвел притихшую толпу взглядом.

– Братья! – оскалился полицейский.

Кабанову на мгновенье представился Шерхан на трибуне.

– Именно братья! К сестрам у меня вопросов нет. Я вам не позволю смуту учинить! Пусть хоть Луна на город падает или китайские танки к Уралу подойдут, кого на мародерстве поймаю, своей рукой голову оторву! А теперь расходитесь, митингов больше не будет!

В толпе зашумели, но в целом одобрительно. Люди потихоньку стали расходится.

– Слава Богу, без происшествий обошлось. Свирид, ты поглядывай пока, а я пойду с давним приятелем поздороваюсь.

Кабанов прошел за щиты оцепления, кивнув Тремасову и еще двум знакомцам в шлемах с открытым забралом.

– Привет, Вольдемар!

– Привет, Гитлер! – отозвался поджарый капитан с длинными не по уставу волосами.

– Тихо, тихо. Так меня только жулики зовут, а здесь кругом честные люди. – пошутил Дмитрий.

– Особенно тот на трибуне в тельняшке. – поддержал шутку капитан.

– Ты где сейчас, Путилин? Я тебя в последний раз вроде майором видел.

– Долго рассказывать, а если коротко – начальству не нравлюсь.

– Прической не довольны?

– Как правило, с нее все и начинается. Я сейчас в городском УВД в отделе по грабежам и разбоям. Только вряд ли там задержусь.

– Ермаков по знакомству пристроил? – ухмыльнулся Кабанов.

– Нет, он вчера только из Москвы прилетел. – Путилин скривил губы. – И на бал сразу.

– Чего ему в столице не жилось, вроде как на замминистра метил.

– Другому замминистру дорогу перешел, говорят. Генеральские погоны навесили, Десерт Иглом наградили и пинком в родной город подальше от серьезных дел.

– Здесь его Трахов подобрал и обогрел.

– Лучше так, чем анархия. Сам‑то где сейчас трудишься? – сменил тему Путилин.

– Там же в 13 отделе.

– Начальником?

– Боже упаси от лицемерных должностей! – деланно перекрестился Кабанов. – Так же опером. Все ведь, между нами, от исполнителя зависит. И работать кому то надо.

Приятели проговорили до получения приказа строиться по своим подразделениям.

– Ну, счастливо, Владимир Владимирович!

– Увидимся, Дмитрий Петрович.

23 июня 2014 г. 09–00
Отделение полиции №13

– Кокоша, Кондратьев, Канюкаев, что вы ржете там, как три сапога – пара? – Начальник участковых майор Геращенко выражал мысли стилем известного в свое время премьер–министра.

В комнате 30 квадратных метров 15 мужиков в синей форме дышали табаком и потом. Образцовый участковый должен быть исполнительным, плотным в теле, глуповатым на вид, начальству внимать с должным почтением, но делать все по своему. Образцовых изначально мало. Все приходят разные. Система оставляет податливых. Дальше фронта не пошлют. Если оперов можно сравнить с полковой разведкой, то участковые уполномоченные это окопная пехота. Лишнего не перебежит, без команды не отступит. В уголовном розыске все понятно – совершено неочевидное преступление, изволь найти свидетелей, получить информацию, поймать, расколоть жулика. Участковый имеет дело с правонарушениями. Пограничными с преступлениями ситуациями. Надо иметь желание, азарт выявить преступление среди бабулькиных жалоб, получить и проанализировать информацию среди подучетного элемента. Желания эти, если и присутствовали в организмах, впервые принятых на службу, система сжигала, как Бонивура в топке паровоза. Заявления неуравновешенных людей, жалобы на соседей, на родственников.

Все требует десятидневной проверки, не успеешь, вы…ут как за измену Родине.

– Свиридов, я тебе материал отписал не по территории. Сам понимаешь, народу не хватает, а там дел на полдня. – Геращенко блеснул очками на нового подчиненного.

После 15 лет службы Виктор Свиридов ненавидел начальство, жуликов, потерпевших. Именно в такой последовательности. Чем праведнее с возрастом становилась жизнь, тем сильнее становилась ненависть. Что заставляет зрелый организм терять последнее здоровье на ненавистной работе? Облегчение процесса правосудия. Свиридов судит не по праву продажного закона, а по праву, установленному историей человечества.

Материал, полученный Свиридовым в дежурной части, состоял из заявления и куцего опроса. В заявлении гр. Назарова О. А. просит привлечь к уголовной ответственности парня по имени Слава, который с применением физического насилия открыто похитил 600 рублей и сотовый телефон Нокиа. В опросе информации не больше. Контактные телефоны дежурный по разбору не записал. Что ж, адрес под боком. Застежка папки весело стреляет солнечными зайчиками, Свиридов, вдыхая запахи сирени, подходит к серой девятиэтажке. Последняя квартира в доме, на звонок в домофон – сигнал отсутствия трубки. Ткнул наугад: «Экспресс–почта». На просьбу открыть сотруднику полиции натренированные зомбоящиком граждане отвечают: «Мы не вызывали!»

На площадке 9 этажа майор оценил двери квартир. Прикинул – дверь средней ценовой категории, без обожженного звонка, надписей на окружающей стене нет. Вошло в привычку интересоваться образом жизни заявителя перед разбирательством по делу. Свиридов позвонил, глазок на секунду потемнел.

– Кто там? – Женский голос без истерики. Отлично.

– Здравствуйте. Полиция. По поводу соседей.

Дверь приоткрылась, блеснули стекла очков, интеллигентного вида мадам оценивает внешность мента, на секунду заглядывает в удостоверение. Судя по приглашению в квартиру, оборотня не учуяла. Мадам аккуратно закрыла внутреннюю дверь, в чистой квартире запах одинокой стареющей женщины. Свиридов потоптался на половике, прошел в кухню. Стол, две табуретки, плита и холодильник: много времени хозяйка на кухне не проводит.

– Как я понимаю, Вы насчет Назаровых.

– Правильно понимаете…

– Инесса, – очки блеснули с оттенком эротизма, – Павловна.

Конечно, Инесса Павловна! По–другому и быть не должно: или библиотекарь, или учитель.

– А Вас как величать, позвольте узнать?

– Виктор Андреевич. Больше никто не хулиганит, Инесса Павловна? – Свиридов прикинулся поленом с зарубкой от фуражки.

– Вы знаете, Виктор, – не отступала Инесса, – на площадке еще парализованная старушка, другая квартира давно продана. А в последние дни у Назаровых масса проблем. Насколько мне известно.

Да все тебе известно, бездетная ты шпиенка.

– Вы их давно знаете? Что же такое сейчас происходит, Инесса Павловна?

– Мы знакомы с момента заселения. С мужем Татьяна давно развелась. Она и раньше выпивала, а в последний год совсем спилась. На улицу в одной сорочке выбегает, как напьется, а уже не девочка! – Инесса гневно блеснула очками, Свиридову почудились нотки потаенной зависти.

– Часто выбегала? Куда бегала?

Через стекла очков Свиридов уловил подозрение. Глаза милиционера излучали живейший интерес и ни фотона издевки. Успокоившись, Инесса продолжала:

– Куда бегала, не знаю, молодой человек, а раз в месяц пьет, как…

– Сапожник. – Подсказал Виктор.

Инесса Павловна укрепилась в простодушии полицейского, с чувством превосходства согласилась:

– Ну, пусть будет «как сапожник». Так вот, Виктор, ее дочь – Ольга встречалась с парнем, забеременела. Как я поняла, кавалер ее бросил. Ольга родила перед 8 марта, сейчас с ребенком сидит. Девушка не плохая, но курит. Училась не ахти, а могла лучше. Рано с парнями стала общаться. Слишком близко, я бы сказала. Я завуч школы № 3, местную молодежь знаю. Так вот что я Вам хочу сообщить, – лицо завуча приблизилось, Свиридов рассмотрел чистую зеленую оболочку глаз одинокой порядочной женщины. Поневоле представил, как она ворочается на неразложенном диване, лелеет свое одиночество, подвергает бесконечному анализу восточное «спать лучше одному, чем с кем попало».

Инесса спохватилась, заняла нейтральную позицию, стеклышки потухли, вздохнув, продолжила:

– С месяц назад Ольга изменилась. Возможно, послеродовое состояние, но мне кажется, она принимает наркотики! Не удивляйтесь, Виктор, наркоманов я видела больше, чем беременных. А неделю назад Татьяна чуть не убила дочь, я даже хотела вам звонить.

Пора знакомиться с гр. Назаровой О. А. – курякой и наркоманкой. Свиридов потянулся к замку. Щелкнул замок, обитая дерматином дверь распахнулась внутрь. Девушка натолкнулась на милиционера, сигарета сломалась в руке. Тела на миг соприкоснулись, испуганное «ой!». Свиридов сделал шаг назад: видео, аудио – положительно, одорологическая фиксация – неуд. Черная шелковая грива контрастировала с бледностью лица. Впалые щеки, припухлые губы. Позже на свету в глазницах обнаружились синие глаза. Лицо взрослой женщины с детским выражением глаз. Под майкой чуть отвисшая грудь между 3 и 4 размером, плоский живот. Теплая ткань пижамных штанишек облегает широкие бедра, стройные ноги. В запахе молодой женщины смешаны молекулы шампуня, духов, памперсов и табака. Голос обещает быть тихим и грудным.

– Добрый день, мадемуазель! – Виктор пытается сразу завоевать расположение. Вежливость – лучшее оружие.

– Я ваш новый участковый. Вы – Ольга Александровна.

От вежливости представителя карательной системы девушка опешила, потом рассмеялась.

– Можете на «ты», я не старая. Пойдемте в комнату.

И не покурила!

В квартире запах памперсов б/у усилился. В двух комнатах вещи раскиданы, как после посещения квартирными ворами, но чисто.

– Давайте на кухню пройдем. Ребенок спит пока.

– Давай, Ольга, я тебя опрошу поподробнее. – Свиридов достает бланк опроса, бесплатная газетка между листом и грязной клеенкой.

«… опросил: гр. Назарова Ольга Александровна, 1993 г. р., урож. …, образ. среднее, не судима, не работает, прож. г. … ул. … д. …, кв. … По вышеуказанному адресу проживаю с матерью Татьяной Сергеевной, 1969 г. р., сыном Степаном, 04.03.2014 г. р. 17.06.2014 года в 22–00 я вышла на улицу подышать свежим воздухом. Я села на лавочке у гаражей на краю детской площадки покурить…»

– Свежим воздухом подышать, стало быть?

– Дома устала сидеть с ребенком, мамка пьяная пришла. Я Степу соседке на 15 минут отдала.

«…Ко мне подошли два парня. Один – Слава, учились вместе, он закончил школу на два года раньше, второго не знаю. Слава подошел и потребовал 1000 рублей, которые я заняла у него 2 недели назад…»

– Славик вот так запросто всем деньги одалживает?

«…Когда занимала, срок возврата не обговаривался. У меня при себе было 600 рублей в сумочке и телефон Нокиа, модель не помню, покупала несколько лет назад на Птичьем рынке за 2000 рублей, документов на него нет. Сим–карта: абонентский номер 8927……. , оформлен на мое имя. Также в сумке находился паспорт. Я ответила, что 1000 рублей у меня нет, попросила об отсрочке. Слава пнул меня в живот. Я упала с лавки, он взял сумку, расстегнул, забрал деньги, остальное выбросил на землю. Подобрал паспорт и телефон, положил в карман. Я поднялась и потребовала вернуть свои вещи. Слава несколько раз ударил меня по лицу и в живот руками, я убежала домой…»

– Матери ничего не говорила?

– Она пьяная спала уже.

– Во дворе никто не видел, как тебя Славик избивал?

– Уже стемнело, за гаражами не видно со двора, даже если кто там был.

«… сразу в полицию я не сообщила, потому что была в подавленном состоянии, мне необходимо заботиться о ребенке. Видимых повреждений у меня не было, в медицинские учреждения не обращалась. Через неделю после случившегося вечером к нам домой пришел Слава, адрес узнал в моем паспорте. Дверь ему открыла мать. Слава сообщил ей о моем долге и предложил выкупить паспорт. Мама закричала на него, вырвала паспорт, вызвала милицию. Слава ушел. Мама отругала меня, прибывшим милиционерам я написала заявление о привлечении Славы к уголовной ответственности…»

– Короче говоря, мать заставила.

– Ну да, мне и самой обидно, только я знаю, что его не посадят! Только время потеряю.

– С чего такой пессимизм? – Свиридов прекрасно знал ответ.

– А кого сейчас сажают? Славик уже сидел два раза. По два–три месяца. В школе одного битой избил, телефон отобрал. Ему условно дали. После этого он совсем обнаглел, делает, что хочет, никто его не трогает!

Девушка, похоже, не божий одуванчик. Все ли договаривает?

– Ладно, посмотрим. Где он живет, знаешь?

Темно–синие глаза заблестели, голос стал еще тише:

– Не знаю. Меня как парень бросил, я из дома почти не выходила. Со Славиком месяца два назад познакомилась, раньше только в школе видела.

– Так, в целом, все ясно. Мать во сколько приходит?

– В пять – полшестого.

– Где отделение милиции, полиции! знаешь. В шесть–тридцать с паспортом подойдешь в дежурную часть, скажешь к Свиридову. Поедем с тобой в офис «Мегафона» за детализацией звонков. В распечатке серийный номер телефона будет.

На недоумевающий взгляд девушки пояснил:

– Это для возбуждения уголовного дела необходимо. Ты, Ольга, не загоняйся, делай, как я скажу, и будет тебе счастье.

Ольга дотронулась до волос, склонила голову, скулы порозовели.

– Счастье – это хорошо. – Улыбнулась девушка.

Рабочий день участкового уполномоченного заканчивается в 18–00, Свиридов в усилении не задействован, переоделся в кабинете – джинсы, майка навыпуск – в связи с восточными событиями ПМ обязали носить постоянно. Хоть так утешили. К 18–30 Ольга не подошла. Свиридов сел в машину, по случаю замененный салон освежал восьмерку изнутри. Торопиться некуда, никто не ждет. Стройные ножки примагнитили взгляд. Девушка в мини–юбке, сиреневой майке шла по направлению к отделу. Роскошные волосы, мячики грудей, сумочка через плечо – майор не сразу узнал свою потерпевшую. Ольга умело накрасилась. Фотомодель. «Был бы я помоложе, а она без груза.» Под грузом старый холостяк подразумевал Степана.

Виктор вышел из видавшего виды транспорта, позвал Ольгу.

– Ты прям королевна. Садись, опоздаем.

– Спасибо. – Ольга улыбнулась на комплимент.

Девушка прыгнула в машину, уютно устроилась на сиденье. На колени положила сумочку, откинула черную прядь, по виду на пикник собралась. Свиридов вспомнил про беременность, домашнее существование, ребенка на руках. Тут хоть какое развлечение.

– Поехали, мамзель.

С июня 2014 года «Мегафон» остался единственным стабильно работающим оператором сотовой связи. Цены на услуги влетели на порядок. До Безымянского филиала километров пять. В вечернее время пробки в обратную сторону. Все равно Свиридов еле сдерживался не подавить баранов, мнящих себя пешеходами. Так называемые гости из южных республик, казалось, никогда не видели светофора. Или в Азии красный свет означает беги, зеленый – иди.

– Пидарасы! – Голос у Назаровой чувственный, глубокий, ругательство получилось ласковым. Виктор рассмеялся, повел спокойнее.

Детализацию Ольга получила без проблем. До настоящего дня сим–карта работала.

– Ольга, позвони на свой номер, если ответит Славик, скажи, что нашла деньги, хочешь отдать долг. – Солнце отливало медью, когда Виктор подруливал к Назаровскому дому. В синем небе как пулевое отверстие красное тело.

– Алло, Слава, ты? Я рубль нашла, верни мне телефон, пожалуйста.

– У прохожего телефон попросила.

– Потом меня мать не выпустит.

– Хорошо, жду у подъезда.

– Сказал, сейчас подойдет. – Ольга вернула телефон, сгорбилась. – Он потом меня не убьет?

– Убьет – посадим. Шутка. – Свиридов прикинул пути возможного появления подозреваемого.

– Иди, сядь на лавку. Подойдет он, откроешь–закроешь сумку.

Ольга кивнула, достала сигарету с зажигалкой, губы поджались, глаза увлажнились. Свиридов почувствовал неловкость, захотелось приобнять, успокоить девушку.

– Курить – здоровью вредить! – Теперь это действительно шутка.

– А мне целоваться не с кем!

Минут десять Ольга сидела на низкой лавке, край мини–юбки вровень с доской. Виктор внимательно следил за ручной кладью, из поля зрения, естественно, не выходили и девичьи части тела. Девушка встала, вроде как проверила застегнута ли сумка. Коротко стриженная вешалка подошла походкой короля на плэнере. Майка болталась на широких плечах, руки худые, а лицо круглое тупое и злое. Хорошо не догадался узкие джинсы носить. Дятел.

Свиридовские пальцы жестко обхватили локтевой сустав.

– Здорово, Славик! – Одного роста, посмотрели друг другу в глаза.

В глазах Славика читалось понимание, но надо сохранить лицо:

– Те чё надо? Какой я тебе Славик? – попытка выдернуть локоть.

– Полиция! – объявил Свиридов, правая рука потянулась за наручниками на брючном ремне, из‑под майки маякнула кобура.

– Не дергайся, садись в машину, в отделе разберемся.

Доехали молча. Каждый планировал линию поведения.

Свиридов взял у дежурного ключ от оперского кабинета, завел пленника. Кабинет – 3 стола, 5 стульев, 2 сейфа и шкаф для одежды – не ремонтировался лет 10. Люминисцентные лампы холодно освещали потертые стены. На синей цементной крошке пятна бурой жидкости. Кровавая Мэри уже приелась на пятничных попойках. Граждане по неизвестной причине принимали томатный сок за кровь невинных мучеников. Черные следы подошв на старом линолеуме довершали картину камеры пыток.

– Содержимое карманов на стол. – Свиридов отстегнул наручники, подошел к окну, плотные шторы отсекли возможных свидетелей ОРМ.

– Слышь, начальник, ты не обознался? Меня Сергеем зовут. Фамилия Дорофеев. – Жулик проверял на опытность. Глаза исподлобья следили за реакцией на грубость.

Наручники бухнули о поверхность стола, Виктор спокойно вернулся к бывшему зэку. Между зрачками оппонентов от силы 30 сантиметров, воздух опоганился гнилым пищеводом. Психологический поединок закончился коротким незаметным ударом в печень.

– Все, кх–кх–р, начальник. Все понял! – Дорофеев превратился в Славика.

Дальнейшая беседа прошла в спокойной, почти дружественной атмосфере. Славик выложил на стол телефон Нокия, пару мятых стольников, пачку сигарет, ксерокопию первой страницы паспорта. Свиридов посмотрел по компьютеру реестр подвигов: грабеж, разбой, последняя судимость за хранение наркотиков.

– Дорофеев, чей это телефон? – Свиридов указал на стол.

– Командир, трубка этой шалавы. – Дорофеев быстро глянул в ментовске глаза. – Ольги. Она мне в залог дала, штуку заняла, третью неделю не отдает.

– Дала в залог и заяву бросила! Вот сволочь, давай ее за ложный донос привлечем.

Жулик не понял – мент шутит? Через секунду даже легче стало.

– Ты опупел, гандон штопанный! Тебя с телефон взяли, ты еще туфту гонишь – сама дала! – заорал Свиридов. – Пиши давай явку, глядишь, зачтется. Ты условно освободился, на нарах будешь горбатого лепить!

Виктор старательно изображал плохого полицейского, но особой злости не чувствовал. Зато все чувствовал Славик.

– Не ругайся, командир. Ольга давно на белом сидит, тыщу у меня на дозу занимала. Отдать нечем, вот она и заявила. А заработать за один вечер влегкую может.

Вот так. Фотомодель с грудным дитем. Виктор помрачнел, дальнейшая упаковка ограничилась лишь необходимыми словами «подписи – здесь, здесь и здесь. Здесь – «с моих слов записано верно, мной прочитано.»

Совершал Дорофеев мелкие хулиганства? Совершал. Не сегодня может быть, но протокол задержания подписал без лишних вопросов, с уверенностью честного жулика. Такое поведение чуть смутило в душе Виктора. За подобный грабеж не арестовывают, но Славик – условник!

– Слушай, а почему Славик?

– А? – Дорофеев разогнулся от стола, сдержанной ухмылкой постарался не осложнить обстановку:

– Славным парнем я был в свое время. Наверно.

Разбираться в славе Дорофеева времени не было, да и по барабану это было новому участковому. Виктор отвел задержанного в КАЗ, вернулся в кабинет. На столе бланки объяснений, пакет с телефоном, заявление. Неужели наркоманка? Почему красивые девушки так быстро садятся на иглу? Ну, да, некрасивым можно, а Ольге нельзя! Так, погоди, кому я верю, жулику? Все же Виктор по–другому оценил некоторые ньюансы Ольгиного поведения. Ладно, разберемся завтра. Принимать позицию жулика в любом раскладе для опера нельзя. Внутренняя уверенность многое значит.

Виктор подбил материал. Протокол осмотра, рапорта, сопроводиловка. Немного подумал о квалификации преступления, решил 161, часть вторая – с применением насилия, значит в следствие, хотя ущерб, конечно, большим не назовешь.

В начале двенадцатого ночи Свиридов вставил ключ в замок зажигания. Можно остаться ночевать в отделе, из плюсов – машину под окнами не бросать, но возобладал мстительный разум: наведут ночью антиобщественный элемент, гастарбатеров безработных, придется подключаться к отработке. Нет уж, поехали домой. Назарова с утра подойдет, проинструктирована.

Виктор вспомнил шелк волос, стройную фигуру, походку девушки. Какая наркоманка? Наркоманов что ли не видел.