Текст книги "Шпага и кнут"

Глава седьмая

Лионелла натянула поводья и сползла с седла.

– Что, уже привал? – поинтересовалась Катарина.

– Тебе бы только пузо набить, – проворчала цыганка.

– Хочешь сказать, что я жрунья?! – возмутилась Катарина.

– Ты сама это сказала, – хихикнула Лионелла. – Не скандаль, подруга, я просто хочу пройтись пешком. У тебя самой-то задница еще не устала от седла?

Лионелла и в самом деле начала чувствовать себя слишком неуютно, сидя на спине своей чудо-птицы. Во время бешенной скачки по лесу, когда все прочие мысли вытесняла лишь одна – как бы не свалиться и не расшибить лоб, девушка не задумывалась над неудобствами такой верховой езды. Теперь же, когда птица спокойно вышагивала по дороге, в такт ее походке цыганку качало вверх-вниз. Мало того, что с непривычки запросто можно было смозолить собственное седалище, так еще и начало мутить от качки. Уж лучше идти пешком.

– Может, ты и права, – согласилась Катарина.

Ослик не доставлял ей подобных хлопот, но от долгого сидения действительно застаивалась кровь. Тем более, что передвигаться более быстро все равно было невозможно – шедший пешком Мирингельм не угнался бы за девушками. Он и так-то не слишком торопился, постоянно приходилось оглядываться и поджидать его.

Поначалу Лионелла предложила было болотному чародею свою птицу, однако тот отказался от такого скакуна. Катарина же не считала, что благородная дворянка должна уступать свое седло простому деревенскому увальню, пусть даже это седло находится и на спине осла. Впрочем, Мирингельм наверняка отказался бы и от ослика. Шагая вслед за девушками он увлеченно и вслух предавался стихосложению, от чего обе его спутницы, мягко говоря, были не в восторге.

Вот и сейчас, едва спешившись, Катарина услышала за спиной:

– Шагают босы ноги по дороге

И лик омыт рассветною росой.

Вот именно об этой о свободе

Мечтает человек в тиши ночной..

– Я не могу больше слушать этот бред, – простонала Катарина.

– Ну, сейчас у него получается уже лучше, – заступилась Лионелла за болотного стихоплета.

– Но ведь все равно бред.

– Это да.

Обе захихикали, украдкой оглядываясь на Мирингельма. Увлеченный своим занятием чародей не обратил никакого внимания на их насмешки.

Всю поклажу у Мирингельма пришлось отобрать и поровну погрузить на птицу и осла. Возможно, девушки и не были бы столь великодушны, но болотный чародей слишком часто останавливался, дабы записать в свою книгу очередные гениальные строки, навеянные ему дорогой. Лишившись такой возможности, теперь он шагал вслед за девушками и громко декламировал все, что приходило в голову. Лионелла только посмеивалась, Катарина же выходила из себя, чувствуя, что вирши болотного стихоплета сведут ее с ума.

Хоть раздражение дворянки и веселило Лионеллу, что она даже и не пыталась скрыть, все же цыганка попробовала отвлечь спутницу разговорами.

– Ты так и не дала имя своему ослу? – спросила Лионелла.

– А зачем? – откровенно удивилась Катарина. – Он и так понимает, когда его зовут. Так ведь, ушастый? – спросила она ослика, которого вела в поводу.

Четвероногий спутник демонстративно отвернулся, словно выказывая недовольство подобной фамильярностью.

– Вот гад блохастый, – проворчала дворянка.

Лионелла расхохоталась и заметила:

– Просто у тебя не хватает фантазии, чтобы придумать ему кличку.

Катарина нахмурилась.

– Опять на драку нарываешься?

– Да было б с кем, – пренебрежительно фыркнула цыганка. – А зверь твой, наверное, больной. От чего у него шерсть повылазила? Может, еще и заразный.

– Сама ты зараза! – оскорбилась Катарина за свое животное.

Хоть внешний вид ослик и в самом деле имел очень уж неказистый, все-таки со своими обязанностями он справлялся и служил исправно, да и вообще девушка уже успела привязаться к сообразительному существу. Ослик фыркнул и гордо вздернул морду, демонстрируя, что полностью разделяет мнение хозяйки и поддерживает ее веру в него.

– Лучше своему индюку-переростку имя придумай, раз такая умная, – проворчала Катарина.

Лионелла озадаченно хмыкнула.

– Вот бы еще знать, как этот курозверь вообще называется, – пробормотала она.

Обернувшись, цыганка окликнула чародея:

– Послушай, Мирингельм, ты ведь умный человек.

– В самом деле? – рассеянно отозвался маг, с трудом вернувшись из мира своих поэтических грез в суетную реальность.

Девушки переглянулись и хором ответили:

– Да!

Мирингельм уставился на своих спутниц в ожидании вопроса.

– Скажи, как называется эта птица?

Мирингельм пожал плечами и развел руками, всем своим видом показывая, что не имеет ни малейшего понятия о предмете интереса девушек.

– Ты же сам наколдовал это чудо в перьях! – нетерпеливо воскликнула Лионелла.

– В самом деле? – в очередной раз удивился Мирингельм.

Всякий раз эта фраза звучала в его устах так искренне, что девушки не знали, сердиться им на рассеянного забывчивого чародея или смеяться над его откровенной глуповатостью.

– Лучше не зли нас, – нахмурилась Катарина.

– Ну да, ну да, – пробормотал Мирингельм. – Так надо в книге посмотреть! – встрепенулся он. – Там много чего есть. Может, и про птицу вашу что-нибудь сказано.

Катарина сама вытащила книгу чародея из общей поклажи, закрепленной на спине ослика, и протянула ее Мирингельму.

– На, смотри.

Чародей начал неторопливо перелистывать страницы своей объемной магической книги. Создавалось впечатление, что он внимательно перечитывает каждую строчку. Девушки переглянулись.

– Похоже, подруга, это надолго, – заметила Лионелла.

– Может, тогда отдохнем? – предложила Катарина.

– Давай вон в той роще, – Лионелла указала на небольшое скопление деревьев в отдалении. – Там и перекусим.

– Идем, – согласилась Катарина. – Мирингельм, не отставай.

Девушки повели своих животных к рощице, чародей последовал за ними, на ходу изучая записи в своей книге. Не оторвался он от этого занятия даже, когда спутницы принялись разбивать лагерь.

Катарина насобирала сухих веток для костра, Лионелла тем временем принесла котелок воды.

– Где ты ее набрала? – с подозрением поинтересовалась Катарина. – Что-то я не вижу поблизости ни речки, ни озера.

– Не будь занудой, – отмахнулась спутница.

– Ты из лужи воды зачерпнула, что ли?! – воскликнула Катарина, догадавшись, в каком водоеме можно было наполнить котелок посреди степи. – Я это пить не буду! Я не бродяжка, чтоб из каждой канавы лакать.

– Какая ты неженка, – фыркнула Лионелла. – Нормальная вода, чистая, отстоявшаяся. Если такая брезгливая, можешь оставаться голодной.

– Ну и что ты варить собралась? – усмехнулась дворянка. – У тебя же ничего нет.

– Зато у него вон там полно всякого, – Лионелла многозначительно кивнула на объемный мешок болотного чародея, по-прежнему увлеченного изучением записей в своей книге. – Сейчас что-нибудь найдем.

Она принялась развязывать заплечный мешок Мирингельма.

– Ты бы хоть разрешение спросила! – воскликнула Катарина, возмущенная такой бесцеремонностью. – Это же чужое!

– Ах, да, – кивнула Лионелла, ничуть не смутившись. – Мирингельм, можно? – окликнула она чародея.

– Угу, – отозвался тот, даже не взглянув в ее сторону.

Вряд ли он вообще понял о чем его спрашивают, Лионелла же не стала вдаваться в подробности. Катарина покачала головой, несколько обескураженная поведением спутницы. Мирингельм, конечно, деревенщина, но все-таки так откровенно рыться в его вещах… У воровки совсем совести нет. Впрочем, вслух Катарина ничего не сказала. Зачем лишний раз ссориться? Есть-то ведь действительно хочется. Собственные припасы уже закончились, а в мешке болотного колдуна и в самом деле может отыскаться что-нибудь вкусненькое.

– Вот это да! – вдруг воскликнул чародей.

Лионелла оторвалась от проверки содержимого его мешка и спросила:

– Ты что-то нашел?

– Да. Вот послушайте:

В высокой башне королева

Грустит вечернею порой

Король с утра ушел налево

Она осталась одинока…

Катарина коротко простонала и процедила сквозь зубы:

– Почему иногда мне так хочется его задушить?

– Ты не одинока в этом желании, подруга, – поддержала ее Лионелла. – Мирингельм, тебе не кажется, что ты слегка отвлекся?

– В самом деле?

– Да!

– Ну да, ну да, – пробормотал чародей. – Я написал эти строки в тот день, когда…

– Мирингельм! – нетерпеливо прикрикнула цыганка.

– Ну да, ну да, – снова пробормотал колдун.

– Что это у тебя за книга такая? – недоуменно спросила Катарина. – Я думала, у тебя там заклинания, а ты сам в нее всякую чушь записываешь.

– Это и есть книга заклинаний, – отозвался Мирингельм. – Просто на страницах между строк много свободного места – зачем ему пустовать?

Перелистнув очередную страницу, он воскликнул:

– Вот оно!

– Что? Еще один стих молодости нашел? – насмешливо фыркнула Лионелла.

– Лучше. Я нашел вашу птицу, миледи. Вот она нарисована.

– Ну и как она называется? – спросила Катарина. – Говори, не томи.

– Это птица страус. Обитает далеко, за морями, в южных краях.

– И?..

– И все. Что вы еще от меня хотите, барышни?

– Ну-у, хотя бы чем его правильно кормить?

Мирингельм пожал плечами.

– Наверное, червячками какими-нибудь.

Катарина смерила взглядом громадную птицу и пробормотала:

– Это сколько же червяков надо такому здоровяку скормить?

– Меня сейчас больше интересует, что мы себе скормим, – отозвалась Лионелла. – Я уже сама есть хочу.

– А еще меня обжорой называла, – укорила ее Катарина.

– Да ладно, не придирайся. Мирингельм, в твоем мешке вообще есть что-нибудь съедобное или тут одни только травы?

– Там есть мешочек крупы, – заверил чародей. – А хотите барышни, я вам наколдую?..

– Нет! – хором отвергли его предложение девушки, даже не дослушав.

Мирингельм пожал плечами.

– Вот она, – произнесла Лионелла, извлекая из недр необъятного мешка заветный мешочек крупы. – Сейчас похлебку сварим.

Катарина скривилась, представив, что это будет за баланда.

– А ты, подруга, хоть огонь бы развела, – посоветовала ей цыганка.

– Чем? – спросила Катарина. – У меня огнива нет.

Лионелла покачала головой.

– Что бы ты без меня делала? Совсем ни к чему не приспособлена. Все за тебя делать надо.

– Ты пообзывайся еще, – огрызнулась Катарина.

Слова попутчицы показались ей очень обидными, тем более, что цыганка была не так уж далека от истины. Живя в отцовском замке, Катарина считала себя самостоятельной личностью, способной позаботиться о себе, однако в те безоблачные и беззаботные времена даже и представить себе не могла, что эта самая самостоятельность должна проявляться не только в умении крепко сидеть в седле, драться на шпагах и кулаках, метко стрелять, но и в таких банальных занятиях, как стирка, готовка и прочее.

Лионелла не стала раздувать конфликт, вполне удовлетворившись чувством собственного превосходства, и нырнула теперь уже в свою котомку в поисках огнива. Однако очень скоро торжество на ее лице сменилось недоумением.

– Странно, – пробормотала она. – Нету.

– Эх ты, – не упустила Катарина случая позлорадствовать. – Растеряха.

– Сама виновата! – огрызнулась Лионелла.

– Я?! – изумилась Катарина. – Я в твоей котомке не рылась!

– Это я в лесу огниво потеряла, когда за тобой гналась, – пояснила цыганка.

– Гналась, – фыркнула Катарина. – Еще скажи, что спасти меня пыталась.

– В следующий раз я тебя брошу, – сердито пообещала Лионелла.

– Подумаешь, испугала. Да от тебя больше неприятностей, чем пользы.

– Уж кто бы говорил.

– Милые барышни, не ссорьтесь, – вмешался в их перебранку Мирингельм. – Я могу решить ваши трудности.

– У тебя есть огниво? – встрепенулась Лионелла.

– Нет, но я знаю отличное магическое заклинание…

– Ни за что! – воскликнула Катарина.

– Пусть попробует, – заступилась за чародея цыганка. – Нам огонь нужен. Не в сухомятку же этой крупой давиться, а больше у нас есть нечего.

– Я боюсь, когда он начинает колдовать. Ты вспомни сама, у него хоть раз получилось то, что надо?

– А с платком принца, – напомнила Лионелла. – Я ведь увидела башню.

– Ну да, – Катарина насмешливо фыркнула. – Еще неизвестно, что такое он тебе показал в той луже.

– Какая ж ты занудная, – проворчала цыганка.

Мирингельм снова вмешался в перебранку своих юных спутниц:

– Так я могу?..

– Нет! – запретила Катарина.

– Да! – столь же категорично одобрила Лионелла.

Мирингельм недоуменно захлопал глазами. Глядя в его детскую глуповатую физиономию, девушки не смогли удержаться от смеха.

– Пусть попробует! – снова потребовала Лионелла. – Мы же должны поесть. И скотину накормить надо.

– Можно подумать, что ты своей похлебкой будешь этого петуха кормить, – фыркнула Катарина.

– Это страус, бестолочь!

– Сама бестолочь! Растеряха!

– А ты!..

– Сама такая!..

Обе сблизились, сверля друг друга сердитыми взглядами исподлобья. Мирингельм потеребил подбородок, глядя на спутниц, готовых сцепиться, словно разъяренные кошки.

Несмотря на решительный настрой обеих, потасовки не последовало. За несколько дней пути девушки уже слегка попритерлись друг к другу и последнее время дальше словесной перебранки у них не заходило.

– Так и будем без толку спорить? – первой спросила Лионелла, устав сверлить соперницу глазами.

Вместо ответа Катарина сама задала вопрос чародею:

– Мирингельм, ты точно знаешь, что надо делать?

– Ну конечно! – оживился болотный маг, радостно потирая ладони в предвкушении очередной демонстрации своего мастерства. – Это же простейшее заклинание!

– Если он опять что-нибудь не так наколдует, сама будешь виновата, – предупредила Катарина цыганку.

– Ну, конечно, на кого же еще все свалить? – проворчала та в ответ. – А ты, Мирингельм, лучше в книгу свою загляни. Хватит уже сюрпризов.

– Вы мне не доверяете, барышни? – совершенно искренне удивился чародей, чем окончательно рассердил Катарину и рассмешил Лионеллу.

– Представь себе, нет! – сообщила ему юная дворянка.

Казалось, Мирингельм удивился еще больше. Теперь даже Катарина не выдержала. Девушки переглянулись и расхохотались.

– Хватит придуриваться, – сказала чародею Лионелла. – Давай нам огонь.

– Минуточку терпения, – с готовностью отозвался маг.

Дабы успокоить своих спутниц, он все-таки заглянул в свою магическую книгу, но скорее для вида, слишком уж мало времени заняла у него эта процедура. Впрочем, изрядно утомившиеся в спорах меж собой девушки уже не стали заострять на этом внимание. Несмотря на былые промахи, чародей казался очень убедительным, когда утверждал, что собирается прибегнуть к самому простейшему заклинанию. Видимо, сказывалось природное обаяние увальня, его детская открытость и непосредственность.

Как обычно, Мирингельм воткнул в землю свой магический жезл, начал водить ладонями над хрустальным набалдашником и бормотать непонятные слова. С последним словом чародей щелкнул пальцами и простер руку к сложенным для костра веткам.

Раздался такой оглушительный грохот, что девушки едва не подпрыгнули, осел прижал уши к голове, а страус издал резкий пронзительный вопль. Через мгновение в костер впилось жало блистающей молнии. Девушки взвизгнули от страха и вцепились друг в друга, совсем забыв, что недавно чуть не подрались. Дрова вспыхнули и разлетелись во все стороны, на месте костра образовалась яма. Быстро потемнело, небо затянуло тучами, а еще через мгновение на землю обрушился ливень.

– Хм, неужели не то заклинание? – озадаченно пробормотал чародей.

– Мирингельм, ты придурок! – в гневе крикнула Катарина. – Ты знаешь об этом?

– В самом деле?

– Да!

Все трое вымокли в один миг. Лионелла оказалась сообразительней своих спутников. Сорвав попону со спины ослика она прикрыла себя и Катарину от проливного дождя. Мирингельму Лионелла не предложила присоединиться к ним: во-первых, болотный чародей обладал слишком уж внушительным телосложением и попросту не поместился бы под таким укрытием, а во-вторых, цыганка не меньше своей спутницы обозлилась на незадачливого мага, доставившего им очередные неприятности своим неумелым колдовством.

Впрочем, Мирингельм оказался более запаслив чем его спутницы. Достав из своего необъятного мешка широкий дорожный плащ, чародей прикрыл и себя, и весь свой скарб, в первую очередь книгу. Неизвестно, чего он опасался больше, спасая свою книгу – утратить все заклинания и обширные сведения об окружающем мире или собственные стихи.

– Довольна? – сердито спросила Катарина свою спутницу и вечную соперницу.

– Ну извини, подруга, – виновато отозвалась цыганка. – Я, конечно, знала, что он придурок, но не думала, что настолько…

– И долго мы будем так под дождем сидеть?

– Откуда мне знать? Эй, Мирингельм, твое заклинание долго действует?

Чародей пожал плечами.

– Не знаю. Я его раньше не использовал.

– Что ты за колдун такой?! – в сердцах воскликнула Катарина. – Кто тебя вообще научил магии?

Мирингельм снова пожал плечами и невозмутимо ответил:

– Никто. Я сам учился.

– Что?! – изумилась Лионелла. – Да как тебе вообще такое в голову пришло?

– Дело было так, – охотно принялся рассказывать болотный чародей. – Лет десять назад я собирал грибы в лесу, немножко заблудился и наткнулся на домик у старой сосны. Это была такая живописная картина. Помню мне тогда даже на ум пришли такие строки…

Мирингельм задумался, пытаясь выудить из памяти давно забытый стих. Вряд ли у него это получилось бы, тем более, что и слушательницы болотного чародея не отличались особой терпеливостью.

– Давай только без твоих бредней! – потребовала Катарина.

– Рассказывай дальше! – поддержала ее Лионелла.

– В домике лежал на постели седой старик, он умирал, – продолжил Мирингельм. – Сейчас уже не помню его имени, но старик сказал, что он один из последних волшебников нашего мира и перед смертью должен передать кому-то свою магическую силу и все знания.

– Дай-ка попробую догадаться, – прервала его рассказ Катарина. – Этим кем-то конечно же оказался ты.

– Ну да, – просто и обыденно, как умел только он, подтвердил Мирингельм. – До этого я был писарем в городской управе.

– Так ты не всегда жил на болоте? – поинтересовалась Лионелла.

– Нет, пришлось перебраться туда. Люди почему-то стали меня бояться, когда я стал волшебником…

– Догадываюсь, почему, – проворчала Катарина, многозначительно покосившись на небо, затянутое тучами и изливающее на землю потоки воды.

– Точно, – согласилась Лионелла.

Со временем дождь немного поутих, однако продолжался почти всю ночь. И почти всю ночь девушки сидели под попоной, прижавшись к стволу раскидистого тополя и кляня незадачливого болотного мага-самоучку на чем свет стоит. Мирингельм ничуть не обижался на ворчание своих спутниц. Казалось, туповатого увальня не могло вывести из равновесия вообще ничто. Возможно, он даже и не прислушивался к словам девушек, пытаясь в уме зарифмовать очередные строки, повествующие о превратностях бродячей жизни и разгуле стихии.

Лишь под утро девушки задремали, крепко обнявшись, словно родные сестры. На рассвете их разбудил резкий крик осла. Открыв глаза, Катарина и Лионелла обнаружили, что их укрывает не только попона, но и широченный плащ чародея. Обеим сразу стало немножко стыдно за всю массу упреков, высказанных в адрес добродушного спутника. Однако вслух ни одна ничего не сказала. Несмотря на чуткость и заботливость, доброе сердце и детскую непосредственность, за которую на него просто невозможно было долго обижаться, все-таки Мирингельм сам являлся источником множества неприятностей.

Сам чародей сидел неподалеку на корневище и что-то записывал в свою книгу, скорее всего, новые стихи, сложенные за ночь.

Ослик снова издал резкий крик, к нему присоединился страус. Животные словно возмущались тем, что их оставили на всю ночь мокнуть под дождем. Мало того, что не покормили, так еще и заставили принимать холодную ванну. Если на внешнем облике облезлого ослика непогода сказалась не очень значительно, то страус выглядел довольно жалко. Слипшиеся перья торчали сосульками во все стороны, а большие черные глаза смотрели жалобно, словно у обиженного ребенка. Оба ежеминутно издавали странные фыркающие звуки, словно чихали.

– Похоже, сытный завтрак нам не грозит, – уныло заметила Катарина.

– Да и не сытный тоже, – не менее уныло вздохнула Лионелла.

Мирингельм обернулся на их голоса. На широкой физиономии чародея расплылась радушная улыбка.

– Доброе утро, барышни, – галантно поприветствовал он своих спутниц.

– Не такое уж оно и доброе, – пробурчала Катарина.

– Точно, – поддержала ее Лионелла. – Я себя чувствую старой шваброй, такая же мокрая и грязная.

– В двух милях отсюда, за рекой, есть деревня, где живут очень радушные милые люди, – сообщил Мирингельм. – Там вы могли бы отдохнуть и почиститься.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Лионелла. – Неужели это тоже в твоей книге написано?

– Просто я уже бывал в этих краях раньше.

– Что?! – вскричала Катарина. – Ты все знал и молчал?!

– Какого же дьявола мы всю ночь мокли под дождем, если еще вчера могли остановиться в деревне?! – так же набросилась на спутника цыганка.

– Мирингельм, ты!.. Ты!.. – Катарина чуть не задохнулась от возмущения, не в силах подобрать подходящее определение для туповатого болотного чародея.

– В самом деле? – как ни в чем не бывало поинтересовался маг.

– Да! – разгневанно выкрикнули девушки в один голос.

Катарина накинула попону на своего ослика, Лионелла схватила страуса под уздцы. Девушки быстро погрузили всю поклажу на спины животных, в том числе и бесцеремонно отобранную у чародея его книгу.

– Показывай дорогу! – прикрикнула Катарина на Мирингельма. – Я замерзла и есть хочу.

– Не ты одна, эгоистка, – сердито заметила Лионелла. – И этих блохастых тоже накормить надо, пока ноги не протянули, – она кивком указала на животных.

Мирингельм невозмутимо пожал плечами и повел девушек за собой.

На протяжении всего пути неторопливого увальня приходилось чуть ли не подпинывать, ибо на каждом шагу он норовил задержаться, вспоминая, как проходил здесь давным-давно, какая стояла тогда погода, как вот здесь, у этого холмика, его ужалила оса, а вон там он встретил стадо овец под присмотром двух очаровательных юных пастушек…

– Ты бы все это вчера рассказал, бестолочь, – проворчала Катарина, скрипнув зубами. – Тогда не пришлось бы всю ночь под дождем сидеть.

Раскисшая от ночного ливня дорога вывела путников к мосту. Гораздо раньше, чем увидеть, девушки услышали реку. Мутная вода бурлила и кружила водоворотами с громким журчанием и бормотанием на разные лады.

– Здесь всегда так бурно или только сегодня? – поинтересовалась Катарина.

– Раньше это была очень спокойная речка, – сообщил Мирингельм. – И мелководная.

– Наверное, от грозы вода поднялась, – предположила Лионелла.

Обуреваемая сомнениями цыганка осторожно попробовала ногой шаткий деревянный мостик, настил которого захлестывала бурая от глины вода.

– Не свалится он вместе с нами в воду? – поинтересовалась она.

– Давай его первым пустим, – предложила Катарина, кивнув на чародея. – Он это заслужил.

Мирингельм нисколько не возражал против такого решения. С обычной отстраненностью он шагнул на мостик и спокойно перешел на другую сторону, совершенно не обращая внимания на то, что хлипкая переправа ходит ходуном под его ногами. Похоже, болотный чародей вообще не умел бояться, ибо, в силу изрядной недалекости, даже не ведал, что такое страх.

Девушки переглянулись.

– Ну, пошли, – сказала Катарина и первой последовала за магом, держа в поводу своего ослика.

Лионелла повела страуса вслед за спутницей. Когда до противоположного берега оставалась всего пара шагов, страус неожиданно мотнул головой, то ли отряхиваясь, то ли пытаясь поймать на лету муху и этим хоть немного утолить собственный голод, видимо, совсем уже отчаявшись получить кормежку от двух несмышленых девчонок и нерадивого колдуна. Обернувшись к своему пернатому голодному питомцу, цыганка поскользнулась, выпустила повод и через мгновение оказалась в мутной холодной воде. Лионелла взмахнула руками, на краткий миг показалась из воды и снова с головой ушла на глубину.

– Да она же плавать не умеет! – догадалась Катарина, наблюдая за бессмысленным барахтаньем спутницы.

Бросив свою шляпу чародею, девушка кинулась в воду. Впопыхах она даже забыла отстегнуть шпагу.

– В самом деле? – обескуражено пробормотал Мирингельм, глядя, как быстрое течение уносит прочь его юных спутниц.

Ответить ему уже было некому, лишь ослик пронзительно вскрикнул, провожая хозяйку взглядом.

Лионелла совершенно выбилась из сил, отчаянно шлепая по воде руками и пытаясь удержаться на поверхности. С каждой минутой это давалось все труднее, девушку неумолимо тянуло на дно, то и дело она непроизвольно заглатывала мутную речную воду, от которой песок скрипел на зубах. Впрочем, даже если бы юная цыганка проглотила сейчас головастика или даже целую рыбешку, вряд ли она заметила бы такое – все мысли были заняты отчаянной борьбой за собственную жизнь.

В тот миг, когда вода, наполнившая желудок, неумолимо потянула на глубину, а перед глазами поплыли разноцветные круги, макушку прожгла боль. Кто-то резким рывком вытянул Лионеллу за волосы на поверхность. Цыганка закашлялась, выплевывая воду прямо в лицо своей спасительнице.

– Ты мне поплюйся еще, зараза! – сердито прохрипела Катарина. – И не цепляйся за меня, идиотка!

– Сама ты идиотка! – отозвалась Лионелла. – Я тону.

– А то я не заметила, – съязвила Катарина. – Держись за мое плечо. Плыви к берегу.

Однако достичь берега оказалось делом весьма непростым. Бурный поток уносил девушек все дальше и дальше. В одиночку Катарина наверняка сумела бы выплыть, но с таким грузом, в виде ослабевшей и беспомощной спутницы, да еще в одежде, стеснявшей движения, и в ботфортах, это оказалось невозможным. В какой-то миг дворянка даже пожалела о своем благородном порыве.

На счастье обеих рядом оказался ствол дерева, ощетинившийся с одной стороны корнями, с другой ветвями. Очевидно, поднявшаяся вода подмыла берег и поток забрал росшее где-то на обрыве дерево с собой.

– Хватайся! – крикнула Катарина. – Да не за меня, бестолочь, за дерево хватайся!

– Не ори! – огрызнулась Лионелла. – Сама знаю!

Девушки крепко ухватились за ствол и продолжили свой путь дальше вниз по течению.

– Спасибо тебе, – пробормотала цыганка.

Катарина ничего не ответила. К этому моменту она уже совершенно выбилась из сил, а если бы и смогла что-то сказать, то наверняка обругала бы спутницу за неуклюжесть на мосту, неумение плавать, вороватость, самозванство и все прочие грехи, которые, собственно, и привели к тому, что дочь благородного ламберанского герцога оказалась вынуждена пуститься в дальние странствия и претерпевать лишения. Ведь не отправься дерзкая цыганка на поиски принца, у Катарины не возникло бы и повода для соперничества и сидела бы она сейчас в теплом каминном зале отцовского замка, чистенькая и сытая, а не плыла бы неведомо куда, уцепившись за дерево, словно какой-то лесной грызун в половодье.

Течение уносило девушек все дальше и дальше и, похоже, даже не собиралось прибивать дерево к берегу.

– Может, попробуем еще раз вплавь? – предложила Катарина отдышавшись.

– Ни за что! – наотрез отказалась Лионелла. – Я отсюда ни ногой!

– Так и будем сидеть на дереве, как две курицы?! – возмутилась Катарина. – Я уже замерзла.

– Я тоже. Но тонуть не собираюсь.

Впереди послышался грохот воды. Девушки приподняли головы, вглядываясь вдаль.

– Там плотина! – первой догадалась Катарина.

Совершая верховые выезды в окрестностях замка, она частенько бывала у водяной мельницы, куда крестьяне со всей округи свозили зерно, и видела тамошнюю плотину, поэтому сейчас безошибочно определила по звуку, что ждет их впереди.

– Мы же там потонем?! – ужаснулась Лионелла.

– Если останешься на этом бревне, точно не выплывешь, – согласилась Катарина. – Ты как хочешь, а я сматываюсь!

– Подожди, я с тобой!

Покинув свое плавучее пристанище, обе снова бросились в поток и принялись изо всех сил грести к берегу. Вернее, гребла одна Катарина, Лионелла же держалась за ее плечо, неумело шлепая по воде свободной рукой и пытаясь подгребать ногами. Однако сил справиться с бурным течением у девушек не хватало, шум падающей с плотины воды все приближался.

– Держись, подруга! – только и успела крикнуть Катарина.

В следующий миг поток бросил девушек на что-то твердое.