Текст книги "Жить в эпоху перемен"

За себя и за того парня

Проснувшись утром, Влад не мог вспомнить, какой сегодня день недели. Он вдруг понял, что здесь, на этом уединённом полуострове, это обстоятельство перестало для него иметь какое-либо значение. Он контролировал только числа и то потому, что не хотел пропустить открытие охоты. Всё остальное пока не имело значения. Но всё-таки, проходя к умывальнику, он взглянул на календарь. Была суббота. Михаилу он разрешил по субботам не появляться, значит, два дня он будет тут совсем один. А завтра открытие охоты…

После завтрака решил проверить и подготовить к охоте всё своё снаряжение, сваленное пока кучей под кроватью. Вроде пустяковое дело, а провозился долго, ощущая удовольствие даже от того, что прикасается к давно привычным предметам. В утиный манок набралось пыли. Разобрал, прочистил и несколько раз изобразил ярую утиную осадку. И… о, чудо! Через открытую форточку со стороны заводи послышался отзыв селезня. Это его так развеселило, что хорошее настроение держалось весь день.

А утреннюю зόрю он проспал. Но это его не огорчило, ведь впереди было ещё десять дней охоты, а главное – надежда поохотиться на глухарином току. Что же касается селезней, то к концу своего срока охота будет только лучше. Утки начнут прятаться от них и садиться на свои кладки, тут-то и начнутся у «ковалеров» поиски любви, и они, как миленькие, полетят на зов манка. А взять первого на суп Влад надеялся уже сегодня на вечорке, эти зори всегда почему-то бывали у него добычливее. А то супы из концентратов, которые он варил себе для экономии времени, уже успели ему надоесть, и даже сваренная вчера уха из щук, которые теперь уже регулярно попадали в сетку, особого удовольствия ему не доставила. Разве щука для ухи – это рыба? Сварить бы из хороших окуней, но они, как назло, пока не попадались.

После нескольких ясных ветреных дней с утренними заморозками, установилась тёплая с пасмурным небом погода, и Влад решил, что самое время отправляться на глухариный ток. Они с Мишей уже скатили на покотях по мосткам тяжёлый «Прогресс», подправили плохо закрывающуюся дверь гаража, и загнали их «флагман» в «стойло». Влад тщательно осмотрел его «внутренности», попробовал на ходу и остался доволен: мотор легко заводился от электростартёра, катер уверенно слушался руля, в рундуках оказался пяток спасжилетов, имелся, хотя и слегка потрёпанный, спасательный круг. Обнаружился ладный якорёк с капроновым фалом, плавающий черпак-отливалка и даже маленький красный флаг-отмашка. Он от души похвалил Мишу за такой порядок, и, увидев на его лице благодарную, но застенчивую улыбку, подумал, что хвалили его здесь не часто. Смущало только то, что топлива в баке оставалось меньше половины, а в запасе имелась только одна канистра. Но это не смогло испортить ему радостного настроения. Он вспомнил годы своего увлечения маленькими мотолодками, которые они сами строили с друзьями, их авантюрные походы на этих «скорлупках» на Свирское водохранилище и на Онегу, их вечную проблему с бензином и способы его добывания. Пусть топливо и подорожало с тех пор, но пока существуют в стране ЗИЛовские самосвалы и их водители, жаждущие после работы выпить не за свои, водномоторники не останутся с сухими баками.

Хотя особой надобности в том не было, Влад решил идти на глухариный ток с егерем всё-таки на «Прогрессе». – Так – подумал он – его авторитет ещё поднимется в егерских глазах. И он поручил Мише передать тёзке, чтобы тот, подготовленный к охоте, ждал его на берегу напротив дома в шесть часов вечера.

Ровно в шесть, минута в минуту, – «точность – вежливость королей», как любил он говорить, подлетал Влад на хорошей скорости к берегу посёлка. Ещё издали увидел фигуру егеря, сидящего на скамейке рядом с мостками, к которым была причалена «Пелла», не иначе – егерская. Нацеливаясь на мостки, метров за двадцать резко убрал обороты и выключил реверс на холостой. Увидев несущийся на него «Прогресс», егерь с испуганным лицом вскочил на ноги.

Такие «фокусы» Влад умел делать на лодках разной грузоподъёмности. И хотя давненько так не «шутил», память и руки всё сделали правильно. Корпус катера уже проседал, теряя глиссирование и скорость, и когда до причала осталось не более десяти метров, он включил задний ход и прибавил оборотов. Корма при заднем вращении винта ещё больше просела, сбивая накат, и когда в метре от мостков «Прогресс» остановился, Влад выключил тумблером зажигание. Во внезапно наступившей тишине было слышно, как набежавшая с шипеньем волна, подтолкнула корпус вперёд и мягко шлёпнула бортом о причал, завершая устроенное Владом представление. А он с причальным концом в руке уже лихо выскакивал из кокпита и чуть не упал, поскользнувшись на забрызганных волной досках. Испуг на лице Михаила сменился озорным восторгом, из чего можно было заключить, что скоро все местные владельцы моторных лодок узнают об этом его трюке.

Через десяток минут, обогнув свой полуостровок, Влад осторожно повёл «Прогресс» на почтительном расстоянии от берега, опасаясь подводных камней, которых в заливах Вуоксы имелось в изобилии. Берег с воды, а тем более без снега, казался неузнаваем, и он опасался – как бы не проскочить скал, с которых тогда всё началось. И чуть было не проскочил.

День медленно угасал. Когда, основательно зачалив катер, они поднялись на приполок берега, их встретила совсем не весенняя, почти полная тишина. Лишь где-то трещал одинокий дрозд, и ему откликался зяблик. – Неужели к перемене погоды? – забеспокоился Влад и поделился опасеньем с Михаилом. Но тот ответил, что по всем приметам погода стабильная.

Влад хорошо помнил, как надо идти от скал, и они, не мешкая, двинулись. И вдруг Миша сказал, что ему знаком этот распадок, и он даже знает тропу вдоль него к другим скалам, куда он ходит по осени за брусникой. И действительно – вывел на малозаметную тропу, по которой они уверенно зашагали навстречу самой прекрасной весенней охоте. До запомненного Владом места дошли быстро, и тут он убедился, что скал значительно больше, чем предполагалось.

Тут же за скалами нашлось уютное местечко для ночлега. Нарубили для подстилки лапника, натаскали дров. Оставив Мишу складывать костёр, Влад взял котелок и отправился искать воду.

В ближайших скалах «ванны»[21]21
  Расщелины или углубления в скалах, где скапливается дождевая вода, оставаясь подолгу пригодной для питья.


[Закрыть] не оказалось, он перелез через них и вышел на край верхового болота, заодно решив присмотреть место для подслуха, так как сейчас – без снега, расположение тока представлял себе весьма приблизительно. Но нисколько не беспокоился, потому что сами скалы диктовали его границы, а триста-четыреста метров правей или левей не имели значения, на подслухе при такой идеальной тишине всё сразу встанет на свои места.

Идти по мху, проросшему кое-где голубикой и дурманом, было сравнительно легко, и он быстро продвигался вперёд, лавируя между невысоких кряжистых сосен, но приличной лужи всё не попадалось. И вдруг остановился удивлённо и обрадовано. Под одним из деревьев на гладком мху россыпью лежал свеженький игровой глухариный помёт. Вот это – номер! Значит, я забрёл уже в самый ток! И до места нашей выбранной стоянки меньше пятисот метров… Ну, да ладно! Свет костра прикроют скалы, а шуметь постараемся поменьше, благо дров Миша натаскал большую охапку. Резко повернув по направлению к скалам, быстро пошёл назад и тут же увидел летящего почти прямо на него глухаря. Пролетев на верном выстреле, он с классическим лопотом угнездился в кроне густой сосны, удачно прикрытой от Влада другими. Пришлось по шажку, осторожно ретироваться, обдумывая на ходу такой ранний вылет петуха на ток. Но, присмотревшись к появившемуся под вечер и нависшему над кромкой леса солнцу, сопоставив дату, роскошный тёплый день и представив себя глухарём, сообразил, что и он бы сегодня пораньше отправился на этот праздник любви.

Всё это Влада так взволновало, что, забыв про воду, он вернулся на стан с пустым котелком, и хорошо, что Миша случайно наткнулся недалеко от костра на чистую лужу, спрятавшуюся под корнями большой ели. Обстоятельно рассказал ему о том, что видел, и что уже нет даже смысла идти на подслух, поскольку и так всё ясно. И тут Михаил его удивил, видимо, решив, поучить:

«Вот видишь, Василич, нарушил ты охотничий закон и сразу был наказан… Ружьё из рук выпустил? – Выпустил! Пусть за водой, но в лес без ружья пошёл? – Пошёл! И что же? Да то, что глухарь тебе на шапку садился, а тебе стрелять нечем!» И он лукаво подмигнул ему, закуривая от костра сигаретку. Ну, что тот мог ему ответить? Как мог объяснить этому простому стрельцу, привыкшему грести всё, что попадает, от леса и воды, от всей нашей не так уж богатой природы…

Но пойти на подслух он всё-таки Влада уговорил. И они чётко расслышали невдалеке посадки ещё трёх, а где-то подальше – одного, а может быть, и двух.

Утром вышли нормально, перебрались через скалы и почти сразу услышали крайнего. Вечером у костра он очень подробно объяснил Михаилу всю стратегию глухариной охоты, и тот, как показалось Владу, всё понял и усвоил. Но сейчас, вглядываясь в сумерках в его растерянное лицо, он решил, что ни пускать его одного, ни идти вместе с ним к глухарю – просто невозможно. Приказав ждать его здесь, быстро пошёл, а когда отчётливо разобрал и «глухую» часть песни, поскакал, стараясь не пропустить ни одной.

Ему повезло, и он стрелял под песню второго, хотя и не очень отчётливо, но всё же слышимого им петуха, а где-то дальше улавливались щелчки и третьего. Подобрав битого, осторожно пошёл назад и уже через пятнадцать минут был возле Михаила. Сидя на краешке скалы, тот угрюмо курил.

– Пойдём, попробуешь и ты – пытался подбодрить он его. Но Михаил даже не встал, а только сильнее запыхтел сигаретой.

– Нет, Василич, не пойду. Как-нибудь в другой раз… Не могу, чувствую, что подшумлю. У меня слух острый, я всю песню и отсюда слышал, попробовал пока ты к нему шёл, не получается, волнуюсь. Он замолк, но вдруг оживился:

– Может быть, ты… второго, за меня? Он умоляюще смотрел Владу прямо в глаза, и тот отвёл их. Потом сунул ему в руки глухаря и, не говоря ни слова, зашагал снова в ток.

Ему казалось, что ко второму он подошёл совсем близко и всё-таки не видел его. Все колена песни слышались совершенно отчётливо, он был где-то почти над головой, а Влад не мог его наглядеть. Света вполне хватало, кроны сосен просматривались насквозь, справа прямо из скалы торчала совсем жиденькая ёлка и спрятаться, вроде, было негде. По хвое прошло лёгкое дуновение предутреннего ветерка, и он внезапно уловил, что звук очередной песни донёсся справа, от скалы. Повернувшись, сразу увидел его и успел под песню юркнуть за ствол ближайшей сосны. Глухарь сидел, вернее – стоял в классической позе на небольшом выступе почти на верхушке скалы, которая закрывала его своей тенью, за счёт чего Влад и не увидел его раньше.

Наверное, скала отражала звук его песни, обманывая слушателя. Расстояние до него было предельным, но выходить на открытое пространство перед скалой, где росло только несколько тоненьких сосёнок, было ещё опаснее, чем стрелять издалека. Собираясь вчера на ток, Влад даже не взял патронташ, а просто сунул в карман четыре патрона – две «единички» и две «нулёвки». Одну единичку израсходовал, а чем стрелять сейчас? Решил – тоже единичкой, с левого ствола. Тщательно прицелился и под песню выстрелил. Петух дёрнулся, потом с трудом взлетел, но тут же почти рухнул на жиденькую ёлку. Сидел, глухо крекая и пытаясь отряхнуться.

А Влад стоял и не знал, что делать. Расстояние увеличилось на пять метров. Осталось два патрона с «нулями». Стрелять? А если обнесёт, а он с перепугу найдёт силы влететь. Ведь первый-то раз он из-за песни выстрела не слышал! Попробовать подойти ближе? Но он настороже и наверняка его заметит… Оставалось одно – стрелять. И он выстрелил. Но ничего не произошло. Глухарь только переступил по ветке ближе к стволу, как будто тот мог его защитить.

Оставался последний патрон. Стрелять с этого расстояния ему уже не хотелось, идти в лоб – тоже. И тогда, прикрываясь соснами, он пошёл в обход и дошёл до скалы, но чуть в стороне. Глухарь продолжал сидеть. Влад уже почти влез на скалу, но загремел камнем, и только тогда петух нашёл силы взлететь, находясь ещё вне выстрела. Он полетел с таким трудом, что казалось – вот-вот упадёт. Владу показалось, что стоит лишь правильно засечь линию его полёта, и через сотню-другую метров он найдёт птицу мертвой. Но густой мелкий сосняк на краю болотца скоро скрыл его из вида.

Намечая впереди ориентиры, Влад зашагал туда. В течение получаса параллельными линиями, ориентируясь на свои затёски, которые он делал ножом, и заломленные веточки, он пытался его найти. Тщетно! Он понимал, что это почти безнадёжно, но ему так не хотелось вернуться к Михаилу без глухаря.

Потом, по его настоянию уже вдвоём – они ещё раз, потратив немало времени, пытались его найти, но это им так и не удалось, хотя оба – очень старались.

Если в первые дни пребывания на Белой даче Владу казалось, что время замедлило бег и сутки тянутся долго, то теперь всё, как будто, прибавило скорости. И ему невольно пришлось подстраиваться под это. Вспоминая потом период его робинзонады, он с удивлением отмечал, что так много успел сделать – и для себя и для работы. Для себя: заработать авторитет и расположить к себе егеря; у руководства «погорелой» турбазы – симпатию бухгалтера, а при знакомстве с директором – так найти общий язык, что получить в подарок, как рыбаку от рыбака, сетку-лещёвку, что по тем временам ценилось высоко. Кроме глухаря настрелять ещё пяток селезней и наловить столько рыбы, что ею был забит весь холодильник. И вдобавок сделать два приятных открытия. Во-первых – и как это он раньше не замечал – с тыльной стороны дома за кустами сирени он обнаружил небольшой сад, где росло пяток старых низкорослых яблонь и с десяток кустов смородины. А во-вторых – с другой стороны дома и тоже прикрытый от глаз, но только кустами ивняка – массивный, врытый в землю бетонный погреб, лишь небольшим бугром входа возвышающийся над поверхностью земли. При первом знакомстве Влад с трудом открыл забухшую и перекошенную дверь. Крутые ступени вели вниз – в просторное для такого сооружения помещение. При свете фонаря вдоль одной стены обнаружился стеллаж с почти сгнившими полками, а в потолок были вмурованы солидные крючья, покрытые ржавчиной. Несмотря на тёплую погоду во дворе, здесь по стенам белела изморось, и явно стояла ещё минусовая температура. – Вот где весной хранить пойманную рыбу – обрадовано подумал он.

Эта мысль осуществилась уже через несколько дней, когда по его телефонному звонку на майские праздники к нему приехала жена. По Вуоксе уже можно было курсировать на лодке. Он встретил её в Приозерске и с шиком доставил на «Прогрессе» к себе на Белую дачу.

Жене всё здесь понравилось. В первый же вечер они выставили свои сети по другую сторону полуострова, где тоже были залитые водой камыши и кусты, а на утро сняли приличный улов. Тут-то и пригодился погреб.

Кажется, тогда – в первый её приезд на «остров», как стала жена называть Владову вотчину, ей пришла в голову идея, что им нужно обязательно попробовать заняться сельским хозяйством, а проще говоря, завести здесь маленький огород. Ведь она собиралась жить тут все летние каникулы. Владу эта затея сначала показалась нереальной, они даже слегка поспорили по этому поводу. Он говорил, что тут ничего не может расти – всюду камни, скалы или песок. Но его Наталия высказала соображения о том, что раз тут раньше жили люди, а это – явно старый финский хутор, да ещё и с садом, то должен был где-то быть и огород. И если он тут собирается обосноваться надолго, то жить в отрыве от рынков и магазинов и не попытаться получить что-то от земли, на которой живёшь, просто нерационально и даже стыдно. С такими доводами трудно было не согласиться, тем более Влад знал, что если его подруге пришла в голову удачная по её мнению идея, то она будет отстаивать её до конца. И они пошли искать место под огород.

В последние дни своей весенней робинзонады, перебирая в памяти прошедшие события, он написал такое стихотворение:

 
У подоконника – ружье.
Сижу, курю, окно открыто.
А за окном – там всё мое,
Хоть и не всё еще обжито: —
Лесная даль, озёрный плес,
Моторка на воде озябшей,
И старый сад, что весь зарос
И требует руки хозяйской.
 
 
Турбаза где-то вдалеке,
Но до неё сейчас нет хода.
И я один на островке, —
Так позаботилась природа.
Но только это всё пройдет…
Когда-нибудь корабль причалит
И привезет ко мне народ, —
Ведь я здесь маленький начальник.
 
 
А на Вуоксе еще лёд.
И пусть! И никого не надо…
Да может быть, все это вот —
Мне за терпение награда?
 
 
За то, что жил не для себя:
Борцом, строителем, солдатом,
Перевоспитывал ребят
Стране за мизерную плату.
И, наконец, – тишь и покой,
И полное уединенье.
Хоть и сквозит слегка тоской,
И мучают порой сомненья…
 
 
У подоконника ружье,
Сижу, курю, окно открыто…
И это пусть пока моё,
А всё дурное – позабыто.
В кустах шипенье селезней, —
Иди, стреляй, никто не слышит,
И поплавки моих сетей,
И тяга вальдшнепа над крышей…
 

Маленький начальник

И действительно, корабль скоро должен был причалить. Об этом сообщил Владу Михаил. Рассказал, что на базу звонил Скороспелов и велел передать Воронову: через пару дней приедет группа инструкторов с различных турбаз области на семинар. Такие телефонные депеши он получал уже несколько раз, они касались в основном хозяйственных вопросов: о заготовке дров, подготовке к сезону лодок и прочих мелочах, о которых Влад и так знал от опытного Михаила.

И кораблик причалил. Он был, конечно, всё тот же – «Борин», как говорили они когда-то, живя в Барышево. Только самого Бори почему-то на нём не оказалось, капитан был другой. Зато матрос Лена – постаревшая, но такая же весёлая и бодрая, лихо скинула свой трап на Владовский пирс, куда он по гудку вышел встречать теплоход. И даже узнала Влада, приветливо махнув ему рукой.

Как горох, ссыпались по трапу десятка два парней и молодых мужчин, и пяток моложавых женщин. Все с солидными рюкзаками. Оживлённо переговариваясь, весело и уверенно зашагали по деревянной «мостовой» в сторону базы, из чего Влад заключил, что они здесь не впервые. Проходя мимо него, приветливо «делали ему ручкой», а то и бросали на ходу однозначное – здрасьте или – привет. Одно лицо Владу показалось знакомым, этот парень даже улыбнулся ему и замешкался, но другие подтолкнули его в спину. Но один, возрастом чуть солиднее остальных, остался, поглядывая на теплоход и словно чего-то ожидая. Последними с некоторой задержкой ступили на мостки Иконин и Скороспелов. Лев протянул Владу руку, приветливо спросил:

– Ну, как, освоился? Не жалеешь?

– Всё в порядке – буркнул однозначно Влад. Тот улыбнулся и продолжил:

– Это хорошо, что всё в порядке, но для полного порядка я вам с Мишей ещё и зарплату привёз. Но только не мечтай, что так будет всегда, сам приезжай раз в месяц, только от Миши надо на тебя доверенность оформить. И ещё – билеты от электрички храни, раз в квартал будешь составлять отчёт с приложением билетов, и бухгалтерия тебе оплатит все служебные поездки.

Юрий Петрович, поздоровавшись, внимательно осмотрел «гараж», явно заметил следы ремонта и изобразил на лице довольную улыбку. И тут к ним подошёл тот, оставшийся, а Скороспелов заговорил деловым тоном, обращаясь к нему и Владу:

– Знакомьтесь – жест в сторону Влада – Наш новый начальник базы Владислав Васильевич, хороший инструктор, опытный водник, в основном работал с детьми, педагог, так что можно привлекать его к занятиям.

– А это – жест в сторону приезжего – Руководитель семинара Юрий Алексеевич, надеюсь, вы подружитесь и поработаете вместе. Обернувшись на грохот убираемого трапа, весело прокричал:

– Счастливо, Леночка, значит, за нами, как договорились! И вчетвером они зашагали вслед за ушедшей группой.

Приезд «гостей» Влада врасплох не застал, и он нисколько не волновался. У Михаила он во всех подробностях выяснил, как проходят такие семинары. А они проводились в условиях максимально приближённых к походной обстановке: все участники, кроме руководителя семинара, размещались на специально отведённой территории в своих, взятых с собой палатках, питались из общего котла привезёнными с собой продуктами, готовя пищу на костре. За учебный процесс отвечал руководитель семинара, так что на долю Влада оставались только простейшие организационные вопросы, и он давно был к ним готов. Площадка для палаток была расчищена от накопившегося мусора, поправлено стационарное кострище с металлическими стойками, рядом уже стоял хозяйственный столик, сколоченный Мишей по указанию Влада, и чуть в стороне красовался вытащенный из хозблока и отремонтированный большой обеденный стол из строганных досок с такими же скамейками. Под навесом – запас колотых дров для костра. Ведь оборудование полевых пищеблоков Владу было знакомо ещё со времён его работы в детском туристском лагере под Барышево.

Днём, когда в два ряда выстроились на площадке разномастные и разноцветные палатки, а от костра уже тянуло не только дымком, но и чем-то вкусным, Влада нашёл Юрий Алексеевич и в сдержанных выражениях поблагодарил за хорошо подготовленную встречу. И неожиданно продолжил:

– Владислав Васильевич, я слышал от Скороспелова, что вы ещё и водномоторник и инспектор Освода, верно? Влад не стал отрицать, спросив, что за этим следует.

– Тогда я хотел бы подключить вас к занятиям. У меня здесь часть инструкторов с водных баз, и ребята пока малоопытные. С ними нужно провести серьёзное занятие по безопасности на воде, а я вряд ли это сумею сделать лучше вас. Могу ли я на вас рассчитывать?

– Да, конечно, – несколько задумавшись, ответил Влад, но мне потребуется пара дней на подготовку, набросать хотя бы конспект занятия.

– А это не к спеху, я вас привлеку не раньше, чем через три-четыре дня. Можно считать, что мы договорились? И уже хотел уйти, как вдруг обратился с неожиданной фразой:

– А что-то я не вижу флагштока… Поняв по недоумённому лицу Влада, что тот понятия об этом не имеет, продолжил:

– Спросите у Михаила, он должен вспомнить, куда его убирали осенью. Ведь мы на таких мероприятиях в открытие всегда поднимаем флаг клуба, а сам флаг, наверно, в комнате у Скороспелова, я у него возьму.

После обеда, когда Влад засел, не теряя времени, набрасывать конспект будущего занятия, к нему в комнату зашёл Юрий Петрович. Оглядев его убранство, заговорил:

– Владислав Васильевич, через полчасика построение на открытие семинара, подойдите, пожалуйста, у нас принято, что начальник базы принимает рапорт.

– Понял, форма одежды парадная, ордена одевать? – пытался пошутить Влад. Скороспелов явно оценил шутку и улыбнулся.

Поглядывая в окно и дождавшись, когда народ начнёт собираться во дворе на площадке перед крыльцом, Влад вышел из дома. Найденный и вкопанный Мишей флагшток, сваренный из трёх отрезков труб разного диаметра сужающихся кверху, уже привлекал к себе внимание своим красным цветом и привязанным к капроновому фалу бело-голубым флагом треугольной формы с ленинградской символикой и буквами ЛКТ. Пока он скромно свисал на высоте роста человека. А его точная копия – крохотный эмалевый значок ленинградского клуба туристов – красовался на лихо одетом на голову Влада зелёном берете. К тому же – на груди его самой парадной штормовки, подчёркивая его статус, виднелись значки: «Инструктор туризма» и самый его любимый – «Дорогу осилит идущий».

Не зная местных ритуалов и что ему теперь делать дальше, Влад остановился, едва отойдя от крыльца. За спиной чуть скрипнула дверь и, обернувшись, он увидел вышедшего на крыльцо Скороспелова. Но спускаться с него тот не стал, из чего Влад заключил, что именно его выпустили «на арену». – Почему не вышел и не присутствует при таком важном деле Лев? – вдруг мелькнула неожиданная мысль. Что-то тут у них слишком много загадок для меня.

Ему вдруг вспомнился эпизод многолетней давности, когда он, командуя детским туристским лагерем, докладывал секретарю райкома комсомола о готовности лагеря к открытию. Но тогда он был ещё никто, просто дежурный инструктор. А сейчас ему предстоит принимать рапорт на правах начальника. – А так ли это? – вдруг остро мелькнуло в голове… Настоящий-то начальник – вон он – стоит у него за спиной. Скосив на него глаза, он увидел на его лице насмешливую улыбку и словно прочитал на его губах: – Ну, давай, давай, покомандуй, поиграй в начальника, а завтра опять вместе с алкашом-Мишкой будешь чинить лодки, убирать мусор… – Ладно, – разозлился он, – сейчас я тебе устрою спектакль, и подошёл ближе к начавшей строиться группе.

Юрий Алексеевич привычными командами выстроил и подровнял народ. Подав команду – смирно, он неспешным шагом подошёл к Владу и отрапортовал:

– Товарищ начальник учебно-тренировочной базы ЛКТ, участники предсезонного семинара инструкторов областных туристских баз для торжественного открытия семинара построены. Руководитель семинара – член Совета Ленинградского городского клуба туристов, старший инструктор-методист по туризму Осипов. В конце доклада он как-то сочувственно глянул Владу в глаза, как будто хотел спросить: – А зачем нам нужна эта показуха?

– Вольно! – по военному ответил ему Влад, и когда тот продублировал его команду, заговорил, обращаясь к строю:

– Дорогие товарищи-инструкторы! Я здесь человек новый, но мне будет приятно по приглашению Юрия Алексеевича поучаствовать в учебном процессе, и я надеюсь, что и мои скромные знания в водном туризме и в деле спасения на водах пригодятся вам в вашей дальнейшей работе. Хочу надеяться на ваше понимание, что кроме общих учебных занятий, ни одна лодка не имеет права выйти на водную акваторию без моего ведома. То же относится и к разведению костров на территории базы. Вы инструкторы, вы знаете, что значат общие правила поведения людей на турбазе и в условиях похода, и я вам напоминать их не буду, но попрошу их выполнения. А теперь – внимание: – Равняйсь, смирно! Он лихо развернулся, быстро сделал пяток шагов в сторону крыльца, остановился и, глядя Скороспелову прямо в глаза, отчеканил:

– Товарищ начальник отдела самодеятельного туризма Ленинградского областного Совета по туризму и экскурсиям, предсезонный семинар к открытию готов! Разрешите поднять флаг семинара и приступить к занятиям. Начальник учебно-тренировочной базы Ленинградского клуба туристов Воронов. А про себя подумал: – Раз ты меня начальником тут не считаешь, то и отвечай сам за семинар, а с меня взятки гладки, я только лодки выдаю…

Безусловно, Скороспелов этого не ожидал. На миг он даже опешил, но тут же справился с растерянностью. Зло зыркнув на Влада глазами, как-то уж очень буднично произнёс:

– Да, конечно, поднимайте флаг. Что он думал в тот момент, трудно было представить. С одной стороны – он работник Областного совета, и инструкторы, приехавшие на семинар с турбаз, тоже находятся в подчинении Совета. Но семинар-то проводит клуб и на своей собственной учебной базе. И кто же тут Лев? Словом, чёрт ногу сломит…

В этом своём сложном двойном подчинении Владу так и не удалось разобраться, пока он там работал.

Поднять флаг доверили самому молодому из участников-мужчин и симпатичной чернявой женщине, которая, как заметил Влад, явно «стреляла» в него глазами. Потом Юрий Алексеевич увёл всех на общее занятие в зал, Скороспелов, не говоря ни слова, поднялся к себе наверх, а Влад пошёл дописывать конспект будущих занятий. Ему очень хотелось поговорить с Лёвушкой о его странном поведении и вообще о местных порядках, но тот как будто специально отсиживался наверху у Скороспелова, а потом попросил отвезти его на электричку в Приозерск. Хорошо, что Влад не успел отпустить Михаила домой. Прощаясь на пирсе, Лев как-то неуверенно сказал, что приезжал сюда только для того, чтобы привезти им зарплату, чем ещё больше озадачил Влада. И вообще, весь этот день подкидывал ему темы для размышлений, и все они были не очень приятные.

Поужинав, хотел, было, почитать одну из своих любимых книг, которые всегда возил с собой, но сначала решил открыть форточку и проветрить на ночь комнату. И только прилёг с книгой на диван, как услышал доносящиеся с улицы гитарные аккорды. Остаться равнодушным к этому он не мог.

Конечно, все они сидели у костра и пели. Прихватив из поленницы чурбачок, Влад подсел с краю. Его заметили и, не говоря ни слова, тут же налили и подали кружку с чаем. Та – чернявая, что поднимала флаг, протянула ему какую-то конфетку и сдобный сухарик. Он поблагодарил и увидел, как она улыбнулась.

На таких семинарах Владу бывать не приходилось. С тех пор, как он окончил Школу инструкторов, он общался в основном с такими же работниками детского туризма, как он сам. Но был знаком и с несколькими инструкторами, работающими на турбазах, знал по их рассказам специфику их работы, невольно сравнивал их деятельность со своей, находя и там и тут свои плюсы и минусы. И сейчас, глядя на этих весёлых жизнерадостных людей, явно считающих себя вырвавшимися на свободу, где нет пока ответственности и строгих мер поведения, Влад пытался представить их в реальной обстановке работы с группой на маршруте. Он знал, что в инструкторы туризма редко попадают случайные люди, а если и «залетают» туда, то удерживаются недолго. В основном – это любители природы и свободы, уже попробовавшие другие профессии и поменявшие – кто токарный станок на заводе, кто чертёжный стол в НИИ или другое тихое место – на походный романтический неуют с его трудностями, а подчас и опасностями, огнями вечерних костров, песнями под гитару и восторженными взглядами тех, кто идёт за тобой по лесной тропе или плывёт в одной лодке. Невольно вспомнились слова мэтра ленинградского туризма Владислава Добковича, у которого Владу довелось учиться, что «инструктор в группе – царь, бог, воинский начальник и непререкаемый авторитет, потому, что он умеет и знает всё…» И теперь на этом недельном семинаре они должны расширить и укрепить свои знания, перенять друг у друга опыт, чтобы, разъехавшись по своим турбазам, весело у уверенно повести за собой в походы доверенные им группы. И немалое место в любом походе будет занимать умение инструктора организовать после ужина дружеское общение с пением под гитару.

Через неделю они уехали. В последний день Влад догадался скомандовать, чтобы подняли с воды и затащили в хозблок все лодки кроме одной, оставленной для рыбалки и личных целей.

Скороспелов при отъезде сказал, что в мае больше групп не будет, разве что на выходные наедут отдохнуть работники клуба. Влад знал, что его прямой начальник – Лёвушка Иконин заядлый рыболов, и уж он-то обязательно приедет на рыбалку.