Текст книги "Посол. Разорванный остров"

Всё оказалось так, как и предсказывал папаша Трибо. Свернув в первую же встреченную торговую галерею, Берг без труда нашёл салон-магазин модной мужской одежды с расторопными приказчиками и до приторности вежливым хозяином. Пока портновские помощники спереди и сзади обмеривали фигуру Берга, а череда других демонстрировала клиенту образцы тканей и готовой одежды, хозяин салона перелистывал перед глазами Берга модные журналы, обращая внимание на детали и жужжа в ухо про последние выверты парижской моды.

– Вы из России, мсье? О-о, я мог бы догадаться – нет-нет, отнюдь не по выговору! Ваш французский безупречен, мсье – по одному лишь способу втачки рукавов… Я рекомендовал бы мсье вот этот кремовый сюртук – в Париже уже весна и не горами лето. Этот цвет очень моден в нынешнем сезоне! А в России нынче, позволю осведомиться, пока ещё холодно? О-о, это чувствуется, мсье, по цвету вашего платья, да! Пока Антуан – это мой лучший мастер – будет трудиться над подгонкой вашего сюртука, я мог бы проводить вас, мсье, в магазин по соседству! Трость и цилиндр – без этих деталей мсье не обретёт должного шарма. И конечно же, булавка в галстук, мсье! Извольте повернуть голову направо – видите вывеску с красной окантовкой? Это магазин моего доброго знакомого, мэтра Фрике, ювелира. Моим лучшим клиентам старый пройдоха Фрике обязательно делает большие скидки! Булавка в галстук – и, конечно же, вам следовало бы сменить цепочку для ваших великолепных часов, мсье!

Слегка обалдевший от обилия внимания к своей персоне, Берг изо всех сил старался придать своему лицу безучастное выражение человека, которому подобное обращение не в новинку. Чтобы отвязаться, он согласился и на шляпника, и на ювелира, и на белошвейку мадам Робер, у которой ему было рекомендовано купить не менее дюжины сорочек с модными в новом сезоне высокими воротничками.

Вырвался Берг из галереи лишь часа через два – в новом, совершенно парижском, как уверял мэтр, обличье. Старое платье, как и дюжина приобретённых сорочек, были отправлены с посыльным в его гостиницу.

Назойливость первого встреченного офицером парижского торговца была при всем том весьма почтительного свойства, и Берг, опомнившись от первого ошеломительного натиска, сумел между стрекотанием и комплиментами хозяина получить в его салоне массу полезных сведений.

Мсье ищет салон мэтра Ворта? О-о, это очень известный в Париже кутюрье! Да, у него одевается весь парижский свет, он шьёт и для дам, разумеется. Дорого, конечно – но дело того стоит, мсье! Платье для невесты? О-о, поздравляю, поздравляю, мсье! Ваша невеста будет счастлива получить от вас последний крик парижской моды! Но мсье ещё так молод для брака – вы, ведь, кажется, военный, мсье? Офицер? О-о, никакой мистики! Ваша осанка, походка, а ещё привычка держать левую руку чуть полусогнутой, словно придерживая шпагу или саблю. Я угадал? Позволю себе заметить, мсье, что за мундиром вам не стоило ехать во Францию – в России есть прекрасные мастера. Статское платье – совсем иное дело, мсье!

Вы надолго в Париж? Всего неделя? Не огорчайтесь, мсье! Для первого знакомства с Парижем этого вполне достаточно. Позволю себе порекомендовать вам, кроме пеших прогулок, посетить сады Тюильри, обязательно прокатиться по Сене на лодке – на любой из набережных мсье без труда найдёт лодочников. Булонский лес? Мсье собирается жениться, и я не чувствую себя вправе давать вам советы подобного свойства… Но мы же мужчины, не правда ли, мсье? И у нас должны быть свои маленькие мужские тайны и слабости. В Париже много салонов, где можно без труда свести знакомство с прекрасными женщинами. Разумеется, куртизанками. Ни к чему не обязывающая лёгкая связь, мсье. Рассматривайте сие как собственный каприз. Но вы смущены – умолкаю. Умолкаю, мсье! Как вам будет угодно. Посетите Офицерский клуб ветеранов, сходите в Латинский квартал, на Монмартр.

Окликнув фиакр, Берг велел ехать на Большие бульвары, ещё одно детище неуёмного барона Османа. Префект безжалостно сносил средневековые здания французской столицы, застраивая её одинаковыми доходными домами и пробивая радиальные проспекты для «проветривания» Парижа.

Глазея по сторонам и жадно вдыхая напоённый весенними ароматами цветущих деревьев и роскошных клумб воздух, Берг припоминал строки из путеводителей. Большие бульвары ничем не напоминали бывший на их месте оборонительный пояс города, начало возведения которого положил ещё Карл V. Теперь бульвары Мадлен, Капуцинок превратились в роскошные променады, наполненные толпами прохожих, стуком колёс бесчисленных экипажей, музыкой, смехом.

Ну, катание на лодках и в экипажах, пешие прогулки – это само собой, размышлял Берг. Офицерский клуб? Любопытно, надо только узнать – удобно ли идти туда в статском платье. Салоны, о которых упоминал хозяин салона? Можно, конечно, и сходить, любопытства ради. Входной билет в 30–50 франков – не так уж и накладно за удовольствие поглядеть на высший свет и его досуг. На тех же знаменитых французских куртизанок – будет о чём рассказать в тесной компании товарищей-офицеров. Никаких сомнительных знакомств, разумеется – просто поглядеть. Ну, может, поговорить, перекинуться парой фраз. А может, и не только поговорить. В конце концов, Париж – неофициальная европейская столица любви!

Берг смущённо кашлянул, словно, забывшись, заговорил вслух. Нет, разумеется, в салонах, о которых говорил владелец магазина, не встретишь знаменитостей, о похождениях которых взахлёб писали все бульварные газеты – Баруччи, Коры Перл, Терезы Ла Пайва[25]25
  Знаменитые парижские куртизанки – итальянского, английского и российского происхождения.


[Закрыть]. Эти жрицы любви имеют собственные дворцы и замки, а если и удостаивают своим вниманием салоны, то будьте уверены: не заведения для широкой публики и безвестных иностранцев, и не за 30–50 франков!

Чёрт, а у меня даже нет приличных визитных карточек, вспомнил офицер. Надо бы заказать – тем более что владелец магазина упоминал об этом. Не то что в великосветский салон – к мэтру Ворту идти неудобно. Кстати же, можно и заказать десяток визиток на вымышленное имя – кто знает, где и когда такая предосторожность может пригодиться!

Берг дотронулся серебряным набалдашником трости до плеча извозчика. Попросил:

– Любезный, мне нужно завернуть в какую-нибудь мастерскую, где срочно делают визитные карточки. Знаете такую? Ну и отлично, поехали!

* * *

Посланцы далёкой Японии понемногу привыкали к суматошной европейской жизни. По утрам, вместо того чтобы подкрепиться традиционной чашкой риса с кусочками рыбы и овощами, они порознь направлялись в ближайшую кофейню за углом. Съедали по два рогалика – правда, чрезвычайно свежих и аппетитных – через силу выпивали по большой чашке кофе со сливками. Потом Эномото и Уратаро отправлялись на прогулку – шли обычно на набережную, где часа полтора неподвижно сидели на скамейке, глядя на яркие блики солнца в волнах реки со странным названием Сена и почти при этом не разговаривали. Слушали крики чаек. Асикага Томео после памятной размолвки с Эномото в дороге старался как можно реже попадаться посланнику на глаза и почти не выходил из своей комнаты, не общаясь даже с Уратаро.

После прогулки японцы расходились по своим комнатам, а после полудня шли обедать в китайский ресторанчик, до которого приходилось добираться на фиакре едва ли не час. Пообедав, японцы обычно расставались – каждый шёл по своим делам. Эномото один раз посетил старого приятеля Жюля Брюне, потом нашёл салон знаменитого французского мастера-портного мсье Ворта, заказал у него мундир по присланным из Японии эскизам и ежедневно ходил к мэтру на чрезвычайно раздражающие его примерки.

После посещения салона Ворта Эномото нанимал фиакр и ехал кататься в один из многочисленных парков Парижа, и к вечеру возвращался домой. Чем в это время занимались лейтенанты – он не знал. По вечерам, велев прислуге вскипятить воду, Уратаро самолично заваривал традиционный японский чай и церемонно приглашал в общую гостиную сансея Эномото.

Когда японская дипломатическая делегация сменила гостиницу на съёмную квартиру, Уратаро сумел втолковать туповатому слуге, что ему нужен низенький столик. Такового в окрестных мебельных лавках, по уверениям слуги, не нашлось – пришлось покупать обыкновенный, европейский и укорачивать его ножки. Слуга отпилил их не слишком ровно, и под них всё время приходилось что-то подкладывать, чтобы чай не расплёскивался.

Пятый день в Париже начался для японцев как обычно. Только после кофейни, уже у порога дома, где путешественники снимали меблированную квартиру, Уратаро Сига придержал дверь, которую традиционно распахивал с поклоном перед Эномото.

– Сансей, вы не впервые в Европе, и, должно быть, уже научились различать одинаковые для нас лица варваров?

– Что вы хотите этим сказать, лейтенант?

– Я прошу вас, Эномото-сан, не торопясь повернуться ко мне. И, не привлекая внимания, поглядеть на человека в дверях лавки напротив…

Помедлив, Эномото повернулся к Уратаро, скользнул взглядом по зеленной лавке напротив. Как и всегда, приказчик раскладывал и перекладывал на лотках и ящиках выставленную перед лавочкой зелень и овощи, взбрызгивал свой нежный товар водой из кувшина.

Уратаро поднял трость, и, указывая её концом на конёк крыши дома, быстро заговорил:

– А теперь незаметно поглядите назад, ваше высокопревосходительство. Туда, откуда мы с вами только что пришли. Видите человека в коричневой одежде и с газетой в руке?

Эномото фыркнул:

– Только мне и забот, что разглядывать простолюдинов, лейтенант! Конечно, вижу – ну и что?

– Не глядите на него так пристально, сансей, прошу вас, – попросил Уратаро, делая вид, что по-прежнему разглядывает крыши домов напротив. – Это человек был в той же кофейне, что и мы, сидел неподалёку и старательно читал газету. Только верхняя часть одежды – я никак не запомню её европейское название – у него была не коричневой, а серой. Он вышел из кофейни вслед за нами, прошёл квартал, а потом, заскочив на мгновение в переулок, вышел оттуда уже в коричневой одежде…

– Сюртуке, – машинально отметил Эномото.

– Да, в сюртуке, спасибо. Я совершенно уверен, ваше высокопревосходительство, что именно этот человек вчера изображал приказчика в лавке напротив нашего дома, а в кофейню за нами ходил тот, что сейчас перекладывает овощи. Это шпионы, сансей! Они следят за нами с первого дня нашего приезда в Париж…

– Вы не слишком подозрительны, лейтенант? Может быть, решили поиграть в «невидимых»[26]26
  «Теми, кто прячется» в Японии издавна называли лазутчиков, соглядатаев и наёмных убийц – ниндзя. Эти люди умели незаметно наблюдать, тихо подкрадываться, владели техникой убийства как голыми руками, так и самыми необычными порой предметами.


[Закрыть]? Даже если так – вспомните, у нас в Японии за иностранцами тоже всегда наблюдали – кто из любопытства, кто из политических соображений. Разве не так?

– Вы правы, ваше высокопревосходительство! – поклонился Уратаро. – Однако за нами шпионят отнюдь не любопытствующие бездельники. Это совершенно очевидно, сансей! И ещё фиакр! Каждый раз, как мы с вами едем куда-то, к дому подъезжает один и тот же фиакр! У возницы на пальце правой руки очень приметное кольцо, ваше высокопревосходительство…

– Не стану спорить – насчёт уличных соглядатаев вы, может быть, и правы. А вот с фиакром – не знаю, не знаю! Возможно, он действительно один и тот же – но разве не может так случиться, что возница просто имеет неподалёку постоянное место ожидания седоков? Пойдёмте в дом, лейтенант!

Проводив японцев взглядом, человек в коричневом сюртуке неторопливо подошёл к зеленной лавке, с рассеянным видом подержал в руках пучки тепличного шпината и скрылся в глубине помещения. «Приказчик», помедлив, зашёл в лавку вслед за ним.

– Все как обычно? – вполголоса поинтересовался он. – Никаких отклонений?

Коричневый сюртук кивнул:

– Да, кофе и по паре рогаликов. Потом набережная и обратно сюда. Только нынче, мне кажется, японцы заметили наблюдение. Тот, что помоложе, необычно часто оглядывался, неожиданно останавливался. И вот сейчас – ты обратил внимание, Жан? Он задержал спутника, показывал ему что-то на крышах – но второй азиат оглядывался при этом либо на меня, либо на тебя!

– Надо отметить в донесении, что в лавке нужны новые лица, – кивнул собеседник. – И нашим сменщикам надо бы поменьше мелькать у входа, чтобы азиаты из окон не запомнили лиц… Ну, что – я пошёл с докладом к шефу? Если всё будет по обычному расписанию, они отправятся на обед не раньше, чем через полтора-два часа.

* * *

Первый день в Париже складывался для Берга как нельзя удачно. Обзаведясь соответствующей столичной моде статской одеждой, молодой офицер довольно скоро нашёл типографскую мастерскую, где чумазый наборщик и владелец в едином лице за час изготовил для него две дюжины визитных карточек на имя Берга и с упоминанием его истинного воинского чина. Ещё дюжину, смущаясь и стараясь не краснеть, Берг заказал якобы для своего товарища – на другое имя. Мастеровой, как истинный француз, принимая заказ, и бровью не шевельнул – разве что не преминул взять за второй комплект карточек вдвое, нежели за первые две дюжины.

В ожидании исполнения своего заказа Берг наскоро пообедал в ресторанчике неподалёку, а потом, наняв новый фиакр, велел ехать в салон мэтра Ворта.

Салон внушал почтение ещё на подходах к нему. У трёхэтажного особняка фиакр Берга был встречен расторопным помощником швейцара. Ему тут же вручили тяжёлую бляху с выгравированным номером «28», и пока Берг соображал, к чему бы эта бляха, помощник уже вскочил на подножку экипажа и велел вознице ехать на стоянку извозчиков за углом. Швейцар в форменной одежде, обильно украшенной галунами и позументами, распахнул перед посетителем тяжёлую дверь и с достоинством поклонился.

Вестибюль первого этажа особняка представлял собой огромную приёмную с бесчисленными креслами, козетками и диванами, где сидели и неторопливо прохаживались с полдюжины важных господ. Ноги Берга едва не утонули в гигантском ковре восточной работы. Стены приёмной, обитые светло-серым шёлком, были увешаны картинами. Там, где кончался ковёр, наверх вела широкая лестница белого мрамора, раздваивающаяся после первого марша.

А к Бергу уже спешил здешний служитель. Поклонившись, он предложил посетителю следовать за ним. На первом марше лестницы слуга повернул направо, и только тут Берг заметил позолоченную табличку с надписью «Для дам», украшавшую левую лестницу. Поднявшись наверх, Берг очутился в ещё одной приёмной, поменьше. Здесь также присутствовали картины, статуи, кресла и козетки – и зеркала, зеркала во всех простенках между окнами! Именно эти зеркала сыграли поначалу с Бергом шутку: ему показалось, что здесь, как и в нижней приёмной, много народа. Однако посетитель тут был всего один. Когда он повернулся к Бергу, тот с некоторым удивлением обнаружил, что у него ярко выраженный азиатский тип лица. Сдержанно поклонившись вошедшему, азиат продолжил свою неторопливую прогулку вдоль диванов и козеток.

Служитель повернул к новому посетителю породистую физиономию и вопросительно поднял брови. Спохватившись, молодой офицер вручил ему свою новенькую визитную карточку и выразил пожелание видеть господина Ворта. И тут же получил решительный отказ: мэтр удостаивает личной встречей только по предварительной договорённости. Мсье не располагает такой договорённостью? Тогда его немедленно примет помощник и ученик мэтра Ворта.

Берг, промокнув платком лоб, невольно помянул про себя нехорошими словами невесту Настеньку, втравившую его в этакое предприятие. Туда ли он вообще попал? Может, следовало идти по левой лестнице, в дамское отделение салона?

Шевелились в голове молодого офицера и невесёлые мыслишки насчёт собственных материальных возможностей: в этаком салоне, где буквально всё кричало о богатстве и непомерной роскоши, и гонорары за пошив платья наверняка соответствующие…

Размышления Берга прервали распахнувшиеся двери в противоположных концах помещения. Из ближней к офицеру направился человек с львиной гривой, в просторной белоснежной блузе, подхваченной на талии узеньким алым ремнём, в малороссийских шароварах и с сантиметром на шее. Из второй двери пожилой человек в клетчатой паре почтительно поманил к себе посетителя-азиата.

Торопясь, Берг изложил помощнику мэтра цель своего визита. И, не закончив, вытянул из кармана лист бумаги, на которой были запечатлены портновские параметры невесты. Помощник внимательно поглядел на бумагу, сделал шаг назад и, не глядя, дёрнул за сонетку. Появившемуся тут же слуге было велено пригласить сюда мсье Шарля.

– Удивительно! – бормотал помощник, всё ещё глядя на бумагу. – Удивительно, сударь! Фигура вашей невесты является точной копией фигуры мадмуазель Кло, любимой манекенщицы мэтра Ворта! Вы говорите, что специально приехали за платьем для невесты из самой России? О-о, я непременно должен сказать об этом мэтру! Прошу вас, присядьте, мсье офицер! Присядьте и соблаговолите подождать несколько минут… Кстати, а что наш дом моды может предложить вам, мсье?

Берг замялся: для него! Дай-то бог, чтобы наличности хватило на платье для Настеньки!

– Я… Я должен прежде подумать, мсье, – выдавил он из себя.

Испытующе глянув на посетителя, помощник, не выпуская из рук бумаги, исчез за ближней дверью, и Берг остался один. Впрочем, ненадолго: вскоре дальняя дверь опять распахнулась, и в проёме показался давешний азиат в необычном военном мундире. Вышедший вслед за ним помощник мэтра сделал приглашающий жест:

– Прошу, мсье Эномото! Походите по этой комнате, обживите, как говорят у нас, мундир!

Азиат, искоса поглядывая на Берга, помедлил, но всё же дошёл до ближайшего зеркала, постоял перед ним, несколько раз согнул и разогнул в локтях руки, и, повернувшись к служителю, коротко поклонился:

– Мне нравится, мсье! – несколько глуховатым голосом по-французски объявил он. – И если вы считаете, что работа выполнена, я готов забрать мундир!

– Что ж, тогда прошу снова в примерочную комнату, – важно кивнул помощник мэтра Ворта.

Берг снова остался один, однако на сей раз ненадолго. Появившийся служитель объявил ему, что мэтр просил оказать ему честь и принять одно из платьев своей новой коллекции в подарок для невесты мсье. Берг начал было отказываться, но помощник мэтра решительно покачал головой:

– С мэтром Вортом в Париже не спорят, мсье! Или в подарок, или никак! Не упрямьтесь, мсье! мэтр надеется, что в знак благодарности вы осчастливите нас заказом модного платья для себя! Негоже, если рядом с очаровательной невестой в платье от мэтра Ворта будет стоять видный жених в невнятном, пардон, одеянии…

Ну что тут скажешь! Берг шутливо поднял в знак капитуляции обе руки, и тут же был уведён в примерочную, для снятия мерки.

Процедура оказалась не слишком долгой, и по её завершению молодого офицера попросили подождать в приёмной: платье невесты нужно было как следует упаковать.

В приёмной Берг опять оказался вдвоём с тем самым азиатом, который ждал, пока ему вынесут упакованный мундир.

Некоторое время мужчины молчали, бросая друг на друга короткие взгляды. Оба чувствовали некоторое смущение от необычности обстановки. Наконец Берг решился: подойдя к азиату, он по-военному щёлкнул каблуками, наклонил голову и протянул свою карточку:

– Вы, я вижу, как и я, военный, сударь! Позвольте рекомендоваться: лейб-гвардии Сапёрного полка из Санкт-Петербурга прапорщик Михаил Берг! – И на всякий случай добавил: – Петербург – это столица России, сударь…

Азиат принял карточку Берга обеими руками, с достоинством поклонился, сделал неуловимое движение рукой, и в свою очередь протянул собеседнику свою карточку на плотной бумаге цвета слоновой кости.

– Рад знакомству, господин гвардейский прапорщик! Имею честь рекомендоваться: вице-адмирал военно-морских сил Японии Эномото Такэаки!

Услыхав высокий чин нового знакомого, соответствующий, по российской Табели о рангах, чиновнику 3-го класса (к коему он обратился без должного почтения!), Берг вытянулся в струнку:

– Прошу простить за дерзость, ваше высокопревосходительство! Не будучи знатоком знаков отличия вице-адмиральского мундира японской армии и движимый единственно доброжелательным любопытством, я позволил себе…

– Полноте, господин прапорщик! – приятно рассмеялся японец. – Не смущайтесь, ибо я и сам чувствую себя несколько смущённым. Я пожалован своим чином совсем недавно…

Повисла неловкая пауза. Когда она стала затягиваться, Берг снова заговорил:

– Ваше французское произношение безупречно, ваше высокопревосходительство! Осмелюсь осведомиться – давно ли изволите жить в Париже?

– Вторую неделю, господин офицер, – снова рассмеялся японец. – Однако должен вам признаться, что некоторое время назад я прожил в Европе целых шесть лет. И за это время выучился говорить и по-французски, и по-фламандски, и по-немецки. Сожалею, что пока не знаю русского языка, ибо Париж для меня – лишь короткая остановка на пути в Россию.

– Вот как? – удивился Берг. – Сие очень приятно, ваше высокопревосходительство! Вы, смею предположить, едете в Россию в составе военной миссии вашей страны?

– Нет, – отчего-то вздохнул Эномото. – Мой император оказал мне честь, назначив Чрезвычайным и Полномочным Посланником в вашу страну…

– О-о! – только и смог выдавить из себя Берг. – Простите ещё раз, ваше высокопревосходительство!

– Перестаньте тянуться, господин прапорщик! Его величество Александр II ещё не принял из моих рук верительных грамот. Только в этом случае я обрету статус посланника и останусь в России на продолжительное время. И надеюсь, тогда мы с вами продолжим наше приятное знакомство. Знакомство, начавшееся в столь необычном для военных людей месте – в модном салоне известного парижского мэтра!

Мужчины дружно рассмеялись – к удивлению приказчиков, одновременно вынесших из разных дверей объёмистые коробки с упакованными в них обновками.

На улице мужчины обменялись прощальными церемонными поклонами.

– Рад был познакомиться, господин Берг! Из французских газет я знаю, что его величество император Александр II нынче завершает свой визит в Англию. И мой мундир готов, так что я отбываю в вашу столицу в самое ближайшее время. Рад буду встретиться с вами в Петербурге, господин прапорщик! – японец снова поклонился. – Правда, я ещё не знаю, где буду жить и работать в русской столице. Тем не менее прошу вас навестить меня при первой возможности!

– Знакомство с вами – большая честь для меня, ваше высокопревосходительство! Однако боюсь, что ваш статус посланника, множество важных дел, кои вам предстоят в России, могут не предоставить мне такой возможности…

– Тем не менее прошу без лишних церемоний, господин Берг!