Текст книги "Скажи мне что-нибудь хорошее"

ПЯТНИЦА

Утром, на подходе к институту, Грибов ощутил странное волнение. От предчувствия предстоящей встречи с Ларисой сердце у него забилось быстрее, по спине забегали маленькие холодные мурашки, а уши пылали, словно он опять, как в юности, спешит на свидание и вскоре встретит свою любовь. Он даже приостановился на мгновение: давненько с ним такого не случалось, и он никак не предполагал, что может быть способен на подобные глупости.

С женой они познакомились… Ого, аж целых двадцать девять лет назад. Случайная встреча на танцах постепенно переросла в большую любовь, и они вскоре поженились. Из Тамары получилась прекрасная жена. Спокойная по натуре, она умела обходить острые углы семейной жизни и, даже после рождения дочери, старалась не забывать о муже, и он, в свою очередь, стремился окружить жену заботой и вниманием. Уже на второй день свадьбы, он провозгласил присутствующим гостям: «Чтобы я ещё хоть раз женился! Хватит с меня и одного раза!» Резкий, вспыльчивый по натуре, он быстро отходил, и если случались семейные ссоры, а где они не случаются, то уже через полчаса начинал чувствовать себя виноватым за свою несдержанность и шел к жене просить прощения, невзирая на то, кто был зачинщиком ссоры. «Муж обязан быть умнее. Женщинам и так достаётся, а мужики, существа толстокожие, обязаны жён оберегать», – считал он. Хотя случались, что клинило его самого и теперь уже жена, пустив в ход всю свою любовь и ласку, тушила ссору, понимая, что нельзя становиться, пусть даже ненадолго, чужими друг другу. Он с удовольствием помогал жене по хозяйству, не пытаясь поделить её на мужскую и остальную работу. Делал тот, кто на данный момент меньше устал. Просто так уж получалось, что уставала больше жена. Справедливости ради, стоило отметить, что и он порой, совершенно замотанный на работе, приходил домой и с порога сообщал: – Меня нет, я умер. – И валился на диван. – Типун тебе на язык, – сердилась она и заботливо укутывала его одеялом. За всё это время у Грибова было два или три увлечения, однако на его беду или счастье, это уж как посмотреть, с предметами его воздыханий дальше взаимных чмоканий и хождений под ручку дело не доходило. Он поначалу расстраивался, особенно когда кто-нибудь из знакомых мужиков со всеми подробностями рассказывал об очередной амурной победе, пока однажды на свои заигрывания не получил прямой ответ: – Дима, если между нами что-нибудь произойдёт, я-то смогу развестись со своим, а ты навряд ли бросишь свою Тамару. – С тех пор он понял, что любовница ему не светит. К тому же при его росте и внешности…

– А теперь ещё и возраст, – вздохнул Грибов. – Если от моих сорока девяти отнять её тридцать один год, то получится целых восемнадцать лет. Хороша пара – папа под ручку с дочкой. Мрак. Так что нечего заниматься глупостями. Сейчас к себе, наверх, в отдел, за работу и…. И куда же это я попал?

Он стоял и растерянно смотрел перед собой. Н-да, дурная голова ногам покоя не даёт. Похоже, прав Синичкин насчёт провалов в памяти. Что-то последнее время его уже в который раз заносит не туда, куда нужно. Он переминался с ноги на ногу у приоткрытой двери и, машинально читая слева направо и обратно «Архив-вихрА», лихорадочно пытался придумать, каким образом объяснить своё появление. Дело в том, что, уже повернув ручку, он услышал голос Колосковой:

– Кто там? Заходите, открыто.

Отступать было поздно. Грибов придал лицу беззаботное выражение, отчаянно, словно в ледяную воду, шагнул вперёд и увидел сидящую с телефоном в руке Риту.

– Кого я вижу! Добрый день! – воскликнул он и мельком взглянул на вешалку, однако ни пальто, ни сумочки Ларисы на ней не заметил.

– Здравствуйте, – просияла она.

– Вы куда пропали? – продолжал распинаться Грибов. – Без вас вся работа стоит. Я слышал, вы немного приболели?

– Даже не спрашивайте, – оживилась Рита, обрадованная возможностью выложить про свои болячки новому человеку. – Представляете, у меня обнаружили камни в желчном пузыре. А доктор такой молоденький, я ему и говорю…

– Есть прекрасное народное средство, – решительно прервал её Дмитрий. Ему совершенно не улыбалось выслушивать краткое содержание медицинской энциклопедии. – Нарезаете свёклу мелкими кубиками, кипятите на маленьком огне часа два, процеживаете и пьёте эту водичку по полстакана перед едой. А ещё лимон – полезная штука! Сок отожмёте, разведёте водой и чайную ложку мёда, чтобы не очень кисло получилось. Очень, говорят, помогает. Хотя вы же сами знаете, в нашем возрасте постоянно то в одном, то в другом месте болит. Это только у молодых здоровье железное, так они его и не берегут. Вон, к примеру, ваша Лариса, иду тут как-то, и вижу: на улице снег, ветер, а она без шапки, и хоть бы что.

– Ой, не знаю, – скептически поджала губы Рита. – Она хоть и молодая, а уже болячек хватает; желудок, почки. Ребёнок тоже без конца болеет: два дня в садике, две недели дома. Хорошо, свекровь иногда посидеть может. И муж такой же: чуть где кольнуло – сразу на больничный.

– Ну уж вы наговорите, – удивлённо посмотрел на неё Грибов. – Я их вчера после работы видел, симпатичная пара.

– Это для посторонних. Не хочет показывать, что жизнь не сложилась. Гордая. Она ведь второй раз замужем. Первый раз – едва ей восемнадцать стукнуло. Отец с матерью пили, дома сплошные драки да разборки; вот она как на свободу вырвалась, так и выскочила за первого встречного. А тот через пару месяцев тоже вздумал её кулаками уму-разуму поучить. Лариска в ответ ему в голову тяжёлой сковородкой запустила, еле-еле бедолагу в реанимации откачали. На этом их семейная жизнь закончилась. Слава богу, детей не было. Нынешний муж рук не распускает, зато поедом ест. То ничего, то, как начнёт зудеть, хоть на стенку лезь. Комар, а не мужик. И заработки у него не очень – хиленькие заработки. Она, бедная, крутится, старается вид поддержать, что всё у них прекрасно. По улице идут под ручку, а как дома, так скандалы. И чего она за него цепляется, не пойму. Он даже молоток в руках держать не умеет. Она и ремонт одна делала, и со слесарями, когда у них трубу прорвало, сама разбиралась. Вон на западе, я читала, перед тем как женятся, сначала договор заключают. Права, обязанности и всё остальное. Чуть что не так – развод и жене компенсацию. А у нас? Вот мой, бывший…

– Вы уж извините, – перебил её Грибов и демонстративно взглянул на часы. – Я бы ещё с вами немного поболтал, но не могу, время поджимает.

– А вы что-то хотели?

– Справочник конструктора куда-то запропастился, – нашёлся Грибов. – Вы не могли бы мне его на денёк одолжить?

– Какой том?

– Второй.

Колоскова развернулась к соседнему стеллажу, взяла с полки книгу и протянула Грибову.

Он схватил справочник и выскочил за дверь.

«Любят же у нас других поучать, – раздражённо думал он, шагая по коридору. – У самих ни здоровья, ни путной семьи, а туда же, указывают: „Ах, вы живёте неправильно! Ах, так нельзя!“ – Как льзя, знают все, однако отчего-то у многих жизнь не складывается. И чем больше у них проблем, тем увереннее считают, что могут учить жить других. И чего все к Ларисе привязались?»

Ему захотелось вновь взглянуть в эти милые глаза, сказать что-нибудь хорошее и, что греха таить, если повезёт, поцеловать, хотя бы в щечку.

«Размечтался. С поцелуйчиками придётся повременить, – вздохнул он. – А вот поговорить можно».

Он вернулся в отдел, бросил книгу на стол и рухнул в кресло.

– Вы что такой серьёзный? – сочувственно поинтересовался Синичкин. – Начальство на ковёр вызывало?

– Да Колоскова тут наговорила, – нехотя ответил Дмитрий Иванович.

– Понятно, – протянул Лёня. – Занудная тётка, можно сказать – энергетический вампир. Не люблю с ней общаться, как начнёт по ушам ездить, не знаешь, куда и бежать. У неё вечно одни проблемы и всяческие неприятности: то обидят, то обсчитают, то ещё какая пакость случится, а уж как начнёт про свои болячки рассказывать, хоть на стенку лезь. Что у неё на этот раз новенького?

– Камни.

– Тогда уж кирпичи или булыжники. Я недавно в одной книжице вычитал, что все болезни от негативного отношения к миру. Хотите, дам почитать.

– Да уж, – пробормотал Грибов и встал. – Пойду к КБ загляну.

Не успел он выйти, как в дверь впорхнула Марина и, увидев своего начальника, затараторила:

– Дмитрий Михайлович, я только что из архива, вас просили подойти.

– Зачем? – недоумённо уставился на неё Грибов. – Я уже там был. Колоскова ничего не говорила.

– Это Лариса. Она передавала вам привет и просила сказать, что подготовила какой-то журнал.

– Кто? Лариса? – изумился Синичкин. – Михалыч, не может быть. К ней подходить страшно, даже по работе. У неё муж – Отелло отдыхает. А здесь сразу и «привет» и «просила». Похоже, у вас возникла этакая взаимная симпатия.

– Леонид, ты умнее ничего не мог придумать? Одни лишь юбки на уме. Лучше бы о работе думал. Я к конструкторам, заодно и в архив загляну! – внезапно вспылил Грибов, но тут же сообразив, что свалял дурака, почти бегом выскочил из отдела, кляня себя за свою несдержанность.

Синичкин и Марина переглянулись.

– Чего это с ним?

– Не знаю.

Грибов вышел в коридор, подошёл к лифту и задумался. В архив идти не хотелось. Опять придётся общаться с Ритой, а под бдительными взглядами старой сплетницы с Ларисой много не поговоришь. Он развернулся и начал спускаться по лестнице, в надежде, что она выйдет перекурить. Увы, внизу её не оказалось. Грибов посидел немного возле пепельницы, затем сделал большой круг по зданию и снова вернулся. Сердце его отчаянно заколотилось: в углу на стуле сидела Лариса. Но толку от этого никакого – на диванчике расположилась шумная компания из конструкторского отдела. Завидев его, они приветливо замахали руками, приглашая поддержать разговор, но Дмитрий отрицательно помотал головой и пошёл дальше. Выждав несколько минут, он вернулся и осторожно, стараясь оставаться незамеченным, выглянул из-за угла и тут же подался назад. Паразиты конструктора, похоже, устроились здесь надолго, и уходить явно не собирались, а разговаривать с Ларисой при них не было никакой возможности.

«И куда только руководство смотрит? – вскипел Грибов. – В институте аврал, срочная работа, а эти бездельники сидят, штаны протирают. Будь моя власть, я бы заставил их работать безо всяких перекуров».

Потоптавшись ещё немного, он не выдержал и с сердитым видом приготовился шагнуть вперёд, но притормозил, ему в голову пришла более удачная идея. Быстрым шагом он спустился на площадку между этажами, где его никто не мог видеть, встал на одну ступеньку, поставил ногу на вторую, словно поднимался по лестнице и принялся ждать.

Время тянулось отвратительно медленно, в животе ворочался большой кусок льда, а от каждого шороха его бросало то в жар, то в холод. Несколько раз, заслышав подозрительный шорох, он дергался, усилием воли заставляя себя оставаться на месте.

Наконец эта пытка закончилась, появилась Лариса, и он бросился к ней.

– Говорят, ты звала меня в гости?

– Не сюда же. Я тебе статью нашла.

– Я же говорил, что ты прелесть, – галантно поклонился он и, не удержавшись, стремительно ткнулся губами ей в подбородок.

– Стараюсь, – улыбнулась она.

«Не рассердилась»! – пронеслось вихрем у него в голове и он, всё ещё немного робея, провёл рукой по её щеке.

– Ты красивая.

– А ты жук, – в глазах её замелькали лукавые огоньки.

– Зато… – начал Дмитрий и дёрнулся, сверху послышались приближающиеся голоса.

Смутившись, она перехватила его ладонь.

– Народ идет.

– Слышу, – поморщился он. – Ну что ты будешь делать, ни минутки покоя. Пошли, журнал заберу.

После обеда Синичкин и Марина отправились по делам, Вановна наводила порядок на своём, и без того сверкающем чистотой столе, а Грибов принялся за статью. Она оказалась тупой, нудной и совершенно нечитаемой, и он уставился в окно, вспоминая об утреннем разговоре в архиве. Получалась грустная картина: у молодой, красивой, неглупой женщины, счастливая, со стороны, семейная жизнь на поверку оказалась серой тягомотиной. Как старый деревенский пруд – с виду тихо, гладко, а ступишь – засосёт, и не выберешься.

Он посмотрел на Вановну.

– Дарья Ивановна, я тут в архив заходил, по работе. Поболтал немного с Ритой, и разговор случайно зашёл о Ларисе, так Рита такие страсти про неё наговорила.

– Жизнь как жизнь, – пожала плечами Вановна. – Ничего особенного.

– И чего хорошего? Это ж сплошная каторга получается.

– Бабья доля такая – терпеть. Какая это семья без мужика, нехорошо это. Хоть плохонький, да свой.

– Ага, вы ещё скажите, бьёт, значит любит, – не удержался Грибов.

– В семье всякое бывает, – спокойно парировала Вановна. – А у неё нормальный муж: тихий, не буянит, работает и, в отличие от некоторых, какие-никакие деньги домой приносит. С нашей-то зарплатой далеко не убежишь. Говорят, выпивает, но так, в меру. Нормальных мужиков нынче мало, она за своего двумя руками держаться должна. Ей ребёнка поднимать нужно.

– Да уж, – покрутил головой Грибов, сражённый такой железной логикой. – В каждой избушке свои игрушки.

Ему захотелось вновь увидеть Ларису, ободрить её, сказать что-нибудь хорошее. Он взглянул на часы: до конца рабочего времени оставалось ещё десять минут.

«А если встретить её после работы? Сегодня у нас пятница. У жены короткий день, и всё равно домой придётся идти одному. Так и быть, подожду на улице. Может, удастся перекинуться парой слов. Лишь бы её муж не появился. Короче, попытаюсь, а там видно будет».

Он вскочил, схватил со стола несколько бумажек и подошёл к вешалке.

– Я к Китяеву! Доложусь, что сделали. Если задержусь, вы меня не ждите, а я на всякий случай захвачу свою куртку.

Он вышел из института, направился в расположенный напротив продовольственный магазин и пристроился за витринным стеклом, чтобы видеть всех, кто появится на улице. Часы показывали шестой час, и вскоре из дверей НИИ повалил народ, замелькали знакомые лица. Дмитрий сплюснул нос о стекло и в нетерпении тянул шею, стараясь разглядеть в толпе Ларису, но никак не мог отыскать её в этой круговерти. Прошло пять минут, десять, уже последний человек давно исчез из виду, а Грибов продолжал стоять, не в силах поверить в своё невезение.

– Проворонил, – прошептал он, и горькая обида на такую несправедливость захлестнула его.

Ведь он так хотел её увидеть, хоть на минутку, просто улыбнуться, пожелать удачи. И даже этой малости не суждено сбыться. Расстроенный, целиком занятый своими переживаниями, он не сразу сообразил, что кто-то тихонько трогает его за рукав.

«Ну, люди, никакой совести! Мимо пройти не могут, обязательно нужно прицепиться!» – рассвирепел он и развернулся, собираясь высказать неизвестному нахалу все, что о нём думает

– И какого… – начал он и поперхнулся. На него, чуть склонившись набок под тяжестью большой сетки, улыбаясь, смотрела… Лариса.

Грибов растерялся. Все заготовленные слова напрочь вылетели из его головы и, промычав нечто невнятное, он стоял, словно столб, и смотрел на неё. Лицо его начала заливать краска смущения.

– Жену ждёшь?

– Нет, – он энергично замотал головой из стороны в сторону. – Тебя.

Озорные огоньки заплясали у неё в глазах: – В таком случае пошли, я уже все купила.

– Давай помогу.

– Я сама, привыкла.

– Крайне вредная привычка, тяжести обязан таскать мужчина.

– Где ж его возьмёшь, в это время?

– Ладно, меньше говори, – буркнул он и решительно забрал сетку. – Ого, сколько нагрузила. Маленькая вьючная лошадка. Тебе куда?

– Сначала в садик, потом домой, мужа кормить. – И она облегчённо потрясла занемевшей рукой.

Несколько шагов они прошли молча.

– Завтра суббота, отдохнешь, – неуклюже начал Дмитрий.

– Какой тут отдых. Нужно в квартире прибраться, постирать, а я ещё ремонт собралась делать, поеду по магазинам, обои посмотрю.

– А муж?

– А что муж? Он в эти дела не лезет. Да мне без него и проще.

– Не женское это дело, семьёй руководить, хлопот много.

– А кто будет? Мужики нынче за баб прячутся.

– Можно подумать! – вскинулся Грибов.

– Ой, Дима, никак ты обиделся? – схватила его за руку Лариса. – Прекрати, я не про тебя и думала.

– Ага, кому он нужен, этот Васька?

– Кто?

– Я по одному гороскопу кот, а по второму тигр. Получается двойной кот, сокращённо – Васька.

– Вот видишь, а коты – животные самостоятельные, так что не переживай.

– Ладно, кстати, у тебя мобильник есть? Мало ли когда позвонить.

– Сейчас нет. Олег свой недавно потерял и теперь ходит с моим, а новый пока не купить, он хочет подороже, навороченный. У нас есть домашний.

– Какой номер?

– Двадцать… Ой, мой автобус. Давай скорее сетку. До свидания.

– А… Я… До свидания, – промямлил Грибов, непроизвольно дёрнувшись за ней и лишь в последнюю секунду притормозив перед дверью. – Вот так поговорили.

Настроение у него резко испортилось, и он с расстройства едва не шандарахнул кулаком по противной отъезжающей железяке, но так и замер с поднятой рукой, внезапно поняв, что его с непреодолимой силой тянет к этой красивой, привлекательной женщине. Поражённый этим открытием, он стоял, никого и ничего не замечая вокруг.

Лариса ехала, рассеяно поглядывая в окно. На душе у неё отчего-то было светло.

«Неужели оттого, что меня проводил Дима? Хотя… с ним легко и… приятно. – Она даже вздрогнула от этой крамольной мысли. – Господи, лезет в голову всякая ерунда, Олег узнает, будет мне на орехи».

Мысли её переключились на мужа.

«Почему не встретил? Небось, с мужиками в гараже завис. Значит, придёт навеселе и дома предстоит нудный разговор-допрос: с кем встречалась, с кем разговаривала. А ещё постирать надо, Стасика выкупать. Опять раньше часу спать не ляжешь».

Предстоящие домашние заботы навалились на неё, и она больше не вспоминала эту короткую встречу.

Грибову тоже не дали разобраться в своих чувствах. После ужина он попытался устроиться на диване, но Наталья убежала в гости к старой школьной подруге, Тамара хлопотала на кухне, и подрастающее поколение снова спихнули на деда. Так что весь вечер он прозанимался с детьми, лишь изредка вспоминая Ларису.

ВЫХОДНЫЕ

С утра Тамара затеяла уборку и попросила мужа сходить в магазин. Он закупил продукты и бодро вышагивал по тротуару, старательно обходя бегущие ручейки. Решив сократить путь, он наладился через соседний двор, и недалеко от дома ему дорогу преградила огромная лужа. Он остановился, раздумывая, с какой стороны её лучше обойти, и обратил внимание на стоящих неподалёку малышей. Маленькая девчушка в синем комбинезоне и вязаной шапочке с помпоном, горестно всхлипывая, смотрела на плавающий в метре от них большой мячик. Рядом стоял мальчик в светлой куртке, светлых рейтузах и, насупившись, переводил взгляд то на девочку, то на мяч, который просто так достать невозможно.

«Да, перевелись нынче рыцари, – подумал Грибов. – Я в своё время мигом бы слетал».

И тут, словно прочитав его мысли, мальчуган решительно шагнул вперёд, мельком взглянул на свои залитые водой ноги и сделал второй шаг.

«Браво»! – мысленно похлопал в ладоши Дмитрий Михайлович.

– Ты что делаешь, негодник! – раздался визгливый женский вопль из окна второго этажа. – Ты куда залез, свинья этакая? Мать с утра до ночи на него стирает, гладит, готовит, а у него совести нисколько нет! Немедленно марш домой, паршивец несчастный!

– Послушайте, он просто хотел помочь даме, – попытался вступиться за него Грибов. – По-моему, это благородный поступок настоящего мужчины.

– Ах ты старый козёл! – в мгновение ока мамаша переключилась на непрошенного заступника. – Ты своего ребёнка в грязь загони, а я посмотрю, что тебе жена скажет. Тоже мне, умник нашёлся! Привыкли на женской шее ездить!

Окно с треском захлопнулось. Малыш, понурив голову, медленно побрёл домой.

Грибов посмотрел ему вслед, затем на его подружку и лихо свистнул: – Эй, пацан, держись, всё правильно. Только когда вырастешь, про эту лужу не забудь. – И, не раздумывая, полез за игрушкой.

Холодная вода вмиг залила туфли, промочив ноги насквозь, но он, не обращая внимания на такие мелочи, подхватил мяч и бросил его девочке.

– Держи. Считай, это твой друг достал.

– Придурок! – вновь раздался голос из окна.

Грибов усмехнулся, приветливо помахал тётке рукой и, беззаботно помахивая сеткой, зашагал домой.

Он вошёл в прихожую, и тут же на полу образовалась приличная лужа. Конечно, не такая, как на улице, но всё-таки. Брюки ниже колен потемнели и уныло обвисли.

– А у деды станиски моклые! – громко объявил Никитка, выскочив встречать деда.

– Чего? – высунулась из кухни жена и тихо ахнула, увидев это безобразие. – Господи, где же тебя так угораздило? Не хватало простуду подхватить. Давай скорее раздевайся. – И она бросилась за тряпкой.

Грибов принялся послушно расстёгивать ремень.

– Вот-вот, сначала сам заболеешь, а потом мне всех детей перезаразишь, – укоризненно заметила дочь.

Никитка с серьёзным видом обошёл вокруг виновника переполоха и со знающим видом заключил:

– По лусам слёпал.

– И куда тебя занесло? – ворчала Тамара, вытирая пол.

– Да тут, недалеко, – словно недоумевая, как это так могло произойти, сознался он.

– Кораблики пускал?

– Ничего подобного, спасал мячик. Честное слово.

– Эх ты, дед Мазай.

– Весна, однако, – развёл руками Дмитрий и поплёлся в ванну.

После ужина он уютно устроился перед телевизором, собираясь посмотреть «Новости», и кашлянул. Тотчас в двери появилось четыре пары глаз и уставились на него с подозрением.

– Это случайно, – поспешно произнёс он и оглушительно чихнул.

Тамара укоризненно погрозила ему пальцем и, невзирая на протесты, принесла градусник, который и выдал через пять минут страшный диагноз: тридцать семь и три – самая коварная температура. Грибова моментально лишили спортивного костюма и тапочек, а его постель, полную коварных микробов и вирусов перетащили в спальню жены. Через полчаса, напаренный, укутанный в шерстяной платок и залитый по самое горло горячим молоком с мёдом, он лежал под двумя одеялами и тихо потел.

Дверь медленно приоткрылась и появилась настороженная рожица Никиты. Увидев, что дед не спит, а внимательно разглядывает потолок, он просиял и быстро-быстро затопал к кровати.

– Куда? Дедушка болеет! – грозным голосом попыталась остановить его бабушка.

– И я, – пискнул внук, стараясь юркнуть под одеяло.

– Что ты? – переспросила Тамара, перехватывая его на полдороге.

– Животик, – гордо объявил внук, силясь вырвать руку.

– Тогда ложимся в кроватку. Спать. Видишь, деда уже уснул, – предупредила его Тамара, незаметно показывая мужу кулак. Он в ответ хрюкнул, но глаза закрыл. Дверь скрипнула, наступила тишина.

И сразу же перед ним появился знакомый милый облик. Снова и снова он вспоминал её прекрасные глаза, нежную кожу, мягкие волосы. Но постепенно мысли его приняли несколько скептическое настроение.

«А не слишком ли я размечтался? Она молодая, энергичная. У неё совершенно иной круг интересов. А что я могу ей дать? Полезные жизненные советы от пожилого человека? Вот она всю жизнь мечтала, чтобы её поучили уму-разуму. Небось сейчас бегает где-то и даже не вспомнит, что есть на свете такой трухлявый пень».

Выходные Грибову пришлось провести в постели, и, хотя ртутный столбик опустился на своё привычное место, нос дышал, а кашель совершенно исчез, жена напрочь запретила ему вставать во избежание возможных осложнений. Болеть – хорошего мало, однако ещё хуже сидеть в четырёх стенах и продолжать глотать лекарства просто ради профилактики, одно утешало: скоро выходные закончатся.

Вошла жена и дотронулась губами до его лба. – Кажется всё нормально. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Дмитрий повернулся на бок, натянул на голову одеяло и подумал, что завтра утром он снова встретится с Ларисой.

Лариса сидела на балконе и курила. Она ужасно вымоталась за эти два дня. Находясь дома, Олег постоянно хотел «чего-нибудь пожевать», и ей пришлось несколько раз готовить и мыть за ним посуду. Затеяв уборку, она, как обычно, выгребла распиханный по разным углам целый ворох грязной одежды, сбегала в магазин за стиральным порошком и развела стирку. А ещё оставалась большая гора неглаженого белья и отдельная стопка, отложенная для мелкого ремонта: пришить пуговицу, заштопать дырку. Всё бы ничего, если бы её постоянно не дёргали. Стасику хотелось с кем-нибудь поиграть, а Олег, поняв, что сын не даст спокойно посмотреть телевизор, намылился в гараж и целый час бродил по квартире, ругаясь, что она куда-то задевала ключи от машины. В конце концов, ключи нашлись в его старой куртке, однако это ничуть не улучшило настроения мужа.

Снова тупо заныла спина. Она потушила окурок, встала и несколько раз наклонилась из стороны в сторону. Конечно, давно следовало записаться к врачу, проверить почки, позвоночник, но заняться собой не доходили руки. Она легла на пол и расслабилась, боль немного отпустила.

Грохот в прихожей заставил её вздрогнуть – пришёл муж. Действительно, он стоял возле вешалки и пытался поднять свалившийся с полки зонтик. Увидев жену, он довольно ухмыльнулся и заплетающимся языком проговорил:

– Убери.

Она положила зонтик на место и помогла Олегу снять куртку

– Есть будешь или пойдёшь спать?

– Спать, – объявил он и неуклюже обнял её, обдав запахом перегара. – Слышь, мать, а я тебя люблю.

– Я тебя тоже, – ответила она, пытаясь увернуться от его объятий.

– Тогда пошли… – глупо хихикнул он, и, успев зацепиться за рукав халата, притянул к себе, с силой сжав её грудь. – Часок поспим.

– Пусти, больно, – попросила она. – И знаешь, давай лучше потом, завтра, я устала, и спина болит.

Глаза у Олега потемнели и, стиснув её ещё сильнее, он уставился на неё тяжёлым взглядом.

– Чего это вдруг? Раньше не уставала, а сейчас устала? Так и скажи, что меня не хочешь. Наверно, другого нашла?

– Не мели ерунды, кому я нужна, – устало проговорила она, понимая, что мужа понесло, и теперь весь вечер он будет ходить и трепать нервы, и хорошо, если не закончится очередным скандалом.

– Не знаю, не знаю, – скривился он. – Все вы бабы стервы. – И, оттолкнув её от себя, приказал. – Жрать давай.