Текст книги "Первый раз – не больно"

39

Борис не находил себе места. С самого полудня и до сих пор, с того момента, как он проснулся и обнаружил себя, одиноко лежащим на кровати, поверх одеяла, в махровом халате. Прошло уже около полутора часов, а он еще даже не умывался. За это время, он уже три раза пил чай, но так и не почистил зубы. Он расхаживал по пустой квартире, то и дело, порываясь взять телефон. Но, натренированная годами воля, его не подводила. Не считая, конечно, той пары раз, когда он все же брал трубку в руки. Но эти разы не считались. Они были продиктованы совсем иной необходимостью. Он звонил Славе, но, как и накануне вечером, Слава был «в отключке». Борис уже в пятый раз включил телевизор. Опустившись в кресло, он стал пролистывать каналы в поиске новостей. Не обнаружив ничего интересного, он выключил «ящик» и положил пульт рядом с собой. Переплетя пальцы своих рук, он положил их на лоб и, закрыв глаза, откинул голову назад. Пробыв в таком состоянии около минуты, он почувствовал, что руки стали затекать. А мысли, вместо того, чтобы генерировать идеи, стали разбегаться, делая его голову пустой, как барабан. Его железная воля, неожиданно сдалась. Он опустил руки и подошел к лежавшему на диване телефону.

– Але, Марина? – коротко произнес он.

– Да, Борис Валерьевич, – с той же интонацией, что и всегда, ответила она.

– Мне никто не звонил? – спросил Борис и почувствовал, как вспыхнули его щеки.

– Нет, Борис Валерьевич, – тем же спокойным тоном ответила Марина.

– Хорошо. Если будут звонить… – он запнулся и ощутил, как раскалилась его голова, словно он стоял рядом с мартеновской печью.

– Я помню, Борис Валерьевич, – вежливо ответила Марина, – нужно перевести звонок на Ваш аппарат.

– Да. Спасибо, Марин… – ответил он и снова замолчал.

В трубке пошли гудки. Борис отбросил телефон в сторону дивана, словно обжегшись. Он растопырил пальцы и, разрубая руками воздух, выругался в сторону «раскалившейся» трубки. «Твою мать! Твою же мать! Придурок!» Он резко развернулся, яростно пнул ногой кресло, и отправился прямиком в уборную. Раздвинув полы халата, направив свой причиндал в унитаз, Боря заговорил со своим членом, как с живым виновником своих бед:

– Ну что, сволочь, допрыгался? Доскакался? – он скорчил злую гримасу и потряс его, словно хотел придушить, – Ссы давай, скотина!

Его пенис подчинился и угрюмо забурчав, выдавил из себя содержимое Бориного мочевого пузыря. Боря смотрел в унитаз и причитал:

– Тварь, надо было тебя еще котенком утопить в этом унитазе!

Орган Бори, испугавшись неминуемой смерти, словно заключенный перед казнью, не желал прекращать свое занятие. Он все продолжал и продолжал писать, заставляя Бориса нервничать.

– Ну, хватит уже! – скомандовал Борис и заставил его работать чуть быстрее, напрягая живот.

Пенис опустошенно застыл. Испустив две слезы, оставшиеся в его черством теле уголовника, он окончательно поник. Боря стряхнул слезы в унитаз, и, спрятав виновника под халат, вышел из уборной и направился в ванную комнату.

Зрелище, которое предстало перед его глазами, было ужасающим. Прямо из зеркала, на него смотрел растрепанный, осунувшийся еврейский карлик. Его расширенные черные зрачки, растерянно бегали по красным яблокам пуговиц-глаз. Борис решил поближе рассмотреть это маленькое чудовище. Опираясь руками на раковину, он заглянул в зеркало. Карлик испуганно молчал. Боря внимательно изучил его рожу и зло выругался:

– Идиот!

Потеряв интерес к этому гнусному типу, глупо пялящемуся на него со стены, он открыл кран, и, набрав полную пригоршню холодной воды, плеснул ею себе в лицо.

40

Слава припарковался у автомагазина и, увидев себя в зеркале заднего вида, весело выругался:

– Идиот!

Он вышел из машины и, растирая свой больной затылок, а вместе с ним и жутко нывшую шею, зашагал к магазину.

Очутившись в настоящем автомобильном раю – большом автомобильном супермаркете, Слава попытался сориентироваться на местности и отправился искать поляну, на которой жили колеса. Шинами пахло повсюду, а значит, где-то они точно были. Просто, по какой-то причине, колеса прятались от него за стеллажами. Наверняка, сейчас они выглядывали из-за витрин, и смеялись над его тщетными попытками их найти. Не обнаружив поблизости ничего похожего на колеса, Слава попытался обнаружить продавца этих самых колес. Покрутив головой, он понял, что продавцы, скорее всего, были заодно с колесами. Среди редких посетителей супермаркета, таковых тоже не оказалось. Тогда, он решил сделать то, что должен был сделать любой отчаявшийся путник, затерявшийся в лесу. Он подошел к витрине с гаечными ключами, и, сняв один из них с крючка, с грохотом бросил его на кафельный пол. Омерзительный звон был такой силы, что раздробил последние, оставшиеся в его, и без того звенящей, голове, мозги. Зато, этот чудовищный звук привлек всеобщее внимание. Буквально через секунду, перед ним выросла девушка в желтом фирменном комбинезоне. Она весьма недружелюбно посмотрела на Славу, опиравшегося одной рукой на витрину, а второй рукой, державшего свою левую ногу, имитируя жуткую боль. Она перевела взгляд на лежавший у его ног, серебристый гаечный ключ.

– Семнадцать на девятнадцать, – простонал Слава, помогая ей понять произошедшее с ним событие.

Тяжело вздохнув, она подняла с пола ключ, и, так же тяжело выдохнув, повесила его на свое место. Она уже повернулась, чтобы уйти, но услышала жалобные стенания неуклюжего мужчины:

– Девушка, постойте, помогите, пожалуйста…

Она остановилась, и, развернувшись, сердито и безразлично вздохнула:

– Вам костыли принести?

Слава отпустил ногу и выпрямился.

– А у Вас есть?

Девушка-желтыйкомбинезон заметила Славин опухший нос и небольшой кровоподтек у переносицы. Переведя взгляд на его одежду, она мгновенно изменилась в лице. Видимо, больше испугавшись собственного бездушия, чем его внешнего вида, она тут же подскочила и подхватила его под локоть так, как подхватывают безногого ветерана вьетнамской войны.

– Как же Вы так сильно поранились? – глядя на него с сочувствием, скорбно произнесла она.

– У вас пол скользкий, – нашелся Слава.

Он захромал, сделав два шага вперед, а девушка обернулась и, посмотрев на пол, предположила:

– Наверное, уборщица только что пол помыла. Ой, постойте, – остановила его она, придержав за руку, – Вы же ключ хотели купить. Захватить?

– Нет. Не нужно. Я вообще-то колеса искал, – скривившись от боли, ответил Слава, – просто мне понравилось, как он блестел… Я и решил, что если я не нашел колес, то хоть его куплю. Но, не получилось, – он тоже обернулся и посмотрел на место падения ключа.

– Да уж, – с сожалением подтвердила продавщица и пожаловалась, – вечно эта уборщица моет пол, когда в зале посетители. Теперь уж она точно отучится это делать…

– Постойте, – прервал ее Слава и развернулся, аккуратно высвободившись из ее хорошеньких ручек. Обратив внимание на ее бейджик, он продолжил, – Алина, она не виновата. Пол ведь сухой. Это мои чертовы ботинки. Вечно у меня шнурки развязываются. Я уже в порядке. Нога прошла, кровь запеклась. Спасибо Вам, что спасли мою жизнь.

Алина посмотрела на его ботинки и недоверчиво согласилась:

– Ну, хорошо. Дальше сами дойдете?

– Я постараюсь. Но, мало ли, боль вернется, или нога подвернется… Я Вам тут все завалю… Так что Вы, пожалуйста, держитесь рядом, – попросил Слава и сложил брови домиком.

– Ладно, – вежливо ответив на его мольбы, согласилась Алина, – Вас проводить к колесам?

– Да… – неуверенно ответил Слава, – …только для начала скажите, в Вашем магазине есть мужчины-продавцы?

– Есть, конечно. Вам нужен именно мужчина? Я тоже умею продавать колеса, покрышки и даже газовые амортизаторы с пружинами, – ответила Алина и посмотрела на расположенный, как раз напротив них, стенд с пружинами и амортизаторами.

– Пружин мне, пожалуй, на сегодня хватит, – ответил Слава и рассмеялся, – Можно, мы ограничимся покрышками? Вы только продайте мне четыре покрышки, а пружины лучше вот, тому мужчине в очках пускай достанутся. Не все же мне одному должно доставаться.

Алина не обратила внимания на его тонкий юмор и просто согласилась: «Хорошо». Она предложила ему пройти в соседний зал, где, по ее словам, обитали покрышки. Слава вежливо кивнул в ответ, и они медленно, так как Алина все еще переживала за состояние его ноги, отправились в покрышечный зал.

– Алин, а кто придумал выдавать Вам такую форму одежды? – поинтересовался Слава.

– Директор, – улыбаясь, ответила она. – У нас у всех такая форма. Я понимаю, что Вы хотите сказать, но так очень удобно. Мы ведь с железками работаем. Представляете, если я, в белой блузке, или юбке, вляпаюсь в масло, или антифриз?

– Слушайте, а ведь я об этом не подумал. Тогда все вполне логично, – согласился Слава, стоя с Алиной у стройного ряда всевозможных покрышек, – Хотя… вот если бы я был дизайнером рабочей одежды, я бы придумал какую-нибудь специальную блузку и специальную юбку, специально для Вас.

– Кстати, вот, – она показала рукой в сторону молодого человека, одетого в точно такой же комбинезон, что и она, – как раз, специалист по автопокрышкам. Вы же хотели мужчину-продавца?

– Не-е-ет! – воспротивился Слава, – Ни в коем случае. Я уже к Вам привык. Да, и, к тому же, он наверняка не оканчивал курсов первой медицинской помощи. Я же чувствую, как у меня снова голова закружилась. Давайте, продавайте мне эти покрышки! – хлопнув ладонью по одной из них, скомандовал он.

Алина улыбнулась и шутливо спросила:

– Какой размер Вам нужен, больной?

– А какой размер Вы обычно любите… продавать? – Слава намеренно сделал небольшую паузу между словами, чтобы поддержать шутливый тон Алины.

– Вы забавный, – оценив его шутку, рассмеявшись, сказала она, – и, все же, какой размер нужен Вам?

– Меня бы, вполне, устроил бы Ваш, – ответил Слава и тут же исправился, – в смысле, любой, из предложенных Вами.

Она снова рассмеялась и, сняв с полки какой-то каталог, уже более настойчиво, спросила:

– Модель машины, какая у Вас?

– Отличная! – ответил Слава, – Модель просто превосходная! Очень быстрая!

Он не закончил свою шутку, потому что в его кармане зазвонил телефон. Слава, жестом, попросил у Алины разрешения, подождать одну секундочку и, сняв трубку, ответил на звонок.

– Нет, ну ты специально, Борь? Звонишь мне в тот самый момент, когда я разговариваю с обворожительной девушкой в потрясающем желтом комбинезоне… – намеренно громко, начал свой разговор Слава, – …Да помню я. Но вот такую девушку, ты, просто так, на улице, не встретишь… – он замолчал и, слушая трубку, поднял глаза на Алину, – Она ангел, Боря! И еще, она спасла мне жизнь, защитив от нападения бешенного гаечного ключа, раздробившего мне нос и ступню.

Слава описывал Боре произошедшие с ним события, глядя на сдерживающую себя от смеха Алину, будто ждал подтверждения правоты своей ужасной истории. И, по мере того, как он находил поддержку в ее глазах, его история становилась еще более устрашающей.

– Да я три литра крови потерял. А эта чудесная фея в желтом комбинезоне, наложила мне жгут. И я выжил, Боря. Я жив! Ты разве не рад?.. Ну, желтый такой. Специально для добрых фей… Борь, не ставь меня в неловкое положение. Она сейчас рядом. Ты разве не знал, что все добрые феи одеты в желтые комбинезоны, а злые – в черные?!. На горло, Борь, куда же еще… На язык не получилось… Да, я серьезно! Она бы могла подтвердить мои слова, но она подбирает мне колеса… Черные такие. Резиновые… Вот! Видишь, а ты только ругаться умеешь. Я все делаю, как ты сказал, рискуя ценой своей собственной жизни, а теперь еще и свободы!.. – Слава прикрыл трубку рукой и шепотом попросил у Алины еще буквально секундочку, чтобы расправиться с навязчивым собеседником, – И это я помню, Боря… У тебя все? Потому что девушка уже теряет терпение… Так, а сколько времени? – Слава оторвал телефон от уха и сердито посмотрел на экран, – Ты раньше не мог позвонить? Подождут твои издатели… Все… Боря, все. Я сам разберусь. Пока… Буду… Успею. Пробок сейчас не много… Все пока.

Слава положил трубку и, извинившись за своего друга, спросил:

– Так, на чем мы остановились?

– На модели Вашего автомобиля, – улыбнулась Алина и снова заглянула в каталог, приготовившись найти его модель по оглавлению.

– Алиночка, Вы на меня сильно обидитесь? – спросил Слава, вместо того, чтобы назвать ей марку своей машины.

Она закрыла каталог и посмотрела на него совершенно спокойным взглядом.

– Нет, конечно. Не сильно.

– Мне нужно бежать, – в доказательство своих слов, Слава ей продемонстрировал свой телефон, – Я очень сожалею. Убежать от такой девушки – это скотство с моей стороны. Но меня ждут эти страшные зубастые издатели, жаждущие моей смерти.

– Не страшно, – ответила Алина и положила каталог на место, – завтра приедете и купите себе покрышки. У нас их еще много.

– Вы замечательный продавец, Алиночка, – все еще извиняясь, сказал Слава и протянул руку для рукопожатия, – Спасибо Вам за Ваше терпение.

– Пожалуйста, – зачем-то сказала она, после того, как Слава отпустил ее теплую ладошку.

– А знаете, что? Можно мне, еще, кое о чем, Вас попросить? – таинственным голосом спросил Слава, – Только пусть это будет нашей тайной.

– Можно, – согласилась Алина.

– Никому не говорите, что я жутко боюсь одиночества, и попросил Вас проводить меня к выходу из магазина. Ну, хотя бы, до границ этого шинного зала, – жалобно попросил он и повернул лицо к выходу.

– Я не скажу, – ответила она и снова рассмеялась.

Они вышли из «колесного отдела», и Слава вновь пожал ей руку в знак благодарности за ее помощь. Он снова напомнил ей о своей последней просьбе, приложив палец к губам:

– Только никому.

– Во веки вечные, – ответила Алина, повторив его жест.

Слава развернулся и, лавируя между покупателями и стеллажами, с автомобильными жидкостями и запчастями, направился к входу из магазина.

41

Запрыгнув на водительское сиденье, он завел машину и снова посмотрел на себя в зеркало. Вид у него был, прямо сказать, не парадный. Ему, конечно, не мешало бы переодеться, но, времени на то, чтобы заехать домой, у него совсем не было. Поэтому, решив, что он как-нибудь разберется с этим по ходу пьесы, Слава вжал педаль газа в пол и выехал в сторону Дома Издателей.

Город потихонечку начинал «вставать», собирая пробки. Слава надеялся, что ему удастся проскочить центр, еще до того, как движение окончательно замрет. Поэтому, переведя свой, внутренний навигатор в режим «риск», он слегка ускорился. Въехав на первую же центральную улицу, он понял, что «не проскочил». Медленно двигаясь по узкой улочке, тянущейся вдоль канала, он, то и дело ускорялся, перестраивался из ряда в ряд, пытаясь как-то приблизиться к заветному – широкому проспекту. Но все это было напрасной тратой усилий и нервов. Видимо, как раз сегодня, в городе объявили «праздник идиотов», и они все, как один, собрались в этом месте, чтобы дружной колонной поучаствовать в «параде придурков». Им только флагов и транспарантов не хватало. А так, вся эта огромная пробка, вполне, могла бы за него сойти. Даже посоревноваться в медлительности с тем, что принято называть шествием. Их колонна окончательно встала и Слава, открыв водительское окно, слегка приглушив громкость радиоприемника, обреченно закурил.

Он ненавидел пробки. Не так, как ненавидят их многие из вас, считая основным их отрицательным фактором – потерю времени. Слава никогда никуда не торопился и никогда не терял времени в пробках. Даже сейчас. Вернее сказать, ему было все равно, приедет ли он в театр вовремя, или тогда, когда, посмотрев окончившийся спектакль, зрители разойдутся по домам. Ему было плевать, успеет ли он на работу до того, пока из точно такой же (если не из той же) пробки не вырвется его начальник, или же попадет сразу к нему «на ковер». У Славы не было такой работы, и он уже не помнил, когда в последний раз спешил в театр. Ему вообще никуда не нужно было торопиться. Он ненавидел пробки не за отнятое у него время. Он считал, что они лишают его свободы. Ведь он не мог, просто, вот так, взять, и выйти из этого строя жертв урбанизации. Он не мог взять свою любимую машинку подмышку и продолжить путь по тротуару. Не мог, расправив крылья, посмотреть сверху на эту процессию и, презрительно улыбаясь, пролететь над ней, показав средний палец правой руки. Он не мог перейти на другую сторону канала, где движение было намного оживленнее, не мог, растолкав плечами толпу, с криками «мне больше всех надо», вырваться на свободу и убежать. Потому что он был из их числа, числа «рабов крашенных железных коробок». И не важно, на основании каких мотивов, он отчуждал себя от этой толпы добровольных рабов. Он в этот момент был вместе с ними, а значит, был одним из них.

С этими мыслями в голове, он, кое-как, добрался до перекрестка с проспектом, пахнущим движением, скоростью и свободой. Дождавшись зеленой стрелки на светофоре, он вырулил на свободную полосу и, нажав на педаль, пустился убегать от своих недавних соратников-демонстрантов. Быстро нагнав, бегущую перед ним волну автомобилей, Слава пристроился за довольно шустрым серым Мерседесом. Так, вместе, они преодолели почти три перекрестка. И, как это обычно бывает, на третьем перекрестке, Мерседес резко затормозил, в последний момент, передумав ехать на мигающий зеленый. Слава нажал на педаль тормоза. Колеса, предательски заблокировавшись, дико завизжав от восторга, продолжали скользить, быстро сокращая расстояние до лакированного, холеного бампера немецкого собрата. Слава отпустил педаль и повернул руль вправо. Машина резко вильнула и прыгнула на свободное место в соседней полосе. Жаль, что места было не так много, как того хотелось Славе. И, хотя он снова вжал педаль тормоза в пол, им, с его машиной, не хватило каких-то нескольких сантиметров, чтобы не добраться до жесткого бампера грузового микроавтобуса. Звук сминаемой пивной алюминиевой банки, оповестил Славу, что он приехал. Об этом же говорил его внутренний голос, голосом Славы, выкрикнув: «Ну, твою же ма-а-ать!» Слава, с ненавистью, толкнул руль, словно он был в чем-то виноват и, с той же ненавистью, посмотрел на замигавший «аварийкой» серый Мерседес. Почему-то, в этот момент, Славе совсем не хотелось выбираться из салона. Он закрыл глаза и, задрав голову к потолку, принялся проклинать свою беспечность. Если можно было бы одним словом охарактеризовать все его мысли, это бы звучало примерно так – «Доездился!» Покончив с дурными мыслями, слегка успокоившись, он открыл глаза. Водитель микроавтобуса уже стоял у капота его купе, осматривая повреждения своего автомобиля, а в его стекло, двумя руками, тарабанила странная, чем-то напуганная женщина. Слава опустил водительское стекло, и женщина, испуганно спросила:

– С Вами все в порядке, мужчина?

Слава промолчал, задумчиво рассматривая красивое лицо незнакомки.

– Вы ранены? – глядя на его одежду, испуганно произнесла она и достала из сумочки телефон, – Я вызову скорую. Вы пока не шевелитесь.

Оттесняя незнакомку, в окно просунулась голова водителя микроавтобуса. Оценив Славин внешний вид, он покачал головой и спросил:

– Ты в порядке, друг? – и, не услышав ответ, неожиданно предположил, – Ты случайно не пьян?

Теперь они оба смотрели на Славу. Она – с телефоном у своего уха, а он, принюхиваясь к запахам в салоне.

Слава открыл дверь и вышел из машины, пытаясь найти глазами водителя Мерседеса. Женщина в это время крутила головой по сторонам, пытаясь найти номер дома, где, по ее словам, находился какой-то раненный мужчина. Водитель автобуса, не давая ему прохода, все еще пытался угадать в нем алкоголика.

– Женщина, – обратился он к звонившей дамочке, – отмените вызов. Я не ранен. Это не моя кровь.

Опешив от такого заявления, она перестала искать номера домов и снова заговорила с трубкой, объясняя свой звонок недоразумением. Слава слегка успокоил водителя микроавтобуса, доказав свою трезвость и принялся нехотя объяснять ему причину своего «хулиганского поступка». В момент, когда речь зашла о виновнике аварии, он прервал свою вялую речь и поинтересовался у закончившей телефонный разговор женщины:

– Не Вы ли, тот самый водитель серого Мерседеса?

Получив от нее утвердительный ответ, Слава язвительно спросил:

– Так это Вам я обязан своей экстренной остановкой?

– Мне? – удивившись неожиданному заявлению Славы, спросила она, – Если бы Вы не гнали за мной, как сумасшедший, может с Вами и не случилось бы эта (она показала рукой на место соприкосновения автомобилей) нелепая остановка. Я вообще не понимаю, зачем остановилась. Ехала бы себе дальше, но нет… Черт меня дернул – остановиться. Это все мое дурацкое чувство вины и сопереживание чужому несчастью. Вы его вряд ли заслуживаете. И, простите, я опаздываю.

– Так оно, все-таки, есть, это Ваше чувство вины? Значит, я был прав? – ухватившись за ее слова, возмущенно спрашивал Слава, – Вы признаете, что создали аварийную ситуацию?

– Нет, не признаю, – спокойно отреагировала она, – может и хотела бы, но теперь не хочу. И вообще, раз с Вами все в порядке, то я могу смело Вас оставить разбираться с полицией. Я и так сделала для Вас больше, чем Вы того заслуживаете.

Она повернулась и пошла к своей машине. Слава чувствовал, что должен был ее остановить, но, то ли аргументов не хватило, то ли все его способности вышли через распухший нос, но все, что он смог, это громко прокричать ей вслед. Так, что даже водитель микроавтобуса вздрогнул:

– Вы, бездушная!

Она даже не обернулась и продолжила свой путь, унося с собой волшебный аромат своих духов. Серый Мерседес погасил аварийные огни и, дождавшись зеленого сигнала светофора, умчался прочь.

Слава вернулся к месту аварии и, превозмогая себя, принялся осматривать повреждения обоих автомобилей. На бампере автобуса не было даже царапин, а вот его бампер своим видом напоминал ту самую, смятую пивную банку. Осколки его правой фары, лежавшие на сером асфальте, поблескивали на солнце, заставляя мозг Славы невольно калькулировать результат их жестокого демарша. Присев на корточки, он поднял самый крупный осколок, и, повертев его в пальцах, отбросил в сторону. Подняв голову, он провел рукой по образовавшемуся небольшому сгибу на капоте и услышал за спиной голос водителя микроавтобуса:

– Ну что будем делать? Мне совсем не приснилось ждать ментов.

Слава повернулся к нему и воодушевленно ответил:

– Ну и прекрасно. Если у тебя нет претензий, то я тоже, пожалуй, поеду. Ты уж извини, что я так… – не договорив, он просто показал рукой на свой автомобиль.

– Ничего, бывает, – ответил мужчина, – я же понимаю. Тетки на дорогах – это всегда катастрофа. Кстати, ты, в крови-то, чего весь? Мясником работаешь?

Слава улыбнулся и, сложив пальцы револьвером, дулом указал на свой нос.

– В шкафу прятался.

Мужчина дико расхохотался и, дружески, похлопал Славу по плечу.

– Да уж, брат, везет тебе на баб… – обратив Славино внимание на бампер его автомобиля, он заржал еще раскатистей, и простодушно продолжил, – …ну ты даешь! А я ведь тебе еще и добавить хотел. Ладно, бывай, Казанова!

С этими словами он сел в свой микроавтобус и затарахтев дизельным двигателем, выплюнул в Славу черное облако ядовитого выхлопа.

Слава еще раз посмотрел на своего «железного коня» и проводил взглядом уезжающий автобус. Его раздумья прервал гневный голос матерившегося водителя какой-то старой лоханки, вынужденной объезжать Славин автомобиль. Обернувшись, Слава обнаружил, что потихонечку начал собирать пробку. Помимо того, что он перегородил целый ряд, он еще и забыл включить «аварийку». Нарастающая нервозность водителей, заставила его, вернуться в машину. Включив аварийную сигнализацию, Слава снова закрыл глаза и откинул голову. Упершись затылком в подголовник, он тяжело простонал. Отнюдь, его стон выражал не сожаление о покореженном металле или разбитой фаре. Отчасти, он выражал негодование. «Ладно, эта чертова авария. Хрен с ней. Заживет…» Но, как ему пришло в голову не запомнить номер серого Мерседеса? Каким же идиотским образом, он даже имени его очаровательной хозяйки не выяснил? Слава открыл глаза и, уставившись невидящим взглядом на перекресток, задумался, кусая свой кулак. Как вообще, он мог совершить это жестокое, противоречащее его сущности, преступление по отношению к себе? Как он мог, так бездарно поступить? …Растеряться, как последний школьник и, кроме этого своего «Вы бездушная», не выдавить из себя вообще, ровным счетом, ничего? Слава тщетно напрягал свою зрительную память, вспоминая цифры на номерном знаке. Перед глазами маячила картинка с уезжающим с перекрестка Мерседесом, но все, что могла воспроизвести память, это его красные габаритные огни. А пока Слава бился в идиотской истерике, проклиная себя за совершенную глупость, картинка и вовсе стала какой-то размытой. Мерседес уже совсем никуда не отъезжал. Осталось только грязно-серое облако выхлопных газов микроавтобуса. Слава вообще перестал о чем-либо думать и что-либо вспоминать. Вернувшись в реальный мир, он потянулся к ключу зажигания и на секунду замер, вспомнив лицо своей незнакомки. Машина ожила, тихо заурчав двигателем, и в салоне снова заиграла музыка, окончательно вытеснившая собой глупые мысли Славы.

 
«Жизнь начинается с первого взгляда
Первый поцелуй в первом танце
Каждый из нас задается вопросом, зачем мы здесь
В хрустальном бальном зале под люстрой…»2020
  U2 (вокал – Bono, песня – «The Crystal Ballroom», альбом – «Songs of Innocence», 2014)
  (оригинальный текст) ***«…Life begins with the first glanceThe first kiss at the first danceAll of us are wondering why we’re hereInthe crystal ballroom underneath the chandelier…»


[Закрыть]