Электронная библиотека » Вячеслав Лупачев » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 16:48


Автор книги: Вячеслав Лупачев


Жанр: Детская проза, Детские книги


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Он опешил, пожал плечами, задумался:

– Не знаю.

– Вот именно, не знаешь. Ты пришел из колонии, вокруг никого, только враждебный мир, где тебя почти забыли и все изменилось. И тут ты узнаёшь, что есть кто-то, кому еще тяжелее, чем тебе. Ты начинаешь помогать и втягиваешься. Ты становишься членом нашей семьи, ошибочно принимая свои чувства за влюбленность. В таком случае ты влюблен и в свою крестницу, и в мою маму, и в бабулю.

– Может, ты и права, – согласился он, – ладно, давай мою куртку, пойду я.

– Ты не обиделся?

– Не волнуйся, я еще приду. На тебя нельзя обижаться. И потом, мы эти, как их, кумовья!

– Ну, кум, коли так, то иди и, милости просим, еще приходи.

– Ладно. – Он неловко согнулся и чмокнул меня в щеку. – Так, что ли, принято? – спросил он с усмешкой.

– Не юродствуй! – Я шутя толкнула его в плечо.

– Слова-то какие выучила!

– Реферат пишу по истории.

– Ну, пиши, пиши…

Мы распрощались вполне мирно. Костя ушел, я снова вернулась к своим книгам, но голова не работала абсолютно. Нет, так дело не пойдет! Так я, пожалуй, и школу не закончу, с их любовью.

Но вечером прибежала Дашка, бегло просмотрела мои записи и предложила пойти к ней набрать все это дело и распечатать. Что мы и сделали. К понедельнику реферат я все-таки добила, с помощью Дашки, конечно. Да, кстати, с Димой у них так ничего и не произошло. Дошли вместе до подъезда и распрощались. Так что зря я напрягалась.

Глава 3
Новость ждет…

Из Питера мама вернулась, в общем, довольная. Рассказала, что Лизка устроилась на работу, кто-то из бабулиных подружек посодействовал. Одновременно ходит на компьютерные курсы и вообще хвастает, что будет поступать в этом году в институт. У маленькой Даши оказалось сразу несколько нянек, тоже понятно откуда. Но и это еще не все – оказывается, Лизка с кем-то встречается. Мама сказала, что узнала случайно, просто обратила внимание на две зубные щетки в ванной, мужские шлепанцы, задвинутые под кровать… Когда спросила, Лизка немного смутилась, понесла какую-то околесицу, и мама решила пока не вмешиваться.

– Только бы она опять не забеременела, – сетовала мама, когда мы с ней вдвоем тихонько шептались на кухне. – Ей ведь еще двадцати нет, ребенок на руках, ох-ох-ох…

– Слушай, съездила бы ты к ней, а? – попросила мама. – Как у тебя с учебой? Сможешь поехать на следующие выходные?

Я пожала плечами:

– Если надо, поеду, конечно.

К Лизке ехать не хотелось. Мы никогда особенно не ладили, а ее последняя выходка чуть не разрушила окончательно нашу жизнь. В общем, я еще не совсем пришла в себя и не смогла до конца простить сестру. С другой стороны, я скучала по маленькой Даше, и мне хотелось лично убедиться, что у моей племянницы все в порядке. Как-никак, я почти год заменяла ей мать.

– Да, кстати, у Лизы есть какая-то новость для тебя, – вспомнила мама.

– Какая еще новость? – удивилась я.

Зная Лизку, можно было ожидать чего угодно. В этом она ничуть не отличалась от бабули. Как говорится: яблочко от яблоньки…

– Она так и сказала: мол, передай Рите, у меня есть важные новости для нее, – сказала мама.

– Хорошо, я поеду, – ответила я.

Пять дней пролетели почти незаметно. Костя не появлялся, по-видимому, избегал меня. Дима звонил несколько раз, но наше общение ограничилось телефонными разговорами, так как сразу после занятий Дима уезжал в театр на репетиции. И только Санек неизменно поджидал меня у школы, после чего мы вместе шли ко мне домой, обедали, потом он помогал мне с уроками и мы немного гуляли. Иногда к нам присоединялись Даша или кто-нибудь из ребят. Я всем сообщила, что в пятницу вечером уезжаю в Питер; мои друзья расстроились, потому что в субботу намечался поход на выступление каких-то знаменитых гитаристов в Центральном доме журналиста. Заманчиво, конечно, но что поделаешь.

Санек намекнул, что может поехать вместе со мной. Но я сразу же отказалась. Понятное дело, мне необходимо было поговорить с сестрой – я еще не знала, что это будет за разговор и захочет ли она говорить при постороннем человеке. Кажется, Санек слегка обиделся. Ничего, он должен меня понять.

Зато все мои друзья решили проводить меня на вокзал. Так что уезжала я очень весело, потому что они устроили мне настоящее прощание, как будто я отправлялась в длительное кругосветное путешествие. Как водится, мы фотографировались на фоне вагона с табличкой «Москва – Санкт-Петербург», причем как все вместе, так и каждый в отдельности, потом мы ввалились всей гурьбой в вагон, проводница не хотела нас пускать. «Куда вы все, по одному билету!» – кричала она. «Мамаша, не волнуйтесь», – солидно отвечали ребята, надвигаясь на нее и отстраняя все дальше, в коридор. Проводница отступала и вопила отчаянно: «Да куда же ты прешь! Я должна пассажиров сажать! Пусти!» Ей удалось юркнуть в купе, и тогда наша тусовка ввалилась в вагонный коридор, уже не сдерживаемая никем.

Народу было мало. В моем купе сидела какая-то старушка. Везет же! Сколько я езжу, всегда соседи попадаются: семья с маленьким орущим ребенком или старушки, опасающиеся сквозняков. Но Сане, конечно, такое соседство понравилось, он ожидал, что увидит какого-нибудь крутого мэна, который будет соблазнять меня всю дорогу.

Наконец после долгих и шумных пожеланий счастливого пути, поцелуев, объятий и полушутливых наставлений мне удалось выпроводить друзей из вагона.

Поезд тронулся, но они продолжали идти рядом с моим окном, махали руками и бесконечно фотографировали на свои телефоны. Состав быстро набрал скорость, платформа с ребятами осталась позади. Впереди меня ждал Питер.

Чтобы избежать нудной беседы с соседкой, которая уже с любопытством посматривала на меня маленькими проницательными глазками, готовая при первой возможности засыпать меня вопросами и разговорами на тему: «Ну и молодежь нынче пошла!», я вышла в коридор. Как только проводница, недовольно бурча, собрала наши билеты и раздала пакеты с постельными принадлежностями, я сбежала в туалет. Вернувшись оттуда, уже переодетая, я поспешно легла на свою полку и отвернулась к стене.

Честно говоря, я надеялась быстро уснуть под равномерный стук колес и покачивание вагона. Но сон не шел, ворчала и ворочалась недовольная старушка, кто-то ходил по коридору, громко говорили в соседнем купе. Чтобы как-то себя развлечь, я стала вспоминать своих друзей, сестру, маму, бабулю. Почему-то в голову лезли все больше не очень приятные воспоминания: темный подъезд, мы с Костей ждем Дашку, которая вот уже минут пятнадцать целуется на улице с Димой. Костя очень зол, он говорит о немедленной расправе над предательницей и стукачкой. Мне приходится урезонивать его, я напоминаю, что слухи есть слухи, мало ли что сболтнула одна подружка про другую. Я напоминаю ему, что он только что вышел из тюрьмы и что теперь снова попасть туда ничего не стоит. Так мы препираемся довольно долго. Но потом дверь подъезда распахивается, на мгновение становится чуть светлее от уличного фонаря, я вижу Дашкин силуэт. Я знаю, что это она. Я подхожу к ней совсем близко, здороваюсь… Я помню ее страх, я буквально чувствовала его. Интересно, что она подумала тогда? Что ее подстерег маньяк? Правда, надо отдать ей должное, она быстро пришла в себя, как только узнала меня, сразу успокоилась. Если человек виноват, он не будет так спокоен, это уж точно! С другой стороны, откуда мне было знать, ведь мы не общались несколько лет, виделись только изредка, едва кивали друг другу при встрече. Дашкины родители запретили ей дружить со мной. Давняя история. Нам, девчонкам, тогда лет по двенадцать было, и мы очень гордились тем, что допущены во «взрослую» компанию. Компания собиралась в старой беседке на нашем дворе. Косте было лет пятнадцать-шестнадцать, а были парни и постарше… А потом как-то так случилось, компания перестала собираться, мы все больше сидели дома, Лизка часто плакала по ночам, уткнувшись в подушку. Оказалось, Костя вместе со всеми угодил в очень неприятную историю: кого-то они ограбили, их поймали, а потом выяснилось, что за ними тянется длинный хвост всяких делишек. По ночам они «разували» машины, воровали по мелочи и не очень по мелочи… Вот такие дела.

Короче говоря, Дашка перестала приходить к нам во двор. Жила своей жизнью, у нее были подруги и друзья, продвинутая школа, другие интересы, одним словом. Постепенно и я забыла о ней.

И вот в Дашкином классе появляется новичок. Зовут Дима, весь такой гламурный-гламурный. Как же, уже снимается в рекламных роликах, ходит в театральную студию, был за границей на гастролях.

Все девчонки сразу находят его необыкновенным, начинают за ним бегать, и одна из его пассий, Светка, сказала нам с Костей, что это Дашка тогда подставила всех и, мол, из-за нее Костя попал в тюрьму.

Я не поверила. Но надо было видеть, как завелся Костик! Я с ним пошла тогда, чтобы он не натворил непоправимого. И все-таки не удержала бы его. Нам повезло: Дашкин отец выглянул на лестницу, нам пришлось линять, а Дашка пошла домой, но не призналась отцу, что ей угрожали. Когда мы в ту ночь говорили с Костиком, я решила: если Дашка действительно стукачка, по словам Светки, то это станет понятно очень скоро. Ведь в этом случае она наябедничает родителям, а те побегут разбираться. Но прошел целый день, вместо родителей прибежала Светка и, рыдая, поведала нам, что все наврала о подруге. А потом и Дашка явилась, наплевав на родительский запрет. Выходит, нет худа без добра. С тех пор мы почти не расстаемся, и жизнь моя изменилась до неузнаваемости благодаря друзьям.

Я не заметила, как задремала. Меня разбудил громкий стук в дверь и крики проводницы. Мы подъезжали.

Глава 4
Лиза, брат – вот это да…

От вокзала до бабулиного дома, где теперь жила моя сестрица, рукой подать. Пара остановок на троллейбусе по Невскому, потом свернуть во двор-колодец, и – я на месте. Было еще по-утреннему сумеречно, эхо гулкого мрачного подъезда отразило звук моих шагов. Странное чувство охватывает меня, когда я бываю в Питере: я словно вдыхаю запах времени, мне кажется, что город буквально пропитан им, что-то есть в нем такое утонченно-болезненное. Это, наверное, та самая память. Хотя город сравнительно молод, но он уже столько пережил, что другому хватило бы на несколько тысячелетий.

Я позвонила на втором этаже у недавно окрашенной двери. Ждала, прислушиваясь к звукам подъезда. Наконец Лизка соизволила подойти и спросить сонным голосом:

– Кто там?

– Свои, – ответила я.

– А, Марго! – воскликнула сестра, громыхнул замок, упала цепочка. – Входи! – Я увидела ее заспанное лицо, всклоченные волосы, короткую футболку, видимо, исполняющую роль ночной рубашки.

Мы расцеловались.

Я огляделась и пришла в полный восторг:

– Просто достоевщина какая-то!

Лизка обрадовалась:

– Классно, правда?!

Мы стояли в почти пустом полутемном коридоре, задрав головы. Потолок был так высок, что почти терялся, казался размытым и нереальным. Старые, рассохшиеся половицы потрескивали под ногами, но они были из настоящего дерева, пусть даже с облезшей краской, но все равно мне казалось, что я прямо с ходу очутилась где-то в девятнадцатом веке, и, если бы не Лизка в своей дурацкой футболке, ощущение было бы абсолютно реальным.

Ах, как давно я не была в этой квартире! Я совсем позабыла и эти стены, и этот полумрак запутанных коридоров… Она вспоминалась мне очень смутно, как картинки из давнего сна…

– Проходи же, – Лизка нетерпеливо потянула меня за рукав куртки, – погоди, я тебе тапки выдам, пол холодный.

– А Даша где? – спросила я.

– Спит еще.

Каким-то сложным путем Лизка провела меня на кухню. Здесь ощущение времени немного вернулось в норму. Все-таки холодильников в девятнадцатом веке не было.

Я опустилась на стул. Лизка поставила турку на плиту. Она любительница кофе и поит им всех.

Быстренько соорудив несколько бутербродов, сестра разлила кофе в чашки и уселась напротив.

– Как я рада, что ты приехала, – сказала Лизка.

– Как ты живешь?

– Да отлично все! – Она отмахнулась от вопроса, как от мухи. – У тебя все наладилось?

– В общем, да.

Я отхлебнула горячий кофе и внимательно посмотрела на сестру. Мы мало похожи с ней. Бабуля утверждает, что я – вылитая прабабушка Ольга. Судя по старым фотографиям, в нас действительно есть что-то общее. У меня темные волосы, почти черные, довольно смуглая кожа, я выше Лизки, несмотря на то что она старше. Лизка же – вся в отца, светловолосая, белокожая, подвижная, ни минуты не усидит на месте. Вот и сейчас не может спокойно разговаривать, все время вскакивает, зачем-то открывает холодильник, закрывает, смотрит в окно, хватается за чашку. У меня от нее в глазах рябит.

– Сядь, – прошу я.

Она усаживается, подпирает подбородок кулачками, смотрит.

– Марго, я виновата перед вами, – говорит она, а голос жалобный, чтобы я пожалела и простила.

– Расслабься…

– Значит, ты не злишься? – радуется сестра.

– Не вижу смысла.

– И правильно! – кивает она. – Я тебя очень-очень рада видеть! Но я бы хотела объяснить тебе кое-что.

– Лиза, не надо оправдываться, – прошу я.

– Все не так просто, как тебе кажется. – Она замирает и смотрит мне прямо в глаза.

– Лиз, ну что еще за тайны! – Мне даже становится досадно.

– Марго, я не шучу, ты можешь выслушать меня без всяких твоих издевочек и приколов?

– Говори, я ведь для этого сюда приехала.

– Марго, Костик еще ходит к нам? К тебе? – спрашивает сестра.

– Ну, ходит иногда, а что?

– Надеюсь, вы просто друзья? – Лизка замялась под моим удивленным взглядом. – Ну, знаешь, извини, если я что-то не то говорю, ты сейчас поймешь…

– Да в чем дело-то? – Я с досадой отставляю чашку.

– Нет, ты скажи, ответь мне, – просит Лизка.

– Дался тебе этот Костик! Ревнуешь, что ли?

– При чем тут ревность! Просто ответь мне, ты с ним встречаешься? – Лизка повысила голос почти до крика.

– Если ты имеешь в виду, что Костик мой парень, то нет.

– Фу-у! Слава богу! – выдохнула Лизка.

– А теперь объясни мне, что значат твои вопросы? – сказала я.

– Марго, я не такая плохая, как ты думаешь, – начала рассказывать она, – неужели я смогла бы бросить Дашку, свою дочь, просто так, лишь бы сбежать! Нет!

– Это я уже знаю: и о том, что ты боялась Костика, и о твоем сговоре с бабулей – все я знаю.

– Не все, – остановила меня Лизка, – ты думаешь, я испугалась Костика, пожаловалась бабушке и удрала, да?

– Ну, примерно так, – согласилась я.

– Нет, не совсем. Знаешь, почему я не дождалась Костиного возвращения и начала встречаться с другим?

– Откуда мне знать!

– Костя – наш с тобой брат.

Чашка выскользнула из моих пальцев и с жалобным стуком треснулась об стол, кофейная гуща медленно расползлась под осколками. Мы обе тупо смотрели на разбитую чашку.

– Что? – не веря своим ушам, произнесла я.

– Вот, – шепнула Лизка, – я так и знала, что маме об этом говорить ни в коем случае нельзя. Поэтому и молчала столько времени. Она схватила тряпку и быстро вытерла стол, предварительно сбросив осколки в мусорное ведро.

– Вот, возьми, – она бросила мне на колени полотенце, – ты забрызгалась?

– Нет, все нормально. Ты это серьезно?

– Серьезнее некуда.

– Но откуда? – Услышанное не укладывалось у меня в голове.

– Я говорила с отцом.

– Ты общаешься с отцом? – Она удивляла меня все больше и больше.

– Да.

– А мама знает об этом?

– Об отце знает.

– И что, отец тебе сказал, что Костя… – Я не знала, как дальше называть Костю, и потому осеклась.

– Однажды отец спросил меня, есть ли у меня парень. Я ответила: есть. Ну и, как обычно, начались расспросы, что да как… Я рассказала. И про то, что в тюрьму попал, и о письмах, обо всем… Сказала, как зовут, фамилию назвала, сколько лет… Ну, вот, а потом, через несколько дней, он позвонил очень взволнованный и устроил мне настоящий допрос с пристрастием. Мол, было у нас что-нибудь или не было…

И тут как раз случилась эта история с арестом, судом и всем прочим… в общем, обошлось. Но мы продолжали писать друг другу нежные письма и клясться в вечной любви и верности. Я все это отцу тоже рассказала. И тогда он мне выдал!

– Что выдал? – Я никак не могла прийти в себя.

– Что у него была женщина, еще до мамы, потом у этой женщины родился сын, так вот: этот сын и есть Костя!

– Погоди, у Кости есть отец, – вспомнила я.

– Не отец, а отчим. У Кости фамилия его матери, по фамилии наш папочка и догадался.

– Да, но у вас разница – всего ничего.

– Почти год. – Лиза пожала плечами.

– Выходит, он эту женщину бросил беременную, а наша мама ничего не знала! Ну, папаша!

Лиза нахмурилась:

– Ты ничего не понимаешь! – отчеканила она.

– Зато ты много понимаешь! – огрызнулась я.

Наш разговор вот-вот готов был превратиться в обычный скандал, которым заканчивались все наши попытки поговорить. Я же предупреждала: мы с Лизкой совсем разные. До сих пор удивляюсь, что наша мама нашла в нашем отце?

Лизка говорит: любовь!

Какая любовь, если они все время ругались. Они не могли спокойно переброситься даже парой слов.

На это сестра отвечает: мол, она помнит, что было и по-другому.

Что значит – было? Когда было? Было, да сплыло?

– Ну и что, – вступается за отца Лизка, – была страсть, понимаешь, всепоглощающая, такая, когда зубы сводит! А потом она прошла, эта страсть, умерла, удовлетворенная, понимаешь? Они еще пытались что-то спасти, даже тебя родили как гарантию, как новую связь между ними. Но… Ты должна понять, такие совершенно разные люди не могут жить по привычке или из-за детей. Так всем было бы только хуже!

– Откуда ты все это знаешь? Папочка рассказал? – сквозь зубы спросила я.

– Я уже и сама не девочка, – гордо вскинув голову, ответила она.

– Вот именно, нашла чем хвалиться. – Мне стало смешно.

Лизка покраснела:

– Рита, я не знала, что ты можешь быть жестокой, – с горечью проговорила она.

– Это ты мне говоришь?! – Я просто вскипела. – Ты, которая в девятнадцать лет неизвестно от кого родила ребенка, а потом подбросила его нам и сбежала. Ты, которая довела мать до гипертонического криза! Из-за тебя я вынуждена была бросить школу. Ты хоть знаешь, каково это: в пятнадцать лет пойти работать официанткой? Ты знаешь, что мы все вытерпели и пережили? Или снова скажешь, что мы друг друга не понимаем, потому что очень разные и все такое. Но если тебе было наплевать на нас, если для тебя наш замечательный папа – авторитет, так почему же ты к нему не побежала? Что же он не помог любимой дочке?

Я так завелась, что почти кричала. Я вскочила со стула и стояла над сжавшейся, словно в ожидании удара, сестрой, я орала, не замечая ни своих, ни ее слез. Лизка беззвучно плакала, положив голову на руки.

Я опомнилась только тогда, когда услышала плач маленькой Даши, доносившийся из соседней комнаты.

– Дашка проснулась, – сообщила я. У меня дрожали руки. Я недоуменно рассматривала сестру и прислушивалась к себе. Неужели это я была сейчас здесь и все это говорила? Что на меня нашло?

– Прости. – Я коснулась Лизкиного плеча.

Она вздрогнула, посмотрела мне в глаза.

– Дашка плачет, – снова напомнила я.

– Да-да, – Лизка вскочила, – пойдем, она тебе обрадуется.

Через некоторое время мы уже втроем, спокойные и улыбающиеся, снова сидели на кухне, Лизка кормила Дашу завтраком, и мы изо всех сил делали вид, что между нами нет и быть не могло никаких размолвок.

– Сейчас гулять пойдем, – ворковала Лизка, – у нас тут так красиво, покажем тете Рите наш город, правда, Дашенька?

Дашка пускала пузыри, тянула ко мне маленькие ручонки и гулила. От недавней вспышки моего праведного гнева не осталось и следа.

Испуганная Лизка все твердила:

– Я очень виновата, я виновата…

Мне это надоело, и я остановила ее:

– Ладно, я тоже погорячилась, в конце концов, мы же родные сестры, а кто поможет, если не я, не мама, не бабуля… И потом, бабуля тоже руку приложила, скрыла от нас твое местонахождение.

– Знаешь, я замуж выхожу, – неожиданно призналась Лизка.

– Ну ты даешь! – Я уже устала удивляться новостям, но тут как-то даже растерялась.

– Я выхожу замуж за Дашиного отца, – пояснила сестра.

– Так вы помирились?

– Мы и не ссорились, – сказала Лизка, – просто тогда, когда все это случилось, он ведь не знал ничего. Он приезжал на каникулы в Москву. Вообще-то он студент, учится здесь в институте. Это еще одна причина, почему я убежала в Питер.

– Понятно…

Признаться, ничего мне не было понятно, у Лизки разве хоть в чем-то можно разобраться!

– Слушай, – я встрепенулась, вспомнив о главной новости, – я рада, что у тебя все налаживается, у Дашки будет отец и все такое… Но ты мне вот что объясни: ведь был же у тебя разговор с Костей, был, я помню. Вы, кажется, очень хорошо поговорили, расставили, так сказать, все точки над «i». Но почему ты не сказала ему правду?

Лизка задумалась, опустила голову. Щеки и уши у нее покраснели. Вот всегда так, все время мне приходится вытягивать из нее все эти дурацкие признания в ее дурацких поступках.

– Я не смогла, – обреченно вздохнула Лизка.

– Значит, не смогла, – подчеркнула я.

Дашка сидела на своем высоком стуле и крутила головенкой, с любопытством прислушиваясь к нашему разговору. Ее мордашка была перепачкана кашей, но Лизка словно забыла о присутствии дочери. Я машинально взяла салфетку, вытерла личико племянницы, Дашка недовольно сморщилась, захныкала.

– Знаешь, он мне тут на днях в любви объяснился, – сообщила я сестре.

– Кто? Костя?

– А кто же еще! Ты ведь меня за этим позвала? Разузнать, что да как у нас с ним. Тебе небось и мама говорила, что мы с Костей дружим?

– Говорила, – вздохнула Лизка.

– Как у тебя все запутано, сестра! Вечно ты попадаешь в какие-то, мягко говоря, странные истории. Мало того, и других запутываешь!

– Я хотела рассказать ему, честно! – воскликнула Лизка. – Но все не знала, с чего начать… Так и уехала тогда.

– Хорошо, допустим, мы не знали. Папаша не сказал, а потом сказал, но только тебе и то потому, что нельзя было не сказать. Но Костина мама? Разве она не знала? Ты была у них когда-нибудь дома? Она тебя видела?

– Она тоже не знала, – ответила сестра, – точнее, она знала, конечно, что Костин отец на ком-то женился, наверное, знала, что у него есть дети, но как она могла предположить? Ведь не знакомил же ее отец с нашей мамой. Да они и не общались, даже не созванивались никогда.

– Костина мама твою фамилию не знает?

– Нет…

– Тогда понятно…

– Слушай, – взмолилась Лизка, – поговори с Костей сама, а? Ты сможешь, я уверена…

Мне стало смешно:

– Поговорю, конечно, что же мне еще остается.

Лизку словно подменили. Она вскочила, подхватила дочку, закружилась с ней по кухне, запела:

– Вот и отлично-о! Вот и хорошо-о! Прямо груз с плеч долой! – радостно сообщила она, остановившись. Глаза ее блестели. От избытка чувств она принялась подбрасывать и тормошить Дашку, та смеялась, и мне, хочешь не хочешь, пришлось улыбнуться. А как же, ведь семья, родная кровь.

Больше нам поговорить не удалось. Откуда-то из глубин странной Лизкиной квартиры зазвонил телефон. Передав мне Дашу, сестра побежала отвечать. Это оказалась мама, она, естественно, беспокоилась, как я добралась да все ли у нас нормально. Едва мы закончили разговор с мамой, как телефон разразился новым звонком: это был Санек. Поболтали и с ним. Потом сразу же прорвались мои подруги: Светка с Дашкой, они пытались выяснить, когда меня встречать. И в довершение ко всему раздался звонок в дверь…

– Ой, это, наверное, Денис пришел! – воскликнула Лизка и бросилась открывать.

Прижимая к себе маленькую Дашу, я пошла следом за сестрой, встречать гостя.

Дверь распахнулась, и я увидела его…

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации