Текст книги "Сны командора"

16. Кончина Екатерины

И вот грянуло.

На исходе 1796 года столицу облетела весть – скончалась императрица.

Утром 5 ноября Екатерина II поднялась с постели и, тяжело ступая, отправилась в туалетную комнату. После долгих ожиданий камердинер императрицы заглянул внутрь и обнаружил хрипящую Екатерину на полу с багровым лицом и без сознания.

Императрицу потащили в опочивальню, с этим смогли справиться только шесть или семь человек, такой тяжелой оказалась еще величественная вчера женщина. Умирающая императрица представляла тяжкое зрелище.

Скончалась Екатерина II на следующее утро, – Императрицу всея Руси постиг апоплексический удар.

После её кончины в узких придворных кругах пошла недобрая молва о причинах смерти. Говорили о том, что императрицу погубила грешная страсть к мужчинам, которой она, якобы отдавалась до последних дней. Затем появилась версия о травме, полученной от осколков ночного горшка, который раскололся под большим весом императрицы. Слухи ширились до уровня абсурда, и даже возникла версия об убийстве императрицы засланным поляками наемником, поджидавшим ее в уборной.

Когда пришло время сообщить о кончине матери наследнику престола, великому князю Павлу Петровичу, в Гатчину поспешил с этой целью сам Платон Зубов, надеясь лично засвидетельствовать новому императору свое почтение, смирение и желание быть полезным.

Павел, увидев Зубова, пришел в ужас, побледнел и затрясся: он решил, что тот по приказу матери прибыл арестовать его или убить, как убили его отца. Однако, узнав, в чем дело, Павел быстро оправился, просиял и обнял визитёра.

Это, правда, не спасло позже Зубова от ссылки из Петербурга.

После смерти императрицы вступивший на престол Павел сделал странное распоряжение. Он приказал хоронить Екатерину II вместе со своим отцом, Петром III, отстраненным от власти и убитым гвардейцами при перевороте тридцать четыре года назад.

Могилу Петра III, которая находилась в Александро-Невской лавре, вскрыли, и Павел устроил над останками мистический ритуал: водрузил на голову мертвого отца царскую корону, которой его лишили заговорщики в 1762 году.

Утром в Александро-Невском монастыре Павел возложил корону на гроб Петра III. В начале декабря 1796 года жители северной столицы стали свидетелями необычного зрелища. Из ворот Александро-Невского монастыря медленно двинулся в путь траурный кортеж. Впереди гроба герой Чесмы Алексей Орлов нес на бархатной подушке императорскую корону. Позади катафалка в глубоком трауре шествовала вся августейшая фамилия. Похоронная процессия двигалась с кладбища во дворец, а в гробу покоились останки Петра III, убитого при активном участии самого графа Орлова.

Та же церемония и с той же короной была выполнена женой Павла Марией Федоровной над телом Екатерины в Зимнем дворце. А вечером того же дня тело усопшей Екатерины переложили в гроб и поставили в большую галерею, где был устроен великолепный траурный шатер, в котором разместили и гроб Петра. Несколько дней оба гроба стояли рядом, а затем их перевезли в Петропавловский собор. Впереди везли гроб Екатерины II, за ним следовал гроб Петра III. На гробе Петра покоилась императорская корона.

Получалось так, что хоронили не императрицу российскую Екатерину Великую, а императора Петра III и его жену Екатерину Алексеевну. Две недели оба гроба были выставлены в Петропавловском соборе для поклонения. Наконец их предали земле.

Все было сделано так, как будто Петр и Екатерина провели всю жизнь вместе на троне, умерли и погребены в один день.

Многие увидели в церемонии похорон стремление Павла во что бы то ни стало унизить и оскорбить память своей матери Екатерины II, ненавидевшей мужа. Вероятно, Павел как бы заново, посмертно, обвенчал своих родителей и тем самым свел на нет результаты дворцового переворота. При этом Павел заставил убийц Петра III нести императорские регалии, чем выставил этих людей на публичное посмеяние.

При этом в свете упорно говорили, что идея вторичных похорон Петра III была подсказана Павлу масонами – членами тайного общества, к которым относился и сам Павел, воспитанный в духе масонского братства Никитой Паниным.

Вступивший на престол Павел I этой церемонией по советам Панина отомстил Екатерине II за гонения его единомышленников, «вольных каменщиков», в последнее десятилетие ее царствования.

Не почитала императрица тайных обществ, ибо все благочестивое на «свету делается». В 1792 году дело дошло до того, что по Петербургу прошли аресты членов масонского тайного братства. Екатерина озаботилась скрытой от глаз деятельностью многих высокопоставленных в Империи людей, которые, как оказалось, принимали клятвы в верности не только Ей, своей Императрице, но и неведомым зарубежным руководителям тайного общества. После ареста масона высокого уровня Николая Новикова в обществе активно функционировали возглавляемые им подпольная типография и лаборатория алхимии, велись работы по эзотерике, созданию библиотеки духовных руководств. При этом стало известно, что членом масонского ордена был и наследник престола, ее сын Павел, все его ближнее окружение и даже наставники будущего императора.

Последнее серьезно озаботило Екатерину, поскольку более всего она опасалась потери трона вследствие переворота, учиненного когда-то против ее мужа, и теперь совершенно не хотела допускать сына к верховной власти.

Но при этом чтила матушка великих французов – Вольтера, Руссо и Дидро, вела с ними долгие годы переписку спорила, увлекаемая идеями мыслителей, которые, как оказалось, и явились теоретиками французской революции. Это был первый опыт вольных каменщиков, объявивших тайную войну любому самодержавию на пути к сверхгосударству без границ. Тайная война велась с лозунгом: «Свобода, равенство и братство».

17. Взлет карьеры

Николай Резанов, как только приступил к работе в Петербурге, занимал скромную должность в штате канцелярии Платона Зубова, неспешно перекладывая все дела на секретариат.

После смерти Екатерины и воцарения Павла возникла ситуация неопределенности, и было ясно, что все изменится в ближайшее время. Во дворце, в структуре министерств, сената, департаментов пошли значительные подвижки. Многие сторонники Екатерины, так или иначе отметившиеся лояльным к ней отношением, были отстранены от должностей.

В кулуарах теперь непрерывно шептались и обменивались новостями, заговорчески озираясь, а кто-то, по-звериному почуяв опасность, стал сторониться прежних своих друзей-сотоварищей с расчетом прослыть более лояльным новой власти, чем могло показаться ранее.

На место выбывших чиновников и должностных лиц требовались другие люди, а Николай Резанов оказался в числе тех, кто был благосклонно принят новым императором. Симпатия к зрелому и достаточно опытному чиновнику возникла из-за тех, как могло показаться, притеснений со стороны Екатерины и Платона Зубова, а также вследствие новых возможностей, открывшихся перед Николаем после посещения Иркутска и женитьбы на Анне Шелиховой. Теперь не стесненный в средствах Николай Резанов устраивал приемы, показывал всем свою юную жену, огромный дом, обставленный изысканно и модно мебелью из Европы. На приемах появлялась возможность говорить о прибыльном купеческом деле покойного тестя, далекой и большинству неведомой Русской Америке с ее экзотикой и достаточно быстро собрать сторонников развития и участия в масштабном предприятии по организации торговли и жизни под флагом российской государственности на самых дальних рубежах необъятной Империи.

В этот период под впечатлением от похорон Екатерины, под влиянием разговоров и обмена мнениями о таком новом для российской элиты явлении, как масонство, Николай Резанов задумался о том, не стать ли ему самому членом этого тайного общества. В свете много говорили о решающем влиянии масонов на события в Европе и революцию во Франции в частности, на процессы в борьбе за независимость Объединенных Областей Америки.

Удивляла и заставляла задуматься над многими явлениями в обществе «Декларация прав человека», составленная масоном Томасом Джефферсоном, кандидатом в президенты Объединенных Областей Америки при участии масона Франклина, объявленная на конгрессе американских колоний в Филадельфии в 1776 году.

По всему выходило, что формировалась партия значительного влияния, интересы которой распространялись далеко за пределы одного государства. Происходило становление мировой партии с величайшими амбициями, чьи лозунги о прогрессе, равенстве перед законом всех сословий манили многие прогрессивные умы.

Другие, те, кто попрактичнее, быстро поняли, что с помощью партии влияния, в которую стремились попасть «сильные мира сего», можно было вознестись на новый уровень личного положения в иерархии, устремились в масоны, движимые именно острым желанием сделать карьеру. Такую для себя перспективу быстро оценил и Николай Резанов, а узнав, что в общество масонов вступил его старый покровитель и товарищ Гавриила Державин, направился к старику на разговор.

После отставки, случившейся еще до смерти Екатерины, бывший президент коммерц-коллегии Гавриила Романович Державин вел светский, но достаточно отстраненный образ жизни, предаваясь любимому делу – литературе.

Николая Гавриила Романович, будучи в бодром расположении духа, встретил радушно и на его мнение о масонстве, ответил:

– Знаешь, Николай, у нас не принято завлекать людей в общество, ибо самое ценное в этом деянии, пребывая среди братьев ордена, проявлять искренность помыслов, желание понять истину, проявить послушание, терпение и скромность. Зная тебя как грамотного и радеющего за прогресс человека, я думаю, тебе должно найтись место в этом сообществе единомышленников. Грядут скоро события в России, и тогда встанет вопрос: как быть, чем жить, ибо так, как ныне у нас дела делаются в государстве и как страна развивается, долго продлиться не может.

– А что не так-то у нас, Гавриила Романович? – задал вопрос удивленный Резанов.

– Как ни горько говорить, но страшно мешают благополучию державы система управления государством и крепостничество. Так многие прогрессивные умы считают. Страшно мне подумать, что будет, если в свободных граждан превратят крестьян, но приходится с этим согласиться. А еще формально все в государстве от воли одного лица зависит полностью. А по факту, если учитывать нашу действительность, определяется кучкой некоторых лиц, прямо скажем, выскочек, которые возле монарха нашего утверждаются и вершат все по своему разумению и потребностям: кого миловать и наградами осыпать, а кого в ссылку сибирскую оправлять или казнить; с кем войну вести, а с кем дружбу ладить.

Надобно менять как-то эту систему, чтобы была законность и властью владела истинная элита общества: разумная, образованная и прогрессивная. А преемственность власти была по закону, и страна стремилась бы к прогрессу. Вот, думаю, с помощью тайного общества грянут в России перемены.

Ближайшая задача масонства – захват в свои руки политического влияния в обществе, власти, а далее – перестройка общества на новых началах.

Николай внимательно выслушал старшего товарища и решился вступить в тайное общество масонов, хотя еще совсем недавно считал их отступниками и даже опасными заговорщиками, стремления коих ему были непонятны.

Процедура вступления в братство включала обряд посвящения. По рекомендации Державина Николая Резанова провели через строгую и закрытую процедуру испытаний.

В назначенный день камер-юнкер Димов по просьбе Державина привез Резанова в ложу вольных каменщиков. Ждали более часа, пока шел обряд принятия в масоны другого профана – так по процедуре называли новичков-кандидатов. Затем в комнату вошел человек во фраке, наложил на глаза Резанову тугую повязку и приказал следовать за ним. Загремели засовы, и Резанов с сопровождающим оказались в ином, если судить по дыханию сырости, подвальном помещении.

Началась долгая процедура посвящения, которая включала ряд этапов, испытаний и переходов в разные комнаты по строгому сценарию.

И, наконец, прозвучало:

– Возлюбленные братья! Профан прошел успешно испытания! Он достоин вступить в общество наше. Позволите ли вы приобщиться ему к лицу нашему?

В ответ раздалось недружное рукоплескание, что послужило подтверждением положительного волеизъявления братьев-масонов.

Далее последовал вопрос о возможности снять повязку с глаз профана, и когда Резанов снова мог видеть, он сразу оценил роскошное убранство помещения, в котором теперь оказался: длинный стол с лежащими на ярком сукне массивной библией, мечом, белым молотком, циркулем и прочими принадлежностями ритуала.

Вокруг стола стояли около сорока человек из братства масонов. Все они были в одинаковых шляпах, длинных одеждах и фартуках. На членах ложи были также знаки различия и награды, которые определяли их статус. Среди всех присутствующих Резанов с удовольствием отметил многих своих знакомых и высокопоставленных чиновников, которые теперь одобрительно улыбались ему.

Далее Николая Резанова и других принятых в братство в этот день познакомили с тайными знаками и паролем масонской ложи.

Первое, что узнали новоиспеченные ученики – это ритуал рукопожатия, с помощью которого масоны тайно извещают о принадлежности друг друга к обществу при личной встрече.

Кроме рукопожатия масоны произносили тайное слово "saguin", которое при встрече по просьбе одного из братьев должен был озвучить другой брат таким образом, что каждый произносил одну очередную букву этого слова. Так устанавливался контакт незнакомых друг другу единомышленников в особых случаях.

Сам шаг вступления в масонство Николая Резанова был оценен дворцовым окружением императора как поддержка, признак единства, как движение для сплочения рядов единомышленников.

Вслед за этим наметился и карьерный рост. Николай Резанов вскоре назначается обер-секретарем Правительствующего сената.

С этого момента Резанов получает возможность входить во все высокие дворцовые апартаменты и становится главным генератором учреждения Российско-Американской компании, полноправно пользуя связи в придворных кругах и особо дружбу с военным губернатором Петербурга, активным масоном, графом Петром Паленом, с которым сошелся коротко. Граф быстро оценил высокие финансовые возможности новоявленной торговой компании и, очевидно, с расчётом на отклик со стороны учредителей взялся поддерживать начинания Николая Резанова.

Масонство Резанова, как и ожидал сам Николай, в этом деле оказало значительную помощь. С легкостью находя единомышленников, среди которых был и сам император, Николаю Резанову удалось быстро устранить все шероховатости тяжкого и бесконечного бюрократического процесса, связанные с судебными спорами.

Длительные тяжбы купцов Голиковых, Сибирякова и клана Шелиховых, происходившие в среде купеческих компаний, занятых промыслом пушного зверя на востоке Империи, привели в конце концов к их объединению и созданию Соединенной Американской компании.

Клан Шелиховых к этому времени разросся. Обличенный доверием Григория Шелихова и приласканный Натальей Алексеевной, Михаил Матвеевич Булдаков стал наконец ее зятем, женившись на юной Евдокии. Более добропорядочного и знающего дело человека найти было сложно, и вся семья радовалась такому укреплению отношений с Михаилом, который за много лет работы с Шелиховыми проявлял честность, ум, энергию знающего и преданного помощника.

Николай также нашел в лице Михаила близкого друга и единомышленника.

Михаил Матвеевич в свою очередь, отличаясь разумным и степенным подходом к делу, очень уважал и почитал вовлеченного в высшее общество Резанова, а тот верил Булдакову и все сугубо хозяйственные дела купеческого промысла позволял вершить ему.

Так и тянули они общую теперь лямку семейного купеческого дела, и каждый занят был своим кругом обязанностей, в коих был более всего осведомлен.

В июле 1799 года по плану, составленному Николаем Резановым и Михаилом Булдаковым, Павел I подписал рескрипт о создании Русско-Американской компании, состоящей теперь «под высочайшим покровительством». Высочайшее покровительство означало, что компании были предоставлены монопольные права на промыслы и торговлю на берегах Америки сроком на двадцать лет. Компания не могла обанкротиться, так как полную защиту ее интересов брало на себя государство. При этом компания могла взять значительные кредиты в сумме до двухсот тысяч рублей в банках под гарантии государства.

В этот же год, оценив усилия Шелиховых, император указом возвел всех членов семьи, и прежде всего Наталью Алексеевну, в дворянское достоинство. Не будучи в состоянии наградить покойного Георгия Ивановича Шелихова по его заслугам и достижениям, император Павел I опубликовал указ о поощрении его вдовы Натальи Алексеевны:

«Наше внимание на заслуги умершего гражданина Шелихова, жертвовавшего жизнью и иждивением въ присоединении к скипетру Нашему обитающих в Северной Америке народов и положившего въ том краю основание православной Греко-Кафолической христианской веры… Жалуем жене его, вдове Наталье Шелиховой… и рожденным от них детям дворянское Нашей Империи достоинство».

Главное правление Русско-Американской компании возглавил Михаил Матвеевич Булдаков, а Николай Петрович стал ее «корреспондентом» с правом

«ходатайствовать по делам компании во всем, что к пользе ее и сохранению общего доверия относиться может»,

то есть, по сути, становился наиболее влиятельным членом руководства компании, впрочем, без каких-либо конкретных обязанностей.

В документах компании устанавливается также особая роль семьи Шелиховых: одно из мест в правлении Русско-Американской компании неизменно закреплялось за представителем этого известного теперь всей России купеческого клана.

Таким образом, все противоречия преобразований и сопротивление иркутских купцов, стремящихся взять под свой контроль торговый промысел в Русской Америке, были преодолены. Компания оказалась полностью подчинена наследникам Григория Шелихова.

Успехи не заставили себя ждать и на государственной службе.

Николай Резанов включается в комиссию по разработке государственных законов. При его активном участии появляется закон «Устав о ценах», а затем он разрабатывает и учреждает после утверждения Сената раскладку поземельного сбора в Петербурге и Москве. За эту работу Николай Резанов императором Павлом награждён орденом Анны II степени и пенсионом в две тысячи рублей в год.

По всему становилось заметно, что Николаю Резанову готовится карьера с большими перспективами.

И действительно, вскоре Николай становится обер-прокурором 1-го департамента Сената и получает чин действительного статского советника, то есть генерала по табели о рангах. Новая должность давала самые широкие полномочия и авторитет, с помощью которых можно было вершить новые большие дела в продвижении фамильного предприятия.

Как подтверждение доверия и заслуг в 1801 году Павел I награждает Николая Резанова Командорским крестом Святого Иоанна Иерусалимского 2-й степени.

С этой поры обер-прокурор Сената Николай Петрович Резанов может именоваться Командором Мальтийского ордена масонской ложи.

Награждение Мальтийским орденом в период правления Павла было указанием на личное расположение императора к награжденному и ценилось даже выше, чем орден Святого Андрея Первозванного. А дело было в том, что Павел лично учредил данный орден в 1798 году после захвата острова Мальты Наполеоном и последовавшего обращения рыцарей ордена с просьбой возглавить тайную организацию, дав ей российскую прописку. Таким оборотом сего политического дела сам Павел был очень доволен, ощущал себе этаким вершителем мировой истории и теперь путем награждения масонским крестом собирал вокруг себя единомышленников.

18. Память Шелихова

Успехи по развитию торговой компании, созданной усилиями Григория Ивановича Шелихова, не заслонили задачи сохранения памяти о великом первопроходце, основателе мощной торговой компании, муже и отце.

Наталья Алексеевна после кончины мужа захлопотала с зятьями о сохранении его памяти и сделала заказ памятника каменных дел мастерам в Екатеринбург. Стоимость эскиза и проекта, мрамора и работ мастеров обошлись в сумме более одиннадцати тысяч рублей, не считая доставки памятника в Иркутск.

Николай Резанов, помня о добрых отношениях Державина и Шелихова, обратился к Гаврииле Романовичу с просьбой написать текст на памятник за серьезную сумму вознаграждения.

Державин, при жизни относясь с большим уважением к Григорию Ивановичу, горячо откликнулся на просьбу и взялся заниматься как проектом памятника, так и текстами эпитафии и стихов. Он согласовывал порой текст с Николаем за бокалом доброго вина в доме у Державина на Мойке.

Узнав о составлении текстов на надгробие, на призыв отозвался и азартный Иван Дмитриев, норовя все же обойти Гавриила Державина в состязании на качество стиха. Обладая легким пером и побуждаемый соперничеством, Иван Иванович передал Державину для отсылки вдове и свою, как он определил,

«скромную лепту в венок славного российского навигатора».

 
Как царства падали к ногам Екатерины,
Росс Шелихов без войск, без громоносных сил
Притек в Америку чрез бурные пучины
И нову область ей и богу покорил.
Не забывай, потомок,
Что Росс, твой предок, и на востоке громок!
 

Державин, не оставшись в долгу, ответил:

 
Колумб здесь росский погребен!
Проплыл моря, открыл страны безвестны,
И зря, что все на свете тлен,
Направил парус свой
Во океан небесный
Искать сокровищ горних неземных,
Сокровище благих,
Его Ты Боже душу упокой.
 

Венчали текст на надгробии следующие слова:

Григорий Ивановичъ Шелиховъ

Рыльской имянинной Гражданинъ родился года 1748,

вступил во супружество года 1775

началъ Торговлю свою во окраинах Сибири въ 1775 году.

Морскiя путешествiя свершилъ въ 1783, 1784 и 1785 годахъ, скончался 1795 июля 20 дня.

На восточной стороне памятника (на той, которая будет обращена в направлении открытых им новых земель) должен быть размещен составленный Гавриилом Романовичем Державиным текст о деятельности Шелихова:

«Здесь воожиданiй пришествiя Христова погребено Тело по прозванию Шелихова, по деяниям бесценного, по промыслу – гражданина, по замыслам – мужа почтенного, разума обширного и твердого, отважными своими путешествиями на востоке нашел, покорил и присовокупил к державе Ея не только острова: Кыхтак, Афогнак и многие другие, но и самую матерую землю Америки, простираясь к северо-востоку; завел в них домостроительство, кораблестроение и хлебопашество».

Заканчивался текст словами:

«Христе Спасителю!

Причти Его к лику Благовестников, возжегшихъ на земле Светъ Твой предъ Человеки»

Гаврила Державин

К стихотворениям Гавриила Романович добавил строки эпитафии, и все тексты были отправлены Наталье Алексеевне в Иркутск. Но вышла как всегда путаница. Мастера рубили тексты на гранях прямоугольника памятника, где нашлось место и барельефу с профилем покойного, и шпаге – памятной награде от Екатерины, и эпитафии, и всем текстам с каждой из сторон, только не нашлось упоминания об авторстве первого стиха. Везде было указано – Гавриил Державин.

Обиду Ивана Дмитриева можно было понять, а Гавриил Романович только посмеивался, намекая:

– Бодливой корове боженька рогов-то не дает.

Наталья Алексеевна, получив памятник, не сразу разобралась в путанице и честно отписала зятю о неловкости. Пришлось повиниться перед Иваном Ивановичем уже самому Николаю Петровичу и объявить, что победителей в этом споре нет – оба пиита достойны приза, и выделил из казны деньги для обоих стихотворцев.

Вечером, на приеме у Державина, много шутили и смеялись над ситуацией, а Державин, отличаясь зловредностью нрава и остротою языка, вставил-таки фразу о том, что коли бы не такая незадача, то Дмитриев бы и вовсе не получил своих денег.

Иван Дмитриев в растерянности все пытался добиться от присутствующих подтверждения, что его стих не хуже, а даже и лучше державинского.

Все скромно промолчали, и, помянув покойного, разошлись.