Текст книги "Хаоспатрон"

– Похоже, Арбитраж решил подстраховаться и подключил к делу сотрудников Департамента безопасности МИД. Мы видели группу товарищей из этого ведомства неподалеку от места, где стояла башня.

– Что за чушь?! – Кулемин поморщился. – Почему именно их?

– Все просто, как мычание, – агент выдержал короткую паузу. – Руководит группой этих сотрудников Вадим Евгеньевич Фролов. Отступник считает, что Арбитраж намерен аккуратно посвятить Фролова в свою версию текущих событий и в итоге склонить его на свою сторону.

– Ай, молодца, Хранитель! – Кулемин снова усмехнулся. – Сильный ход. Только, боюсь, Отступник – не тот человек, которого можно нейтрализовать таким способом. Хотя… на войне хороши любые средства. Возможно, Хранитель все делает верно.

– Отступник косвенно это подтверждает. Я пока не сообщил вам главного. Он решил взять группу Фролова под физический контроль, чтобы в решающий момент не допустить выступления Фролова на стороне Арбитража.

– Физический контроль? Внедрить в группу Фролова своего человека? Который, в случае чего… Фролова устранит?

– Так точно. И этим человеком он назначил меня.

– Это плохо, – генерал нахмурился. – Мне выгоднее, чтобы ты оставался рядом с Отступником. Ты не можешь выкрутиться?

– Нет, не могу.

– Плохо, – повторил Кулемин. – Хотя… поскольку в группе Фролова заинтересованы и Арбитраж, и Отступник, обе стороны постоянно будут где-то поблизости. Получается, твоя позиция будет даже более выгодной, чем раньше. Ты сможешь держать в поле зрения обе стороны конфликта. Что ж, одобряю. Действуй, как приказывает Отступник. А я постараюсь сделать так, чтобы группе Фролова не мешали мои коллеги.

Кампучия (Камбоджа), 29 февраля 1984 года

Быстро, организованно и более-менее бесшумно группе удалось пройти с полкилометра. Как раз, когда впереди, в просвете между деревьями, блеснула речная гладь, справа затрещали выстрелы, и на головы морпехам посыпалась кора, стружка и ошметки листьев. Пришлось группе залечь и открыть ответный огонь. Попали в кого-то бойцы или нет – неизвестно, но огонь с правого фланга очень скоро прекратился. Люся тут же скомандовала уползать, и никто не стал с ней спорить.

Ползком группа одолела еще метров двести, но до реки так и не добралась. Путь бойцам преградила неширокая протока, в которой угадывалось зловещее шевеление каких-то крупных тварей. Скорее всего это были те самые крокодилы, о которых упоминала Люся. Устраивать им бесплатный «ням-ням» желающих не нашлось, поэтому все пятеро морпехов и проводница залегли рядком у самого берега.

– Чего делать-то? – прошептал Гаврилов, оборачиваясь к Луневу. – Я в эту речку не полезу.

– Никто не полезет, – сказал Андрей. – Люся, как ты собиралась форсировать реку? На лодке?

– Нет лодка, – Люся помотала головой. – Речка узкая. Плавать-плавать.

Она приподняла винтовку над головой и показала, как будет загребать одной рукой.

– «Шикарный план, шеф», – прошипел Прохоров. – Крокодилы будут довольны. Моста поблизости нет?

– Там, – Люся указала вверх по течению. – Восемь-десять километров.

– Прилично, – Прохоров качнул головой. – Так восемь или десять?

– Восемьдесят, – более четко сформулировала Люся.

– Понял, отстал, – сержант посмотрел на Лунева. – Ну что, Студент, врубай свою умную голову. Придумывай, как водную преграду форсировать. Может, плот свяжем?

– А ты умеешь?

– Пробовал как-то, на пруду. У нас в деревне кайфовый пруд, большой, с кувшинками. Но там у нас камеры были от грузовика.

– Можно веревку туда забросить, – сказал Гаврилов. – Чего тут… метров десять протока, потом еще тридцать – речка. Типа лассо накинуть на пень какой-нибудь…

– Слышь, индеец, а ты хоть раз лассо кидал? – Прохор усмехнулся. – Гойко Митич нашелся. Вождь краснокожих.

– Их ковбои кидают, – заметил Купер.

– Один фиг, мы ни те, ни другие. И пней я не наблюдаю, если не считать Гаврюхи.

– Сам ты пень!

– Тихо! – вдруг сказал Жигунов. – Ложись! «Духи» на реке!

Бойцы вжались в траву, а Люся еще и незаметно, бочком отползла под прикрытие кустов справа от позиции. Лунев тоже отполз вправо. С новой позиции можно было без опаски разглядеть идущие по реке длинные лодки с навесными моторами. В каждой такой лодке запросто могли уместиться человек десять, а моторы – настоящие автомобильные с длинными гребными валами, позволяли с такой нагрузкой идти против любого течения. Но сейчас четыре лодки шли по течению и сидели в них в общей сложности семь бойцов: с первой по третью по двое, и в последней – один. Все свободное место в лодках занимали какие-то тюки и ящики. Наверное, «духи» везли оружие и припасы. На двух тюках Лунев разглядел красные кресты.

– Это не красные кхмеры, – изучив экипажи лодок через оптический прицел, сообщила Люся. – Это… вообще неместные. Фаранги. Иностранцы.

– Иностранцы? – Андрей прищурился, но так и не сумел разглядеть сидящих в лодках бойцов – на головы все «лодочники» накинули капюшоны то ли маскировочных комбинезонов, то ли легких плащей камуфляжной раскраски. – Может, наши?

– Скоро узнать, – Люся указала на головную лодку.

Суденышко явно меняло курс, приближаясь к правому берегу. Нетрудно было вычислить, где оно причалит – на удобной отмели напротив того места, где протока впадала в основное русло реки. Навскидку получалось – метрах в трехстах вниз по берегу от позиции морпехов. В голове у Лунева вдруг зародилась лихая мысль – отбить лодки, но Андрей быстро остыл. Шесть на семь – расклад небезнадежный, плюс фактор внезапности, но, во-первых, местные джунгли – это не подмосковные леса, по которым «гоняются за туманом» туристы с гитарами. Здесь любой человек имеет при себе оружие, а туман зачастую у него в голове. То есть любой встречный-поперечный непредсказуем и потому потенциально опасен, а значит, даже при самом удачном раскладе не избежать потерь. Во-вторых, эти фаранги и вправду могут оказаться своими. А в-третьих…

Третий аргумент Андрей не придумал. Не успел. Ситуация вновь резко изменилась, и Луневу со товарищи пришлось просто реагировать на ее изменение, без лишних раздумий.

Внезапно из береговых зарослей по лодкам полоснули несколько очередей. Экипажи речных суденышек тотчас пригнулись, вжались между тюками и спустя несколько секунд открыли ответный огонь. Два судна отошли практически к другому берегу, но головная лодка потеряла управление, воткнулась в широкую отмель у правого берега и наполовину выползла на песок. Получалось, что неизвестные из зарослей расстреливали ее практически в упор. Между тем ответный огонь из головной лодки не прекращался. Стрелял экипаж в рваном темпе, то длинными, то короткими очередями, но продолжал сопротивляться, хотя по всем раскладам оба фаранга должны были получить уже по килограмму свинца «на душу населения».

Последняя лодка причалила со стороны большой воды к отделяющему протоку острову, а не к берегу, и если провести условную линию, получалось – прямо напротив позиции морпехов. Фаранг захлестнул носовой конец вокруг какой-то коряги и бросился в чахлый кустарник, единственное «украшение» островка. Позицию этот боец выбрал не самую лучшую, но выбор у него был небогат. Оставаться в лодке представлялось более опасным.

Буквально через десять секунд это предположение подтвердилось. На островок тоже обрушился шквал огня. Самой лодке он не повредил, она находилась ниже поверхности островка, а вот фаранга, если бы он остался на борту, наверняка смело бы свинцовым шквалом. Боец в кустах выдержал паузу, а затем ответил. Вот только открыл огонь этот фаранг не по врагам, засевшим в береговых зарослях на сто метров ниже по течению, а по морпехам.

Никто из ребят не ожидал, что глазастый фаранг рассмотрит их в кустах и примет за группу противника, совершающую обходной маневр, поэтому морпехи на секунду замешкались и не сразу отползли в глубь зарослей. И эта нерасторопность обошлась им довольно дорого. Пуля прошила бедро Жигунову. По мнению Люси, ранение не представляло опасности для жизни санинструктора, но ходок из него теперь был никакой.

– Блин, что за дебил?! – разорвав ИПП и лихорадочно накладывая повязку самому себе, простонал Жигунов. – Чего в нас-то начал палить?!

– Помогу, – Люся перехватила бинт. – Не дергать ногой.

– Не получается, она сама трясется, – Жигунов стиснул зубы. – Больно!

– Терпи, казак, – сказал Прохоров, разворачиваясь вправо. – И молчок! Там копошится кто-то!

– Загасят! – Гаврилов вжался в землю. – До них же рукой подать! Валить надо!

– Куда? – Прохоров взял автомат на изготовку. – Может, пальнуть по кхмерам трассерами, чтоб этот фаранг понял, что мы не против него?

– А против кого мы? – Лунев положил руку на ствол автомата Прохорова. – И трассеров нет. Отставить!

– Да, да, – согласилась Люся, – нельзя стрелять! Плавать!

– Куда плавать-то?! Там же этот… фаранг очумелый.

– И крокодилы, – проронил Гаврилов.

– Я обойду, – сказал Лунев. – Зайду с дальнего конца острова, проползу и уведу лодку.

– Ты с дуба рухнул?! – теперь уже Прохоров уцепился за автомат Лунева. – Куда под пули-то?!

– Эти, с берега, по фарангу лупят. Лодка на той стороне островка, вне зоны поражения.

– Ты пока доползешь, они фаранга уже сделают! Надоест строчить, врежут гранатами, и кабздец котенку, больше не будет писать по углам.

Будто бы откликнувшись на скрытый призыв Прохорова, бойцы из зарослей перешли на крупный калибр. Сначала на отмели, а затем на островке разорвалось несколько гранат. Били, видимо, не из подствольников, а из многозарядных барабанных гранатометов.

– Тихо! – сказал Купер, когда стихли взрывы. – Слышите? Там, на отмели, уже не стреляют! Только тут, ближе палят. Гаврюха, глянь, что там.

– А чего я?!

– Ты ближе!

– Я не могу! В глаз что-то попало.

– Ссыкун!

Купер дернулся, было, чтобы выглянуть из зарослей, но его опередил Прохоров. Сержант прополз немного вперед, рисково высунулся из зарослей, повертел головой пару секунд и резко сдал назад.

– Я, может, чего-то не понимаю, – Прохоров сплюнул, – только там, на отмели, теперь махач идет. Фаранги с другого берега тоже причалили и бьются с кхмерами на ножах. Шестеро против… хрен знает, сколько этих кхмеров.

– Шестеро? – удивился Лунев. – То есть из автоматов и гранатами кхмеры никого из фарангов не замочили? Они что, холостыми стреляли?

– Вот я и говорю – непонятно, – сержант пожал плечами. – А на островке этот хрен сменил позицию и тоже ничего так себя чувствует, постреливает. Только не прицельно.

– Ранен?

– Может, контузило?

– Прохор, за мной! – Лунев решительно поднялся и, пригибаясь, двинулся вверх по берегу.

Обходной маневр затянулся, поскольку пробираться пришлось по жутким зарослям, да еще так, чтобы не выдать своего присутствия. Подмывало сделать пару шагов вправо и промчаться по свободной береговой линии, но имелся шанс попасть в прицел глазастому фарангу на островке или засевшим на берегу кхмерам. Пуля в спину не входила в планы Лунева, да и Прохорова тоже, хотя заикнулся о пробежке по гладкому песочку именно сержант.

– Мы уже в тылу, у фаранга ведь глаз на затылке нет, – обливаясь потом и с трудом восстанавливая дыхание, проронил сержант, когда морпехи отошли достаточно далеко от места старта. – И кхмеры под таким углом нас не увидят.

– Отставить! – выдохнул Андрей. – Вон там узко совсем. Прикрывай!

Лунев продрался сквозь заросли еще метров на пятьдесят вдоль берега, а затем резко свернул к реке, тремя прыжками пересек прибрежную отмель, почти без брызг плюхнулся в воду и в несколько энергичных гребков форсировал протоку. Сержант дождался, когда Андрей займет место на островном берегу, и тоже начал разбег.

Прохоров сделал только два длинных шага, затем споткнулся на ровном месте, рухнул на колени и резко махнул перед собой автоматом, словно это была коса. Приклад автомата с глухим стуком врезался в какое-то бревно, которое неожиданно вынырнуло у самого берега и рывком подалось прямо из воды в сторону сержанта. О том, что это на самом деле не бревно, Лунев догадался в следующий миг. Здоровенная рептилия раззявила огромную пасть, а затем захлопнула ее, громко клацнув зубами прямо перед носом у сержанта.

Прохоров еще раз отмахнулся, мгновенно вскочил на ноги и прыгнул назад. Крокодил тоже не задержался на месте, молниеносно подался на пару метров в сторону сержанта и снова раскрыл свой зубастый «чемодан». Ситуация складывалась угрожающая, и вся надежда была на то, что крокодилы редко цапают свои жертвы далеко на берегу, предпочитают охотиться у воды, чтобы сразу же утянуть добычу на дно. Вряд ли Прохоров знал об этой особенности, скорее всего просто полагался на интуицию. Так или иначе, сержант больше не стал отмахиваться, а вложил все силы и энергию в то, чтобы убраться как можно дальше от воды.

Лунев прицелился в крокодила, но вовремя себя одернул. Прохоров находился чуть дальше рептилии, но все равно на линии огня. Вот доберется сержант до кустов…

Крокодил словно почувствовал, что его держат на мушке. Он резко развернулся, проворно проковылял до воды и скрылся под ее мутной гладью.

Лунев опустил автомат и вопросительно уставился на Прохорова. Сержант нервно усмехнулся, устало поднял руку и показал большой палец. Лунев в ответ просигналил «иду один, возвращайся». Сержант сначала отрицательно покачал головой, но подумал пару секунд и нехотя кивнул. Вариантов не осталось. Коварная рептилия наверняка затаилась в тихом омуте где-то неподалеку, и лезть в воду теперь представлялось форменным самоубийством. Сержант по-прежнему жестами сообщил, что приведет группу на это самое место, и скрылся в кустах.

Идти воевать фаранга в одиночку было страшновато, но к нормальному вполне обоснованному мандражу хотя бы не присоединился мистический страх, поэтому Андрей сумел справиться с предательским приступом достаточно быстро. Он внутренне собрался и припомнил то, чему его обучал Фролов. Главное – не выдать себя раньше времени и не нарваться на пулю с берега. Всего два условия. Оба условия легко выполнялись, если проползти по береговой линии со стороны основного русла. Главное, чтобы до того момента, когда Андрей окажется рядом с лодкой, фаранг не решил, что с него хватит, и не подался в бега.

Проползти удалось без приключений, рядом с лодкой тоже никаких сюрпризов не обнаружилось, а вот внутри…

Когда Андрей отвязал носовой конец и навалился на борт, чтобы оттолкнуть лодку, а затем перевалиться внутрь, выяснилось, что прежний владелец все-таки собрался покинуть поле боя, но, похоже, ему не хватило сил. Фаранг лежал ничком между тюками, вытянув левую руку, словно пытался дотянуться до рукоятки газа. До Андрея только сейчас дошло, что мотор лодки заведен и постукивает на холостых оборотах.

Лунев аккуратно, стараясь не задеть тело, перебрался на корму, окинул взглядом нехитрую систему управления суденышком, взялся за рукоятку и потихоньку добавил газа. Мотор затарахтел более отчетливо, и в ту же секунду на берегу снова затрещали выстрелы. Андрей пригнулся и заставил лодку развернуться против течения. Несколько пуль вжикнули почти над головой, но затем стрельба прекратилась так же резко, как возобновилась. Луневу показалось, что он расслышал какие-то крики, русский мат и непонятные хлопки, но все эти звуки донеслись со стороны отмели, где по-прежнему копошились фаранги и атаковавшие их врукопашную кхмеры. Какая сложилась обстановка на месте дислокации морпехов (и где теперь было это место), Лунев не понял. Информации на этот счет новая звуковая дорожка не содержала.

Лунев обогнул остров, направил лодку в протоку и сбросил газ, позволив суденышку плыть по течению. Позади осталось узкое местечко, где крокодил чуть было не пообедал Прохоровым, затем протока начала изгибаться, постепенно открывая вид на отмель, но никаких признаков, что в береговых зарослях прячутся морпехи, Андрей не обнаружил.

Неужели сержант увел народ дальше, чем нужно? Или они вовсе никуда не ушли? Это был самый тревожный вариант. Не ушли, потому что отпала необходимость? Фаранги и кхмеры вырезали друг друга подчистую? Или засадный отряд кхмеров, разделавшись с бойцом на островке, перенес огонь на морпехов и всех перебил?

Внутри неприятно похолодело. Что ж получается, бросил товарищей в беде? Заигрался в лазутчика и не помог друзьям, когда это было нужно?

– Алло, гараж! – донесся из зарослей громкий шепот. – Причаливай!

Лунев с облегчением выдохнул и направил лодку к берегу.

– Прохор, в темпе!

– Сам знаю, – сержант выбрался из зарослей, ухватился за борт, подтянул лодку и обернулся. – Все на борт!

– Я не хочу!

Из кустов показался сначала Купер (почему-то задом наперед и согнувшийся), а затем, на четвереньках, Гаврилов. Реплика принадлежала последнему. Купер молчал. Лишь сопел и кряхтел, выволакивая за шиворот упирающегося Гаврилова из зарослей.

– Отцепись от меня! – хрипя и негромко киксуя, умолял Гаврилов. – Брось! Я не хочу! Я не хочу, как Серега! Отпустите меня! Я домой хочу!

– Вот с-сука! – зло процедил сквозь зубы Прохоров. – Всю скрытность похерит! Купер, врежь ему промеж глаз, чтоб заткнулся!

– Чего истерит? – спросил Лунев.

– А-а, – Прохор отмахнулся. – Потом расскажем. Купер!

– Я помогать! – Последней из зарослей выбралась Люся.

Девушка перекинула через голову ремень санитарной сумки, забросила за спину винтовку и ухватила Гаврилова под мышки. Поднять матроса на ноги ей не удалось, но совместными усилиями они с Бондаренко хотя бы подтащили Гаврилова максимально близко к лодке.

– Да встань ты! – наконец разжал зубы Купер. – Что ты ноги поджимаешь?! Свело, что ли?!

– Свело! – Гаврилов скуксился и всхлипнул. – Не могу разогнуть! Бросьте меня-а-а.

Он зарыдал в голос и затрясся, как в припадке.

– Дай, я ему… – Прохоров отстранил Купера и вскинул автомат, целя прикладом прямо в темя Гаврилову.

– Отставить! – Лунев успел схватить сержанта за руку. – Купер, водой его окати!

Вместо Федора приказ выполнила Люся. Она зачерпнула панамой мутной водицы и плеснула в лицо Гаврилову. Матрос на пару секунд замер, судорожно вдохнул и часто заморгал. Люся неожиданно влепила ему две звонкие пощечины, затем снова зачерпнула воды и плеснула матросу в лицо, но теперь с силой, так что Гаврилов будто бы получил еще одну пощечину.

Процедуры принесли положительный эффект. Матрос по-прежнему всхлипывал и судорожно вздыхал, но прекратил трястись и разогнул ноги.

– Другое дело, – недовольно проронил сержант и опустил взгляд. – Обоссался, что ли?

– Это вода, – мгновенно ответила Люся. – Я плескать.

– Ладно, – Прохоров усмехнулся. – Высохнет. Главное, чтоб не обгадился. А то иди потом с ним дальше по джунглям, нюхай. Давайте его сюда!

– Где Жигунов? – Лунев ухватил Прохорова за руку.

– Везде, – буркнул сержант.

– Прохор! Где Жигунов?!

– Да не ори ты! Нету больше Сереги! Все, исчез! Дым без огня, понял, да? Хер знает, что за пуля была, только рассыпался Жигунов от нее. В пыль!

– В каком смысле «рассыпался»?!

– Вон там, зырь, – Прохоров кивком указал на краешек отмели, который был виден, если встать на корме лодки. – Нормальное зрение? Видишь? Или прицел дать?

Схватка на отмели прекратилась, и теперь над песчаным берегом кружили несколько небольших едва заметных вихрей. В воздух они поднимали мелкую водяную пыль, песок и какие-то бурые ошметки, издалека похожие на чешуйки краски со старой облупившейся двери. Но это была вовсе не высохшая краска. Мелкие ошметки взмывали в воздух, отрываясь от человеческих тел, которыми был усеян берег. Трупы кхмеров и фарангов медленно «таяли», рассыпаясь, словно песочные фигурки на сильном ветру. От многих уже остались только скелеты, и самое жуткое заключалось в том, что эти скелеты ворочались, дергались и тряслись, словно живые существа под током.

– Это… – Голос сел, и Андрею пришлось перейти на шепот. – Это… что такое?

– Хер бы его знал, что это такое. – Прохоров помог забраться в лодку Люсе и кивком приказал Куперу оттолкнуть судно от берега. – С Серегой точно так же вышло. Это все, что нам известно. Рули, давай, капитан Немо, пока тут еще кто-нибудь махач не устроил. Теперь уже с нами.

– Да уж, – хмурясь, сказал Купер. – Мы как магниты какие-то. Вся местная параша к нам липнет.

– Эт-точно, – Прохор невесело усмехнулся. – Или мы магниты, или маршрут у нас сильно «правильный». Прямо посередине жопы. Спасибо товарищу майору и его корефанам-проводникам. Удружили.

Сержант покосился на Люсю. Девушка склонилась над телом фаранга. Ее явно заинтересовал плащ бойца.

– Как там мотор, нормально тянет? – Прохоров поднял взгляд на Андрея. – Можно скинуть балласт: мешки и трупака. Чего его катать, у нас лодка, а не катафалк.

– Нельзя кидать, – Люся подняла голову и возмущенно взглянула на Прохора. – Живой! Контузия!

– Ну и что? – сержант пожал плечами. – Предлагаешь с собой его взять и в Красный Крест доставить?

– Русский!

– Кто? – Прохоров на миг усомнился, а затем заинтересовался: – Этот фаранг? С чего ты взяла?

– Тату!

– Чего? А-а, наколка! Где?

Прохоров взялся за руку фаранга и развернул кисть так, чтобы удобно было разглядеть наколотый чуть выше запястья с внутренней стороны предплечья адмиралтейский якорь и три буквы «ТОФ». Тихоокеанский флот.

– Базара нет… а я яблоки привез, – задумчиво проронил сержант. – Наш морячок.

– А оружие вы видели? – вмешался Купер.

– А что? – Прохоров поднял автомат фаранга. – «Калаш», пять сорок пять. Новье, муха не сидела.

– Облом, – Купер помотал головой. – Смотри, у него крепление под оптику, номера нет, компенсатор другой формы и еще… вот, полюбуйся.

Бондаренко отстегнул магазин и выщелкнул патрон.

– Патрон как патрон, – Прохоров пожал плечами. – Пуля синей краской обмазана, ты про это?

– Снимись с тормоза! – Купер подбросил патрон на ладони, а затем швырнул его сержанту.

Патрон неожиданно перехватила Люся. Затем она без всяких объяснений отняла у Федора автомат и магазин, вставила патрон на место, присоединила магазин и повесила оружие себе на шею. Морпехи никак не прокомментировали ее поведение, только вопросительно округлили глаза.

– Пять пятьдесят шесть, – глядя мимо бойцов, пояснила Люся. – Патрон НАТО. Спецзаказ. Нельзя трогать! Надо майору дать!

– Погоди… – Прохор прищурился. – Серегу как раз такой пулей продырявило?! Секретное оружие, да?

– Ничего не знать! – Люся поджала губки и помотала головой. – Спроси у майора! Отставить!

– Чего отставить-то? – Прохоров хмыкнул.

– Она хотела сказать «отцепись», – перевел Купер.

– «Отцепись»! – сержант фыркнул. – «Майору дать» она собралась! А где он, твой майор?! Почему не помог, когда нас кхмеры обложили и этот вот морячок обстреливать начал? Продинамил нас?

– Это была случайность.

– Это ты Жигунову расскажешь, когда там с ним встретишься, – Прохоров указал пальцем в небо. – Подставил нас майор, вот что я думаю! Отвлекающий маневр затеял! Мы шумим, проблемы к себе притягиваем, а он под шумок свои дела делает. Такая задумка?

Люся не ответила и даже демонстративно отвернулась. Тогда Прохоров уставился на Лунева. Поскольку Андрей и сам подумывал о таком варианте, он не стал спорить и защищать майора, а кивнул. Чем сразу обезоружил Прохорова.

– Тоже так подумал, – проронил Лунев. – Еще после Сивого.

– И… – сержант выгнул бровь.

– А что «и»? – Лунев пожал плечами. – Что мы можем изменить? И надо ли менять?

– Нет, а ты что предлагаешь? Идти дальше по тому же маршруту и погибать по одному? Кто следующий? Гаврюха? Федор? Ты, я или эта вот…

– Надо туда, – не обращая внимания на хамство Прохорова, сказала Люся и указала на устье небольшой речушки метрах в ста дальше по течению. – Маленький приток.

Андрей кивнул и направил лодку к цели. В устье притока оказалось полным-полно водорослей и коряг, пришлось сбросить ход, но главная проблема заключалась не в этом. Как раз в тот момент, когда Лунев направил лодку вверх по узкой речушке, сквозь шум нависающих над водой джунглей пробились новые звуки. Андрей обернулся и увидел еще несколько длинных лодок с автомобильными моторами, которые шли вниз по течению. Кто сидит в этих катерах, он не разглядел, лодки отставали на добрые полкилометра, но в любом случае, будь преследователи фарангами или кхмерами, связываться с ними морпехам не следовало.

Лунев добавил газку, лодка пошла быстрее, но и закончился вояж тоже гораздо быстрее, чем хотелось бы новому экипажу трофейного суденышка. Под днищем что-то заскрежетало, затем глухо хлопнуло, и в лодку начала набираться вода.

– Напоролись! – Лунев добавил невнятное ругательство и направил лодку к правому берегу.

– Нет, налево! – запротестовала Люся.

– Я туда и переложил.

– Направо, левый берег! – уточнила девушка. – Тропа там.

– За нами хвост, – предупредил Андрей. – Может, лучше без тропы обойтись?

– Нельзя, так будет долго, – Люся указала на просвет в прибрежных зарослях. – Здесь. Лодка затащить!

Выпрыгнув на берег, бойцы вытянули лодку на песок почти до середины корпуса. Особой маскировки не получилось, но теперь преследователи могли обнаружить судно, только поравнявшись с ним. И то хлеб.

Кроме нестандартного автомата и пары запасных магазинов к нему, никаких трофеев брать не стали. Люся попыталась стянуть с фаранга плащ, но быстро сделать это не получилось, поэтому проводница передумала. Она уверенно двинулась в глубь зарослей и минут через пять действительно вывела группу на узкую тропинку, которая, петляя и периодически пропадая, шла приблизительно на юго-запад.

Как сложилось уже, за Люсей пошел Прохоров, затем Гаврилов, которого то и дело подпинывал Купер, а замыкающим пятился Лунев. Нет, на самом деле он не пятился, шел нормально, лицом вперед, но ощущение, что преследователи идут по пятам, заставляло Андрея постоянно останавливаться, оборачиваться, пару секунд изучать заросли, прислушиваться, а затем нагонять группу. Если бы не адреналиновая стимуляция, Лунев в таком режиме запросто мог выбиться из сил уже через пять минут пути. Но адреналин подстегивал, и Андрей продержался целых десять минут. Потом все-таки сдался и побрел в арьергарде группы, не отставая и только изредка оглядываясь.

Как выяснилось, и такой режим был вполне приемлем. Прошло полчаса, а то и больше, прежде чем Лунев услышал далеко позади нехарактерные для джунглей звуки.

– Нагоняют! – выдохнул он и хлопнул Купера по плечу.

Бондаренко тут же передал информацию вперед по цепочке.

– Бегом! – приказала Люся.

Бойцы, как полагается, продублировали ее команду по цепочке, только теперь в обратном порядке.

Люся сначала потрусила пенсионерской рысцой, но затем, когда выяснилось, что даже Гаврилов способен бежать быстрее, взвинтила темп. Поначалу финт сработал, но очень скоро все тот же Гаврилов начал выдыхаться, темп резко упал, и Андрей опять услышал шорохи и топот отряда преследователей.

– Не… уйдем, – прохрипел Купер, подхватывая Гаврилова под руку, чтобы тот не завалился в кусты. – Держись, Гаврюха!

– Давайте… я… прикрою! – сипя, как пустой водопроводный кран, и размазывая по лицу пот и сопли, предложил Гаврилов. – Один хрен… замочат… так хотя б… не всех.

– Надо же, герой в мокрых штанах, – хмыкнул Прохоров. – Стыдно стало, истеричка?

– Иди ты! – Гаврилов посмотрел на сержанта исподлобья. – Давайте только… еще две гранаты… и прикрою! Слышь, Студент!

– Давайте без «давайте», – Лунев протолкнулся вперед и дернул за рукав Люсю. – Стой, барышня! Верни автомат!

– Нет! – Люся отмахнулась. – Нельзя людей стрелять! Плохо!

– Офигела? – удивился Прохоров. – А кто снайпера завалил? В людей она не стреляет!

– Эти патроны нельзя стрелять! – пояснила Люся. – Они не для людей.

– Очень прекрасно! – Сержант стянул панаму и утер пот с лица. – А для кого? Для слонов?

– Нет! Для живых нельзя! Вы видели, что бывает! Это хаоспатрон!

– Фаустпатрон? То есть они, чтоб по технике лупить? Вместо гранатометов?

– Хаоспатрон. Секретная разработка. Испытания свернуты в связи с особой опасностью изделия!

– Ну, пусть так. А фаранги по людям стреляли и ничего.

– Фаранги делать плохо! Живых нельзя стрелять! Большое зло для всех!

– Зло для всех? – Прохоров взглянул на Лунева. – Студент, ты что-нибудь понимаешь?

– Я понимаю, что нас нагоняют превосходящие силы противника. – Андрей строго посмотрел на Люсю и протянул руку. – Автомат!

Люся вместо ответа тоже вскинула руку и показала Андрею средний палец. Для Лунева, так же как для подавляющего большинства советских людей, этот жест ничего особенного не значил, но о том, что это отказ, Андрей все же догадался.

Лунев коротко взглянул на Прохора. Сержант понял его без лишних слов и на этот раз не стал выпендриваться. Он мгновенно переместился за спину Люсе, схватил ее за руки и крепко зафиксировал. Андрей ухватился за висящий на шее у девушки автомат, но… в следующую секунду оба морпеха обмякли, опустили руки и сделали по шагу назад.

– Пацаны, вы чего?! – удивленно прошептал Гаврилов.

– Не трогать меня, – холодно и негромко произнесла Люся. – В следующий раз сделаю больно. Гаврилов! Смотреть на меня!

Гаврилов перевел растерянный взгляд на Люсю. Впрочем, таращился на девушку он недолго, секунд десять. По истечении этого времени матрос выровнял дыхание, заметно взбодрился и даже выпрямился, хотя до этого от усталости кланялся окружающим джунглям едва ли не в пояс.

– Я… в порядке, – с нотками удивления в голосе заявил Гаврилов и утер рукавом с лица пот, а заодно и сопли.

Люся обернулась к Прохорову и щелкнула пальцами у него перед носом. Сержант встрепенулся и заморгал, будто бы выйдя из гипнотического транса. Девушка развернулась и точно так же щелкнула перед лицом Лунева.

Андрей не отреагировал. Взгляд Лунева по-прежнему был устремлен куда-то вдаль, а если точнее – он зачарованно смотрел на заросли, из которых недавно вырулила группа и из которых с минуты на минуту должны были появиться преследователи. Люся еще раз щелкнула пальцами, но Лунев так и не отреагировал. Девушка заметно обеспокоилась.

– Бежать! – Люся ухватила Андрея за руку и сильно дернула. – Студент! Очнись!

– Тихо! – вдруг приказал Андрей. Взгляд его при этом остался зачарованным. – Слышите?

– Чего? – спросил Прохоров.

Как было объяснить, «чего» услышал Лунев, если на самом деле он это не услышал, а… уловил совершенно непонятным способом? Звуки сначала будто бы выделились из общего шумового фона джунглей, словно сделались выпуклыми, а затем проникли прямиком в сознание, минуя слуховой аппарат. Вот такие у Лунева возникли ощущения. И Андрей абсолютно не представлял, как эти ощущения можно описать словами. А еще Андрею снова казалось, что за ним наблюдают, но теперь от загадочного соглядатая шла не холодная, полная ненависти волна, а что-то вроде волны мрачного, неприязненного интереса. То есть неведомое нечто или некто оставался для Лунева противником, «Большим Злом», если позаимствовать термин у Люси, но теперь странный наблюдатель не жаждал немедленно уничтожить врага. Теперь он хотел сначала выяснить, на что способен этот враг, а уж после превратить его в пыль, как, похоже, издавна заведено в здешних местах. В общем, объяснить, что происходит, Лунев толком не мог, но и отмолчаться ему не светило, так что следовало как-то выкручиваться, играть роль человека с особо острым слухом.