Текст книги "Формула Вечности"

«А может, это тоже внушение? Может, ни дырки в стекле, ни пули не существует? Почему я их сразу не заметил?» Эфиоп осторожно поднес руку к блестящему кусочку смерти и взял его двумя пальцами. Пуля была горячей, но уже терпимо. Вахоб подбросил ее на ладони и с деланой небрежностью отшвырнул на правое сиденье. Затем поднес палец к дыре. Дуло еще как. «Хаммер» летел по разделительной полосе вдвое быстрее, чем полагается в городе.

От комментариев Эфиоп воздержался. Да и что тут скажешь? Что попал ногами в жир? Это было ясно и без лишних слов.

– Теперь ты задолжал мне еще и свою жизнь, – роль комментатора взял на себя пассажир.

– Ты сжульничал, – Эфиоп покачал головой. – Ты сам все это затеял. Я ничего тебе не должен.

– Неблагодарный какой, – пассажир притворно вздохнул. – Но это ничего не меняет. Будь ты бессмертным или Хамелеоном, мне пришлось бы тебя переубеждать, уговаривать, просить… Но ты всего лишь человек, Эфиоп, и подчинишься мне в любом случае – добровольно или нет. Так что слушай задание… Хотя, нет. Я сам поведу.

Руки и ноги вдруг снова перестали слушаться, и Вахоб направил авто совсем не в ту сторону, куда собирался.

«Да и пожалуйста», – Эфиоп хмуро уставился на дорогу. Управлять машиной и думать при этом о своем было для него нормально, не первый год за баранкой, поэтому полное отключение от процесса не испугало наемника. Почти то же самое.

«Хотя нет, я, даже задумавшись, лучше вожу, чем этот хер. Алло, пассажир, кстати, как тебя называть, раз уж так дело обернулось? Боссом? Ханом? Беком?»

«Не хером – точно. Не германцы вроде бы. Зови меня просто… хозяин».

Эфиоп представил, как сиденье под пассажиром вдруг вспучивается, затем рвется, и новоявленный хозяин получает мощный тычок продолговатым, фаллических очертаний предметом в район копчика.

«Грубо, – хмыкнул пассажир. – Впрочем, чего ждать от такого быдла?»

Продолговатый предмет в фантазии сменился на длинный кавказский кинжал.

«Хером и буду звать!»

Пассажир почему-то не отреагировал. Он не исчез из машины тем же мистическим образом, каким появился, но из диалога выключился. Нашлись дела поважнее? Так, может быть, воспользоваться моментом и свернуть?! Эфиоп перехватил управление и понял, что не сможет изменить маршрут при всем желании. С перекрестка, на который въехал «Хаммер», повернуть можно было только направо. Поскольку слева, позади и впереди дорогу перекрыли три экипажа ДПС и еще несколько машин с синими номерами, но без мигалок. Было странно, что они не пытаются остановить машину Эфиопа, а лишь заставляют ее двигаться в нужном направлении, но удивляться всяким странностям теперь было глупо. После того, что случилось на Варшавском… Хотя тут все могло объясняться проще. Менты загоняли «Хаммер» в тупик, где взбесившегося бандюка за рулем можно будет спокойно пристрелить. Без новых потерь среди личного состава и мирного населения.

Эфиоп на секунду представил, как десять патрульных экипажей с удовольствием поливают его новенькую машину изо всех стволов. Картинка вызвала зубовный скрежет. Причем терзала больше не собственная невеселая перспектива, а то, что эти гоблины сотворят с машиной.

«А потом ее конфискуют в доход государства, продадут за копейки своим или вообще спишут как лом. А после эти свои загонят ее на СТО, где трудолюбивые азеры сделают из решета конфетку, затем сбагрят за полцены барыгам, а те толкнут „Н-2“ с реальным пробегом в десять тысяч („обкатка, слющай, да?!“) и чистыми документами жителям южных районов России за почти полную цену».

Такая перспектива Эфиопу вообще не понравилась. Он повертел головой, пытаясь найти поблизости лазейку, но лазейки не было.

Впрочем, имелся еще один вариант развития событий. Все пули, как и первую за сегодня, остановит пассажир. Но на этот вариант полагаться как-то не хотелось. Признавать, что теперь полностью он зависим от этого сраного телепата, Эфиопу было как нож в сердце.

«А он, гад, специально сюда машину привел! Доломать меня хочет, чтоб я и думать забыл, как на хозяина тявкать! Вот угораздило! Чего он ко мне прицепился, маг этот долбаный?! Других бандитов в городе нет?»

– У меня есть и другие помощники, но сейчас мне нужен именно ты, Эфиоп.

– Да почему, твою… в кость?! – не выдержал Эфиоп. – Я что, особенный?! Наследник эмиратского шейха? Правнук Саладдина? Сам же говорил – с мозгами у меня не очень, навыки тоже так себе, грехов много… почему именно я?!

– Потому, Эфиоп, что только ты из смертных понимаешь, о чем я толкую, когда говорю о Вечных и Хамелеонах. Только ты знаешь, что эти слова пишутся с заглавных букв. И, значит, только ты сумеешь помочь мне уничтожить Цех.

– Заставишь передавить всех этих Вечных «Хаммером»?

– Твоя миссия – чистый шпионаж, ничего более, не волнуйся. Справишься.

– Только если для шпионажа тебе будет достаточно моего трупа, – твердо заявил Эфиоп. – Ты умеешь видеть глазами зомби?

– Не пробовал, – пассажир вздохнул. – Но ничего такого не случится. Никто тебя не убьет, а значит, мне не придется тебя условно оживлять, превращать в зомби и заниматься прочей ерундой.

– Почему ты в этом так уверен?

– Там узнаешь, – пассажир указал на улочку, которая начиналась за правым поворотом. – Поезжай, не тормози. Не раздражай милицию. Сегодня она и так тебя не любит.

«Хаммер» миновал забитый милицией перекресток, свернул на длинную узкую улочку и покатил по ней навстречу общей с хозяином судьбе – как и до этого, незавидной. Правда, теперь Эфиоп больше беспокоился не за машину, а за себя.

Этот «хер» попал в точку. Никто, кроме Эфиопа, даже шеф, который постоянно имел дела с бессмертными, не догадывался, кто эти люди на самом деле. Эфиоп тоже поначалу ни о чем таком не подозревал, но после того, как один из боссов Цеха попросил шефа об услуге… после того, как шеф поручил дело Эфиопу, после того, как дело наемник провалил, но при этом «упал на хвост» двум интересным типчикам… В общем, недаром Эфиоп когда-то давно служил в республиканском управлении КГБ. Раскрутить клубок, из которого торчали сразу две ниточки, оказалось для него несложно. Понятное дело, раскрутил он мизер. Только в общих чертах. Но этого действительно хватило, чтобы понять, о чем толкует этот таинственный и не имеющий отражения в зеркале, как Дракула, пассажир.

– Теперь сбрось скорость. Через два квартала останови. Видишь дом с зеленой крышей? Возле него.

– Будем держать оборону?

– Нет, – пассажир вдруг похлопал Эфиопа по плечу. – Сдам тебя федералам, Вахоб. Они недавно по электронной почте видеофайл получили. Фильм старенький, девяносто шестого года, но захватывающий. Там твои братья по оружию, правоверные повстанцы, пленным головы отрезают. Жуткое кино, надо сказать.

– Я этого не делал!

– Ну да. Ты держал за ноги. Это тебе зачтется. Там всех отлично видно, тебя в том числе. Молодой такой, бородатый. Но узнать легко. Так что наши уважаемые зрители сильно хотят с тобой познакомиться, господин кинозвезда.

– Не пойму я тебя, бек, то работу предлагаешь, то сдать собираешься. Где логика?

– Потерпи, узнаешь. Стоп, машина. Оружие оставь. Выходи не спеша, сразу поднимай руки и мордой в капот. Хотя зачем я это говорю? Ты и так это сделаешь. Даже если не захочешь.

– Вот именно, – Эфиоп вынул из кобуры свой «ПМ», бросил пистолет на сиденье, открыл дверцу и, минуя подножку, выпрыгнул в сгустившиеся сумерки.

В лицо ему тут же ударил яркий свет нескольких фонарей. Эфиоп невольно зажмурился, медленно поднял руки и положил их на горячий капот. Подскочившие бойцы, как и ожидал наемник, врезали для профилактики по почкам, завели руки за спину и застегнули «браслеты». Все было проделано очень ловко и быстро. Качественно. С такими волкодавами вести себя следовало кротко и покорно, не дергаться.

«Как барану в Курбан-байрам. – Эфиоп бросил взгляд на дырявый лобовик машины. – Интересно, босс тоже выйдет или жертвой прикинется?»

В полутемном салоне рассмотреть пассажира было нереально. Да и был ли он там еще? Как появился ниоткуда, так запросто мог и исчезнуть. Бесшумно и никуда.

– Товарищ майор, здесь ствол!

Из «Хаммера» выбрался один из бойцов группы захвата.

– Какой? – басовито поинтересовался стоящий за спиной у Эфиопа майор.

– Спецзаказ, похоже. С лазером, навороченный… чем-то на «тэтэшник» смахивает, только автоматический.

– Что, семь шестьдесят две? Дай взгляну… За ствол держи! И в пакет сразу упакуй!

– Я в перчатках. Вот, полюбуйтесь.

– Хм, забавно, – удовлетворенно хмыкнув, сказал майор. – Везет нам в последнее время с этим калибром. Пакуй – и к баллистикам.

Эфиоп невольно фыркнул и помотал головой. Этого и следовало ожидать. Пассажир не ограничился одной подлостью. Он не только заставил устроить танковую атаку на мирное население и напасть на ментов, но и подменил оружие. Подкинул «грязный» ствол, собачий выкормыш!

– Внутри больше ничего, – сказал все тот же неутомимый боец. – Блин, классные все-таки у америкосов тачки!

– Костя, угомонись, подгоняй машину, сейчас поедем. Лейтенант, задержанного сразу в спецкамеру. Никому не отдавай, понял? Даже самому директору!

– Есть!

Эфиопа снова ударили в спину и снова в область почек. Затем заставили согнуться почти пополам, до хруста вывернули руки назад и вверх и потащили куда-то прочь от машины. Вахоб невольно задержал дыхание и скрипнул зубами. Способ передвижения был крайне неудобный.

«Этот босс мог бы и обезболить мысленно, раз уж такой модный. Не заботится, скотина, о помощниках. Ну, попадется он мне в темной камере!»

– Погоди, лейтенант, – вдруг очнулся майор. – Дай-ка еще разок на урку взгляну.

Эфиопа неожиданно ударили по ногам и поставили на колени. Один из конвоиров схватил за волосы и вынудил подставить лицо последним отсветам заходящего солнца. Подошедший майор был единственным без маски и камуфляжа. В лицо его Эфиоп не знал, но теперь на всякий случай запомнил.

– Где-то я тебя видел, отморозок, – щурясь, процедил майор. – На Ивана Палыча работаешь?

– У него спроси.

– На него, знаю, – майор задумчиво покачал головой. – Но рядом ты не светишься. Значит, где-то еще мы встречались.

– Вряд ли, – прохрипел Эфиоп, – раз ты жив еще.

– Точно, – майор вдруг ударил кулаком в ладонь. – Точно! Вспомнил. Оперативную съемку смотрел про тебя. Ты Эфиоп. Чистильщик. Значит, правильно я решил за тобой лично поехать. Не подвело чутье. Это ты моим поднадзорным нервы трепал, да? Островскому и компании. Ты? За сыщиком охотился, а еще девку отбить пытался. Так навешал всем… вспоминать не хочется. Я до сих пор таблетки пью от головной боли. А чего в тот раз оплошал? Ты же обычно весь из себя невидимка и боец – Ван Дамм отдыхает.

– У стукача своего спроси.

– Понятно, диалог пока не клеится. Ладно, на базе поговорим… по душам, – майор криво ухмыльнулся, кивком приказал конвоирам тащить задержанного в «воронок», затем достал телефон и набрал номер: – Алло, разведка, свежие новости. Да, по теме. И по твоей, и по моей. Да, опять состыковались. Нет, этих пока не нашли. Зато, похоже, стрелка взяли. Он тут засветился, беспредел на Варшавке устроил, ну мы его и прижали. По чему? По стволу и косвенным уликам. Ну, я и говорю – «похоже». Нет, ничего такого, никого не покалечил, а видно его, как гаишника с радаром, – за километр. Нет, погоди, ты главного не знаешь – как его величают. Сказать? Ладно. Эфиоп его кличка. Знакома? Вот то-то. Нет, почему на костылях? Здоров. Приедешь? Сразу в закрома приезжай. Да, в той же камере поселим, где твоя ужаленная мадам сидела. До встречи.

«Очень хорошо, – пришла чужая мысль. – Все идет по плану».

«Это тебе хорошо, бек, по почкам не тебя охаживают, – мысленно возразил Эфиоп. – И замели не тебя. Хотя бы подскажи, о чем этот майор толкует. Какая девка, когда я ему навешивал, при чем тут Островский? И почему я „стрелок“?»

«А ты не знаешь? – в мысленном голосе пассажира сквозила усмешка. – Третьего дня в сыщика стрелял?»

«В Туманова? – Эфиоп невольно нахмурился. – Вот, значит, в чем дело? Теперь понятно. Он тоже из Цеха? То-то, думаю, живучий, скотина. Теперь мне самому интересно, чем все обернется».

«Вот и еще одна причина, по которой я выбрал именно тебя, наемник».

«Все предусмотрел? А если я не удержусь и грохну этого сыщика, как только увижу? Тогда шпионской операции конец. Не боишься?»

«Нет, не боюсь. Даже одобряю. Только вряд ли у тебя получится. Ты что же, думаешь, они зря себя бессмертными называют? Думаешь, выпендреж такой?»

«А что – нет?»

«Ты ведь сам только что про Туманова сказал – живучий… скотина. Говорил? Или ты что-то другое имел в виду?»

«Бронежилет у него дорогой – вот что я имел. Но раз при Цехе Островского сыскарь состоит, понятно, откуда у него деньги на хорошую броню. А ты намекаешь, что они реально бессмертные? За пацана меня держишь? Думаешь, я до сих пор в сказки верю? Вечные, Хамелеоны, Цех… ерунда все это! Тема мутная, не спорю, только мистика тут ни при чем. „Бешеные бабки“ – вот как их волшебство называется. С такими финансами реально можно пальцами щелкнуть – и все исполнится. И джинна не зови».

«Баран ты твердолобый, Эфиоп. Ты видишь все своими глазами, на трезвую голову. Почему же не веришь? Что тебе еще нужно?»

«Чтобы ты сдох!»

«Упрямься сколько угодно, человечишка, черт с тобой. Только учти, дальше дела пойдут все серьезнее и серьезнее. Поэтому лучше не дергайся, делай, что скажу, и уцелеешь»…

…Майор Федотов проводил взглядом «воронок», неторопливо обошел по кругу «Хаммер», за рулем которого уже устроился один из бойцов группы захвата, остановился на тротуаре и закурил. Боец за рулем внедорожника стянул с лица маску и вопросительно уставился на командира. Давать отмашку майор не спешил. Он ждал. Чего – сам пока не понимал, но чего-то ждал. Что-то в этой операции определенно осталось за кадром. Или кто-то остался.

«Урка заикнулся про стукача. Может быть, за кадром остался этот самый стукач? Так ведь не было его на самом деле. Или был? Откуда у дежурного появилась информация насчет того, где искать этого Эфиопа? Не от Ивана Палыча же. Значит, кто-то подкинул. Кто? И при чем тут „Хаммер“? Чего я жду? Что неизвестный дятел вдруг выпорхнет из его багажника?»

– Садитесь, майор, поговорим, – задняя дверца машины вдруг распахнулась, и некто, сидящий на широком диване, махнул рукой.

Федотов удивленно вскинул брови и мельком взглянул на бойца за рулем. Тот будто уснул, только с открытыми глазами. Как в игре «замри». Майор нащупал кобуру и опасливо заглянул в салон. Приглашавший к беседе человек снова указал на сиденье рядом с собой.

– Я что-то не понял… – Федотов вовсе не собирался принимать странное приглашение, но тело вдруг отказалось повиноваться приказам головы, и через секунду майор оказался в машине. – Я не понял… вы откуда тут… кто разрешил?

– Я сам себе разрешил, – спокойно и как-то чуточку устало произнес человек. – Хотите курить?

– Бросаю, – Федотов снова против воли взял предложенную незнакомцем пачку сигарет «Кент» и зажигалку. – В машине не люблю дымить.

– Иногда можно, – человек похлопал по плечу водителя. – Костя, поезжай. По МКАД до Развилки, потом вырулишь на Каширское. Я скажу, где остановить.

– Нам в другую сторону, и вообще… – возразил было Федотов, но осекся и замолчал, сам не понимая, почему.

– Знаю, майор, – незнакомец помахал, разгоняя ладонью дым. – А еще я знаю, что вы разрабатываете некий клуб богатеев, в котором состоят такие господа, как Островский, Мартов и так далее. Верно?

– Да, – признал майор. – Откуда у вас эти сведения?

– Не важно. Вы только что взяли человека, который представляет для этого клуба определенный интерес. Вам это известно?

– Догадываюсь. И все-таки, кто вы такой?

– Вот дотошный! – человек усмехнулся. – Слушайте, майор, и не перебивайте, договорились?

– Да, – Федотов почему-то в один миг перестал интересоваться личностью собеседника. Будто кто-то щелкнул тумблером и любопытство выключилось, как лампочка.

– Интересующие вас субъекты обязательно захотят принять Эфиопа в своих секретных апартаментах, следовательно, направят к вам своего представителя, который и заберет у вас арестованного. Вы не должны отдавать Эфиопа, не сказав вслух условную фразу. Вам понятно?

– Условную фразу, – будто эхо, повторил Федотов и кивнул. – Понятно.

– Фраза проста: «С точки зрения Вечности». Можете вставить эти слова в любой контекст или ляпнуть не к месту, не важно. Ясно?

– Да.

– Можете задавать вопросы.

– А если за Эфиопом придет кто-то другой? Если кто-то опередит людей Островского?

– Вряд ли.

– Эфиопом не только «клуб» интересуется. У него много грехов.

– Понимаю. Вы только что звонили кому-то, предлагали приехать «в закрома». Кто это был?

– О нем и толкую, – Федотов почувствовал, как постепенно возвращается способность мыслить без гипнотически навеянных ограничений. – Товарищ из смежного отдела. Он тоже «клубом» занимается, только в ином ракурсе его изучает. У него широкие полномочия. Не думаю, что его опередят. Другим для таких дел кучу бумаг надо оформить, а этому… ничего не нужно. У него все бумаги вмиг делаются, по звонку.

– Вот и прекрасно, – человек хмыкнул. – Если ваш товарищ пожелает забрать Эфиопа, отдавайте, но обязательно скажите: «С точки зрения Вечности». Теперь все ясно?

– Абсолютно, – Федотов выпалил это, не задумываясь, хотя в глубине сознания по-прежнему зудела мыслишка, что этот странный тип слишком уж подозрителен и вообще не имеет права приказывать целому майору ФСБ, а уж тем более вмешиваться в его служебные дела. Все происходящее было настолько странным, что где-то еще глубже мелькнула мысль о галлюцинации, например, от перегрева или о сне наяву. Этот вариант был бы, безусловно, самым удачным. Проснулся и свободен от всяких подозрительных заданий, а значит, совесть, как и прежде, практически чиста.

– Сигарета, – вдруг сказал незнакомец.

– Что? – не понял Федотов и взглянул на дымящийся окурок.

– Это не сон, – сказал человек.

Майор вопреки желанию сделал три затяжки подряд, выпустил густое облако дыма, будто ставя дымовую завесу на поле боя, а затем… затушил сигарету о ладонь. Он невольно вскрикнул от боли и невнятно выругался. Боль в обожженной ладони мгновенно прогнала наваждение. Федотов закашлялся от дыма и опустил стекло. Дым быстро улетучился, и видимость в салоне наконец стала нормальной.

Никакого человека рядом с майором не было. Федотов сидел на заднем диване в полном одиночестве и вертел в пальцах смятый окурок. По салону кружили мелкие частицы пепла, в окошко врывался теплый воздух, из динамиков доносилась музыка и бодрые комментарии ведущих «Русского радио», а водитель спокойно вел машину по внешней стороне Кольцевой, строго выполняя указания так загадочно исчезнувшего незнакомца.

– Черт! – Федотов лизнул обожженную ладонь и сплюнул за окно. – Кирсанов, стой! Прижмись к обочине!

– Что? – боец за баранкой встрепенулся. – Задумался, товарищ майор, виноват! Что? Ромашка? Это двадцать седьмой километр, на Липецкую выезд, до Развилки еще не доехали.

– Да погоди ты, не трынди! – Федотов поморщился. – Нам вообще в другую сторону надо!

– Как же так? – боец растерялся. – Вы же сами сказали, на Каширку… вроде бы.

– Вроде бы! На черта нам Каширка? Спишь на ходу?! Выруливай на внутреннюю, Костя, и до Можайского тапочку в пол, ясно?

– Сделаем, товарищ майор! – Кирсанов направил машину в дальний правый лепесток дорожной развязки. – Как же я так? Затмение нашло, что ли? Перегрелся, что ли? В отпуск пора. На дачу хотя бы…

«Затмение, – Федотов подул на ладонь и стиснул зубы. – Скорее заскок, только почему-то сразу у двоих. Что же это было? Гипноз какой-нибудь? И кто нас так обработал, а главное – чем? Какую-нибудь психотронную штуковину поблизости врубили? Или газом траванули? И ведь что характерно, черт возьми, опять вокруг Островского с компанией все закрутилось. Нет, тут не газом дело пахнет, не галлюциногенами. Дерьмо какое-то закипает. И когда закипит, забрызгает всех и вся. По уши в нем будем. Так что дела наши с каждой минутой все хреновее и хреновее. Хоть с точки зрения вечности, хоть гигиены».

* * *

В глубине души Туманов надеялся, что не дождется. Стыдно было признаваться даже самому себе, но он боялся увидеть Женю мертвой. Виктор никогда не страдал особой мягкотелостью, за время работы в прокуратуре он повидал множество покойников, в том числе и утопленников, но сегодня выдержка дала сбой. Наверное, слишком много навалилось проблем, поэтому нервы начали трещать, как перетянутые канаты.

Когда он заметил на отмели ближе к берегу нечто похожее на тело, в глазах на миг потемнело, а сердце забилось, как молот, – тяжело и отчетливо. Виктор поднялся с топляка, зачем-то вытер руки о джинсы и побрел к воде.

Надежда на чудо растворилась в речке, как только Туманов подошел ближе. Женя лежала лицом вниз, но Виктор ее все равно узнал. Да, это определенно была она. Джинсы, рваная футболка – наверное, цеплялась за коряги на дне – кроссовки… Туманов почувствовал, как на секунду вновь возвращается глупая надежда. Как человек опытный в таких делах, Виктор знал о ненаучной, но неоднократно доказанной теории. Когда человека насмерть сбивает машина, обуви он лишается, как бы хорошо ни были зашнурованы или застегнуты ботинки, кроссовки и так далее. Женя до сих пор была в обуви, из чего следовало, что, вполне вероятно, удар «Крузера» оказался не смертельным.

«И что толку? – одернул себя Туманов. – Не убили, так утопили. Результат-то один. Какая теперь разница, отчего она умерла?»

Виктор присел рядом с телом и снова вытер взмокшие ладони о штаны. Сентиментальность вновь проснулась и заставила выдержать паузу. На кой черт? Неизвестно. Почему-то Туманову показалось, что так будет правильно. Не хватать и тащить, а делать все медленно, неторопливо, разумно. Первым делом – пусть серая кожа и окоченевшие мышцы не оставляют сомнений – надо все равно попытаться нащупать пульс. Для порядка. Виктор убрал мокрые волосы и приложил пальцы к шее девушки. Никакого пульса под задубевшей кожей, конечно, не прощупывалось, зато явственно слышался хруст и скрежет играющих обломков костей. Туманов окинул взглядом все тело. Сломана была не только шея, но и несколько ребер – они торчали под нереальными углами, едва не протыкая кожу и футболку. Возможно, переломов было гораздо больше, но Виктора статистика не волновала. Теперь он знал главное. Враг убил Женю. Все. Большего знать и не требовалось. Даже если этот загадочный Враг впредь не сделает ничего плохого, даже если покается и займется благотворительностью, лично у Туманова все равно будет более чем достаточно оснований для мести.

«Он, сволочь, этого и добивался. Хотел посмотреть, как я буду реагировать и что предприму. Ну, ничего! Хотел? Получишь. И очень удивишься! Не знаю, насколько я Избранный, но изобретательный – это точно. Я тебя достану таким способом, что ты и сообразить не успеешь, как отправишься в ад. Хотя нет, ты ведь оттуда и вылез! Значит, будешь вечно гнить в наших краях, где-нибудь на дне болота. Пока не превратишься в мыслящий торф!»

Злость почему-то не взбодрила, а даже, наоборот, расстроила. Виктору вдруг стало предельно понятно, насколько бессмысленны эмоции, когда с их помощью ничего нельзя исправить.

Он вытащил тело Жени из воды, поднял на руки и медленно перешел по мосткам на другой берег. Еще сидя на берегу, он приметил на краю соснового леска над небольшим обрывом удобную полянку. Там наверняка был легкий грунт, который удобно будет рыть даже подручными средствами.

«Конечно, надо бы поступить иначе. Например, вернуться в госпиталь или хотя бы связаться с Цехом, тогда похоронить можно будет по всем правилам, но сейчас это так же нереально, как из пушки попасть в Луну. Стоит мне высунуть нос на шоссе либо просто выйти в эфир, и Враг тут же накроет медным тазом. Он наверняка где-то поблизости. Взять себя тепленьким я теперь просто не имею права. Хотя бы потому, что в таком случае Женькина смерть окажется напрасной».

Туманов поднялся по тропинке на обрывистый берег, прошел до светлой полянки и осторожно положил Женю на землю. Место было хорошим; неприметным с тропинки, но имеющим отличный ориентир – точно напротив запруды. Виктор обошел полянку по кругу, отыскал крепкий сосновый сук и принялся за дело.

Рыть было нетрудно, земля оказалась легкой и рассыпчатой, как песок. Минут через десять Туманов углубился почти на четверть метра по всей площади будущей могилы. Работал он сосредоточенно, не отвлекаясь и не прерываясь ни на секунду, а потому и не заметил того, что происходит у него за спиной.

По земле позади Виктора медленно, будто вязкая жидкость, растекалась чья-то тень. Тот, кто ее отбрасывал, словно вырастал из земли, покачиваясь в такт деревьям и периодически вздрагивая, отчего тень колебалась, как колеблется водная гладь от близких звуков набата. Тень росла и надвигалась, но Туманову было невдомек, что теперь он на полянке не один. Он работал, изредка смахивая капли пота, и не замечал ничего вокруг. Тень прекратила вытягиваться в длину, на секунду перестала колебаться, затем вдруг резко укоротилась и так же резко продвинулась в сторону сыщика. Лишь когда тень накрыла часть вырытой ямы, Туманов наконец вышел из своего рабочего транса, прекратил копать и медленно повернул голову в сторону того, кто отбрасывал странную тень.

– Помочь? – прозвучал хриплый голос над самым ухом Туманова.

Виктор в панике отшатнулся, но это не помогло избежать неприятностей. Человек сплюнул смесью болотной жижи и песка сыщику почти на колени. Туманов отполз на четвереньках примерно на метр и замер с выпученными глазами. Рядом с краем наметившейся могилы, тоже на четвереньках, покачиваясь и отчаянно кашляя, стояла… Женя! Мокрая, испачканная грязью, с тиной в спутанных волосах, но живая.

Туманов вытер крупные капли пота на лбу, поднялся на ноги, осторожно, будто боясь спугнуть, подошел к девушке и присел рядом. Женю в этот момент вырвало все той же болотной грязью, но зато она перестала кашлять. Тяжело перевалившись, она села по-турецки и утерла ладонью рот. Мокрые волосы прилипли к лицу, но убирать их она не спешила. Скорее всего, не было сил.

– Глазам не верю, – прошептал Виктор. – Ты жива!

– Вроде того, – Женя снова откашлялась. – А не должна?

– Дай-ка, – Туманов наклонился и ощупал ее спину.

Все кости были целы. Во всяком случае, ребра не торчали в разные стороны, а позвонки не хрустели под пальцами, как пластмассовые контейнеры с суповым набором. Сыщик осторожно убрал с лица девушки волосы. Губы были еще синеватыми, но это скорее от холода, а муть из глаз исчезла вовсе, и общий цвет лица сменился с серого покойницкого на бледно-розовый. Девушка вопросительно уставилась на Виктора.

– Убедился? – Она протянула руку. – На, еще пульс пощупай.

Туманов с серьезным видом, изображая как минимум профессора медицины, кое-как нащупал слабый пульс и кивнул.

– Пациент скорее жив, чем мертв!

– Это я, я, – Женя подняла руку, как примерная школьница, но тут же бессильно ее уронила.

Туманов тоже наконец расслабился и сгреб девушку в охапку.

– Женька! Ты жива!

– Задушишь, – просипела она, при этом даже не пытаясь вырваться из объятий сыщика.

– Теперь можно, – Туманов отпустил ее. – Ты сама-то что чувствуешь? Что помнишь?

– Помню двоих уродов на «Крузере». Как меня шарахнули бампером и зафутболили в реку. Потом было темно и холодно. Потом мокро, больно и душно. А потом… я прокашлялась и начала рассказывать тебе, что помню. Пока это все.

– Вот когда было темно и холодно, это то самое, – заметил Виктор.

– То самое? Смерть, что ли? А где свет в конце тоннеля и ангелочки?

– Не веришь?

– Почему же не верю? Я не отрицаю, что дело было кисло. Просто обидно, что, оказывается, верила в сказки. Как я выгляжу?

– Смотрела «Звонок»?

– Что, такая же ужасная?!

– Нет, просто мокрая, – Виктор рассмеялся.

– Надо выжать все, умыться… – Она поморщилась и передернула плечами. – Бр-р, нет! К водоемам я больше не подойду на километр!

– Тише, – Туманов вдруг поднял руку и замер, прислушиваясь. – Кто-то идет.

– Это вон там, на тропинке, – Женя потянула носом. – Люди. Двое. Бухие.

– Наверное, местные нас засекли. Спрячься на всякий случай. Если они не видели, как я тебя вылавливал, то и ни к чему им лишняя информация.

– Я вон там, в кустах буду, – Женя с трудом поднялась, Туманов ей помог, и побрела в заросли дикой малины. – Если что, зови.

– Справлюсь, – уверенно сказал Туманов и уселся на ближайшую корягу в стороне от недорытой ямы.

Людей было действительно двое. Мужики средних лет, роста, веса и степени вменяемости. Один с бородой, другой с лысиной. Судя по одежде – один в растянутых спортивных штанах, майке и кирзачах, а другой в домашних тапках, замызганном камуфляже и доисторической кепке с пластмассовым козырьком, – от места жительства они не слишком удалились. А судя по тому, что один прихватил с собой ружье, а другой – топор, намерения в отношении чужака у них были не самые добрые.

Туманов вопросительно взглянул на делегацию, но первым начинать диалог не стал. Селяне тоже не вмиг сообразили, с чего начать, и пауза затянулась на целую минуту, а то и больше. Все это время мужички переминались с ноги на ногу, косились на яму и выразительно, как им казалось, зыркали на Туманова. Сыщик с достоинством выдержал этот немой прессинг, с любопытством разглядывая колоритный лесной патруль, словно это были экспонаты в живом музее.

Наконец, не выдержав напряжения, бородатый мужичок угрожающе потряс двустволкой и разродился сразу пакетом вопросов:

– Слышь, мужик, а че тут? Че за дела? Я в ментовку позвонил, так что не дергайся, понял?

– Нет, не понял, – Туманов встал и отряхнул ладони. – Тебе-то какое дело «че тут»? Отдыхаем, купаемся. Нельзя?

– Че, в одежде, да? – мужик упер приклад в плечо и направил ружье на сыщика. – Стой, говорю!

– Мы видели, как ты ее из речки вытащил, – заявил пребывающий примерно в той же кондиции его приятель с топором в руке. – Синяя и в тине вся была, как эта… русалка, блин.

– Вы, ребятки, самогону перебрали. – Туманов махнул рукой: – Идите, проспитесь.

– Ты че, борзой, да? – бородатый перехватил явно незаряженное ружье, как весло.

– Думаешь, мы утопленников не видали? – второй подвинул приятеля и вышел на первый план. – Дохлая девка была, стопудово! Ты для нее яму роешь? А ну, руки покажи!

– Посикать спокойно не дадут! – из кустов вдруг выбралась Женя. – Вам, мужики, какого хрена тут надо? Чего пристали? Валите в свою деревню, не мешайте отдыхать!

Мужики оторопело уставились на ожившую утопленницу. В общем-то, их описанию соответствовало практически все, кроме синевы. В мокрых волосах у девицы зеленели обрывки тины, дырявая футболка прилипла к телу, а с джинсов капала вода.