Текст книги "Психология терроризма и противодействие ему в современном мире"

Глава 4. Межгрупповые отношения как фактор террористической активности

Международный терроризм и социокультурная идентичность

Социокультурный подход к анализу проблемы терроризма, анализу социально-культурных условий и оснований мотивации деятельности потенциальных террористических групп признается исследователями одним из наиболее перспективных (см., например: Moghaddam, 2003; Ditzler, 2004).

При реализации социокультурного подхода к проблеме мотивации терроризма меньше внимания уделяется проблеме индивидуальной мотивации (Pearlsein, 1991), хотя признается ограниченная полезность индивидуально-психологического подхода. Обычно в анализе криминального поведения делается акцент на идентификации психологического профиля террориста, на диспозиционных характеристиках индивидуального уровня.

В отличие от большинства преступников террористы абсолютно убеждены, что правда и справедливость на их стороне; и эта убежденность соответствует их мировоззрению (White, 1984).

Установлены следующие основные положения социокульурного подхода при анализе проблемы терроризма:

1) наиболее эффективным подходом к пониманию терроризма является культурно-идентификационный и групповой анализ этого феномена, а не индивидуально-диспозиционный (Moghaddam, 2002);

2) социально-культурный анализ дает возможность исследовать и идентифицировать культурный профиль условий, повышающих вероятность формирования и развития потенциальных террористических групп;

3) фундаментальной характеристикой культурного профиля потенциальной террористической группы являются групповые стили восприятия социальных изменений и стабильности общества;

4) основные «предусловия» возникновения террористической группы одинаковы независимо от того, являются ли эти группы антигосударственными или спонсируемыми государством (Moghaddam, 2004, p. 104).

Социокультурный подход акцентирует характеристики универсальных культурных условий, дающих рост формированию террористических групп, признаются особенности поведения различных террористических групп во всем мире (исламских и еврейских; католических и протестантских и т. п.). Хотя эти различия достаточно важны, все террористические группы возникают в конкретных культурных условиях, имеющих универсальные черты (см., например: Blazak, 2001; Kaplan, Marshall, 1996; Rapoport, 2001; Crawshaw, 1988; Atran, 2003; Barber, 2001; Hoffman, 1998; Kennedy, 1998; Laquer, 1999; и др.). Существует совокупность культурных условий, которые с наибольшей вероятностью влияют на увеличение численности террористических групп независимо от индивидуальных характеристик их участников. Хотя все культурные условия играют важную роль, два из них – изоляция потенциальной террористической группы от общества и специфический стиль восприятия социальных изменений — играют особую роль.

Выделяются следующие общие положения, связанные с конкретными социально-культурными условиями и особенностями социально-культурной идентификации, влияющие на вероятность возникновения террористических групп в обществе:

– восприятие изолированности социально-культурной группы зачастую происходит из притеснения и исключения ее из жизни социума (или шире – из восприятия той или иной нации, государства, его национально-культурной мировоззренческой или религиозной ориентации как не соответствующей общим тенденциям мирового развития);

– противопоставление «доброй божественной воли» и «дьявольской воли»;

– восприятие существующего общества как незаконного и несправедливого;

– восприятие необходимости и потребности радикального изменения общества;

– убежденность в том, что идеальное общество – это цель, которая оправдывает средства ее достижения;

– убежденность в том, что акты терроризма – это эффективное средство дестабилизации существующего несправедливого строя.

В этой связи многие исследователи терроризма – представители незападной социально-культурной ориентации – считают, что для более объективного анализа терроризма западным исследователям полезно не исходить из своих этноцентрических ориентаций, а объективно признавать важную роль культурных условий. Для более объективного подхода им стоит осмыслить историю самой западной цивилизации, где самопожертвование, мученичество, героизм и т. п. ради сохранения своей независимости, социально-культурной идентичности были широко распространены и одобряемы (Moghaddam, 2004, p. 117).

Вообще «правильное» понимание мотивации самопожертвования ради групповых интересов невозможно без рассмотрения более широкого социально-культурного контекста, в рамках которого формируются представления «о хорошем солдате», «хорошем христианине», «хорошем мусульманине» и вообще – «о хорошем патриоте своего Отечества», нации, о нравственных ценностях своей религии.

В этой связи с позиций социокультурного подхода к проблеме терроризма главное внимание необходимо направлять на анализ, устранение социальных и культурных условий и соответствующих социально-психологических процессов, дающих рост групповому насилию (Staub, 2004, p. 151).

Прежде всего, массовое насилие – это следствие трудных условий жизни в обществе, экономических проблем, политических конфликтов, быстрых социальных изменений, социально-культурной, религиозной и политической дискриминации или комбинации этих факторов. Все они оказывают воздействие на психику человека. В общей массе населения они фрустрируют базовые потребности людей в безопасности, положительной идентичности, чувстве эффективности собственной жизни и контроля над ним, ощущении надежных перспектив своего существования.

С другой стороны, конфликт между социально-культурными группами в обществах, особенно в отношении «витальных» потребностей, приобретает особую значимость. Кроме материальных составляющих (экономических, трудностей разделения территории и т. п.), они связаны с психологическими составляющими феномена терроризма. Поскольку базовые потребности воспринимаются фрустрированными и связанными с социально-культурной идентификацией, это делает конфликт трудноразрешимым.

Базовые различия между группами в обществах – во властных позициях, привилегиях, перспективах развития, социально-культурной и религиозной сфере – могут существовать длительное время без применения насилия. Однако когда группа начинает испытывать депривацию своих витальных потребностей и приходит к осознанию того, что ее положение в обществе несправедливо, конфликт может актуализироваться.

Базовый мотив стремления к справедливости, естественно, трактуемый разными социально-культурными группами в соответствии с их положением в обществе, в мире в целом и со спецификой социально-культурной идентичности, становится составной частью стремления к сопротивлению и, в конечном счете, к использованию терроризма как крайнего средства выживания группы в борьбе за справедливость.

Одной из важных закономерностей современного мира являются быстрые и масштабные культурные изменения. Традиционные коллективистские общества, которые отвергают свободу самовыражения в западно-либеральном смысле или изменение религиозно-идейных основ своего существования, сталкиваются с особыми трудностями. Перед этими странами встают принципиальные проблемы духовно-нравственного и религиозного плана, связанные с невозможностью принятия ценностей западной цивилизации.

В условиях экспансии западной парадигмы существования жесткое разграничение на «мы» и «они» по социально-культурным основаниям и религиозным ценностям является базовой психологической установкой, создающей условия для возникновения современного терроризма.

Кроме этого, как утверждают многие исследователи проблем терроризма (Staub, 2004, p. 155), международная политика США и негативные реакции на ее осуществление во многих регионах мира объективно вызывают рост причин и мотиваций для террористической деятельности в современном мире. В этом смысле Соединенные Штаты, независимо от своих национальных интересов, в определенной степени являются «козлом отпущения», ответственным за эти изменения как их главный организатор в мире. Одно из явлений, которое может стимулировать рост насилия, – это «обесценивание» социально-культурной группы в обществе (Staub, 1989), поэтому бедные слои населения, ограниченные в своих правах и властных позициях, могут присоединяться к группам и движениям, декларирующим своей целью изменение социального порядка (Pilisuk, Wong, 2002).

Для успешной борьбы с терроризмом необходимо обращать максимальное внимание на причины формирования чувства безысходности, потери перспектив жизненного развития и надежд широких масс населения на удовлетворение базовых потребностей существования (Staub, 2004, p. 167).

Разработка мер противодействия терроризму, ослабления мотивации терроризма, программ восстановления баланса в обществе должна начаться с оценки целей терроризма и его мотивации (Мохаддам, 2011). Опыт показывает, что есть общие основания мотивации терроризма, социально-культурные и контекстуальные факторы, способствующие его актуализации. Можно сделать ряд обобщений, касающихся взаимосвязей между целями, тактиками и средствами выполнения террористических действий (Ditzler, 2004, p. 188):

– террористы обычно представляют специфические национальные группы;

– их тактики обычно являются асимметричной формой вооруженной борьбы, аналогичной традиционным формам партизанской борьбы;

– их мотивации в целом являются политическими или культурно обусловленными даже в тех случаях, когда террористические действия на индивидуальном уровне соответствуют общепринятым формам совершения преступных действий;

– террористические действия обычно направляются на мирное население.

Терроризм и поиск идентичности: мотивационная функция социокультурной идентичности

Рассмотрим, как действует механизм психологической идентичности, обуславливающий формирование условий мотивации террористической деятельности.

Теория социальной или коллективной идентичности позволяет дать ответ на этот вопрос. Она не заменяет анализа других психологических и социально-психологических процессов для понимания феномена терроризма (см., например: Unger, 2002), но является важным социально-психологическим инструментом анализа, обеспечивающим осознание условий, способствующих мотивации терроризма. Рациональной основой террористических действий может выступать ряд макрофакторов.

Во-первых, некоторые социально-культурные группы не могут защитить свои жизненные интересы и ценности от экспансии более сильных групп и тем самым достичь своих политических целей обычными средствами, в том числе военными, в силу своей слабости.

Во-вторых, они не могут привлечь внимание противников и победить политическими средствами в силу маргинального положения в идеологическом плане. Террористическая деятельность и ее направленность на мирное население «противника» с целью ввергнуть его во всеохватывающую атмосферу страха, возмущения и социальной поляризации может оказаться единственным средством, доступным для таких групп, совершенно неспособных «состязаться» с более сильным противником в военном или политическом плане.

Теоретический конструкт Я-концепции, в широком смысле включающий как индивидуальные, так и социальные компоненты (см., например: Журавлев и др., 2014), считается одним из центральных в объяснении человеческого поведения и может с успехом применяться в том числе для раскрытия мотивации терроризма (Taylor, 2002).

Теория социальной идентичности предлагает четыре основных понятия для анализа межгрупповых отношений – это самоидентификация (категоризация), самооценка, личностно-индивидуальная идентичность и групповая идентичность. Традиционно при анализе поведения людей с использованием теории Я-концепции акцент делается на ее индивидуальных компонентах: личностной идентичности и самооценке (Baumeister, 1999). Однако многие исследователи предлагают сместить акценты: для более глубокого понимания динамики межгрупповых отношений правильнее, в первую очередь, обращаться именно к групповой, коллективной идентичности, поскольку личностная идентичность и самооценка – это производные составляющие Я-концепции (Taylor, 2007). Несмотря на то, что личностная идентичность и самооценка являются центральными для индивидуального функционирования личности, личностную идентичность невозможно сформировать без коллективной как основного базиса для самооценивания. Именно поэтому коллективная идентичность имеет «психологическую приоритетность» в мотивации терроризма (Taylor, Louis. 2004, p. 173). В целом индивид без ясного определения своей коллективной идентичности не может сравнивать себя с другими людьми и формировать индивидуальную идентичность. В этом отношении коллективная идентичность террористической организации определяет для ее членов групповые убеждения, ценности, установки и жизненные цели. Более того, она конкретизирует пути и способы усвоения индивидом своих личных ценностей и жизненных целей. В этом плане индивидуальный террорист начинает думать, что у него есть воля, убежденность, что он делает самостоятельный выбор и несет индивидуальную ответственность за этот выбор.

Согласно этим положениям, каждый индивид имеет множество идентификаций: от этнических и гендерных групп до групп проведения досуга. Одна из групповых идентификаций имеет для индивида главное значение: это его социально-культурная, а в ряде случаев религиозная коллективная идентичность. Культурная и религиозная идентичность имеют особый статус, поскольку охватывают все аспекты личной жизни человека. Культура и религия неразделимы, поскольку оба этих аспекта жизни являются для человека всеохватывающими. Благочестивые евреи, мусульмане, буддисты и христиане действительно относятся к своей религии как к критерию оценки любого аспекта своей жизни, поэтому культура и религия могут рассматриваться как имеющие в основе социально-культурную идентичность.

В этой связи возникает вопрос: почему религиозная и культурная идентичность так важна для людей?

Кроме других частных идентификаций (профессиональных, полоролевых, семейных и т. д.), социокультурная идентичность дает человеку основу и критерии поведения в различных сферах жизнедеятельности: в структуре семьи, в воспитании детей, в поведении с представителями противоположного пола и старшими, в отношении к смерти, к взаимности, статусам в профессиональной сфере и в объяснении непонятных событий. Культурная идентичность дает людям понимание их истории, групповых целей и приемлемых способов их достижения.

В этой связи наиболее важным для анализа мотивации терроризма с точки зрения социально-культурной перспективы становятся не объективные стандарты бедности людей традиционных обществ сами по себе, а степень разрушения коллективной идентичности в целом. Другими словами, культурная идентичность дает ее носителям чувство рациональности общественного устройства, понимание того, как ориентироваться и организовывать свою жизнь в соответствии с нормами своего общества, и понимание того, что ценно в жизни и к чему необходимо стремиться.

Глобализация мира по западным образцам диктует всем обществам единую ценностно-культурную парадигму – фактически замену социально-культурной идентичности, своей культурной системы норм и ценностей на другие, вступающие в тотальное противоречие с прежней культурной идентичностью.

Стремление представителей традиционных обществ сохранить свою культурную идентичность не является чем-то новым. В этой связи встает вопрос: какие социальные группы традиционных (коллективистических) обществ наиболее уязвимы при столкновении с этими глобальными тенденциями? Именно молодые люди становятся жертвами подобных изменений. Ориентированные на будущее, они испытывают наибольшую неопределенность и беспокойство, поскольку у них нет ясно сформированной коллективной идентичности, обеспечивающей им ориентиры самоопределения и формирования положительной личностной идентичности как основы для достижения своих индивидуальных жизненных целей. Не имея возможности сформировать новую коллективную идентичность, эти молодые люди, изначально не имеющие равных возможностей для своей самореализации, будут испытывать состояние всеохватывающей демотивации и аномии.

Однако что будет происходить с теми молодыми людьми из этой среды, которые получили образование и имеют относительно привилегированное положение в своем обществе? Именно эти амбициозные молодые люди, понимающие угнетенность своей социально-культурной группы (своего общества), – наиболее вероятные кандидаты не только для вступления в террористическую организацию, но и для руководства ею.

Существенной чертой функционирования коллективной идентичности является не только детерминация тех или иных аспектов жизни человека, ценностных аспектов его жизнедеятельности, но и способов и условий их достижения.

Когда одна из наиболее сильных в мире культур – западная в целом и американская в частности – начинает восприниматься в качестве виновника депривации и ущемления стран с коллективной идентичностью, конечный вывод становится неизбежным. Декларируется задача освобождения мусульманских стран от ущемленного положения в современном мире, конфронтации с наиболее сильной культурой в мире. И поскольку борьба с таким сильным противником обычными военными или дипломатическими средствами невозможна, то организованный терроризм становится неадекватным, но единственным способом решения этой проблемы. Именно в силу геополитических и социально-экономических тенденций современного мирового развития с глобальной экспансией западной цивилизации население многих стран традиционных обществ, особенно молодое поколение стран мусульманского мира, становится базой для рекрутирования в террористические организации.

Многие молодые представители стран мусульманского мира и вообще стран с коллективистским типом культуры могут в какой-то степени опереться на свою социально-культурную и религиозную идентичность. Но безнадежное ущемление прав их культурного сообщества вызывает у них чувство нахождения на обочине общества без четкой социально-культурной идентификации, независимо от передачи взрослым поколением исторического содержания их коллективной идентичности. Самым важным аспектом этой идентичности для молодого поколения становится то, что она не дает им адекватного ответа на вопрос, какими путями можно достичь культурно одобряемых социальных целей, т. е. в этом аспекте она остается для них «пустой коллективной идентичностью» (Taylor, Louis, 2004, p. 179).

Именно поэтому для многих из них становится привлекательным предложение террористических организаций, которые, отталкиваясь от базовой социально-культурной и религиозной основы своей коллективной идентичности, предлагают им такую «обновленную» коллективную идентичность, которая содержит четко определенный путь для улучшения условий индивидуального и группового существования.

Коллективная идентичность террористической организации становится для индивидуального террориста нормативной основой формирования своей личностной идентичности. С психологической точки зрения, коллективная идентичность террориста становится для индивида в высшей степени привлекательной постольку, поскольку удовлетворяет базовую социальную потребность в принадлежности к группе. Она базируется на социально-культурной идентичности, на религиозной основе, не требующей никакого особого подтверждения (причем неважно, в какой степени индивидуальный террорист знаком с основами своей религии), имеет четко определенное объяснение и рационализацию бесправного положения молодого поколения в частности и подавляющего числа членов общества в целом, а также предлагает четкий и ясный путь достижения социально одобряемого статуса и уважения. Кроме этого, коллективная идентичность, предлагаемая террористической организацией, дает общую перспективу группе и индивиду для достижения лучших условий.

Важно подчеркнуть, что не для всех членов ущемленных в социальном плане групп привлекательно коллективное действие в форме терроризма. Во-первых, независимо то того, в каком бесправном положении находится социально-культурная группа, в любом обществе есть социальные сегменты, находящиеся в привилегированном положении: религиозные, политические или экономические элиты. Это члены группы, чье положение в обществе зависит от статус-кво; поэтому они не склонны к принятию какой бы ни было новой или обновленной идентичности, связанной с террористической активностью. Во-вторых, большинство членов социально-культурной группы обычно имеют традиционную коллективную идентичность, даже если она не очень хорошо служит им в целом. Однако анализ формирования коллективной идентичности тех сегментов населения, которые не тяготеют к терроризму, помогает лучше понять привлекательность терроризма для молодого поколения.

В этой связи показателен анализ современных тенденций динамики социокультурной идентичности в исламских обществах, проведенный Ф. Мохаддамом, социальным психологом, имеющим солидный опыт жизни в исламском мире (Иран, Ирак) и признанным специалистом в области психологии терроризма.

В работе «Терроризм с позиции самих террористов: что они переживают и думают и почему они становятся террористами» (Мохаддам, 2011) автор рассматривает проблемы возникновения терроризма в исламском мире и предлагает ответы на вопросы, почему индивиды вовлекаются в террористические организации и каковы психологические процессы, с помощью которых они становятся участниками совершения террористических актов. Основа его анализа – концепция кризиса социокультурной идентичности в исламских обществах в условиях глобализирующегося мира.

По его мнению, люди в исламском мире становятся террористами в силу того, что их традиционные общества позволяют им удовлетворить витальную потребность в идентичности, только вступая в такие относительно автономные исламские организации, как террористические группы (т. е. через «дополнение» традиционной социокультурной идентичности своего сообщества идентичностью террористической организации). Неспособность и невозможность реализовать индивидуальные права и развить свои личностные качества в рамках традиционной социокультурной идентичности порождает недовольство, отчаяние и стремление найти «новую» идентичность на основе традиционной, вступить в террористическую организацию.

Итак, нормативная структура коллективной идентичности террористических организаций обеспечивает психологическую основу для индивидуального поведения, т. е. четко сформулированную совокупность групповых норм. Наряду с тем, что эта коллективная идентичность позволяет индивиду на личностном уровне «запускать» процесс формирования индивидуальной идентичности и личностной самооценки, с течением времени индивид начинает просто следовать поведенческим нормам, конкретизированным в коллективной идентичности террористической организации. В межгрупповой ситуации, активизирующей групповую идентичность террориста, собственная группа индивида обуславливает соответствующие установочные или поведенческие нормы, которым следует придерживаться, особенно по отношению к внешней группе. В психологическом плане социальная идентичность собственной группы (террористической в том числе) опирается на положение, что ингрупповые нормы выполняют функцию «исключительного руководства» на поведенческом уровне в межгрупповых ситуациях взаимодействия (Журавлев и др., 2014; Terry et al., 2000; и др.). Исследования по социальному влиянию групп меньшинств помогают понять, как террористические группы влияют на группы большинства – они заявляют о себе громко, выступают регулярно и единым фронтом. Фактически, террористические группы в своем сообществе – это группы меньшинств, обычно их взгляды считаются в обществе исключительно экстремистскими. Именно поэтому нормы коллективной идентичности террористической организации, как правило, являются максимально «рельефными», упрощенными и ясными для индивидуальных членов, исключающими возможность какой-либо неправильной интерпретации. Такая ясность и упрощенность этих норм удовлетворяет важную психологическую потребность членов террористических организаций; дополняя коллективную идентичность социально-культурного сообщества, к которому они принадлежат, она позволяет им получить «вразумительный» ответ на вопрос о своей индивидуальной жизненной перспективе. Это обстоятельство помогает глубже понять, почему террористическая организация становится такой привлекательной для конкретных членов социально-культурных обществ, занимающих в современном геополитическом «мировом ландшафте» угнетенное положение.

Нормативная структура доминантных внешних групп и формирование коллективной идентичности террористической организации

В государствах, в которых жизнь в связи с процессами глобализации приобретает хаотический характер, проведение международной политики наиболее развитых стран (введение эмбарго, инициация локальных конфликтов, культурная экспансия и т. д.) вынуждает и политические структуры, и рядовых членов сообществ сопротивляться и защищать свой суверенитет, опираясь на свою коллективную идентичность.

Молодое поколение этих стран не имеет такой сильной привязанности к своей коллективной идентичности, как старшее, и встает перед проблемой получения ясного ответа на вопрос: почему их социально-культурная общность так страдает и ущемляется в общем геополитическом ландшафте? Убежденность в существовании несправедливости, идентификация «зловредного врага», распространяющего несправедливость, а также приписывание этому врагу ответственности за ущемленное положение своей этнокультурной группы в огромной степени упрощают для членов террористических организаций понимание истоков социальной несправедливости, перед которыми оказалась их социально-культурное сообщество.

Для рядовых членов угнетенных социально-культурных групп этот объяснительный механизм зачастую принимает форму глобальной мировоззренческой установки (как защитной реакции) и убежденности в несправедливости мироустройства (Crocker, Major, 1989; Staub, 2004). Эта установка имеет психологическую ценность для них потому, что может выступать «точной репрезентацией» и объяснительной основой существования межгруппового неравенства и поддерживаться членами угнетенной группы, обеспечивая тем самым разумное руководство коллективным действием. Даже если эта глобальная объяснительная установка объективно не совсем верна, понимание социальной несправедливости (как происходящей от внешней доминантной группы), которое она обеспечивает, обладает специфической психологической ценностью. Она снимает неопределенность и позволяет экстернализировать вину на внешний мир и тем самым защитить и сохранить собственную самооценку.

Чем больше неопределенность в ценности и значимости собственной коллективной идентичности, тем больше вероятность того, что потенциальные террористы будут стремиться к формированию ясной, до предела упрощенной идентификационной парадигмы, позволяющей им определить себя как «не принадлежащих к внешней группе».

В психологической литературе по проблемам социального влияния неприятие, отвержение норм внешней доминантной группы обозначается термином «реактивное сопротивление» (Brehm, 1966; Heilman, 1976) или «антиконформизм». При этом исключительную важность приобретает связь между процессами оказания влияния и выстраиванием политической стратегии. Для угнетенных групп, ориентированных на отрицание статус-кво, энергия отрицания приобретает самостоятельный политический статус (например, социальное движение выдвигает такие лозунги, как «Сопротивление», «Борьба с несправедливостью», «Расизм не пройдет» и т. п.).

Таким образом, осознанное отрицание влияния «врага» может обеспечивать террористическим организациям психологическую «анкеровку» для формирования собственного коллективного Я и новой ориентации для коллективных действий при отсутствии каких-либо позитивных параметров, позволяющих сформировать коллективную идентичность (Louis, Taylor, 2002).

Так, слабые силовые возможности стран мусульманского мира в достижении своих жизненных целей на мировом уровне с убежденностью в ответственности за это западного культурного сообщества (прежде всего, американского) становится основой деятельности террористических организаций. Именно поэтому, как это ни парадоксально, структура норм и ценностей доминирующих социально-культурных групп оказывает влияние на действия, которые предпринимают террористы.