Текст книги "Ненастоящий полковник"

Глава 9

От стыда Грек не знал, куда глаза деть. Вошел в кабинет к Туманову, молча протянул руку Ваняшину, потом подошел к столу, за которым сидел майор. Видя его нерешительность, Федор первым протянул руку. Вчера готов был выгнать этого усача с глаз долой, чтоб больше не видеть его рожу. Но вот успокоился, и обида забылась. Да и с кем не бывает.

Грек схватил руку Федора, пожал ее.

– Федор Николаевич! Лешка! Виноват я перед вами… – сказал, волнуясь. Ваняшин отвернулся, уставился в окно. Федор ждал, что еще соблаговолит сказать Грек. И тот сказал:

– Черт меня попутал!

– А я думал, девушка, – с подковыркой произнес Федор, припоминая вчерашнее признание капитана. Грек вздохнул.

– Точно. Девушка. А под ее личиной – черт. Верите, смотрю, стоит, такая хорошенькая. Личико смазливое. Вспомнил я про Лешку нашего. Во, думаю, и мне улыбнулось счастье. Одному ведь плохо. А тут такая красавица. Ну и решил с ней познакомиться.

– Ну и?.. – скрывая улыбку, спросил Федор.

Грек разочарованно махнул рукой и признался:

– Не везет мне на баб. Отлучился я на минуточку, возвращаюсь к машине, а ее уже нет. А я надеялся на искренние чувства. Только когда вы приехали с Лехой, я и понял, что она подсадная. Отвлекала меня.

– Откуда такая уверенность? Может, просто случайность?

– Какое там, – пробормотал Грек смущенно. – Мне еще подозрительно стало. Гляжу, из подъезда выходят трое: один такой солидный, седоволосый в черном плаще, а за ним двое амбалов. Я же весь вечер там проторчал и не видел, чтобы они входили. Это она меня отвлекла, зараза, чтобы эти гаврики прошли к Зотовой.

– А ты, опер, уши и развесил, – сказал Туманов. Грек и сам сознавал, каким лохом оказался. И спасибо еще майору, что деликатность соблюдает. Мог бы наговорить такого, что у него уши завяли.

– Выходит, так, – согласился Грек и, обернувшись к Ваняшину, попросил: – Леш, дай сигаретку, а то как-то нехорошо мне.

Ваняшин похлопал себя по карманам.

– Я сегодня на мели. Вчера последние деньги истратил тебе на пиво. Сам без сигарет сижу.

Федор пожертвовал своим операм еще не распечатанную пачку сигарет. Потом спросил у Грека:

– Ты запомнил тех троих?

Попыхивая сигаретой, Грек отрицательно покачал головой. Видя, что майор больше не сердится на него, усатый капитан уже не чувствовал прежней робости перед ним. Повел себя раскованно.

– Николаич, я был под впечатлением потерянной любви… – начал, было, Грек, но Федор махнул ему рукой, чтобы тот не продолжал и сказал:

– Под градусом ты был, а не под впечатлением. Да Грек, обосрался ты по уши.

– Николаич, ну, зачем так категорично при молодом сотруднике?

Федор глянул на усача хмуро, и тот сразу закрыл рот, тихонько вздохнув о своей незавидной участи.

– Лучше молчи, Грек. Ты упустил преступников. Не думаю, что они приходили к мадам Зотовой только для того, чтобы насладиться ее телом.

– А синяки. Ее явно пытали, – поддержал своего старшего лейтенант.

– Вот именно, – продолжил Федор. – А раз пытали, стало быть, ей есть, чего скрывать. А то, что они якобы интересовались долгом Шарика, туфта. Мадам, мягко говоря, вводит нас в заблуждение. Поэтому, наблюдение за ней придется продолжать.

Грек скривился как от зубной боли, но майор Туманов был категоричен. Напомнил:

– Нужно установить круг ее знакомых. И вообще, хотелось бы узнать о ней как можно больше. Для нас важна любая информация. Но это на потом. Сейчас есть другое задание. И касается оно, Грек, тебя.

Капитан настороженно взглянул на майора Туманова.

– Ту красотку ты в лицо запомнил? – спросил Федор у Грека.

– Николаич, на всю жизнь, – ответил Грек.

Федор удовлетворенно кивнул и сказал:

– Вот и хорошо. Надо попробовать ее найти. Через нее мы выйдем на того, кто ее послал. Послоняйся по ночным клубам, ресторанам…

– Николаич, там столько соблазнов, а у меня в карманах пусто.

– Так я ж тебя туда не развлекаться посылаю, а по делу. Зашел, посмотрел, нету ее, отваливай оттуда, – кратко объяснил Федор. Видя, что Грек топчется в нерешительности, спросил:

– У тебя есть вопросы?

Грек покосился на Ваняшина, который как обычно с равнодушным видом наблюдал за всем происходящим и попросил:

– Николаич, можно мы вдвоем с Лешкой?.. Может, хоть одернет он меня вовремя, если не устою перед соблазном, как в прошлый раз. В этих ночных клубах ведь столько бабья.

Федор подумал и тут же махнул рукой.

– Ладно. Валите отсюда.

* * *

Эдуард Юрьевич Барков, с погонялом Барик, был озабочен исчезновением Лины. Познакомившись с молодой красавицей, провел с ней ночь, другую и совсем не ожидал, что так прикипит к ней сердцем. Думал сперва, потешиться с ней немного и прогнать. Но вопреки своим ожиданиям, старый вор привязался к ней. В ней сочетались многие качества, которые в той или иной степени, нравились Барику. Например, детская наивность, спокойно уживалась с женской чувственностью. Наверное, только поэтому она иногда казалась трогательно нежной, как дитя еще не познавшее царившую вокруг гнусную мерзость человеческих отношений. И глядя на нее, сердце вора наполнялось нежностью. Но тут же из этакой простушки, она могла превратиться в расчетливую распутницу, готовую лечь с ним в постель только за баксы. Барик не скупился. Хотелось побаловать свою девочку. Но теперь, он был в полном неведении, где она и что с ней. Несколько раз он пытался связаться с ней по сотовому, но ее телефон не отвечал. И тогда вор не выдержал. Вызвав своего телохранителя, вор велел ему взять с собой парней и немедленно разыскать девчонку.

– Всю Москву переверните, но чтобы ее нашли, – дал вор напутствие своему охраннику. А как только ее отыщут, он пристегнет ее наручниками к батарее, чтобы эта девчонка всегда была у него на глазах. И только у него.

* * *

Они с Ваняшиным исколесили едва ли не половину Москвы, и Грек уже сбился со счета в количестве злачных заведений, в которых удалось побывать. И все это за один единственный вечер. В башке от усталости, сплошной хоровод мыслей. Ну и работенку им задал майор.

Грек сидел злой, угрюмый. Эксперты по его описаниям сделали портрет разыскиваемой девушки. С ним Грек и подходил к швейцарам ресторанов. С ночными клубами и дискотеками было сложней. Охранникам, дежурившим на входе, сложно запомнить сотни лиц. И тогда приходилось действовать на удачу. Предъявив служебное удостоверение, Грек входил в огромный зал, где сверкало множество огней, и под эту рябь в глазах, усатый капитан всматривался в лица. Примерно через полчаса он выбегал оттуда весь потный и с таким лицом, что однажды Ваняшин не выдержал.

– Ты выглядишь, как заморенный конь, – сказал лейтенант, отхлебывая из бутылки пиво и не предлагая Греку. Грек обиделся, посчитав такое замечание со стороны молодого товарища, как сверхнаглость.

– Побегал бы ты с мое, а я посмотрел, каким бы ты был жеребцом. Искуситель ты, Лешка. Сам сидишь, пиво сосешь, а я бегаю.

– Ты отрабатываешь упущение. Ты же упустил ту девчонку, – напомнил лейтенант. Греку ничего не оставалось, как вздохнуть.

– И ты туда же, вслед за майором. А то, что у меня чуть мочевой пузырь не лопнул, вам наплевать. Не пойду больше никуда. Сил моих нет. Поехали домой. Завтра продолжим. Туманов сам возле Дарьи сидит, а мы с тобой бегаем, как два пса. Хватит, – заявил капитан. Глянул на группу парней, один из которых вел под руку девушку, и тут же из его рта вырвался звук, похожий на восторженный вздох.

– Ты чего, Сан Саныч? – не понял Ваняшин. А на лице капитана засияла счастливая улыбка.

– Лешка, достань платок и протри мне глаза.

– Чего? – изумленно раскрыл рот лейтенант. Грек ткнул пальцем в стекло по направлению к выходу ночного клуба «Прима».

– Она. Это она, Лешка. Та самочка, которая пыталась меня соблазнить. Мы нашли ее, Лешенька.

Ваняшин посмотрел, но его лицо не засветилось такой радостью, как лицо капитана Грека.

– Да, но с ней четверо жлобов, – сказал Ваняшин. Но остановить Грека ему было не под силу. Капитан открыл дверь, намереваясь немедленно выйти из машины.

– Не бзди, Леша. Управимся, – деловито заверил Грек, проворно выпрыгивая из машины.

Ваняшин вздохнул. В конце концов, Грек старший по званию, стало быть и окончательное решение принимать ему. Только бы хотелось обойтись без эксцессов.

– Ладно. Хорошо, – согласился Ваняшин, выбираясь из машины следом за капитаном Греком, который уже бежал к девушке. На лице усатого капитана сияла счастливая улыбка. Поощрения от руководства им с Лешкой, разумеется, не дождаться, но похвала от майора Туманова будет. А Грек не гордый, он и на это согласен.

Лина узнала усатого болтуна сразу и немного смутилась. Вот уж не ожидала его увидеть здесь. Но больше ее заинтересовал высокий парень, который сидел за рулем «Волги». Симпатяга, а не парень. Вот так, встретила бы на улице и ни за что не подумала, что он мент.

В тот вечер, убежав от усача, она решила не возвращаться пока к Баркову. Надоело видеть его постную физиономию. Озабоченный ходит старичок. Да и любовник из него в постели никудышный, хотя он еще чего-то и харахорится. Пару дней она решила отдохнуть от него. Видела, как старичок прикипел к ней, и решила поиграть на его чувствах. А пока… пока можно развлечься, снять себе молодого паренька и все эти пару дней провести в его обществе. И Лина так и поступила. Но для начала отключила свой сотовый, чтобы старикашечка не доставал.

Лихо расправившись с шестью бутылками пива, забранными из машины усатого болтуна, она поехала на Пушкинскую. Там тусуются хорошенькие мальчики. Именно такой сейчас ей и нужен, чтобы в его страстных объятиях хоть на время забыть об этой проклятой жизни. Недавно снятая у случайной знакомой на время квартира, о которой не знал Барик, теперь очень пригодилась ей.

На третий день она решила, что должна вернуться к своему старикашке. При одной мысли, что ей снова придется ложиться с ним в постель, ощущать запах его пота и старательно делать вид, будто она безумно счастлива от интимной близости с ним, становилось грустно. Своему молодому человеку, она не стала ничего рассказывать, хотя он вроде парень и ничего, и заметив, как загрустила она, пытался добиться, в чем дело. Лина бы с удовольствием поделилась с ним всем, что накипело на душе, но кто он, так, всего лишь временный любовник, так же как и она ищущий от жизни не столько наслаждений, сколько приключений. Судьба соединила их на время. Пару дней они провели в одной постели, и так может статься, что больше уже никогда не свидятся. Да и вряд ли им это нужно. Счастье не может быть долгим. Оно короткое и переменчивое, как дуновение ветерка. Поэтому на третий день, утром, Лина проводила его, объяснив:

– Понимаешь, эта квартира не моя. Я только сняла ее на время. Вечером я тоже должна уйти, потому что у меня есть пожилой любовник. Но с тобой мне было очень хорошо.

И он ушел, понимая все и даже не поинтересовавшись номером ее телефона. До вечера она пролежала в постели. А потом поехала в ночной клуб «Прима», принадлежащий Баркову.

В баре ее знали, как любовницу хозяина, и Лине не составило труда убедить бармена в предоставлении ей бесплатной выпивке. Она не сомневалась, рано или поздно, псы, посланные Барковым на ее поиски, заглянут сюда. И не ошиблась, когда, бросив взгляд в толпу танцующих, увидела его телохранителя Алика. Он вместе с тремя парнями, из ближайшего окружения вора, пробирался сквозь толпу к ней. Заметил ее еще раньше, чем она его.

Лина усмехнулась. И за что только такой почет? Неужели этот старпер думал, что она с кем-то оттягивается на глазах у сотен глаз и послал этих головорезов проучить ее ухажера. Наивен он, этот старикашечка. Дело уже сделано. Только он никогда не узнает, в каком райском наслаждении провела она эти два дня.

Она отставила стакан с недопитым коктейлем, когда Алик подошел и довольно грубо взял ее за руку.

– Пусти. Мне больно, – захныкала она. Не обращая внимания на ее хныканья, Алик потянул ее из бара со словами:

– Ты становишься нехорошей девочкой. Заставляешь Эдуарда Юрьевича волноваться. И у занятых людей отнимаешь время.

На симпатичном личике девушки появилась усмешка.

– Это ты что ли занятый человек? И чем же ты занят? Лижешь попу старику? Пусть хоть немного твой язык отдохнет от его задницы.

Алику захотелось хорошенько врезать этой девчонке, чтобы не распускала свой остренький язычок. Но с ним трое свидетелей. И если кто-то из них донесет хозяину, тому явно не понравится, что его охранник распускает руки на любовницу. Скрипя зубами, Алик стерпел. Даже улыбнулся и, склонившись к уху Лины, негромко произнес:

– Скотина ты не благодарная. Забыла, кто тебя в люди вывел? Кто познакомил с Барковым? А то бы шлялась по вокзалам и трахалась за сотку со всеми подряд. И не зарывайся. Я дождусь своего часа, когда хозяин тебя выкинет. Были у него и до тебя красавицы. И получше, между прочим. А где они? Нету. Имей, это в виду, шлюха. – Это последнее слово он произнес едва ли не шепотом, но Лина хорошо расслышала его, повернула голову и так глянула в наглую рожу охранника, что тот отвернулся и сказал уже громче:

– Пойдем, пойдем. Эдуард Юрьевич велел доставить тебя.

Шедшие позади трое сопровождающих, тупыми взглядами блуждали по толпе беснующихся под заводную музыку девиц.

Заметив приближающегося к ним Грека, Алик покрепче схватил Лину за руку, чтоб не убежала, и спросил:

– Тебе чего, дядя?

Грек усмехнулся.

– Да уж больно девочка у тебя интересная.

– Чего, понравилась? – улыбнувшись, спросил Алик, кивнув парням, чтобы зашли вперед и прикрыли его.

Лина прижалась к Алику и тихонько шепнула:

– Это тот мент.

– Сам вижу, – также тихо ответил охранник. А Грек, не убирая с лица улыбки, проговорил:

– Разве может такая красота да не нравиться. Хотелось бы познакомиться с ней.

Алик криво усмехнулся. Чудной этот мент. И на что надеется? Не представляет, с кем имеет дело. Но ничего, сейчас мальчики ему покажут. И Алику даже не придется вмешиваться. Они все сделают сами. Аккуратненько положат ментов, а ему останется только плюнуть в их хамские рожи и преспокойненько удалиться.

– Слушай, дядя. Купи себе лучше надувную куклу. Думаю, у тебя с ней проблем не будет. А эта девочка не для тебя.

– А это мы сейчас посмотрим, – Грек решительно шагнул, не обращая внимания на предостережения Ваняшина. Замер в двух метрах от парней, и сделав жуткое лицо, уставился на них, не мигая.

– Сан Саныч, – прошипел над ухом Ваняшин. Грек отмахнулся.

– Не мешай, Лешка, сейчас я их загипнотизирую, – он вытянул правую руку, ладонью вперед и сказал парням: – Смотрите на меня.

Парни переглянулись.

– Чокнутый что ли, этот цыган? – сказал один из них и, не дожидаясь, резко прыгнул вперед и врезал Греку кулаком в левый глаз. Грек, как подкошенный, отлетел в сторону и закрыл руками лицо.

– Ах ты, сука! – взвыл усатый капитан, протирая глаза и пытаясь хоть что-то разглядеть. Но перед глазами то сходились, то расходились замысловатые узоры, полыхавшие огнем. Грек ничего не мог разглядеть. Сидя на асфальте, слышал натуженное покряхтывание лейтенанта Ваняшина, приглушенные удары и вопли. Кажется, вопил не Ваняшин, а те, кто нападали на него. Капитан догадался, идет самая настоящая махаловка, в которой он, Грек, уже не участник. На всякий случай, он махал рукой перед собой, не с целью нападения, а с целью защиты. Пытался встать, но его шатало, и он тут же опять садился на асфальт. А когда протер глаза, увидел в стороне лейтенанта Ваняшина, сидящего на спинах двух рядышком лежащих парней. Он пристегивал их друг к другу наручниками. Третий парень тот, который подбил Греку глаз, лежал в метре от него, не подавая признаков жизни. Но это не помешало Греку подойти и врезать ему ногой по почкам. Получив удар, парень застонал, а Грек сказал:

– Запомни, сука, я не цыган, а чистокровный грек.

Парень повел на него испуганным взглядом и ничего не ответил. В этот момент ему было далеко наплевать на национальность усатого. Алик не предупредил их, что эти двое – менты. Теперь последствия могут быть самыми непредсказуемыми. И несколько ударов по почкам ничто, в сравнение со сроком, который можно заполучить, если будет доказано нападение на сотрудников милиции. Тем более, что в карманах у каждого по стволу. Может, зря не применили их. Думали, управиться с ментами одними кулаками, но тот молодой мент оказался намного подготовленней их. На уровне черного пояса по каратэ. Да и силенкой бог его не обидел, не то, что этого усатого хлюпика.

Пристегнув руки парней наручниками, Ваняшин распрямился и, глянув на Грека, заорал:

– Какого хрена, Сан Саныч, ты стал эти пассажи делать?

– Леш, ну чего ты разошелся? Я хотел их гипнозом шибануть, – пытался Грек оправдаться. – Раньше ведь получалось. Ты же помнишь.

Лешка огрызнулся.

– Получалось, когда ты свою ментовскую ксиву под нос совал. А этим не сунул и по хари схлопотал, – Ваняшин безнадежно махнул рукой. А Грек только теперь вспомнил про девушку. Не было ни ее, ни того наглеца, который разговаривал с ним. Пользуясь заварухой, сбежали.

– Лешка, а где девчонка? Лешка? – всполошился Грек, крутя башкой по сторонам. Ваняшин вел себя более спокойно. Для начала он отряхнул брюки, которые успел испачкать, когда возился с парнями, потом сказал, не выказав в голосе заботы:

– Смылась твоя девчонка. Только ручкой тебе помахала.

– Как смылась? Лешка!

– Ну, что ты все заладил, Лешка да Лешка? – обиженно произнес лейтенант Ваняшин. – Убежала она. Разве не понятно? С тем парнем.

Черные усы Грека угрожающе зашевелились.

– Как же ты упустил ее? Мы зачем сюда приехали? За ней. А ты…

– Слушай, хватит причитать. У меня что, сто рук? Пока с этими тремя возился, она и смоталась, с тем четвертым. А ты, между прочим, в это время жопой асфальт вытирал.

Греку такое замечание показалось в высшей степени оскорбительным.

– Я асфальт вытирал? – он повернул голову вправо, показывая подбитый левый глаз, вокруг которого уже образовался здоровенный синячище. – Глянь, какую я травму получил, – обиженно произнес он. – Можно сказать, удар на себя принял, а ты…

Но это не тронуло молодого лейтенанта. Он не только не пожалел Грека, но даже не выразил ни малейшего сочувствия.

– Не валял бы дурака со своим гипнозом и почаще в спортзале появлялся, глядишь и феника под глазом не было бы.

– Черствый ты, Леша, человек, – сказал Грек и отвернулся, смахнув слезу с подбитого глаза. Потом рявкнул на лежащих парней: – А ну, встать, козлы! Лично каждым из вас займусь. Душу вытряхну.

– Ты пока вытряхни содержимое их карманов, – посоветовал Ваняшин. В суматохе ему самому обыскивать их было не досуг.

Грек начал со своего обидчика. Чтоб тот еще раз не звезданул его по другому глазу, достал наручники и предусмотрительно застегнул их на его руках. Потом полез в его карман и вытащил «Макаров».

– Ух, ты. Смотри, Леха, какую игрушку этот молодец таскает в кармане.

– Эти оба тоже не пустые, – похлопал Ваняшин по карманам одного, потом второго парня. Теперь они уже не предпринимали попыток напасть на Ваняшина, более того, в глазах замечался некоторый испуг и уважение. Он один, раскидал их троих. А ведь они тоже не пальцем деланы и мастерски умели драться.

Но когда лейтенант обнаружил в их карманах стволы, один не выдержал, предложил:

– Слушай, гражданин начальник, у меня во внутреннем кармане пиджака лежит пять штук баксов. Почти столько же у этих двоих, – кивнул он на своих молчаливых товарищей. – Забирайте, а нас отпустите.

– Еще чего! – коршуном наскочил на него Грек. – Из-за вас девчонка сбежала с тем козлом. А вы нам деньги предлагаете? Взятку?

Парень усмехнулся разбитыми губами.

– Какая девчонка, гражданин начальник? Мы не при делах и не знаем ни ее, ни того парня.

Ваняшин кивнул. Понял, эти трое решили в отказняк переть. Ребята они, чувствуется, тертые. Ну, да ничего, и не таких кололи. За подбитый глаз Грека, им от силы десять суток светит. А вот за стволы в карманах… Главное, все сделать так, как положено.

Лейтенант огляделся в поисках свидетелей. Время позднее и как назло ни одного прохожего.

– Давай, охранников пригласим, – предложил Грек, заметив, с каким интересом за всем происходящим наблюдают два толстяка, дежуривших на дверях клуба. Если их обоих поставить рядышком да поплотней, то даже муха не пролетит в двери. Но сейчас их надо применить по другому назначению. И Грек крикнул:

– Эй, парни, хватит двери подпирать. Идите сюда.

Оба толстяка оказались не такими уж смелыми ребятами, поэтому Греку пришлось каждому ткнуть в нос служебным удостоверением, не забыв пригрозить, что в случаи отказа от свидетельских показаний, их ждут большие неприятности.

После составления протокола, всех троих задержанных парней привезли в управление. Передавая их дежурному, Грек сказал:

– Посади их в отдельные камеры. И чтобы никаких контактов. Эти ребята дорогого стоят. Утром мы ими займемся.

* * *

Но утром случилось то, чего больше всего опасались Грек с Ваняшиным. Майора Туманова вызвал к себе заместитель начальника управления полковник Скворцов. Вернулся Федор примерно через час, молча сел за стол.

Грек, с Ваняшиным не отрываясь, внимательно наблюдали за каждым действием майора. Вот он сел. Вот закурил. Взгляд чуть задумчивый и грустный. И опера поняли, что произошло.

– Их придется выпустить, – мрачно сказал Федор, ковыряя ногтем край стола, где задралась фанера. Кажется, это место особенно раздражало майора Туманова, когда он был не в духе.

Ваняшин уставился на этот задранный уголок. Грек вертел в руках черные очки, за которыми теперь прятал свой подбитый глаз. Молчание оперов, Федор воспринял как укор, что не сумел настоять, доказать необходимость содержания всех троих в камере. Федор не сумел, потому что закон, в очередной раз, как хорошую проститутку, подмяли под себя могущественные люди. Подозревал, не обошлось тут без больших денег. И балом в очередной раз правят воротилы преступного мира. А они – всего лишь жалкая горстка правильных ментов, которым нет места на этом балу. Их удел – копаться в грязи и при этом перемазаться, и получить по роже, как Грек. Федор глянул на его подбитый, заплывший глаз и обида переполнила душу.

– У них оказались квалифицированные адвокаты, – с обидой сказал Федор, отодрав от угла стола, очередной кусочек фанеры.

– Опять Усков? – угрюмо спросил Грек. Фамилия этого адвоката была хорошо известна в Москве. К нему за помощью одинаково обращались и бандиты и люди, составляющие цвет общества. И Усков не отказывал никому, особенно если сделка сулила большие гонорары. Он ни с кем не портил отношений и потому считался авторитетным адвокатом. У него были хорошие связи с судьями и прокуратурой.

Федор кивнул, потом сказал:

– С ним еще двое таких же прихлебателей, как он. Они не только сумели убедить нашего Скворца в невиновности своих клиентов, но и обвинить вас в неправомерности действий.

Грек заморгал здоровым глазом. Подбитый остался недвижим. Федор глянул в этот подбитый глаз, понимая, что сейчас испытывает пострадавший капитан розыска. Так называемая адвокатами его неправомерность, была на лице, только, что до этого полковнику Скворцову. Тому все опера видятся злодеями, готовыми любой ценой выбить из подозреваемых показания. А то, что достается операм, как Греку, он предпочитает оставлять без внимания.

И все же Грек решил спросить, раз уж вопрос заострился на неправомерности.

– Что, конкретно, он имеет в виду? – спросил усатый капитан.

Федор вздохнул.

– Охранники ночного клуба отказались от своих показаний. А задержанные все в один голос утверждают, будто оружие им подкинули вы. Они выходили из клуба, а вы затеяли драку с ними.

– Вот суки, – невесело усмехнулся Грек. Ваняшин ничего не сказал, молча, обмозговывая все, о чем говорил майор Туманов.

– Почему вы им не представились сразу?

– Николаич…

– Вы должны были предъявить свои служебные удостоверения, – настойчиво проговорил Федор и еще более настойчиво добавил: – Если сотрудник милиции в гражданской одежде, доказательством его принадлежности к органам внутренних дел является служебное удостоверение. Вы не показали им своих удостоверений.

– Да некогда было, Федор Николаевич. Один из них, как саданет Грека в глаз. Когда ж тут предъявлять удостоверения? – сказал Ваняшин.

– А оружие? – уставился Федор на лейтенанта.

– У нас не было оружия, – ответил тот.

– И, слава богу. Не хватало еще, чтобы вы устроили стрельбу в людном месте. Только я не про ваше оружие. Я про ихние стволы. Они достали их из карманов?

– Да нет… – в голосе лейтенанта слышалась неуверенность. Он покосился на капитана, но Грек промолчал, и Ваняшин понял, настала очередь ему отвечать перед майором за их общие с Греком действия.

– Хоть один из них произвел выстрел в вашу сторону? – настойчиво допытывался Федор. Сейчас он был похож не на оперативника, а на прокурорского работника. Хотя несколько минут назад ему пришлось отдуваться перед Скворцовым за своих оперов и отвечать на эти самые же вопросы да еще в присутствие адвокатов. Чувствовал себя унизительно и беспомощно. Вышел из кабинета Скворца с чувством, будто ему плюнули в лицо. И только потом немного успокоился, а может быть, смирился. Что поделаешь, если такая работа. Ты весь на виду и за малейший промах тебе же в лицо тычут. Сейчас тоже самое он пытался доказать Ваняшину с одноглазым Греком.

– Нет, – четко ответил лейтенант.

– А почему вы сразу, после обнаружения у них в карманах стволов, не сообщили дежурному в управление и не вызвали группу, чтоб все как положено сделать, отснять факт изъятия на видеокамеру? Решили на свою жопу приключений найти. Так уверяю вас, вы их нашли.

– Николаич, мы решили своими силами обойтись, – пришел на помощь Ваняшину, Грек.

– Силы у вас хоть отбавляй, – посмотрел Федор на приунывшего лейтенанта. – Перестарался ты малость, Алексей. Отдубасил их от души.

– А они меня? – Показал Грек свой заплывший глаз. Туманов махнул рукой.

– Ты – мент. Тебя можно. А пока не доказана их принадлежность к бандитам, они граждане. А знаешь, что бывает, когда мент превышает свои полномочия по отношению к гражданам?

Грек промолчал. А Федор сказал:

– Вот так, братва. В общем, задержанные на свободе. А с вами Скворец обещал разобраться за превышение полномочий.

Ваняшин приуныл, чего нельзя было сказать про Грека. Даже было не столько обидно за подбитый глаз, сколько за попирательство законом. И Грек сказал:

– Пока они еще не ушли, пойду, скажу этим сволочам, пусть не надеются на спокойную жизнь.

Федор попридержал разгоряченного товарища.

– Погоди, не торопись. Я им это уже сказал пять минут назад, – улыбнулся майор Туманов и протянул Греку руку. Усатый капитан стиснул майорскую руку крепким пожатием. Сверху легла рука лейтенанта Ваняшина.

* * *

Усадив Лину на заднее сиденье своего «Рено», Алик не спешил уезжать с места события. Он просто отъехал подальше от ночного клуба и безучастным взглядом наблюдал за всем происходящим. Видел, как после первого же удара усатый мент слетел с копыт. Удар у Жоры Хобота был классный. Алик даже не знал сам, сумел бы выстоять на ногах, если б Жора закатил в глаз не менту, а ему. В прошлом, Жора был профессиональным боксером и, не смотря на свой невзрачный вид, выходил на ринг с бойцами, превосходящими его в весовой категории. Редко кому из них удавалось уйти с ринга на своих ногах. А этот усатый мент, оказался просто хлюпиком. Потом он долго не мог подняться на копыта.

А вот его молодой коллега, оказался молодцом. Ударом ноги в челюсть, уложил Жору, хотя тот и поставил верхний блок. Но каблук ботинка, не кулак. И Жора рухнул, как подкошенный. А потом тот мент взялся за Владика и Олежку. Эти хоть и занимались каратэ, но куда им против мента выстоять. Упрямый он и удары держит стойко. Несколько раз в него тоже попали, но он устоял, а вот братков положил, как кегли, рядышком, одна к одной. И Алик понял, такого только пулей можно успокоить. Но не известно, как отреагирует на такое самоуправство, Барик. Старик осторожничает. Не хочет вступать в конфликты с властями. А эти два мента, хоть и прыщи, но представители власти. И Алик остался сидеть в своем «Рено», поглаживая потной ладонью, рукоять пистолета и наблюдая, как потом менты заставили охранников подписаться в бумагах, после чего увезли Жору, Владика и Олежку с собой. Только тогда Алик полетел к Барику, чтобы не по телефону, а лично, с глазу на глаз, доложить все.

Старик остался недоволен происшедшим. Выслушал Алика молча, не задавая лишних вопросов, а потом сказал:

– Не так уж и много у меня нормальных пацанов, чтобы вот так терять их. Как думаешь?

Охранник кивнул, соглашаясь. А вор продолжил:

– Надо вытащить ребят. Поезжай, узнай у долбаков охранников, чего они подписывали. Скажи, чтоб отказались от подписанного. А я сейчас, кой кому позвоню. Нашим мальчишкам нужны приличные адвокаты, – Барик достал трубку сотового, набрал номер.

Но суть разговора Алик уже не слышал. Нарушая правила движения, он летел по ночной Москве обратно к клубу «Прима».

Договорившись с адвокатами об утреннем визите к ментам, Барков немного успокоился. Теперь за своих ребят не стоило волноваться. Усков сделает все, что надо. А надо совсем немного: сначала переговорить с ребятами, чтобы подробней вникнуть в суть случившегося, а потом отвалить приличненькую сумму ментам.

После звонка Барика, адвокат Усков незамедлительно начал действовать. Сразу же ночью он поехал в управление и узнал у оперативного дежурного, что задержание было произведено оперативниками майора Туманова. Тут же позвонил Баркову на мобильник.

– С этим договориться невозможно, – после нескольких встреч с Федором Тумановым, у адвоката остались о нем мрачные воспоминания, которые он не скрывал. – Этот сам не берет, и опера его такие же. Но вы говорили, что у вас там есть один знакомый… чином повыше этого Туманова. Попробуйте уладить все через него. А пока придется подождать до утра, – ни обещая ничего, закончил адвокат.

Эдуард Юрьевич не возражал против такого расклада. Почувствовав некоторую усталость, он решил взбодриться рюмкой коньяка, и только после этого вошел в комнату, где его дожидалась Лина. По мнению Баркова, девушка она была правильная и никогда не лезла в его дела, не проявляя ни малейшего интереса.

До нее у Эдуарда Юрьевича была красотка, ну прямо противоположность Лине. Ее кипучая энергия всегда раздражала вора, и однажды он не выдержал. Хоть и жалко было ее терять, но пришлось. Пришлось избавиться от нее навсегда. Она слишком много знала, чтобы вор мог оставить ее в живых. Но Лина – глупышка, из тех, кто старается брать от жизни только наслаждения. И это вора устраивало.