Текст книги "Россия теряет Арктику?"

Норвежская инспекция: от «Новокуйбышевска» до «Сапфира II»

В соответствии с ранее достигнутым в 80-х гг. прошлого века взаимопониманием между СССР и Норвегией контроль за соблюдением мер регулирования и правил рыболовства в морском районе архипелага Шпицберген российскими судами могут осуществлять, наряду с нашими, также и норвежские инспектора. Принимая такое решение, обе стороны руководствовались желанием предотвратить какие либо нарушения правил рыболовства со стороны рыбаков и создать приемлемую для них механизм инспекции. Было оговорено, что в случае выявлены нарушений о них сообщается стране флага судна для принятия соответствующих мер. При этом, никакие задержания, тем более аресты судов не допускались. Этот механизм успешно действовал на протяжении более 20 лет и устраивал обе стороны. Правда были попытки норвежцев и в советское время затруднить инспекцией работу нашего флота в районе Шпицбергена, но это эффективно и своевременно пресекалось по дипломатическим каналам, либо с направлением в этот район отечественных инспекторов. К тому же в то время непосредственно в районах промысла были Штабы промрайона, которые имели полномочия от центральных властей принимать соответствующие меры в случае возникновения каких либо конфликтов с иностранными инспекторами, вплоть до обращения за помощью к силовым структура – Северному флоту. Идя на такую договоренность, стороны оставались на своих принципиальных позициях: Норвегия отстаивала права в объявленной ею 200-мильной рыбоохранной зоны вокруг архипелага Шпицберген и осуществляла здесь инспекции, а Советский Союз подтверждал, что ее не признает, и только его власти имели право применять меры наказания в случае нарушений правил рыболовства отечественными судами. До 1998 г. каких-либо серьезных инцидентов не было.

Поселок Баренцбург (Россия) на Шпицбергене

Стелла рудника Пирамида (Россия). Фото Д. Соколова-Митрича

Неожиданно в июле 1998 г. с двух кораблей береговой охраны Норвегии (подразделение ВМФ) высадился десант норвежских инспекторов одновременно на 4 российских судна и под угрозой ареста потребовал прекращения промысла в связи с якобы объявлением норвежцами закрытия для промысла обширного района западнее острова Медвежий, входящий в морскую акваторию Шпицбергена. Одно из судов МБ – «Новокуйбышевск» – было захвачено вооруженными «инспекторами» и в течение суток буксировалось в сторону норвежского порта. Промысловый совет Северного бассейна, не дожидаясь официальной реакции МИДа России, направил в адрес Правительство Норвегии протест относительно таких действий норвежских «инспекторов». Тогда такой опасный инцендент удалось все же урегулировать по дипломатическим каналам. Судно было освобождено непосредственно в море. В последующем, после некоторого затишья, попытки арестов и препровождении российских рыболовных судов из района Шпицбергена в норвежские порты возобновились. По существу ежегодно арестовывались 2–3 судна. Непосредственно в море капитанам предъявлялось обвинение в «подозрении нарушений норвежских предписаний по рыболовству». Само же разбирательство в соответствии с норвежским законодательство проходило в судах Норвегии. Как правило выносились решения о штрафных санкциях и после внесения залога или полной уплаты судно возвращалось на промысел. Были и случаи когда решение суда полностью оправдывало российского капитана. Такая, навязанная российской стороне, система стала возможной в условиях ослабления внимания руководства страны к проблемам рыболовства в Баренцевом море, да и нежеланием МИДа заниматься этими проблемами. Однако такое отношение неминуемо подталкивало рыбаков к принятию мер по защите своих, да и государственных, интересов собственными средствами. Именно так поступил 15 октября 2005 г. капитан В. Яранцев, когда в течении трех суток уводил траулер «Электрон» с норвежскими инспекторами на борту от захвата военными кораблями береговой охраны Норвегии. Чудом и грамотными действиями рыбаков удалось избежать пагубных последствий. Инцендент с рыбаками «Электрона» привлек внимание широкой общественности, как в России, так и за рубежом. Дело капитана В. Яранцева под давлением норвежцев рассматривалось в суде города Мурманска. Наряду с обвинением в нарушении правил рыболовства ему предъявлялись обвинения в удержании на борту норвежских инспекторов. По существу, это обвинение в неподчинении норвежским требованиям следовать для разбирательства в норвежский порт. Район же, где была сделана попытка ареста «Электрона», находился намного восточнее Шпицбергена – точнее в той части, которая бесспорно относится к российской 200-мильной исключительной экономической зоне, отсчитываемой от о. Земли Франца-Иосифа. Действия капитана «Электрона» суд признал правомерными в части неподчинения требованиям норвежцев следовать в их порт и отверг обвинения в насильственном удержании норвежских инспекторов на своем борту. Казалось, случай с «Электроном» должен был побудить обе стороны сделать соответствующие выводы и договориться вернуться к прежней бесконфликтной практике инспекторских проверок рыболовных судов в районе Шпицбергена. Но не тут-то было! Военные они и в Норвегии военные. Проверки российских судов участились, а аресты удвоились. Особенно это заметным стало после подписания 15 сентября 2010 г. Договора о разграничении. Так только за последний год было задержано 7 судов. Просто повальная хорошо спланированная морская операция! Технология ее проста. Объявляется закрытие в одностороннем порядке, в обход СРНК, морского района или придумываются другие мотивы. Неожиданно появляются норвежские корабли береговой охраны ВМФ Норвегии. Стремительно высаживается десант, и обязательно находят причину для ареста. Голова рыбы выброшена за борт – нарушение норвежских правил! Но нет таких договоренностей с российской стороной. Ничего не знаем. Мы – норвежцы осуществляем юрисдикцию в этом районе. Но она не признается Россией. По новому Договору 2010 г. к западу от линии разграничении все наше – норвежское. Так и произошел инцидент с «Сапфиром II». Капитан траулера В. Писаренко не подчинился требования норвежце. Тут же высаживается дополнительная группа венных моряков, захватывают судно, отстраняют капитана от руководства, берут на буксир и тащат в норвежский порт. Ну чем не пиратский захват! В эти условиях рыбаки Северного и Западного бассейнов обратились к Президенту Д. Медведеву и Председателю правительства В. Путину с требованием защитить их от произвола норвежцев. Вновь наши правовики-дипломаты вступают в словесный бой. Спрашивается «А почему все это не было оговорено в положениях Договора 2010 г.? И в частности в Приложении 1, касающегося рыболовства?». Все это придется решать сейчас и немедленно, если Россия намерена отстаивать свои исторические права на ведение рыболовства в районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 г.

Главные полярники отказываются от Арктики?

До начала XXI века Россия последовательно отстаивала свои права на все земли и острова в Северном Ледовитом океане. Следовательно, и на континентальный шельф, в пределах объявленного в 1926 году сектора ограниченного с запада 32 градусом 4 минуты 35 секунд восточной долготы, а на востоке 168 градусов 49 минут 30 секунд западной долготы. Такой подход России никем не оспаривался. Более того он подтвержден и в «Основах государственной политике Российской Федерации в Арктике на период до2020 года и дальнейшую перспективу» утвержденную Президентом России 18 сентября 2008 года. Однако вопреки всем эти документам, а по существу директивным положения, МИД и МПР России вносят в Комиссию по границам континентального шельфа ООН заявку в которой Россия отказывается от части шельфа площадью ни много ни мало аж более 331 000 кв. км. в Северо-западном секторе Арктики. Этот огромный по площади район находится в пределах западной границе Полярных владений России. Возникает вполне логичный вопрос: «На каких основаниях Россия отказывается от части своего арктического шельфа? И в пользу кого?» Внятного ответа пока не сущестует. Инициаторы, а это МИД и МПР, утверждают, что этот глубоководный арктический район трудно будет отстоять в Комиссии по границам континентального шельфа ООН. Вмести с тем многие российские специалисты в области международного права и международных отношений считают, что такой шаг с нашей стороны ничем не оправдан и ведет только к односторонней потере шельфа России в Арктике. По данному вопросу учеными подготовлен и опубликован специальный «Научно-экспертный меморандум». К сожалению те, кто принимает решения по данному вопросу, пока его игнорируют.

Не менее сенсационно прозвучали и слова на II Международном Арктическом мурманском экономическом форуме, состоявшемся сразу после подписания Договора 2010 г., специального представителя Президента России по Арктике и Антарктике А.Н. Чилингарова. Последний высказался за удаление с карт Арктики, которые в своем докладе использовал министр В. Ф.Басаргин, границу Полярных владений России. Ее еще называли границей Арктического сектора России. При этом главный полярник мотивировал свое требование тем, что этот сектор никто не признает и что в Конвенции ООН по морскому праву нет положений о секторальном делении Арктики. А ведь А.Н. Чилингаров участник российской делегации на заключительном этапе по разграничению Баренцева моря. Знает, что говорит. Аналогичную позицию высказал и депутат Мурманской Областной Думы, директор ледокольного ФГУП «Атомфлот», в прошлом не один год ходивший в Арктику, В.В. Рукша. Так на заседании Облдумы 18 ноября 2010 г., которая рассматривала положение Договора 2010 г., он заявил следующее: «…в одностороннем порядке установленные в Советском Союзе в 1926 г. границы Полярных владений, они незаконны были все 85 лет». Вот те раз! Незаконны и баста. Забыли наши полярные адмиралы, что впервые Россия начала осваивать свои владения в Арктике еще в XVIII в. Более того М.В. Ломоносов предвидел огромное значение для России Северного Ледовитого океана. Постановление Президиума ЦИК СССР 1926 г. о границе Полярных владений было направлено против посягательств на все земли – как открытые, так и могущее быть открытыми в будущем – от иностранных государств. Границу Полярных владений России, которая существует вот уже 86-й год, никто не отменял. Это исторически сложившаяся обычная норма международного права и нам нет необходимости кому-либо доказывать ее правомерность. Возникает вопрос: «А почему сразу после заключения Договора 2010 г. так забеспокоились главные полярники (да и некоторые правовики МИДа) относительно границы Полярных владений России, установленных в 1926 г.?» Ответ очевиден. Дело в том, что линия разграничения по Договору 2010 г. в Баренцевом море проходит значительно восточнее границе Полярных владений России 1926 г. (рис. 5).

Другими словами, Договор 2010 г. взломал, разрушил границу Полярных владений 1926 г. и при этом ее никто не отменял и не изменял ее координаты. А ведь в нашей истории был случай, когда Советский Союз присоединился к Договору о Шпицбергене 1920 г., а это было в 1935 г., и граница Полярных владений на участке между 74 градусом и 81 градусом восточной широты была перенесена с 32 градуса на 35 градус восточной долготы с тем, чтобы оно совпадала с восточной границе Договора о Шпицбергене 1920 г. Сделано это было соответствующими нормативными актами СССР. Современная Россия, подписав Договор 2010 г. в нарушении Постановления 1926 г., даже не сочла необходимым привести в соответствие внутренние нормативные акты после вступления в силу Договора 2010 г.

Рис. 5. Районы с разным правовым режимом, действующим в течение двухлетнего переходного периода с 7.7.2011 по 7.7.2013 г. для целей рыболовства судов под флагом России в Баренцевом море

В настоящее же время, допустим в результате тектонических сдвигов дна Баренцева моря, возникает остров на участке между границей Полярных владений 1926 г. и линией разграничения по Договору 2010 г. Кому он будет принадлежать? Если руководствоваться неотменной границей Полярных владений 1926 г. – тогда России. А если положениями Договора 2010 г. – тогда Норвегии. Заведомо заложена конфликтная ситуация. Читатель возразит, что де возникновение островов в ближайшее и отдаленном будущем на этом участке вряд ли возможно. Но даже при этой ситуации нам, рыбакам, не ясно относительно возможности вести промысел на этом участке, особенно «сидячих видов», на которые в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву, распространяется суверенитет государства – обладателя шельфа. Другими словами разрешение на промысел «сидячих видов», а это креветки, моллюски, краб и другие дорогостоящие объекты рыболовства, выдает государство – обладатель шельфа. По Договору 2010 г. этот район отдан нами, как говорится «за здорово живешь» норвежской стороне. Тогда у них и надо, склонив голову, просить разрешения на вылов. А как же быть с границей Полярных владений 1926 г.? Отменяется или нет? И что же с ограниченным по Договору о Шпицбергене 1920 г. суверенитетом Норвегии? И кому все же принадлежит шельф в этом районе? Возможно, обо все этом следует спросить участников Договора о Шпицбергене 1920 г.? А их ни много ни мало – более 40 государств! Вот такую головоломку задал практикам-рыбакам и политикам скороспелый Договор 2010 г.

МИД убеждает рыбаков

Видимо понимая уязвимость Договора 2010 г. для рыбаков, да и обеспокоенность общественности, ученых-правовиков, экономистов, мореведов по этому поводу, министр иностранных дел России С. Лавров решил разъяснить ряд его положений. Так в Москве 13 января 2011 г. состоялась итоговая пресс-конференция министра Сергея Лаврова о деятельности российской дипломатии в 2010 г. В ходе этой пресс-конференции иностранные журналисты не оставили без внимания вопрос ратификации подписанного в Мурманске 15 сентября 2010 г. Договора между Россией и Норвегией о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и в Северном Ледовитом океане. В частности, ведущий журналист из Норвегии Ханс Стенфельд поинтересовался у Сергея Викторовича: «Во время «холодной войны» серьезное военное противостояние наблюдалось в Баренцевом море. Тем не менее, после сорокалетнего переговорного процесса Россия и Норвегия 15 сентября начали разговор о разграничении на шельфе в Баренцевом море. Каким примером послужил бы этот Договор для дальнейшей международной политики?» (привожу дословно по стенограмме, без правки. – Авт.).

Памятник шахтерам на Шпицбергене в норвежском поселке Лонгиербюрген

Норвежский поселок Лонгиербюрген на Шпицбергене. Фото А. Порцеля

На что получил от министра развернутый ответ: «На эту тему мы много говорили и когда готовился, и когда подписывался Мурманский договор, и после его подписания. Думаю, что это историческое событие. Подготовка Договора заняла почти 40 лет, и принципы, которые в нем закреплены, и параметры разграничения, которые Договор описывает, в полной мере соответствуют нормам международного права. Они включают критерии справедливости, обеспечения необходимого баланса законных прав и интересов обеих сторон – и все это четко зафиксировано в этом документе. Он показывает, что любые проблемы, существующие на Севере, включая разграничение морских пространств, поддаются политическому, правовому решению. Поэтому кликушество по поводу того, что на Севере вот-вот начнется война за ресурсы – это подход, который является провокацией и не имеет ничего общего с возможностью по-деловому решать любые вопросы. Для нас это важно по многим обстоятельствам. Когда готовился Договор, наши рыбаки беспокоились, что их интересы будут ущемлены. Этого не произошло. В Договоре, напротив, четко зафиксировано, что все действия по выполнению этого документа не будут нарушать и ухудшать условия промысла ни для россиян, ни для норвежцев. Сделан очень важный акцент на то, что все вопросы, касающиеся более эффективного ведения промысла в нашем сопредельном районе, должны решаться через действующий и испытанный механизм Смешанной Российско-Норвежской комиссии по вопросам рыболовства. Ее очередная, 39-я, сессия, которая состоялась уже после подписания Договора, смогла урегулировать целый ряд технических вопросов, позволивших сделать промысел еще более эффективным, во многом благодаря позитивному сигналу о подписании Договора. По всем параметрам рыболовство в районе Баренцева моря, основанное на наших договоренностях с Норвегией, считается во всем мире одним из наиболее эффективных по сравнению с другими районами мирового океана». Привожу ответ министра С. Лаврова дословно, полностью, с тем, чтоб не было обвинений в передергивании фактического высказывания. Эти разъяснения миндел требует подробного комментария с позиции рыбных интересов.

Во-первых, символично, что проблема рыболовства затронута самим министром, хотя норвежский корреспондент ее в своем вопросе не поднимал. Отсюда первый вывод – министр обеспокоен, что вопросы рыболовства в контексте Договора от 2010 г. требуют разъяснения не только для российской, но и зарубежной аудитории. Могу предположить также и то, что МИД все же ощущает неудовлетворенность тем, как его специалисты решали вопросы рыболовства в ходе переговорного процесса в последние годы, да и пропаганда мидовцев о достижениях переговорщиков критики не выдерживает.

Можно согласиться с выводом Сергея Лаврова, что на Севере «…война за ресурсы… не имеет ничего общего с возможностью по-деловому решать любые вопросы». Это действительно так и совпадает с практикой российско-норвежских отношений в области рыболовства. Но где в этом деле вклад дипломатов-мидовцев?

И все же частично предостерегу министра – «война» по поводу толкования положений Договора 2010 г., относительно морского района архипелага Шпицберген и принадлежности его шельфа Норвегии обеспечена. Правда, пока только дипломатическая. И перчатку нам здесь прежде всего могут бросить Великобритания, страны члены ЕС да и США этим неминуемо воспользуется.

Во-вторых, не менее символично и то, что впервые глава МИДа публично признал то, что им была известна еще в период подготовки проекта Договора 2010 г. обеспокоенность рыбаков по поводу «…что их интересы будут ущемлены». Напомню нашим читателям, ранее представители МИДа неоднократно заявляли нам – рыбакам, что мы слишком поздно начали поднимать свои проблемы. Дескать, переговорный процесс вступил в завершающую стадию и проблемы рыбаков уже отрегулированы. Министр со свойственной ему прямотой восстановил истинный ход событий. Действительно, еще в 2004–2009 гг. и особенно в начале 2010 г., когда нам стали известны разрабатываемые МИДом положения, касающиеся рыболовства, в Договоре и Приложении к нему, мы настойчиво требовали внесения таких коррективов, которые бы гарантировали российским рыбакам доступ к традиционным районам Баренцева моря, включая район Шпицбергена. Такой подход не ущемляет и интересы норвежских рыбаков. Более того последние прямо говорили, что все можно решить, однако ваши (российские) переговорщики эти вопросы даже не поднимают. Нас никто в МИДе и слышать не хотел. И как результат положения Договора 2010 г. и Приложение к нему ведут к потере российскими рыбаками традиционных районов промысла на западе Баренцева моря. Безусловно, это произойдет не моментально, но выдавят нас «мягкими методами», как это умеют делать норвежцы, используя изощренную методику НАТО.

Участники первой 1976 года сессии Смешанной Советско-Норвежской комиссии по рыболовству В. Зиланов (СССР) и Г. Гундерсен (Норвегия) спустя 30 лет на ее юбилейной сессии в 2006 году

В-третьих, трудно разделить оптимизм министра относительно того, что в «…Договоре… четко зафиксировано, что все действия по выполнению этого документа не будут нарушать и ухудшать условия промысла ни для россиян, ни для норвежцев». То, что для норвежцев не будет ухудшения промысла, то это соответствует действительности. Ведь они – норвежцы – получают по Договору дополнительно около 80 тыс. кв. км промысловых площадей. На эту величину уменьшилась промысловая площадь для российских рыбаков. Кроме того, район традиционного промысла наших рыбаков в водах архипелага Шпицберген также передается под юрисдикцию и суверенитет Норвегии. Площадь этого района уже составляет ни много ни мало – 242 тыс. кв. км В этом районе вылов судов Северного и Западного бассейнов составил в 2010–2011 гг., по оперативным данным, 200–250 тыс. т рыбы, в счет имеющихся у России национальной квоты.

В целом же во всех западных районах Баренцева моря российские рыбаки добыли почти 450 тыс. т рыбы, а в советские времена и того более. Возникает вопрос, как и за счет чего компенсировать эти неминуемые потери? Министр, видимо, понимая это, советует: «…все вопросы…должны решаться через… Смешанную Российско-Норвежскую комиссию по рыболовству». Но вот закавыка – эти-то вопросы, а именно доступ к переданным добровольно Россией по Договору 2010 г. промысловым районам под юрисдикцию Норвегии, не являются компетенцией упомянутой комиссии. Чтобы это благое разъяснение МИДа могло быть реализовано, надо было бы в Договоре 2010 г. внести всего-то одно, правда, принципиальное, положение примерно следующего содержания: «Стороны сохраняют доступ для рыболовных судов каждой Стороны к традиционным районам рыболовства, отошедшим по настоящему Договору 2010 г. под юрисдикцию или суверенные права той или иной Стороны». Кроме того, в Приложении 1 (Вопросы рыболовства) Договора 2010 г. необходимо было зафиксировать механизм реализации вышеупомянутого положения, как это предлагали рыбаки и группа депутатов Мурманской областной Думы. Все это было проигнорировано мидовскими переговорщиками. Возникает вопрос: «Почему?». Возможно, норвежские рыбаки были против этих предложений? Уверен, что это не так. Норвежские рыбаки также заинтересованы в сохранении традиционных районов промысла. Они понимают, что восточные районы Баренцева моря – это детский сад для многих промысловых видов и не следует подталкивать русских рыбаков к интенсивному промыслу в этих районах. А именно это делают соответствующие положения Договора 2010 г. Почему МИД так упорно не слышит и не желает слышать и понять обеспокоенность российских рыбаков? Выскажу предположение. Видимо, на начальном этапе «давление» верхних этажей российской власти об ускорении переговорного процесса заставило переговорщиков наломать дров, как говорят в народе. В последующем исправлять положение не хватило мужества, или, выражаясь дипломатическим языком, у чиновников отмечается отсутствие ответственности и профессионализма. О последнем свидетельствуют такие непростительные для дипломатов ошибки, как несоответствие (аутентичность) русского и норвежского текстов Договора 2010 г. и Приложения I к нему, «приобретение» так называемого «Специального района» в нарушении положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. и целый ряд других. Кто эти «небрежности» будет исправлять и когда?

Не исключено и предположение относительно принесения в жертву интересов российских рыбаков за обещание норвежцев в инвестициях и передаче современных технологий в целях ускоренной разработки углеводородов на шельфе России, например Штокманского месторождения.

Что касается ссылки министра на то, что результаты прошедшей 39-й сессии осуществлены «…благодаря позитивному сигналу о подписании Договора…», то это пропагандистское клише для наивного обывателя. Прежде всего, итоги 39-й сессии СРНК – это реализация почти 20-летней работы ученых, рыбаков, специалистов России и Норвегии по достижению согласия по техническим мерам регулирования промысла и, в частности, по минимальному размеру ячеи в траловых мешках и минимальному промысловому размеру трески и пикши. Ничего общего и даже косвенного это не имеет отношения к Договору 2010 г., который, к тому же, не только к тому времени не вступил в силу, но даже еще и не был ратифицирован ни Россией, ни Норвегией.

В-четвертых. В своем ответе министр С. Лавров старательно обходит упоминание Договора о Шпицбергене 1920 г. и не признание Россией 200-мильной рыбоохранной зоны, введенной Норвегией в нарушении соответствующих положений этого договора и норм международного права, а также о границе Полярных владений России 1926 г… Что это случайное «упущение» помощников министра, которые готовили ему «тезисы» ответов или что-то большее? Позволю предположить что за этой «забывчивостью» министра скрываются устные договорен с норвежской стороной обходить публичных высказываний по данной щекотливой теме. Если это соответствует действительности, тогда такая «договоренность» отвечает интересам только норвежской стороны.

Вслед за министром разъяснять положения Договора 2010 г. взялись и основные переговорщики от правового департамента – глава делегации д.ю.н. Р. Колодкин и его помощник к.ю.н. В. Титушкин. В своих статьях они пытаются убедить рыбаков, да и научную и широкую общественность в том, что их права надежно защищены, а районы Договора о Шпицбергене 1920 г. никак не затрагиваются положениями Договора 2010 г. Да вот только никто из них так и не объясняет, почему линия разграничения сдвинулась от восточной границы Договора о Шпицбергене 1920 г. и границе Полярных владений России 1926 г. далеко-далеко на восток? И кто владеет шельфом в районе Договора о Шпицбергене, и кто осуществляет юрисдикцию и суверенитет в этом морском районе? Норвежцы или участники Договора о Шпицбергене (а их 41 государство)? Возможно никто? Ответ, исходя из соответствующих положений Договора 2010 г. очевиден – Россия признала, что все это принадлежит Норвегии. Вряд ли с таким подходом будут согласны остальные участники Договора о Шпицбергене 1920 г. и прежде всего его первоначальные участники. А это – США, Дания, Франция, Италия, Япония, Нидерланды, Великобритания и Швеция.

И на что же в итоге, с учетом прозвучавших разъяснений высокопоставленных российских дипломатов, нам – рыбакам – надеяться? Ответ очевиден – только на себя и политическую волю вновь избранного Президента России В. Путина по исправлению допущенных дипломатами-переговорщиками, мягко говоря, ошибок. МИДу следовало бы на практике реализовать задачу, определенную бывшим Президентом Дмитрием Медведевым и о которой на той же пресс-конференции министр С. Лавров и напомнил в своем вступительном слове: «…достижение конкретных и понятных гражданам результатов, создание максимально благоприятных внешних условий для нашего внутреннего развития…». И еще сошлюсь вновь на Сергея Лаврова: «…внимание к публичной дипломатии, к взаимодействию с гражданским обществом…».

Все правильно! Да вот незадача – не получилось всего этого «взаимодействия» при разработке вопросов рыболовства в Договоре от 15 сентября 2010 г. применительно к Баренцевому морю. А ведь здесь добывается 25–28 % годового вылова рыбы России. Всему переговорному процессу мешал непрофессионализм чиновников и закрытость уважаемого ведомства – МИДа России. Пренебрежение мнением тех научных кругов и практиков, которые аргументированно обосновали другую точку зрения – расходящуюся с официальной.