Текст книги "Дело Иисуса: беззаконие по закону?"

а) Суд может исключить что-либо из Торы указанием о «пассивном нарушении» заповеди (шев вэ-асе), то есть «суд вправе постановить, что некую конкретную заповедь, которую закон Торы обязывает исполнить, исполнять не следует».

б) Суд может наказывать не по Торе, причем даже в тех случаях, когда отсутствовали достаточные доказательства (имелись «только косвенные свидетельства») и не было «предупреждения, требуемого по закону Торы»6060
  М. Элон отмечал, что из этого законодательного принципа развилось «обширное законодательство в различных областях уголовного и процессуального права», которое «значительно расширило полномочия суда в установлении наказаний по уголовным делам и в ведении судебных процедур, соответствующих нуждам времени и общества» (Элон М. Указ. соч. С. 375).


[Закрыть].

в) Суд вправе в качестве временной меры «выносить постановления, содержащие в себе отмену закона из Торы» (кум вэ-асе), исходя из «веления времени», с тем, чтобы оградить людей от преступления и «вернуть многих к соблюдению заповедей».

г) «Суд может при особых обстоятельствах отменить закон Торы… если в этом есть «причины, смысл и основание».

Конечно, эти руководящие принципы в своем окончательном виде утвердились значительно позже суда над Иисусом. Но упоминание в приведенных нами примерах имени Гиллеля как одного из разработчиков правил и методов толкования Законов путем логических формул и юридических фикций является убедительным свидетельством того, что суды (бейт дины) стали вершить правосудие «не по Торе» задолго до суда над Иисусом.

Во второй части книги мы более подробно расскажем о том, как, благодаря законотворчеству фарисеев, синедрион получил возможность вершить правосудие «не по Торе»; как, руководствуясь правилами герменевтики, фарисеи ужесточали Закон, а также о том, как из одного предписания Торы, касавшегося соблазнителей или обольстителей, мудрецы вывели сразу несколько чрезвычайных законов, существенно расширивших диапазон судейского усмотрения. И одновременно – урезавших процессуальные гарантии от недопущения судебных ошибок. Предписание это следующее – «не соглашайся с ним и не слушай его, и не щади его, и не жалей его, и не прикрывай его, но убей его» (Дварим, 13: 9,10 или Втор. 13:8,9).

В процессе анализа законов, выведенных из этого стиха, исследователь найдет следы применения сразу нескольких правил герменевтики – и умозаключение от менее сложного к более сложному (первое правило Ишмаэля), и применение аналогии (второе правило), и построение общей посылки для двух и более законов (третье правило) и т. д.

Вместе с тем, в текстах чрезвычайных законов можно обнаружить использование приемов и методов, которые вообще с трудом поддаются привязке к каким-либо правилам. Ведь правила герменевтики Гиллеля и Ишмаэля не охватывали всех методов и приемов, использовавшихся законоучителями. А главное – они не имели законодательного статуса, то есть не были обязательными для исполнения. М. Элон справедливо отмечал, что разные методы интерпретации, применяемые в те годы иудейскими мудрецами, могли «привести к различным судебно-галахическим решениям» и до конца периода таннаев (первая половина III века н. э.) не существовало каких-либо руководящих принципов законотворчества и не проводилось дискуссий «о границах права выносить постановления»6161
  Элон М. Указ. соч. С. 263, 368.


[Закрыть].

Таким образом, руководствуясь вышеописанными правилами, законоучители в течение многих лет целенаправленно сооружали вокруг Торы плотный частокол «послесинайских» законов. В том числе – чрезвычайных. И эти законоположения, выведенные путем разного рода юридических уловок и законотворческих ухищрений, нередко противоречили как духу, так и букве Моисеева закона. Поэтому Иисус и обличал фарисеев и книжников: «вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого» (Мк. 7:8); «вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего» (Мф. 15:3).

В «предании человеческом» нам и предстоит искать следы чрезвычайного закона.

Глава 5. Чрезвычайный закон: что это такое?

Уголовное законодательство любого государства (и Иудея в этом смысле не была исключением) состоит из норм материального и процессуального права. Первое содержит юридические нормы, в которых устанавливаются основания и пределы ответственности за конкретные преступные деяния. Второе – закрепляет формы, необходимые для осуществления первого, то есть процедуру судопроизводства. Так вот, с точки зрения материального права чрезвычайные нормы определяли круг деяний, подпадавших под особый правовой режим их рассмотрения. А с точки зрения процессуального права – детально регламентировали этот особый порядок судопроизводства. Собственно, под чрезвычайным правом (в узком смысле этого слова) прежде всего и понимается особый правовой режим рассмотрения дел. Он многократно вводился в разных странах при возникновении чрезвычайных ситуаций, в военное время, в период революций, установления диктаторских режимов и т. п. Его наиболее характерная черта – существенное ограничение или вообще аннулирование процессуальных прав и гарантий личности.

Во второй части книги мы подробнее поговорим о содержательной стороне чрезвычайных норм. И увидим, что значительную их часть составляли близкие по своей правовой природе составы преступлений, посягавших на единобожие. Это идолопоклонство и богохульство. Не подлежит сомнению, что древнееврейское право относило их к числу самых тяжких и наиболее опасных преступлений. Они подрывали основу основ – веру в единого Бога. По мнению иудейских законодателей, любые формы отступничества от Него, вели Израиль к гибели, сбивали народ с истинного пути, подрывали корневую систему иудейской веры и единство нации. Поэтому в Израиле чрезвычайное право ассоциировалось с возведением «ограды вокруг Торы». А ее высота определялась в значительной степени чрезвычайной опасностью вероотступничества. И если в целом фарисейские законоучители действительно немало сделали для смягчения ветхозаветного уголовного закона, то в этом вопросе ситуация оказалось диаметрально противоположной. Ими был найден и законодательно закреплен способ, с помощью которого удалось втиснуть в узкие законодательные рамки многообразные проявления различных отступлений от иудейской веры. Все эти отступления стали квалифицировать как богохульство или идолопоклонство.

Приведу один лишь пример. Моисеев закон рассматривал нарушение субботнего отдыха как самостоятельное преступление, предусматривая за это побиение камнями (Исх. 31:14). Судя по приведенному в книге Числа рассказу о человеке, собиравшем дрова в шаббат (субботу), речь шла о запрешении в этот день любой работы (Чис. 15:32), в том числе приготовления пищи (Исх. 16:22—28). Когда же на исторической сцене появились фарисеи, они пошли значительно дальше, обосновав положение о том, что иудей, нарушивший шаббат, считается нарушителем и других божественных заповедей. На этом основании тех лиц, которые публично отвергали субботу, Устный закон приравнял еще и к идолопоклонникам (Хуллин 5а). В свою очередь, идолопоклонство многочисленными правовыми нитями оказалось привязанным к богохульству.

По большому счету, все книги Пятикнижия представляют, как отмечал А. Гумеров, свод «законов, связанных с нарушением первой заповеди – любить Бога»6262
  Гумеров А. Суд над Иисусом Христом. М.: изд-во Сретенского монастыря. 2007. С. 62.


[Закрыть]. Это первооснова и фундамент иудейского права. А под идолопоклонством стали понимать все, что этот фундамент подрывает. И в первую очередь – отказ от веры в Бога Яхве и поклонение «иным богам». Идолопоклонство, по-еврейски «авода зара» – «чуждая служба».

У современного читателя идолопоклонники, прежде всего, ассоциируются с лицами, поклоняющимися языческим истуканам. Но в иудаизме это понятие с древнейших времен рассматривалось в более широком контексте. В Устной торе утвердилась концепция, согласно которой идолопоклонством считалось не только служение любому другому божеству, помимо Яхве, но и отступничество от него в любой форме. М. Пальмов писал: «Священные писатели называют его (в приложении к еврейскому народу) заменой истинного Бога идолами, забвением и оставлением Господа, уклонением от Него, изменою и отступлением от Него и др.»6363
  Пальмов М. Идолопоклонство у древних евреев. СПб. 1897. С. 91, 94.


[Закрыть]. В то же время, измена Богу рассматривалась законниками как богохульство.

Надо подчеркнуть, что фактически для иудеев (а позже и для христиан) идолопоклонство стало альтернативным именованием не только язычества, но и любого отхода, отступничества от иудейской веры. В словаре архимандрита Никифора идолопоклонство, идолослужение и язычество определяются как тождественные понятия6464
  Библейская энциклопедия. – 3-е изд. – М.: ЛОКИД-ПРЕСС. 2005.


[Закрыть]. Причем служение иным богам могло осуществляться не только с помощью каких-то дел, но и на словах. Еще Тертуллиан отмечал: «Нам следует помнить о том, что и на словах следует остерегаться того, как бы не впасть в идолопоклонство»6565
  Тертуллиан. Избранные сочинения. М.: Изд. группа «Прогресс». Культура. 1994. С. 249—270.


[Закрыть]. О том же говорил Маймонид. В Фундаментальных законах Торы он писал, что «каждый, кто допускает мысль о существовании другого бога… отрицает основы веры», то есть отрицает целиком всю Тору. А в Законах об идолопоклонстве он еще раз подчеркнул: «Все помыслы безбожника – поклонение идолам»6666
  Маймонид. Мишне Тора. Книга «Знание». Фундаментальные законы Торы 1:4. Законы об идолопоклонстве 2:9. М.: Лехаим. 2010. С. 178, 443—444.


[Закрыть]. В этих словах отчетливо просматривается тождественность идолопоклонства и богохульства, как наиболее опасных для иудейского общества преступлений.

Между тем, в Торе не содержалось систематизированной и развернутой системы законоположений, характеризовавших идолопоклонство и богохульство. В законах Моисея не установлено строго определенного перечня конкретных правовых норм, указывавших на признаки этих преступлений. Обратившись к Закону, можно увидеть, что под страхом смерти запрещалось поклоняться иным богам, создавать кумиров, воздвигать идолов («богов литых»), делать изображения того, что на небе и того, что на земле и в воде, т.е. живой или неодушевленной твари (Исх. 20:3—6, 34:17; Лев. 26:1; Втор. 5:8); прибегать к демонам (Лев. 19: 26; Втор. 18:9—11); произносить имя Бога всуе (Исх. 20:7; Втор. 5:11), а также клясться именем Божиим, бесчестить, злословить и хулить Его (Лев. 19:12; 24:15—16).

Опираясь на эти нормы, законоучители неоднократно расширяли перечень конкретных правонарушений, которые могли, по их мнению, рассматриваться как идолопоклонство и богохульство. А. Гумеров, подробно осветивший этот вопрос в книге «Суд над Иисусом Христом», писал, что «еврейское право было не просто кодексом статей, запрещающих и наказывающих, но единой системой заповедей, предписаний и наказаний, охватывающих все стороны жизни». А из этого вытекало, что в принципе нарушение любой из заповедей Пятикнижия (раввины, начиная с таннаев, насчитали их 613) при определенных обстоятельствах и соответствующем желании можно было интерпретировать как богохульство.

Правовые нормы книги Второзаконие (Дварим), помимо простого иудея, поклонявшегося идолам (Двар. 17:2—6), выделяли еще три вида идолопоклонников: лжепророков-идолопоклонников (Двар. 13:2—6), обольстителей или подстрекателей к идолопоклонству (Двар. 13:7—12) и совратителей города (Двар. 13:13—16).

Последние три категории идолопоклонников объединял один общий признак. Эти лица, по мнению законодателя, не только сами сбились с пути, но и других призывали или подстрекали к служению иным богам. Именно этим обстоятельством объяснялась их особая опасность для иудейского общества. К таким лицам применимы (в той или иной степени) многочисленные термины, которые позже стали употреблять в Мишне, Талмуде и обширной раввинистической литературе: еретики, безбожники, зачинщики, неверующие, соблазнители, совратители и обольстители, которых, в свою очередь, начали подразделять на подстрекателей (медиахов) и искусителей (меситов)6767
  Маймонид в книге Заповедей (Запреты, 15) называл меситами (искусителями) тех, «кто искушает только одного или немногих», а медиахами (подстрекателями) именовал тех, кто «соблазняет многих». В Талмуде приводится еще один критерий разграничения этих понятий: первые подговаривают на святом языке, вторые – на языке простолюдинов.


[Закрыть].

Все эти термины не имели до проведенной Маймонидом кодификации четких критериев разграничения, обозначая разного рода отступников от иудейской веры. Пытаясь их классифицировать, Маймонид в Законах об идолопоклонстве прямо связал вероотступников, отрицавших Тору, с идолопоклонниками, сформулировав правило о том, что запрет идолопоклонства «равносилен всем остальным законам Торы, вместе взятым»6868
  Там же. Законы об идолопоклонстве 2:7. С. 442.


[Закрыть]. Кроме того, Маймонид официально закрепил в своем кодексе действовавшее на практике с древнейших времен правило, отождествлявшее идолопоклонников из числа иудеев с богохульниками.

В этой связи заметим, что в древнееврейском праве запрет на идолопоклонство распространялся не только на иудеев. Согласно еврейской традиции этот запрет основывался на одной из семи заповедей потомков Ноя, распространявшихся на всех людей6969
  См., например – Гомельский Р. Христианство и аллаха. Лехаим. Май 2014.


[Закрыть]. То есть, в правовых нормах выделялись два вида идолопоклонников:

– язычники-иноверцы;

– иудеи, которые поклонялись иным богам, изменяя отеческой вере.

Последних, как раз и стали приравнивать к богохульникам. И именно в отношении таких лиц фарисеями была разработана особая процедура судебного разбирательства, которую у нас есть все основания отнести к области чрезвычайного права. Уяснить это важно, приступая к анализу правовых норм, на основании которых синедрион осудил Иисуса.

М. Пальмов писал: «Идолопоклонники всех родов неизвинительны. Но в особенности неизвинительны идолопоклонники среди евреев, находившихся под руководством Самого Бога»7070
  Пальмов М. Указ. соч. С. 94.


[Закрыть]. Идолопоклонники из своей среды причислялись к рангу богохульников как бы автоматически. В те годы это была аксиома, не требовавшая разъяснений. Идолопоклонник, как предписывала Тора, это тот, кто «сбивает тебя с пути», призывает «служить богам другим» и намерен «оттолкнуть тебя от Всевышнего». Богохульник – тот, кто хулит или отрицает истинного Бога, сбивая опять же таким образом иудеев с пути и отталкивая их от Всевышнего. В любом случае и тот, и другой – отрицатель Торы, а значит, вольнодумец, обольститель, соблазнитель, искуситель или подстрекатель против истинной религии.

Чтобы понять, насколько к этому времени изменилось правосознание законоучителей (по сравнению с Моисеевым временем), достаточно напомнить, что богохульство как состав преступления в Девтерономическом кодексе (и вообще в книге Дварим/Второзаконие) прямо не упоминается. Лишь в книге Левит можно найти правовые нормы, запрещавшие бесчестить имя Бога (Лев. 19:12), «злословить Бога» и хулить его имя (Лев. 24:15—16).

Самые, пожалуй, подробные толкования об идолопоклонниках и богохульниках даны Маймонидом. В XII веке он провел кодификацию иудейского права, завершившуюся написанием четырнадцати книг. И в первой же из них, именуемой книгой «Знание», Маймонид сгруппировал все «Законы об идолопоклонстве и нееврейских обычаях», где четко прописал законоположения о тождественности идолопоклонников и богохульников. Маймонид однозначно поставил знак равенства между этими преступлениями, причислив, заодно, к числу идолопоклонников и всех христиан («Христиане являются идолопоклонниками», пункт 9:4). Более того, Маймонид изложил причины, по которым таких преступников с давних времен судили в особом порядке (то есть на основании норм чрезвычайного права), что собственно и составляет предмет нашего исследования.

То, что идолопоклонство является наиболее широким по охвату различных деяний составом преступления, включавшим и богохульство, осознавали не только иудейские законоучители, но и христианские богословы. Тертуллиан, например, писал: «Идолопоклонство – главное преступление рода человеческого, наивысшее прегрешение мира, единственная причина Страшного Суда. Ибо всякое иное преступление может быть отнесено к особой разновидности и подлежит суду под своим именем, в случае же идолопоклонства совершаются все преступления одновременно»7171
  Тертуллиан. Указ. соч. С. 249—270.


[Закрыть]. Маймонид в Главе 2 Законов об идолопоклонстве лишь подтвердил этот вывод (пункт 2:7). А в пункте 2:10 сделал следующее разъяснение: «Тот, кто служит идолам – как будто произносит богохульство, как сказано: „Человек, который сделает [это] без стеснения – из граждан или из пришельцев – Господа он хулит“ (Бемидбар, 15:30). Поэтому вешают труп идолопоклонника после казни, как это делают и с богохульником; и обоих казнят побиением камнями. Вследствие этого я поместил законы о богохульнике в раздел об идолопоклонстве, ведь и те, и другие отрицают основы»7272
  Маймонид. Книга «Знание». С. 444.


[Закрыть]. Здесь Маймонид имеет в виду основы иудейской религии, основы Торы.

В отношении таких лиц и был разработан особый порядок привлечения к судебной ответственности, который можно назвать экстраординарным или чрезвычайным.

Весь вопрос в том – когда это было сделано? Поиском ответа на этот непростой вопрос атор и предлагает заняться.

Для начала попытаемся вычленить из упомянутых библейских тестов, изложенных в книге Дварим/Второзаконие, те правовые нормы, которые носили процессуальный характер (описывали процедуру расследования, суда и исполнения приговора).

Закон предписывал:

– не проявлять снисходительности к идолопоклоннику (не слушать его, не щадить, не жалеть, не покрывать) и подвергнуть его казни первым (Двар. 13:9—10)7373
  В книге Второзаконие – 13:8—9.


[Закрыть];

– тщательно проводить дознание (расследовать и расспросить хорошо) среди жителей города, совращенного в идолопоклонство (Двар. 13:15—16);

– тщательно проводить дознание в отношении лица, подозреваемого в обольщении (меситизме), и в случае, если факт совершения преступления подтвердится в суде (по словам двух или трех свидетелей), – казнить его у ворот путем побиения камнями (Двар. 17:4—6).

Вот собственно и все. Анализ этих процессуальных норм не дает исследователю оснований для выдвижения версии об особом (упрощенном, чрезвычайном и др.) порядке рассмотрения дел этой категории. Иная картина открывается в Устной Торе. На этом огромном правовом поле взращено более 60 трактатов. И во многих из них можно найти правовые нормы, детально регламентировавшие (прямо или косвенно) вопросы, которые относились к идолопоклонству (= богохульству) и особой процедуре суда над ними. Есть и специальный трактат, посвященный этому вопросу – Авода Зара.

А теперь, двигаясь дальше, попробуем разобраться: когда и почему были заложены основы для создания чрезвычайного законодательства?

Глава 6. У истоков устного закона

Каковы же причины и условия для возникновения чрезвычайного законодательства?

Задержим взгляд на двух исторических событиях, которые, по мнению автора, сформировали основной вектор его развития:

1. Общеизвестно, что проведенная книжником Ездрой и иерусалимским наместником Неемией7474
  Неемия – чиновник (виночерпий) при дворе персидского царя Артаксеркса I, назначенный им наместником в Иерусалиме. Соратник Ездры. О деятельности Неемии повествует библейская книга, названная его именем.


[Закрыть] законодательная реформа привела в Иудее к расцвету законничества, заложила фундамент самоизоляционизма и нетерпимости к любым посягательствам на Тору. Собственно говоря, и появление самой Торы (в том виде как она дошла до нас), по мнению многих ученых, относится к этому же времени.

Ездру (Эзру) называют первым «книжником» (софером) и «учителем Закона». Талмуд свидетельствует, что в древние времена, «когда Тора была забыта в Израиле, пришёл из Вавилона Эзра-книжник и восстановил её» (Сукка 20а). Произошло это событие во второй половине V века до н.э.7575
  Общепринято, что деятельность Ездры началась в 458 г. до н.э., но ряд ученых доказывают, что он прибыл в Иерусалим в 428 г. до н.э.


[Закрыть].

Персидский царь Артаксеркс I (некоторые полагают, что это был Артаксеркс II) поставил перед Ездрой четыре задачи: расследовать положение дел в Иудее – «обозреть Иудею и Иерусалим по закону Бога твоего»; доставить туда пожертвованные царем и его советниками «серебро и золото» (1 Езд. 7:14—15); назначить там «правителей и судей», судить тех, кто «не будет исполнять закон» и учить закону тех, кто его не знал (1 Езд. 7:25—26).

Детали реформы, проведенной Ездрой, неизвестны. Исторические источники сообщают лишь, что Ездра ознакомил иудеев с основами забытой ими религии, провел первую кодификацию Торы и запретил браки с иноверцами. А. Мень отмечал, что Ездра настаивал на отделении членов общины от иноплеменников «с такой страстностью, будто в этом заключалась самая суть Закона»7676
  Мень А. История религии. Т. 5. Глава 22. М.: СП «Слово». 1993.


[Закрыть].

И действительно – тема запрета на браки с иноверцами – центральная тема книги Ездры. Он называл эти браки «преступлением переселенцев», «беззаконием» и «мерзостью». То обстоятельство, что в нарушение закона «смешалось семя святое с народами иноплеменными» Ездра связывал с пленом и чужеземным гнетом (1 Езд. 9:1—15). Ездра благодарен «царям Персидским» за то, что они дали возможность восстановить дом Бога из развалин, «дали нам ограждение в Иудее и в Иерусалиме» (1 Езд. 9:9).

Почему эта проблема так волнует Ездру?

Крупнейший специалист по иудаизму Джордж Фут Мур писал, что «одной из неотложных задач религиозных вождей была борьба с примесью язычества и отступлениями от иудаизма»7777
  Цит. по – Райт Н. Указ. соч. С. 362


[Закрыть].

Вряд ли подлежит сомнению, что Ездра считал обособление Израиля от языческого мира главным условием его спасения.

Поэтому первое, что он сделал после ознакомления народа с Торой – потребовал от иудеев развестись с язычницами (1 Езд. 10:1—14). Его решение вызвало ропот и сопротивление, в том числе среди священнослужителей. Однако Ездра, спасая, как он считал, иудеев от гибели, был непреклонен. Он учредил из верных ему людей специальную комиссию, которая в течение нескольких месяцев проводила расследование. Были составлены списки всех иудеев, заключивших смешанные браки. В этих списках оказалось более ста священников, которые должны были развестись со своими женами.

Этот и другие шаги, предпринятые Ездрой и Неемией, способствовали самоизоляции иудеев и формированию их нетерпимости к иноверцам. Естественно, у последних такие действия вызывали ответную враждебную реакцию. Автор очерка по еврейской истории В. Л. Теуш отмечал, что требование Ездры и Неемии об изгнании иноплеменных жен и родившихся от них детей «привело к усилению враждебности к евреям со стороны соседних племен»7878
  Теуш В. Л. Краткий очерк внутренней истории еврейского народа (на сайте – http://bdn-steiner.ru/modules/Books/files/2602.pdf).


[Закрыть].

Известный религиовед М. Элиаде писал, что реформа Ездры «привела к этнической сегрегации израильского народа и к окончательному утверждению законничества, которое отныне стало доминировать в его религиозной жизни»7979
  Элиаде М. История веры и религиозных идей. Академический Проект. 2008. Т. 2, §199.


[Закрыть]. А. Мень добавляет, что «именно Ездра создал „ограду Закона“, которая непроницаемой стеной отделила иудейство от язычества»8080
  Мень А. Исагогика. Фонд имени Александра Меня. 2000.


[Закрыть], породил «узость сухого буквализма, фарисейское самодовольство и высокомерие». Этот «фанатичный законник окончательно превратил Израиль из нации в своего рода религиозный орден или замкнутую касту», а проведенная им «тираническими методами реформа принесет в будущем неисчислимые страдания еврейскому народу»8181
  Мень А. История религии. Т. 5. Глава 22. М.: СП «Слово». 1993.


[Закрыть].

Между тем, авторы трактата «Пиркей Авот» с деятельностью Ездры связывают становление Великого Собрания, мудрецы которого впервые сформулировали предписание – создать ограду вокруг Торы (Авот 1:1). В свою очередь, названное собрание считают предшественником Великого или Большого синедриона – высшего органа власти в Иудее, наделенного не только законодательными функциями, но и судебными полномочиями.

Для настоящего исследования важно отметить, что ко времени Ездры и Неемии относится одно из первых четких библейских свидетельств, связанных с толкованием Закона (Неем. 8:7—8). Стоит также обратить внимание, что Неемия (в отличие от Ездры) был не только религиозным деятелем. Он являлся правителем Иехуды (Иудеи) и в силу своей должности обязан был следить за исполнением действовавших на этой территории законов, а также пресекать их нарушения и вводить при необходимости новые законоположения. Известно, например, предписание Неемии об отстранении самаритян от участия в строительстве Храма – «вам нет части и права и памяти в Иерусалиме» (Неем. 2:20). Этот его шаг, обусловленный, вероятно, тем, что Неемия не считал самаритян частью еврейского народа, способствовал дальнейшему с ними размежеванию.

2. В те же годы в Иудее начали проявляться две взаимосвязанных и постоянно нарастающих тенденции. С одной стороны, стал набирать силу процесс эллинизации иудейского общества, который с течением времени привел к его существенному преобразованию. «Знакомство с эллинской мыслью произвело в иудействе своего рода умственный переворот», который стал прологом «к эллинизации иудаизма»8282
  Мень А. История религии. Т. 6. Глава 16.


[Закрыть]. С другой стороны, именно в эти годы начала пробивать «себе дорогу новая идея, идея Устной торы»8383
  Элиаде М. Указ соч. Т. 2. §199.


[Закрыть]. Вероятно, что одной из причин ее зарождения как раз и стали проявления эллинизации. Цель понятна – поставить заслон от проникновения чуждых идей в иудейскую среду. Все это послужило толчком для разработки новых законов – не только ограждавших иудеев от чуждых их вере идей, но и сурово каравших тех, кто этими идеями уже проникся и не желал от них отказываться.

Проблема, по мнению законоучителей, заключалась в том, что в самой Торе, не оказалось достаточно жестких и эффективных мер по пресечению этих явлений. Поэтому ограду вокруг Торы и начали воздвигать путем ее дополнения, то есть с помощью Устного закона.

В ЕЭБЕ сказано: «С распространением в Палестине эллинской культуры после Александра Македонского возникло опасение, что народ увлечется соблазнительными формами греческого идолопоклонства… опасность распространения среди евреев языческих обычаев и обрядов, существовавших повсюду во всем античном мире, была так велика, что законоучители не могли найти против этого никакого „ограждающего“ средства».

Они его все же нашли… Толкования законоучителей постепенно стали приобретать такой же авторитет, как и Письменная тора. То есть силу непререкаемого закона. А значит, эти толкования и дополнения стали применяться на практике, в процессе отправления правосудия. И дело Иисуса – одно из наглядных тому подтверждений.

Между тем, история появления чрезвычайных законов внутри Устной торы – это лишь малая часть более широкого и многовекторного исторического процесса. В IV – II веках до н.э. потребность в обновлении законодательства была выдвинута самой жизнью, необходимостью законодательного регулирования различных ее сторон и проявлений. И противодействие эллинизму – далеко не единственная причина активизации законотворчества.

Принято считать, что появлению Устного закона способствовала утрата иудеями родного языка по причине длительного пребывания в плену. Об этом также можно прочесть в энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «Понадобился перевод Моисеевых книг на народный сиро-халдейский или арамейский язык, что и делали книжные левиты, сопровождавшие чтение закона переводами и толкованиями. Здесь именно и зародилось зерно так называемых таргумов и мидрашей (переложений и толкований), а также класса соферимов (книжников)». Ну а поскольку Ездру принято считать первым книжником, естественно предположить, что Устная Тора – его ровесница. Рут Сэмюэлс писал: «Со времени Эзры и так называемых „писцов“ (соферим) устная традиция развилась в отдельную область Закона и религиозного ритуала»8484
  Сэмюэлс, Рут. По тропам еврейской истории. Библиотека – Алия. 1993.


[Закрыть].

Впрочем, ряд серьезных ученых доказывают, что и сама Устная Тора, и представление о том, что она дарована Богом Моисею с целью пояснения глубинного смысла Письменной торы, начали формироваться несколько позже. Сохранились свидетельства того, что наиболее активно законотворческий процесс проходил во II – I веках до н.э., когда возникло и стало набирать силу фарисейское движение.

Впервые упоминание об Устном законе встречается у И. Флавия, писавшего об унаследовании фарисеями древней традиции. Однако, как отмечал Л. Шиффман, у фарисеев «нигде не встречается утверждения о том, что эти традиции были даны на Синае». В своем окончательном виде уникальная идея о том, что «неписаный закон» является второй Торой, также ниспосланной Богом, оформилась, вероятно, уже во времена таннаев, которые появились на авансцене истории как раз в те годы, когда состоялся суд над Иисусом. Л. Шиффман писал: «В какой-то момент между концом I в. до н.э. и I в. н.э. возникло представление о том, что устный закон, наряду с письменным, был дарован на Синае. …эти идеи возникли как естественный результат многочисленных попыток в период Второго Храма дать письменному закону дополнения, которые позволили бы Торе применяться на практике в греко-римскую эпоху. В фарисейско-раввинистическом иудаизме это было достигнуто при помощи «устного закона»8585
  Там же. С. 174.


[Закрыть]. И в эти же годы впервые приобрел осязаемые очертания чрезвычайный закон как неотъемлемая часть Устной торы.

Непосредственная причина, обусловившая его становление, коренилась, по мнению автора, не только в необходимости ограждения народа и его веры от чуждых влияний, но и в обеспечении эффективного (быстрого и сурового) судебного преследования религиозных противников, с которыми законодатель расходился во взглядах на толкование писаного закона.

В роли такого сурового законодателя выступили фарисеи. Чтобы подтвердить этот вывод, достаточно обратить свой взор на исторические события II в. до н.э.