Текст книги "Большой план апокалипсиса: Земля на пороге Конца Света"

VI. «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют»…

Весь XIV в. Венеция продолжала властвовать над средиземноморскими просторами, как Великобритания много позже в Атлантике. Барыши, извлекаемые из оптовой торговли и эксплуатации колоний, сосредотачивались в метрополии, сделав Венецию одним из богатейших в мире городов. Центром европейских финансов. Опираясь на это богатство, Венеция, никогда не имевшая многочисленной сухопутной армии (а зачем, когда и флота хватает с головой, а вы недосягаемы в своих лагунах), начала активно вмешиваться во внутреннюю и внешнюю политику соседей. Не только посредством экономического влияния или, скажем, подкупа должностных лиц, но и устраняя тех, кто не хотел покупаться. Венецианцы предпочитали улаживать дела тихо, не поднимая лишнего шума, так что строптивца, не воспринимавшего венецианских предложений по-хорошему, ждал либо яд, либо кинжал наемного убийцы. И очень скоро его выносили из дому вперед ногами, поскольку на службе венецианского Тайного совета состояла целая гильдия профессиональных киллеров, которой бы позавидовал сам Хасан ибн Саббах. Слов нет, Венеция считалась республикой, но на деле управлялась узким кругом избранных – финансовых воротил, которые отчитывались перед народом не больше, чем какой-нибудь европейский монарх, а потому средств особенно никто не выбирал. Применяли те, что эффективнее. Самый бессовестный обман, коварные интриги и шпионаж стали неизменными методами хозяев республики Святого Марка. Это, конечно, не осталось незамеченным. В континентальной Европе тех времен слово «венецианец» стало синонимом дьявольски расчетливого проходимца, которому все средства хороши. Правда, в отличие от термина «ассасин» понятие не успело войти в языки, геополитическая обстановка кардинально переменилась.

Да, примерно со второй половины XV столетия для Венеции настали не лучшие времена, финансовое благополучие республики пошатнулось. Не на ровном месте, ясное дело. Тому было множество причин.

Во-первых, Италия изнывала от гражданских потрясений. Ожесточенная борьба между Генуей, Флоренцией, Миланом, Венецией и Папским престолом буквально раздирала полуостров на части. Правда, Венеция по-прежнему оставалась самым сильным государством Апеннинского полуострова, но что с того? За его пределами у нее появились серьезные соперники. Как среди западноевропейских государств, так и в мусульманском мире. В Европе ей теперь грозили французское королевство и Священная Римская империя. Обе этих страны, преодолев феодальную раздробленность, вступили в период абсолютизма и, таким образом, превратились в великие державы, намного превосходившие Венецию по экономическому потенциалу. Опираясь на него, они создали парусные корабли, способные выходить в океан, в отличие от венецианских галер. Началась эпоха Великих географических открытий. Снаряженная в 1492 г. экспедиция Колумба увенчалась грандиозным успехом – европейцы заново открыли Американский континент. Несколько позже корабли великого португальского мореплавателя Васко да Гамы, обогнув Африку, прибыли в Индию. Соответственно, начали складываться принципиально новые колониальные империи. В этих условиях владычество Венеции на Средиземном море постепенно утрачивало былое значение. Грубо говоря, по мере того как раздвигались горизонты, это море стало внутренним.

Кроме того, оно стало еще и небезопасным с появлением турок османов, которые не принесли венецианским торговцам никаких дивидендов, даже наоборот. Падение последних бастионов Византийской империи и триумфальное шествие турок по Восточному Средиземноморью, захват Египта, а затем и всего североафриканского побережья больно ударили по финансовому благополучию Венеции. Ее флот потерпел несколько тяжелых поражений, в результате чего венецианцы распрощались со своими владениями на востоке.

Между тем то было только начало. В 1453 г. османы водрузили знамя с полумесяцем над Константинополем, превращенным ими в Стамбул. К тому времени то же знамя уже реяло над множеством бывших европейских провинций Византии и странами, не так давно сохранявшими независимость: над Болгарией и Валахией, Македонией, Фессалией и Грецией. Правда, после разгрома армии султана Баязида Молниеносного¹⁶¹ Тамерланом европейцы получили некоторую передышку, но она оказалась недолгой. В самом скором времени османы наверстали упущенное, удвоили усилия, и вскоре уже стояли под стенами Вены. Венецианцам продвижение османов на запад стоило многих факторий на Адриатическом побережье.

Пока турки брали город за городом, европейцы тоже не сидели без дела, яростно сражаясь друг с другом в кровопролитной серии итальянских войн протяженностью в семьдесят лет¹⁶². Междоусобицы в общем-то всегда приветствовались дипломатией республики Святого Марка. Разделяй и властвуй, учили римляне. Так-то оно так, только Венеции становилось все тяжелее играть роль закулисного кукловода, и она все чаще сама становилась предметом чужих манипуляций. Как уже говорилось выше, весовые категории ее противников стали не те. Этот прискорбный для венецианских олигархов факт всплыл как раз во время упомянутых выше итальянских войн, которые они сами и развязали (1492), воспользовавшись смертью Лоренцо Медичи, одного из творцов системы итальянского равновесия и крупнейшего банкира своего времени. Союзником венецианцев стал новоизбранный папа Александр Борджиа¹⁶³, тот самый, в восторженных дифирамбах которому отчего-то рассыпается финансируемая «Stanton Foundation»¹⁶⁴ «Википедия», называя и меценатом, и ценителем старины, любителем искусств и успешным предпринимателем, умелым администратором, одним из богатейших людей своего времени и даже, черт побери, сгорела хата, гори и сарай, – аскетом! Этот вот «аскет» и сколотил (1493) на пару с Венецией и Миланом Лигу святого Марка, думая лишь о том, как бы выкроить в Италии небольшое такое государство для клана Борджиа. Аскетам, им всегда мало, верно?

Мало в результате не показалось Венеции, но, перед тем как к этому перейти, предлагаю внимательней взглянуть на поджигателя папу, уж какие только проходимцы не сиживали, бывало, на «святом престоле», а запомнился именно Александр VI Борджиа. Видать, было за что… Одно слово – аскет…

VII. Коммунистический эксперимент Савонаролы

Грехи Италии насильно делают меня пророком.

Джироламо Савонарола¹⁶⁵

Римский папа Александр VI Борджиа был, безусловно, одаренной личностью, неутомимым бизнесменом и политиканом, только держись. Словом, палец в рот не клади, руку по локоть оттяпает. На беду католичества, он употребил свои дарования не так, как следовало бы прозорливому понтифику. Реформация буквально стояла на пороге, уже колотила в дверь. Финансовое расслоение общества на невероятно богатых и чудовищно бедных стало просто неслыханным, под стать тому, что наблюдается ныне на постсоветском пространстве. Александр Пасынков в книге «Феномен ростовщичества», ссылаясь на данные Питирима Сорокина¹⁶⁶, приводит документальные сведения по этой части. Так вот, если среднегодовой доход крестьянина составлял около сорока гульденов, то дворянин получал вдесятеро больше, под четыреста. Граф снова вдесятеро – четыре тысячи, принц – около сорока, король – больше четырехсот тысяч гульденов. Это что касается Германии. В других областях Священной Римской империи наблюдалась аналогичная ситуация. Представитель какого-нибудь ростовщического клана или католический кардинал (почти одно и то же в ту пору) загребал от ста тысяч дукатов ежегодно и выше. Доход испанского монарха короля Карла V (по совместительству являвшегося императором Священной Римской империи и черпавшего, среди прочего, из открытых заново американских колоний, где инквизиторы с конкистадорами беззастенчиво грабили туземцев) немного не дотягивал до пяти миллионов дукатов. А вот ремесленник заколачивал от десяти до двадцати дукатов в год. Впечатляет? Нетрудно подсчитать головокружительный отрыв одних от других, а заодно прикинуть: как долго могла просуществовать подобная система. «При этом, – пишет Александр Пасынков, – покупательная способность денег до 1500 года была впятеро выше, чем в конце XIX века. Торговля не была больше главной целью – каждый хотел приобрести больше денег». Ясно зачем – чтобы они размножались по экспоненте.

По идее, кому, как не «святой» католической церкви было предвидеть нарастающую угрозу социального взрыва и предпринимать адекватные меры, чтобы исправить положение. Если и не остановить процесс, то хотя бы замедлить темпы сползания в пропасть. Тем более прецеденты подобных попыток были.

Пожалуй, самая известная из них принадлежит знаменитому итальянскому проповеднику тех времен Джироламо Савонароле, слова которого я вынес цитатой в самом начале подглавы, посвященной «семейке» Борджиа. Увлечение трудами Фомы Аквинского¹⁶⁷ и сострадание к беднякам, находившимся в отчаянном положении, заставили Савонаролу, человека далеко не бедного, бросить вызов порочной системе. И он стал проповедником, снискавшим столь грандиозный успех, что «сильным мира сего» доводилось «со скрипом» терпеть его обидные высказывания. Истории известны случаи, когда олигархи по его призыву возвращали неправедно нажитое добро, а, как бы это выразиться, VIP-персоны женского пола не осмеливались щеголять дорогими украшениями для начала хотя бы в церквях. Конечно, врагов на «почве профессиональной деятельности», выражаясь языком современных следователей, у Савонаролы хватало, его то высылали из Флоренции, где он обосновался, то пытались убить, но безрезультатно, словно какая-то сила его охраняла.

Вернувшись из очередного изгнания, Савонарола стал настоятелем монастыря Сан-Марко, где впервые реализовал свои призывы на практике. Для начала распродал имущество, раздав беднякам, а монахов заставил работать, чего уже давно за ними не водилось. По традиции, при каждом монастыре существовал многочисленный обслуживающий персонал. Называйте его популистом, если хотите, но лично мне такие люди по душе.

Положение Савонаролы укрепилось в 1494 г., когда из Флоренции, опасаясь вторгшихся в Италию французов, удрал правитель, сын знаменитого Лоренцо Медичи. Захватив власть над городом, Савонарола распространил свой монастырский опыт на всю Флоренцию, недавний оплот ростовщичества, породивший знаменитую «Золотую сеть». Для начала Савонарола ввел прогрессивный подоходный налог, направленный против флорентийских мироедов, мотивируя свое решение тем, что «всякий излишек – смертный грех, так как он есть достояние бедных». В ответ богачи побежали из города. Савонарола не возражал.

Развивая свои идеи, он аннулировал долги, а затем вообще изгнал из Флоренции менял с ростовщиками, учредив взамен Заемный банк (1494), выдававший ссуды без ссудных процентов!!! Можете смеяться, если вам угодно, друзья, но, будучи глубоко религиозным человеком, Савонарола не уставал подчеркивать: реформы будут иметь хоть какой-то смысл, если граждане Флоренции изменятся внутренне: сначала – нравственное очищение и лишь потом – плоды от политической реформы. Помните завещание Ленина троекратно «учиться коммунизму»? А совет Иисуса не выкручивать шею в поисках Царствия Божьего, «ибо вот, Царствие Божие – внутрь вас есть»?¹⁶⁸ Тогда вам понятно, о чем разговор. Неуклонно следуя своей логике или «советам с Небес», как он утверждал, Савонарола провозгласил владыкой Флоренции Иисуса Христа, превратившись, таким образом, в Его прямого посланника.

VIII. Семейка Адамс в папском варианте

Вот бы римскому папе, простите за совковое выражение, перенять у Савонаролы «передовой опыт». Ну или хотя бы прислушаться к этому человеку, учредившему первый беспроцентный банк. Хотя бы задуматься, отчего это Савонарола пророчит Италии величайшие потрясения и беды, как это делали ветхозаветные пророки в отношении Вавилона. Кстати, именно Вавилоном Савонарола звал Рим в проповедях. Но не из того теста лепили Александра Борджиа. Он, конечно, прислушался, только не так, как следовало бы. И сделал выводы, но не те, что надо. Впрочем, чего было ожидать от церковного олигарха, любовавшегося спариванием лошадей, а затем запрыгивавшего на собственную дочь, красавицу Лукрецию¹⁶⁹: и-го-го, поет лошадка, расчешу ей шерстку гладко… Вы уж меня извините, конечно.

Для начала Александр Борджиа (вполне заслуженно названный Марио Пьюзо Первым доном) предпринял несколько попыток подкупить Савонаролу, предлагая ему кардинальские шапки и большие деньги: отступись! Это был разговор слепого с глухим, прожженного дельца с безнадежным идеалистом. Что Савонароле был какой-то там кардинальский чин, если он полагал себя посланником самого Христа? Тогда понтифик попытался заткнуть Савонароле рот, запретив проповедовать, и снова потерпел поражение. Савонарола, естественно, не послушался, к тому времени его проповеди распространились далеко за границы, их читали самому оттоманскому султану. Всего одна гневная речь Савонаролы заставила отступить от стен Флоренции армию французского короля Карла VIII. Пророк пригрозил Карлу «Божьей карой». Король мигом дал задний ход.

Отлучение Савонаролы от церкви, следующий шаг папы Александра VI, в свою очередь, сработало вхолостую, Савонарола ответил богословским сочинением «Триумф Креста», указав папе его настоящее место, а затем еще и прилюдно сжег папскую анафему. Борджиа в ярости предал очередной анафеме всех, кто посмеет слушать проповеди Савонаролы. Ответом стало открытое письмо Савонаролы европейским государям с призывом созвать Вселенский собор и отправить папу в отставку. Терпение папы Александра Борджиа лопнуло, он решился выковырять занозу силой. Против Савонаролы составили заговор, недовольных во Флоренции хватало, еще бы, ведь правитель-то был не слизняк. Оставаясь всю жизнь аскетом, Савонарола требовал подобного от окружающих. Да и замашки имел диктаторские. Отчаявшись ждать, когда подопечные флорентинцы станут добровольно искать в себе Царство Божие, в полном соответствии с рекомендациями от Луки, Савонарола решил принудить их к этому силой. Знакомая картина? По его распоряжению были закрыты бордели и другие увеселительные заведения, отменены балы, маскарады и пиры, введены ограничения на потребление спиртного. При Савонароле любители азартных игр рисковали загреметь в тюрьму, а развратники и педерасты – расстаться с жизнью. Неудивительно, что Савонаролу ненавидели. И его дни оказались сочтены. Изменники из среды флорентийских богачей выдали правителя папе. После месяца жесточайших пыток, в ходе которых следователи добивались от Савонаролы письменного признания, что никакой он не пророк, организатора флорентийского коммунизма казнили. Тело сожгли.

Впрочем, убийство Савонаролы стало не первым и не последним в списке злодеяний римского папы Александра Борджиа, одного из последних понтификов накануне Реформации¹⁷⁰. Глядя на эту одиозную фигуру, диву даешься, создается впечатление, будто его специально кто-то возвел в понтифики, чтобы Реформация состоялась наверняка. Я не шучу. В чем только не обвиняли понтифика современники: во взяточничестве и откровенной распродаже церковных должностей, в клятвопреступничестве и мздоимстве, в коррупции и неуемной жажде наживы (прямо наш родной олигарх какой-то) и в безудержном разврате, в гомосексуализме, в инцесте и даже в содомии. Мол, любил наблюдать с балкона, как спариваются кони, чем не занятие для святого отца? Возбуждался, ну и понеслась. Историки до сих пор спорят, правда ли это или все же навет. Может, и оговорили беднягу, только, очевидно, давал поводы, раз многие поверили.

Папе вменяли в вину и другие тяжелейшие грехи, например, чрезмерное увлечение отравительством, за что его даже прозвали Аптекарем Сатаны. Мол, стоило кому-то перейти дорогу понтифику или самому папе позариться на чужое добро, и все, пиши, пропало, «милейший, отведайте-ка этих грибов». Словом, папа гораздо раньше Иосифа Сталина открыл известную аксиому: есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы, а в изготовлении ядов превзошел самого легендарного понтийского царя Митридата, большого доку по этой части.

Под стать понтифику оказался и его сынок, легендарный Цезарь (Чезаре) Борджиа, послуживший Макиавелли прообразом государя для одноименного бессмертного трактата. Кровь от крови, ничего не попишешь, или яблоко от яблока, что то же самое. Поговаривали, будто младший из Борджиа, в свою очередь, забавлялся с сестрой Лукрецией, счет же прочим своим дамам вел на сотни (точнее, ему, очевидно, было до лампочки, это историки впоследствии старались), ну и конкурентов «мочил» где попало, в церквях, на пирах и на свежем воздухе, причем почем зря. Так, в 1497 г. Борджиа угробил герцога Хуана Гандийскийского прямо после ужина в родительском доме. Что называется, не отходя от кассы. Труп несчастного отправился в Тибр, кормить рыб. Чуть позже аналогичная участь постигла его кузена кардинала Джованни Борджиа. Бедолага скончался в муках, видимо, салаты оказались несвежими. За кузеном проторенной дорожкой последовал свояк Цезаря и супруг Лукреции Альфонс Арагонский. Этого сначала подрезали прямо в соборе, но он не умер, пришлось в больнице душить. Это были, понятно, не единичные случаи. В Риме времен Цезаря Борджиа ночи бывали длинными, как и ножи, что шли в ход, в реку летели окровавленные тела прелатов и аристократов, военачальников и цеховых старшин. Да что там, недоброжелатели приписывали папе и сыну ликвидацию целых трех кардиналов, состояние которых они присвоили.

По иронии судьбы, папа Александр VI безвременно скончался вследствие нарушения техники безопасности на производстве. Иными словами, отравился вином, приготовленным специально по случаю визита нескольких кардиналов. Приглашенных ждали в гости с таким нетерпением, что папа с сыном приложились к одному бокалу. Более молодого и сильного Чезаре удалось откачать, понтифик же приказал долго жить. Борджиа-младший, оставшись без «папской крыши», тоже, впрочем, протянул недолго. Из Италии ему пришлось срочно бежать, но и на чужбине «слава» летела впереди своего творца. Вскоре Чезаре пал под ударами кинжалов наемных убийц в Наварре. На бездыханном теле генерала церкви насчитали два десятка ран, каждая из которых была смертельной…

Новый папа, Юлий II (впрочем, тоже олигарх, чье состояние оценивалось в семьсот тысяч дукатов, это была баснословная сумма по тем временам), ринулся уничтожать плоды деяний предыдущего, которого ненавидел всем сердцем и прочими органами. Перепало и союзнице клана Борджиа – Венеции, против которой Юлий сколотил Камбрейскую лигу (1508) в составе Священной Римской империи, Арагона и Франции. В результате Венеция едва не погибла. Ее спас сам папа Юлий, в последний момент опрокинувший бывших союзников – французов. Наверное, реализовывал свое видение римского принципа «разделяй и властвуй». Как уже говорилось выше, эта масштабная разборка происходила на фоне победоносного шествия турок.

В новых условиях венецианская олигархия уже не могла, как в былые времена, выступать закулисным кукловодом. Вообще неясно, как бы сложилась ее судьба, если б не подоспела Реформация, расколовшая вдребезги католический мир. Отметим еще раз – веди себя Александр Борджиа ну хоть малость сдержаннее, как знать, быть может, Мартину Лютеру¹⁷¹ и не пришлось бы произносить свою знаменитую виттенбергскую речь (1517) из «95 тезисов», перечислявших злоупотребления католической церкви…

Глава 5
Запасной аэродром венецианских олигархов

Человек спасает душу не через Церковь, а через веру.

Мартин Лютер

Войны не будет, конечно, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется.

Шутка времен холодной войны

Обыкновенно принято считать, будто мощное движение, которое мы знаем как католическую Реформацию, началось под влиянием идей Просвещения, а также вследствие острого желания окрепших европейских монархий избавиться от опеки страдавшего гипераппетитом Святого престола. А по возможности еще и поживиться за счет церковных богатств, приумножавшихся от столетия к столетию вопреки войнам, эпидемиям и прочим напастям. Опять же, церковники утратили чувство меры, ярким примером чему может служить «семейка Адамс», возглавлявшаяся зловещим Аптекарем Сатаны Александром Борджиа. Однако, похоже, у Реформации были и застрельщики, и кукловоды. Могущественные, но остававшиеся при этом в тени силы, кровно заинтересованные в том, чтобы, столкнув европейские народы, а католиков с протестантами лбами в многолетней братоубийственной бойне, тем временем обеспечить себе новый плацдарм взамен морально устаревшей и ставшей уязвимой Венеции.