Текст книги "Страшные сказки братьев Гримм"

История про мальчика, который хотел страху учиться

В вольном пересказе Кеннета Бё Андерсена

Сначала остальные дети называли его смельчаком, и ему это нравилось. Еще ему нравилось ловить их изумленные взгляды, когда он залезал на самую верхушку самых высоких деревьев в лесу. Видеть их прикрытые ладошками рты и прикушенные зубами пальцы, когда он выбегал на поле с разъяренным быком, размахивая красной тряпкой.

Он без тени страха совершал поступки, на которые другие не решались. И он недоумевал. Не почему ему нестрашно, а почему им страшно. Что с ними такое?

Тогда они стали испытывать его, давая сложные задания, которые он выполнял все до единого. Порой не обходилось без ран и ушибов, но в них он тоже находил удовольствие. У него появлялось чувство… будто… будто… да, будто что? Да он и сам не знал.

Потом дети придумали ему новое прозвище, вот оно-то ему не понравилось.

О нем он узнал от старшего брата, когда они как-то вечером сидели у камина, и отец рассказывал им одну историю. В ней было полно привидений и всякой чертовщины, и мальчик заметил, что брат вдруг заткнул уши. И это ему тоже было невдомек. Отчего старший брат не захотел дослушать историю до конца? Она же забавная.

– Рассказ отца совсем не показался тебе жутким? – спросил старший брат, когда мальчики улеглись спать.

– Жутким, – повторил мальчик, перекатывая слово во рту. Он и раньше слышал, как другие дети говорили так, к примеру, о кладбище ночью, но… – Это приятный наоборот?

И услышал в темноте безнадежный вздох брата.

– Знаешь, как теперь тебя зовут остальные?

– Как?

– Дурнем, – прозвучал ответ. – И, боюсь, они правы.

– Ты… ты всегда боишься, – огрызнулся мальчик. И снова услышал, как брат вздохнул.

Но слова брата звенели у него в ушах, и той ночью он не сразу смог заснуть. Такого с ним прежде не случалось.

* * *

Брат не солгал. Они называли его дурнем. Шептали, что у него не все дома, постукивая пальцем по лбу. Он замечал это краем глаза, потому что они всегда шушукались у него за спиной, по-другому им было боязно, и мальчик пускался в еще более рискованные затеи. Не за тем, чтоб произвести на них впечатление, а чтобы почувствовать хоть намек на то, что, по-видимому, чувствовали они, когда он ставил на кон свою жизнь.

Но он ничего не чувствовал. Совсем ничегошеньки. Он просто-напросто не понимал, что значит бояться. Так, может… может, он и в самом деле дурень?

– Мне нужно этому научиться, – пробормотал он себе под нос, вскарабкавшись по отвесной скале. Он стоял на тридцатиметровой высоте, глядя на вертикальный обрыв. Затем поднял одну ногу и вытянул ее над пропастью. Ветер набрасывался на него, пытаясь вывести из равновесия. Но сердце мальчика билось, как всегда, ровно и спокойно.

Меж тем ему исполнилось шестнадцать лет, и стоя тут, в шаге от смерти, он не ощущал никаких признаков страха, зато чувствовал кое-что другое. Словно не только ветер терзал его, но и что-то внутри. Чуть вдалеке виднелся его родной городок. Отсюда он казался таким маленьким, будто мог уместиться на ладони. Безопасное местечко.

«Что бы ты хотел делать, когда вырастишь?» – иногда спрашивал старший брат, и он всегда отвечал, что не знает. Зато теперь он знал, знал, что…

– Здесь мне этому не научиться, – прошептал он. Мальчик опустил ногу и поднял взгляд. Глядя вдаль на горизонт, он ощутил, что его сердце, наконец, застучало чуточку быстрее. – Мне нужно отправиться в странствие.

Он поспешил домой сообщить отцу о своем решении.

– Я знаю, отец, – сказал он, – знаю, чем хочу заняться.

Отец с любопытством взглянул на сына. Мысленно он уже простился с ним, и об этом мальчик тоже знал. Отец каждый день ждал, что сейчас ему принесут весть о случившемся. О том, что бык проткнул его сына рогом или что ветка под ним обломилась, или что он провалился в полынью на озере.

– И чем же?

– Бояться, – ответил мальчик. – Я хочу научиться страху.

Возле камина раздался злобный смешок. Старший брат смотрел на него, выглядывая из-за спинки кресла:

– Господи помилуй, да ты и впрямь последний дурень.

– Я не дурень, но можешь звать меня Господом, – ответил мальчик. – А я стану называть тебя трусом. И мы квиты.

Старший брат стиснул зубы, но промолчал.

– Ты хочешь научиться… – с запинкой произнес отец. Вздохнув, он покачал головой. – Этим трудно будет прокормиться.

Как-то спустя пару дней проходил мимо их дома церковный служка. Без ведома младшего сына договорились отец со служкой, что тот возьмет мальчика в свой дом на обучение.

– Ты еще и в колокол сможешь звонить, – заметил служка со странным блеском в глазах.

Мальчик был разочарован, подумав про себя, что от этого он вряд ли научится бояться, но ему нужны были деньги, раз он собрался странствовать по свету, и он с готовностью пошел вместе со служкой к тому домой.

Около полуночи мальчика разбудила жена служки, велев забраться на колокольню. Колокол должен был прозвонить двенадцать раз.

Позевывая и с трудом разлепляя веки, мальчик полез наверх. И когда он почти добрался до веревки, сон как рукой сняло.

У лестницы рядом с большим колоколом стоял белый призрак.

– Ты кто? – спросил мальчик, делая шаг по лестнице.

Призрак продолжал стоять молча и неподвижно.

– Отвечай, или я тебе задам! – закричал мальчик, приблизившись еще на два шага.

Ответа не последовало.

– Ну, пеняй на себя, – произнес мальчик, взмывая вверх по трем оставшимся ступенькам.

Белый призрак протянул обе руки, но мальчик поднырнул под них и дал призраку весомого пинка под зад. Тут призрак издал какие-то звуки, но его возглас растворился в грохоте падения, когда он скатился вниз. Докатившись до самого низа, призрак распластался у лестницы. Вновь молча и неподвижно.

Мальчик двенадцать раз ударил в колокол, и, широко зевая, стал спускаться по лестнице. Перешагивая через призрака, лежащего бесформенной кучей, он фыркнул:

– Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Он снова улегся спать, и до самого утра ему ничего не снилось.

Через день пришел отец забрать сына, и вид у него был страшный.

– А теперь послушай-ка, – прогремел отец, когда они добрались до дома. Лицо его пошло красными пятнами, а палец, приставленный к груди мальчика, подрагивал. – Кончится тем, что ты пустишь нас по миру. Я пристраиваю тебя на хорошее место, а ты в первый же день ломаешь ноги церковному служке. А что было бы, если б он сломал себе шею?

– Так это церковный служка был там на лестнице, – воскликнул мальчик. – Я подумал, что тот, кто там стоял, хочет меня убить, и несколько раз просил его…

– Он хотел помочь тебе! Я поведал ему о твоих безумных затеях, он пообещал быстро вселить в тебя страх. И что ты за человек?!

Слова отца прозвучали как вопрос, но сын не знал, что ответить. И правда, что он за человек? Он сам понятия не имел.

Отец опустил руку в карман, и, доставая что-то, бросил мальчику. Кошелек. Раздался звон, когда мальчик поймал его.

– Здесь пятьдесят талеров, – произнес отец и продолжил, указывая пальцем на дверь. – Исчезни из моего дома, и ни единому человеку не рассказывай, откуда ты и кто твой отец. Жизнь тяжела и без такого бездаря, как ты.

– Так-то получше будет, чем в учении у церковного служки, – улыбнулся мальчик, опуская кошелек в карман.

– ВОН!

Простившись таким образом с отцом, мальчик пустился странствовать по белу свету, где всякого подстерегает множество опасностей и ничего не стоит распрощаться с жизнью.

Он шел по дороге и напевал, вторя птичьему щебетанию. День клонился к вечеру, когда его обогнала громыхающая повозка.

– И каким ветром занесло сюда такого паренька? – спросил возница, сжимая в зубах трубку.

– Его занесло сюда, потому что он хочет знать, что значит бояться, – ответил мальчик. – Даю пятьдесят талеров, если сможешь мне помочь.

– Бояться, – повторил возница, почесывая затылок. – Хоть и чудно́е желание, да ладно, я его с легкостью исполню. Видишь вон то дерево? – он указал трубкой на большое дерево чуть поодаль. С его веток что-то свисало, но что именно, издали было не разобрать. – На нем болтаются семь висельников. Разбойники, убийцы и того хуже. Устройся под ним и дождись ночи. Вот тогда твое забавное желание исполнится. А я приеду завтра за деньгами.

Повозка загромыхала дальше, а мальчик направился к дереву с семью висельниками, раскачивающимися на веревках. Очевидно, они долго провисели тут, потому что лесные звери успели вдоволь ими полакомиться. В зловонных кусках мяса, еще держащихся на костях, с отвратительным шелестом роились черви.

– Добрый вечер, господа, – поздоровался мальчик, бросая на землю охапку хвороста, который собрал по дороге. – Вы позволите усталому путнику здесь расположиться?

Мальчик разложил костер, и вскоре отсветы огня заиграли на лицах мертвецов. Небо было усеяно звездами, и луна вставала над лесом. Ветер шелестел листьями и раскачивал висельников.

Мальчик взглянул на них и вздохнул.

– Когда не боишься, обрекаешь себя на одиночество, – произнес он. – Не желаете спуститься вниз и составить мне компанию? И согреть друг дружку не мешало бы, ветер сегодня ночью больно злой.

Мальчик вскарабкался на дерево, ослабил семь петель, а потом усадил мертвецов вокруг костра. Но один из них оказался слишком близко к огню, подул ветер, и лохмотья на теле мертвеца вспыхнули. Пламя быстро перекинулось на сидящего рядом покойника, потом на следующего, и не успел мальчик опомниться, как запылали все семеро.

– Неплохой способ согреться, – произнес мальчик. – И дров больше не понадобится. Благодарю вас, джентльмены.

На рассвете мальчик вернул обожженные трупы на дерево. Вскоре на дороге показалась повозка с возницей. Подъехав поближе, он поздоровался с мальчиком:

– Доброе утро. Надеюсь, я отработал свои деньги, теперь-то уж ты знаешь, что такое страх.

– Я знаю об этом не больше, чем вчера, – ответил мальчик и добавил, кивнув в сторону повешенных: – Но общество бывает и похуже.

При виде обугленных тел возница охнул так, что трубка выпала у него изо рта.

– Скажи ради всего святого, что здесь произошло?

– Вероятно, им стало холодно, – ответил мальчик.

Глаза возницы расширились от ужаса. Он перекрестился и поспешно стегнул лошадей. Повозка покатилась, а возница все продолжал испуганно оглядываться через плечо.

Мальчик снова пустился в путь по свету. Он шел по широким дорогам и узким тропкам, по высоким холмам и глубоким долинам. Мимо гладких, как зеркало, лесных озер и отвесных обрывов. Солнце и тень сменяли друг друга на его пути, но он не находил того, что искал.

Как-то вечером попался ему на дороге постоялый двор.

– Чего изволишь, – спросил хозяин, поднимая кустистую бровь. – По всему видать, в горле у тебя пересохло.

– Будь добр, подай-ка мне большой кувшин страха, – ответил мальчик. – А к нему порцию испуга и кусок ужаса на десерт.

– Чего? – хозяин в изумлении уставился на гостя.

– Я хочу научиться бояться, – объяснил мальчик. – Ведь я понятия не имею, каково это. Но от картошки с соусом тоже не откажусь.

– Ты не знаешь, что значит бояться? Чудно́й дар. Тут поровну благословения и проклятия, – ответил хозяин. Он поднял вторую бровь, ткнув в сторону мальчика большой вилкой, которой переворачивают мясо. – И, похоже, ты пришел как раз по адресу.

Тут в разговор вмешалась хозяйка:

– Брось-ка, – прошептала она. – Уж сколько молодцов сложило там свои головы.

Хозяин кивнул, не сводя при этом глаз с мальчика:

– Люди поговаривают, умерли от страха. Их лица… рассказывают, что они будто все еще кричали, когда их выносили оттуда.

– Уймись, – велела жена. – Когда померкнет свет этих дивных глаз, не будет в том твоей вины.

Глаза мальчика в самом деле были дивными, прежде они редко лучились, как нынче.

– Где? – спросил он.

– В нескольких верстах к западу стоит замок, – прозвучал ответ. – Но король в нем больше не живет, потому как появились в том месте злые духи. Говорят, что если кто выстоит в замке три ночи, тот сумеет снять с него проклятие. Король пообещал отдать свою красавицу дочь герою, что справится с этим. Многие пытались, и стольких же не досчитались.

– Это, – произнес мальчик, – мне подходит.

Хозяйка пнула мужа ногой, грустно качая головой.

* * *

На следующий день мальчик отправился к заколдованному замку и вскоре его заприметил.

Он странным образом казался окутанным густой тенью, хотя солнце палило в небе прямо над ним, и мальчик подумал о том, что брат, верно, окрестил бы это жутким зрелищем.

Вскоре путник предстал перед королем, занимавшим самый большой из шатров из множества расставленных перед стеной, окружающей замок. Корона криво сидела на монаршей голове, и вид у правителя был такой, словно он и не помнил, когда в последний раз смог спокойно поспать.

– Если Ваше Королевское Величество соблаговолит, я согласен провести три ночи в королевском замке и избавить его от проклятия, – произнес мальчик, сгибаясь в низком поклоне.

– Так ты полагаешь, что сможешь завоевать мою дочь? – отозвался король, меряя посетителя взглядом. – Заметил ли ты кресты на поле?

Мальчик кивнул. Не сказать, что их было без счету, но что-то в этом роде.

– Это столько молодцов пыталось до тебя.

– Тем лучше, – улыбнулся мальчик.

Король наморщил лоб:

– Лучше?

– Если бы они справились, не дошла бы очередь до меня.

– И то верно, – произнес король, пристальнее всматриваясь в посетителя.

– Даю тебе возможность испытать свои силы. В придачу выдам тебе оружие, сам-то ты, видно, ничего при себе не имеешь.

– Оружие? – мальчик покачал головой. – Отец говорил мне, что ни клинок, ни пуля духов не берут. Мне бы лучше верстак да токарный станок – выполнить кой-какую работу. И огниво, чтобы мои глаза видели, что руки делают.

– Да ты не из пугливых, – произнес король, второй раз морща лоб.

– Увы, не из таких.

Тут в глубине шатра послышалось какое-то движение, и сквозь щель в портьерах мальчик различил пару блестящих голубых глаз, с любопытством смотревших на него.

Они тут же исчезли.

К вечеру, после того как мальчик побывал в горячей бане и угостился обильной трапезой, король велел принести во дворец все, о чем тот просил. Слуги, сопровождавшие его, дрожали всем телом. Опустив свою ношу, они со всех ног бросились прочь. Грохот захлопнувшихся за ними ворот замка гулким эхом разнесся по пустынным галереям и залам.

Мальчик остался один. В проклятом замке. Тем временем стемнело.

Лицо мальчика расплылось в улыбке.

* * *

Около полуночи началось. Мальчик только забросил еще одно полено в камин и собрался улечься в кровать, которую притащил в тронный зал, как позади него раздалось шипение, становившееся все громче. Что-то приближалось. Перед тем как оглянуться, мальчик положил руку себе на грудь. Не забилось ли сердце быстрее, чем обычно. С разочарованием понял, что сердце билось так же ровно. Он обернулся. Пара зеленых глаз висела в темноте. Нет, две пары. Четыре. Шесть. Восемь.

Возникли рычащие тени, сверкнули белые клыки.

– Кто это пришел составить мне компанию? Подходите ближе и обогрейтесь у огня.

Тени приняли очертания. Впереди шел кот, громадный и черный, как тьма, из которой он возник. На лапах, размером больше кулаков взрослого мужчины, виднелись когти, длинные, как орлиный клюв. Вслед за ним двигалось полчище других зверей. Черные коты, рассекающие воздух хвостами, и черные псы со вздыбленной шерстью, с рычанием разевающие слюнявые пасти.

Они надвигались на мальчика.

– Зачем ты царапаешь пол своими когтям? – обратился он к первому коту, приблизившемуся почти вплотную. – Это никуда не годится. Вы находитесь в приличном замке.

Не дожидаясь реакции кота, паренек схватил его за шкирку, следовавшие за ним звери резко остановились. Мальчик одним движением забросил кота на верстак, зажал ему лапы и отрезал когти. Кот душераздирающе взвыл.

– А ну, кончай шуметь, – велел мальчик, сворачивая ему шею. Завывания кота разнеслись эхом, которое постепенно стихало, словно призрак зверя несся прочь по длинным галереям. – Так-то лучше. Что ж, посмотрим, может, кому-то еще нужно укоротить когти? – паренек огляделся, звери стремительно развернулись и ринулись обратно в тень, испуганно поджав хвосты.

Паренек вздохнул:

– А бояться должен был бы кто-то другой, – с этими словами он улегся спать. Ему снились голубые глаза, глядящие на него сквозь щель в портьерах.

Проснувшись утром, он выглянул в окно и увидел девочку. Стоя у рва, она смотрела на замок. Девочка была прекрасна, как весеннее утро, и когда их взгляды встретились, красавица ойкнула. Мальчик помахал ей рукой. Она помахала в ответ. И убежала. Ему грезилось, что он все еще видит ее. Ее голубые глаза.

* * *

Снова наступила ночь. В углах собирались тени, ветер завывал в щелях, заставляя стонать стены старого замка. В камине тихо потрескивали дрова.

Лишь этот треск нарушал тишину. Мертвую тишину.

Вдруг раздался громкий жалобный крик, и что-то загрохотало в трубе. Потом в камине появились ступни, потом ноги. Потом… Больше ничего.

Мужчина, а это, несомненно, был мужчина, являл собой нижнюю часть разрубленного пополам тела. Подошвы угодили прямо в огонь, так что языки пламени взметнулись вверх, и ноги поскакали по залу, пытаясь охладить обожженные пальцы.

– Куда подевалось остальное? – воскликнул мальчик, выпрыгивая из постели.

Тут в трубе снова загрохотало, и наружу выкатилась верхняя часть туловища. Внутренности вывалились и волочились следом, когда обрубок, переваливаясь из стороны в сторону, на руках пустился ловить свои ноги. Лицо человека скрывали длинные волосы и борода. Обрубок догнал ноги, вскарабкался на них и прирос. Да только вышло задом-наперед – ноги смотрели в одну сторону, а голова в другую. Выглядело это омерзительно, еще и потому, что часть внутренностей по-прежнему висела снаружи подобно бахроме. Отвратительный человек уселся на кровать, пытаясь пристроить внутренности на место.

– Проваливай отсюда! – велел паренек, спихивая перевернутого человека с кровати. – Ты заляпал мое одеяло!

Человек удивленно взглянул на мальчика сквозь пряди волос, спускавшиеся на лицо, и исчез.

В ту же секунду в третий раз раздался шум, и из трубы стремительным потоком вынесло кости и черепа. Они собирались в постукивающие скелеты, обращавшие к мальчику пустые глазницы и смеющиеся рты. Потом скелеты вытащили из себя пару костей, поставив их словно кегли, а один из них снял свой череп и протянул мальчику.

– Хотите поиграть в кегли? Отличный способ скоротать время! Да только шар такой неровный, не очень-то и бросишь. Позвольте-ка.

Он подошел к токарному станку и приступил к работе, обтачивая череп, чтобы тот стал круглым и гладким.

– Пусть ты примешь несуразный вид, зато игра пойдет на лад.

Тут как раз пробило полночь, и череп в руках мальчика исчез. Оглянувшись, он увидел, что и остальные скелеты тоже исчезли.

– Ну вот, – проговорил он. – Только, было, я собрался поиграть.

Он снова забрался в кровать и тотчас же уснул. Ему снилась девочка, которую он видел у рва.

Открыв глаза на следующее утро, мальчик подбежал к окну. Она снова стояла там. Увидев его, она улыбнулась, а он улыбнулся в ответ. И она ушла.

* * *

Третья ночь. Последняя. За стеной ухала сова. Только этот одинокий звук.

– Принимайтесь за дело, – попросил мальчик, глядя на месяц, висевший над замком. – Напугайте же меня. Если я не научусь этому нынешней ночью, то не научусь никогда.

Позади него послышался какой-то звук. Он оглянулся.

На полу стоял гроб. Детский.

– Кто тут у нас? – спросил он, подошел и постучал по крышке. – Есть кто дома?

Не дождавшись ответа, паренек осторожно приподнял крышку. На миг оцепенел при виде хорошо знакомого лица. Малыш в гробу лежал нарядно одетый, волосы расчесаны на косой пробор, ручки сложены на груди.

– Как же так, милый кузен, – воскликнул мальчик. – Что стряслось? Не могу поверить, что ты умер. Ты же махал рукой мне на прощание.

Он дотронулся рукой до щеки малыша. Она была холодной, как лед. Тут веки мертвеца взмыли вверх, как отдернутые портьеры.

– Все из-за тебя, – сказал мертвец голосом глухим и вязким, словно горло его было забито влажной землей. – Я старался быть смельчаком, как ты, но бык настиг меня. – Он повернул голову, за правым ухом зияла кровавая дыра. – Все из-за тебя. Ты убил меня. Ты убил меня! – мертвец потянулся к пареньку, словно хотел втащить его в гроб.

– Мне так горько, милый кузен, – произнес мальчик, смахивая слезу со щеки. – Но тебя убил бык.

Он легонько толкнул кузена обратно в гроб и закрыл крышку.

В тот же миг дверь в комнату отворилась и вошел древний старец, высокий и худой, словно тень, вытянувшаяся на заходе солнца. Лицо покрыто паутиной морщин, но глаза над длинной белой бородой излучали невероятную силу.

– Кто ты? – спросил мальчик. Он хотел было опереться о гроб, но тот исчез.

– Я последнее, что видит любой человек, – ответил старик. Голос его был подобен дальнему грому. Он погладил бороду, спускавшуюся почти до пола, и подошел поближе. – Никто не ускользнет от меня. Я побеждаю во всех поединках. Я…

– Может, оно и так, – перебил паренек. – Да только я никогда не дрожал за свою жизнь, да и сейчас не дрожу. Так кто из нас сильнее? Рискнешь помериться со мною силами?

– Рискну ли я? – фыркнул старик-Смерть, обиженно взглянув на мальчика. После сжал зубы и пробурчал: – Следуй за мной!

Старик повел мальчика по замку. По самым темным узким галереям, где слышно было шебуршание ползучих гадов в щелях. В одной из галерей мальчик положил руку на стену и почувствовал, что она мягкая и склизкая и шевелится под его ладонью, словно живая.

Наконец, дошли они до просторной комнаты. В ней стоял такой жар, что пот мгновенно выступил на лбу. То была кузня, и в горне полыхал огонь.

– Здесь я чиню свои инструменты, – объяснил старец. – Обычно я пользуюсь косой… Но для тебя… Для тебя понадобится топор.

Остановившись перед огромной блестящей наковальней, он взял в руки прислоненный к ней топор. Подняв жилистые руки, старик одним ударом разрубил наковальню.

– Это, – произнес мальчик, – я могу сделать лучше.

Улыбка увяла на потрескавшихся губах Смерти:

– Твой удар силен. Но позволь усомниться, что он так же силен как мой. Коли окажется так, я отпущу тебя. Но коли ты не справишься, то… – старик улыбнулся и протянул мальчику топор.

Они подошли к другой наковальне, такой же огромной. Мальчик поплевал на ладони и хорошенько сжал в руке топорище.

– Подойди поближе, старик, чтобы хорошо видеть. Я не хочу, чтобы меня потом обвинили в обмане.

Смерть что-то проворчал, но все же придвинулся поближе, чтобы лучше видеть. И мальчик со всего размаху опустил топор. Полетели искры, и паренек всем телом содрогнулся от удара. Топор застрял в наковальне, но она и наполовину не раскололась.

– Да ты рассек ее лишь на самую малость, – захохотал старик. – Ты проиграл, и я…

– Ты попался, – произнес мальчик, показывая на наковальню. На трещину и топор. И белую бороду, застрявшую между ними. – Напрасно все же ты подошел так близко.

– Ты обманщик. Ты…

– Разве я не предупредил, чтобы меня не обвиняли ни в чем таком? – прервал его мальчик. Он пошел и взял громадные железные щипцы. Поволок их за собой. Стукаясь о каменный пол, они высекали искры. – Скажи-ка мне, может ли Смерть умереть?

Он поднял щипцы и принялся молотить ими старца, с причитаниями упавшего на колени.

– Пощади! – возопил он, молитвенно складывая свои костлявые руки. – Пощади. Я все исполню.

– Я желаю лишь одного, – произнес мальчик. – Но ты не можешь мне этого дать.

– Могу, – прошептал старец. – Обещаю. Только вызволи меня.

– А не обманешь? – спросил мальчик, опуская щипцы.

– Жизнью клянусь.

Мальчик немного поразмыслил. Затем кивнул и, схватившись за топор, застрявший в наковальне, вытащил его.

Старика как ветром сдуло. Сбежал от мальчика и от своего обещания.

– А я-то думал, что хоть Смерти можно верить, – вздохнул паренек, опечаленно покачав головой.

Он вернулся в тронный зал и заснул еще до того, как его голова коснулась подушки. Во сне он видел девочку.

Только эту девочку.

* * *

Наутро его разбудил звук открывающихся ворот. Он сел в кровати и увидел короля, входящего в зал в сопровождении свиты. Люди уставились на паренька как на привидение.

– Я не призрак, я живой, – заверил их мальчик. – Но я многих из них повидал и отлично повеселился, – добавил он.

– Ты… ты не умер? – пробормотал король. Осторожная улыбка тронула его губы. – Ты снял с замка проклятье. Ты…

– Ты должен на мне жениться, – сказала девочка с голубыми глазами, показываясь из-за спины отца. Она улыбнулась, мальчик тоже улыбнулся и подумал, что хотя он и не нашел того, на поиски чего отправился, но… может, все-таки нашел?

* * *

Тут бы и сказке конец, но на этом история не заканчивается.

Сыграли свадьбу. Наступили светлые дни и сладкие ночи, и паренек, ставший теперь принцем, получил все, чего только мог пожелать. Он любил принцессу, она любила его.

Но для полного счастья чего-то не хватало. И время от времени он ощущал себя тем человеком, что пришел к нему на вторую ночь в замке. Перерубленным пополам и соединенным задом-наперед.

– Тебя что-то гнетет? – спросила принцесса однажды вечером, когда он стоял у окна с отсутствующим взглядом.

Он грустно улыбнулся:

– Боюсь, никогда этого не пойму. Не пойму, что значит бояться. Что я за человек такой?

Принцесса прикусила губу, устремляя взгляд на ров. В воде сновали мальки и головастики.

– Ты человек, который скоро станет отцом, – ответила принцесса. Вся грусть и тоска исчезли из глаз принца как по мановению волшебной палочки.

Он поцеловал ее, поцеловал ее живот, и когда они легли спать, заснул с улыбкой на губах.

Шли недели и месяцы. Живот принцессы стал большим и круглым. Как-то вечером отошли воды. Ребенок готов был появиться на свет.

Но что-то произошло. Принцесса кричала все громче, лицо врача, принимавшего роды, прирастало озабоченными складками. Он потел и бледнел, и когда в третий раз покинул комнату принцессы, на этот раз бегом, принц схватил его за плечо.

– Что происходит? – спросил он. – Скажите мне.

Врач посмотрел на него блуждающим взглядом:

– Ребенок лежит не правильно, – упавшим голосом произнес врач. – Мы рискуем потерять их обоих.

Принц отдернул руку, словно обжегшись, и тут взгляд его упал на висевшее на стене зеркало, и там… Там он увидел его. Худого старика с седой бородой и пронзительным взглядом. Смерть. Он пришел забрать… Принц почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Почувствовал…

Он разом проснулся. Прерывистое дыхание и замерший в горле крик. Он уставился на склонившуюся над ним принцессу и с облегчением понял, что последних месяцев не было. Растущий живот и страшная ночь, когда ребенок должен был родиться. Они просто приснились. Всего день назад принцесса сообщила ему о будущем отцовстве.

– Мне приснился самый ужасный кошмар, – простонал он, чувствуя капли пота на лбу и спине. И продолжил, удивленно хлопая глазами: – Я… Я так испугался!

Принцесса рассмеялась, и тут только принц заметил ведро у нее в руке. Заметил, что постель мокрая, а вокруг него бьются мальки и головастики.

– Я выловила их во рву, – объяснила принцесса. – И не ошиблась, думая, что кошмар тебе обеспечен.

И мальчик, который уже перестал быть мальчиком, а через некоторое время стал королем, и весьма неплохим, обхватил принцессу за талию, притянул ее и их еще не родившегося ребенка к себе. И они долго и громко хохотали.