Текст книги "Девиантность, преступность, социальный контроль в обществе постмодерна"

Некоторые выводы

• Преступность была, есть и будет в любом государстве, ибо им же и создается (конструируется).

• Социально-экономическое неравенство – один из главных криминогенных факторов.

• Наказание – вынужденный, но малоэффективный (точнее – неэффективный) метод противодействия преступности.

• Осознавая неизбежность преступности, неэффективность и негативные последствия традиционных мер наказания (прежде всего – лишения свободы при абсолютной недопустимости смертной казни), следует сосредоточить внимание на поисках и повышении эффективности мер наказания, альтернативных лишению свободы.

• Необходима массовая декриминализация незначительных, излишне криминализированных деяний (для России – ст. ст. 116, 128-1, 140, 168, 176, 177, 180, 185-1, 185-2, 185-3, 185-4, 185-6, 193, 198, 199-1, 222, 228, 228-3, 228-4, 242, 242-1, 244, 329 УК РФ и многие другие, преобразуемые в административные проступки или гражданско-правовые деликты).

• Требуется реализация принципа «минимум репрессий». Безусловная законодательная отмена смертной казни; отношение к лишению свободы как к «высшей мере наказания», применяемой, как правило, только в отношении совершеннолетних лиц, совершивших насильственные преступления.

• Необходима либерально-демократическая реформа судов (обеспечение их реальной, а не только провозглашенной независимости), полиции (как сервисной службы, предоставляющей услуги населению по обеспечении безопасности людей) и уголовно-исполнительной системы. Абсолютная недопустимость пыток и отказ от репрессивных условий содержания лиц, осужденных к лишению свободы.

• Формирование альтернативной «восстановительной» юстиции (restorative justice), обеспечивающей права и интересы потерпевших вне рамок уголовного правосудия.

• Воспитание либерально-демократического правосознания населения (с помощью СМИ, в образовательных учреждениях, в процессе гласной правоприменительной деятельности реформированных полиции, судов, иных правоохранительных органов).

Социальный контроль над преступностью: понятие, российская реальность, перспективы[130]130
  Российский ежегодник уголовного права. № 7. 2013. СПб ГУ, 2014. С. 42–58.


[Закрыть]

Следует отказаться от надежд, связанных с иллюзией контроля.

Н. Луман

I. Определимся с понятиями

Современный мир постмодерна, помимо прочего, характеризуется ростом разнообразия проявлений девиантности – типов поведения, нарушающего нормы, установленные государством (право) или выработанные обществом (мораль). Сбывается «прогноз» П. Хиггинса и Р. Батлера: «Феномен девиации – интегральное будущее общества»[131]131
  Higgins P., Butler R. Understanding Deviance. McGraw-Hill Book Company, 1982.


[Закрыть]. Происходит размывание границ между «девиантным» и «нормальным» поведением[132]132
  См. подробнее: Гольберт В. 1) Нормально или девиантно различать между нормой и девиацией? В: Конструирование девиантности / ред. Я. Гилинский. СПб, 2011. С. 35–54; 2) Девиантнормализация в контексте потребительской культуры. В: Девиан-тность в обществе потребления / ред. Я. Гилинский, Т. Шипунова. СПб, 2012. С. 81 100.


[Закрыть]. Одновременно наблюдается «кризис наказания» – неэффективность традиционных форм социального контроля над преступным (вообще девиантным) поведением. В этих условиях все большее значение приобретает выработка стратегии и тактики социального контроля над преступностью.

Под социальным контролем в самом широком смысле понимается механизм самоорганизации (саморегуляции) и самосохранения общества путем установления и поддержания в данном обществе нормативного порядка и устранения, нейтрализации, минимизации нормона-рушающего – девиантного поведения[133]133
  См. подробнее: Гилинский Я. Девиантология: социология преступности, наркотиз-ма, проституции, самоубийств и других «отклонений». 3-е изд. СПб, 2013. С. 506–521.


[Закрыть].

Возможно, что стремление к порядку является врожденным у человека. Во всяком случае, все научные, философские, религиозные построения направлены на раскрытие закономерностей (= порядка!) Мира или привнесение Порядка в Хаос Бытия. В широком, общенаучном смысле порядок есть определенность, закономерность расположения элементов системы и их взаимодействия друг с другом. Применительно к обществу под порядком понимается определенность, закономерность структурирования общества и взаимодействия его элементов (сообществ, классов, групп, институтов).

Один из основных вопросов социологии: как и почему возможно существование и сохранения общества? Почему оно не распадается под воздействием борьбы различных, в том числе – антагонистических, интересов классов, групп?[134]134
  Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985. С. 27, 70.


[Закрыть] Проблема порядка и социального контроля обсуждалась всеми теоретиками социологии от О. Конта, Г. Спенсера, К. Маркса, Э. Дюркгейма до П. Сорокина, Т. Парсонса, Р. Мертона, Н. Лумана и др.

Эпоха Просвещения и XIX век были пронизаны верой и надеждой по поводу возможности успешного социального контроля и «порядка». Надо только прислушаться к советам просветителей, мнению ученых и немножко потрудиться над приведением реальности в соответствие с Разумом…

Однако, социальная практика XX века с двумя мировыми войнами, «холодной войной», сотнями локальных войн, гитлеровскими и ленинско-сталинскими концлагерями, Холокостом, геноцидом, правым и левым экстремизмом, терроризмом, фундаментализмом и т. п. – разрушила иллюзии и мифы относительно «порядка» и возможностей социального контроля (кто-то из современников заметил: человеческая история разделилась на «до» Освенцима и «после»). Сумма преступлений, совершенных государствами – «столпами порядка», стократ превысила преступления одиночек.

А в эпоху современного постмодерна сложилась ситуация, которую 3. Бауман высказал 21.04.2011 г. в своем выступлении перед студентами МГУ: «Мы летим в самолете без экипажа в аэропорт, который еще не спроектирован…».

Не удивительно, что постмодернизм в социологии и криминологии конца XX в., начиная с Ж. Ф. Лиотара и М. Фуко, приходит к отрицанию возможностей социального контроля над девиантными проявлениями, выраженному категорически и лаконично Н. Луманом в словах, избранных эпиграфом к этой статье. И хотя вероятно, что реалистически-скептический постмодернизм – как реакция на иллюзии прекраснодушного Просвещения – является столь же односторонним, сколь само Просвещение, однако некоторые соображения общенаучного характера (в частности, закон возрастания энтропии в системе) склоняют нас на сторону постмодернизма. Во всяком случае «победа порядка над хаосом никогда не бывает полной или окончательной… Попытки сконструировать искусственный порядок в соответствии с идеальной целью обречены на провал»[135]135
  Бауман 3. Мыслить социологически. М., 1996. С. 192, 193.


[Закрыть].

В целом социальный контроль сводится к тому, что общество через свои институты задает ценности и соответствующие им нормы; обеспечивает их трансляцию (передачу) и социализацию (усвоение, интериоризация индивидами); поощряет за соблюдение норм (конформизм) или допустимое, с точки зрения общества, реформирование; упрекает (наказывает) за нарушение норм; принимает меры по предупреждению (профилактике) нежелательных форм поведения.

Между тем, иллюзорен социальный контроль над девиантностью, включая преступность, или нет, – общество и государство всегда будут предпринимать попытки элиминировать или минимизировать нежелательные «здесь и сейчас» виды девиантного поведения и, прежде всего, преступность.

Контроль над преступностью – один из видов социального контроля. Поскольку преступность (что бы ни вкладывалось в это понятие в различные эпохи у разных народов) издавна воспринималась как самая опасная форма «отклонений», постольку и средства воздействия на лиц, признанных преступниками, применялись самые жесткие (жестокие). История человечества знает все мыслимые и немыслимые виды пыток, квалифицированных видов смертной казни, калечения[136]136
  См. подробнее: Фуко М. Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы. М., 1999; Шаргородский М. Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорского общества. М., 1957.


[Закрыть]. Но преступность не покидает общество…

В узком смысле социальный контроль над преступностью – совокупность средств и методов воздействия общества на преступное поведение с целью его элиминирования (устранения) или сокращения, минимизации.

Социальными регуляторами человеческого поведения служат выработанные обществом ценности (как выражение отношения человека к тем или иным объектам и значимым для людей свойствам этих объектов) и соответствующие им нормы (правовые, моральные, обычаи, традиции, мода и др.), т. е. правила, образцы, стандарты, эталоны поведения, устанавливаемые государством (право) или же формируемые в процессе совместной жизнедеятельности, а средством передачи (трансляции) тех и других – знаки[137]137
  Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М… 1969. С. 210.


[Закрыть].

Следует заметить, что нами сознательно не употребляется широко распространенное в быту и отечественной науке понятие «борьба с преступностью». С. С. Босхолов совершенно верно, с моей точки зрения, отмечает ущербность широко распространенной стратегии «борьбы с преступностью». Приведем длинную, но принципиально важную цитату. «Слово „борьба“… толкуется как схватка, сражение, поединок, главной целью которых является подавление, искоренение, уничтожение чего-нибудь или кого-нибудь. Борьба зачастую предполагает непримиримое противостояние вступивших в нее сторон с конечной целью победы, для достижения которой могут быть использованы любые средства… Увлекшись борьбой (а борьба всегда увлекает, завораживает и даже ослепляет борющихся), те, кто призваны по долгу службы вести ее против преступности, зачастую переходят грань, которая разделяет право и произвол, законность и беззаконие… Призывы к войне с преступностью, усилению борьбы с нею, по сути дела, ставят перед органами уголовной юстиции, государством и обществом несодержательную цель. Они не только дезориентируют, но и дезорганизуют их деятельность по обеспечению безопасности и правопорядка, влекут, как правило, массовые нарушения законности, прав и свобод граждан»[138]138
  Босхолов С. С. Основы уголовной политики. М., 1999. С. 38–39.


[Закрыть]. Добавлю к этому, что в нашем недавнем прошлом осуществлялась непрерывная «борьба» с «врагами народа», «членами семей врагов народа», «безродными космополитами», «убийцами в белых халатах», в результате чего были уничтожены миллионы безвинных соотечественников…

Контроль над преступностью включает:

– установление того, что именно в данном обществе расценивается как преступление (криминализация деяний);

– установление системы санкций (наказаний) и конкретных санкций за конкретные преступления;

– формирование институтов формального социального контроля над преступностью (полиция, прокуратура, суд, органы исполнения наказания, включая пенитенциарную систему, и т. п.);

– определение порядка деятельности учреждений и должностных лиц, представляющих институты контроля над преступностью;

– деятельность этих учреждений и должностных лиц по выявлению и регистрации совершенных преступлений, выявлению и разоблачению лиц, их совершивших, назначению наказаний в отношении таких лиц (преступников), обеспечению исполнения назначенных наказаний;

– деятельность институтов, организаций, физических лиц по осуществлению неформального контроля над преступностью (от семьи и школы до общины, клана, землячества, «соседского контроля» – neighbourhood watch):

– деятельность многочисленных институтов, учреждений, должностных лиц, общественных организаций по профилактике (предупреждению) преступлений.

Нелишне напомнить, что решающую роль в определении стратегии и тактики социального контроля над преступностью, а также их повседневной реализации играет политический режим[139]139
  Подробнее см.: Политический режим и преступность / ред. В. Н. Бурлаков, Ю. Н. Волков, В. П. Сальников. СПб., 2004.


[Закрыть].

Политический режим, независимо от формы организации власти (республика президентская или парламентская, монархия абсолютная или ограниченная), определяет, в конечном счете, политическую жизнь страны, реальные права и свободы граждан (или же юридическое или фактическое их бесправие), терпимость или нетерпимость к различного рода «отклонениям», включая преступность и реальную политику в отношении «девиантов», «преступников».

Именно режим конструирует различные виды девиантности, включая преступность, определяет санкции в отношении девиантов (преступников), формирует отношение к ним населения. Так, проводимая тоталитарными режимами политика запрета всяческих «отклонений», криминализация большинства из них сопровождается активным пропагандистским воздействием на сознание, взгляды и представления людей. И небезуспешно. Вспомним, как взгляды и нормы цивилизованного германского общества, существовавшие до установления гитлеровского фашистского режима, были в короткие сроки трансформированы под воздействием расистских, националистических воззрений правящей верхушки и умелой пропаганды ведомства Геббельса. Да и печальный отечественный опыт дает немало примеров трансформации, перерождения и вырождения нравственных ценностей и традиций.

II. Немного о преступности в современной России

С 1950-х – 1960-х годов в РСФСР, а затем и в постсоветской России наблюдался рост объема и уровня (в расчете на 100 тыс. населения) преступности и большинства ее видов[140]140
  См., напр.: Гилинский Я. И. Криминология: теория, история, эмпирическая база, социальный контроль. 2-е изд. СПб., 2009. С. 77–80.


[Закрыть]. Однако с 2002-2007 годов, по данным МВД РФ, фиксируется ежегодное сокращение объема и уровня преступности и ее видов. Так, уровень убийств снизился с 23,1 в 2001 г. до 10,1 в 2012 г., т. е. более чем в два раза. Аналогичное снижение наблюдается по другим тяжким насильственным преступлениям, грабежам (с 250,3 в 2006 г. до 70,4 в 2012), разбоям (с 44,4 в 2005 г. до 13,7 в 2012 г.) и большинству иных видов преступности. Это можно было бы объяснить традиционным для России сокрытием преступлений от регистрации и ростом латентности, если бы не сокращение объема и уровня преступности с конца 1990-х – начала 2000-х гг. в Европе, Азии, Африке, Северной Америке, Австралии и Новой Зеландии. Причем в США и ряде европейских стран уровень убийств сократился так же, как в России, примерно в два раза. Так, уровень убийств сократился в Колумбии с 72,2 в 2002 г. до 33,2 в 2011 г., в Японии с 0,6 в 2004 г. до 0,3 в 2011 г., в Германии с 1,2 в 2002 г. до 0,8 в 2011 г., в Литве с 10,6 в 2000 г. до 6,4 в 2011 г., в Эстонии с 11,4 в 1999 г. до 4,8 в 2011 г.[141]141
  International Homicide, Count and Rate per 100 000 population (1995-2011). UNODC, 2013.


[Закрыть]

Имеется несколько гипотез объяснения происходящего. По мнению автора этих строк, во-первых, преступность, как сложное социальное явление развивается по своим собственным законам, не очень реагируя на полицию и уголовную юстицию, и, как большинство социальных процессов, – волнообразно. Во-вторых, большую часть зарегистрированной преступности составляет «уличная преступность» (street crime) – преступления против жизни, здоровья, половой неприкосновенности, собственности. «Беловоротничковая преступность» (white-collar crime) занимает сравнительно небольшую часть всей зарегистрированной преступности. А основные субъекты «уличной преступности» – подростки и молодежь, которые в последние десятилетия «ушли» в виртуальный мир Интернета. И там они встречаются, любят, ненавидят, стреляют, убивают, совершают мошеннические действия и т. п., удовлетворяя – осознанно или нет – потребность в самоутверждении, самореализации. В-третьих, возможно, имеет место «переструктуризация» преступности, когда новые ее формы – прежде всего, киберпреступность, а также экономическая, «беловоротничковая» преступность – «вытесняют», замещают «обычную» преступность, оставаясь высоколатентными, незарегистрированными (кто сегодня решится назвать, сколько совершается киберпреступлений?).

По мнению участников сессии «The Crime Drop» 12-ой ежегодной конференции Европейского общества криминологов (Бильбао, 2012)[142]142
  Criminology in the 21^st Century: a Necessary Balance Between Freedom and Security. Book of Abstracts. Bilbao, 2012, P. 236, 268, 373.


[Закрыть], главная причина глобального сокращения преступности – секьюри-тизация (securitization), повышение защищенности населения и юридических лиц, благодаря достижениям охранной техники.

В. И. Поклад (Луганск, Украина) полагает, что причиной общемирового спада преступности может служить снижение дюркгеймовской аномии с окончанием бурного перехода от общества модерна к постмодерну.

Криминологи США объясняют сокращение уровня преступности в два раза за последние 20 лет повышением технической защищенности потенциальных объектов преступлений и сокращением доли молодежи – наиболее криминальной демографической группы – в населении страны.

Как бы то ни было, дискуссия о современных тенденциях глобальной преступности не закончена и ждет новых гипотез.

Межу тем, в России при позитивном сокращении уровня преступности сохраняется неблагоприятная ситуация по ряду показателей.

Так, Россия сохраняет одно из ведущих мест в мире по уровню (в расчете на 100 тыс. населения) убийств, уступая только некоторым странам Африки и Латинской Америки.

Первое место в мире у России по душевому потреблению алкоголя: по разным источникам от 15 л до 18 л абсолютного алкоголя на человека[143]143
  «По официальным данным Роспотребнадзора (экспертные оценки даже выше), душевое потребление поднялось до 18 л. чистого алкоголя в год. Порог безопасности, определенный ВОЗ для любой страны в 8 л., превышен, по крайней мере, вдвое – без принятия самых экстренных мер деградация России, ее народа неизбежна» (Н. Герасименко, академик РАМН, Ж. «Российская Федерация», 2009 № 4).


[Закрыть]. Мы опережаем такие винодельческие страны, как Франция, Италия, Испания, Португалия. При этом в России крайне неблагоприятна структура потребляемых алкогольных изделий: водка, самогон (не говоря уже о денатурате и жидкости для чистки окон), в отличие от «винопьющих» и «пивопьющих» стран Западной Европы и Северной Америки. Соответственно велика доля «пьяной преступности» (в среднем 20-30 % всех преступлений, а по тяжким насильственным преступлениям до 65-80 %).

Россия разделяет с Украиной и Нигерией первые три места в мире по различным показателям (жертвы, преступники, транзит) торговли людьми[144]144
  Кангаспунта К. Отображение ситуации, касающейся торговли людьми: предварительные выводы анализа базы данных о торговле людьми // Форум по проблемам преступности и общества. 2003, Т. 3, № 1-2.


[Закрыть].

Значительно наркопотребление (хотя в этом виде девиантности мы занимаем среднее положение, не будучи лидерами) и нелегальная наркоторговля.

Хорошо известна тотальная коррумпированность всех ветвей и уровней власти России. Так, по данным Transparency International, Россия устойчиво входит в группу наиболее коррумпированных стран, наряду с такими, как Кения, Камбоджа, Лаос, Папуа – Новая Гвинея, Таджикистан, Конго (2010 г.), Гондурас, Иран, Казахстан (2012 г.), Мали, Никарагуа, Пакистан, Мадагаскар, Гамбия, Коморские острова и Азербайджан (2013)[145]145
  Между Мали и Сомали // URL: http://www.gazeta.ru/politics/2013/12/03_a_5780785.shtml (дата обращения: 05.12.2013).


[Закрыть].

Российская организованная преступность, во-первых, давно пополнила ряды международной преступности. Во-вторых, сращивается с правоохранительными органами и местной властью («кущевский феномен»). Как говорил бывший президент России Д. Медведев в своем послании Федеральному Собранию: «Произошел целый ряд трагических событий, в результате которых погибли, были убиты наши граждане. Их причинами являются, в том числе, и расхлябанность в деятельности правоохранительных и других властных органов, зачастую их прямое сращивание с криминалом»[146]146
  Российская Газета, 2010,1 дек.


[Закрыть]. Ему вторит Председатель Конституционного Суда В. Зорькин: «С каждым днем становится все очевиднее, что сращивание власти и криминала по модели, которую сейчас называют «кущевской», не уникально. Что то же самое (или нечто сходное) происходило и в других местах – в Новосибирске, Энгельсе, Гусь-Хрустальном, Березовске и так далее… Всем очевидно, что в этом случае наше государство превратится из криминализованного в криминальное»[147]147
  Там же. 10 дек.


[Закрыть].

Все это обусловливает повышенную значимость системы социального контроля в России.

Некоторые характеристики социального контроля в современной России

Конечно, как в любом государстве, в России существует сложившаяся система социального контроля над преступностью и иными негативными социальными явлениями. Это, прежде всего, деятельность полиции, органов расследования, прокуратуры, судов, ФСКН, ФСО, ФСБ, ФСИН и др. В каждом из перечисленных органов имеются честные и профессиональные работники. Но, к сожалению, зачастую не они определяют ситуацию. Провозглашаемые de jure в Конституции РФ, УК РФ и иных правовых актах принципы правового государства, законности, равенства всех перед законом, справедливости, гуманности и т. п. ежедневно нарушаются de facto.

Законодательство и законотворчество

Очень тревожную тенденцию постперестроечного режима в области социального контроля над преступностью отражает Уголовный кодекс РФ 1996 г. (далее – УК РФ), который провозглашает основной целью наказания «восстановление социальной справедливости» (ст. 43 УК РФ). Это что – возврат к идее мести?[148]148
  Реалистичность и реализуемость целей наказания (ст. 43, п.2 УК РФ) – тема специального обсуждения (см.: Гилинский Я. И. Уголовное право: реалии и перспективы // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию. Материалы VI Российского Конгресса уголовного права. М.: Проспект, 2011. С. 572–575; Жалин-ский А. Э. Уголовное право в ожидании перемен. Теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., М., 2009).


[Закрыть]. Сохраняя смертную казнь (ст. 59 УК РФ), несовместимую с цивилизованностью, УК вводит пожизненное лишение свободы (ст.57 УК), которое могло бы быть лишь отчасти оправданно как альтернатива отмененной раз и навсегда смертной казни. Лишение свободы предусматривается до 20 лет, по совокупности преступлений – до 25 лет, а по совокупности приговоров – до 30 лет (ст. 56 УК). Ни пожизненного лишения свободы, ни 30-летнего срока не знало даже сталинское уголовное законодательство. (Я не останавливаюсь здесь на внесудебной расправе и печально знаменитых «десяти годах лишения свободы без права переписки», de facto означавших расстрел). Кроме того, по неизвестным причинам законодатель отказался от института отсрочки исполнения приговора (сохранив отсрочку в крайне ограниченных случаях – ст. 82, 82-1 УК), который ранее широко применялся особенно в отношении несовершеннолетних.

Чрезвычайно противоречиво и последующее законодательное решение уголовно-правовых вопросов: поспешное исключение конфискации из системы наказания; необоснованное расширение перечня мотивов «преступлений ненависти» до «вражды в отношении какой-либо социальной группы»; безразмерное понимание «экстремистской направленности» и т. п.

Сегодня наблюдается бесконечная, бессмысленная, при крайне низкой юридической технике криминализация деяний, не представляющих опасности. Более того, такие законы и законопроекты, как уголовная или административная ответственность за «пропаганду нетрадиционной сексуальной ориентации», «оскорбление чувств верующих», «оскорбление патриотических чувств» и т. п. способны вызвать лишь негативные последствия: рост ксенофобии (включая гомофобию), преступления на почве ненависти или вражды (hate crimes), неосновательное осуждение граждан de facto по политическим мотивам.

Одним из наиболее значимых показателей цивилизованности/нецивилизованности современного общества, демократичности/авторитарности (тоталитарности) политического режима служит сохранение смертной казни в системе наказаний или же отказ от нее. Сохранение смертной казни во многих штатах США свидетельствует, с моей точки зрения, о недостаточной (неполной) их цивилизованности. Поэтому следует отдать должное отмене смертной казни в постсоветской России. Однако вызывает озабоченность возникающие время от времени намерения со стороны как отдельных законодателей, так, к сожалению, и некоторых ученых, вернуть этот постыдный институт, благо до сих пор смертная казнь не исключена de jure из перечня наказаний (ст. 59 УК РФ).