Текст книги "Из России с любовью"

Керим наклонился и заглянул в окуляры. Бонд увидел, что его пальцы, сжимающие ручки перископа, замерли.

– Открывается дверь, – произнес он. – Быстрее становись к перископу! Это она…

17. Передышка

Было уже семь вечера, когда Бонд вернулся к себе в гостиницу. Он принял горячую ванну, холодный душ, и теперь ему казалось, что он наконец сумел избавиться от вони и запаха сырости.

Джеймс Бонд сидел в одних трусах у окна комнаты, держа в руке стакан с коктейлем – как всегда, это были водка и тоник, – и смотрел на фантастический закат над Золотым Рогом. Но глаза его не видели игры перемежающихся цветов крови и золота на горизонте, рассеченном копьями минаретов и плавными очертаниями мечетей.

Он думал о высокой прелестной девушке, походкой балерины вошедшей в комнату с листом бумаги в руке. Она остановилась рядом с резидентом и передала ему документ. Находящиеся в комнате как по команде повернулись в ее сторону и уставились на нее. Татьяна покраснела и опустила глаза. Что выражали взгляды мужчин? Это совсем не походило на восхищение, с каким они обычно смотрят на прелестную молодую девушку. Нет, в их взглядах было любопытство, впрочем, легко объяснимое: хотелось узнать, что написано в шифровке, из-за которой прервано совещание. И все же это было брезгливое любопытство: они смотрели на девушку с плохо скрытым отвращением и презрением – как на проститутку.

Бонд не мог этого понять. За столом сидели шесть офицеров, представляющих полувоенную организацию, скованную строжайшей дисциплиной, организацию, в которой каждый опасался каждого. Девушка была одной из них и выполняла свои обычные обязанности. Тогда почему все без исключения смотрели на нее с таким откровенным презрением – как будто она была шпионкой, которую раскрыли и теперь готовятся наказать? Неужели ее заподозрили? Может быть, она чем-то выдала себя? Однако по мере того, как действие разворачивалось дальше. Бонд понял, что ошибся. Резидент прочитал шифровку, и взгляды сидящих за столом обратились в его сторону. Он что-то сказал. Наверное, сообщил текст полученного документа. Затем резидент посмотрел на девушку. Остальные тоже повернулись к ней. Выражение лица резидента было более дружеским. Девушка покачала головой и кратко ответила. Резидент еще о чем-то спросил ее. Она снова покраснела и кивнула, не поднимая глаз. Сидящие вокруг стола улыбнулись – может быть, несколько двусмысленно, но с очевидным одобрением. «Нет, – подумал Джеймс Бонд, – ее ни в чем не подозревают». В заключение резидент произнес несколько слов, девушка ответила и, повернувшись, вышла из комнаты. Когда за ней закрылась дверь, резидент что-то сказал, обращаясь к остальным. Те засмеялись с таким выражением на лицах, будто он рассказал им какой-то неприличный анекдот. Затем продолжили разговор.

Все время, пока Бонд шел обратно по туннелю, и потом, в кабинете Керима, когда Бонд рассказал ему об увиденном, он ломал себе голову, пытаясь понять ситуацию, в которой находилась Татьяна, но фактов для анализа почти не было.

…Татьяна Романова. Одна из Романовых. Да, она действительно походила на русскую принцессу – высокая, стройная, с поразительной грацией. Густые волосы падают на плечи. Прелестное лицо юной Греты Гарбо смотрит на мир с удивительно застенчивой безмятежностью. Поразительный контраст между невинным взглядом больших синих глаз и страстным обещанием красиво очерченных полных губ. А как она покраснела, как опустились длинные ресницы! Может быть, это стыдливость девственницы? Вряд ли. Во всей ее фигуре, высокой груди, в движениях бедер чувствовалась уверенность женщины, знающей о своей привлекательности.

Могла эта девушка влюбиться в его фотографию? Бонд не мог дать ответ на этот вопрос. Кто знает? Такая девушка способна на романтическое увлечение. Она наверняка мечтательна, и безжалостная машина МГБ, требующая безусловного повиновения, еще не успела выжечь человеческие чувства из ее души, а кровь Романовых побуждает стремиться к чему-то новому, не похожему на серых и скучных мужчин, окружающих ее.

Не исключено, что эта девушка говорила правду. По крайней мере, Бонду этого очень хотелось.

Зазвонил телефон.

– Ничего нового? – спросил Керим.

– Ничего.

– Тогда я приеду за тобой в восемь.

– Буду ждать.

Бонд положил трубку и начал медленно одеваться.

Да, Керим был непреклонен. Он знал, что Бонду хотелось остаться в гостинице, в своей комнате, – на случай, если девушка захочет дать знать о себе. Когда он сказал об этом Кериму, тот возразил. Татьяна твердо заявила, что сама найдет Бонда, сказал он. Было бы ошибкой проявить нетерпение.

– Это психологически неверно, – убеждал он Бонда. – Женщины не любят, когда мужчины бегут к ним по мановению пальца. Татьяна будет презирать тебя, если ты окажешься слишком доступным. По твоей фотографии и досье у нее создалось впечатление, что твое поведение по отношению к ней будет подчеркнуто небрежным. Именно этого она и будет ждать. Ей хочется заставить тебя полюбить ее. – Керим подмигнул Бонду, – сорвать поцелуй с этих жестоких губ. Она влюбилась в твой образ. Постарайся оправдать его.

– Ну хорошо, Дарко, – пожал плечами Бонд. – Наверное, ты прав. Что ты предлагаешь?

– Продолжай жить, как ты жил раньше. Отправляйся в гостиницу, прими душ, выпей пару коктейлей – местная водка вполне прилична, если пить ее с тоником. Если ничего не произойдет, я приеду за тобой в восемь. Мы отправимся на ужин к моему другу-цыгану. Его зовут Вавра. Он – вождь местного племени цыган. Мне все равно нужно повидаться с ним сегодня вечером. Он – один из лучших моих агентов; и я поручил ему выяснить, кто прикрепил бомбу к стене моего кабинета. Юные цыганки будут увеселять нас танцами. Более интимных развлечений я бы тебе не рекомендовал. Тебе следует, так сказать, держать меч наготове.

Бонд улыбнулся, вспомнив разговор с Керимом, и в это мгновение зазвонил телефон: автомобиль прибыл и ждет его у подъезда.

Спускаясь по лестнице, Бонд почувствовал, что разочарован: ему хотелось, чтобы это был звонок Татьяны.

«Роллс-ройс» переехал узкую улицу в районе городских трущоб, когда шофер обернулся и что-то сказал Кериму.

Керим коротко ответил и пояснил Бонду:

– Он говорит, что у нас на хвосте сидит «ламбретта». Это один из «незаметных». Впрочем, неважно. Когда мне нужно, я легко отрываюсь от наблюдения. Нередко они часами ездят за автомобилем, где на заднем сиденье вместо меня находится манекен. Автомобиль, бросающийся в глаза, иногда очень полезен. Им известно, что этот цыган – мой друг, хотя они и не знают почему. Пусть думают, что мы решили поразвлечься сегодня вечером. В субботу, встретив англичанина, прилетевшего из Лондона, такое покажется им вполне естественным.

Бонд повернул голову и посмотрел назад. Из-за трамвая, стоящего на остановке, показался мотороллер и тут же скрылся за такси. Бонд подумал о том, что русские ведут разведывательную работу со своими огромными возможностями и неограниченными средствами, тогда как им противостоит секретная служба – всего лишь горсточка низкооплачиваемых, но преданных своему делу людей вроде Керима с его семьей и подержанным «роллс-ройсом». И все-таки именно Керим обладает непререкаемым авторитетом в Турции и пользуется всеобщим уважением. Наверное, решил Бонд, хорошие кадры лучше большой и неплохо налаженной машины.

В половине девятого машина остановилась на склоне холма где-то в предместье Стамбула, у входа в скромное кафе на открытом воздухе. Позади кафе виднелись высокая каменная стена и верхушки деревьев. Они вышли на тротуар, и машина тут же уехала. Бонд ждал, что сейчас появится «ламбретта». Но он услышал, как осиный шум ее мотора стихает, исчезает где-то совсем вдалеке. Он успел только заметить, что за рулем сидел невысокий коренастый мужчина в защитных очках, закрывающих почти все лицо.

Керим пошел вперед, между столов, стоящих на тротуаре, и распахнул дверь. Внутри кафе было пустым и темным, но навстречу им тут же шагнул человек, держащий руку за спиной. Разглядев их, он нервно улыбнулся, толстый железный прут с лязгом упал на каменный пол. Мужчина дал знак следовать за ним, подошел к массивной двери в стене, постучал и отпер замок. Затем жестом пригласил их войти.

За стеной простирался обширный сад с деревянными столами под кронами деревьев. В центре находился круглый помост для выступлений. За самым длинным столом, поодаль, сидело примерно двадцать человек самого разного возраста. Они ели, но, когда калитка в стене отворилась, все положили ножи на стол и повернулись в сторону пришедших. Дети, которые играли на траве возле стола, тоже замерли. Полная луна ярко освещала сад, и деревья отбрасывали на траву резкие тени.

Керим и Бонд направились к столу. Мужчина, сидевший во главе его, что-то коротко сказал остальным, встал и пошел навстречу Кериму. Сидящие за столом снова принялись за еду, а дети продолжили игру.

Мужчина остановился в нескольких шагах от Керима, сдержанно поздоровался с ним и начал что-то объяснять. Керим внимательно слушал его, время от времени задавая вопросы.

Цыган выглядел очень представительно в своей театральной одежде македонца – белой рубашке с длинными рукавами, шароварах и высоких ботинках из мягкой кожи, зашнурованных до самых колен. Его голову покрывала шапка спутанных кудрявых волос. Пышные, опускающиеся вниз усы почти закрывали полные красные губы. Холодные жестокие глаза, горбатый нос, изъеденный сифилисом. Правая рука с золотым кольцом на большом пальце покоилась на рукоятке изогнутого кинжала, серебряные ножны были украшены филигранной работой.

Цыган замолчал. Керим произнес несколько слов решительным и, по-видимому, одобрительным тоном. Затем показал в сторону Бонда, и цыган подошел к нему. Какое-то время он внимательно вглядывался в гостя, затем неожиданно поклонился. Бонд последовал его примеру. Цыган мрачно улыбнулся и бросил Кериму несколько слов.

– Он говорит, что если тебе понадобится работа, он возьмет тебя к себе, – засмеялся Керим. – Ты будешь усмирять его женщин и убивать врагов. Для чужестранца это неслыханный комплимент. Скажи что-нибудь в ответ, Джеймс.

– Передай ему, что в этих делах ему вряд ли понадобится моя помощь.

Керим перевел слова Бонда. На лице цыгана появилась вежливая улыбка, он что-то произнес, повернулся и направился обратно к столу, резко хлопнув в ладоши. Откуда-то появились две женщины и подошли к нему. Цыган распорядился о чем-то. Женщины подошли к столу, взяли пустую глиняную миску и исчезли за деревьями.

Керим отвел Бонда в сторону.

– Мы пришли сюда в очень неудачное время, – сказал он. – Ресторан закрыт. В семье сейчас большие неприятности, которые родственники хотели бы уладить как можно быстрее в узком семейном кругу. Но я его старый и близкий друг, так что нас пригласили разделить трапезу. Приготовься, что пища будет отвратительной, но я послал за несколькими бутылками ракии. Затем нам позволят остаться, но при одном условии – что бы здесь ни произошло, мы не должны вмешиваться в события ни при каких обстоятельствах. Надеюсь, ты понимаешь меня? – Керим сильно сжал локоть Бонда. – Что бы ни произошло, ты не должен двигаться или делать замечания. Совет племени только что принял решение по спорному вопросу, и сейчас восторжествует справедливость. Их справедливость. А речь идет о любви и ревности. Две молодые цыганки влюбились в одного из сыновей главы племени. Обе поклялись: если он выберет одну из них, вторая убьет и сына вождя, и свою соперницу. Положение безвыходное, и совет долго обсуждал проблему. Принято такое решение: юношу отослали в горы, а девушки будут драться друг с другом насмерть. Сын вождя возьмет в жены победительницу. Сейчас обе девушки заперты в отдельных комнатах. Зрелище – не для слабонервных. Нам оказана редкая честь: ведь мы для них чужаки. Итак, ты даешь слово, что забудешь правила хорошего тона? Если тебе вдруг придет в голову вмешаться, они убьют тебя и, возможно, меня тоже.

– Дарко, – сказал Бонд, – я не подведу тебя. Когда мужчина дерется с женщиной – это одно дело, но когда женщины дерутся между собой – совершенно другое. Но ведь ты хотел спросить его, кто подложил бомбу к стене твоего кабинета?

– Да, он сказал мне. Руководитель банды «незаметных». Причем сделал это своими руками. Они подплыли на лодке со стороны Золотого Рога, приставили лестницу, он поднялся по ней и прикрепил заряд к стене. Это была тщательно продуманная операция, и она удалась бы, но им просто не повезло. Этого человека зовут Криленку, он один из беженцев из Болгарии, местный гангстер. Мне придется свести с ним счеты. Не знаю, почему им вдруг понадобилось убивать меня, но я, естественно, не могу жить в ожидании смерти каждую минуту. Может быть, я займусь этим сегодня ночью. Мне известно, где живет Криленку. И я уже принял меры – на случай, если Вавра сообщит мне имя того, кто покушался на меня: я распорядился, чтобы шофер привез необходимое снаряжение, когда приедет за нами.

К ним подошла прекрасная молодая девушка, дикая и, свирепая красота которой удивительно гармонировала с этим племенем, обычаями, и низко поклонилась. При этом у нее на груди зазвенели многочисленные мониста из сотен золотых монет. Она что-то сказала, и Керим ответил.

– Нас приглашают к столу, – пояснил Керим. – Надеюсь, ты умеешь есть пальцами. Обрати внимание, все одеты сегодня очень нарядно. Эта девушка заслуживает того, чтобы на ней жениться. Она вся увешана золотом. Это ее приданое.

Они подошли к столу. Для них были приготовлены места – справа и слева от главы цыганского племени. Керим поприветствовал сидящих за столом. Мужчины вежливо кивнули. Керим и Бонд сели. Перед ними была поставлена большая глиняная миска с едой – что-то похожее на рагу, только сильно пахнущее чесноком, бутылка ракии, кувшин воды и дешевые бокалы. В середине стола стояло еще несколько бутылок. Когда Керим протянул руку и налил себе половину бокала, все последовали его примеру. Керим разбавил ракию водой и поднял бокал. Бонд поступил так же. Керим произнес короткий выразительный тост и выпил вместе со всеми. Атмосфера за столом стала более дружеской. Бонду передали длинный каравай хлеба. Он с благодарностью кивнул, отломил кусок и передал каравай Кериму. Керим взял хлеб, положил его на стол, пальцами выловил из миски большой кусок мяса и принялся жевать.

Бонд приготовился последовать его примеру и уже почти запустил в миску большой и указательный пальцы левой руки, как был остановлен резким замечанием Керима:

– Ешь только правой рукой, Джеймс! Левая рука у цыган служит для иной цели.

Рука Бонда повисла в воздухе, но, тут же изменив направление ее движения, он взял бутылку с ракией, налил себе еще половину бокала и принялся есть правой рукой. Рагу было поразительно вкусным, но очень горячим и всякий раз обжигало кожу пальцев. Бонд морщился. Сидящие за столом следили, как едят Керим и Бонд. Время от времени старуха, которая оказывалась рядом, окунала свои пальцы в миску Бонда, вылавливала оттуда особенно вкусный кусок и предлагала ему.

Когда миски опустели, для Керима и Бонда был поставлен серебряный таз с водой, в которой плавали лепестки роз. Рядом – чистое полотняное полотенце. Бонд вымыл пальцы и сальный подбородок, повернулся к главе племени и произнес короткую благодарственную речь. Керим перевел ее. За столом послышался гул одобрения. Глава цыганского племени наклонился к Бонду и сказал (переводил Керим), что он ненавидит всех чужаков, за исключением Бонда, которого считает своим другом. Затем он резко хлопнул в ладоши. Все встали, подняли стулья и скамейки, на которых сидели, и принялись расставлять их вокруг танцевальной площадки. Керим подошел к Бонду.

– Ты не забыл, о чем мы говорили с тобой? Сейчас приведут девушек.

Бонд кивнул. Он наслаждался красотой вечера. Окружающая его экзотика была поразительна – полная луна, плывущая в безоблачном небе, ярко освещала темные фигуры цыган, расположившихся вокруг площадки. Лунный свет отражался от золотых монет на груди девушек, падал на темный круг помоста, на черные силуэты деревьев, охраняющих, подобно часовым, это ночное пиршество.

Керим подвел Бонда к скамейке, которую занимал только глава племени. Они сели справа от него.

Черный кот со сверкающими зелеными глазами не спеша пересек помост, спрыгнул к детям, сидящим на противоположной его стороне, с достоинством сел и начал лизать себе грудь.

Где-то за высокой стеной раздалось ржание лошади, издалека донесся серебряный звон велосипедного звонка. Тишину нарушил звук отодвинутого засова. Дверь распахнулась, и две девушки, вцепившиеся друг в друга как разъяренные кошки, клубком выкатились в сад.

18. Сильные ощущения

Голос главы племени прозвучал подобно удару кнута. Девушки неохотно отошли друг от друга и повернулись к нему. Цыган заговорил резким тоном, будто обвиняя их в чем-то.

– Вавра говорит им, – прошептал Керим, прикрыв рот ладонью, – что они принесли раздор в их дружное цыганское племя, что ненависти среди соплеменников не должно быть и ненавидеть нужно только окружающий мир. Они должны искупить свою вину, чтобы племя снова стало дружным, и потому они будут драться друг с другом. Смерть одной из них унесет с собой рознь, но если побежденная все же уцелеет, она будет изгнана из племени. Это равносильно смерти. Вне племени цыгане не могут выжить. Для одинокого цыгана весь огромный мир – это тюрьма. Все равно, что посадить дикого зверя в клетку.

Слушая перевод Керима, Бонд разглядывал прекрасных диких девушек, стоящих в центре помоста и мрачно смотрящих вниз под ноги.

Обе были смуглыми, с жесткими черными волосами, падающими на плечи. Одеты в лохмотья. Одна – выше, крупнее и на вид явно сильнее соперницы. Но Бонд подумал, что вряд ли она сможет двигаться достаточно быстро. Девушка отличалась хищной красотой львицы, в глазах у нее горел красный огонь ненависти. Да, пожалуй, она все же одержит верх…

Если первая девушка напомнила Бонду львицу, то вторая скорее походила на пантеру – гибкая и быстрая, с хитрыми живыми глазами. Она то и дело оглядывалась по сторонам, готовясь к схватке. Пальцы рук были согнуты, как когти, на стройных ногах играли мышцы, сильные, как у мужчины. В отличие от полной, высокой груди первой девушки, ее груди были едва заметны под разорванным платьем. «Это действительно опасная сука, – решил Бонд. – Именно она нанесет первый удар».

И ошибся. Как только Вавра закончил говорить, высокая девушка (Керим прошептал, что ее имя Зора) резко ударила ногой в живот соперницы, и, когда та, сделав шаг назад, согнулась, Зора, сильно размахнувшись, ударила ее в висок. Девушка рухнула на пол.

– Ой, Вида! – донесся из толпы жалобный возглас. Женщине, которая вскрикнула, не следовало беспокоиться. Даже Бонду было понятно, что Вида, лежащая на полу, притворяется побежденной. Он видел, как сверкнули ее глаза, когда Зора замахнулась ногой, чтобы ударить ее по ребрам, как схватила она эту ногу и быстрым змеиным движением головы ударила Зору в колено. Зора вскрикнула от боли и попыталась вырваться, но было уже поздно. Лежащая успела вскочить на ноги, не отпуская ноги Зоры, затем так резко повернула ее, что Зора с грохотом упала на пол.

Помост содрогнулся под тяжестью ее тела. Не давая ни на секунду опомниться оглушенной падением Зоре, Вида с животным криком бросилась на нее, царапаясь и кусаясь.

«Боже мой, – промелькнуло в голове Бонда, – она будто сошла с ума». Он услышал, как Керим, сидящий рядом, хрипло вздохнул.

Но высокая девушка смогла защититься локтями и коленями и отбросить Виду в сторону. Пошатываясь, она встала на ноги и наклонилась, вытянув руки вперед и оскалив зубы. Лохмотья слетели с ее тела, обнажилась великолепная грудь. Через минуту она бросилась в атаку. В последнее мгновение Виде удалось увернуться, и пальцы Зоры захватили только ее платье и разорвали его до пояса. Теперь шаг вперед сделала Вида, ее кулаки и ноги без устали наносили удары по телу высокой девушки.

Через несколько секунд стало ясно, что тактика ближнего боя оказалась ошибкой для Виды. Сильными руками Зора прижала руки соперницы к бокам: теперь она была скована сильными объятиями. Высокая девушка теперь уж точно одержит победу… Ей нужно было только повалить Виду на пол, так, чтобы та ударилась головой, и Зора может делать с ней все, что хочет. Но внезапно раздался пронзительный крик. Бонд видел голову Виды, тесно прижатую к груди Зоры, и то, как яростно она впилась зубами в эту грудь.

Зора оттолкнула от себя маленькую девушку. Теперь они снова стояли друг против друга, потные и тяжело дышащие. По левой груди Зоры стекала струйка крови. Теперь уже обе были почти голые.

У Бонда захватило дыхание при виде двух блестящих от пота, обнаженных тел. Он почувствовал, как напряглось тело Керима. Цыгане, кольцом окружающие площадку, ставшую рингом, придвинулись к ней, казалось, еще ближе. Горячее прерывистое дыхание зрителей наполняло сад.

Первой в новую атаку бросилась Зора. И Вида на этот раз была готова отразить ее: правая нога маленькой девушки молниеносно выпрямилась и ударила Зору в пах. Когда та вскрикнула, схватившись за живот. Вида еще раз ударила Зору ногой и бросилась на согнувшуюся от боли девушку.

Возбужденное рычание толпы раздалось в тишине: Зора опустилась на колени, подняла руки, чтобы защитить лицо, но было уже слишком поздно – Вида всей тяжестью навалилась ей на спину и оскаленные белые зубы впились в незащищенную шею.

– Б-У-У-М!

Внезапно прогремевший где-то совсем рядом взрыв ошеломил цыган. Ослепленный язык пламени рассек темноту позади танцевальной площадки, и осколок каменной стены пролетел рядом с Бондом. Сад стал наполняться бегущими со стороны стены людьми. Цыган, сидевший рядом, вскочил и бросился им навстречу, обнажив кинжал и вытянув его перед собой. За ним устремился Керим с пистолетом в руке. Пробегая мимо девушек на помосте, прервавших свою борьбу и уже изнемогающих от напряжения и усталости, цыган что-то резко крикнул им. Девушки исчезли в тени деревьев вслед за остальными женщинами и детьми.

Бонд сжал в руке «Беретту» и неуверенно пошел за Керимом к тому месту, где взрыв пробил в стене широкую брешь. Лишь когда он приблизился к месту уже начавшейся рукопашной схватки, ему удалось отличить нападающих, одетых в обычные темные костюмы, от цыган в их яркой живописной одежде. «Незаметных» было, казалось, гораздо больше. Внезапно из толпы сражающихся мужчин отделился молодой цыган, обхвативший обеими руками живот. Неуверенными шагами он двинулся по направлению к Бонду, кашляя и отхаркиваясь кровью. Вдогонку за ним бросились с ножами в руках двое смуглых мужчин в темных костюмах.

Инстинктивно Бонд сделал пару шагов в сторону, поднял пистолет и дважды выстрелил, целясь нападающим в ноги. Те упали, будто споткнувшись, и неподвижно замерли на траве.

Потрачено два патрона. Осталось еще шесть.

Мимо уха Бонда просвистел нож. Бросивший его целил-ля в Керима, выбежавшего из темноты и преследуемого сразу двумя противниками. Один из них поднял руку с ножом и приготовился к броску. Бонд выстрелил с бедра, не целясь. Человек упал. Другой повернулся и скрылся в тени деревьев. Керим опустился на колено рядом с Бондом, лихорадочно дергая затвор своего пистолета.

– Прикрой меня! – крикнул он. – Заклинило при первом же выстреле! Эти проклятые гангстеры! Не понимаю, что они затеяли!

Жесткая рука, пахнущая карболовым мылом и никотином, схватила Бонда за горло. Он был опрокинут на спину, на ребра обрушились удары тяжелых сапог. Бонд не исключал, что в следующее мгновение он получит удар ножом в бок. Но нападающие – их было трое – оставили его и бросились на Керима. Бонд с трудом поднял голову. Он увидел, что Керим рухнул на траву и почти скрылся под навалившимися на него черными фигурами.

Бонд заставил себя подняться на ноги, сделал шаг вперед и изо всех сил ударил рукояткой пистолета по коротко остриженному затылку. В это мгновение что-то сверкнуло рядом с ним: кинжал старого цыгана вонзился в спину другого гангстера. Третий вскочил и бросился бежать к пролому в стене. Там стоял мужчина, который размахивал руками и беспрестанно выкрикивал одно слово. Нападающие один за другим прекращали схватку, ныряли в пролом и исчезали за стеной.

– Стреляй, Джеймс, стреляй! – закричал Керим. – Это Криленку!

Пистолет Бонда выплюнул язык пламени. Но мужчина успел отпрянуть. Сделал несколько шагов и тоже исчез за высокой стеной. Да, тридцать ярдов – слишком большое расстояние для стрельбы из пистолета ночью. Из-за стены донесся осиный шум двигателей мотороллеров и вскоре затих вдали.

Наступившую тишину нарушали только стоны раненых. Бонд апатично смотрел на Керима в Вавру, которые возвращались от пролома в стене и по дороге останавливались около распростертых на траве тел, иногда переворачивали их ногами. Из темноты выбежали женщины и наклонились над ранеными.

Бонд недоуменно потряс головой. Что же произошло, черт побери? Убито не меньше дюжины людей. Ради чего? Если это покушение, то явно не на Бонда: когда его опрокинули на спину, ничего не стоило убить его. Но нападающие бросились на Керима. Это уже вторая попытка убить его. Может быть, нападение все-таки как-то связано с делом Татьяны Романовой?

Бонд повернул голову и дважды выстрелил, почти не целясь. Летящий нож рукояткой ударился в спину Керима и упал на траву. Бросавший медленно повернулся на месте, подобно танцору в балете, и упал вниз лицом. Да, и на этот раз Бонд выстрелил в последнее мгновение: лунный свет ярко сверкнул на лезвии поднятого для броска кинжала. Бонд успел заметить этот блеск металла. Керим наклонился и посмотрел на судорожно вздрагивающее тело.

– Ну как можно быть таким идиотом! – взорвался Бонд. – Неужели так трудно смотреть по сторонам! Тебе нужна нянька! – Бонд чувствовал, что это он навлек смертельную опасность на Керима, и его гнев был направлен против самого себя.

На лице Дарко Керима появилась неуверенная улыбка.

– Теперь уже поздно, Джеймс, – заметил он, пожимая плечами. – Ты слишком часто спасаешь мне жизнь. Мы могли стать друзьями. Но пропасть между нами стала слишком широкой. Извини меня, но я никогда не смогу вернуть тебе этот долг.

– Не говори глупости, Дарко, – огрызнулся Бонд. – Просто я лучше ухаживаю за своим оружием, вот и все. Заведи себе другой пистолет, более надежный. И объясни мне, ради бога, что здесь сейчас произошло. Боже мой, сколько крови пролилось сегодня! Мне даже думать об этом страшно. Пошли, допьем нашу ракию.

Когда они подходили к столу, откуда-то из глубины сада донесся ужасный пронзительный крик. Рука Бонда вновь сжала рукоятку пистолета, но Керим покачал головой.

– Сейчас мы узнаем, зачем эти гангстеры напали на нас, – мрачно произнес он. – Мои друзья допрашивают одного из них. Но я и так догадываюсь. Боюсь, что Вавра никогда не простит мне этот вечер. Погибло пять его соплеменников.

– Вместо них могла погибнуть женщина, – сухо заметил Бонд. – По крайней мере, ты спас ей жизнь. Не валяй дурака, Дарко. Эти цыгане знали, на что идут, когда стали твоими агентами. – Бонд налил ракию в два бокала и добавил немного воды.

Они выпили. Из темноты появился старый цыган, вытиравший лезвие кинжала пучком травы, сел рядом с ними и взял из рук Бонда бокал с ракией. Казалось, он получил удовольствие от схватки. Цыган повернулся к Бонду и что-то сказал, торжествующе улыбаясь.

– Вавра говорит, что не ошибся в тебе, – усмехнулся Керим. – Ты умеешь убивать. Теперь он хочет, чтобы ты переспал с этими двумя девушками.

– Передай ему, что мне сейчас не справиться даже с одной. Объясни ему еще, что девушки очень красивы и я буду рад, если он удовлетворит мою просьбу и отменит продолжение схватки между ними. Сегодня погибло несколько мужчин его племени. Ему понадобятся женщины, чтобы рожать детей.

Керим перевел. Цыган посмотрел на Бонда с очевидным неудовольствием и что-то пробормотал.

– Он говорит, что тебе не следовало обращаться к нему с такой трудной просьбой. У тебя слишком мягкое сердце для настоящего мужчины. Но он пообещал сделать так, как ты хочешь.

Недовольный цыган не обратил внимания на благодарную улыбку Бонда. Он начал быстро говорить что-то Кериму, который внимательно слушал и иногда задавал короткие вопросы. Несколько раз прозвучало имя Криленку. Потом говорил Керим. В его голосе слышалось глубокое раскаяние, а когда цыган попытался прервать Керима, тот отказался слушать. Наконец Керим повернулся к Бонду.

– Слушай, мой друг, – начал он. – То, что произошло сегодня, – не поддается объяснению. Гангстерам был дан приказ убить Вавру и как можно больше его людей. Это понятно. Они знали, что цыган работает на меня. Здесь странно лишь одно – русские применили слишком уж крутые меры. Впрочем, когда заходит речь об убийстве, им не хватает артистичности. Они любят убивать как можно больше. Но вот слушай дальше. Им был дан приказ не причинять тебе вреда. Чтобы не произошло случайной ошибки, они получили твое точное описание. Вот это тоже кажется очень странным. Хотели избежать дипломатического скандала? Кто знает? Нападение было хорошо продумано. Они кружным путем поднялись на вершину холма и затем спустились по дороге с выключенными двигателями, так что мы ничего не слышали. Это пустынное место, где никогда не бывает полицейских. Признаю свою вину: я не принял этих бандитов всерьез.

Керим выглядел несчастным и озадаченным. Он задумался.

– Уже полночь, – сказал он наконец. – «Роллс» ждет нас. Перед тем как лечь спать, я должен сделать еще кое-что. А сейчас нам нужно уезжать отсюда. Сегодня ночью немало трупов будет сброшено в Босфор. Кроме того, им нужно отремонтировать стену и заделать пролом. К утру не должно остаться никаких следов происшедшего. Вавра желает тебе успеха. Он надеется, что ты когда-нибудь вернешься. Зора и Вида принадлежат тебе. Он отказался признать мою вину в случившемся. Сказал, чтобы я присылал ему побольше болгарских гангстеров. Сегодня цыгане убили десятерых и готовы убивать еще. А теперь попрощаемся с ним. Мы хорошие друзья, но все-таки чужие. Кроме того, он не хочет, чтобы мы видели, как его женщины оплакивают погибших.

Керим протянул цыгану свою огромную руку. Вавра сжал ее и посмотрел ему в глаза. На мгновение глаза цыгана утратили обычную свирепость. Затем он выпустил руку Керима и повернулся к Бонду. Его сухая и жесткая рука напоминала лапу большого хищного зверя. Снова глаза Вавры на краткий миг словно покрылись какой-то непрозрачной пленкой, притушившей их обычный блеск. Он что-то резко и решительно произнес, обращаясь к Кериму, повернулся и пошел в сторону деревьев.