Текст книги "Границы памяти. Серия «Границы»"

В Культе с Фредом никто не хотел разговаривать. Пришлось сидеть и ждать во дворе, по требованию Варавит, пока Аммерт пытался договориться. Фред и сидел на низкой покосившейся скамеечке, между деревянной бочкой, полной воды, и ведром, куда скидывали старую ветошь. Неподалёку тихонько кудахтали куры, за забором играли дети, а по другую руку кто-то рубил дрова, причём до раздражения неравномерно. Стук. Пауза в две секунды. Стук, стук, пауза в три секунды. Потом ещё два удара и две секунды передышки.

«Господи, да научились же ты, наконец!»

Чтобы хоть как-то развлечься, Фред наблюдал, как от каждого удара по поверхности воды в бочке бегают кольцеобразные волны.

Варавит вышла с лицом учительницы, у которой лучший ученик в классе – гордость всей школы – устроил угон машины, два поджога и снял порно в кабинете директора, и теперь эта учительница обязана его наказать. Она встала перед Фредом и без тени эмоции обратилась к нему по имени и фамилии. Тот понял, что в такой момент полагается встать, и сделал это, глядя в землю.

– Мы наблюдали за тобой четыре дня, Фред Берроу из Канады, – последние слова она особенно подчеркнула. – Мы долго сомневались в тебе, но держали тебя в Культе только потому, что доверяем Кайрилу. Вчера ты сделал то, что развеяло наши сомнения. Ты проявил неуважение к женщинам! Инкрим отличался тем, что вырос среди сестёр, и был приучен любить и уважать женщин.

Она дала Фреду время, чтобы высказаться, но тот промолчал.

– Всё же, у тебя есть шанс, – темп её речи ускорился. – Артэум – лидер братства «Синий Город», истинный друг Культа и враг Доктрины. Он может тебя спасти, проверив твою биографию лично. Он должен встретиться с тобой воочию. Аммерт попросил меня позволить отвести тебя к нему. Я считаю, что приемлемый выход из ситуации.

Она обернулась и подозвала мужчину лет пятидесяти, курчавого, в засаленной хламиде, что незаметно стоял за её спиной.

– С вами поедет Илстор. Он проследит, чтобы ничего плохого не случилось. Илстор не говорит на языке Сата, зато хорошо ориентируется в лесу.

Ехать предстояло на причудливом транспорте, похожем на мопед, но с тремя колёсами. Управлял им загорелый мальчишка, по виду, из бедного квартала. Мопед тащил прицеп с пустыми мешками, и в этом прицепе, среди мешков, предстояло разместиться троим мужчинам. Фред уселся первым на самое удобное место, спиной к водителю. Остальным пришлось ютиться у того в ногах.

Мопед не взревел, а громко застрекотал, будто сотня кузнечиков. Мальчишка вёл очень лихо, и транспорт то и дело заносило на поворотах. Да ещё и сидеть стало неудобно – приходилось прижимать к себе колени, так как спутники, сами того не замечая, толкали от себя ноги Фреда. Им приходилось вытягиваться, чтобы поймать баланс и не вывалиться через край.

Путь лежал в сторону заката, по удивительному западному району. Над улицами зажигались фонари, напоминая о вчерашнем празднике, валялись на мостовой разноцветные ленты, ещё витали в воздухе огоньки, походившие скорее не на светлячков, а на одинокие искры от костра. Город словно провожал путников.

Когда район остался позади, Фред напоследок обернулся. Хотя Фред и не питал ненависть к чантарам, он не мог не признать, что они умеют создавать вокруг себя шарм, и не иллюзорный, а вполне материальный. Западный район можно было сравнить с богатой девушкой – недоступной, но всё же прекрасной.

Если Генрих вёз Фреда и Марка с юга по относительно ровной и прямой дороги, то в этом раз дорога до «слабой зоны» была, хоть и более короткий, но и куда более извилистой и неухоженной. Пытка закончилась, когда мальчишка подвёз пассажиров к самому лесу.

Фред во второй раз пожалел о выборе места, когда начали высаживаться – ему предстояло вылезать последним. Ноги затекли чудовищно, и все трое, не сговариваясь, начали приседать.

Мальчишка потребовал чего-то, и было ясно чего: оплаты. Илстор что-то буркнул ему на таросса, тот кивнул, и мопед вновь затарахтел.

Лес, между тем, почернел и будто сгустился. Тысячи его ладоней – тонких острых листьев – шептали особым шумом, похожим на звук пересыпающегося песка.

Решительно повесив за плечо котомку, которую до этого всё время держал в руках, Илстор извлёк из кармана небольшой металлический предмет. По форме он был прохож на лозу, с какой в старину ходили лозоходцы. Обратив внимание, Фред взял себе на заметку: этот предмет похож на символ, что изображён на флаге, а также потолке башни – тот самый ключ. Может, это и есть разгадка? Но какой в этом смысл, если подробными «лозами» пользуются каждый день? Вряд ли кому-то придёт в голову изобразить на флаге, например, компас.

«Хотя, – рассудил Фред, – если так подумать, компас – тоже неплохой логотип. Для морских перевозок, например, сгодится».

– «Тоннели» и «мосты» запрещено открывать вблизи городов, – пояснил Аммерт, почему они ехали так долго непонятно куда и теперь собираются шагать по темнеющему лесу. – Они могут вызвать пространственную аномалию, если вдруг случится авария. Аномалия как «чёрная дыра» затягивает всё вокруг. Поэтому «мосты» чаще открывают в лесу – деревья как бы заткнут собой дыру и ликвидируют аварию. Понимаешь меня?

Фреду было всё равно – он слишком устал. Хотелось поскорее добраться до цели.

Аммерт обернулся к сопровождающему из Культа. Двое немного отстали от Фреда, который попёрся вперёд через кусты как зомби.

– Да куда ты спешишь? До «моста» ещё далеко.

Пришлось вернуться.

Аммерт что-то спросил у Илстора. В ответ, тот показал содержимое котомки: пирог с капустой, вяленое мясо, яблоки, несколько ломтей хлеба, глиняная крынка, непонятная металлическая трубка и маленький ржавый ножик.

Темнота ночи, между тем, давила, но вместо того, чтобы спать, Фреду жутко захотелось есть. То и дело, он оглядывался на котомку, но был слишком горд, чтобы спросить, когда привал.

– Ничего, скоро будет день, – заметил Аммерт. – Мы переходим на обратную сторону Земли. Друзья, вы темноты не боитесь? А я боюсь. Темноты и тесноты.

– Та же хрень, – признался Фред.

Пробравшись через колючие кусты, путники дошли до поляны, окружённой плотной стеной деревьев. Аммерт достал из-под рубашки небольшой кулон, висевший на верёвочке, и вжал его в кулаке, после чего произнёс:

– Гвоздь рыба семь. Артэум, – чуть позже он пояснил: – Если что, «гвоздь рыба семь» – это код активации моей нити Обена.

Некоторое время Аммерт молчал, стоя с закрытыми глазами. Иногда он тихо шевелил губами. После этого, открыл глаза и опустил руки.

– Я доложил Артэуму, что мы на месте. Придётся ждать.

– Долго?

– Часа три.

Аммерт обратился к Илстору. Тот покивал и засуетился.

– Я попросил его разжечь костёр.

Служитель оказался проворным и умелым – с помощью металлической трубки, которая, как выяснилось, была зажигалкой, он развёл секунд минут за десять. Сев у костра, попутчик достал свою провизию. Хотел угостить Аммерта и Фреда пирогом и яблоками, но те отказались. Аммерт извлёк из своего рюкзака консервы и термос. Консервы в этом мире были интересные – железная вилка сразу крепилась к банке. Тыквенное пюре с мясом показалось Фреду недосоленным, и он с лёгкой завистью поглядел в сторону сопровождающего. И опять же, гордость не позволила попросить угощения. До сих пор обидно было вспоминать, с каким холодом на него смотрели в Культе.

«Чтобы я у них чего-то просил? Бегу и падаю».

– А у вас нет вокзалов? – поинтересовался Фред. – Удобных терминалов, залов ожидания, дьюти фри? Или все вот так путешествуют?

– Как бы тебе объяснить? У нас всё устроено немного по-другому. Здесь запрещены технологии, превышающие определённый порог. То, есть, самолётов у нас нет. Зато есть «тоннели», а они перемещают мгновенно. Правда, иногда приходится ждать, – он вздохнул. – Пространство как живая ткань – ему нужно время, чтобы «зажить». Поэтому в одном месте открывать «тоннели» слишком часто нельзя.

Фред устроился поудобнее и попытался уснуть, но присутствие служителя вызывало беспокойство. Тот мирно спал, причём спиной к Фреду, но даже в этом чувствовалась нелепая угроза. Илстор не был похож на остальных служителей Культа: если те, за исключением Кордоя, были весёлыми и открытыми, то Илстор – молчаливый и непробиваемый, словно камень. Что он хотел сказать своей позой? Внушить доверие? Намекнуть, что не следит? Этим он только усилил подозрения.

Фреда разбудил Аммерт. Подняв тяжёлые веки, Берроу на секунду подумал, что ослеп. Не было видно ни звезды, ни огонька. Шум леса утих, будто стянувшись в одну крохотную точку. И только тогда, в тишине, начал медленно появляться свет – сначала маленькое пятнышко в метре над землёй, потом светящееся облако, в котором пульсировали яркие сгустки, словно в кислом молоке. Тишина не была только отсутствием звука – она была чем-то давящим. Это давящее чувство усилилось, и стало слышно, как в ушах бьётся пульс. Слабый ветерок подул в спину. Свет затягивал воздух и шум, а с воздухом – листья и траву. Илстор, видимо неопытный в деле переходов, пригнулся и подошёл к светящемуся туману. Как только он приблизился так, что свет обрисовал его лицо морщинами, невидимая сила отшвырнула Илстора назад на несколько шагов. Теперь служитель лежал на земле, отряхиваясь от листвы и соображая, что произошло.

– Это я тебя отбросил, – признался Аммерт холодным тоном. – Никогда не приближайся к «тоннелю», если не знаешь что с той стороны, – когда он говорил это, его лицо, едва шевелилось, только губы двигались чуть заметно.

«Странно это, – подумал Фред. – Я вот этого не знал, я в этом мире новичок, но он… Мне бы не пришло в голову прыгать на рельсы метро».

– Когда «тоннель» начнёт затягивать свет, у нас будет три секунды, чтобы войти. Пошли!

Взявшись за руки, все трое прыгнули в светящееся облако.

Наверное, невозможно описать ощущение, которое испытываешь, когда переходишь по «тоннелю». Фреда ослепил ярчайший свет. Чёрный лес как будто распался на тысячи маленьких белых точек. Точки стали вращаться снежинками, заставляя вместе с собой кружиться голову, а затем воссоединились, образовав совершенно иную картину. Всё это заняло не больше двух секунд, но ощущалось как часы, дни, недели и даже годы. Сколько именно – понять было нереально, потому что само время будто спотыкалось, а затем продолжало свой ход. Из ночи в день. Мгновенно, сильно, волнующе, как затяжной прыжок с парашютом из горящих огнём небес в ледяное бездонное и бескрайнее море.

«Кто я? Где я? Что это растёт из меня?»

Он ощупал своё тело. Тело, как выяснилось, состояло из туловища, рук и ног. Оно лежало на песке. Кроме песка, были острые маленькие штуки, похожие на мягкие гвозди или иголки. Через минуту, глядя в безоблачное голубое пространство с бледно-жёлтым диском, он вспомнил, как его зовут. Поднявшись, превозмогая слабость, огляделся.

Трое лежали на ровной пустынной земле, над которой пробивался рассвет. Здесь ничего не росло, кроме мелких жёстких кустарников. Сухой ветер, дующий, непредсказуемыми порывами, заставлял кустарники колыхаться, издавая «недовольный» шорох. Те засели кучками, вдалеке друг от друга, словно жадные дедки, не желающие отдавать какому-то ветру свою влагу. Аммерт уже давно стоял на ногах и вглядывался в даль просторной полупустыни. Глаза бегали. Между бровями образовалась тревожная складка.

Сопровождающий из Культа оказался отброшен далеко, и барахтался в песке, пытаясь найти свои ноги. Заметив его, Фред помахал рукой.

– Илстор! Сюда.

Первое время Фред не помнил, что он вообще тут делает и почему сидит на песке. Лишь когда он услышал знакомый голос, немного высокий для возраста своего обладателя, он вспомнил, что ещё недавно находился в ночном лесу, среди переплетённых ветвей. Теперь в это верилось не сильнее, чем в сказку о феях и троллях.

– Иернэ́ И́ллес, мы живы! Теперь осталось понять, надолго ли, – Аммерт ещё раз оглядел полупустыню. Повернулся чуть правее. Ещё немного правее. Развернулся на сто восемьдесят градусов. Потом ещё немного, в ту же сторону. В итоге, остановился, глядя в том же направлении, что и раньше.

Илстор, сделав над собой усилие, поднялся на ноги, отряхнулся и поравнялся с Аммертом. Последним неохотно встал Фред.

– Идём, – Аммерт послюнявил палец. – Туда.

– Почему туда?

– Мне так хочется. А если серьёзно, во-о-он там, видишь?

Оно явилось не сразу. Как из тумана проступили сначала общие очертания, затем детали, а затем это удивительное нечто наполнилось жизнью, как некий громадный медленно прогревающийся агрегат. Фред никогда не жаловался на фантазию, но вообразить себе такое не мог даже он. Не говоря уже об Илсторе, который, при виде того, что явилось посреди пустыни, упал на колени и принялся благоговейно бормотать.

Многоярусный город, как исполинский многослойный пирог пронзённый множеством вертикальных, как взлетающие ракеты, столпов. Он был похож на видение, на мираж, на безумную игру дерзкого воображения, способного поспорить с законами физики и пространства. Трёхмерный, после привычной убогой двухмерности, он расширял границы мышления. Казалось, город парил, хотя и тысячами прочных ног-столпов упирался в землю. Молчаливый великан. Издали он выглядел безжизненным. С каждым шагом, город открывал всё новые свои детали, и вот уже население его не просто теплилось – оно бурлило на всех прослойках, на каждом уровне.

Город преподносил путникам не только эту свою особенность. Бледно-зелёный вначале, он плавно нарядился в аквамарин, затем в бирюзовый, в тихоокеанский синий и, наконец, в тёмный циан.

– Это просто… – не в силах подобрать ни слова, Фред открыл рот и помотал головой.

Аммерт обернулся и, прищурившись, протянул руку, гордый тем, что уже бывал здесь раньше.

– Да, это он. Шиелан-роум.

Фред, Аммерт и Илстор ступили со знойной сухой земли на гладкую твёрдую платформу Шиелан-роума. Встречный поток воздуха, стелющийся на уровне стоп, охладил ноги приятным ручейком. Не скрывая восхищения, Фред осмотрел улицы, плавно переходящие в башни. Казалось, этот город был выполнен из цельного камня, из одной титанической массивной скалы. Здесь не было острых углов, отчего Шиелан-роум напоминал термитник.

На первом уровне, самом нижнем, небо просматривалось так же хорошо, как и на любом более высоком. Каждый уровень был сделан из камня, прозрачного с одной стороны. Башни-столпы, круглые в основании, растворялись на высоте около пяти метров. Там же растворялись и лестницы, ведущие наверх, отчего казалось, что люди, поднимающиеся по ним, исчезают в воздухе.

– Цвет Шиелан-роума зависит от твоего настроения, – объяснил Аммерт. Он шёл впереди. Фред – по правую руку, Илстор – по левую. – Каждый видит его по-своему. Например, для меня он сейчас ослепительно белый. – Он обратился к Илстору на тарроса, и тот что-то восхищённо ответил.

– Песчано-жёлтый, – перевёл Аммерт. – А у тебя?

– Какой-то серо-тёмно-синий. Я вообще почти не различаю цветов, – печально признался Фред. – Опять. Вижу будто в сером фильтре.

– Ой, Демиурге, и давно у тебя такое?

– В детстве, лет в шесть, вроде ещё видел нормально.

Фред невольно сравнил Шиелан-роум с западным районом Чхимтосэна. Хотя западный район и нельзя было назвать задворками, здесь, на первом уровне, было на порядок больше людей и голосов. В толпе мелькали красные, пурпурные, светло-бежевые, тёмно-кремовые, каштановые одежды, платья, плащи и френч-кимоно. Некоторые изобиловали пуговицами или украшениями, иные, напротив, были монотонны. Лица носителей этой пестроты были устремлены куда-то вдаль, вниз или чуть выше уровня лба. Некоторые носили блестящие чешуи с лёгкими шлемами. Большинство одевались попроще – в такие же неприметные лоскутки, что носил Фред под лёгким чёрным жилетом-чешуёй. Попадались мужчины и женщины, как правило, не меньше сорока лет на вид, носившие цепочки на лбу, как диадемы. Одни люди казались напряжёнными, громкими, другие, напротив, возвышенно-спокойными. Двигались они быстрее, чем в тихом провинциальном Чхимтосэне, при этом держа руки вдоль тела, чуть позади себя.

Трое углубились в запутанные дебри улиц и пересекли рыночную площадь, когда Фред, оглядывавший толпу, начал замечать одну странность. Чего-то не хватало. Вскоре он понял, чего. Транспорта. Улицы были наводнены пешими людьми, но нигде не было ни машин, ни повозок, ни велосипедов, ни диковинных летательных устройств. Рынок закончился, начался тихий район со скверами, скамейками, деревьями и длинными прудами. Скверы плавно переходили в жилой квартал. Город, между тем, сменил цвет на яично-жёлтый, а затем на мягкий бордовый. В момент перекрашивания Фред заметил, что улицы и стены покрыты миллионами мелких черепков. Не все дома бы одноцветны – чем глубже к центру продвигались путники, тем больше они встречали зданий, не меняющих цвет. В жилом квартале таких было очень много.

– Во время ходьбы, держите руки внизу и чуть-чуть позади. Ладони раскройте, – наставлял новичков Небесный Странник. – Это знак миролюбия. Расслабьтесь. Будьте естественны.

– Ха-ха! – отреагировал Фред. – Да ты шутишь.

Аммерт посмотрел на него сурово.

– Вы в городе, где встречается множество народов и культур. Некоторые носят с собой оружие. Здесь крайне опасно проявлять враждебность.

Он остановился, огляделся. Отойдя в сторону, чтобы не мешать человеческому потоку, Аммерт достал из кармана вещь, которая поразила Фреда больше, чем всё увиденное в Шиелан-роуме. Обычное раскладное дамское зеркальце.

– Решил макияж подправить? – пошутил Фред, но никто не засмеялся.

– Здравствуй, Артэум! Да, благополучно. Вот они, – он посмотрел на попутчиков. – Илстор. Служитель Культа. Увидеться? Как скажешь. Ладно, мы уже близко. Жди нас!

Фред пытался подавить смешки.

– Что такое?

– Зеркальце.

– Когда общаешься по нити Обена, собеседник видит то же, что и ты. Хорошим тоном считается общаться с каким-нибудь отражающим предметом, чтобы видели твоё лицо. Зеркальце для этого идеально подходит.

Множество горожан выстроилось в очередь перед входом в одну из опорных башен. Вход был покрыт плотно натянутой прозрачной плёнкой. Люди прикасались ладонями к плёнке. Та лопалась, будто оболочка мыльного пузыря, после чего возникала вновь. Один безрукий мужчина прикоснулся лбом, и система его пропустила. Когда подошла очередь троих путников, Аммерт положил руку на плёнку, та легко лопнула, распавшись на мелкие брызги, со звуком, напоминающим откупоренную бутылку, но как только приблизился Фред, плёнка образовалась вновь. Это было похоже на то, как запотевает стекло машины, если на него дыхнуть. Он с любопытством потыкал в плёнку пальцем.

– Фред, чего стоишь? Приложи ладонь, – послышался с той стороны приглушённый голос. Прозрачная преграда растворилась. Никогда не бывавший в таких городах, как Шиелан-роум, Илстор задержался у входа ещё дольше, округлёнными глазами рассматривая невиданное чудо. – Илстор, и ты туда же.

– Давай, соображай быстрее! – заругался на него Фред. Наконец, служитель пришёл в себя и приложил к пузырю свою сморщенную ладонь.

В просторном полукруглом зале было тускло, и лишь огромный светящийся столб мягкого бирюзового света горел в самом центре. Скучающие люди стояли вокруг в ожидании. Некоторые сидели на скамейках вдоль стены, другие разместились на полу. Фред зачарованно присмотрелся. Столб бирюзового света, состоявший из миллионов тонких пульсирующий сложно переплетающихся нитей, восходящих вверх, издавал ровное гудение, похожее на застывший в воздухе звук «м». Под самым потолком висели табло со светящимися ярко-красными закорючками. Вокруг столба, в полуметре, была нарисована косыми штрихами ядовито-зелёная полоса. За неё никто не ступал.

Время от времени, слышалась нисходящая гамма, а затем баритон, откуда-то сверху, произносил непонятные Фреду слова. Закорючки в этот момент менялись. Поначалу от этого голоса пробегал по спине холодок. Как только голос затихал, некоторые люди пересекали полосу. То, что происходило с ними дальше, когда люди входили в гудящий свет, могло показаться непосвящённому страшным. Всё тело вошедшего превращалось в пыль и испарялось, а пар улетал туда же, куда и бирюзовые нити. Проходило несколько минут, и голос говорил снова. Ещё несколько человек заходили в свет, чтобы раствориться.

– Что это? – не вытерпел Фред. Он понимал, что это причудливый вид городского транспорта, а значит бояться его – всё равно, что бояться эскалатора. Но иномирца можно было понять – не каждый день видишь гудящий столб бирюзовых нитей, пожирающий людей.

– «Небесная река», – спокойно ответил Аммерт. – Эйры любят поэтичные названия. «Небесная река» переносит тебя в определённый район города. Районы открываются по очереди, а гамма означает смену района.

Аммерт толкнул брата в свет. Тот машинально упёрся, наклонился и, пригнув колени, потянул Аммерта за руку, чтобы закинуть его самого.

– Эй-эй, хватит! Я же только пошутил. – Ожидающие посмотрели на обоих как на сумасшедших.

Прозвучала нисходящая гамма. Баритон объявил следующий район, и Небесный Странник поторопил обоих. Сам он вошёл первым. За ним – Фред. Последний ничего не почувствовал, и даже разочаровался. Перемещение произошло так быстро, что Фред не успел сообразить, когда оно закончилось. Инерция вытолкнула его в темноту, и столб света, на этот раз розового, остался за спиной. Так же, как и в предыдущей башне, здесь было темно, а люди прикасались к прозрачной плёнке, чтобы выйти.

Перед выходом, Фред замешкался. Ещё раз обернулся на розовый столб, откуда вылетел перепуганный Илстор. Какой-то плечистый бородач с топором за спиной прикрикнул на Фреда. Недовольство было понятно без перевода. Фред вышел, но в последний момент оставил руку в проёме. Хотелось посмотреть, что будет. Капельки прозрачного вещества паром вышли из рамы, чтобы соединиться, но тут же рассеялись вокруг его руки, словно боялись постороннего предмета. Через три секунды это повторилось. Фред засмеялся и убрал руку, показав бородачу грубый жест.