Текст книги "Сироты из Безнебесья, или Дети Невидимого Света"

И Сорфенталь подчинился Великой Тени и Великому Гласу Антипонтия.

И оттуда употребил перепорученные ему Силы и Дыхания, и Ветры к Темному энлилю.

И создал в Темном энлиле богатейшее пространство Ложного энлиля, и в нем множество роскошных отражений и явлений, и с ними воцарились Законы, – так учили предикторы.

И когда Сорфенталь совершал это действие, то Темный энлиль делался сильно сжатым и спрессованным.

И так Сорфенталь занял пространную территорию внутри сфер темного энлиля.

И излил в пространство этой разновидности энлиля Дыхание Антипонтия.

И оставшийся энлиль стал стремительно истощаться.

И когда случилось это, в Темном энлиле зажглось пламя, чей Жар сотворил множество Отражений.

Отражения эти были подобны миссионерам, что были направлены Сорфенталем по Сторонам Света.

И отсюда миссионеры эти распространяли Учение, но Учение было Тьмой, Ложным Светом, наполняющим умы Подобиями.

И Безнебесье и всякие воды мира в окраинах Дальних Земель наполнились Отражениями Сорфенталя и месторождениями Темного энлиля, и так появлялось еще множество Ложных проявлений энлиля в Дальних Землях.

В Сферах же, где пребывал Сорфенталь по указу Господина своего, почти не осталось уже энлиля.

Ибо Сорфенталь наполнял его Силой чужой и Дыханием Чужим, и одна разновидность энлиля скоро истощалась, чтобы порождать иную.

И в том они походили на Волны, когда Одна опадала в Океан, то вздымалась Другая…

И у Мехтильда шла кругом голова от выслушанной нелепицы!

– …И от Несотворенного Энлиля, самого Океана, выходили формы творения, которые именовались поначалу Истинным, но с каждым проявлением они истощались, и Истинный порождал более слабую Волну, называющуюся Темным, а Темный порождал еще более слабую волну, называющуюся Ложным Энлилем, а ложный Энлиль порождал лишь колебания в Океане!

И так было.

Но еще прежде, чем истощить порученный ему Запас энлиля, Сорфенталь сокрыл частицу этого таинственного Вещества в Иммунате, Храме Обскураций в Дали Безнебесья.

Ибо Сорфенталь пожелал Сохранить Знание о происхождении его – этого Вещества или энлиля.

Храм же Иммунат Сорфенталь воздвигнул Голосом, произнеся слово:

– Воздвигнись!

И в Форме Голоса его перемешались Дыхание и Сила, и Слово отлилось в Форму.

И далее Сорфенталь сторонился производить мысли и сдерживал Желания, ибо Ум его и Ум Антипонтия были Единым Умом.

И Сорфенталь творил тайно от Владыки своего, не допуская Мыслей, что обнаружат его…

И учили предикторы, что желал Сорфенталь воспроизвести энлиль или, как наименовал его, Первородное Вещество, в первоначальной форме его!

Желал его видеть именно таким, каким это Вещество порождалось прямым Знанием – знанием о Веществе, о нем самом!

И предикторы, уча этому, повторяли:

– Знание об Энлиле, да, Знание и Энлиль единородны, да, неотделимы друг от друга…

Хотя есть имитации энлиля, да, их сотворено Великое Ложное Множество!

Но учили дальше:

– …выяснилось, что Сорфенталь не умеет воспроизвести энлиль, ибо Знанием об энлиле не обладал, и Знание располагалось вне его Ума!

И Сорфенталь не мог сотворить Условия и Среды, в которых Зерно подобного Знания могло бы взойти!

Отсюда все, что имелось у Сорфенталя, была крупица энлиля, которую он отколол и похитил у Владыки своего.

И Сорфенталь нередко посещал Храм в своем Безмолвии, и не оставлял заметных следов, по которым Антипонтий мог бы узнать о его своеволии.

И в Храме Иммунате Сорфенталь всматривался в энлиль, темным он был, истинным или ложным, какую Форму имел, неизвестно, но Сорфенталь не решался более употребить к нему Силу или Дыхание, а только всматривался в него.

И взгляд его блуждал все дольше, уходил глубже, но никаких отражений он не узнавал, только лишь незаполненное пространство Пустоты.

Наконец к Сорфенталю пришло Озарение, к которому он устремился в Безмолвии своем.

И осознал он вот:

– То, что породило Вещество, не содержится в самом Веществе! То незримые Законы, то Несотворенный энлиль, который Силы призывают в Миры для Творения! Но Несотворенный Энлиль не порождает самого себя здесь, нет…

Энлиль не порождает энлиль, а только ложные подобия энлиля и пустые отражения!

Таково Учение предикторов, но вскоре предикторы переиначивали собственные слова, говоря:

– Энлиль не порождает ничего, Вещество это не Энлиль! И ложные отражения его и пустые подобия его порождаются Силой…

И повторяли:

– Да, Силой и Дыханием, и в них же…

Истинный энлиль есть Закон, происходящий только из Высших Сфер Несотворенного Энлиля, куда не проникал и не заглядывал Ум, ибо Ум есть Взгляд из Глаз, а Глаза Высшие Сферы!

Отсюда Сорфенталь хранил в Храме своем крупицу темного энлиля Вещества, но не Полноценное Знание, родившее его.

И Сорфенталь был как похититель Яйца.

И хотя имел власть над Яйцом, но не имел власти над Хищной Птицей, что взмыла подобно Ветру в Темноту Безнебесья, отложив его.

Сорфенталь не умел сотворить саму Птицу, которая откладывала бы для него Яйца.

И вот как описывался предикторами Темный Энлиль, такие слова они употребили:

– …и Энлиль как Шар без формы, без цвета, без свойств, Темный…

И повторяли:

– Энлиль, Энлиль, и Энлиль это только Энлиль, что значит Самородный!

Затем рассказывали так:

– Пусть Слуга Великой Тени, Сорфенталь, пребывал Взглядом своим в крупице энлиля долгое время, но видел лишь Отражения Себя…

Хотя Мехтильд мог поклясться, что предикторы прежде Учили, будто Сорфенталь ощущал только Пустоту, глядя в Энлиль.

Но теперь повторяли:

– Он и был Пуст, Пуст, да, как само Небо… и отсюда же и ощущал содержание свое! Ибо все мы – Пусты как Небо!

И Мехтильд, окончательно запутавшийся в Учении, ощущал себя Сорфенталем, который вынужден скрывать похищенное знание от Господина.

Но почему он удержал и похитил Знание?

Будучи осторожен в направлениях мышления своего и сокрытии всяких путей, Сорфенталь возвратился к Началам Памяти своей и Узрел, что Память его Началась с тем, как Владыка Антипонтий поместил его в Здешние Сферы!

До того же, как Сорфенталь вошел в Темный Энлиль и Темный Лик его Воссоздался в нем, он не мог вспомнить себя.

То было первое, что Зрел он!

Это показалось Сорфенталю странным, и чем дольше он размышлял о природе своей, о том, что истинно, что ложно, то все глубже погружался в непонимание свое…

Его жизнь – ограничивалась Служением Хозяину, он жил Слугой!

И тайные опасения поселились в разуме его.

И сделался Сорфенталь заперт словно Огонь между Двух Зеркал.

И побоялся, что если энлиля не останется в Здешних Сферах, то это будет подобно Смертному Концу и для него.

Когда Служение кончится – кончится и Жизнь!

Ибо Сорфенталь поразмыслил так, что Энлиль был для него памятью и жизнью, и Целью Служения!

И последовал за этой мыслью ряд неразрешимых безответных вопросов.

В то же время Антипонтий ощутил сомнения Слуги своего, Сорфенталя, ибо Сорфенталь погрузился в Сомнения, и они порождали в Уме безграничное волнение.

Когда к Сорфенталю вторично были направлены Великая Тень и Великий Глас Антипонтия, то Слуга предчувствовал их скорое появление и остался присутствовать там, где они распрощались прежде, и ожидал их.

И они явились в Двуединстве своем, и Тень изрекала Чужим Гласом. Но для Сорфенталя они принесли недоброе Слово и объявили, что Плоды трудов его…

– …оскудели, а Последний Бастион Ложного Света и его Ложных Хранителей остается Нерушим, как прежде!

Неужто иссякло Служение твое как Слуги моего, и преданности и веры твоих сделалось недостаточно, чтобы Воззвать к моей Силе и к Дыханию Моему?

И на что ты расточил Службу, если не Угождал твоему Хозяину?

На сомнения и размышления употребил их, отвечай! Почему не употребил Силу мою и мое Дыхание к Энлилю!

Но Сорфенталь затрепетал пред Великой Тенью и склонился, и солгал:

– Хранители, завлеченные мною Обманом, выкрали Энлиль для себя!

И вернулись в Святую Землю…

И Великая Тень переменилась в настроении своем, и разочаровалась в Слуге своем, и тогда она пробудила Тьму над Дальним Простором Востока.

И Тьма эта получила форму Крыла, и Голос Великой Тени нарек ее именем, которое звучало как Архевальт.

И отсюда сделался Архевальт Левым Крылом Великой Тени, а Сорфенталь Правым Крылом.

И Антипонтий расправил Крылья, и излил Дыхание свое и Силу, и они опоясали Два Края Безнебесья и сформировали замыкающееся кольцо!

И как случилось сие, вокруг Сияющих Земель пробудилась невиданная тьма Безнебесья, и стояла над ними как Страж, чье Око неусыпно Бдит и выискивает Слабость в Сердце Врага своего.

Тогда Глас Антипонтия произнес:

– Вот, Раб мой, Архевальт, мое Крыло здесь, и Два Крыла будут делить Одно Безнебесье, и Оба скроют мои Сокровища от Неверных и Затмят Сияние Дальнего Неба, пока Последний Бастион Ложного Света не вернет то, что Взял себе самовольно!

И Два Дыхания мои, чьи направления Противны, и Двуединые Силы мои сольются, дабы сломить сопротивление глупцов!

И Волей моей я передаю под Крылья просторы, и пусть они будут подобны Двум Ладоням, что Стерегут Свет Здешней Свечи!

И пусть Ложный Свет не ищет для себя Отражения в Выси.

Ибо Недостойный того с этим не Сольется, а они недостойные, ибо они Воруют в надежде разжиться Чужим Сиянием!

И, произнеся громогласно слова эти, Глас Антипонтия вернулся в Тень Антипонтия, и та скрылась в Единоприродном с ней полумраке, ибо так учили в Храмах Новой и Старой Айэды предикторы-чтецы, что возвещали Святые Писания для народа Трехглазых, и средь них был Мехтильд, который тщился знать.

И повсюду с собой Мехтильд носил мешок, а в мешке том были каменья различной формы, и на каждом камне он записывал одно слово, которое слышал от предикторов, и были там следующие слова:

– Вещество, Правещество, Энлиль…

Было там и Безнебесье, и Безземелье, и Пустое Небо, и Сияющие Земли, и то, что есть от них – Дальние и Ближние, и Центральные…

И Темный, и Истинный, и Ложный, и все Энлиль, были там Архевальт и Сорфенталь, и господин их Антипонтий, и еще…

И, случалось, что Мехтильд высыпал каменья из мешка, чтобы разложить из них картину мира, и располагал Сияющие Земли по центру, ибо то была земля Трехглазых, лишившихся Третьего Глаза, от которых происходил сам Мехтильд.

А вокруг Земель раскладывал множество каменьев, где краской написал Безнебесье, ибо Безнебесья было множество, хотя Едино, и границами его определялись Пределы восприятия для всех Трехглазых, кроме Мехтильда, ибо он Зрел в запретную высь Сияющего Неба!

Иные же камни, где были написаны слова как, например, Энлиль или Вещество, Мехтильд не употреблял к своей картине мира вовсе.

Ибо они оставались всегда в мешке, на дне, во тьме, и некуда было применить их, некуда разместить их!

И Мехтильд сам ощущал себя подобным этому мешку, где заключена пустая терминология.

Один-единственный лишь камень Мехтильд извлекал наравне с иными, а именно тот самый камень, на котором написал слово:

– Знание, да, Знание!..

И камень сей сжимал в кулаке, пока изучал картину мира, охватываемую Писаниями, сидя со скрещенными ногами где-нибудь среди сияющих полей, чьи травы оживали на ветру, а воздух был пронизан Незримым Сиянием Безнебесья и лучистой дымкой Священных Земель.

В одну из ночей, которые Мехтильд провел под Пустым Небом, на него снизошло сновидение.

И уже после, когда Мехтильд пробудился от него, то оглянулся по сторонам и осознал, что в сновидении блуждал по окружающим его просторам.

Здесь проживал Трехглазый народ еще до того, как они были Отлучены от Света, который Мехтильд Видел.

В Запрещенном Писании утверждалось, что Трехглазых встарь Отлучил от Безнебесья единственный муж от народа, которого одни стали именовать Освободителем, а иные проклинали как того, кто Обессмыслил Жизнь их.

В сновидении Мехтильд узрел, что до того, как в мир явился Освободитель, Трехглазый народ существовал, находясь в подчинении Великих Господ и Форм из Великой Бесформенности…

И Формы эти, похожие на Сферы, находились повсюду в Небе, которое не было Пустым, но Сияло – и его Формы Сияли!

И Великие Формы руководили Трехглазыми по собственной прихоти с помощью Сияния своего, полностью подчинив их Разум и сковав параличом их Волю, взяв под Единоличное Управление их жизни.

И Великие Формы натравляли Трехглазых на иные неугодные им Малые Народы, чтобы истреблять их.

И они использовали Знания и Ресурсы Трехглазых для Войны, и Трехглазые становились отверженцами среди прочих народов.

И длилось это многовековое рабство благодаря тому, что Трехглазые могли Зреть то, что для иных оставалось Незримым Сиянием.

И пока Трехглазые пребывали в Незримом Сиянии Дальнего Безнебесья, то оставались под властью Господ.

Но Господа сотворили из них охотников и непобедимых воинов, и вскоре Трехглазые возвысились над прочими Малыми Народами.

У Трехглазых, как у прочих, было Два Глаза и еще Третий, но Третий Глаз был Сокрытым.

И Сокрытый Глаз противовольно Зрел Сияние, которое было, как сам Глаз, Сокрыто и Незримо.

Но в Сиянии этом царствовали и излучали свою Власть Великие Формы, которые захватывали и связывали Восприятие Зрящего Третьего Глаза, а через Восприятие его захватывали они и Ум, переделывая его под свои нужды.

Хотя вскоре среди Трехглазых появлялись те, кто проявил сострадание к поверженным врагам и сочувствовал горю побежденных.

Но они все были теми, кто не достиг Зрелости.

Эти святцы-сыны среди Трехглазых покинули свои дома и земли, чтобы пойти против Отцов.

В сострадании своем Сыны направились к чужакам, которых их родители и прародители истребляли по воле и приказу Великих Форм.

Среди побежденных Сыны сотворили великие и чудесные знамения, продемонстрировали Силу, которой знаменит Трехглазый народ, и направляли ее на исцеление немощных и больных, и давали успокоение умирающим.

Когда их приняли среди чужих, то Сыновья сотворили то, что переменило восприятие для всех.

В Единстве своем Сыны сотворили, чтобы Третий Глаз у народа Трехглазых становился Видимым, как Два Других Глаза, сразу после рождения Сына, но не терял отсюда Свойств своих.

И когда они возвратились, то посмотрели друг на друга и увидели, что их Третий Глаз уже вот-вот достигнет Зрелости, чтобы Воспринять Незримое Сияние и тогда их рабство будет окончательным!

И они взяли кинжалы из священного альмадина, чтобы вырезать Третий Глаз из сформировавшейся на лбу Глазницы, а саму Глазницу выскоблили добела.

Когда же Сыновья возвратились в свой народ, то увидели, что Третий Глаз у их братьев и сестер в соответствии с их замыслом сделался Видимым и Излучал Чужое Сияние, неизвестное в здешней Сфере.

В последующие годы множество Трехглазых приняли Учение Сыновей и забинтовывали головы новорожденных, всячески деформируя Третий Глаз, чтобы не дать сформироваться его Взору и препятствовать его Зрению иных Сфер.

Ибо окончательное Зрение Третий Глаз обретал лишь в период полового Созревания.

И тогда муж или жена теряли невинность свою и окончательно вступали во власть Великих Форм.

Среди Отцов как в ранний период становления Учения Сыновей, так и в поздний период его, были те, кто последовал примеру самих Сыновей.

Они выжигали или вырезали своим Сынам и Дочерям Зачаток Третьего Глаза почти сразу после рождения, а Пустую Глазницу выскабливали и помещали в нее Каплю Святой Воды.

Над Каплей Воды зажигали Свечу, а по тому, как Отражалось Пламя, по Цвету его, по тому, отличается Цвет Пламени в Отражении от Источника своего, по Движениям его, по тому, как Деформируется Капля Воды от Жара Пламени…

И еще по множеству мельчайших признаков в Трехглазом народе устанавливали многочисленные вероятности происхождения и Судьбы Сына или Дочери, а также выявляли, может ли Третий Глаз начать формироваться Заново?

Ибо так среди них уже случалось… и, если так, то к какому возрасту? и пресекали это Зло еще в зачатке.

А до тех пор Сына или Дочь направляли в Храмы Древней Айэды, где проповедовалось Учение Сыновей для них.

Где за ними устанавливался надзор и шло обучение, и воспитание, и каждому, кто из неподготовленных покидал пределы Храма, заповедовалось при себе иметь Молитвослов и Бревиарий с подробным изложением основных догм Катехизиса.

Вскоре То, чему Учили Сыновья Трехглазых, постепенно стало менее важным, чем само Учение.

И становилось больше Слов, больше Слов, да, много Слов.

Но Знание оттого не преумножалось, а напротив.

Среди Трехглазых оставались и противники Учения Сыновей, которые еще являлись сторонниками и просителями у Великих Форм.

И они не желали утрачивать с Господами Связь, и в народе Трехглазых созрел раскол.

Однако вскоре пришел тот, кого некоторые из Трехглазых почитают Освободителем, ибо он прошел по Пути Сыновей, установивших Новый Закон и Новое Учение.

Но, в отличие от Сыновей, Освободитель пошел дальше.

Из Точки, где Пересекаются Все Явления Здесь, он изъял ту линию из миллионов иных линий, которая порождала остаточные вибрации и отвечала за формирование Третьего Глаза у народа.

Усилием Свободной Воли они вытолкнул ее из точки пересечения в ту Область, где она утратила свою функцию и отношения с иными связями.

А затем Освободитель, чье имя звучало как Шахаллим, возвратился в Древнюю Айэду, где ему повстречался изумленный народ, и среди толпы Шахаллим узрел женщину с новорожденной дочерью на руках.

И когда к ней приблизился, то осторожно прикоснулся Большим Пальцем к Опустевшей Глазнице на лбу.

И Дети Старшие приступали к Шахаллиму, и он касался их Глазниц, а некоторые были размером с яйцо на широких лбах.

И Детей Новорожденных несли матери и отцы их, и Шахаллим прикасался к ним.

И каждому, к кому Шахаллим прикоснулся, он отмерял благословение в соответствии с Наследием своим…

Среди потерянных руин Древней Айэды, что канули во Тьму Безземелья, до сих пор сидит бронзово-красная высеченная в камне фигура Шахаллима, застывшего в благословляющем жесте.

В народе считается, что дух Шахаллима нашел для себя прибежище в последней Сияющей Земле Трехглазых, где он до сих пор снисходит к новорожденным сынам или дочерям, чтобы коснуться их Лба подушечкой большого пальца, тем самым Благословляя их и отмеряя им Долю, Дары их, Качества Их, даже Судьбы их.

После смерти и при жизни Шахаллима в Сияющих Землях более не рождались Трехглазые.

А сам народ остался Трехглазым только по названию, и Третий Глаз постепенно редуцировался.

Глазница же во Лбу заросла под загрубелой складкой новообразованной кожи, которую, согласно Учению Новой Айэды, половозрелым сынам и дочерям предписывалось пронизывать ритуальным инструментом, пока острие ее не упиралось в Дно Глазницы.

Совершается этот ритуал для того, чтобы упросить кастовый отбор.

Для этого нужно первоначально определить Глубину Глазницы и то, соответствует ли она Назначенному Стандарту Благословленного…

Деяние Шахаллима спровоцировало и иные последствия, ибо когда Трехглазые перестали видеть Незримое Сияние Дальнего Неба, то сделались отлучены и от Господ своих.

И Слава их, оставленных Великими Формами, стала меркнуть среди прочих Малых Народов.

И Малые Народы тогда узрели, что среди Трехглазых более нет неодолимых врагов, и они замыслили атаковать Трехглазых и мстить им за пролитую кровь и принесенную смерть.

И вновь Сияющую Землю окутали войны, и длились долго, и Земля окроплялась кровью.

И в сновидении своем Мехтильд наблюдал за чужеземцами, что порабощали Трехглазых.

А потом проснулся среди утра, в ранний час, среди Незримого Сияния Неба, доступного лишь его Мехтильдовскому Взору, и слабого, украденного сияния Земли!

И оба сияния сливались в расколотом воздухе, и воздух здесь был подобен букету цветов, поставленных в причудливой формы вазу Мехтильдова восприятия.

Когда же Мехтильд отправился дальше, то у Храмов раздавались голоса предикторов.

Они учили Пустому Небу и последней Земле, где Укоренился Истинный Свет!

И Мехтильд втайне посмеялся над ними, ибо они живут во Лжи!

И продолжал слушать он с момента, как закончил.

До того, где Антипонтий воззвал к Архевальту.

Когда же случилось, что Архевальту отданы были Земли Востока, Сорфенталь воззавидовал ему.

И возмутился против Господина своего, чье имя Антипонтий.

Но Сорфенталь усмирил Дыхание свое, в котором перемешались настроения его, и не позволил ему распространиться в Энлиле, и отсюда стал своевольно размышлять, как бы сберечь крупицу Энлиля, которую он украл.

И неожиданно ум его всколыхнулся, и тогда Сорфенталь понял:

– Ложь моя оставила след здесь! Хранители… но Трехглазые не украли…

И, чтобы дать следу исчезнуть, Сорфенталь задумал обращение к народу Сияющей Земли.

Сорфенталь знал, что никто из Трехглазых не обладает Силой и Дыханием, необходимым для того, чтобы направленно воздействовать на энлиль и истощить последнюю крупицу его.

И отсюда он решил, что преподнесет ее им в Дар!

Свое Дыхание Сорфенталь зашифровал и обратил в Слово, и оно пролетело подобно Ветру от Края до Края над Сияющей Землей.

И высшие от Трехглазых, что мужи и жены, что сыны и дочери, восприняли Тайный Зов.

Когда же уразумели, в чем Зов Сорфенталя, то распорядились послать за архитекторами, а через год воздвигли в Башне Новой Айэды Центурию, чтобы суметь расшифровать Слово его.

И когда Сорфенталь узнал о том, что в народе Трехглазых для него воздвигли механический аппарат, то дивился их сообразительности.

И направил Дыхание свое, в котором соединил Силу и Слово, и подобно Ветру ворвалось оно в ветвистые Рупоры и расширяющиеся Трубы Центурии.

И оттуда Дыхание активировало механизмы, и механизмы отреагировали на определенные для них настройки, и Сила отлучилась от Слова, хлынув по одному потоку, а Слово по иному, и Центурия преобразовала Дыхание в Речь.

И Трехглазые поняли ее, и Сорфенталь изрек для них предупреждение таковое:

– Грядет для вас Мировое Солнце, о котором слышали ваши прародители из давным-давно запамятованных мифов, но Солнце не мифическое!

Огненным Монументом зажжется оно в Глотке Великой Тьмы!

И великолепие его ослепит вас Сиянием Нездешним!

И вы сделаетесь народом Трехглазых Слепцов!

Когда же Трехглазые смутились, Сорфенталь ощутил их невысказанное смущение и изрек так:

– Я укажу вам Путь, ибо только лишь Луна, о которой ваши прародители знали и о которой вы слышали лишь в мифах, лишь Луна, коя не есть мифологическая, способна Отразить Пламя Великой Тени и обратить его!

И излить в Безнебесье Отраженное Сияние, чтобы вам возвратить Дальние Земли и раскрутить иные Пламенные Колеса и заставить вращаться Мельницы, чьи Жернова есть целые Сферы Миров, а Зерна в них – есть Вещества для Творения!

Пока же я перепоручу вам то, что мной было похищено у Господина, а именно крупицу Энлиля!

И Сорфенталь призвал Хранителей Святой Земли к ее Краю, где блуждали ветры на границе Света и Тьмы.

И двое Хранителей с несгибаемой волей по собственному решению направились среди прочих к Краю Сияющих Земель, где им была перепоручена крупица энлиля.

А Сорфенталь же наказал им:

– Вот, я окутал Дыханием эту драгоценность, самопорожденную Законами и воплощающую Их, чтобы утаить ее от Господина своего, а теперь дарю ее Трехглазым, чтобы они воздвигли Храм…

И Слово его сбылось, и Трехглазые возвели в Новой Айэде Храм Мифического Солнца и Мифической Луны в самом центре Нерушимой Обители Истинного Света.

В Храме был возведен белокаменный маяк пятидесяти саженей в высоту и пятнадцати саженей в обхвате, а к жаровне его Трехглазые употребили крупицу энлиля.

И так как пламя было одним из первоначал, естественной стихией, то оно отразилось в энлиле, не затронув сам энлиль.

И Пламя Новой Айэды воссияло в единстве четырех направлений и приумножилось, и отдалило Безнебесье, сделавшись символическим прибежищем для правоверных мужей и для жен их.

То был момент торжества для Трехглазых, ибо они верили, что повернули вспять Пустое Небо, прогнали его, отдалили.

Сорфенталь же более не произносил Слов для них с тех пор, как зажглась Звезда Новой Айэды…

Так проповедовали предикторы в Палатных Атриумах Храмоподобных Сакрарий, где вдоль заполненных слушателями рядов горели сотни и тысячи свечей, олицетворяющих Сияние Земли и Даров ее, а вверху темнело пространство куполов отражением Безнебесья.

И убеленные одежды вещающего предиктора и огненного цвета высокий цилиндрический головной убор предикторов символизировали Башню Айэды.

И учили они о Безнебесье, о Пустом Небе, о Сиянии Святой Земли, противостоящем Тьме, и повторяли:

– Мы, мы есть Хранители… мы, да, Трехглазый народ, мы вместе, мы, Хранители последнего Истинного Света в Мироздании, и нам…

Когда же проповеди заканчивались, те слушатели, в которых зародилось верующее умонастроение, погружались в него и внутри него размышляли, не выходя за его границы.

И это умонастроение продлевая и расширяя своими мыслями, что соответствовали этому настроению, размышляющие направлялись, сложив молитвенно ладони, короткими шажками после слушания проповеди в Речитарий для изучения Священных Текстов, а затем в уединенные кельи Оратории, где воздвигали Молитвы в настроении истинной веры, истово молясь о возвращении Дальних Земель.

А Мехтильд же тем временем изучал камни, которые раскладывал в соответствии со своим взглядом на мир, и избранный Путь привел его в конце-концов к краю Сияющих Земель, к границе их.

По периметру Земель построено множество Храмов и Святилищ, где зажжены Светочи, сдерживающие натиск Тьмы.

И сияли эти Храмы на Земле и на всех возвышенностях Ее.

Случалось и такое, что где-нибудь на границе схождения Истинного Света и Ложной Тьмы гасло пламя зажженных свечей, а зажигали их в числе тысяч и миллионов вдоль сплошной Стены Тьмы.

И если Пламя их или Пламя Храмовых Жаровен на границе неожиданно гасло, это приписывалось Злому Дыханию Архевальта, которое выискивало слабые места здесь.

Тогда узнавали, что в этом месте Дыхание Архевальта начинает пересиливать Сияние.

И Нездешние Ветра Чужой Воли гасят Святой Огонь Веры.

И к погасшим Светильникам направлялись из Новой Айэды снаряженные ритуальными принадлежностями монахи и сакрии от мужчин, и священнослужительницы от женщин, которые совершали Возжигание Заново.

Они зажигали Свечи и Жаровни, а в Пламя подсыпали лепестки алого люксолиума, чей душистый аромат смешивался с воздухом и отпугивал Дыхание Архевальта, верного слуги Антипонтия.

И Дыхание не порождалось из в своего Истока, а ветра – угасали!

И, проведя службу, монахи и сакрии от мужей и священнослужительницы от женщин скоро возвращались в Новую Айэду, столицу Земли их.

С ними же возвратился и Мехтильд, хотя был не из них, однако поспособствовал им в деле зажжения свечей.

И прежде, чем возвратиться, Мехтильд постоял у границы, отделяющей Свет от Темноты, обдуваемый Ветрами и Дыханиями из Древней Айэды.

И, стоя столь близко, знал, что обращены на него тревожные взоры священнослужительниц и сакриев.

И вот, когда Мехтильд смешал свое Дыхание с Дыханием Архевальта, олицетворяющего Ночь, то ощутил, что граница Тьмы не есть Стена Нерушимая, но зыбка и подобна трепещущей опоясывающей их Земли портьере протяженностью в тысячи и тысячи верст.

Само Безнебесье же или Ночь, благоухающая и неповоротливая Тьма, что громоздилась в одном шаге, напоминала сумрачное существо, свернувшееся, как кот или змея, вокруг их Земель – и взирающее на них множеством своих Глаз!

Но Глаза сии никто не Зрел, кроме Мехтильда.

Когда же отступился он, то возвращался в Новую Айэду, где ощутил ароматы, сродные с теми, которые доносились до него из Древней Айэды.

В Новой Айэде декоративные сады сияли ослепительно ярко, а святое Сияние их многократно усиливалось куполоподобными отражателями.

Свет терялся в выси Безнебесья, образуя на переливающемся шелковистом теле тьмы, на телах облаков, причудливые магические символы для Защиты.

И в Священных Землях не было деления на День и Ночь, а лишь круглосуточный Свет.

Специально обученными культорами здесь выращивалось множество растений, самопроизвольно флюоресцирующих подобно месторождениям фосфоритов и гнейсов.

И их Священному Свету, последнему в Мире, Служили и поклонялись, Защищали как Единственноистинный!

Но Мехтильд ведал о заблуждении Трехглазых и о том, что Свет Даров их Земли есть Чужой Свет.

И Мехтильд принял в своей судьбе то, что в Здешние Сферы его явило противное Трехглазым Знание.

Когда же принял он это, то отступился от Храмов их, где проповедничествовали Ложь!

И взошел на рыночную площадь, взобравшись на ларь, а оттуда похлопал в ладоши и пропел, дескать, послушайте Мехтильда, который споет для вас о Незримом Свете!

И сообщил им, что…

– …пространство пронизано Невидимым Излучением, который есть аспект пространства и это всюдупроникающий Свет!

Незримый Свет этот является основой всякой сущности!

И всякая сущность излучает не свой, но чужой Свет как Отражение в Зеркале!

И проповедь свою Мехтильд пел для малых народов, среди которых были и Трехглазые, и поблуждал он по множеству городов здесь.

– Незримым, – говорил Мехтильд, – пронизано все Зримое!

И то, что было Незримым, становится Зримым для вас, войдя в Зримое!

И, выйдя из Зримого, оно остается Зримым, пока не возвращается обратно к Незримому, откуда и произошло!

И Земля под вашими ступнями Священна не сама по себе, но потому как пронизана Незримым Светом!

Творения Земли сияют украденным Светом, это не Истинный Свет!

И Безнебесье, от которого вы отгородились за Ложным Светом, не Пусто!

Оно наполнено Великими Формами мирозданий, которые для вас Незримы, хотя пронизаны Истинным Светом!

Невидимый Свет нельзя узреть Глазами, что есть у вас, но надо уподобиться Земле, Воде и всяческим Высшим Стихиям, и Деревьям, и Атмосферам, дабы ощутить всепроникающее присутствие Света!

Его пространство подобно поверхности чистого непоколебленного ветрами океана, который слепит глаза отраженным светом, а отражения в нем – это мы, я, Мехтильд, и вы, Трехглазые, и все прочие здесь!

И почему все вокруг Сияет Светом, который Зрим, а вы побираетесь в потемках как Нищие?

И никто из вас самих не Просиял внутренним Знанием и Светом!

И Тьма и Страх окутали ваши спрятанные лица, ваши спрятанные сердца, которые вы зажали в ладони, словно украденную драгоценность!

Слышал я проповеди предикторов в больших Залах, где множится Пустое Эхо их Пустых Слов.

И где зажжены многочисленные свечи в сизом тумане, но свет их ложен, он не проникает в вас!

И Слова предикторов это Энлиль в их Устах, да, Энлиль! Вот что есть Энлиль – и ничего больше!

Слова их порождают лишь иные Слова, ложные подобия Знания… да, они есть Энлиль, которому учат Древние Мудрецы – да, это ложные подобия Знания их Прародителей!

И знания ваши все мельчают, пока не исчезают вовсе!

Вы сами запутались в собственных Словах!