Текст книги "Победитель остается один"

Со страшным воем он оттолкнул меня, и, упав ничком, я успела лишь выставить руки, а потому приземлилась на землю в полу-сидячем положении, не в силах оторвать взгляд от Хелле. Тело его изогнулось дугой, кости, казалось бы, вывернулись, а позвоночник будто переломился пополам. С надсадным криком он подпрыгнул, ввинчиваясь ввысь, и приземлился уже на четыре лапы. С заросшей шерстью морды на меня смотрели звериные глаза. Я распахнула рот, чтобы закричать, но в горле пересохло, и со стыдом я почувствовала, как намокают мои штаны. Это… было кошмаром наяву. Я приготовилась к смерти, сначала зажмурилась, но сразу укорила себя за трусость и насилу распахнула глаза, чтобы принять смерть достойно. Дочь Ивара Длиннобородого не сдастся без боя!

Но я не увидела перед собой ничего, кроме пламени костра. И только жалобный утробный вой вдалеке вторил моему сиплому дыханию на одиноком безлюдном кнорре.

* * *

Я вернулась домой в ночи и, путано соврав родителям о внезапном ливне на кнорре, от которого я якобы пряталась в пещере, повалилась в кровать. Мама принялась журить меня за то, что не берегу себя, но я почти не слушала ее. Разум, перегруженный событиями, отключился, чтобы погрузить меня в вязкий пугающий морок, в котором ощущение жарких объятий Хелле то и дело сменялось картинами моего разорванного тела, над которым пировал страшный зверь. Меня сжирал неведомый огонь, заставляя корчиться и проживать странные минуты снова, снова и снова.

Проснулась я почти в полдень, удивившись, что родители не разбудили раньше. У нас не принято залеживаться. Я была потной, а простыни на постели сбились в тугой узел, в котором я же и запуталась. В комнате царила прохлада, но мне было все равно жарко, словно я только из бани. Кожа горела.

Вскочив с кровати, я привела себя в порядок, плеснув из кувшина ледяной водой в лицо. Сбрызнула шею, чтобы немного освежиться, и осторожно провела пальцами у ее основания. Рана все еще была там, слегка припухшая и саднящая, но ощущение жидкого огня, который впился мне прямо в кожу, ушло. Может, все вчерашнее мне привиделось со страху? И не было никакого волка. Ну укусил меня Хелле, слегка увлекшись страстью, а я со страху навоображала себе невесть что, еще и портки намочила.

Но нет, я помнила горящие голодом глаза животного. Помнила надсадное дыхание и рык. Это не было фантазией, все случилось наяву!

Я поспешила на кухню, схватила со стола ломоть хлеба с сыром и устремилась к выходу.

– Хельга, – окликнула меня мать. – Ты совсем перестала появляться дома! Неужели марена требуется отцу в таких количествах?

– Матушка, – я попыталась прожевать то, что набила в рот, и будто бы небрежно обернулась, – сейчас ведь самый сезон, а еще требуются новая форма и стяги для той Академии Чемпионов, про которую говорил отец.

Как хорошо, что Хелле помогал мне собирать марену и я могла оправдывать свое долгое отсутствие большими объемами добычи.

– Но ты совсем забросила вышивание и светские события, – огорченно вздохнула мама. – Совсем одичала. И на тебе сейчас только штаны.

Она укоризненно посмотрела на меня, и я вспомнила, что совсем забыла надеть поверх юбку, чтобы выглядеть прилично.

– Мама. – Я постаралась вложить в свои слова как можно больше веса, роясь в заплечном мешке и выуживая мятую одежду. – Вышивание не поможет мне править драккаром.

– Но и затворничество не поможет тоже, – мягко сказала мать, наблюдая, как я поспешно натягиваю юбку и расправляю ее. – Люди должны знать тебя, видеть тебя и слышать. Величие нашей семьи строится не только на краске. И женщина может править, если достаточно мудра и терпелива.

– Хорошо, – покаянно вздохнула я. – Как только закончим этот крупный заказ для будущей Академии, я займусь тем, чтобы наладить контакты с людьми.

– Будь осторожна, дорогая.

Это были самые нежные слова, которые я слышала от матери, будучи в сознании. Конечно, я знала, что она любит меня, и помнила, как она рыдала у моей постели, когда я умирала. Но выражение чувств не было сильной стороной нашей семьи – а может, и всего народа в целом.

Повинуясь порыву, я метнулась к матери, неуклюже клюнула ее в мягкую щеку и бегом рванула из дома. Всё потом! Я должна вернуться на кнорр и разыскать Хелле, зверь он или человек. Я должна узнать все, что он скрывал от меня. Даже если придется вытрясти это из его волчьей шкуры.

По пути я несколько раз останавливалась, трусливо желая повернуть назад и просто сбежать от того, что произошло прошлой ночью. Да, мне было страшно. Но оставаться в неведении?..

«Или быть разорванной на кусочки, Хельга. Вот уж что точно не лучше неведения», – приговаривала я себе под нос.

Но никто не разорвал меня в клочья. И ничего не объяснил. Ни сегодня, ни завтра, ни через день. На кнорре просто никого не было. Ни волка, ни человека. Я всерьез начала опасаться, что сошла с ума и все это мне привиделось. Как и сам Хелле. И только незаживающий укус напоминал, что разум не обманывает меня.

Сходя с ума от страха, волнения и сомнений, я собирала злополучную марену, потому что не могла показаться дома с пустыми руками. Хелле явился лишь на четвертый день. Не волком, а человеком. Он так бесшумно показался из чащи леса и застыл на краю моей поляны, что я не сразу заметила его, а когда в очередной раз вскинула взгляд, то крик ужаса вырвался из моей груди совершенно непроизвольно.

– Извини, извини! – поднял руки Хелле, не двигаясь с места. – Я не хотел тебя пугать.

– Ты где был?! – заорала я, придя в себя. Подскочила и со злости хлестнула его побегами марены.

Он сделал шаг назад, похожий и одновременно не похожий на привычного мне Хелле. Но ничего пугающего в нем не было и в помине.

– Я… – пробормотал Хелле, избегая смотреть мне в глаза. – Не хотел показываться в зверином обличье, а перекинулся назад только сегодня.

– Ты должен мне всё объяснить, – я сложила руки на груди и постаралась, чтобы вид у меня был не испуганный, а грозный. Но тут же вспомнила, как со страху напрудила в штаны, когда увидела его зверем.

– Да-да-да, – зачастил он, с горячностью схватив меня за руки. – Но сначала скажи, как ты себя чувствуешь?

– Странно, – честно сказала я, не понимая, спрашивает он о моем физическом или душевном состоянии.

Хелле робко потянул меня вниз, предлагая сесть на землю, и я нехотя опустилась в траву. Побеги марены, когда мы уселись, доставали до самых наших плеч, и мы как будто прятались на этой поляне.

– Не знаю, с чего начать, – забормотал Хелле. – Я, честное слово, собирался тебе рассказать… но не ожидал, что это случится так… Еще не совсем хорошо себя контролирую…

– Так, – прервала я его сбивчивую речь. – Я ничего не понимаю. Давай по порядку. Ты волк?

– Да, – удрученно кивнул он. – Мой народ может оборачиваться волками.

– Я никогда о таком не слышала, – помимо воли мои брови сдвинулись на переносице, словно я была недовольна. Но я не сердилась, а лишь была растеряна. Не было никаких легенд, рассказывающих о людях-зверях.

– Это очень древнее поверье, – ответил Хелле. – Оно исчезло с годами, потому что никто никогда нас не видел.

– Поэтому твой народ живет так уединенно? – спросила я.

– Да, – прошептал Хелле. – Законы нашего племени очень суровы, и я нарушил их, когда стал видеться с тобой. Но мне казалось, что от этого не будет вреда…

Хелле закрыл лицо ладонями, и я со страхом заметила, как его плечи вздрагивают. Случилось что-то ужасное, но я не понимала, что именно. Он оставит меня? Нам больше нельзя видеться? Или теперь его народ убьет меня?!

– Но ведь ничего не случилось, – я почему-то перешла на шепот, пытаясь оторвать руки Хелле от лица. Куда подевался мой задиристый друг? Мне нужно просто посмеяться над ним за то, что он плачет, как мелкотня. В ответ он разозлится, и все вернется на круги своя. – Я никому не расскажу о тебе, Хелле! Клянусь милостивой Фригг!

– О-о-о, Хельга, – провыл Хелле, хватая меня за плечи. Но в этом движении не было страсти, только отчаяние. – Ведь я укусил тебя!

– И что? – небрежно бросила я. – Укус почти зажил, я не в обиде.

– Ты не понимаешь… – прошептал Хелле в ответ, отведя глаза. – Наши укусы ядовиты…

– И что? – я схватила его за плечи в ответ. Наверное, мы выглядели странно со стороны, но тут никого не было, только кусты марены могли стать свидетелями нашего разговора. – Теперь я… умру?

– Нет, – сокрушенно забормотал Хелле и впервые посмотрел мне прямо в глаза. – Ты обратишься.

Я застыла, потеряв дар речи. Руки против воли разжались, выпустив плечи Хелле, и метнулись к шее потрогать укус. Но… я не чувствую себя как-то иначе. Я все та же Хельга, немного запутавшаяся, но в остальном прежняя.

– Ты… уверен? – хрипло спросила я.

– Безусловно! – покачал головой он. – Именно так и происходит долгие годы в нашем племени. Дар передается через укус.

– Ну… – я пыталась что-то придумать, но мысли разлетелись в разные стороны, словно мелкие бусины, сброшенные со стола рукой неловкой вышивальщицы. – Может… Может, еще что-то…

– Хельга, – вдруг зачастил Хелле, – это не самое страшное: быть волком – это дар, хоть тебе сейчас так и не кажется, но… есть кое-что хуже.

– Хуже? – пропищала я не своим голосом.

– Я нарушил закон, показавшись тебе, – шепнул Хелле. – И нарушил закон, когда обратил тебя. Правила нашего народа очень суровы. Обращать и обучать новых волков может только Мать…

– Та-а-ак, – протянула я.

– Преступивших закон ждет смерть, – почти беззвучно выдавил Хелле. – И я обрек нас на нее.

Над полем повисла тишина. Ни звука. Птицы смолкли, кроны деревьев не шумели, а море будто бы стихло, перестав волноваться. Зато в голове нарастал гул, безжалостный и оглушительный. Это не может быть правдой, да? Что за ерунда вообще!

– Нет-нет-нет, – сказала я, встряхивая Хелле. – Никто нас не убьет! Во-первых, никто не знает про нас!

– Да! – в глазах Хелле зажглась надежда. – Я надеялся, что, если ты примешь меня после этого… я смогу уговорить тебя сбежать со мной на любой затерявшийся в Мидгарде кнорр!

– Сбежать? – недоуменно спросила я. – Зачем?

– Чтобы скрыться от гнева моего клана, – ответил Хелле.

– Лучше давай отправимся на мой драккар, – предложила я. – Как мы выживем в одиночку? А моя семья примет тебя.

По крайней мере, я надеялась, что они его не казнят, приняв за соглядатая.

– Мы не сможем жить среди людей, – расстроенно произнес Хелле, снова отведя глаза.

– Почему?

– После обращения какое-то время нужно, чтобы научиться сдерживать себя. Чтобы… ненароком никого не убить, – Хелле снова шептал. Будто шепот сделает эти новости менее болезненными или не такими страшными.

– Какое-то время? – нейтрально спросила я.

– Несколько лет, – ответил он.

Я потрясенно замолчала. Один укус – всего один миг – изменил мою жизнь навсегда. Как это могло случиться? Как это могло случиться со мной?

«Вот чем заканчивается запретная дружба, Хельга», – прозвучал в голове голос моей матери.

Милостивая Фригг, это хуже, чем опозорить семью! Хуже, чем остаться незамужней на всю жизнь! Страшнее, чем муж, который будет править драккаром вместо меня! Я больше вообще не буду ничем править, я буду бегать по лесам, прячась от людей в страхе навредить им.

– Я тебе не верю! – яростно выдохнула я. Мне хотелось ударить его, закричать, разорвать что-то.

– Это правда, Хельга, – снова заплакал он. – И ты имеешь полное право ненавидеть меня!

Но я не ненавидела его. Да, я злилась, но ненависти во мне не было. Ведь это Хелле. Хелле, который спас мне жизнь, скрашивал мое одиночество, смеялся вместе со мной, обнимал и помогал таскать тяжелые мешки с мареной. Я не могла ненавидеть его.

– Знаешь что, – решительно сказала я. – Мне нужно знать больше, чтобы понять, как действовать дальше.

Он должен рассказать мне все, чтобы я понимала, как вернуть жизнь в привычное русло. Я – дочь ярла, и никто не заставит меня сбежать, поджав хвост. Я буду править своим драккаром, а тот, кто попытается помешать, отведает моих клыков. Еще ничего не случалось с моим кланом, что мы не сумели бы обернуть на пользу себе.

И мы с Хелле составили план.

* * *

Я аккуратно собирала вещи в мешок, стараясь уложить как можно больше. Понадобятся ли нам вообще вещи? Но Хелле сказал, что мы не будем находиться в волчьей шкуре постоянно. Несколько лет, сказал он. Я решила, что могу справиться быстрее.

Для родителей я составила письмо. Хотя и было стыдно за свое малодушие, но поговорить лицом к лицу я так и не смогла.

Мы скроемся на кнорре. Не на том, где растет марена, а на новом и неизвестном. Я буду прилагать все усилия, чтобы скорее совладать со своей звериной сущностью. А Хелле поможет. Родителям я писала, что отправляюсь за оружием, которое сделает наш род непобедимым, чтобы мы правили драккаром до скончания времен. Просила верить мне, набраться терпения и солгать всем, что я отправилась в Академию Чемпионов, будто меня призвала Фригг для служения богам. Я обещала вернуться через два сезона. И мы будем сильнее, чем прежде. И я говорила, что вернусь не одна.

Они моя семья, они должны верить в меня. Отец тоже не раскрывал всех своих тайн и знаний – секреты появились и у меня. Я надеялась, что меня не сочтут предательницей, потому что в письме родным я заботилась лишь о величии нашего народа. Никаких сантиментов, только преданность делу. Отец поймет меня.

Нужно было спешить. Хелле наказывал нам скрыться до полнолуния – тогда, через семь часов, должно свершиться мое первое обращение. Как неудачно он укусил меня. Если бы это случилось в начале лунного цикла, у нас было бы больше времени, чтобы все спланировать.

Но человек предполагает, а боги располагают. Мы имели то, что имели.

Как только вещи были собраны, я выскользнула через окно. Не прощаясь, под покровом серого хмурого вечера. Я не оглядывалась на дом, потому что боялась, что силы и решимость оставят меня. Я гнала свое тело к сходням, игнорируя страх и неуверенность. Хелле должен был ждать меня у скалы.

Мы сможем сделать это, у нас получится. Мы обратим эту ошибку в величайшую силу!

К скале на кнорре я добралась уже в полной темноте, и Хелле выскочил на меня будто бы из ниоткуда.

– Наконец-то ты здесь!

– Где мне еще быть, – запыхавшись, пробормотала я.

– Давай выдвигаться, – прошептал он, крепко, но коротко обняв меня. – Нам лучше оказаться на небольшом острове, пока ты не обратилась.

– Да-да, – согласилась я, заставляя себя отцепиться от него. Единственное, что могло сдержать молодых обращенных, – это соленая вода. По какой-то причине волки боялись ее.

Сначала я хотела остаться на этом кнорре, но Хелле беспокоился, что он слишком велик. К тому же сюда может наведаться отец за мареной, хоть я и сделала большие запасы перед побегом. Хелле забрал у меня мешок и взвалил на плечи, передав мне лук и копье. Зачем они нам, я не поняла, ведь у нас будут клыки и когти, чтобы преследовать добычу. Но едва я открыла рот, чтобы спросить у Хелле, для какой цели он припас оружие, как раздался незнакомый мужской голос:

– Вот ты где, братец.

Хелле вздрогнул и обернулся, пытаясь закрыть меня.

Перед нами стоял парень. В руках он держал пламенник, и отсветы огня скакали по его обнаженной груди. Он был почти точь-в-точь как Хелле, только, возможно, чуть старше. Тот же цвет кожи, тот же разрез глаз и вороные волосы, но лицо его выражало то, чего я никогда не видела у Хелле, – отчаянную злобу и глумливую насмешку.

– Авве, – просипел Хелле.

– Олле, – передразнил парень, и я вспомнила, как по-настоящему звучит это имя внутри его племени. – А я все думал, куда ты сбегаешь при любом удобном случае. А ты, оказывается, завел себе подружку. Представляю, как Мать обрадуется, что ты растрепал тайну нашего народа какой-то белой шавке!

– Прекрати, Авве, – взмолился Хелле. – Ты не понимаешь. Произошло кое-что ужасное…

– Конечно, произошло ужасное, – прошипел Авве. – Я видел, как ты два дня назад вернулся в облике волка, а потом спешно собирался, словно решил сбежать. И с кем? Ради кого ты предал семью?!

– Я не… – Хелле выставил руку. – Все не так, как кажется. Позволь мне объяснить. Я не предавал наш народ.

– Ты знаешь закон, Олле, – зарычал Авве. – Она чужачка. Вас обоих ждет казнь. Давай, не сопротивляйся, – и умрете достойно. Пошел!

Авве сдвинулся чуть левее, словно пропуская нас вперед. Будто ожидая, что мы добровольно, склонив головы, отправимся на смерть. Колкие слова уже готовы были сорваться с моего языка, но Хелле сжал мое запястье, удерживая за собой, и зарычал. Все его тело вибрировало от утробного звериного выкрика:

– Уйди с дороги, Авве! Не заставляй меня сражаться с тобой!

– Ты всегда был всего лишь щенком, сыплющим угрозы, – засмеялся Авве и отшвырнул пламенник.

А дальше все вышло из-под контроля. Возможно, Хелле не ожидал того, что случилось в следующую секунду. Может быть, он не верил, что близкий человек способен на такое, а потому отреагировал на движение Авве с опозданием. Но этого хватило. Не было никакой драки, достойной легенд и песен. Авве просто прыгнул и превратился в волка в одно мгновение, без криков и переходного состояния. Вот от земли отрывается человек, а летит уже волк. Не успела я даже пискнуть, как чудовищные огромные зубы сомкнулись вокруг головы Хелле, и в следующее мгновение его тело повалилось на землю. Я была в таком ужасе от лица, с удивленным выражением навсегда застывшего между зубов приземлившегося на землю зверя, что в первую секунду ничего не почувствовала. Он просто оторвал ему голову одним щелчком. Оторвал. Голову. Мне хотелось закричать, но из горла вырвался лишь булькающий звук, а по груди потекло теплое, толчками вырываясь наружу. Я, все еще не ощущая боли, словно меня здесь и вовсе не было, в неверии вскинула руку к шее, а после опустила голову: все мое тело было залито кровью, а под пальцами ощущалось нечто вязкое и рыхлое. Он откусил голову Хелле, а мне разорвал когтями горло. Земля бросилась мне в лицо, и я почувствовала, как рыхлая почва приняла меня в свои объятия. Тело не слушалось, но боли не было. Краем угасающего взгляда я увидела, как волк подошел к обезглавленному Хелле, разорвал могучими клыками грудную клетку и начал поедать сердце.

– Хе…лле… – прохрипела я, стараясь удержаться в сознании. Все не может закончиться вот так, мы не можем закончить так – бесславно и глупо.

Волк, закончив трапезу, снова быстро и мгновенно перекинулся в человека и неспешно подошел ко мне, зависнув над моим лицом. По подбородку у него стекала кровь. Кровь Хелле.

– Ну и кто теперь станет наследником Матери? – зло усмехнулся он, но говорил не со мной, а будто бы сам с собой. Меня он схватил за ноги и потащил к краю обрыва.

Я не смогла ничего сказать в ответ или сопротивляться: мир перед глазами померк.

* * *

Ледяная обжигающая волна ударила в лицо, приводя в чувство. Я в ужасе закричала, но за шумом волн не услышала собственного голоса.

Где я? Почему вода такая соленая и так жжется?!

Оглядевшись, я пыталась понять, что происходит. Волны бушевали, подхватывая мое тело, я старалась грести, но ничего не выходило. Стихия была сильнее. Задрав голову, я увидела высоко вверху далекий уступ скалы.

Милостивая Фригг, меня сбросили с кнорра. Я умру здесь. Упасть с драккара или сходен – верная смерть.

Но… Разорванное горло. Ведь я уже умерла. Неужели в ледяной обжигающей воде началось мое загробное путешествие? Где же радужный мост? Но если меня оставили гнить посреди кнорра, никакого радужного моста я не увижу. Я навечно буду бродить тенью среди живых, не способная обрести покой.

Правда, сейчас я не чувствовала себя тенью. Судорожно прикоснувшись к горлу, я ощутила ту же рыхлую плоть. Горло все так же было разорвано. Значит… я жива?

Очередная волна подхватила меня и швырнула на скалы кнорра. Я пыталась ухватиться за какой-то выступ, но тщетно. Меня мотало и било из стороны в сторону. Долго я так не продержусь. Может быть, укус Хелле сделал меня сильнее, но, как я убедилась, бессмертными волки не были. Или он тоже выжил?

Испуганные мысли и ужас страдающего тела смешались в одно. Я буквально силой заставила себя расслабиться. Нужно успокоиться. Бессмысленные метания в воде лишь тратят силы, так я не спасусь. Я должна выбираться. Сколько оставалось до полнолуния, до часа, в который я превращусь в обезумевшего волка среди пенящегося моря?

Если Хелле выжил, он будет ждать меня на кнорре. Если же нет…

Я закрыла глаза и принялась считать длину промежутков между безжалостными волнами, что врезались в отвесную скалу кнорра. Сбивалась несколько раз и снова принималась считать, барахтаясь подальше от острых камней, о которые волна легко разбила бы мое хрупкое тело. Не ведаю, откуда взялось это знание, но я чувствовала, что должна понять море. Должна угадать его – иначе не выжить.

Наконец после десятка безуспешных попыток я уловила темп волн. Вспомнила, как забавы ради мы с отцом когда-то карабкались на спор по скалам кнорра к поляне с мареной – кто быстрее. Какое было мое лучшее и худшее время? Я не помнила, но должна была попытаться взобраться и сейчас. От этого зависела моя жизнь.

Первая попытка не принесла ничего, кроме боли: волна настигла меня у самого кнорра и чуть не размозжила о камень. Но я не сдавалась, раз за разом упрямо плыла к почти вертикальной каменной стене. Я сбилась со счета, чувствуя, как силы покидают меня. Надежда спастись почти угасла, но я продолжала пытаться. И милостивая Фригг одарила меня. В очередной раз выступ скалы лег прямо под пальцы, и я, забыв об усталости, принялась взбираться. Я должна успеть, иначе меня смоет в море, и тогда уже неизвестно, достанет ли мне сил на новую попытку.

Волна вот-вот ударит! Успела ли я забраться на достаточную высоту?! Три – два – удар! Соленые брызги окатили меня, а волна жадно лизнула ноги до колена. Я смогла! Я успела!

Обессиленно повиснув у основания кнорра, я нашла упоры и позволила себе отдышаться и немного отдохнуть. Но после перерыва мышцы налились невыносимой тяжестью и болью, и я решила больше не допускать таких оплошностей. И медленно, очень медленно поползла вверх, не позволяя телу расслабиться.

Это просто высокая скала. Просто высокая скала. Нужно сделать сначала один шаг, потом подтянуться и лишь тогда подумать про следующий. Не стоит загадывать слишком наперед. Сделай всего один шаг, Хельга, и это закончится. А теперь еще один. Давай.

Ругая и подбадривая себя, я ползла вверх, не смея смотреть по сторонам. Я не знала, насколько высоко подняла свое тело и много ли еще взбираться. Я думала только об одном шаге – иначе путь не одолеть.

Когда я взобралась на поверхность кнорра, то не чувствовала ни рук, ни ног. Пальцы задеревенели, а тело налилось тяжестью, будто я мешок с дурацкой мареной, которая теперь казалась столь далекой. Повалившись на спину, я смотрела на темное ночное небо без единой звезды. Вот ветер прогнал тучи и выглянула полная луна. Повернув голову, я наткнулась на мертвые, подернутые пеленой глаза Хелле. Рыдание вырвалось из моей груди. Его голова со свалянными в колтун волосами покоилась прямо рядом со мной. Милостивая Фригг, за что боги так суровы? Сквозь рыдания я постаралась протянуть руку и дотронуться до любимого лица, но ничего не вышло – тело меня не слушалось. Я смотрела и смотрела на голову Хелле, но его самого нигде не было. Скинул ли его Авве следом за мной, чтобы Хелле сгинул в жадных холодных водах? И если да, то зачем оставил здесь голову?

Этот мир слишком жесток. Люди в нем слишком жестоки. Я хотела домой. Всего лишь хотела домой. Но в груди жгло все сильнее и сильнее, и, не выдержав боли, я провалилась в беспамятство.