Текст книги "Лента Мёбиуса. Социальная драма"

Один камень походил на неправильной формы футбольный мяч, будто с бурыми продолговатыми шашечками вперемежку с округлыми светлыми песочного цвета краями. Еще попался темно серый камень, будто слежавшееся слоёное тесто, с рытвинами и пролежнями разной толщины, кривыми вертикально нисходящими прорезями, походивший на бороду древнего великана. Один камень по цветовой гамме напомнил Цадику лошадь, именно такая расцветка почему-то вгнездилась ему в голову, на светлой кремовой поверхности разбросаны пятна, будто наслоения ириса.

Некоторые камни с золотисто огненными вкраплениями охры или даже латуни, с зернистой неровной поверхностью, расцвеченными очагами по матово серой поверхности.

Попался камень с отколовшимися ровными ломтями, походившими на каменную ветчину. Цадик радовался, как ребёнок, он краем глаза углядел чей-то кроссовок, и не преминул сделать снимок останков обуви, судя по всему детеныша австралопитека. В одном месте на берег было выброшено дерево, рассохшееся с намотанной на корнях капроновой веревкой, расслоившейся, искромсанной и походящей на засохшую медузу!

В одном из камней Цадик обнаружил по краю рисунок перьев крыла птицы, высветленные, а в середине затемнение неровного слепка ее тела.

Некоторые камни, будто застывшая магма гранатовых оттенков с затейливыми огнями вкраплений, другие наоборот холодных тонов, будто обледенелые глыбы с серо-белыми неровными застывшими текстурами.

Цадик был ошеломлён таким изобилием форм и цвета!

Он скакал по камням в общей сложности минут сорок, за которые успел сделать больше пятидесяти снимков. Именно этот поход его на Мысхаку, на третий день пребывания был, пожалуй, самый богатый по интенсивности его геологических изысканий, больше к камням Цадик не возвращался.

Он добрался до бухты, берег усыпанный плоскими отточенными водой камнями, в основном серыми, но попадались и гранитного цвета, жженой глины и розовые. Цадик путешествовал в тапках, в этом заключалось некоторое неудобство, тапки-бабочка, ноги ёрзали и ступни скользили, поэтому сигать по камням в них было крайне неудобно, передвигаться по каменной черепице берега было немногим проще. Однако он добрался до мнимой середины небольшой бухты, люди попадались здесь нечасто, изредка сидела парочка, или небольшое семейство на берегу под зонтиком. Ближе к противоположному краю бухты Цадик разглядел навесы, и несколько палаток. Солнце его изнуряло, и он не дошёл до них, расстелил красное полотенце прямо на камнях, разделся и одежду сложил в пакет. Теперь можно было искупаться.

И Цадик медленно подобрался к воде, горячие камни врезались в ступни, прожигали его и ближе к воде распадались на мелкую гальку. Цадик ловил равновесие руками как зомби прежде, чем мог добраться до воды, и там, в воде также были камни, крупные и скользкие. Однако Цадик упорно преодолевал эти преграды, ему нужна была минимальная глубина, чтобы можно было отплыть. Таким образом, оказавшись в море, Цадик подседал и подобно древней рептилии полз по каменистому дну, пока, наконец, не оказывался на плаву.

И вот тогда, он ощущал свободу, – уплывать от берега, на несколько сот метров, нет, Цадик не уплывал далеко, плечо его все же беспокоило. Впереди в море километрах в трёх стоял рыболовецкий траулер, однако Цадик ограничивался лишь небольшой бухтой. Он доплывал до буйков, на которых зачастую восседали крупные птицы, чайки и альбатросы. Цадик бороздил бухту вдоль берега, море качало его, и он ложился расслабленный на спину и обозревал почти вертикальный каменный откос, окаймлявший бухту, и подмечал каменные слои и жилы, проходящие в каменных породах. С правой стороны бухта упиралась в почти отвесный скалистый остов, над которым вдали виднелся зелёный массив, это было величественно, там горизонт являл бирюзовые тона неба, прильнувшего к поросшей лесом горе, с другой стороны были общий пляж и коммерческая инфраструктура.

В море подчас Цадик натыкался на небольшие слизни медуз, которые стаями дрейфовали к берегу, они были величиной с кулак, крупных медуз Цадик не встречал, а эти не сулили никаких неприятностей. Одну такую Цадик как-то выловил и опустил в банку из-под лечо, которую также выловила море, выброшенную туристами. Медуза была затейливая, и выделяла много пузырьков, находясь в банке, раскрывалась как зонтик и сжималась, шевеля округлыми голубыми краями, мерцала капиллярами и мириадами тонких нитей, словно космическая плерома. Цадик наблюдал за ней, сидя на гальке в воде, а потом выпустил в море.

В море Цадик обычно курсировал минут сорок, наслаждаясь видами, плескаясь в синей прозрачной воде, плавал вдоль бухты, ориентиром на берегу ему служило красное полотенце, разложенное на камнях. И потом возвращался на берег, также осторожно подступаясь к нему, выползал на каменистый берег.

Камни были горячие, Цадик осторожно ложился, на них, по несколько раз обжигая живот, отлипал от камней из-за нестерпимой боли, он терпел эту боль, чтобы, наконец, можно было улечься и получить целебное прогревание. И потом поворачивал голову в профиль, Цадик обычно доставал майку из пакета и прикрывал ей голову, так он лежал, распластанный на камнях, созерцал кайму бухты береговой линии, слушал прибой. Потом он переворачивался на спину, и также осторожно устраивался на раскалённых Солнцем камнях, лежал, обкладывал живот горячими камнями, это была терапия, это было камне лечение.

марионель

Марионель появилась внезапно в его жизни, словно чёрная пантера с берегов Слоновой Кости, хотят она была и вовсе не оттуда, она была из Гвинеи Бисау. В один из вечеров, Цадик, уже обжившийся, этот отпуск набрал обороты, и минула добрая половина. Цадик вальяжно порой попивал Хадыженское, сидя в беседке во дворе или на кухне.

Он также познакомился с молодой довольно ещё женщиной, которая приехала туда с двумя детьми и мамой. Ольга намекнула ему, что женщину эту оставил муж, и она страдает, и Цадик такой щеголеватый, загорелый и раскованный, ходил, играл на гармошке и быстро привлёк к себе ее внимание.

К этому времени Цадик уже жил какой-то бессознательной жизнью, вернее, он перестал придавать значение своим каким-то страданиям, страхам и надеждам. Он будто стал оправдывать ожидания окружающих, не боясь поплатиться за это, потому как вся прежняя жизнь была борьбой и ломкой с этими ожиданиями других, и его порой неспособностью соответствовать им и себе.

Здесь же, он будто школьник, да, совершенно как школьник играл роль беспечного ребёнка, волею судьбы выброшенного сюда на отдых! И все же он был слегка огорчён, потому как вот только он расслабился, пришло известие от сестры и потом отца, что умерла тетка, которую опекал отец. И это известие Цадика пошатнуло, он понимал, что жизнь неумолима в своём кощунстве, она отнимает дорогое и памятное, и в итоге она отнимет все. Цадик только отпустил от себя эти бесконечные переживания, и тут опять смерть, будто подстерегающая из-за кулис этого до жути странного и несбыточного спектакля.

Девушку звали Лора, она была по школьному сложена, с длинными стройными ногами, маленькой грудью и светлыми короткими волосами, обычно забранными на затылке в кулёк; с заострённым крысиным лицом и носом будто фрегат. Да, нос определено походил на корму фрегата! Женщина, совершенно непритязательная глупая и походящая больше на заблудшую козу с участливыми глазами, совершенно детская, и совершенно доверчивая.

Цадик, обычно разбирающийся глубоко в людях, сразу понял все это по первому облику ее, и все же он был теперь сам собой, да, и какое дело было ему на ее отношение, впечатление, образование. Теперь все происходило иначе, по неведомым законам флирта и места. И вот она вечером нашла его в беседке, принесла сама бутылку пива, и пригласила его выпить вдвоём, и поговорить.

Цадик не очень-то любил болтать, но согласился, все же они уже встречались и курили как-то её сигареты, потому что своих сигарет Цадик не имел. Лора была серьёзна и проста, и даже чем-то напоминала ему последнюю любовь, для Цадика вдруг все девушки стали служить прототипами его юношеских увлечений, он ловил себя на мысли, что этот план срабатывает. То есть эта модернизация психики срабатывает, он, будто переместился внутри себя в иное время, во время школьное, это было непостижимо, но Цадик утерял нити времени, он будто перестал жить внутренним паттерном экзистенциального отторжения! Он теперь лишь подгонял себя под новые рамки, раз девушке он вдруг интересен, тогда и она, стало быть, ему чем-то близка.

Лора же по-детски скучала, и Цадик ей показался вполне интересным, он декламировал какие-то музыкальные записи, свои романы, и был романтично несчастным. Лора инстинктивно почувствовала, что он крайне закрытый внутри, и здесь лишь распространяет какое-то напускное бахвальство! Но по своей глупости природной или может мудрости, ей в этом было не разобраться никогда, тем более Цадик поведал ей о каких-то увлечениях, которые так, вроде бы все и ничего на самом деле! И вот выпал в это время, где он это совершенно иное существо, а Лора была искренна в своей грусти, она была проста! Бывший муж ее был придурком, скорее всего, и просто ушёл к другой, просто ему надоело, сказав, что «дети все поймут, когда вырастут», он оставил ей квартиру, за которую Лора сама выплачивала ипотеку, и был таков. И Лора теперь пыталась это осмыслить последние полгода или год. На детей денег он не выделял, вся эта банальная история Цадика совершенно не тронула, да, и как это можно было понять, единственное что, молодая женщина грустит. Лора не заботилась особенно о внешности своей, не красилась, она как фрегат ходила, будто по струнке в своих едва свободных голубых шортах, из-под которых мелькали белые худые ноги, в светлой майке, была совершенно небогата и молода. Единственное, пожалуй, что эта естественная непорочная Российская обыденность, в которой женщины под тридцать и за тридцать выглядят как школьницы. И Цадик, вывалившийся из времени своего угодил в поле ее зрения.

И этот вечер сухой и южный, спокойный и легкий, Цадик стал, как маятник притягивать внимание девушек и женщин, он уже успел заморочить молодую продавщицу небрежно и деловито с детским шармом, и ему было наплевать, что ее он, наверное, втрое старше. Цадик перестал считать возраста? Абсолютно, он считал только свои убывающие копейки, на которые ему, по сути, также было наплевать.

Жизнь это совершенно иное, Цадик хотел облегчить голову максимально, так как перед отъездом воля его была на пределе, и сюда его буквально выбросило, выкинуло как одинокий потерянный корабль!

И вот сидя с Лорой на кухне, говорить по существу было им не о чем, какие-то темы были перебраны раньше, и оставалось только грустить душой и ждать знаков! И в это самое время вдруг из тьмы вынырнула Марионель, в каком-то леопардовом одеянии, эта африканка нежданная грациозная и колоритная, и Цадик мгновенно отреагировал! Такой прилив эндорфинов давно не посещал его мозг:

– Привет, – Цадик с любопытством наблюдал за ней теперь.

А Марионель, будто выныривала из сумерек, сперва ее руки и голова с пучком мелких извилистых кос, забранным в хвост и потом ее улыбка и белые ровные зубы. Она что-то собиралась готовить.

– Привет, – отозвалась едва басовито она и смерила их с Лорой быстрым взглядом.

И опять исчезла во тьме! И вдруг появилась!

Лора слегка занервничала, и все же ей была любопытна реакция Цадика на африканку, он будто ожил теперь, и электричество разлилось по воздуху, казалось, проскользни искра, и от разряда тока загорятся их волосы.

Африканка уже эклектично успела занять место, это был аттрактор и маркер номер один, Цадик оказался в этом электричестве молниеносно, и все что он потом делал или думал, непрестанно было устремлено к ней!

– Тебя зовут Мари? – Цадик услышал это имя уже в коридоре, Ольга окликала ее, – а как полное твое имя?

– Марионель Зузе Медишь Перейра, – она почувствовала его интерес сразу же.

– Черт, я не выговорю это, ты здесь? – Цадик улыбался, не понимал, о чем можно ещё было спросить ее, он хотел что-то говорить, – что ты делаешь в России?

– Я здесь на работа, – она говорила на русском с погрешностями.

– Откуда ты приехала?

– Из Ульяновска.

– Ты там работаешь?

– Нет, учусь на третьем курсе!

Цадик еле сдерживать мог восторг, столько внимания, столько везения.

– Так тебе двадцать лет?

– Нет, – улыбнулась Мари, – тридцать четыре.

Цадик был снова поражён, ей нельзя было дать двадцать, конечно, но тридцать четыре и подавно! Было совершенно не определить ее возраст!

– Ты очень привлекательная, Мари! И я бы тебе дал двадцать лет! Ты очень молодо выглядишь!

– Спасибо.

– А тебе? – по пацански уже вопрошала Мари.

– Мне сорок два, – улыбался Цадик, – ты тоже молодой, – Мари округлила глаза, – нет, ну трисать пять, больше нет.

– Да, я молодо выгляжу…

Мари это уже забавляло не меньше, и она лишь поглядывала на Лору теперь, которая, будто дитя теперь оценивала соперницу!

– Ты из Африки, откуда? – не унимался Цадик.

– Из Гвинеи Бисау, – Марионель говорила с акцентом, и Цадик не понимал, он не знал этой страны.

– А какой твой родной язык?

– Португальский, в Гвинеи португальский родной язык…

– Здорово, – Цадик стал припоминать, что он знает из португальского, и выпалил, – Мари, ты Бонита! – Мари, сверкнула, казалось, всеми зубами из тьмы!

– Спасибо, – явно не ожидала она.

А Цадик теперь был довольный как слон, он был уверен, Лора не поняла его комплимента.

– Ты слышала, Лора? Она из Гвинеи…

– Как ты сказала, Мари?

– Гвинея Бисау, – Мари говорила басовито и быстро и Цадик не улавливал.

– Есть Папуа Гвинея, а это Гвинея Бисау, – пыталась объяснить Мари.

– Папуа Новая Гвинея?

– Да, – закивала Марионель, – а я из Гвинеи Бисау.

Цадик поворачивался и обращался к Лоре, совершенно непритязательно и безобидно! Он будто говорил ей, смотри это африканская девушка! Просто она горячая от природы и все! И Лора также уже была горячая, без тени вызова, она лишь взяла ситуацию под свой контроль:

– Сходи лучше за пивом, мы все допили!

– Хорошо, и как же Вас тут оставишь теперь?

– Иди уже! – Лора, теперь сверлила его пристрастно взглядом, а Цадик будто и рад был убраться, будто все дело теперь в шляпе, и завтрашний отъезд Лоры, потому что теперь ее сменит Мари, и Цадик был весел и полон каких-то новых надежд! И Лора откровенно прискучила ему, но Мари это совсем другое, это другой потаенный и загадочный мир!

Цадик выскользнул из летней кухни под навесом гонимый каким-то неведомым счастьем! Вдруг так быстро жизнь переключилась в другой формат! Его мысли теперь были о Мари, её грация, точеная фигура, ровный разворот плеч, подтянутый живот и талия. Цадик определил эту тяжеловесную изящную грацию моментально, она была будто с африканских статуэток, увесистые бедра и тонкая талия, и голова-ананас!

Цадик теперь спешил в магазин, и дул в гармонику, попутно оживляя сонный ландшафт и редких прохожих, было уже темно. И кто? Кто будет в магазине, чья сегодня смена? Цадик был не прочь и там пофлиртовать, в последний раз он наткнулся на Машу, и оказалось, что именно та девушка, другая, которую он вопрошал, его обманула, так вот теперь была ещё Маша, столь прекрасная миледи, а другая? Цадик в прошлое своё появление все выяснил, другая была Эльвира, Цадик ворвался в магазин и довольный прошёлся, разглядывая снедь и напитки! И вот он уже совершенно обиженный набросился на первую свою жертву, со словами:

– Так ты меня обманула, у тебя есть подружки, как выясняется! Это невероятно так водить меня за нос! – Цадик решил включить свои актерские способности и вывести всех на чистую воду.

– Да, это Маша, второй продавец, – девушка улыбалась, как будто ни в чем не бывало, её голые руки по локоть мелькали с бутылками, всем видом она была занята.

А Цадик прошёл в центр зала и уже выбрал момент для новой атаки! Как вдруг услышал:

– Вас обманула эта девушка? – какой-то худощавый старичок прищурил один глаз.

– Да, она совершенная бестия, скрывает от меня своих подружек!

– Это моя дочь. А Вы кто?

Цадика распирало теперь, и он не растерялся, и как же зовут Вашу дочь, я так и не смог выяснить?

– Эльвира! Моя дочь, мы из крымских татар! – гордо он обратился к Цадику.

– Эльвира! Что тут происходит?

– Папа! Иди уже! – кричала в расстройстве Эльвира!

Цадик же переориентировался на Машу теперь, его щегольская улыбка подкупала всех, он лавировал вдоль витрин и будто, предвкушая её удивление, хотя Маша была совершенно аморфная, словно египетская пирамида! Цадик сменил угол атаки вновь:

– Так ты, стало быть, Мария?

– Да, а что?

– Знаешь, моя первая любовь была Мария, я был сильно в неё влюблён, – однако это не возымело на неё никакого эффекта. Тогда Цадик продолжил:

– Ей не подходит это имя, – слегка он кивнул в сторону Эльвиры.

– И какое тогда? – спросила Маша безучастно.

– Рокси! – тут же вставил Цадик.

И вот теперь Маша улыбнулась, а Цадик и тут сорвал маленький бонус.

– Вы будете, что-нибудь брать?

Цадик в тот раз взял Сникерс и заварную картошку. Цадик был неприхотлив в еде, он питался салатами из свежих овощей, порой брал себе армянскую окрошку, но это днём после купаний.

В этот раз он определено спешил за пивом! Хадыженское на розлив, и какая-нибудь закуска к нему. В магазине встретил его Артём, рыжебородый с таким же хитрым знакомым прищуром, Цадик как будто невзначай спросил:

– А вот та девушка Эльвира, ты знаком с ней?

– А, да, это малая, – и Цадик тут же сообразил, что теперь точно знаком со всех их семейством, ему бы позавидовал сам Джеймс Бонд, потому как все семейство так и не было с ним знакомо!

Однако, Цадик, уже решил, что на сегодня программа, довольно означенная. Он заказал два литра Хадыженского, и в качестве закуски взял рыбки соломкой.

И ещё Цадик взял пластмассовый стаканчик мороженого для Марионель, это было самое дорогое мороженое из ассортимента, и на кассе Цадик, прыснул Артему:

– Я не ожидал, эта Мари, представляешь, я ей дал двадцать! А ей тридцать четыре, она из Гвинеи Бисау!

– А да, есть такое, они крепкие, – заулыбался Артём.

– Это дорогая шоколадка! – не унимался Цадик, пряча мороженое в пакет.

И пулей выскочил из магазина, теперь-то уж он точно все сделал правильно, жизнь ему улыбалась, подбрасывая один сюрприз за другим!

Он вернулся в летнюю кухню, где также спокойно в профиль его ожидала Лора, без искушения, без церемониального флирта, она, будто из небесной бухгалтерии совершенно точно знала, какой сценарий оптимальный, и вся эта суета Цадика совершенно ее не задевала. В коридоре Цадик наткнулся на Мари, и снова разряд электричества пробежал по его телу, он достал мороженое и вручил его ей со словами:

– Мари, ты – Бонита!

– Спасибо, – отблагодарила его Мари и даже перекрестилась!

Цадик заметил, что она крестилась, в Гвинее Бисау официально было признано христианство! Мари была верующая! Этот факт также Цадика наводил на определенного рода размышления.

И вот он уже с Лорой, которая его не распаляла, с ней можно играть словами на бильярде часами, и не один мускул не дрогнет на ее лице. Цадик определённо не мог в неё влюбиться, и Лора чувствовала что-то иное к нему. И это что-то было сострадание, Цадик был будто заведённый последний час, и эта энергетика, это африканка, какое-то сродство душ! А Лора жила в своей геометрии, совершенно отрешенной. Цадик достал пиво и рыбку, разлил по стаканчикам пиво. И вот только он уселся и слегка успокоился, как Мари подошла с тарелкой плова и угостила его:

– Это вам!

– Спасибо! Это ты приготовила?

– Да, – Мари, совершенно ласковая, с открытой улыбкой и тёплыми тёмными глазами, будто чёрная вишня, с таким изяществом наклонилась и поставила перед ним еду!

Цадик был уже сражён, а Мари пригляделась к Лоре, на тарелке было две вилки. Лора отказалась от еды, но Цадик уплетал, не веря своим глазам! И это было неожиданно и так вкусно!

– Лора! Ты зря не попробуешь!

– Спасибо, я не голодна! – Лора с лёгкой улыбкой смотрела на Цадика, который ел с аппетитом.

Так они допили пиво, Мари ушла, попрощалась с ними и отправилась к себе.

лора

Лора теперь желала прогуляться, доселе она была осторожна с Цадиком, пыталась все же его изучить, но это было непостижимо для неё совершенно, она осталась на какой-то своей отметке подростковой, вышла замуж, родила детей, но мужчин толком и не знала! Цадик же скинул двадцатник, и вполне теперь ей соответствовал. Лора хотела дойти до моря, даже искупаться, и Цадик охотно её поддержал, по пути они завернули в магазинчик, Лора настаивала, чтобы он купил презервативы. Однако Цадик, зайдя в магазин, все к тому же Артему, сразу сказал ему так:

– Давай, я спрошу у тебя, а ты скажешь, что этого у тебя нет!

– Да, а что?

– Понимаешь, она чокнутая, я не хочу, поэтому я спрошу, а ты скажешь, что у тебя их нет?

– Ну, хорошо, чего нет?

– Презервативов!

– Аха-хах, – заулыбался Артём, – нет, презервативов нет!

– Спасибо, приятель!

– Может быть, что-нибудь ещё?

– Нет, все!

И таким образом, Цадик вышел к Лоре из магазина без презервативов! Лора слегка расстроилась, но все же море их манило, было уже поздно, хотя и не совсем. Они дошли до пляжа, спустившись по дороге к общему пляжу, там были ещё люди, пара с детьми занимала лежак под зонтиком, две женщины курили и лениво прогуливались у бетонной придорожной стены. Цадик с Лорой присели на камни у моря! Море было великолепно, небольшие волны, и огни рыболовецкого судна вдали, звездное небо над головой, у них было пиво с собой ещё и чипсы! Лора хотела напиться, Цадик не препятствовал ей, они сидели у моря пили пиво, курили, разговаривали, Цадик ел сухую картошку.

Цадик не мог припомнить такое, даже с Таней, у них не было этого, а с Лорой было теперь! Эта подростковая глупая картинка из прошлой жизни. И Лора была так наивно глупа, так обворожительна теперь, они о чем-то говорили, даже спорили, Цадик её останавливал, это было курьезно! Она лезла к нему целоваться как малолетка, и они целовались, целовались, целовались. У Лоры были тонкие губы, маленький аккуратный рот, и Цадик, будто продирался к ней в рот своим языком, будто учил её даже этому! И в этом совершенно не было страсти, азарта или нерва, Цадик и себе теперь поражался, какого черта они делают! Но Лора, захмелев, стала совсем смелой, она захотела искупаться, захотела, чтобы Цадик разделся, она стала расстегивать ему ширинку, пыталась стащить с него джинсы:

– Лора! Я не хочу! Отстань!

– Пойдем купаться! Ну, пойдём же! – Лора настаивала!

Она залезла на него сверху, села на него и повалила на спину, теперь они целовались лёжа!

Цадик не мог сопротивляться ее напору, и откуда в ней столько сил, думал он.

А Лора уже отпрянула от него, и опять пыталась расстегнуть ему шорты и стащить их!

– ААаа, – ревел Цадик, – Лора, прекрати, здесь дети! Смотри там дети!

– Где?

– Да, вот же тут дети рядом, – действительно метрах в двадцати от них были родители с детьми!

Но Лора не унималась, она хотела непременно его раздеть! Цадик держал руку Лоры, не давая ей бесцеремонно себя раздевать! Две женщины за их спиной наблюдали это сумасшествие! И Цадик в шутку закричал:

– Помогите! Помогите! – Сквозь смех взывал к ним Цадик, но женщины отдалились и решили не вмешиваться! Лора же не обращала внимания ни на кого!

– Ну, ты тюлень, – обиделась Лора!

– Что ты творишь? Люди кругом, дети вон рядом!

– Да, никто не смотрит на тебя!

– Лора я без плавок, в трусах стремно купаться!

– Ну, и что! Я тоже в сорочке!

Цадик встал вдруг резко, достал гармонику и сыграл в звездное небо шаманскую партию, которая устремилась в чёрный космос, обозначив их пространство!

Лора сняла шорты, и блузку и оказалась в короткой сорочке и трусах. Она подошла к воде, и Цадик рассмотрел её фигуру, худые ноги, талию развёрнутые по-женски бедра. Лора была хороша, она как дитя полезла теперь в воду, все же осторожно, дно было усеяно камнями! Она плюхнулась и осторожно поплыла, Цадик все так же сидел, наблюдал за ней, а Лора, отплыв, повернула назад, и потом встала, сорочка прилипла к её телу, к её школьной маленькой груди! Лора в пароксизме радости вскинула руки в звёздное небо, и раскачивалась теперь по сторонам!

– Иди сюда! – звала она его.

И Цадик не выдержал! И стянул чертовы шорты с себя, майку уже сорвала с него Лора! И он присоединился к купанию, вода была тёплой, море спокойное! И Лора сразу его притянула к себе, чтобы и здесь целоваться! Она была неугомонна! И Цадик саднил ноги о камни, но целовал её! Носил её на руках по воде словно фрегат, и Лора была счастлива, так по-детски счастлива теперь! А Цадику с гуся вода!

– Ты довольна?

Лора молчала, и только кивала, улыбалась и кивала головой теперь как ребенок. И так они выбрались на берег! Выкурили по сигаретке, сложили мокрую одежду в пакет, оделись и решили вернуться в пансионат! На обратном пути все-таки Лора заглянула в магазин, и купила ещё две банки пива, хотя Цадик и просил Артема не продавать ей пиво! Но Артём сказал:

– Ну, раз девушка платит.

– Ты не понимаешь, – взмолился Цадик!

– Нет, я понимаю, брат, я понимаю – щурил одним глазом Артём!

Они покинули магазин, и Лора теперь с укоризной посмотрела на Цадика.

– Вот ты какой, свинюк.

Цадик лишь улыбнулся, притянул её за талию к себе:

– Да, я свинюк, и не лучше остальных.

– Я завтра уеду, и побежишь к африканочке?

– Не знаю, она красивая другой красотой.

– Понимаю тебя, – пихнула она его в бок!

Цадик все же был слегка напряжён, будто что-то его держало, Лора была по-детски не притязательная, словно пёрышко из школьной тетради. И немногословна, и Цадик, будто выпадал из какого-то школьного романа, нити времени теперь вот так им распорядились!

Они неспешно дошли до пансионата, калитка уже бала заперта, и им пришлось перелазить через ворота. Цадик подсадил Лору, и потом со спортивной сноровкой перемахнул сам через ворота.

Лора хотела ещё попить пива на улице, но Цадик не хотел уже пить, они поднялись к нему в номер!

Лора присела на одну из коек, и Цадик сел рядом с ней на корточки!

– Ты не устала?

– Нет, ты не даёшь мне выпить, отнял сигареты.

– Да, – Цадик теперь гладил ее бедра, он хотел снять с неё майку, но Лора не позволила ему, Цадик чувствовал эрекцию, ему было немного курьезно, он встал. И теперь Лора расстегнула на нем шорты, стащила их, трусов на Цадике не было! Она взяла его член в свою узкую ручку, сделала стимуляцию, и потом продолжила ртом.

Цадик смотрел в чёрное окно перед собой, как в зеркало, не сопротивляясь, член сразу набух, он почувствовал ее упругий рот и небольшой язык.

Лора делала это не показано, с желанием, нежно и осторожно Цадик не мог ей сопротивляться, какой-то её схеме, она работала сама по себе и все. Все же он отпрянул:

– Подожди, я так не хочу, я надену презерватив.

И Цадик отошёл к сумке, покопался, достал презервативы, долго не мог разорвать упаковку, потом все же ее разорвал, разодрал ногтями. Эрекция уже пропала, выпитое пиво ему все же мешало, он вернулся к Лоре, лёг на кровать, раздел её. Теперь ее маленькая белая грудь была в его ладонях, он поражался этой школьной груди, массировал её и гладил, но его член слег и не поднимался, он словно подбитый осколком солдат.

– Подожди, – говорил он Лоре, – подожди, – однако Лору это будто и не беспокоило вовсе.

– Ты напряжен, расслабься, – и Цадик перевернулся на спину, а Лора продолжила стимуляцию, ещё и ещё. Опять ртом глубоко, член набух вновь, Лора распалялась, ей нравилось это ощущение, эта власть над ним. Цадик пропах морем, и Лора вдыхала эту Соль, вдыхала и говорила:

– Ты такой вкусный сейчас.

Цадик чуть сжал пальцами член у основания, он ещё больше напрягся, и Лора вновь его приняла в свой упругий рот.

Улыбка скользнула по изможденному лицу Цадика, какая-то непонятная никому судьба, изломанная его жизнь, и вот теперь он здесь с этой совершенно незнакомой молодой женщиной, которую знает три дня, которая уедет завтра, и, скорее всего, они никогда больше не встретятся.

– Вот не нужно было меня спаивать! – Цадик теперь негодовал, перевернул ее легко на спину, впился ей в бедра руками, и попытался войти в неё, Лора была тугая, и Цадику не удавалось, он опять обессилел.

– Ни черта не выходит, – подвёл Цадик, – ну, и что мне все равно хорошо, – Цадик хотел побеситься, но и на это нужны были силы, а он столько эмоций растратил! Тогда он стал целовать ей грудь, потом прикусывать слегка соски, Лора, была холодна, и все же Цадик пытался её разжечь, в ней будто не было огня, она делала все по школьной линейке, по своей схеме, возможно, не выпей столько Цадик пива, а он выдул, наверное, литра три. Но это было немного для него, Цадик, все же растормошил её. Он гнул ее как упругую тросточку, и потом запустил два пальца в утробу, нащупал край лобной кости, и стал качать как малышку! И Лора обмякла, застонала еле слышно. Цадик всматривался в её запрокинутое лицо, потом целовал белую шею. «Такая холодная белоручка не прошибаемая», – думал Цадик.

Уже была глубокая ночь. Цадику это уже прискучило, он захотел спать, высвободил её, бледную, едва потеплевшую в его сильных руках. Цадик уже думал о Мари, об этой эбонитовой совершенно иной жгучей красоте, от которой возгораешься сразу, пропитываешься электричеством даже на расстоянии, к которой страшно прикоснуться.

Лора неспешно оделась, и потом не хотела так уходить, позвала его с собой покурить, было около четырёх часов утра, и Цадик, все же расстроенный собой, отказался, выпроводил её.

И только лёг, через минуту услышал стук с дверь.

– О, черт, Лора!

Он встал и открыл дверь.

– Моя зажигалка!

Цадик вернулся к холодильнику, взял зажигалку и передал ей. Лора хлопнула его по загорелой бронзовой груди взбешено теперь ладонью:

– Вот и гордись собой, – ушла.